Решение проблем, связанных с детьми и школой - Анна Кузнецова - Интервью - 2021-09-09
09.09.2021
М. Майерс
―
Здравствуйте, у микрофона Маша Майерс, и наша гостья сегодня в студии «Эхо Москвы», Анна Кузнецова, уполномоченная при Президенте России по правам ребенка, Анна здравствуйте.
А. Кузнецова
―
Здравствуйте.
М. Майерс
―
Давайте начнем с начала учебного года, это школы. И первая, наверное самая важная сегодня тема, это вакцинация от коронавируса. Скажите, какова ваша позиция по прививкам для детей?
А. Кузнецова
―
Ну, на самом деле я ничего нового про свою позицию личную не скажу, и она вполне коррелирует с нашим законодательством. Вакцинация добровольная, касается то взрослых, или касается это детей. Решение родителей будет - значит будут вакцинироваться дети, если решения не будет, значит нет. Недопустима манипуляция, и хотела бы добавить единственное, что, когда будут завершены все исследования вакцины, конечно важно их опубличить, чтобы родители могли познакомиться, и выводы делать уже на основании конкретных данных о клинических исследованиях.
М. Майерс
―
Ну, это вы принимаете решение как уполномоченная по правам ребенка, а как мама?
А. Кузнецова
―
Как мама, так же.
М. Майерс
―
Вы будете?
А. Кузнецова
―
Это решим, посмотрим на клинические исследования, поэтому я здесь и выступаю сразу со всех позиций, как мама, и как уполномоченный, с точки зрения закона, и с точки зрения личной позиции. Всё абсолютно последовательно, и объективно должно быть.
М. Майерс
―
Ну, смотрите, одна из важнейших сторон вакцинации, это очное или заочное обучение для школьников. Если допустим действительно это четвертая волна, и действительно затронет в большом количестве детей, то школы просто вынуждены будут перейти на дистанционный формат снова, правильно?А.Кузнецова: Решение родителей будет - значит будут вакцинироваться дети, если решения не будет, значит нет
А. Кузнецова
―
Дело не в вакцинации, или её отсутствии. Об этом мы сказали чуть ранее, когда сказали, что недопустимы никаких условий, не условий, манипуляций, каких-то принудительных, условно принудительных форматов в отношении этого, это не законно. Если такие факты есть, нужно, чтобы прокуратура подключилась, посмотрела, насколько они значит имеют место быть, и какие действия могут в отношении них быть применены. Что касается эпидемиологической ситуации? Разные есть прогнозы. Здесь мы с вами не врачи, не доктора, чтобы быть в этом экспертами, но мы с вами понимаем, что если санитарно-эпидемиологическая ситуация вдруг будет развиваться в худшем направлении, исходя из нее будут приниматься решения. Имея опыт предыдущих ограничительных мер, мы понимаем, что она скорее всего будет связана с региональными решениями, и с региональными ситуациями. То есть, есть в регионе напряженная ситуация, главный санитарный врач будет принимать решение как в целом по стране, так и конкретном регионе. Роспотребнадзор примет решение, какие меры будут. Сегодня ездя по регионам, а я проехала Сибирь, и Дальний Восток, юг России, в центре была, наших центральных регионах России. Везде разная ситуация. Где-то масочный режим и на улицах сохраняется. Я каждый раз приезжая в регион, я знакомлюсь с санитарными мерами, которые предписаны здесь компетентными органами, и стараюсь им следовать. То есть, если на улице где-то масочный режим, на улицах маски. Где-то масочный режим только в помещениях, и то, при некоторых условиях. Поэтому, здесь я считаю что опыт есть, и гораздо менее болезненно пройдет вся эта ситуация для всех нас. Кончено хотелось бы, чтобы этого не было. Конечно хочется, чтобы мы уже поскорее от короновирусных вот этих вот всяких организационных процедур освободились, и стали жить уже нормальной жизнью.
М. Майерс
―
А это как раз связано с вакцинацией, собственно поэтому я и упомянула именно вот этот фактор как один из решающих. А как вы считаете, вообще российская система образования, школа успешно прошла этот опыт дистанционного образования, обучения детей, именно школьников?
А. Кузнецова
―
Да что вы, дистанционка беда конечно, но… Я вам как мама пятерых школьников говорю.
М. Майерс
―
А почему?
А. Кузнецова
―
Ну, мы увидели во-первых, что есть существенно недоработки и в подготовке материалов, в подготовке педагогов. Бедные учителя, они остались в такой ситуации не простой, когда нужно было мгновенно перестраиваться, порой не имея методических рекомендаций точных, не имея пособий, опираясь на которые они могут вести занятия. И наши дети, по ту сторону экрана. В лучшем случае, если экран есть, а если его нет? По итогам вот этой дистанционной практики назовем ее так… Потому, что полноценным я считаю, образованием назвать это сложно. Потому, что образование у нас по закону, это обучение и воспитание. Уже даже имея в виду наше законодательство, мы видим, что в полной мере это даже образованием не назовешь. Это дистанционный формат обучения. Мы видим, что первое, недостаток технических средств, не все семьи могут себе позволить и интернет скоростной, который способен воспроизводить уроки, транслировать их в должном объеме. Количество технических средств, это и телефоны, и ноутбуки, и так далее. Но если есть телефон, то ну просто глаза испортить можно. Исследования были проведены, к сожалению, по данным исследования, у больше 50% детей наблюдалась проблема со сном, у нескольких детей были нежелательные психические проявления, ну куда это годится? Должны во-первых, быть проведены серьезные исследования по поводу использования дистанционных технологий, и как они должны быть применяться с минимальным вредом для здоровья ребенка. Вернее, абсолютно без вреда. Но здесь понимаем все, что оказались в таких условиях, к которым никто не был готов. Заранее это не прописано в инструкциях, как себя вести, а вдруг нападет коронавирус, да? И система выходила как умела из этой ситуации, имеющимися ресурсами, выводы сделаны. В этом году, 1 сентября все пошли в школу, очно. Эти ресурсы найдены были, педагоги подготовлены, школы, и мы специально накануне учебного года встречались с министром образования, Сергеем Сергеевичем Кравцовым. Конечно, это очень радостно, что дети пошли в школу очно. Очень хочется, чтобы это продолжалось именно так.
М. Майерс
―
Да, но извлечены ли уроки? Вот именно в то, действительно мы говорим там да, о прошлой весне, уже полтора года назад это было всё на живую в новинку, а сейчас то?
А. Кузнецова
―
В части наращивания ресурсов в подготовке методических материалов, да, это безусловно работа в этом направлении ведется. Но самый-то главный вывод сделан, и тот вывод, который мне очень нравится. Вывод о том, что дистанционное образование традиционно никогда не заменят.
М. Майерс
―
Вообще никогда?
