Высокодоходная стратегия на международных рынках. Количественные инвестиции: инструменты, технологии и риски - Михаил Ханов - Интервью - 2017-12-19
А.Князева
―
Добрый день, у микрофона Анна Князева, эфир на «Эхе» продолжается. Рядом со мной в студии Михаил Ханов, управляющий директор ООО «Норд-Капитал». Здравствуйте, Михаил.
М.Ханов
―
Здравствуйте.
А.Князева
―
Наша тема сегодня – высокодоходная стратегия на международных рынках, количественные инвестиции и инструменты, технологии и, наверное, один из самых главных аспектов – риски. Мы знаем, что на Западе почти все крупные банки и инвестиционные компании достаточно давно используют количественные инвестиции. В Америке этот метод где-то в конце 80-х годов появился, к нам он пришёл относительно недавно, в начале 2000-х годов. Вот что такое количественные инвестиции и чем они отличаются от обычного технического анализа?
М.Ханов
―
Вы знаете, я сразу, наверное, скажу для наших радиослушателей, чтобы они не тратили зря время, как в своё время героиня Веры Алентовой сказала в фильме «Москва слезам не верит» - «Наша передача посвящается женщинам, если у мужчин есть свои дела, то они могут спокойно ими заняться». Значит, у нас стратегия для квалицированных инвесторов от 6 миллионов рублей или от 100 тысяч долларов. То есть если люди не располагают такими суммами для инвестиций, то можно просто послушать для развития, но, скажем так, мы этот продукт им продать не сможем, потому что мы жестко ограничены распоряжением ЦБ о том, кому мы можем продавать этот продукт, потому что работаем мы в российском праве, компания – член НАУФОР, обладает всеми необходимыми лицензиями с 2006 года, в том числе доверительного управления.Работаем мы строго по российскому праву под надзором ЦБ и даже являемся налоговым агентом, то есть, если будет прибыль и если будет, с чего платить налоги, то мы их заплатим. 13% доходов на операции на рынках, на биржах по закону Российской Федерации.
Теперь, отвечая на ваш вопрос, фактически, действительно, где-то с 80-х годов эта история началась в Соединенных Штатах. Профессур MIT, не помню, к сожалению, имя, можно погуглить, не будем тратить на это время. Баффет этого человека рекомендует. Играет с ним в бридж и рекомендует как одного из самых замечательных инвесторов. Это – история о том, что люди, используя, практически анализ движения цен в прошлом, пытаются спрогнозировать изменение цены в будущем.
Наши постулаты, на которых построен наш продукт. Первый – будущее предсказать невозможно, возможно только лишь определенную математическую вероятность задать изменения цены в будущем. Второе – не существует постоянно зарабатывающих алгоритмов на рынке. Когда вы видите объявление «Продаю торгового робота» - это мошенники. Не существует постоянно работающих и зарабатывающих алгоритмов, альфа-доходности, профессионалы меня поймут, нет. Святого Грааля тоже нет. Есть только постоянная, механическая, нудная, тяжелая работа. Как и везде. То есть чудес нет. Это не машинка для печатания денег. Хотя результаты, конечно, она показывает достаточно серьезные.
Так вот, в Штатах эти истории идут по 30 лет уже, и лидеры рынка закрыты для внешних инвестиций. То есть, они набрали свой потолок, самый известный фонд – «Medallion Renaissance Technologies», у него объем под управлением quantitative investing 10 миллиардов долларов. И они с 93-го года закрыты для внешних инвесторов. То есть, они управляют своими собственными деньгами либо только совсем-совсем приближенных клиентов.
У нас эта история не получила развития, во-первых, потому что это инвестиции серьезные, инвестиции в разработку, в «квантов» - ученых-математиков и первые результаты получаются через два года. Вот мы начали этим заниматься в 2009, когда поняли, что старые методы не работают. Компания была достаточно известной в финансовом мире инвестиционном бутиком, управляла почти четвертью миллиарда долларов. В 2008 году многие потеряли на кризисе.
А.Князева
―
На классических, на традиционных инвестициях.
