О любимых грузинах и грузинках - Юрий Рост - Интервью - 2021-08-19
19.08.2021
Ю.Кобаладзе
―
Добрый вечер, дорогие друзья. Приветствую моего замечательного гостя, Юрия Роста
Ю.Рост
―
Я вас приветствую
Ю.Кобаладзе
―
Выключай телефон, чтобы он нам не мешал.
Ю.Рост
―
Я его и не включал.
Ю.Кобаладзе
―
Как возникла идея нашей сегодня с тобой встречи – я как-то слушал тебя на Эхе, и ты вспомнил Синявского. Я Синявского не знал.
Ю.Рост
―
Вадима Синявского.
Ю.Кобаладзе
―
Да, и думаю – ну я не знал Синявского, но я знал Озерова очень хорошо, Николая Николаевича, и думаю: надо мне с Ростом встретиться, вспомнить этих замечательных людей, которые прошлись
Ю.Рост
―
Комментаторов.
Ю.Кобаладзе
―
Ну, не только комментаторов. Но потом думаю: нелогично с комментаторов начинать, давайте начнём с грузинов. Всё-таки ты же наполовину грузин у нас.
Ю.Рост
―
Давайте
Ю.Кобаладзе
―
Или на четверть
Ю.Рост
―
Я признался, что я грузин, да.
Ю.Кобаладзе
―
Поскольку в жизни у нас с тобой были замечательные грузины. Увы, некоторые из них ушли, и хочу начать с недавно ушедшего Резо Габриадзе. Как ты считаешь, он был инопланетянин всё-таки или…
Ю.Рост
―
Нет, я считаю, он не был инопланетянин, но я скажу сначала почему в моём жизненном кругу, не в строю, а именно в кругу оказалось так много людей, рождённых в Грузии. Это любовь взаимная оказалась, и это счастье, которое меня сопровождало на протяжении моей жизни после олимпийских игр в Мюнхене. По дороге в Мюнхен я встретил автобус грузинский – были такие автобусы.
Ю.Кобаладзе
―
Спортсмены или болельщики?
Ю.Рост
―
Нет, это были поддерживающий персонал. У нас был московский автобус, у нас там была Пьеха, Броневицкие, не знаю, Кадыров мотогонщик такой был знаменитый, певицы какие-то, и комсомольцы были какие-то хорошие.
Ю.Кобаладзе
―
Ты был среди комсомольцев.
Ю.Рост
―
Я был среди комсомольцев в автобусе. Мы поехали с Андреем Мироновым из Москвы, потому что это была такая группа поддержки. В это время в ЦК комсомола работал замечательный совершенно человек, великий борец – тогда был – классической греко-римской борьбы, Саша Иваницкий. Чемпион Олимпийских игр в Токио. Он пригласил меня делать фото-газету, и я с большим удовольствием накупил проявителей и поехал туда. С Сашей Иваницким мы приехали, уже по дороге в Мюнхен два автобуса рядом, наш и грузинский. Там ехал мой друг с первой секунды. Каким он образом появился – надо же тебе историю рассказать.
Ю.Кобаладзе
―
Можно, я угадаю, о ком речь?
Ю.Рост
―
Давай.
Ю.Кобаладзе
―
Гоги Харобоев.
Ю.Рост
―
Именно. Мы с Андреем Мироновым, отчасти потому что не нужно было брать билет до Бреста, мы на автобусе поехали из Москвы, мы друг другу сказали, что мы хотим посмотреть дорогу, и мы вдвоём с водителем, его уже сейчас не помню – мы приехали в Брест, а там уже всех разместили. Там Пьеха, Савелий Крамаров, в общем, такая развлекательная компания. И нам сказали, что вы идите на втором этаже в пятую комнату. Мы поднимаемся, и Андрюша мне говорит: «Я у окна спать не могу» - «Ну хорошо, мне всё равно». Мы входим, и в этой комнате две койки – у окна свободно, а которая не у окна, на ней лежит роскошный грузин.
Ю.Кобаладзе
―
Уже лежит. Весь автобус поместили в однокомнатную?
