Петербург. Воскресенье: Как выпускнику петербургской консерватории стать дирижером в немецком театре - Иван Демидов - Интервью - 2019-03-04
04.03.2019
Петербург. Воскресенье: Как выпускнику петербургской консерватории стать дирижером в немецком театре - Иван Демидов - Интервью - 2019-03-04
Скачать
Т.Троянская
―
В студии Татьяна Троянская. Я приветствую всех и приветствую Ивана Демидова – дирижёра театра в Аугсбурге. Всё правильно, да?
И.Демидов
―
Всё верно.
Т.Троянская
―
Добрый день, Иван.
И.Демидов
―
Добрый день.
Т.Троянская
―
На самом деле, так было не всегда, так случилось буквально недавно. Полтора года вы в Германии.
И.Демидов
―
Да, это мой… Да, полтора сезона. Я сезонами привык считать.
Т.Троянская
―
А вообще, это нормально, что выпускник Петербургской консерватории — вот так, сразу, бросает отчизну и уезжает на запад? Потому что я знаю биографии очень многих музыкантов, которые, уезжая на запад, там становятся, в общем, именами.
И.Демидов
―
«Так, сразу» не получилось. Получилось довольно быстро, для меня самого неожиданно. Я закончил консерваторию и ещё два с половиной года находился здесь, в Петербурге. Но всё это время я писал письма в разные театры. То есть это было, всё-таки, не случай, «так, просто». Я писал письма в театры, что вот есть такой, мне было бы очень интересно работать в театре.И.ДЕМИДОВ: Я ни разу не видел на сайте российских театров вакансию дирижёра.
Т.Троянская
―
А это, в принципе, практика для дирижёров, вот так вот писать письма?..
И.Демидов
―
Понимаете, разные есть пути. Есть путь конкурсный. То есть, ты приезжаешь на конкурс, и, может быть, там тебе с первого сразу конкурса, если у тебя всё хорошо, и в зале сидят нужные люди, и ты в хорошей форме… И вот когда все эти факторы совпали – то может подойти к тебе агент, будет какое-то приглашение. Либо в театр, либо в агентуру, и там уже будут тобой заниматься. Другой путь – видимо, просто, грубо говоря, газета объявлений. Ты ищешь объявления. Театр выкладывает объявления, потому что там открытый конкурс всегда на все вакансии. От гримёра до General Musik директора, то есть до главного дирижёра. На конкурсной основе, если ты заинтересовал, тебя могут пригласить. Я писал порядка 28 писем, вот так где-то. В разные театры Германии, в течение двух лет.
Т.Троянская
―
Именно Германия?
И.Демидов
―
Немецкоязычное пространство, скажем так.
Т.Троянская
―
Почему именно немецкоязычное пространство вас..?
И.Демидов
―
Мне почему-то… Во-первых, в Германии больше всего театров в Европе. То есть, элементарно, шанс, что ты попадёшь туда, больше. Потом, я учил немецкий язык – сначала так, для себя. Потом… Мне просто казалось, что Германия как-то в этом плане мне подходит. И что я там найду поддержку и найду возможность развития. Нашёл.
Т.Троянская
―
Нет, удивительно, Иван, что писали вы письма в Германию. А не в российские театры, там же тоже вакансии.
И.Демидов
―
Я ни разу не видел на сайте российских театров, что есть вакансия дирижёра.
Т.Троянская
―
Как это происходит вообще? Как находятся дирижёры? Всё какими-то путями, да, непонятными?
И.Демидов
―
В России? А вот, наверное, какими-то путями, я не знаю. Один раз меня пригласили в театр «Санкт-Петербургъ Опера», я проработал сезон, дирижировал спектакли. На этом всё закончилось.
Т.Троянская: Я
―
то думала, что это особенность именно Петербурга. Потому что вспоминаю несчастную… изначально несчастную, теперь счастливую судьбу Теодора Курентзиса, которого сейчас все носят на руках. Когда-то, очень-очень давно, он был дирижёром Мариинского театра, и, в общем-то, никто о нём не знал. Потом он уехал сначала в Сибирь, да?..
И.Демидов
―
Он в Пермь уехал.
Т.Троянская
―
…В Пермь он уехал, да. Там он стал известным. Потом Москва его стала носить на руках. И теперь в Петербурге ему рукоплещут и считают, я не знаю, главной звездой. Вот получается – причина же, наверное, не в человеке? Курентзис же остался Курентзисом.
И.Демидов
―
Да, Курентзис остался Курентзис… Он не герой моего романа.
Т.Троянская
―
И не моего тоже.
И.Демидов
―
Я не могу сказать, что я за ним очень слежу, но в Европе он тоже… Например, на Зальцбургском фестивале, а это ого-го. И, честно говоря, по сегодняшним меркам быть дирижёром Мариинского театра – это очень много. Очень много.И.ДЕМИДОВ: Время дирижёров-тиранов прошло.