М.Ханов
―
Да, на классических инструментах. Они больше не работали в том виде, в котором мы привыкли, что они работают. То есть, остались, естественно, «buy and hold», баффетский знаменитый принцип, но 30 лет. Россияне 30 лет не умеют ждать в инвестициях. Как нас учили на физтехе: мы начали смотреть, кто заработал эти деньги, которые мы потеряли. И наткнулись на эти истории. Они каждый раз просто забивались каким-то новостным поводом. Сначала это был «Nasdaq», когда там умножить на два, умножить на три, мгновенная капитализация технологических компаний. Затем начала эра HFT (high-frequency trading), которая уже успела сдуться, там осталось несколько игроков, потому что это очень узкий рынок, очень высокотехнологичный, с большими затратами, там надо играть капиталы по 20-30 миллиардов на тех рынках, на западных.Ну и сейчас началась история с криптовалютами, как говорила Раневская – «Черную кошку, бегущую по сцене Большого театра, переиграть невозможно». Ты можешь все, что угодно делать, но криптовалюта – это теперь наше все. Хотя, именно в 17-м году, если посмотреть профессиональную прессу, «The Wall Street Journal», «Bloomberg», «Financial Times», тут очень большое количество материалов, в среднем – два в неделю, о том, что «кванты» захватили Уолл-стрит, будущее теперь за «квантами». Вот та самая технология quantitative investing.
А.Князева
―
Вы уже сказали. Все-таки, речь идет о больших данных, а большие данные дают большие результаты. Вы упомянули о том, что есть система криптовалюты, биткоин, который, действительно, сейчас популярный. И, казалось бы, идея на поверхности – при помощи ваших технологий вкладывать и в такие вот популярные инструменты.
М.Ханов
―
Нет, к сожалению – нет. Потому что для того, чтобы работали наши системы, нам необходимы три вещи. Первое – нам необходима очень большая и очень серьезная ликвидность, то есть ликвидность рынков, на которых мы работаем, в совокупности 16 биржевых площадок – один триллион долларов в день. Биткоину, к сожалению, до этого как до Луны пешком, как я говорю, ликвидность очень маленькая. Это очень низколиквидный инструмент. Даже вот сейчас запущен фьючерс на одной из бирж в Штатах, но, тем не менее, посмотрим, к чему это приведет. То, что мы видим в криптобиржах – этого далеко даже близко нет рядом.Второе – нужно большое количество инструментов. Вот мы работаем с 62-мя фьючерсами, это расчётные фьючерсы, мы не работаем с акциями, с опционами, у нас только расчётные фьючерсы, чистая математика.
А.Князева
―
Это классическая история, фьючерсы на энергоносители?
М.Ханов
―
Фьючерсы на 62 инструмента, это, в первую очередь, фьючерсы на 16 страновых индексов от Канады до Гонконга, три в США, в Австралии, Германии, Франции и так далее. 10-20 фьючерсов на топовые ликвидные акции, commodities, сырье, валютные пары, драгметаллы. То есть, это классические активы. Я еще раз говорю, что у нас ликвидность стратегии мгновенная. То есть мы можем выйти, как говорится, по щелчку пальцев, за три дня.
А.Князева
―
При этом инвестор сам выбирает себе набор торговых инструментов?
М.Ханов
―
Даже мы не выбираем. Вот сейчас 5000 алгоритмов, раскорелированных между собой по доходности. И в работу этих 5000 алгоритмов не вмешивается никто. Единственное, куда вмешиваются живые люди – это риск-менеджмент. У нас работает четыре риск-менеджера, и они каждый понедельник смотрят на то, какие заявки отклонены системой автоматической и по какой причине.Вот, скажем так, из десяти тысяч заявок в неделю обычно 5-6 – reject, то есть, отклоненные. Вот они говорят, что и где надо подправить. Что делают наши «кванты» и в чем, собственно, работа компании, почему я говорю, что это – фабрика, большая технологическая работа. Вот они раз в полгода проводят обновление системы. За 6 месяцев 2017 года написали где-то три миллиона новых алгоритмов, построенных на тех или иных моделях анализа рынка.
А.Князева
―
Вот интересно, эти люди при этом имеют отношение к биржевой торговле?