Ю.Рост
―
Вот так вот лежит просто. Андрей, к тому времени заслуженный артист Российской Федерации, говорит нервным голосом: «Это моя постель, нам дали эту комнату, это моя постель». Грузин медленно поднимается, сворачивает постель, и говорит: «Ваша постель, возьмите пожалуйста». И выходит, и всё. С улыбкой. Потом, когда Андрей узнал, что один заслуженный артист согнал с постели другого заслуженного артиста, они даже подружились несколько. А я просто влюбился в этого человека. Мы на каждой остановке выходили и кричали друг другу: «Георгий, Юрий». На обратном пути, я уж расскажу историю, раз вспомнил, мы дойдём ещё до Резо, обязательно. На обратном пути мы ехали и Андрей отдал мне свой кофе. То есть, он взял кофе, полагая, что в Германии кофе нет, можно будет продать, и он хотел посмотреть мюзикл «Кошки». Кофе взял и замечательный композитор Ян Френкель. Но поскольку в этот момент произошла такая история, ужасная, отвратительная – напали арабские террористы на израильскую делегацию, и появился некий Меир Кахане, который сказал, что он будет отлавливать всех русских независимо от того, евреи они или нет. Андрюша решил, что лучше он улетит самолётом на всякий случай, и с Френкелем улетели самолётом. А поскольку мы ехали автобусом, он мне сказал: «Возьми кофе, вы по дороге проедете ГДР, Чехословакию и Польшу. В любой стране вы продадите кофе и что-нибудь себе купите». У Гоги был пустой чемодан, потому что он на олимпийские игры не знаю, ходил или не ходил, он был гостем дочери экзарха среднеевропейского, она ему подарила бархатный костюм. В его чемодане были бритвенный прибор, бельё, рубашки чистые и бархатный костюм, больше ничего – он ничего не купил. Поэтому мы ему загрузили этот кофе. Это были…
Ю.Кобаладзе
―
Там кофе было несколько килограммов что ли?
Ю.Рост
―
Думаю, пять приблизительно
Ю.Кобаладзе
―
Хорошо подготовился
Ю.Рост
―
Они нам дали. Дальше история была такая, что он загрузил кофе в свой пустой чемодан, а он был рассыпной, а если ты помнишь, ты немолодой человек – кофе арабика, 200-граммовые пластиковые пакетики, и на них был такой чайник нарисован, и всё написано: Москва, развеска и так далее.
Ю.Кобаладзе
―
Я помню банки только.
Ю.Рост
―
Нет, в пакетиках. Мы приехали в ГДР, хотели продать там – но нас встретил зять Экихарт Шааль, зять Брехта, предложил выпить. Мы пошли выпить, я заснул на диване – оказалось, это был Брехта диван, но поскольку я не собираю диваны, на которых я сплю, мы спокойно пошли дальше. Не реализовали. В Чехословакии мы пошли пить пиво – тоже не успели. И в Польше мы решили наконец всё это продать. Гоги красавец, грузин, ты видел его – взял, стыдливо замотали в полотенце и пошли продавать, в одно кафе, в другое. И они нам оскорбительно низкую цену предложили. Поэтому мы взяли этот кофе, загрузили обратно в чемодан и поехали. В Бресте нас встречают таможенники и говорят: «Это московский автобус? Ничего не везёте» - «Ничего не везём». А грузинский – поскольку все подозревали, что они что-то везут, говорят «Давайте со своими чемоданами на выход». Гоги великий актёр, правда, он классический правда – но тут он сыграл прекрасно. Все, значит, разобрали свои чемоданы, а один чемодан остался. И таможенники поняли, что они попали. Спрашивают: «Чей это чемодан?» - никто не признаётся. Нугзар Попхадзе, ты его помнишь, наверное, начальник тогда грузинского телевидения, руководитель, сказал: «Гоги, это твой чемодан, не позорь республику». Гоги был вынужден взять этот чемодан, и огромная толпа людей собралась посмотреть, что же везёт этот грузин запретного. И эти все таможенники – там стеллажи как для разделки мяса, металлические, положили этот чемодан. Тут бы нужна была барабанная дробь – они щёлкнули замками, открыли чемодан и вдруг увидели, что там лежит кофе. Туда три республики, в которых можно было продать, и обратно три. И они спрашивают: «Это что? – Кофе – Почему? – Очень кофе люблю». Мы полюбили друг друга навеки. Значительную и лучшую часть жизни я провёл с ним, путешествуя по Грузии. Я был везде, он меня познакомил со всеми друзьями, с выдающимися актёрами, с замечательными музыкантами, с просто честными людьми.