Т.Троянская
―
Когда он был дирижёром Мариинского театра, его действительно никто не знал. Правда. Потому что там был Гергиев - и остальные.
И.Демидов
―
Картина не изменилась, по-моему.
Т.Троянская
―
В общем, картина действительно не изменилась, хотя дирижёров в Мариинском театре…
И.Демидов
―
Мариинский театр стал больше.
Т.Троянская
―
А каким должен быть дирижёр, на ваш взгляд? Он должен быть личностью? Потому что, говоря о Курентзисе, все говоря, что, прежде всего он - интересная личность.
И.Демидов
―
Да, говорят, что интересная личность, говорят, что неприятный человек.
Т.Троянская
―
Такое тоже говорят.
И.Демидов
―
Есть упрёки, что он мог бы и русский язык выучить за это время лучше, всё-таки. Но это всё, да, это…
Т.Троянская
―
Но в принципе, личностные качества важны для дирижёра?
И.Демидов
―
Тут, понимаете, наверное, несколько есть вариантов. Либо ты… «Плохой следователь» и «хороший следователь». То же самое с дирижёрами. Есть два пути – зависит от самого человека. Наверное, жёсткость вырабатывается, если её нет врождённой. У кого-то она есть врождённая, эта жёсткость, требовательность. Но при этом, на мой взгляд, всё равно никогда не должно быть унижения. Не должно быть, что «я из вас все кишки вытащу, вы у меня будете играть!» Время дирижёров-тиранов, оно прошло. То есть, когда дирижёр мог… НРЗБ
Т.Троянская
―
Вы мягкий дирижёр?
И.Демидов
―
Наверное, пока что. Я не знаю. Нет, я стараюсь не унижать. Не то, что стараюсь – это у меня не получается. Так вот, время великих дирижёров прошло. Время дирижёров-тиранов, извините, неправильно я сказал. Когда дирижёр может ломать палочку и кидаться нотами, и чтобы оркестранты хотели реально убить дирижёра – такого уже, всё-таки, нет.
Т.Троянская
―
А Курентзис жёсткий?
И.Демидов
―
Дирижёр? Он требовательный. Я был на его репетициях. Да, он требовательный. И как-то надо стараться следовать дирижёру только своему мнению. Очень много отвлекающих факторов. Ты обращаешь внимание на лица оркестрантов, на их реакцию или, наоборот, на не-реакцию, что ещё страшнее. Потому что ты можешь разговаривать с человеком, и понимаешь, что он тебя… «Кивни, что ты меня услышал». Плюс ещё это всегда расстояние, всегда, пока ты там до последнего пульта достучишься. Сложная профессия.
Т.Троянская
―
Давайте про профессию дирижёра в Германии. Кто решает, брать или не брать дирижёра? Это решает оркестр или директор театра?
И.Демидов
―
Все вместе. Это коллективное решение.
Т.Троянская
―
А как? То есть, прослушивание?
И.Демидов
―
Есть прослушивание. Моё прослушивание было таковым. Мне было… на моём прослушивании, как я теперь уже задним числом понимаю, на моём прослушивании сидел интендант – это главный в театре.
Т.Троянская
―
Это как директор, чтобы нам было понятно?
И.Демидов
―
Это директор всего театра. То есть, это не та ситуация, как в Мариинском театре с Гергиевым, когда он…
Т.Троянская
―
Когда он главный режиссёр…
И.Демидов
―
…Он и художественный руководитель, и главный дирижёр. Есть интендант театра – всего. Есть как бы отделы – есть музыкальный театр, опера, балет. Есть драматический театр, потому что это обычное явление в Германии, когда всё в одном театре. Решает интендант, главный дирижёр и решает оркестр в том числе, потому что ты с ним проходишь прослушивание, и оркестр голосованием потом выбирает. И мнение может не совпадать.
Т.Троянская
―
Прямо голосование, каждый член оркестра голосует?
И.Демидов
―
Каждый член, да, голосует, хочет ли он с этим дирижёром или не хочет. И если будет так, что оркестр не хочет с этим дирижёром работать, то ничего не попишешь.
Т.Троянская
―
Это в принципе система в Германии?
И.Демидов
―
Насколько я пока видел иногда, да. Я сам участвую теперь уже в прослушиваниях - как член комиссии, скажем так. Не для дирижёров, для певцов. То же самое: приходят певцы, приезжают… Абсолютно открытый конкурс…
Т.Троянская
―
То есть, демократия.
И.Демидов
―
В общем, да. И мы говорим «да», «нет» или «надо ещё посмотреть».
Т.Троянская
―
У нас в России если дирижёр какого-то оркестра, то это почти навечно. Потому что есть филармония, там Темирканов, есть Мариинский театр, там Гергиев. И такое ощущение, что это никогда не изменится. Только по физиологическим каким-то причинам, понятно. Что касается вашей работы, это контракт на какой-то определенный…?