А. Кузнецова
―
Ну, по крайней мере, так говорит министр просвещения, и сегодня все, кто столкнулся лицом к лицу с дистанционкой, так и говорит. Хотя я знаю, что часть родителей переводят детей на смешанные форматы образования. Такой знаете, комбинированный подход, некоторые уроки ребенок посещает очно, некоторые посещает дистанционно, многие вот в этой части решения, приходятся как раз на старшие классы. Когда детям нужно готовиться к экзаменам, и здесь вот выбираются, в том числе и такие решения. Ну, и здесь я считаю, что решения родителей, это самый главный голос защиты ребенка. Здесь важно подготовить эти решения, и дать рекомендации, дать какие-то вводные, опираясь на которые родители могут самостоятельно принять решение.
М. Майерс
―
Ну, это всё-таки право родителя, решать так или иначе, судьбу своего ребенка?
А. Кузнецова
―
Безусловно.
М. Майерс
―
Дистанционно ли он учится, гибридно ли он учится, очно ли он учится, и насколько система готова предоставить такой выбор?
А. Кузнецова
―
Конечно, по-хорошему, должен быть этот выбор, безусловно. Но здесь нужно, ещё раз говорю, дать все вводные, это вопрос и социализации, и компетенции. Знаете, недавно встречались с ребятами… Ну, не совсем это ребята, да? Это взрослые, это молодые люди, среди которых есть студенты, есть уже те, кто закончили ВУЗы, есть и школьники старших классов. Так вот вопрос от них прозвучал, который меня поразил просто. Спрашивали у ребят накануне встречи, о чем вы хотите спросить у детского омбудсмена Кузнецова, уполномоченного по правам ребенка. У правозащитника, да? Казалось, бы. Знаете, что ответили? Как выстроить отношение с социумом? С родителями, с учителями, и со сверстниками. Меня удивило, а почему ко мне такой вопрос, да? Ну я понимаю, что это вопрос, касательно защиты права ребенка, там в разных сферах. Ну, допустим там поддержка детей-сирот, там какие-то иные аспекты, правозащитной именно деятельности, но это вопрос. Мы поговорили, но сам факт того, что у детей этот вопрос, и запрос этот есть, он очень важный. Это тоже нужно иметь в виду.
М. Майерс
―
Ну, это говорит о двух на самом деле, моментах. Вот какие бы я выводы сделала из того, что вы рассказали? Во-первых, это недостаток работы, может быть с какими-то психологическими службами, со службами, которые помогли бы ребенку адаптироваться. Потому, что это всё конфликтология, правда же? Это не правозащита, это конфликтология, это конфликты с учителями, недопонимание с родителями там… Буллинг, что угодно, да?
А, Кузнецова
―
Вы знаете, это про что? Это про то, что не у кого спросить.
М. Майерс
―
Конечно.
А. Кузнецова
―
Вот актуализация этой задачи настолько высокая… Они же не спросили например, как сдать экзамены. Как стать отличником, или как я не знаю, стать политиком, или как ещё чего-то добиться в жизни. Они спрашивают тот вопрос, на который не нашли ответа. И вот это, с одной стороны это меня удивило, а с другой стороны я понимаю, откуда природа вот этого явления. Мы изучаем ситуацию, очень внимательно к теме буллинга относимся в школах. И, к сожалению надо отметить, что рост чиста обращений к нам есть. За последние вот несколько лет, ну, у нас по многим направлениям выросло число обращений в целом, выросло за 5 лет вообще больше, чем в два раза.
М. Майерс
―
Ну опять же, из этого тоже можно сделать два вывода, это либо проблема стала больше, либо говорить о ней стали чаще, и действительно появилось окно, куда можно с этим обратиться. Как вы на это реагируете?
А. Кузнецова
―
Мы бьем так сказать, по нескольким направлениям. Ну, первое, мы сразу же… Если видим тенденцию проблемы, здесь не только буллинга касается, а сразу целые букеты таких проблем…
М. Майерс
―
А можете рассказать, кстати, вот именно по статистике ваших обращений.
А. Кузнецова
―
Ну, когда мы увидели, я небольшую даже тенденцию роста смотрим, пошло вверх обращение по буллингу, это сразу же посыпались социальные сети, это СМИ, это личные истории какие-то, это обращения официальные. И первое, что мы запускаем, сразу мониторим по всей стране, запрашиваем данные, начинаем проверки. Проверки запускаем как правило, лучше это делать в разных регионах России, чтобы иметь полную картину. Но параллельно с мониторингом, значит мы запрашиваем информацию у всех ведомств, у наших уполномоченных по правам ребенка, они являются главными операторами вот этого мониторинга в стране. Выезжаем сами лично с проверкой конечно же, мы стараемся никого не предупреждать об этом, и снимаем картину, ту, какая есть. Когда мы проверили службу медиации в школах, и конфликтные комиссии так называемые, которые должны в каждом образовательном учреждении быть. Не просто быть, а ещё и работать. То есть, разбирать конфликты, разбирать ситуации. Но, к сожалению, мы пришли к печальному очень выводу, и наши проверки показали, что во многих случаях, в образовательных организациях хорошо, если они существуют эти комиссии только на бумаге, и в них хотя бы кто-то числится. То есть, понимая это, руководители образовательной организации, что должны быть такие комиссии. Сегодня с введением закона, и президентом балансирования закона о воспитательной деятельности, мы тоже активно очень продвигали вообще эту идею в целом. Надеюсь, что новое дыхание будет у работ этих комиссий, но на самом деле, даже базируясь на законодательстве, которое уже имеется, они должны просто выполнять. А что это значит? Должны собраться педагоги, которые имеют практику, где есть специалисты, которые умеют проводить эту медиацию. Только возник какой-то конфликт, даже напряженная ситуация, сразу же ее можно разобрать, и не доводить до тех случаев, на которые мы выезжали уже ночью, да? Это те ЧП, которые происходили в школах одно время. Многое можно предотвратить, если эти службы будут работать в полную силу, многое. Мы может быть, даже с вами на какое-то время вполне могли бы забыть об этих историях, об этих конфликтах, и не услышать о них. Но порой, причиной этого является не отсутствие конфликтов, или нежелание работать. Есть такая черта, порой она бывает, и статистика это подтверждает. Дети не делятся о ситуации напряженной или конфликтной в школе. Вот по нашей статистике, которая у нас имеется, чаще чем каждый второй ребенок сталкивается с буллингом.
М. Майерс
―
Чаще, чем каждый второй?
А. Кузнецова
―
То есть, 55… Да, 55 процентов с половиной…Вот это так
М. Майерс
―
Ничего себе!А.Кузнецова: По нашей статистике, чаще чем каждый второй ребенок сталкивается с буллингом
А. Кузнецова
―
По крайней мере, вот те данные, которыми мы располагаем, они вот такие цифры приводят. А 39% вообще никому не рассказывают об этом. 5% детей только поделились с учителями. Понимаете, и вот из этой ситуации мы делаем вывод, что порой взрослые педагоги, если они не наблюдательны, если они не умеют слышать даже когда ребенок молчит о конфликте, эта ситуация не выходит за рамки переживания этого ребенка, да? Он остается внутри, и может привести к каким-то тяжелым, и серьезным последствиям, мы их порой наблюдали. Может разрешиться сама собой, да, безусловно это тоже бывает. Но вот снять эту напряженность, вот это мне кажется первая задача. Тогда, кончено автоматически включатся все ресурсы, которые есть в образовательной организации. Но их тоже надо наращивать. Конечно, нужно чтобы заработали наши службы медиации наконец, чтобы психологи пришли в школы, специалисты, профессионалы. И было не как сейчас норматив, там один психолог на 500 человек детей, а конечно здесь нужно побольше специалистов высокого уровня.