Ю.Кобаладзе
―
И вы все эти годы пили этот кофе?
Ю.Рост
―
Не помню, он его наверное увёз в Тбилиси всё-таки. Тем более, что он кофе не пьёт вообще. Так получилось, что образовалось просто такое братство неназванное – и это было больше, чем дружба, потому что Гоги, слава тебе Господи, жив, у него были ключи от моего дома, у меня – от его, я приезжал к нему, я попал на все основные трагические события грузинские, в том числе на ночь 9 апреля, потому что он мне позвонил и он меня вызвал, мы с ним были и на войну 31 декабря, он меня привёз буквально на своей машине. Ну и прекрасные были у нас друзья, он меня познакомил с патриархом, у нас были дружественные отношения, если захочешь, я расскажу про пальто и патриарха.
Ю.Кобаладзе
―
Да, это хорошо. Сначала о Резо.
Ю.Рост
―
Резо как бы зашёл в мою жизнь с другой стороны, со стороны Георгия Николаевича Данелия, моего близкого и любимого друга, который не так давно ушёл, хотя мне кажется, что его нет – и пустота незаполняемая. Так было угодно судьбе и нашему другу Серёже Купрееву, это был секретарь Бауманского райкома партии, первый секретарь горкома комсомола. Он тоже был грузофил, очень любил грузин. Он помог Данелии поменять квартиру в одном доме на квартиру в другом, равноценные квартиры. А я оказался благодаря тоже обмену этажом выше, буквально над ним. Таким образом мы познакомились. Николаич в то время выпивал, и я выпивал в то время. А Харабадзе, «Поезд №15» ты помнишь?
Ю.Кобаладзе
―
Конечно, Тбилиси-Москва.
Ю.Рост
―
Там 7-й вагон был, который поставлял ящики. Там был подпол такой, и туда загружали ящики с вином. Мы их встречали, эти ящики, так получалось с грузинами. Приезжаешь в Грузию – они там накрывают стол. Приезжаешь в Москву – всё равно они накрывают стол. Правда, дома, когда мы уже гуляли, мы уже тут всяко гуляли. Понимаешь, это рассказ вообще о счастливой жизни. И вот в эту счастливую жизнь вторглась болезнь и смерть. Данелия в период, о котором я говорю, был весел, очарователен, выпивал и любил задать такой вопрос. Он знал прекрасно, что у меня на балконе стояло несколько ящиков что хочешь – Цинандали, кахетинское домашнее, или Твиши, или Тетра – все вина я знаю хорошо. И он так звонил мне или стучал и говорил: «Юра, у тебя случайно нету что-нибудь выпить?» - «Да, есть». Мы садились с ним, ему 25-го день рождения был бы. Садились, и он говорил: «Ну что мы сидим так, давай назовём трёх лучших режиссёров» - «Одного мы знаем, это ты» - «Нет, я нет, я, во всяком случае, не первый» - «Феллини» - «Да, Феллини». Дальше мы называли ещё кого-нибудь в зависимости от количества выпитого и вообще настроения. Потом через некоторое время он опять приходил, и говорит: «Давай трёх режиссёров» - «Нет, давай одного, потому что два нам известны». И вот в один прекрасный момент у него в доме появился Резо. Честно сказать, я его видел раньше. Он приезжал в «Комсомольскую правду», привозил что-то. У него был великолепный совершенно шофёр Каха, который жил в деревне недалеко от Сигнахи, и у него был свой маленький виноградник, и он там всех принимал. Там этот Каха, сейчас можем отвлечься, этот Каха очень любил корреспондентов и нас тоже он любил, про себя рассказывать не буду, но однажды Слава Голованов – это ты должен знать, слушатели кто постарше должны знать, это был великий совершенно журналист, сказочный, по космосу – он написал книгу о Королёве честную, историю космонавтики, причём он сначала написал вторую часть, а потом первую – потому что нельзя было рассказать, что они в Пеннемюнде ракету эту искали, что Р-1 это была Фау-2, как в этом одесском анекдоте. Знаешь этот анекдот, рассказать?
