Лекция в ГУ "Высшая школа экономика" в Москве 27 декабря - Андрей Илларионов - Интервью - 2005-12-28

Лекция бывшего советника президента РФ по экономическим вопросам Андрея Илларионова в ГУ "Высшая школа экономика" в Москве 27 декабря.

А. ИЛЛАРИОНОВ - Начнем с того, что, по крайней мере, исторически, необязательно логически предшествует развитию вот этой самой болезни. Пока еще никакой болезни нет, пока есть только рост мировых цен на нефть. Россия является крупным производителем и одним из крупнейших экспортеров нефти, а также иных энергетических ресурсов на мировой рынок. Первое проявление болезни – болезнь, которая носит название "голландской". Некоторыми проявлениями, пока позитивными проявлениями которой являются хорошо всем известные тенденции по увеличению валютных резервов, включая средства Стабилизационного фонда. Увеличение валового внутреннего продукта, за последние 7 лет впятеро по обменному валютному курсу. Увеличение денежных доходов населения более чем в 4 раза. Опять-таки в долларовом измерении. Показатели, которые достаточно трудно встретить в мировой экономической истории даже последнего времени. Объем потребительского рынка показатель очень важный для многих компаний, работающих на потребительском рынке и для компаний, работающих в так называемой «нон трейд офф». Чрезвычайно важны возможности роста для компаний, увеличение почти в 4 раза за 7 лет. Причем следует иметь в виду, что увеличение объемов рынка в долларовом измерении сочетается с существенно более медленным увеличением тех же самых показателей в физических величинах. Скажем, сравнение объема физического экспорта топливно-энергетических ресурсов и их стоимости. При 50% увеличении физического объема экспорта топливно-энергетических товаров, стоимость их увеличилась более чем в 6 раз. Кумулятивный прирост ВВП. За последние 7 лет он составил достаточно приличную величину – на 57% в физическом измерении, однако в долларовом измерении в 4,8 раза. Естественно в реальной жизни для целей работы компаний, как и для целей государственного бюджета, значение имеют показатели в долларовом измерении, и создается впечатление бурного и неудержимого роста важнейших показателей. Кумулятивный прирост частного потребления. При росте на 61% в физическом измерении, в постоянных ценах, в долларовом выражении более чем в 4 раза. Розничный товарооборот. В физических величинах на 68%, в долларовом выражении в 3,8 раза. Понятно, что, это всем хорошо известно, что основным двигателем большинства экономических процессов в стране в последние годы является благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура, которая сейчас носит уже совершенно очевидно характер уникальной благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры. Причем это касается, в том числе и тех показателей, которые обычно традиционно заносятся в актив экономическим деятелям и людям, которые имеют отношение к экономической политике. Например, когда говорят о позитивной динамике российского фондового рынка и о том, какие новые рекорды бьет российский фондовый рынок, меньше обращают внимание, что он практически полностью повторяет динамику мировых цен на нефть и соответственно вклад экономической политики, ее качества здесь уловить достаточно трудно. Тем более что и последние годы эта связь становится еще более отчетливой. Но это как бы все-таки такая относительно благоприятная сторона развития голландской болезни. Даже ее болезнью пока трудно назвать, это благоприятное развитие событий, которое можно занести в актив тем, кто имеет отношение к принятию решений, в том числе в экономической сфере. Однако у этого процесса есть и некоторые другие последствия. Рост цен на нефть естественно приводит к значительному увеличению притока финансовых ресурсов в страну. И здесь показана стоимость российского экспорта нефти и нефтепродуктов. Соответственно приобретение экспортной выручки национальными денежными властями для целей накопления валютных резервов приводит к тому, что темпы прироста денежной массы остаются весьма высокими, остаются двузначными последние годы. Никогда годовые темпы прироста агрегата М2 не опускались ниже 32%. А часто даже держатся на уровне, близком к 50%. Поэтому неудивительно, что сохраняются высокие темпы инфляции. Годовой темп прироста потребительских цен остается двузначным, показатель 2005 года оказывается не меньше чем показатель 2004 года, даже немножко больше. Это немножко противоречит, а точнее довольно сильно противоречит тем заявлениям, которые делались в последнее время и о которых вы наверняка наслышаны. Проблема здесь вот в чем, чем это объясняется. Дело в том, что традиционно в российской экономической дискуссии в качестве индикатора инфляции используются помесячные индексы цен. В частности, тот индекс цен, за которым многие из вас следят и за которым следят, в том числе и