М.Ханов
―
Абсолютно никакого. То есть, эти ребята– выпускники МФТИ, МГУ – мехмат и физмат, и МИФИ. В общем, они училдись там, где хорошо учат математику. Трое из них до сих пор преподают. Три миллиона ботов написаны, дальше они проходят обучение. То есть они смотрят, что было раньше и учатся описывать эти графики. Определенными функциями описывается движение цен на рынке. Ребятам этим все равно, что это такое. То есть у них есть график, есть маркет-дата. Из трёх миллионов, 120 000 соответствуют критериям.
А.Князева
―
Избранных.
М.Ханов
―
Избранных. Их научили, они показывают прогнозируемую доходность 80%, максимальную просадку – 30%. Соответственно, это параметры стратегии, которая зарегистрирована в ЦБ. 80% – целевая доходность, 30% – максимально возможная просадка. Это высокорискованный инструмент, как и все, что связано с торговлей на бирже.Итак, из 120 000 экзамен сдали 15 000 алгоритмов. Из этих 15 000 в строй к 5000 уже имеющимся пришло всего 200, потому что остальные очень высококореллированны с теми, которые уже сейчас работают. Так вот, только 14 800 легло на полки, и они ждут, когда «протухнут» те или иные куски стратегии. Потому что вспомним, я говорил, что не существует постоянно зарабатывающих систем.
Вот у нас есть кластер, группа алгоритмов, которые работают с 2011 года, когда мы только запустили эту стратегию. А есть группа алгоритмов, которая в 2015-м году принесла более трёх миллионов долларов прибыли, а в прошлом – более миллиона убытков, причём – не восстанавливаемые с точки зрения коррекции этой стратегии. То есть тоже просто ушла на выброс.
У наших конкурентов на Западе таких алгоритмов, которые управляют стратегией, примерно 20-30-40 тысяч. То есть это все – счетные мощности, на самом деле, это вопрос больших капиталовложений. У нас наша счетная емкость составляет 6000 ядер, ну, для тех, кто разбирается в компьютерных технологиях, меня поймут. То есть это несколько тысяч серверов, причем это супер-микро сервера. Эти сервера просто считают. Для того, чтобы просто составлять заявки, нужно гораздо меньшее количество компьютеров. На этих серверах прогоняется маркет-дата и отбираются те самые три миллиона роботов. А потом выбирается 120 000, прошедших обучение, а потом – 15 000, сдавших экзамен. То есть все это огромное количество машин нужно, чтобы прогонять, тестировать все новые и новые алгоритмы, которые можно пустить в работу.
А.Князева
―
Почему же этого нет у нас?
М.Ханов
―
Вот мы начали этим заниматься в 2009 году, очень плотно и с очень серьезными инвестициями в разработку. Первая стратегия из 50-ти роботоввышла на семи рынках в 2011 году. Два года. Скажите мне, кто будет в России инвестировать 5-7 миллионов долларов на 2 года с непредсказуемым результатом? Поэтому мы сейчас, практически, одни, кто этим занимается в России.
А.Князева
―
А вы раскрываете данные о своих инвесторах, стоимость входного билета?
М.Ханов
―
данные о своих инвесторах мы не можем раскрыть по закону, потому что это, извините меня…
А.Князева
―
Хорошо. Среднестатистический портрет вашего инвестора? Про миллионы стартового капитала вы уже сказали.
М.Ханов
―
Среднестатистический инвестор – это человек… Причем этот капитал не нам уходит, нам уходит только 100 000 тысяч, 10% портфеля – это экономическое распределение инвестиционного портфеля, когда 10% идет на высокорискованный, но и высокодоходный продукт. Допустим, у человека портфель 1 миллион долларов. Мы за семь лет показали среднюю доходность, я сейчас не беру последние годы, которые очень волатильные и экстремально доходные. В прошлом году стратегия заработала 87%, в этом году сейчас результат пока идет чуть меньше 70%.
А.Князева
―
Высокий риск для того, чтобы захотеть получить такую доходность.