Ю.Кобаладзе
―
Не знаю, расскажи.
Ю.Рост
―
Мы должны отойти, это стиль разговора. В Одессе женщина с ребёнком в порту, входит пароход «Сергей Есенин», и ребёнок спрашивает: «Мама, мама, кто Сергей Есенин, кто Сергей Есенин?» - «Отстань, отстань». Идёт биндюжник и говорит: «Ну мальчик понятно, а вам, мадам, стыдно не знать, что С.Есенин – это бывший Лазарь Каганович».
Ю.Кобаладзе
―
Пароход, да.
Ю.Рост
―
Ну да, это для тех, кто не понял. Это человек, персонаж вообще из фильма – Резо и Данелия, из моего любимого фильма «Не горюй», я имею в виду этого Каху. Там было всё как положено – вино, дядя бьёт орехи двое суток, пока мы выпиваем. И вот Голованов приезжает и начинает выпивать – они все считают, что он космонавт вообще. И Голованов чернильным карандашом отмечает на ноге, слюнявит и отмечает количество выпитых стаканов. И когда у него уже фактически превращается в тельняшку, он ложится отдыхать. Решили пошутить, там была лошадь, решили положить лошадь к нему в постель.
Ю.Кобаладзе
―
В постель лошадь?
Ю.Рост
―
Ну он на балконе спал. Лошадь проснулась, Голованов проснулся, посмотрел на это и говорит: «Как вам не стыдно, ребята, она вам в матери годится».Ты не забыл, что мы про Резо?
Ю.Кобаладзе
―
Я жду, когда ты к нему вернёшься.
Ю.Рост
―
Хочу сказать, что Резо возник как один из персонажей собственной легенды, потому что он как будто был журналист, но на самом деле он был сказочник, безусловно, он придумывал какую-то жизнь другую. Он был одарён невероятно, этот дар у него – говорят, что это ренессансные типы такие, он был ренессансный тип. Он только музыку не сочинял.
Ю.Кобаладзе
―
Он выдумывал что-то невероятное.
Ю.Рост
―
Выдумывал такие вещи, которые будто реальные были. Ведь все его фильмы из Данелии, он ещё с Эльдаром снимал, Шенгелая тоже снимал. Это всё фильмы, какие-то фантазии такие. Полагаю, что в этих фантазиях он был абсолютно свободен и счастлив. Он пробовал себя в качестве – писать он хорошо писал, сценарии, сказки, рисовал прекрасно, лепил чижиков, и в том числе маленькую скульптуру установил, скульптуру в Петербурге, портного Рабиновича в Одессе, маленького. Резо рисовал, дружил с Битовым, и Битов ему, думаю, его влияние, придумал историю «Пушкин за границей». Ты знаешь, Пушкин за границей никогда не был, и они решили, что неплохо было бы отправить. И Резо с этим своим стилем мог в тушь окунуть спичку и нарисовать очень похожие характерные черты. Это не портретное – но характерное. И Пушкин характер, и лошадь будет характер, и Арина Родионовна будет характер. Естественно, что в какой-то определённый момент он должен был заняться сам режиссурой. И он занялся, он сделал какие-то спектакли.
Ю.Кобаладзе
―
Я слежу, слежу – просто сейчас новости.
Ю.Рост
―
Спектакли с Мишей Барышниковым и живыми актёрами. Но оказалось, что живые актёры не полностью могут воплотить те фантазии и стиль, который придумал Резо.
Ю.Кобаладзе
―
Ясно. Вынужден тебя прервать – у нас новости середины часа, в гостях у нас Юрий Рост, и мы с ним вспоминаем известных грузин. Мы начали с Резо Габриадзе, но основательно за него не взялись.
Ю.Рост
―
Начали мы с Харабадзе.
Ю.Кобаладзе
―
с Харабадзе как предтечи всех твоих грузин. Мы вернёмся через несколько минут в студию.НОВОСТИ
Ю.Кобаладзе
―
Ещё раз приветствую всех слушателей, которые решили встретиться вместе со мной с Юрием Ростом, ещё раз его приветствую и хочу напомнить вам телефон, по которому можете присылать ваши смски, 89859704545. Юра, продолжай.