представители органов власти, правительства и ЦБ, представляет собой индекс цен, в данном случае допустим, декабря 2005 года к декабрю 2004 года. А не к среднегодовому уровню цен 2005 года к среднегодовому уровню 2004 года. Если же мы занимаемся анализом глобальных тенденций в течение года, а не только в течение одного месяца, пусть даже очень важного, декабря, в котором мы встречаемся, то тогда конечно, нужно иметь в виду соотношение общего уровня цен в течение одного года к общему уровню цен в соответствующем году. Иными словами, безотносительно к тому, какое небольшое изменение наблюдается с динамикой годового прироста потребительских цен, одно ясно - темпы инфляции сохраняются достаточно высокими. На гораздо более высоком уровне, чем хотелось бы властям, которые прогнозировали на этот год темп инфляции на уровне 8-8,5 для индекса потребительских цен месяц к месяцу и примерно на уровне 9,5% год к году. Поскольку темпы инфляции сохраняются достаточно высокими, то это неизбежно приводит к повышению реального эффективного валютного курса. У роста реального курса национальной валюты есть несколько очень важных следствий. Одно из них заключается в том, что практически вместе с реальным курсом рубля растет и импорт. Импорт дешевеет относительно товаров отечественного производства, и соответственно происходит его увеличение. Это касается не только потребительского импорта, это касается в частности импорта машин и оборудования, значительный рост импорта, физических объемов импорта сопровождается существенным замедлением роста экспорта. Потому что повышение реального курса рубля приводит к повышению издержек ведения экономической деятельности на территории страны и к потере конкурентоспособности национальных компаний на внутреннем рынке, на внешнем рынке по сравнению с зарубежными конкурентами. В странах, в которых они действуют, реальный курс их национальной валюты не повышается такими темпами, как у нас. Поскольку происходит повышение реального курса национальной валюты, это приводит к существенным структурным изменениям в национальном промышленном производстве. Те отрасли, в цене продукции которых велика доля ренты, в том числе природной ренты, сохраняют относительную конкурентоспособность. Те же отрасли, в цене продукции которых доля ренты не значительна или отсутствует, естественно теряют конкурентоспособность, прежде всего. Уменьшают объемы производства иногда относительно, иногда абсолютно. В частности видно по этому графику, как увеличился удельный вес добычи нефти в общем объеме промышленного производства. А как, собственно говоря, связаны показатели удельного веса добычи нефти в промышленном производстве и динамика реального эффективного курса рубля. По сути дела каждый успех повышения реального эффективного курса рубля сопровождается соответствующим увеличением удельного веса отраслей, в данном случае добычи нефти, но не только нефти, тех отраслей, в цене продукции которых достаточно велика доля ренты. И происходит соответствующее уменьшение удельного веса производства продукции, в цене которых доля ренты не велика или отсутствует. Однако на этом последствия развития этой болезни не заканчиваются. Рост нефтяных цен ведет к значительному увеличению государственных доходов, естественно государственных расходов. В рамках расходной части начинают происходить свои структурные изменения. Наиболее быстро растущими статьями федерального бюджета в последние годы стали расходы на оборону и безопасность, в данном случае этот показатель измерен не только в долларовом измерении, но и как удельный вес, как доля в валовом внутреннем продукте. А также на государственное управление. Неудивительно, что численность чиновников, лиц, занятых в государственном управлении, государственных служащих как процент от общей численности занятости, имеет общую тенденцию к повышению. Увеличение государственных расходов сопровождается также увеличением занятости в нерыночном секторе. К нерыночному сектору относятся как сектор непосредственно государственный, связанный с бюджетными расходами, так и сектор монопольный. Тот сектор, в котором цены и тарифы на продукцию компаний определяются и регулируются государственными органами, либо на федеральном, либо на местном уровне. Естественно увеличение удельного веса занятости в нерыночном секторе сопровождается соответствующим снижением занятости в рыночном секторе. И это уже приводит к тому, что само государство, российское государство начинает трансформироваться в то, что иногда называется "петро-государство". Те так называемые нежелательные структурные изменения, а именно опережающий рост производства в нефтедобывающей промышленности по сравнению с обрабатывающей, то, что всем хорошо известно под названием борьбы с сырьевым придатком или что-то вроде этого, создают для властей очень сильное искушение по проведению