М.Ханов
―
Да, риск, соответственно, 30% максимум. При минус 30% мы останавливаемся. Соответственно, средняя доходность у нас где-то 45% годовых. Клиентам идет чуть больше половины. Допустим, вы правильно распределили свой портфель и нам отдали десятую часть. Если случится худшее и она потеряет 30%, то на весь портфель – это 3% потерь. Это допустимо, причем это – крайне экстремальный случай. Как правило, мы считаем, плохой результат – когда стратегия зарабатывает мало, либо не зарабатывает ничего. Высокорискованная часть портфеля не заработала. Ну и хорошо, не потеряла.Если она зарабатывает стандартные 45%, если брать среднюю доходность в годовых за семь лет, причем это подтвержденная международным аудитом доходность, клиенты получают примерно 25% в валюте. Значит, нам кусочек десятипроцентный на весь портфель принес +2,5%. То есть если 10% клиентского портфеля заработало 25%, на весь портфель это +2,5%. Для тех, кто занимается подобного рода инвестициями, это очень серьезная доходность. То есть ваш высокорискованный кусочек дал +2,5% ко всему портфелю, который, как правило, 2-3%, и еще +2,5% – отлично. Вот ваши 5-6% годовых в валюте. Поверьте, что это - не игроки, которые на криптовалютах пытается в десять раз увеличить капитал(а, может, и потерять его весь), а серьезные инвесторы, потому что одно дело – 100 долларов инвестировать, другое дело – 20 миллионов.
Я бы посмотрел на всех тех, кто покупает, как говорят, «на всю котлету» фьючерс какой-нибудь, евродоллар или на криптовалюту, на 200 долларов, что бы он делал, когда ему дали 20 миллионов. Там дрожь в руках идет, когда ты видишь потенциальные потери и вдруг график идет против тебя. А роботам вообще все равно: они работают и работают. Идет маркет-дата и идет. У нас, если разбить наш семилетний периодна 12-тимесячные периоды, это рекомендованная протяженность инвестиций – 12 месяцев. Выйти можно в любой момент за 3 дня, это прописано в договоре, но мы берем на всякий случай 5 дней, t+5. На самом деле, деньги выводятся за 3 дня.
А.Князева
―
Там, наверное, еще налоги надо будет заплатить?
М.Ханов
―
Мы – налоговый агент, как и банк, как и любые финансовые компании, которые работают в нашей юрисдикции. То есть, если есть прибыль, то мы платим 13% за клиента выступаем налоговым агентом, и он получает деньги уже «очищенные». Их можно положить в задний карман брюк, ходить с ними и тратить их на что угодно. Это честно заработанные деньги.
А.Князева
―
Риск велик, но при этом как у вас работает риск-менеджмент?
М.Ханов
―
Люди есть в двух позициях. Первое – распределение портфелей между группами активов примерно поровну и раз в квартал идет ребалансировка.
А.Князева
―
То есть это банальный анализ человеческого фактора?
М.Ханов
―
Анализ идет ежемесячно, ребалансировка идет раз в три месяца, когда нет кризиса. Когда идет просадка и потери, единственное, что изменяется - уменьшается срок. То есть ребалансировка портфеля идет раз в месяц. То есть, не каждый день, никто не мечется и не перекладывает быстро, вот золото заработало, все золото. Инвестор заключает с нами договор доверительного управления, и мы инвестору советуем просто раз в месяц смотреть на отчеты, которые мы ему высылаем на почту и выкладываем в личный кабинет по закону, по нормативному положению 482-П ЦБ РФ от 2015 года.
А.Князева
―
Вы, в основном, работаете с физическими лицами.
М.Ханов
―
У нас есть и юридические лица тоже, потому что с юрисдикцией РФ либо если это западные какие-то юрисдикции, европейские или еще какое-то. Мы запрашиваем документы насчет их принадлежности к той или иной юрисдикции, где они платят налоги, полностью предоставляем эту информацию в ЦБ по закону. И работаем с ними точно так же. Единственное, что мы не выступаем, естественно, налоговыми агентами. Мы всю прибыль перечисляем им, и они уже сами разбираются с налоговой. У нас есть граждане Германии и Болгарии, еще некоторых юрисдикций. В случае, если там налог на операции на биржах меньше, чем 30%, потому что мы с наших граждан берем 13%, и если нерезидент РФ, то мы берем 30%.Вот если нам предоставляют справку… В Болгарии, например, налог на операции на рынках составляет 12%. Мы, соответственно, берем о принадлежности к этой юрисдикции и отправляем всю прибыль туда, и там уже человек сам платит 12% государству. Вот в Нидерландах, например, налог на операции на рынках 30%. То есть ему все равно, что мы его признаем нерезидентом, что он там заплатит, поэтому, к сожалению, гражданам Нидерландов не интересно быть нашими клиентами.