Ю.Рост
―
Ну поскольку у нас стиль такой, что мы всё время непрямой дорогой идём, про Гоги я напомню. Получается, что он знаменит тем, что он кофе провёз. Он был артист в театре Руставели, ведущий артист, играл шекспировские роли, Короля Лира сыграл. Он совершил гражданский подвиг, актёрский гражданский подвиг заключается в том, что он для грузинского народа и читателя сначала записал на диски всё Евангелие, четырёхкнижие, а потом Библию – можешь себе представить эту работу, это фантастическая совершенно работа. Они, конечно, в сочетании с католикосом какие-то вещи опускали, потому что это невозможно. Поэтому он у нас тоже такая синтетическая личность. Но вернёмся к Резо. Значит, живые артисты его не очень устраивали, тогда он решил, что он себе придумает таких артистов, которые не смогут ему возражать.
Ю.Кобаладзе
―
Из тряпок.
Ю.Рост
―
Я приехал в Тбилиси, и Данелия был, и он нам показал театр. И там в этом театре пока ещё ничего не было, была одна кукла, имя которой я запомнил – Хечо. Это такой какой-то народный бог. И зал маленький, в зале был балкон, на этом балконе уже сидели зрители, тоже куклы. Я долго не мог понять, как можно увлечься такому человеку, который написал такие блистательные сценарии, и в общем успешному, вот такой казалось бы лёгким жанром.
Ю.Кобаладзе
―
Он стал знаменитым, этот театр марионеток.
Ю.Рост
―
Он создал определённое искусство этого театра марионеток. Он создал трагические и философские притчи – и «Сталинград», и «Любовь паровоза», и этот «Муравей» - невероятно. Вещи, которые нельзя было соединить никак, он соединил спокойно. Озвучивали роли прекрасные артисты, и он сам делал кукол. В общем, они как-то нашли с Гией друг друга и им повезло обоим, что они сделали 3.5 фильма.
Ю.Кобаладзе
―
Почему с половиной?
Ю.Рост
―
Потому что «Паспорт» они начинали вместе, потом уже не совсем вместе, но, по-моему, участвовал.
Ю.Кобаладзе
―
«Не горюй»
Ю.Рост
―
«Не горюй», «Мимино» и «Кин-дза-дза», да. Все три фильма абсолютно один на другой не похожи, тем не менее, это три таких ну в общем одна драматическая сказка Мимино, потому что человек мечтал-мечтал, а потом вернулся к своему
Ю.Кобаладзе
―
вертолёту
Ю.Рост
―
потому что понял, что это его дом. Одна картина просто трагическая, от которой такой как «глоток шампанского, и перечесть Беранже» - это я имею в виду
Ю.Кобаладзе
―
«Не горюй»
Ю.Рост
―
Почему считают, что он комедиограф? Главный герой погибает, один герой сидит в тюрьме, у сестры забирают дом, героиня погибает, второй погибает… Ты выходишь, у тебя просто счастье от того, что ты побывал в этом маленьком черепичном городке. Я знаю этот фильм наизусть, мне очень повезло. Мы когда плавали на пароходе «Келдыш», это были испытания «Миров» – там были ребята, которые заведовали кинобудкой, пародисты, они ко мне очень хорошо относились. Я говорил: «Что у вас?» - «Джульбарс и какая-то Не горюй там». И с той поры они мне через день заряжали «Не горюй», и я один сидел в пароходе и наслаждался – он не мог надоесть. Я все фильмы Данелия знаю, люблю, в двух участвовал по блату.
Ю.Кобаладзе
―
Даже заплатил за участие. Не тебе платили гонорар, а ты платил за участие!
Ю.Рост
―
Шутка очень хорошая. Эта шутка хорошая. Он сказал, когда представлял меня: «Рост сказал, что будет сниматься бесплатно, но потом совесть заговорила и он всё-таки заплатил». Он вообще жёсткий такой был, режиссёр настоящий. Очень многие вещи, которые он не снял, мне очень жаль, что не снял. Остапа Бендера, было несколько претендентов.
Ю.Кобаладзе
―
Ты вообще известный актёр, тебя Отар Иоселиани снимал в своё время.
Ю.Рост
―
Всё грузины. Всё по блату. И всё негодяев одних играл, при всём обаянии.