М. Майерс
―
Анна Кузнецова, детский омбудсмен у нас в гостях. Вы знаете, я вот сейчас сижу, и думаю о том, что наверное… Как вот сказать? Мы с вами молодцы, мы сидим в студии, в центре Москвы, да? Вот вообще все молодцы, и государство молодцы, и министры молодцы, принимаем правильные законы, говорим правильные слова. Вы же ездите по регионам, вы же прекрасно представляете, что эта школа какого-то небольшого города, где какая-нибудь советская тетка, извините за выражение, которая сидит в этой школе 40 лет… И вы говорите о таких материях, так как умение слышать ребенка, психологическая подготовка. Её кто научит?
А. Кузнецова
―
Вы знаете, я хочу здесь с вами поспорить. Я выезжаю в регионы, и порой бывает, что именно у этой тетки то и надо поучиться.
М. Майерс
―
Может быть. Я боюсь, что они просто не готовы...
А. Кузнецова
―
Эти педагоги, работающие на местах и директора, они слышат, как она земля отзывается здесь и сейчас, в режиме реального времени, как меняются дети. И конечно, вот такой контакт, здесь вы отчасти правы, что есть вот этот формат, есть эта проблема, когда не совсем слышно. Вот мы здесь что-то принимаем, такое вроде правильное и умное, и что-то не доходит туда, посылы какие-то не доходят, да? Как, это же нужно себя изменить, менталитет свой поменять. Но и в другую сторону, тоже порой сигналы не проходят. Вот это коммуникация нужна.
М. Майерс
―
А как же ребенок будет разговаривать, если он не понимает, с кем и как. И если он не видит сторонников действительно вокруг себя, даже в своей семье например, не обязательно в школе.
А. Кузнецова
―
Да, конечно тяжело, когда в семье нет понимания, это наверное самая фундаментальная такая проблема, о которой нужно говорить. Потому, что если в семье поняли и приняли… Вот там у моих детей были конфликты в школе, они пришли и рассказали. Там мы переехали из одной школы в другую, вот у меня дочка вторая, она такая, очень взрывная, такая яркая, эмоциональная. Ну, и конечно тут у нее, переехали в другую школу, и конфликт. Поговорили, выяснили всё, с учителем поговорили, постарались разобраться. Но тут мне пришлось, интересный такой ход у нас получился. Я не специально, просто мне было очень жалко, что ситуация такая получилась, думаю чем ей помочь… Когда она нашла себя в секции в одной, на мотоцикл села, поехала, она как-то поверила в себя, у нас конфликт в классе разрешился сам собой. Здесь я считаю, конечно родителям нужно быть повнимательнее, постараться прислушиваться. Нам, как и всем взрослым, мы порой недооцениваем, вот и я тоже за собой смотрю, вот эти детские переживания. Ну бывает, ну что, мы детьми не были, у нас что ли конфликтов не было? Тоже были, но пережили же как-то, правда?
М. Майерс
―
Совершенно к этому по-другому относились. Ну, кто-то пережил, а кто-то нет. Мы же сейчас…
А. Кузнецова
―
А кто-то нет, да.
М. Майерс
―
Общество меняется, мы же живем сейчас в большем скажем так, внимании к меньшинствам, в самом широком смысле. То есть к слабым, беззащитным…
А. Кузнецова
―
Надо к детям быть внимательнее, более чутким.
М. Майерс
―
В этом смысле вы знаете, хочу с вами даже поделиться, не то, чтобы… Хотя, если вы прокомментируете, буду благодарна. Вот эта история с Путиным, и с якутским школьником. Там самое потрясающее в ней, это не то, что сказал президент, и не то, как поправил его школьник. Самое потрясающее в этой истории, это реакция директрисы. Которая сказала: ай, так, как ты посмел, сейчас мы тебя значит такого-сякого. Ну, какое же здесь, какая это педагогика? Какое это понимание к ребенку, это же можно такую травму нанести, где ребенок, а где Путин, да?
А. Кузнецова
―
Ну кончено, вы знаете…
М. Майерс
―
Мне кажется, что самое возмутительное здесь, это как раз ментальность. Ментальность этой директрисы, чудовищная. То есть, меня это настолько напугало, вот именно как скажем так, такой знаете, концентрат вот этого школьного, какой-то такой стандартизации, в самом худшем своем...
А. Кузнецова
―
Кондовости такой, да.
М. Майерс
―
Кондовости, совершенно верно. Хотя, может быть я ошибаюсь, ну уже президент уже значит высказался, Песков высказался, уже все высказались. Директриса значит в своем, традиционном выступила образе, как я это понимаю.
А. Кузнецова
―
Вы знаете, мне очень хочется, что когда вот такие истории возникают, мы вместе с этим рассказывали о тех людях, о тех директорах школ, которые ну, жизнь свою кладут на то, чтобы выстроить там отношение в коллективе. Никто их не снимает, никто…О них не расскажете вы, не расскажет никто. Да, может быть, вы расскажете.
М. Майерс
―
Ну, может быть, вы расскажете, да?
А. Кузнецова
―
А может быть, я расскажу, да? Я была в одной школе, и там организация есть, Кравелла называется. Чудесная, настолько они живут вот этим миром своим, и дети, там причем уже династия. То есть, вырастают дети, у них рождаются, они женятся, у них рождаются дети, дети так же в эту общественную организацию приходят, учатся в этих школах, занимаются вот в этом кружке. Там морская подготовка и так далее, но самое-то интересное, что это всё собирается, созидается вот руками этих людей, которые работают не благодаря, а вопреки порой. Потому, что закон о воспитании, о котором я сказала, он звучит как-то так, вот что-то такое абстрактное, обтекаемое, не понятно про что. Это абсолютно как бы предметная вещь такая, самое главное, что это ресурс как раз вот таким людям, вот таким педагогам, руководителям образовательных организаций, там детских может быть организаций, учреждений других, не обязательно вот эта школа. Найти ресурс для того, чтобы вот то, что у них есть вот это бесценное, да? Реализовать наконец-то. Потому, что требования, какие? 100 баллов по ЕГЭ, да?
М. Майерс
―
Ну, стандарты.
