Геннадий Гудков - Интервью - 2012-03-19

Г. ГУДКОВ: Мы с группой коллег моих готовим совершенно другие поправки закона о митинге. Ну, например мы считаем, что временные рамки, установленные не более 15-ти суток, не менее 5-ти, надо менять. И мы предлагаем поменять от 30, до 3-х суток. Потому что крупные митинги, которые сегодня в России становятся уже практикой, требуют, безусловно, больше времени и для организаторов и для властей, для согласования различных важных вопросов. Включая безопасность, организацию, выбора места, маршрутов, и прочее, прочее. Я считаю, что это правильно. Ну, и для доведения этой информации должно быть время. Потому что, например, тот же митинг на Арбате был согласован буквально за 2 дня до его проведения. И естественно, это порождает различные проблемы, и несуразицы. Поэтому конечно надо эти вещи решать, безусловно. Я считаю совершенно глупо штрафовать людей, за превышение численности. Мы можем прикинуть, как говорится, (неразборчиво) потолок, и принципу трёх «П», сколько будет людей на митинге. Но никто не знает до конца, сколько. Поэтому штрафовать за превышение численности – это, в общем-то, конечно, не конституционные нормы. Я думаю, что надо более четко прописывать, что является митингом, что является одиночным пикетом. Потому что абсолютно не объяснимы действия правоохранителей. Какие-то разные стандарты. Допустим на Пушкинской площади, людей, которые пришли ну, скажем так, формально встретиться с депутатом, не формально, выразить некое свое другое отношение, никто не задержан, и, слава Богу. То есть, у властей как бы хватило, и у милиции разума и такта не проводить никаких силовых действий. И все закончилось абсолютно мирно. И никакого как говорится, негативного следа даже не осталось. А в Останкино, начали задерживать. Более того, на Пушкинской не трогали, допустим, в прошлые выходные. А одиночные пикеты, даже Чирикова, и там ряд других защитников-экологов, они были задержаны. Задержаны довольно жестко, и я бы даже сказал, грубо. За что? Почему? Если человек выходит с плакатом, и он протестует против чего-то, это его, собственно говоря, личное дело. Никто не имеет права ему запретить, даже по российскому закону. И вот эти совершенно нестыковки и несуразицы, сегодня они по большому счету образуют очень неприятный синдром. Допустим, в том же самом Петербурге хватают и бросают в автозаки тех, кто спокойно собирается, и действует точно так же, допустим в Москве там, или в других каких-то крупных городах. Объяснить это с точки зрения здравого смысла, логики и закона, не возможно. Это какая-то своя собственная практика, которая руководствуется не законом, а неким приказом, постановлением, и каким-то другим не понятным актом. Или, например, была перегорожена площадь революции. Ну, я беру ещё раньше, там в одной из акций. Я задаю вопрос: «А на основании чего перегорожена площадь»? Вот мне милиционеры не могут объяснить, какой правовой акт положен в основу перегораживания площади металлическими барьерами.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Геннадий Владимирович, это все есть в ваших поправках, соответственно, да? И вы это будете куда дальше? Куда вы с этим дальше идете?

Г. ГУДКОВ: Дело в том, что все в поправках не учтешь. Ещё существует такое понятие, как правоприменительная практика, которая формируется… И, действительно, вот это и практикой, и опытом, и какими-то другими там нормативными актами. И действием властей, в том числе. И вот это тоже, как говорится, и не спишешь, и не отодвинешь, не исключишь. Влияет правоприменительная практика и на само применение закона, на дух закона, на его букву. Поэтому, здесь очень много проблем. Или например, там… Вот та же (неразборчиво) анти Селигер, на базе там вот этого Химкинского леса. Что это такое? Закон это точно не объясняет, можно толковать как угодно.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Геннадий Владимирович, так в итоге, какие перспективы и ваших поправок, и вообще? Вот все понимают, а сделать никто ничего не может.

Г. ГУДКОВ: Я не знаю, какие перспективы поправок. Потому что на самом деле, сейчас посмотрим. Потому, что разные позиции. То власть проявляет чудеса терпимости толерантности, то власть наоборот проявляет чудеса жесткости. Если это вообще можно назвать чудесами. Образцы жесткости. Не понятно, какие-то (неразборчиво) есть совершенно не понятные сегодня в действиях власти мотивы и принципы, которых невозможно объяснить ни с точки рения закона, ни сточки зрения формальной, или даже не формальной логики. Не знаю. Я думаю, что сегодня и милиция на перепутье, и сама власть на перепутье. То разрешает - то запрещает, то разрешает - то запрещает. Мы, наверное, сегодня видим с вами, реализацию принципа тяни-толкай, вот честное слово. По другому, и не скажешь. Шаг вперед, два шага назад.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Спасибо вам большое. Но вот Нургалиев, я так понимаю, скоро в думу придёт. Возможно, можно будет ему этот вопрос задать.

Г. ГУДКОВ: Я думаю, что там будет очередной отчет, очередной коллегии. Сколько процентов увеличено, сколько процентов уменьшено. Будет забалтывание темы, на самом деле. Опять же, сосредоточиться там героическим действиям полицейских, в ходе боевых действий. Такое впечатление, что у нас Нургалиев руководит не МВД, а армией, которая ведет тяжелые кровопролитные бои на фронте, с превосходящим по силам и численности противником. А по внутренним делам, действительно, мы зачастую не слышим ответов, не приветов.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Надеемся, что и ответы и приветы в скорости последуют.

Г. ГУДКОВ: Посмотрим.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Спасибо вам большое, Геннадий Владимирович за комментарий, до свидания.