Ю.Кобаладзе
―
Отрицательное обаяние – тоже обаяние.
Ю.Рост
―
Должны быть негодяи с обаянием, конечно. Это самые опасные негодяи. Значит, там был ещё один интересный персонаж, я имею в виду Гию Канчели.
Ю.Кобаладзе
―
Я его знал хорошо.
Ю.Рост
―
потому что музыка, как и слово, была важна, и все эти фильмы узнаваемы по звуку. Потом об актёрах тоже скажу, потому что актёры – ограничимся этой компанией. Значит, Канчели – очень крупный композитор, симфонист, он вообще всё умел, его играли все лучшие исполнители современные. Он писал музыку для данелиевских фильмов, не только.
Ю.Кобаладзе
―
С Робертом Стуруа он сделал спектакли в театре Руставели тоже.
Ю.Рост
―
Да, Стуруа – тоже мой добрый друг и замечательный талантливый человек, честный человек очень. Среди моих друзей, сейчас отвлекусь от Канчели, ты мне напомнишь, что я про него говорил. Среди моих друзей грузинских было два человека, которых я любил, они меня любили – но они отличались какой-то невероятной душевной чистотой и нравственностью. Первый по времени – это был Мишико Чавчавадзе, это был театральный художник, умница невероятный. Человек, которому ничего не надо. Мы однажды сидели, он сказал: «Я прожил жизнь, нет ни квартиры, ни дома (про машину - это отдельная история). Что-то у меня есть, и я думаю, зачем это мне? Всё это просто не нужно». Он мирил всех наших друзей, он терпел, у него не было никаких обид, он был совершенно поразительный. В тот момент, когда мне было тяжело, он снял картину, единственную законченную по сути, отдал мне, положил в машину, сам закрепил и она уехала. Это был «Портрет Пиросмани». Когда была посмертная выставка, он рано очень ушёл – все думали, что ничего нет. А набралось – ты должен знать, выставочный зал напротив Дома правительства, этот выставочный зал был забит театральными эскизами и картинами Мишико Чавчавадзе. Я Роберта спросил. Он задал даже направление определённое для вот этой театральной грузинской сценографии, спрашивал: «Почему, Роберт, вы начинали работать с Мишей, а потом как-то расставались?» - «Понимаешь, он никогда ничего не говорил, ни на что не жаловался, ни в чём не упрекал, всё понимал. Но он, говорит, как совесть был. Это очень тяжело всё время с открытой совестью жить». Хотя Миша был невероятно обаятельный человек, и второй человек, который ушёл недавно, о котором я хочу вспомнить – блистательный мирового класса сердечный детский хирург Ладо Алекси-Месхишвили. Это тоже был – я был у него на операциях, разговаривал с сёстрами, у него была самая низкая смертность в операционной. Сёстры молились эти на него, потому что никаких проблем не было. Я знаю много хирургов хороших, они делают операцию даже друзьям, а потом забывают зайти спросить, как ты себя чувствуешь, будучи уверены, что ты в полном порядке. А ты может уже наоборот! Он заходил по 5 раз после операции. И следил всё время, если ты что-то пообещал, ты должен был выполнить. Это был чистейший человек, который научил очень многих людей искусству хирургии и, как ни странно, ему места здесь не нашлось. Это длинная история, сейчас не буду о ней говорить, просто говорю, какие люди были. А Гия Канчели – тоже есть такой тип, он заядлый был. Он не шёл ни на какие политические компромиссы, нет. И даже на музыкальные. Он мне рассказывает историю: он сидит с Данелией (а Данелия был очень музыкален), и Канчели ему показывает тему. А Данелия очень музыкальный человек, играл на гитаре, пел, в одном фильме спел полностью песню Шпаликова – это в «Слёзы капали» он поёт. Я не буду сейчас петь, не обладаю этим. Гитара его у меня – он мне завещал свою гитару, сейчас висит. И вот, значит, Канчели играет, Данелия через плечо перегибается и нажимает на клавишу: плим! «Что такое? – Так не лучше? – Как лучше, я думал, выстроил всю гармонию». Потом, говорит Канчели, прихожу домой, начинаю думать: «Может, он прав?».
Ю.Кобаладзе
―
У него были такие вот мелодии.