А. Кузнецова
―
Участие в олимпиадах, чтобы у всех вот это медальные зачеты, и так далее, и так далее. Вот недавно мы разговаривали об этом как раз с министром просвещения, и с президентом было заседание Госсовета, я подняла эту тему, о необходимости откорректировать немножко вот те требования, которые к школам предъявляются. Ведь если мы говорим о том, что нам в итоге, как бы мы же не про стобалльника, мы же про ребенка, про целостную личность счастливую как бы, которая ориентируется в этом мире, у которой такое зрелое мировоззрение, и так далее. Значит, нужно наполнять, и вот и спрашивать. Как говорится, если ты учишь отжиматься, то не нужно спрашивать за прыжки в длину. То есть, здесь отрегулировать вот эту обратную связь можно, в том числе и через эти инструменты. Ну, и конечно коммуникации… Сейчас запрос огромный вот на чуткую коммуникацию, страна Российская Федерация у нас большая, и здесь первое, понимать надо что время изменилось, и сегодня любой регион России, даже самое дальнее село равно удалено от центра, в части информации. Вот вы вполне слышите, что происходит там в Якутии, там где-то угодно, в каком-то селе. Это так же слышно, как это происходит на Тверской, да? Или где-то там на Арбате. Поэтому сейчас, вот благодаря вот этим технологиям, такой быстрой, гибкой реакции, всё это можно слышать, главное правильно считывать, и принимать точные решения правильные.
М. Майерс
―
Вот вы знаете, и в тот момент, когда вы говорили о том, что вам задали вопрос о конфликтах, да? Вот дети обращаются к правозащитному, да? Аппарату, со своими какими-то конфликтами, проблемами. Я подумала, что вот вторая проблема, которая здесь существует, это… Ну, как сказать? Не до конца понятная роль всё-таки вашего аппарата, и самого института уполномоченного, по правам ребенка в РФ. То есть, есть какие-то функции, которые выполняет государство, и понятно, что с него там надо трясти, там я не знаю, социальные выплаты, там ещё что-то. Но при этом, надо ему платить налоги, да? И в этом смысле, вот вы уже 5 лет все-таки занимаете эту должность. Как вы сами понимаете свою основную задачу? И как её изменит, систему? Потому, что иногда складывается ощущение по новостям, что вы так просто вот, что называется, заплатки нашиваете, понимаете? Вот здесь кого-то обидели, вот здесь. Кузнецова высказалась…
А. Кузнецова
―
Скажите, а какая тема не наша, вот у меня вопрос…
М. Майерс
―
Кузнецова высказалась тут, тут, тут, вроде этого защитили, этого защитили, этого защитили, а в целом, как поменять картину?
А. Кузнецова
―
Да, первое время конечно, возникает этот вопрос, да? А что же всё-таки главное в этом во всем? Столько всего надо, что дорога что ли до школы не важная? А медицина в школе не важная, а в целом помощь там сиротам не важная, жилья у детей нет, там до сих пору нас очереди, да? Это что ли, что важно? Да всё важно.
М. Майерс
―
А ваша задача бить в колокола, в этот момент? Или шить?
А. Кузнецова
―
Важно всё вот в этом… И наша задача мобилизовать усилия, по всем направлениям тех структур, которые этим должны заниматься. Если нужна проверка. Значит, прокуратура пойдет, и проверять будет, где там, кто кого принуждает, к чему незаконно. Или наоборот. Не делает какое-то ведомство свою нужную работу. Мы выступаем инициаторами… Мы инициатором законопроекта не можем быть, но мы можем обращаться с мотивированной инициативой в Госдуму, какие-то предложения. Вот сейчас закон внесен «Единой Россией» по пребыванию родителей, вместе с детьми-инвалидами. В этом направлении…
М. Майерс
―
В больницах?
А. Кузнецова
―
В больницах, да. По существующему действующему законодательству, нет таких прямых запретов, и нет противоречий как бы тому, чтобы мама находилась с ребенком-инвалидом старше четырех лет в медицинском учреждении. Ну нет этого, это всё на усмотрение мед.персонала. Но мы понимаем, что в некоторых случаях, как бы вот это усмотрение не совсем оно как бы вот в пользу этого конкретного ребенка идет. Поэтому, здесь необходимо нормативное регулирование, чтобы право было, которое мы, если вдруг его кто-то нарушит, да? Могли бы отстоять вместе с прокуратурой, с надзорными ведомствами. Если говорить о других направлениях, мы взяли даже для себя, такое мероприятие сделали, как «Вектор детства». Что в нем? Это не стандартный форум, на который все пришли, о чем-то поговорили, и благополучно разошлись. Какую задачу мы взяли? Видя, что вот их на самом деле много, совершенно точно, о чем вы сказали. Мы, вместе с ведомствами сели, и проработали то, что можно сделать за год. То есть, не надо звезд с неба, не надо говорить, у нас вот здесь вот мы все дороги закатаем, здесь у нас значит все больницы отстроим, все школы там отремонтируем, всех учителей проучим, врачей вылечим, и всё у нас будет вообще нарядно. Мы отрабатываем конкретную задачу на год, выверяем вместе с ведомствами, что точно, реально исполнить. Не всегда это просто работа проходит, но вот в этот раз мы оттестировали новый формат работы, потому что абсолютно точно вы говорите, задач много, и никто нам не скажет, что что-то не важно. Вот забор сейчас, вот сообщение как раз пришло, наконец там забор сносят, около садика забор ужасный поставили. Казалось бы, не важная задача, а дети могут пораниться, допустим. Важная задача. Вот мне прислали сейчас сообщение: «Спасибо, забор сносят», да?
М. Майерс
―
Я представляю себе, что наверное…
А. Кузнецова
―
Одновременно с этим, там ребенок из больницы приехал, которому там протезирование сделали, я тоже рада за это. Ну ясно, что срез должен быть большой, пласт проблем… Вот анализируя проблемы, я просто сейчас закончу быстро. Вот последним блоком решений системных, это например, стратегия детской безопасности. Проанализировали риски по всей стране, вышли к президенту с предложениями. Чтобы предложения доказуемы были, чтобы то решение, которое мы предлагаем, это концепция детской безопасности в стране новая, чтобы она была аргументирована. Мы вместе с несколькими регионами работу провели, там эти стратегии были приняты, показали свою действенность, и мы вышли с предложением к президенту. Следующее направление, позитивный контент детский. Сколько говорилось об этом, и целый экспертный совет собирали, работу огромную проводили, с ведомствами работали, с родителями с нашими, У всех один запрос, нет детского контента. Говорим, что не надо смотреть, а есть, что надо? Где оно, кто его создал, кто его продвигает? Вышли к президенту с предложением, поддержано было. То есть, начиная от точных историй, заканчивая вот системными решениями, одно без другого не бывает.
М. Майерс
―
Я напомню, что у нас в гостях Анна Кузнецова, уполномоченная при Президенте по правам детей. Мы вернемся совсем скоро, после небольшой паузы.НОВОСТИ.
