Сергей Мохнаткин - Интервью - 2012-04-25

КОРРЕСПОНДЕНТ: Сергей, каковы эмоции вот от того, что вам удалось покинуть наконец колонию?

С. МОХНАТКИН: Ну, как сказать? Довольно сложный вопрос. Ну, я уже говорил, что я не ожидал, в принципе, такого решения вопроса и был настроен на все худшие варианты. Но, конечно, очень счастлив и доволен, что сумел выйти.

КОРРЕСПОНДЕНТ: То, что вам скостили срок, хотя сам срок уже кончался. То, что вас освободили досрочно, вот по решению Медведева. Это как-то для вас сыграло важную роль, или вы готовы были, в общем-то, досидеть до конца?

С. МОХНАТКИН: Я ещё говорю, что как раз готов был. Потому, что для меня это так было неожиданно. Кстати, я отлично знаю, что я там был далеко не один в списке. И там есть люди, которые ну уж по крайней мере не меньше меня пострадали. И вообще говоря, значительно больше. Но мне не судить в таком плане, из каких мотивов это было сделано на сегодня. Но могу сказать, что еще раз, в любой день заключенного, если он выходит пораньше, это имеет для него значение. Ну, каждая секунда свободы, она ценна

КОРРЕСПОНДЕНТ: А вы благодарны президенту Медведеву, что он принял такое решение?

С. МОХНАТКИН: Ну да, конечно. Раз он принял такой акт, будем говорить так, что я ему должен. Ну то есть, благодарен, конечно. Но очень благодарен прежде всего тем, которые обратились к нему, и, видимо, каким-то образом смогли доказать, что для меня можно сделать такой жест, такой акт.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Вы будете добиваться своего полного оправдания?

С. МОХНАТКИН: Да, обязательно.

КОРРЕСПОНДЕНТ: А подавать какие-то документы в Европейский суд по правам человека, вы планируете?

С. МОХНАТКИН: Европейский суд – это в том случае, если отказывают верховном суде. У меня ещё не пройдена эта надзорная станция, но по её результатам надо ещё подавать необходимые документы, надзорную жалобу. (Неразборчиво) инстанции здесь в России пройдены. Если не получится, то Европейский суд – да.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Но вы считаете себя не виновным. То есть, в 2009 году, в конце никаких правонарушений с вашей стороны вы не совершали, да?

С. МОХНАТКИН: Нет, ну однозначно, конечно. (Неразборчиво) нарисовано, как говорят в кино.

КОРРЕСПОНДЕНТ: А почему было нарисовано? Как вы предполагаете?

С. МОХНАТКИН: Ну, я понимаю так, что там у них возможно кто-нибудь действительно во-первых пострадал. Во-вторых, мне кажется, что вот именно перед новым годом, хотя я раньше не был на таких мероприятиях, какое-то остервенение может быть там, или недовольство со стороны даже рядовых работников. Может быть, им новый год помешали встречать. Был, видимо, каким-то особенно сильным, и может быть для того, чтобы… Ну, как сказать, другим, как говорится, была наука, и люди ни в коем случае не выступали. Я, кстати, очень много подавал... Я не знал, что против меня будет возбуждено. Очень много подавал от себя заявлений, с требованием завести возбудить. Ну, вот получал отписки, и в конечном итоге возбудили дело против себя.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Скажите, вы не жалеете, что вот тогда, 31 декабря 2009 года, вы вступились за женщину, проходя…

С. МОХНАТКИН: Нет, конечно. Мне кажется, что чтобы я в своей жизни ни делал, но пока ещё как-то серьезно о своих шагах никогда не жалел

КОРРЕСПОНДЕНТ: Сергей, и тогда последний вопрос. Нам Оля Романова рассказала, что у вас в колонии была кошка. Вам дали её с собой? Выпустили?

С. МОХНАТКИН: Вот, к сожалению, нет. Очень хорошая кошка, очень хотелось, чтобы она тоже получила свободу. Но не получилось, слишком поздно вывели. Школа закрыта, не дали туда пройти. Бывает, что и кошкам не очень хорошо живется, поэтому, хотелось её вынести с собой

КОРРЕСПОНДЕНТ: Да, Сергей, я вас понял, с освобождением вас ещё раз, спасибо вам большое.