Ю.Рост
―
Такие у них были отношения. Однажды я приехал к нему, он жил в Антверпене, мы посидели, маленькая квартирка, пошли смотреть выставку, я сфотографировал, хотелось написать небольшой очень текст – в большой музыке я мало что понимаю, облажаюсь, нехорошо. И я его снял, написал текст, в котором, поскольку они с Данелией связаны, он тоже участвовал. Смысл был такой. Я Данелию спрашиваю: «Скажи, если я напишу, что Канчели гений – это как? – Просто гений? – Просто – Обидится». И дальше идёт текст, и в конце я пишу: «Хрен с ним, пусть обижается, я напишу, что он гений». Он был очень болен. Я так весело говорю обо всех, их нету никого, это всё близкие мне люди, а я так весело, потому что эту жизнь я прожил и проживаю с ними. Я вспоминаю, как ко мне в мастерскую зашёл человек, увидел у меня фотографии этих людей – в чёрных паспарту, потому что такая выставка была. Он говорит: «Ты как в склепе живёшь» - «Глупый человек, они же все живые здесь, я их снял, когда они были живы». Так и я сейчас рассказываю, они для меня все оживают, спасибо тебе. И вот однажды ему вынесли приговор европейские врачи, и Люля, его жена, привезла его в Грузию – он прожил ещё год.
Ю.Кобаладзе
―
Знаешь эту историю, что пригнали кран, потому что он плохо себя чувствовал, не могли кровать спустить, его из окна спускали. Она договорилась с местными.
Ю.Рост
―
И он прожил ещё, и он давал интервью. В Тбилиси он воскрес.
Ю.Кобаладзе
―
Он воскрес, сказал «Привезите меня в мой дом».
Ю.Рост
―
Не знаю, как его подняли – там он тоже на третьем этаже жил, со стороны Плеханова. И на канале «Культура» он давал интервью и рассказал такую историю, которая нам должна с тобой очень понравиться. Он рассказал, как написал некое произведение, как они называют. Миша Жванецкий так называл свои эти, а композиторы неизвестно как там. Я, говорит, написал в двух частях и первую часть отдал поэтессе или поэту, я по-старому, а то я сейчас скажу «поэтка», поэтессе, чтобы она написала текст какой-то оратории, сижу жду, когда она позвонит. А она звонит и говорит: «Гия, слушай, а я написала текст для этой музыки» - «Как написала» - «Так ты ж мне её присылал года два назад» - «Нет, я её только написал» - «Я сейчас тебе пришлю вторую часть». И вторая часть оказалась тоже уже написанной. И он понял, что он уже ничего нового написать не может, и перестал писать музыку. Красивая история. Это честно. Этот человек реально рассказывает свою жизнь, не придуривается, не притворяется. Знаешь, какая особенность? Эти все люди, грузины, очень любили Россию, и любят. Вот те, кто живы. Для них это вторая родина, потому что они здесь любили, работали, переживали, невероятно было вот так отстегнуть такой пласт самых близких нам по темпераменту, культуре, менталитету. Невероятно. Думаю, это катастрофа – такая насильственная потеря Грузии – это катастрофа. Посмотри, как потянулся народ, это когда открыли сообщение, полтора миллиона человек ездило. Хоть одного обидели? Нет, просто удивлялись. Я помню, я приехал, ну я-то не боялся, потому что я знал, и стоят такие, переговариваются, как их встретят? И вот они подходят к пограничнику, тогда виза была, а пограничник даёт им ещё бутылку вина Саперави: «Спасибо, что приехали», ткемали 0.33. А потом они бродили по этому городу, где их никто не обижал, где собаки с клипсами, никто этих собак не убивает.
Ю.Кобаладзе
―
Я тебе потом расскажу, как эти клипсы появились.
Ю.Рост
―
Давай.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, потом – сейчас ты рассказываешь.
Ю.Рост
―
Просто хочу сказать, вся русская культура – 200 лет выстраивали, мучились, ненавидели, любили, наконец, взаимопроникновение было какое-то. Грузинские князья все служили в русской армии, русские- на Кавказе. Всё, выходили, женились друг на друге. Грибоедов! Что тут? Надо дружить с грузинами, тогда не будет конфликтов.