И.Демидов
―
Это контракт, да. У меня вот первый контракт, и он обычно всегда для начинающих… это двухлетний контракт. Потом каждый год он автоматически продлевается или не продлевается.
Т.Троянская
―
А что значит «автоматически продлевается»? Кто решает, он продлевается или нет?
И.Демидов
―
Решает интендант, так же решает главный дирижёр. Тут как бы уже понятно по работе. Потому что, честно, насколько я понял, нужно что-то такое совершить…
Т.Троянская
―
Чтобы тебя…
И.Демидов
―
…или быть уже настолько не в форме, чтобы тебя попросили…
Т.Троянская
―
Но здесь уже симфонический оркестр не голосует.
И.Демидов
―
Нет, почему? Если… Представитель оркестра ещё есть. Если они придут. Поклонение волхвов. Комиссия придёт и скажет: «Извините, мы с этим дирижёром работать не можем». Я сейчас выдумываю, но скорее всего, это так и есть.
Т.Троянская
―
Понятно, да.
И.Демидов
―
Скажут: «Извините, вот вы дорабатывайте, и потом мы вас больше не видим в качестве дирижёра».
Т.Троянская
―
Аугсбург – небольшой город…
И.Демидов
―
Да, Аугсбург – это небольшой город. По меркам Германии, это большой город, 300 тысяч человек.
Т.Троянская
―
Естественно. Но мы…
И.Демидов
―
…Меряем нашими!
Т.Троянская
―
…Меряем нашими мерками, да. А в принципе, в оркестре и в театре, много ли граждан Германии?
И.Демидов
―
В оркестре, всё-таки, да. В оркестре много… граждане ли они Германии, я не знаю. Скажем так, немцы.
Т.Троянская
―
Немцы, да.
И.Демидов
―
В оркестре да, в оркестре в основном немцы, но также много и других национальностей: корейцы есть, турки есть, русскоговорящие есть – украинцы, русские.
Т.Троянская
―
То есть такой, мультинациональный.
И.Демидов
―
Да-да. А из певцов ни одного немца у нас нет. Ни одного. Которые в штате театра.
Т.Троянская
―
А почему так происходит?
И.Демидов
―
Потому что есть открытый конкурс. Пожалуйста, если есть, например, на одно и то же место русская певица, немецкая певица, французская певица, корейская певица, южноафриканская певица – вот кто лучше, тот и будет.
Т.Троянская
―
Я буквально полгода назад слушала лекцию представителя Большого театра, и она сетовала на тему, что невозможно… Когда ставится премьера оперная, ты назначаешь артиста на ту или иную партию, а он буквально через какое-то время приходит: «Извините, у меня предложение из маленького, например, западного города, и оно мне более интересно». В вашем, маленьком театре подобное происходит, или…?
И.Демидов
―
Вы имеете в виду, отсюда…?
Т.Троянская
―
Да-да.
И.Демидов
―
Это понять можно, когда есть предложение из театра в Германии. Да, это можно понять, но это не факт, что поступит следующее предложение.
Т.Троянская
―
И приходится… Придётся возвращаться?
И.Демидов
―
Придётся возвращаться, да. Ну, что значит «предложение»? Если предложение на какую-то постановку, то, пока ты на постановке, скорее всего, есть возможность съездить ещё на какие-то прослушивания. В рамках Германии это очень легко сделать, страна небольшая. Если приглашают в штат, то, конечно…
Т.Троянская
―
Нужно думать.
И.Демидов
―
Я думаю, что надо решать в пользу. Да, это большой стресс, потому что любой переезд связан с какими-то нервами. Но я думаю, что это стоит того.
И.ДЕМИДОВ: В консерватории зарплата не больше четырех тысяч. В другом театре зарплата дирижера – 9 тысяч рублей. Это что?
Т.Троянская
―
Ревность у театров существует? Допустим, вот вы уезжаете дирижировать, вас пригласили на какую-то разовую постановку. Вы уезжаете в соседний город.
И.Демидов
―
Нет, это нормально. Как правило, полностью на постановку всё-таки не получается, потому что ты нужен в театре. Но если ты уезжаешь куда-то, что называется, «впрыгивать» в спектакль – это происходит и у нас в театре, к нам тоже приезжают. Кто-то заболел у нас, нет второго человека. Вот, приезжает «впрыгивать». Так же и из нашего театра кто-то, если у него получается по плану, то пожалуйста. Это нормально абсолютно. Нет такого: «Ага, ты уехал в другой!». Нет-нет, ни в коем случае.
Т.Троянская
―
В принципе, как вы видите своё будущее? Дальше. Всё же не ограничится…
И.Демидов
―
Конечно, нет. Знаете, я так скажу. В принципе - и сам Аугсбург такой город – если нет очень больших амбиций, каких-то целей, желаний, то город идеален для того, чтобы остаться и просто работать. Живи и работай. И больше ничего не надо.