А.Князева
―
Вот на одном из ваших графиков я увидела индекс Шарпа, 1,16, если я не ошибаюсь. В общем, низковат. Вообще, много ли инвесторов готовы рисковать?
М.Ханов
―
Вы примерно представляете себе, как выглядит график «S& P» за последние семь лет? Он практически линейно растет с небольшими отклонениями. Вот у нас средняя Шарп-стратегия – 1,16 за семь лет мы можем десятимесячные периоды с Шарпом 8 или с Шарпом 10. Для тех, кто не знает, слушатели, Шарп – это приведенная доходность, просто доходность, к волатильности этой доходности в среднем квадратичном отклонении.Так вот, знаете какой Шарп у «S&P» за эти 7 лет? 0,66. Это означает, что риска заработать, вложив деньги в нашу стратегию в полтора раза меньше, чем, вложив деньги в рост «S& P».
А.Князева
―
Ну как-то мы привыкли больше троечку видеть.
М.Ханов
―
На каких инструментах? Тройка – это волшебный Шарп.
А.Князева
―
На тех же самых фьючерсах на энергоносители.
М.Ханов
―
Одно дело, если вы видите ее год или два, это очень хорошо, поверьте. Другое дело, когда вы видите единичку в течение семи лет, это очень здорово.
А.Князева
―
То есть, для вас это стабильность, это тоже возможность дать заработать инвесторам?
М.Ханов
―
Конечно. Как мы говорим, против нас играет спокойствие рынков, за нас играют теория вероятности и закон больших чисел. Мы так работаем с 2009 года. Это сейчас мы узнали, что это big-data, а тогда это был просто анализ данных в большом количестве, в большом объеме и, как мы сейчас говорим, «у нас самая бигдатая биг дата в России». Наверное, самая большая в истории, и мы занимаемся этим анализом уже очень давно и достаточно известно.
А.Князева
―
Раскрываете ли вы данные об объеме денег, который находится под вашим управлением?
М.Ханов
―
Скажем так, это – десятки миллионов долларов, я бы не хотел называть точные цифры, потому что у нас есть еще проекты, когда западные фонды нас выбирают в качестве поставщика, фактически, сигналов, на своем счету от определенной суммы, от 5 миллионов долларов мы гарантируем идентичность результатов на нашей большой стратегии, где мы управляем деньгами и на отдельном счету. Собственно, от 5 миллионов долларов мы умеем управлять на счете клиента с теми же самыми результатами, мы туда встаем как white label. И это компании финансовые, полностью зарегистрированные в европейском праве, продают стратегию от своего бренда, используя нашу технологию.
А.Князева
―
Но при этом на российском рынке учет и контроль осуществляет с недавнего времени Центральный банк, дает ли это какие-то гарантии и преимущества вашим инвесторам?
М.Ханов
―
Вы знаете, я знаю лично несколько компаний, которые после постановления 482 ЦБ сдали лицензии на доверительное управление, потому что очень сложная лицензия стала, очень большие накладывает ограничения и обязанности на доверительного управляющего. Собственно, для нашей компании ООО «Норд-Капитал» это стало возможностью выхода на российский рынок, до этого мы занимались управлением собственными деньгами. Сейчас мы вышли на рынок, потому что ЦБ разрешил это делать, ЦБ разрешил деньги наших граждан, резидентов РФ, физиков и юриков, использовать в доверительном управлении инструменты внероссийского рынка. Естественно, только биржевые, то есть речь не идет ни о каких небиржевых сделках, просто до этого можно было управлять деньгами инвесторов только на московской бирже.
А.Князева
―
Мы знаем, что после 2014 года, новые деньги на российский рынок фактически не приходят, поэтому развернуться можно только на Западе, что вы и делаете.
М.Ханов
―
Еще раз говорю, у нас просто математика работает только на западных площадках. Это огромная ликвидность, большое количество инструментов и их несвязанность между собой. Потому что у российского рынка корреляция больше 70%. Знаете, как нефть с рублем пошла и все акции пошли…
А.Князева
―
Попадали.
М.Ханов
―
Ну либо выросли, в зависимости.