Ю.Кобаладзе
―
Вот я с тобой дружу.
Ю.Рост
―
Так понимаешь, сейчас не то время, сейчас 22:54, чтобы на эту тему серьёзно рассуждать. Я просто говорю, этот Гоги написал письмо: «Вот ты, который знаешь меня столько лет, вот ключи от дома – что твой самолёт будет бомбить мой дом, от которого у тебя ключи?» Ну как это? И все они пострадали. От сталинизма грузины пострадали, между прочим, больше, чем другие народы. И сидели они в одних с русскими лагерях, служили в одних полках, героев Советского союза им не потому, что они грузины, давали.
Ю.Кобаладзе
―
Жалко.
Ю.Рост
―
Жаль, матерные слова нельзя говорить.
Ю.Кобаладзе
―
Хорошо, Юра, прекрасно тебя слушать, одно удовольствие. Думаю, что мы должны продолжить с тобой эти посиделки.
Ю.Рост
―
Мы ведь только о трёх-четырёх сказали.
Ю.Кобаладзе
―
С грузинами покончим, на других.
Ю.Рост
―
На хохлов можем перейти.
Ю.Кобаладзе
―
Я же говорил об идее, когда услышал твой рассказ о Синявском.
Ю.Рост
―
О Синявском тоже могу рассказать, но в другой раз.
Ю.Кобаладзе
―
Спасибо тебе огромное, расскажу, что слушателей ждёт вечером. В программе Лизы Аникиной «Эпизод» тема «Сериалы о войнах на Ближнем востоке», в гости придут Алексей Демченко, Никита Смагин. Такая захватывающая передача. В ноль часов – наш, твой и мой любимый персонаж, который будет вещать в течение двух часов.
Ю.Рост
―
Он будет вещать из Одессы?
Ю.Кобаладзе
―
Я не знаю, где он. Может, в Москве. Если в Одессе –из Одессы. Так что, Юра, смотри, будем думать с тобой, ещё неделя у нас есть, выберем следующую тему, уговорим Алексея Алексеевича, который с удовольствием согласился, чтобы мы с тобой поговорили.
Ю.Рост
―
Если бы была возможность выпить сейчас. Это такой разговор был, что надо было стаканчик доброго вина – какого-нибудь, знаешь, Усахелаури
Ю.Кобаладзе
―
Ну в студии мы не можем. Или, знаешь, «№1»
Ю.Рост
―
«№1» - это Цинандали. А Усахелаури никто не знает.
Ю.Кобаладзе
―
Оно и в Грузии очень редкое
Ю.Рост
―
Да, его нельзя транспортировать.
Ю.Кобаладзе
―
Усахелаури ты знаешь название.
Ю.Рост
―
Без названия
Ю.Кобаладзе
―
Безымянное, да. Если заговорили о вине – минутка-другая есть, качество грузинского вина выросло драматически за последние годы.
Ю.Рост
―
Лучше стало
Ю.Кобаладзе
―
Драматически – это то есть очень сильно. Сейчас приезжаешь в Грузию, в Кахетии винодельческие хозяйства восстановленные. Потрясающе. Надеюсь, ещё всё вернётся на круги своя, будем летать прямыми рейсами, наслаждаться общением друг с другом. Спасибо тебе ещё раз большое.
Ю.Рост
―
Спасибо.
Ю.Кобаладзе
―
Минута у тебя есть, раньше мы закончили.
Ю.Рост
―
Я тебе хочу сказать, что я горжусь, что сейчас в Цинандали роскошный сделали зал, навели порядок
Ю.Кобаладзе
―
А какую гостиницу там построили – ты был в новой гостинице?
Ю.Рост
―
Да, гостиница, выставочный зал, там была у меня выставка, посвящённая патриарху. Кроме того, они там продают майку с моими стихами – все стихи это название вин. Сейчас не смогу вспомнить.
Ю.Кобаладзе
―
И не надо, пропаганда вина
Ю.Рост
―
Если будете в Цинандали – купите майку.
Ю.Кобаладзе
―
С твоими стихами
Ю.Рост
―
С моими стихами.
Ю.Кобаладзе
―
Ещё раз прощаюсь, спасибо тебе, Юра, за рассказ – я получил удовольствие.