М. Майерс
―
Мы возвращаемся в студию, продолжаем. Я напомню, что у микрофона Маша Майерс, и сегодня мы беседуем с Анной Кузнецовой, уполномоченным при Президенте по правам ребенка. Я правильно понимаю, исходя их того, о чем мы говорили с вами в конце, в первой части нашей беседы, что в каком-то светлом будущем, ваш аппарат вообще будет не нужен. Потому, что…
А. Кузнецова
―
Мы будем стараться.А.Кузнецова: Я была волонтером в ДДИ и видела, как растут ребятишки-инвалиды, и понимала, что всё может быть иначе
М. Майерс
―
Вот! То есть, вы стремитесь к совершенству.
А. Кузнецова
―
Чтобы все права были так защищены, чтобы… Да, чтобы уполномоченный по правам ребенка… Знаете, может быть присутствовал на детских праздниках, открывал какие-то новые детские учреждения. Ну, допустим. Но я считаю, что это конечно некая утопия, но стремиться к этому прекрасному времени, когда все права детей будут защищены, конечно надо.
М. Майерс
―
Вы действительно с 16-го года возглавляете аппарат, соответственно какие вы может свои… Ну, вот похвастайтесь, и немного себя поругайте. Вот ваши допустим три самых главных достижения, и те три вопроса, которые пока вам не удалось решить, не смотря на все усилия. Ну, там три, пять, сколько хотите.
А. Кузнецова
―
Давайте три назову тех, которые лежат ну не то, что в тени. Те, которые я считаю очень важными и значимыми, но они не станут никогда в топе Яндекса. Это темы детских домов-интернатов. Я когда пришла только, я пришла уже с этой болью. Мы много лет, я была волонтером в ДДИ, и видела, как растут ребятишки инвалиды, сироты, и понимала, что всё может быть иначе. Когда я пришла, мы провели проверку многих детских домов-интернатов, на данный момент они в стране проверены все. Там чуть больше 10 тысяч детей их совсем не много этих учреждений, но я в пересчете как бы на наше тридцатимиллионное население, и конечно, детей я имею в виду, детского населения. Кончено, сделать для них нужно максимум, там находятся сироты, инвалиды. Когда нас не услышали так сказать при первом обращении наше ведомство, когда мы предложили комплексный план такого реформирования этих учреждений… Мы поехали в регионы, в ручном режиме мы забирали оттуда детей, которые требовали срочной госпитализации, помощь, мы привозили их в Москву, договаривались с клиниками. Я помню, как одного мальчика мы привезли вместе с врачами, невесомого просто, которого можно, вот его в комбинезончике привезли, его просто не чувствуешь. Он лежал, его к сожалению не знали ещё тогда как кормить, должны быть специализированные смеси, но так как нет специалистов в ДДИ, вот такие дети там остаются, они просто погибают. Вот мы несколько таких детей привезли, и я ну, несколько месяцев назад скажем так, была как раз в учреждении, где этот мальчик находится… Я просто его не узнала, это такой чудесный парень, который уже с щечками, который такой крепенький. Ну знаете, что самое главное? Его родители забрали. Он был ДДИ…
М. Майерс
―
Приемные, или родные?
А. Кузнецова
―
Свои, родные, они его забрали. Вот ради таких историй, конечно хочется всё делать. И мы собрали все эти истории, мы провели четкий анализ причин и проблем в этих учреждениях, и вышли тогда на президента. Тогда конечно было принято очень серьезное решение, прошло поручение, по сути, по модернизации, по реформированию детских домов-интернатов. Сейчас составлен календарный план, и идет вот такая казалось бы рутина, не видимая бюрократическая работа там по сбору проблем в учреждениях. Ну, чтобы государственный механизм такой большой, массивный, вот он запустился, он работает серьезно, да? Он работает глубоко. Но запустить его, вот раскрутить вот это, порой бывает не просто. Вот мы запустили сейчас этот механизм, и продолжаем следить, чтобы это всё было реализовано.
М. Майерс
―
А цель какая, цель? Все-таки, мы идем по европейскому пути, полного ну в какой-то момент отказа вообще от детских домов, от интернатов.
А. Кузнецова
―
В идеале – да.
М. Майерс
―
То есть, это вот в ту сторону.
А. Кузнецова
―
Интернатный формат учреждения такой, конечно идет процесс (неразборчиво) так скажем, когда вот эти стационарные форматы, они потихонечку отживают свое, и дети уходят в семьи. А когда они пойдут в семьи? Вот нескольких детей не так давно мы опять связывались с одной приемной мамой, которая из дома ребенка забрала ребенка без перспектив. Которые сказали: «Что вы, он умрет скоро, он погибнет». Они приехали не домой, а в реанимацию из дома малютки, но вот чтобы вы понимали состояние. Сейчас он бегает, мне присылают фотографии, вот недавно ко мне приходили. Ну, это конечно, здорово. Мы помогали с операциями там очередными для малыша, но самое-то главное сделала мама приемная. И таких решений будет много, если во-первых сделать более открытыми эти учреждения для общественных организаций, если мы прекратим прятать под сукно проблемы, которые есть. А именно, с финансированием, со специалистами, с организацией питания для детей с особыми потребностями, скажем так. Потому, что на самом деле есть эта проблема, и мы сейчас вот в ручном режиме налаживали эту ситуацию, где выявляли, вот как я вам сказала, когда поехали уже сами. Вот эта тема, которая сегодня мне очень дорога, и мы будем дожимать эту работу, ситуацию, делать её. Стараться следить, чтобы она эффективно проходила в этих учреждениях. Но здесь нужна обратная связь, честная такая обратная связь, от учреждений. И может быть, пользуясь эфиром, мы ещё раз эту тему как бы обновим. Когда директора учреждений высылают запросы на то, что нужно вашим детям, вашему учреждению. Сколько не хватает персонала, и какого. Каких не хватает ресурсов для детей, что ещё нужно там изменить в нормативной базе, чтобы у вас там всё это было. Нужно отвечать честно. Мы несколько ответов брали таких когда увидели, что там всё хорошо. Мы поехали, просто не поленились, и поехали в это учреждение. С точностью, да наоборот мы там всё нашли. После этого, мы вместе с Минтруда как бы отклонили эти запросы, и по новой их направили. Вот такое тоже бывает, когда сама система как бы немножко сопротивляется вот на таких казалось бы, финальных точках когда есть поручение, когда как говорится доходишь до реализации. Есть эти проблемы, нужно все время, вот чутко смотреть, что там происходит. Я просто много могу говорить на эту тему, если быстренько пробежаться по другим темам, то это наше обращение по поводу необходимости создания специальной государственной программы «Пожалей детей-сирот», и необходимости перевода ответственности за жилье, в Минстрой России, и это на наш взгляд будет эффективным решением.
М. Майерс
―
А сейчас это соцзащита этим занимается?