А.Князева
―
В какую сторону будет двигаться дальше рынок количественного инвестирования, ваш прогноз?
М.Ханов
―
То, что мы наблюдаем, к сожалению, он сжимается. То есть мы, практически, остались единственными. Было еще несколько копаний, кто занимался этим на российском рынке. Но, еще раз говорю, очень сложный рынок, у нас тоже есть российская стратегия, там порядка десяти фьючерсов, называется она «Энергия», можно посмотреть в рэнкинге управляющих на Московской бирже, она там тоже на первом месте в качестве высокодоходных и высокорискованных стратегий. Но мы ее используем, знаете, в рекламных целях, не потому что, а вопреки. То есть мы умеем работать даже на российском рынке, на таком низколиквидном и с малым количеством инструментов с высокой корреляцией, но это просто демо-версия. Естественно, основная стратегия работает на западных площадках. Безусловно.
А.Князева
―
А есть ли у вас в России какие-то конкуренты?
М.Ханов
―
Мы конкурируем с другими управляющими поставщиками решений для этих 10% за деньги клиентов. В этом плане у нас конкурентов – весь рынок, потому что инвесторы, фактически, выбирают. Если брать конкретно вот эту технологию количественных инвестиций, больше в России этим не занимается никто. На таком уровне, на промышленном. На Западе каждый большой финансовый дом, будь то «Bank of America» или «J.P. Morgan», все, фактически, крупнейшие финансовые компании, фонды, они разослали своим участникам письмо, что компания, которая не будет иметь в следующем году квантового подразделения обречена на потерю клиентов, потому что клиенты перетекают из традиционных фондов под ручным управлением в квантовые фонды, которые работают по технологии количественного инвестирования.
А.Князева
―
У вас есть возможность пригласить потенциальных инвесторов в ваш фонд, куда им можно обращаться, есть ли какая-то информация на вашем сайте?
М.Ханов
―
Ну конечно, на сайте у нас есть полное раскрытие информации, которую нас обязывает лицензия и подотчетность ЦБ. То есть раскрыта полностью вся доходность за все семь лет, за все месяцы. Были и отрицательные месяцы, был даже один отрицательный год, 2013, когда, к сожалению, волатильность на рынке была нулевая, то есть, пациент практически умер. Но она была у всех, в тот год были потери во всем мире.Сайт ncapital.ru, ООО «Норд-Капитал», есть мобильная версия, можно заказать звонок, можно отправить письмо. Но, еще раз говорю, это – не массовый продукт, не для рядового инвестора. Если, скажем так, у вас 6 миллионов, эти 100 000 – это все деньги, и вы планируете жить на доходность с этих денег – это неправильный выбор.
А.Князева
―
Вам не сюда.
М.Ханов
―
Вам не сюда. Просто яркий пример – 2016 год, доходность 87%, клиенты получили 46%, мы – 41%. У нас все, что до 5%, уходит клиентам, мы ориентированы на деньги с успеха. Все, что выше, делится пополам. Соответственно, 87%: 5% - клиенту, 82% пополам по 41%, итого у клиента 46% и 41%. Казалось бы, 46% годовых в валюте. Но в 2016 году было пять месяцев 0, -1%, -2%. Рынок стоял перед выборами в США и была минусовая доходность, небольшая, но тем не менее. То есть фактически, пять месяцев просадки. То есть, нет доходности. Это не по 3%, как говорят банкиры: «А можно вашу стратегию настроить так, что пусть будет не 40% дохода, не надо столько. Пусть будет 24%, но по 2% в месяц». Мы говорим – «нет, нельзя: смотри то, что я только что в течение двух часов рассказывал». Очень часто у нас такие встречи бывают.
А.Князева
―
Я надеюсь, что наши с вами встречи не последние, я желаю вам удачи, желаю хороших инвесторов, понимающих и денежных.
М.Ханов
―
Спасибо. Да, это самое главное, чтобы люди понимали, какой продукт они покупают.
А.Князева
―
Спасибо большое. У нас в студии был Михаил Ханов, управляющий директор компании «Норд-Капитал», и мы говорили о высокодоходной стратегии на международных рынках…
М.Ханов
―
Но и высокорискованной.
А.Князева
―
… количественный инвестициях, инструменты, технологии и, как вы уже сказали, риски. Счастливо.