Т.Троянская
―
Но вы же, наверное, не из тех людей, которые…
И.Демидов
―
Я даже иногда ловил себя на мысли, думаю: ну вот, ничего там дальше не получится у нас. Ты живёшь в Баварии, хороший климат, хороший город, чистый воздух, есть работа. Дальше… Да, дальше есть другие перспективы. Это либо повышение по должности, такое иногда бывает.
Т.Троянская
―
Повышение по должности – это что?
И.Демидов
―
Ну, например, у нас в театре три дирижёра. Я второй, капельмейстер это называется. Есть первый капельмейстер, он же – заместитель главного дирижёра. Есть главный дирижёр, GMD, что называется, General Musik Direktor. И вот мы все втроём дирижируем в этом НРЗБ
Т.Троянская
―
То есть, по этой лестнице можно подняться, в принципе.
И.Демидов
―
Иногда бывает так, да. Потому что тоже контракты у всех временные. Просто они на разный срок.
Т.Троянская
―
Вы же там в своем мире общаетесь – дирижеры, музыканты. Я правильно понимаю, что мало желающих работать в России? И причины – финансовая ли только?
И.Демидов
―
Нет, у меня есть даже коллега в театре, он певец, он работал в Перми как раз, по-моему, даже у Курентзиса. «Богема», точно, он работал на этой постановке. Вообще от России, кто там бывал, у всех только очень хорошие впечатления. И всегда позитивные. Когда я говорю, что из Санкт-Петербурга, все: "О, о! Санкт-Петербург!»
Т.Троянская
―
Да, но, тем не менее, все стремятся уехать.
И.Демидов
―
Вы знаете, я не знаю, какие деньги платят западным певцам и музыкантам, когда они приезжают в Россию. Я действительно этого не знаю.
Т.Троянская
―
Я думаю, хорошие. Смотря, в каком театре, конечно.
И.Демидов
―
Смотря, в каком театре, но все-таки, наверное, это такие предложения, от которых не отказываются, скажем так.
Т.Троянская
―
Это когда западные приезжают. А когда наши?
И.Демидов
―
Приезжают на Запад?
Т.Троянская
―
Нет, когда наши здесь. Я к тому, что финансовая ли только причина заставляет…
И.Демидов
―
Послушайте, в том числе и финансовая. Я тоже не представлял, сколько буду зарабатывать в Германии, например.
Т.Троянская
―
Но вы же, наверное, знали, что будет больше… Сколько вы получали денег?
И.Демидов
―
У меня была в консерватории зарплата, полставки, не больше четырех тысяч. У меня была зарплата в другом театре, тоже полставки, зарплата дирижера – 9 тысяч рублей. Это что?
Т.Троянская
―
13 тысяч. Как на это можно жить на 13 тысяч?
И.Демидов
―
Я работал еще в лицее, там была хоровая студия. На это как-то можно было жить, плюс я еще бегал по ученикам, уроки на фортепьяно частные давал. Вот это все вместе как-то, комплексно...
Т.Троянская
―
Позволяло жить.
И.Демидов
―
Позволяло как-то жить. Но это же позор вообще.
Т.Троянская
―
Это позор. Я поэтому и говорю, что вполне логично, что люди с консерваторским образованием ищут себе работу именно там. Потому что жить здесь…
И.Демидов
―
Конечно. Я тоже по меркам Германии не так много получаю, но это позволяет мне достойно, нормально жить.
Т.Троянская
―
И заниматься только своей работой.
И.Демидов
―
И заниматься своей работой, именно. Ни на что не отвлекаться. Это ничего хорошего, когда человек бегает по двум по трем работам, пусть это и связано…Это уже хорошо, что они связаны с профессией, но все равно – есть же элемент выгорания, есть элемент внимания. То есть, ты делаешь одно, потом другое, третье, четвертое… А где твое главное?
Т.Троянская
―
Получается, что одни люди уезжают из страны по одним причинам, а из России, в общем, по одной причине? Финансовой.
И.Демидов
―
Да…Наверное, да. Ну, я не знаю, если бы ничего не было, и я получил предложение где-то здесь, конечно, я бы на него согласился. Если бы оно было более-менее приемлемым. Потому что тратить время на непонятно что, даже пусть это и связано с музыкой – вы понимаете, о чем я говорю, столько всяких… странных вещей, на которые просто не хочется тратить ни свою энергию, ни своё время.
Т.Троянская
―
Давайте про музыку.
И.Демидов
―
Давайте.
Т.Троянская
―
Когда говоришь «Гергиев», то сразу думаешь: «Гергиев, Вагнер и Малер», то есть это композиторы, с которыми он просто сливается. Вот ваши композиторы, с которыми вы…?
И.Демидов
―
С Вагнером и Малером у меня встречи пока не было.
Т.Троянская
―
Хотя, казалось бы.
И.Демидов
―
Я имею в виду встречи за пультом.