А. Кузнецова
―
Сейчас это Министерство просвещения распределяет субсидию. Субсидию по регионам. А мы считаем, что если этим будет заниматься Министерство строительства, то это будет специальная государственная программа, у сирот пока нет своей программы. У других категория населения есть, мы говорим же там, поставьте на жилье. Вот к нам обращаются, ну там нужна помощь, помогите нам поставить на жилье, мы как раз вот та категория населения, которая… А вот у сирот такой программы государственной нет. Или включить их в существующие программы надо эту категорию, или сделать собственную. Вот сейчас мы считаем, что это будет оптимальный путь, в этом направлении сделаны шаги, дальше реформирование опеки, да? Но мы это долго очень боролись и бились за эту тему, обращений было просто море, мы захлебывались этими обращениями. Роскомнадзор от процентов…
М. Майерс
―
Это тоже кондовость, это советское наследие, это вот так система, которая не готова перестраиваться под изменившиеся социальные условия.
А. Кузнецова
―
Вот тут было может быть не совсем так, отчасти безусловно как вы сказали, а отчасти здесь получилось очень интересно. Получилось то, что требование по защите семьи с каждым годом, с каждым каким-то новым вот этапом, они нарастали. А те, кто их реализует, оказались одни, это органы опеки и попечительства. То есть, мы говорим, семье нужно вот это, вот так помогать, вот так помогать, вот так помогать. Они просыпаются утром: «Ой, ещё и это, и это, и это, а мы все те же…».
М. Майерс
―
А потом они крайние, да? В судах отвечают
А. Кузнецова
―
Да, текучка жуткая, никто не научил, как это делать. Ведь постепенно формировались там требования, обучение специалистов, текучка специалистов, опять же, ну и так далее. То есть, но здесь не считаю, что можно хоть чем-то оправдывать там такие крайние проявления, с которыми мы сталкивались, да? То какое-то странное вообще отобрание, там перемещение детей как чемодан, из угла в угол, то наоборот. Тема реформирования сейчас воплотилась, в том числе и в поручении президента в определении ведомства, которое будет заниматься вопросами защиты семьи, да? И формулировка именно такая, защиты и поддержки, вот это очень важно. Здесь пришлось говорить о целой смене парадигмы. Когда мы говорим «контроль за семьёй», вот этот контроль, он просто въелся в подкорку, и это и мешало выстроить работу по-новому. А когда немножко сейчас вот идет перестройка, эта переориентация на другую парадигму вот отношений взаимодействия с семьей, конечно, это принесет пользу. Социальный навигатор, режим одного окна, сегодня поручение президента есть, и в регионах, коллеги уже реализуют. Минтруда участвует в реализации этого предложения.
М. Майерс
―
А как это работает?А.Кузнецова: Государство может убеждать, а каждая женщина делает выбор исходя из своего жизненного опыта
А. Кузнецова
―
Это работает очень просто, на самом деле я считаю, что мы увидим это, как говорится первыми, да? Почувствуем, когда это заработает в полную силу. Смысл в том, вот мы с вами совсем не должны знать, где какие Департаменты находятся, кто за что отвечает, кто в отпуске, кто оттуда только вышел, и какой функционал между ними распределен. У нас есть проблема, мы к ней не готовимся, она вдруг возникла. И мы не должны с вами осваивать целую там нормативную базу, разбираться, кто за что отвечает. Предполагает эта система следующее, что можно позвонить по одному номеру трехзначному, или получить нужную информацию, или направить обращение, и одновременно с этим обращение будет координироваться по тем ведомствам, которое нужно, это программа делает, и специальный куратор. И возвращается тебе с решением, или ты направляешься туда, куда на самом деле тебе нужно, и здесь уже тебя ожидают. Поэтому, вот это вот «приходите завтра, что вы всё сегодня приходите», да? Вот это конечно как раз позволяет полностью снять эту проблему, вот такой подход. Сегодняшние технологии это позволяют сделать, хочется, чтобы вот эти инновации, они в социальную сферу как-то приходили не просто быстрее, а приходили очень точно, Как бы, не дублируя бюрократические процессы…
М. Майерс
―
Ну, такой опыт же есть у государства, нам предложили МФЦ, мы рады, нам предложили «Гос.услуги», в общем, тоже… Там конечно есть некоторые вопросы, да? Но тем не менее портал работает, какие-то вопросы решаются.
А. Кузнецова
―
Ну, понятно, что как говорится волшебную палочку да, здесь изобрести, как говорится сложно, это работа на самом деле. Где есть работа, там есть и какие-то ошибки и проблемы. Ну, есть и движение вперед.
М. Майерс
―
Давайте о демографии немного поговорим, это президент собственно этим занимался. Напомню, детский омбудсмен Анна Кузнецова у нас в эфире. Про 500 миллионов, но вы знаете эту историю, да? Путин сказал, что вот 500 миллионов могло бы быть, если бы страна дважды не развалилась. Но мы эту тему немножко не геополитически, а скорее вот социально можем рассмотреть с вами, да?
А. Кузнецова
―
Ну да, Столыпин говорил: «Дайте 20 лет покоя, и вы не узнаете современной России».
М. Майерс
―
Ну, я на это отвечаю, что 20 лет, в общем, у нас уже есть, но тем не менее. Вопрос вот в чем, вот Путин много говорит о демографии, Путин много действительно сделал с этим «материнским капиталом» и так далее. Якобы, вот принимаются постоянно усилия со стороны российских властей на то, чтобы женщины больше рожали, вот давайте там аборты запретим, и прочее, и прочее. А как вы это понимаете, вот с точки зрения как бы самой главной цели, а зачем? Ну, вот вы женщина, вот вы делаете свой выбор, у вас семеро детей. Я женщина, у меня один ребенок. Мы выяснили, да? Что мы ровесницы с Анной Кузнецовой.
А. Кузнецова
―
Да, стартовали в один день.
М. Майерс
―
Это правда, да. Мы даже родились в один день, и в один год. Есть у меня подруги, у которых нет детей, да? И нам говорят, а давайте введем налог на бездетность, например. Может быть, это личный выбор каждой женщины? Почему государство меня постоянно убеждает в том, что я должна больше рожать.
А. Кузнецова
―
Ну, государство может убеждать, а мы можем так же, как и вакцинация, а мы делаем выбор свой, каждая женщина делает исходя их своего жизненного опыта, обстоятельств, сложившейся ситуации. И здесь как бы дело государства предоставить условия для того, чтобы выбор исходил не из внешних обстоятельств, да? То есть, вот ну не могу, вот у меня квартирка маленькая, вот некуда, да? Как бы, я бы и рада была… Хотя и мы знаем прекрасно, что и семьи, в которых много детей, живут в стесненных обстоятельствах, и семьи, в которых один ребенок, живут как бы в очень не стесненных, где можно разместить там и 20, более детей.
М. Майерс
―
На велосипеде кататься.
А. Кузнецова
―
Да, на велосипеде кататься. Поэтому, здесь вот есть такая ситуация, но самое главное, чтобы государство условие создавало для этого. Вот на мой взгляд, несколько направлений важно реализовывать, чтобы эта тема была. Ну, вот всё, что вы сказали там про 20 лет, я вам хочу сказать одно, что мы не знаем что бы было, если бы этого не было. То есть да, сегодня мы видим, что суммарный коэффициент рождаемости, он снижается. Для полного воспроизводства населения нужно два… Чуть-чуть больше было, два и один, два и пятнадцать… Вот сейчас полтора, есть регионы, где у нас ещё есть два и три…
М. Майерс
―
Ну, это Кавказ наверное, да?