Т.Троянская
―
Я понимаю, да.
И.Демидов
―
Естественно у меня клавиры всех опер Вагнера есть, я их играю, я люблю эту музыку.
Т.Троянская
―
Важно же, чтобы темперамент внутренний совпадал?
И.Демидов
―
Да, да. Те композиторы, с которыми я уже сталкивался в практике – конечно же, я нахожу общий язык с Чайковским. Недавно встретился с Моцартом, на «Волшебной флейте». Это оказалось совсем не так просто, как кажется, но от этого получаешь огромное удовольствие. Вот пока так. Это очень просто, это очень банально. Чайковский и Моцарт.
Т.Троянская
―
Ну да, это же считается как бы «попса». Типа такая попса - Чайковский и Моцарт. Такой лайт-вариант.
И.Демидов
―
Считается даже: «Ах, любить Чайковского и любить Моцарта!» А вот да. Вот – да. Это музыка, ребята. Любая опера, любое произведение – когда ты с ним сталкиваешься, ты его любишь. А так, слушать я люблю Рихарда Штрауса, например. Понимаете, когда оркестр 115 человек на сцене, там мощные голоса, такие танки – ну конечно, это такое захватывающее ощущение.
Т.Троянская
―
А опера, симфонический концерт или балет?
И.Демидов
―
Разные ощущения. Потому что в опере ты себя чувствуешь одновременно и художником, и таким диспетчером. Потому что несчастные певцы на сцене, талантливые, с хорошими голосами - они все равно нуждаются в твоей поддержке, ты должен с ними комуницировать и не должен их бросать. А еще оркестр в яме. У тебя такое большое-большое хозяйство и ты вот этим всем должен распорядиться. Когда симфония – нет никого, только ты и симфонический оркестр – это совсем другие ощущения. Тут ты как бы за штурвалом.
Т.Троянская
―
Я так понимаю, что все-таки – симфонический оркестр?
И.Демидов
―
По-разному. Я люблю и то, и то. Я люблю оперу, как жанр. Я люблю театр.
Т.Троянская
―
Но можно любить оперу, как жанр, сидя в зале.
И.Демидов
―
Нет, мне нравится этим заниматься, это какой-то адреналин дополнительный. Потому что тоже непредсказуемые вещи певцы могут устраивать. Задержаться на ноте высокой, особенно тенора это любят.
Т.Троянская
―
А что тогда происходит?
И.Демидов
―
А вот жди! Вот и тянешь руку, тянешь, ощущение, что у тебя рука уже превратится в указку телескопическую, пока ты дождешься, когда он эту ноту дотянет, и ты дальше поведешь оркестр. Это всегда такой драйв. Балет тоже. Так сделать, чтобы он не завис в прыжке, прокрутил все свои обороты.
Т.Троянская
―
В общем, очень много нюансов.
И.Демидов
―
Конечно.
И.ДЕМИДОВ: Когда я бываю в зале, к сожалению, русской речи я не слышу. Хотя в Аугсбурге очень большая русская община.
Т.Троянская
―
Получается, что постановщик – я всегда привожу пример: в драматическом театре режиссер ставит спектакль, начинается спектакль, режиссер ходит за кулисами, для него важно, чтобы была сверхзадача у артиста, и прочее, и прочее. Когда опера – после того, как открывается занавес - всё в руках у дирижера. Получается, что так, потому что режиссер вообще ничего не может здесь сделать.
И.Демидов
―
По музыкальной части, действительно, получается - да, все в руках дирижера в тот момент, когда начинает что-то рушиться.
Т.Троянская
―
Да-да-да.
И.Демидов
―
Потому что спектакль идет и идет, но как только что-то происходит, тут сразу же: «А кто должен решить задачу?» Приходится как-то выкручиваться. Конечно, если неправильно поставлен свет – дирижер за это не отвечает. Хотя, конечно, и дирижеру тоже стыдно за это.
Т.Троянская
―
В общем да, «кто виноват?» - вопрос. Иван Демидов у нас в студии, мы продолжим после небольшого перерыва.ЗАСТАВКА
Т.Троянская
―
И мы продолжаем. Иван Демидов, наш дирижер в Германии. Мне интересно узнать о публике. Вообще, небольшой город Аугсбург, да?
И.Демидов
―
Да.
Т.Троянская
―
Насколько публика ходит и слушает классическую музыку? Есть ли это в культуре немцев, и вообще – кто ходит? Это взрослые люди или это молодежь?
И.Демидов
―
Публика ходит и слушает. Всегда. Что касается Аугсбурга – у нас сейчас такая ситуация: большой театр, старое здание – на реставрации. Это в Германии сейчас повальное явление, все плачутся. Потому что - ну вот настал тот период, когда пора реставрировать здания. У нас сейчас другое помещение, там 600 мест. Что касается балета – в Аугсбурге такая, балетная, публика. Это распродано до конца сезона, не попасть. Специально даже в течение сезона иногда ставят дополнительные спектакли по причине высокого спроса, и они разлетаются.
Т.Троянская
―
И это классический балет?
И.Демидов
―
Ну, вот в прошлом году было «Лебединое озеро» и еще несколько современных.
Т.Троянская
―
Прямо с пачками, Петипа?
И.Демидов
―
Нет-нет, все-таки у нас не такая труппа, мы не можем себе позволить этот огромный… Я вчера был в Мариинском театре – вот это кордебалет, я понимаю! Там полк просто, мечта! Ну да, с пачками, но все-таки, не Петипа. Современные балеты ставятся тоже, на современную музыку. Я сейчас поставил балет на музыку Вивальди и Гласса «Времена года». Публика ходит. На оперу – чуть меньше.
Т.Троянская
―
Вот вы сказали.. что значит – вы поставили балет?
И.Демидов
―
Это значит, что я был в команде постановщиков, это значит – моя музыкальная постановка, за которую я отвечаю.
Т.Троянская
―
То есть вы – художественный руководитель… музыкальный руководитель этой постановки?
И.Демидов
―
Музыкальный руководитель этой постановки, да. Потому что бывает, что….
Т.Троянская
―
Но при этом есть и балетмейстер, хореограф?
И.Демидов
―
Конечно, танцы я…
Т.Троянская
―
Ну, кто знает?
И.Демидов
―
Нет-нет-нет. Мы в команде были. Потому что я еще часто остальные спектакли, что называется, «перенимаю». Кто-то их поставил – либо наш главный, либо первый капельмейстер, а я после них только дирижирую спектаклем. Публика… Так как я все-таки нахожусь в яме – и когда я выхожу в яму – там темно, то я не вижу – кто ходит? Но, что хочу сказать – когда я бываю все-таки в зале, к сожалению, русской речи я не слышу. Хотя в Аугсбурге очень большая русская община. И не один, не два, и не три раза – когда я разговаривал с русскими людьми там: «А что, у нас есть театр?»
Т.Троянская
―
Ну, иногда и в Петербурге тоже, люди…
И.Демидов
―
Но 300 тысяч человек - город маленький.
Т.Троянская
―
Хотя да…
И.Демидов
―
Ну, узнай, что вообще есть. Что есть театр, что не ограничивается всё одним кварталом русским, с русским магазином.
Т.Троянская
―
А театр один?
И.Демидов
―
Главный театр - да, это мы. Есть еще там маленький театр, кукольный театр есть у нас. Это как-то странно... Ну не знаю, может разные интересы у людей.
И.ДЕМИДОВ: Репертуарная политика оперного театра очень простая: 6 спектаклей за сезон. Должна быть обязательно одна - либо мировая премьера, либо первое исполнение в Европе, либо первое исполнение в Германии.
Т.Троянская
―
Публика ходит, но….
И.Демидов
―
Публика ходит, и она разновозрастная. То есть, есть и…
Т.Троянская
―
То есть у молодежи принято. А что пользуется большей популярностью?
И.Демидов
―
Я уже говорил, что это балет. Потому что даже когда был старый театр, там большой зал, больше тысячи с чем-то мест, и он всегда был распродан – это мне рассказывали.
Т.Троянская
―
Это потому что балет короче оперы?
И.Демидов
―
Нет, наверное, просто балет понятнее – музыка, танцуют, красиво, пластично. А тут, понимаешь, в опере - чего-то поют на непонятном языке.
Т.Троянская
―
А скандалы вообще происходят? Или какие-то ультрасовременные постановки? Потому что очень часто же экспериментируют, и Германия – одна из тех стран, которые очень смело экспериментируют.
И.Демидов
―
О да.
Т.Троянская
―
Вообще – от кого зависит направление театра?
И.Демидов
―
Кончено, интендант решает, каким будет направление театра.
Т.Троянская
―
То есть, если консерватор – то, значит, всё будет…
И.Демидов
―
Если консерватор – да. Но, если он консерватор, то ему уже будет не так просто. Нет, репертуарная политика оперного театра очень простая: мы должны выпустить 6 спектаклей за сезон. Среди них должна быть обязательно одна - либо мировая премьера, либо первое исполнение в Европе, либо первое исполнение в Германии.
Т.Троянская
―
То есть это современная получается?
И.Демидов
―
Это современная опера, которая мало кому известная. Например, в прошлом году была опера «Солярис» японского композитора, по Лему. Лучшая постановка сезона, я считаю.
Т.Троянская
―
Круто.
И.Демидов
―
Великолепная музыка! В этом году мы ставим оперу про последнюю ночь Джона Кеннеди. Называется «JFK». Никто про эту оперу не знает!
И.ДЕМИДОВ: Сегодня ты дирижируешь мюзиклом, завтра опереттой, послезавтра - Верди, потом у тебя современная опера или детский концерт-утренник.
Т.Троянская
―
А композитор немецкий или американский?