А. Кузнецова
―
Два и три есть, да, в кавказских регионах чуть больше. Вот, наименьшее у нас в Москве, Петербург немного, даже по доле населения мы с вами если посмотрим… Ну, допустим берем кавказские регионы, там до 36, например Чеченская республика, плюс-минус, вот рядышком там где-то Ингушетия, такой же процент молодого населения, детского населения, да? По отношению. В целом, по России 21% детского населения, по отношению к взрослому. Есть регионы, где вот между ними находится. Ну, вот в такой ситуации… Где есть чуть поменьше, например в Петербурге, в Москве доля детского населения меньше.
М. Майерс
―
Ну, это тоже европейский путь, это вот этот самый демографический переход, да? О котором говорят. Я имею в виду, когда в разных странах тенденция снижения рождаемости.
А. Кузнецова
―
Тенденция к снижению рождаемости абсолютно точно на европейских территориях, она абсолютно наблюдается. Мы знаем один и один, там Япония, некоторые другие государства вообще ноль восемь, да? То есть, менее единицы. Но вот честно вам скажу, это вот моя личная такая боль, вот демография, да? Конечно хочется, чтобы народ ну, население России росло, да? Чтобы было больше детского смеха, больше детей. Это же всё это даже экономические процессы, они каким образом будут нарастать? Мы же видим, что вот эта причинно-следственная связь, в том числе в те государства, где идет стремительное снижение рождаемости, старение населения. Я имею в виду, в процентном соотношении. Там экономическая стагнация в том числе, наблюдается.
М. Майерс
―
А надо ли заставлять, и зачем запрещать аборты, например?
А. Кузнецова
―
Ну, заставлять естественно никто никого не будет, и не сможет, даже если бы очень хотели.
М. Майерс
―
Усиленно стимулировать, давайте так это назовем.
А. Кузнецова
―
Ну, я вам скажу так, что здесь есть некие как бы субъективные восприятия, да? Если для человек лично эта тема тревожна, ему любое напоминание тревожно. То есть, даже если он просто видит плакат социальной рекламы… Вот для меня например приятно, да? Когда я смотрю на многодетную семью, я радуюсь, думаю здорово, да? Наши детки поедут, увидят многодетную семью, это хоть как-то вот ну, в сердечке у них останется, да? Что вот здорово там, что может быть не только один, там два, три, там четыре, пять детей. Там у нас есть по некоторым регионам, рост числа семей с одиннадцатью детьми. Я сейчас вам регион не вспомню, но это есть и такое у нас тоже есть, это не на соседней планете, это прямо у нас, в нашей Российской Федерации случается.
М. Майерс
―
Ну, это знаете, это такой… Извините, это если позволите мне безоценочно употребить слово такое, материнский радикализм.
А. Кузнецова
―
Ну, есть где и 20.
М. Майерс
―
Ну, это уже статистический всё-таки образ жизни.
А. Кузнецова
―
Мы здесь говорим, что это… А я считаю, что это всё нормально, всё нормально. Всё это правильно и нормально, и здесь важно быть с одной стороны безусловно корректным вот в этом позиционировании, а с другой стороны это тоже очень важный такой инструмент. Знаете, я вам приведу одно исследование, его проводили группа ученых, они задались целью узнать, почему люди становятся многодетными, и стали всё исследовать.
М. Майерс
―
Хороший вопрос, кстати.
А. Кузнецова
―
Исследовали, исследовали, исследовали, но я вам сейчас скажу, какой ответ. Совсем не знаешь вообще, зачем мы предлагаем в партийной программе там значит нужно законодательное закрепление на Федеральном уровне многодетности, поддержку многодетных семей, сейчас расскажу исследование. Значит, они проводят, изучают. Первая гипотеза, образование. Возможно, там низкообразованные там, или наоборот высокообразованные рожают много детей. Стали исследовать, вообще не бьется. Что с высоким, с высшим образованием, что с не высшим образованием, ну нет никакой корреляции. Дальше стали достаток смотреть, и опять не нашли корреляции. Что с высоким достатком бывают многодетные семьи, что с не высоким достатком. И чего только не исследовали, и жилье, и место жительства, и образование, и все факторы, никак не могли найти. И только одно в самом заключении исследования, они обнаружили сходное. Так они выяснили, что многодетность, она имеет свойство такое, ну в хорошем смысле заражения. То есть там, где появляется группа из многодетных семей, 2-3 многодетных семьи, вокруг них начинают рождаться дети в других семьях, они тоже становятся многодетными. Ну, наверное есть у нас, я по себе помню, вот этот некий страх у родителей… Когда у меня родился первый ребенок, я думала Боже мой, как у людей двое? Как, я просто… Я не справляюсь! Я говорю, ты не справляешься, ты не сможешь! Посмотри, у тебя и в доме всё верх дном, ты не успеваешь. Ты ночью не спишь, у меня ребенок старший был очень беспокойный. У нас болели животики, мы всего этого хлебнули, просто выше крыши. Но потом родилась Даша, родился Ванечка, ну и дальше… Четверо детей, кончено ты понимаешь, что это всё реально, это всё реализуемо, но тревога эта безусловно есть. Она есть у многих, и это наверное правильно, это нормальная такая вот здоровая, родительская тревога. Конечно хорошо, когда мы видим, что вокруг развивается… Это вот кроме первого направления помощи и поддержки. Это благополучие семьи, да? Мы про условие сказали, инфраструктура. Это второе, такое большое… Большая задача, которую нужно… Вот в партийной программе очень много предложений по этой теме, по поводу всеобщей доступности там дошкольного образования…
М. Майерс
―
Детские садики.
А. Кузнецова
―
Детские сады, это спортивные объекты, это вообще вся инфраструктура такого, детского отдыха. Более того, мне очень нравится знаете, что? Просто у меня один ребенок с особенностями развития, и вот эта тема мне как-то очень лично через меня проходит, это тема стандарта доступности всех учреждений, общественных учреждений для детей с инвалидностью, вообще для людей с инвалидностью.
М. Майерс
―
Да.