И.Демидов
―
Это американский композитор. Была премьера в Америке, и вот у нас будет европейское первое исполнение. То есть, в принципе,- масштабы вот такие. Ну, что-то скандального если будет, НРЗБ то режиссер – да, будет…
Т.Троянская
―
А насколько ваш театр может пригласить режиссера с мировым именем? Или все-таки бюджеты ограничены?
И.Демидов
―
Конечно, бюджеты ограничены. Сейчас нас повысили, мы были раньше «штадт-театром» (Stadttheater), то есть городским театром, и на попечении города находились, то теперь мы называемся «штаатс-театер» (Staatstheater).
Т.Троянская
―
Это…?
И.Демидов
―
Это значит, что Земля Бавария, богатая Земля, прямо скажем, перенимает, по-моему, половину расходов, что означает повышение бюджета. Посмотрим.
Т.Троянская
―
То есть, не совсем, что называется, федеральный бюджет, но ближе к тому, да?
И.Демидов
―
Да-да. У нас ограничивается всё сейчас помещением, потому что все-таки в тех условиях, в которых мы сейчас находимся, мы не можем себе позволить ставить, знаете, такие – с парчой вот эти все…
Т.Троянская
―
А вот в здании, где вы сейчас находитесь – сколько зрительских мест?
И.Демидов
―
600.
Т.Троянская
―
600… А в основном, которое сейчас находится на реставрации?
И.Демидов
―
В основном было, я сказал – тысяча, но, по-моему, даже больше, полторы тысячи.
Т.Троянская
―
Полторы тысячи… В связи с чем происходит повышение из «штадт» в «штаатс»?
И.Демидов
―
Это какая-то внутренняя кухня. Я не знаю. Может быть, интендант сделал какую-то разведку, может быть совпали какие-то линии культурно-политические. Такое бывает.
Т.Троянская
―
Я вам не дала договорить, вы сказали – 6 постановок. Одна постановка – современная, а дальше?
И.Демидов
―
Потом, как правило, это либо оперетта, либо какой-нибудь мюзикл. И, уже в зависимости от возможностей труппы, мы ставим стандартные репертуарные оперы. И еще у нас в июле идет череда спектаклей open air. У нас есть открытая сцена, на две с половиной тысячи мест, и если хорошая погода – вот в этом году у нас была жарища, дождей не было вообще – вот все 25 спектаклей. У нас был мюзикл, специально написанный для Аугсбурга. В этом году я ставлю мой спектакль, я буду руководителем – «Иисус Христос – Суперзвезда».
Т.Троянская
―
Классическая та самая?
И.Демидов
―
Рок-опера та самая.
Т.Троянская
―
Рок-опера?И.ДЕМИДОВ Это к слову о том, что музыкант, который находится в России, должен понимать, что весь снобизм он должен убрать. Потому что сегодня ты дирижируешь мюзиклом, завтра опереттой, послезавтра - Верди, потом у тебя современная опера, или детский концерт-утренник.
Т.Троянская
―
И ничего зазорного в этом нет.
И.Демидов
―
Абсолютно. Там нет даже времени думать – зазорно или не зазорно. Бери и делай.
Т.Троянская
―
То есть, это просто смена жанра.
И.Демидов
―
Смена жанра, и это прекрасно.
Т.Троянская
―
Солисты – оперные, мюзикльные и опереточные – это всё одни и те же? Или все-таки есть…
И.Демидов
―
Конечно у нас много приглашенных, на конкретную постановку, на мюзикл, например. Но вот в этом мюзикле на открытой сцене участвовали люди из нашей труппы, и хор театра тоже участвует.
Т.Троянская
―
То есть, проходит такой определенный внутренний кастинг?
И.Демидов
―
Ну да, как всегда – утверждаются роли, или не утверждаются роли. Если мы понимаем, что никого нет на эту роль – тогда приглашаем.
Т.Троянская
―
А сколько вообще в штате солистов?
И.Демидов
―
Восемь или девять.
Т.Троянская
―
Всего лишь?
И.Демидов
―
Немного, немного.
И.ДЕМИДОВ: Я тут выяснил, что нет министра по культуре в Германии.
Т.Троянская
―
Получается, это такая база, которая постоянно наполняется приглашенными?
И.Демидов
―
Да. И эта база держится, и это большая ответственность, потому что нет второго состава. Особенно, если мы ставим какие-то оперы, которые нигде не идут. Ладно, если он во время репетиции заболеет, а если спектакль?
Т.Троянская
―
Часто бывают отмены?
И.Демидов
―
В этом году у нас была такая холодная зима!
Т.Троянская
―
…что отмен было много?
И.Демидов
―
В декабре да, было много отмен, заболели многие. Ну что делать. Какие-то замены вместо отмен стараемся делать. Это все очень быстро должно решаться, тут некогда зевать, нужно принимать решение.
Т.Троянская
―
У вас постановка долго живет?