А. Кузнецова
―
И вот на этот стандарт будет нанизываться строительство, или корректировка. Мы даже в программу президента, когда он анонсировал программу по капитальному ремонту школ, мы знаем более семи тысяч их должно быть отремонтировано. Ввели вот это понятие, что даже кап.ремонт должен быть с учетом того, что туда могут придти дети с особенностями развития. Более того, мы предложили… Пусть это точечное решение, но вы абсолютно вот точно вначале сказали о необходимости вот этой вот тонкой работы, вот такой же огранки вот этого законодательства, чтобы не просто там над, но ещё как это сделать. С какими-то вот этими адаптационными такими подходами, и такими опциями дополнительными. Так вот, этой опцией может стать например наличие в школе средств реабилитации. Там ну, коляска ещё одна, трость там, какие-то слуховые аппараты. Ну, что ещё нужно может быть ребенку, если сюда придет ребенок с инвалидностью. Но ведь положена там одна коляска для ребеночка, да? Как школа должна это приобрести самостоятельно, чтобы ребенок не таскал туда-сюда свою коляску. Вот такие простые казалось бы решения, они не требуют каких-то серьезных затрат, они должны быть…
М. Майерс
―
Ну смотрите, но вот ведь даже когда была инициатива, поддержанная президентом, которая превратилась вот в эту вот налоговую надбавку для обеспеченных людей 15%, 2% значит на лечение, вот эти деньги.
А. Кузнецова
―
Фонд был создан «Круг добра», тоже предложения мы направляли свои, наконец-то вот они нашли .А.Кузнецова: Написали в Минтруд с просьбой продумать, как может подход по определению критериев нуждаемости быть более гибким
М. Майерс
―
Насколько сегодня вообще можно сказать, что вот мы приходим, нам сразу дают деньги. Это я почему спрашиваю? Потому, что особенно знаете, перед выборами. Я со многими спикерами общаюсь, гости к нам приходят, и мы всё время говорим про какое-то хорошее, разумное, доброе, вечное, а потом оказывается, что у нас там я не знаю «С-400», а потом оказывается… То есть, и разные интересы государства, военные, геополитические. Вот у нас там беспокойства сейчас в Средней Азии там сами знаете, какая обстановка, да? И у нас всегда найдется, на что потратить до того, как мы вспомним про три коляски для детей-инвалидов там в обычной районной школе. Вот я здесь в связи с этим вопрос, насколько вообще государство сегодня готово давать вам деньги столько, сколько вам нужно. Потому, что вы же ведь будете брать ещё, и ещё, и ещё. Вам дадут на пять садиков, вы попросите на десять.
А. Кузнецова
―
Будем просить много, и на десять, и надо на двадцать. И конечно, вот эти социальные запросы, мы же видим сегодня вот за время пандемии, сколько. Сто пакетов мер только социальных принято поддержки.
М. Майерс
―
А как их оптимизировать? Ну, например вот эти льготы для всех, да? У нас же есть и соц.выплаты, то вот всему честному народу. Но есть же там вот американские, да? Стандарты, когда вы выделяете деньги только малоимущим, или только людям, которым это действительно нужно. Мы вот тогда были выплати вот эти по 10 тысяч на детей…
А. Кузнецова
―
Ну, давайте сначала семьи там доведем до ручки, а потом будем помогать, ну это тоже не совсем правильно.
М. Майерс
―
Ну, а на всех не хватает. Что такое допустим для меня или для вас 10 тысяч на многодетную семью, для вас конкретно, да? С вашим доходом, который опубликован в интернете. И что такое 10 тысяч для семьи, у которой доход соответственно на уровне прожиточного минимума.
А. Кузнецова
―
У меня один из самых низких в вашем рейтинге.
М. Майерс
―
Да, но тем не менее, тем не менее.
А. Кузнецова
―
Здесь видите, более мудрый подход, он комбинированный. Часть выплат идет единовременная для всех, и здесь я тоже считаю абсолютно справедливо, потому что плюс-минус там порой три рубля, они играют роль в получении таких адресных выплат. С другой стороны мы понимаем, что часть мер, она предусматривает именно состояние нуждаемости, когда плохо, сложно и тяжело, здесь опираясь на данные об этом состоянии нуждаемости, да? Его критичности, выплачивается другой формат поддержки, и комбинируются другие меры дополнительно к тем, которые всем раздаются. Вот это комбинированный мне кажется точный подход, и нужно не забывать, что...
М. Майерс
―
Оно работает сейчас настолько эффективно, насколько вы хотели?
А. Кузнецова
―
Вот смотрите… Ну нет, кончено оно работает, безусловно, критерий нуждаемости учитывается. Здесь другой момент, мы видим, что порой есть… Вот ну законодательство, оно как бы не инструкция там для пользования… По пользованию там не знаю, мобильного устройства, где расписано там что всё детально, да? Мы говорим, что ну, критерий нуждаемости регион вырабатывает, там есть федеральные ориентиры, и или свои нормы предоставляет, и есть плюс федеральная поддержка. Так вот, вот эти критерии нуждаемости порой жестко фиксированы, и не учитывают таких вот нюансов некоторых. Ну, например там превышение дохода на 100 рублей там, на 300 рублей там, и всё, и человек не может…
М. Майерс
―
И уже лишен льгот…
А. Кузнецова
―
Получить необходимую льготу, да. И здесь, конечно нужно… Мы вот письмо в Минтруда сейчас направили, потому что у нас несколько обращений на эту тему было. Мы очень внимательно относимся вообще ко всему, что касается вот социального блока, и у нас такой, может быть у нас как-то так отстроено такое восприятие уже… Вот мы чувствуем, если пошли обращения в этом направлении там какие-то сообщения, мы чувствуем, есть тенденция, или нет тенденции. Или просто это точечная какая-то фантазия там конкретного Муниципалитета, конкретного МФЦ там допустим, или это имеет тенденцию как бы уже такую, серьезную. Так вот, отлавливая такие, и диагностируя такие вещи, мы вот в этот раз написали в Минтруд с просьбой продумать, как может этот подход по определению критериев нуждаемости, быть более гибким, чтобы быть чувствительным. И здесь как раз вот следующий этап вот такой отстройки законодательства сегодняшнего под конкретную нужду, под человека. Да, 146 миллионов, но нужно и совершенствовать законодательство. Для этого у нас депутаты есть, нужно думать. Есть органы исполнительной власти, есть эксперты, нужно посмотреть, как это может быть отстроено так, чтоб быть внимательным.
М. Майерс
―
Анна Кузнецова у нас в гостях, у нас несколько минут остается. Давайте о нравственности поговорим. Мне кажется, это будет хорошей темой для завершения нашего эфира сегодня. Вы сказали в одном из интервью, что своему ребенку тату бы не сделали, а почему?
А. Кузнецова
―
Если он меня этого спросит, я бы не согласилась. Ну мне кажется, это портит моему ребенку внешний вид.
М. Майерс
―
Ну, это вам так кажется, а вдруг ему так не кажется.
А. Кузнецова
―
Да, а может быть не кажется. Ну, мы побеседуем об этом, я уверена, мы к чему-нибудь обязательно придем. Я здесь считаю, что вот отношение с ребенком для меня например очень дороги. И здесь ну, я вправе донести свою позицию до него, да? Как пойдет дальше, ну нужно будет решать в каждом конкретном случае, я сказала свою позицию. Вот, но пока меня не спрашивали об этом.
М. Майерс
―
Спасибо большое, я напомню, нашей гостьей была Анна Кузнецова, уполномоченная при Президенте по правам детей. Спасибо вам большое.
А. Кузнецова
―
Спасибо вам.