И.Демидов
―
Как правило, один сезон. Потом, в следующем сезоне, есть, как правило, пара, наверное, спектаклей, которые возобновляются. Это всегда текучка, такого, чтобы спектакль шел НРЗБ…Т.Троянская
―
Годы…ну это да, большой привет российскому репертуарному театру.
И.Демидов
―
Я считаю, что это неправильно.
Т.Троянская
―
Неправильно здесь или неправильно там?
И.Демидов
―
Неправильно здесь.
Т.Троянская
―
С другой стороны, смотрите, как прекрасно – не успел ты в этом году посмотреть спектакль, через пару лет пришел и посмотрел. Или пришел и посмотрел, ка кон развивается. Есть же в этом определенная прелесть?
И.Демидов
―
Да. В этом есть. Но тоже, когда один певец или певица поет спектакль уже 20 лет, понимаешь, что – не надо уже петь. Это случается везде, на самом деле. Это другая проблема совсем. Я считаю, это потому неправильно, потому что если между спектаклями разница в год – а такое бывает, что в Мариинском театре идет спектакль, или в другом театре, не будем говорить – Мариинский, спектакль шел в ноябре 18 года, а в следующий раз будет идти в декабре 19 года – успеваешь всё забыть.
Т.Троянская
―
Так бывает в Мариинском театре.
И.Демидов
―
Бывает, бывает.
Т.Троянская
―
Да-да-да, я знаю.
И.Демидов
―
Я по себе знаю – у нас сейчас был спектакль, два месяца была пауза, за эти два месяца столько всего уже произошло – Боже мой! Надо было вспоминать.
Т.Троянская
―
Про интенданта хотела спросить - а кто решает, кто интендант? И вообще…
И.Демидов
―
Кто «над» интендантом, да?
Т.Троянская
―
Да.
И.Демидов
―
Есть у нас… я тут выяснил, что нет министра по культуре в Германии.
Т.Троянская
―
Как так? Как вы живете без министра культуры?
И.Демидов
―
Я тоже не знаю – где наш Мединский? Госпожа Меркель, пожалуйста! Нет, к счастью, нет.
Т.Троянская
―
А правда - кто решает? Местное правительство?
И.Демидов
―
Вообще есть такой Kulturreferent, и, похоже, они как-то тоже смотрят и решают.
Т.Троянская
―
Это городской уровень?
И.Демидов
―
Насколько я понимаю. Я так высоко не заглядывал, не смотрел. Но я знаю, что интендант – на 10 лет, не больше.
Т.Троянская
―
И всё? Переизбираться он не может?
И.Демидов
―
Хоть ты прекрасный-распрекрасный – 10 лет. Это срок. Дальше – меняется.
Т.Троянская
―
В театр приводят, и говорят: «Он будет вашим интендантом», и никаких дебатов?
И.Демидов
―
Это да. Так получилось, что как раз, когда я пришел в театр – у нас большие изменения произошли. Интендант сменился, ровно в этот сезон, сменилась, естественно, вся команда, потому что интендант приводит с собой свою команду. В театре кто-то остался – остался оркестр, главный дирижер остался. Изменилось здание. И, может быть, еще поэтому в чем-то легче был вход, потому что мы все оказались в одной лодке, в новых условиях, была новая труппа. И, к слову о скандалах – там было не до скандалов. Я имею в виду – внутри театра. Труппа маленькая, все известно и нет смысла просто, абсолютно никакого.
Т.Троянская
―
Ну а вообще, колоссальная разница – театр здесь, и театр там?
И.Демидов
―
Вы знаете, театр – это всегда попытка максимально уменьшить беспорядок, который происходит. Потому что все равно ты работаешь с людьми. Это люди, может случиться все, что угодно. Да, планирование строгое. Им очень многие недовольны, и я сам часто недоволен. Хотя и понимаю, как это сложно сделать это вот планирование на год – когда идут репетиции, во сколько, чего.
Т.Троянская
―
И последний у меня вопрос: любимый дирижер?
И.Демидов
―
Сейчас не могу сказать. Я понимаю, что многое у меня от моего профессора, Александра Сергеевича Дмитриева. Я ему очень благодарен, он очень много для меня сделал, правда.
Т.Троянская
―
А дирижер…понятно, это учитель, это другое… а ваш кумир?
И.Демидов
―
Нету.
Т.Троянская
―
Вообще?
И.Демидов
―
Был раньше Караян. Герберт фон Караян. В принципе, и сейчас остается, но теперь я понимаю – почему так у него получилось. Там много факторов, это долгий разговор.
Т.Троянская
―
Короткий блиц: Темирканов или Гергиев?
И.Демидов
―
Третий есть вариант?
Т.Троянская
―
Понятно, будем считать это ответом. Иван Демидов, дирижер, был у нас в студии. Спасибо большое. И удачи!
И.Демидов
―
Спасибо.ЗАСТАВКА