так называемой структурной политики. Та структурная политика, которая проводится, по крайней мере, с 2003 года достаточно в полном масштабе, включает в частности такие шаги как существенное увеличение налогообложения нефтяных компаний, рост государственных расходов, включая государственные инвестиции, установление различных регулируемых государством транспортных и энергетических тарифов для различных отраслей промышленности, дальнейшую дифференциацию импортных пошлин, введение импортных квот. В последнее время к этому присоединились особые экономические зоны, инвестиционный фонд и так далее. Собственно говоря, проведение такой промышленной или структурной политики имеет своим результатом вполне предсказуемое. То, что многократно описано в экономической литературе, учебниках – существенное падение темпов роста как в одних отраслях, так и других, и общее снижение темпов роста промышленного производства. Тем не менее, на этом также работа болезни не заканчивается. Пока все, с чем мы сталкивались, все-таки относится более-менее к тому, что традиционно называется "голландской болезнью". Структурные изменения, общее замедление темпов экономического роста и так далее. Однако после этого наступает следующий этап, который справедливо было бы наименовать "венесуэльской болезнью", а именно нарастание не просто элементов структурной или промышленной политики, а нарастание массированного государственного интервенционизма в отдельные отрасли российской экономики. Как это происходит. Еще в 90-х годах энергетический сектор составлял, по крайней мере, стоимость энергетического сектора не превышала, как правило, 10% ВВП. То в последние годы удельный вес увеличился до 22%. И возможно даже станет чуть больше по итогам 2005 года. Особенно привлекательными становятся частные нефтяные компании, где аккумуляция значительных финансовых ресурсов делает их весьма заманчивыми для государственного вмешательства. Особенно внимание привлекают наиболее эффективные частные компании, где генерация прибыли оказывается наиболее значительной. В частности здесь представлены данные по ЮКОСу, который смог удвоить добычу нефти не за 10 лет, удвоение ВВП и не за 12 лет, то есть не за 10 лет, как говорил президент и не за 12-13 лет, как говорил министр экономического развития, а всего лишь за 5 лет. Что произошло с ЮКОСом всем хорошо известно. Поэтому мы лишь посмотрим на результаты. Результат, по крайней мере, на сегодняшний день заключается в том, что наиболее прибыльная и наиболее эффективная часть ЮКОСа "Юганскнефтегаз" была передана государственной компании "Роснефть". Динамика развития "Юганскнефтегаза" после передачи "Роснефти" обращает на себя конечно внимание. После 4-х лет достаточно быстрого роста темпами между 15% и 20% годовых под руководством менеджмента ЮКОСа, в 2004 году во время предъявления максимальных налоговых претензий, рост сократился до 4%. А под руководством продвинутой компании "Роснефть" он сократился на 2%. При этом как сообщила компания "Роснефть", объем инвестиций в "Юганскнефтегаз" удвоился по сравнению с предшествующим периодом. Соответственно от перемены мест слагаемых в отличие от арифметики, в экономике сумма меняется. В результате того, что происходило в нефтяном секторе, в том числе с компанией ЮКОС, частные инвестиции в отрасль снизились более чем на 20% в прошлом году и на 7,6% по данным за первую половину этого года. Благодаря или из-за этого годовые темпы прироста добычи нефти снизились с 12% в июне 2003 года до 0,9% в августе 2005 года. Немножко подросли в последние месяцы. Тем не менее, то небольшое, но яркое российское нефтяное чудо, которому было посвящено такое огромное количество комментариев и публикаций в предшествующие 5 лет, закончилось. И в настоящее время наиболее оптимистические прогнозы, относящиеся к росту добычи нефти в России, не дают цифры больше 3-4% годовых в предстоящие годы. И собственно экономическая политика представляет собой один из важнейших институтов, такой динамический институт, но важнейший институт. Но это не единственный институт, конечно, который подвергается деградации в условиях соответствующих течению "венесуэльской болезни". В этих условиях естественно спрос на независимый анализ, на деятельность негосударственных организаций, неофициальных СМИ, оппозиционных политических организаций сокращается, а финансовая поддержка такой деятельности со стороны частного бизнеса, запуганного властями и характерного для развитого гражданского общества, падает. Центральным элементом политического процесса становится не формирование благоприятных условий для наиболее быстрого создания новой стоимости, а распределение и перераспределение монопольной ренты, и создание ее новых источников. Политический процесс превращается в так называемый "петро-политический" процесс. Пожалуй, наиболее яркая деградация политических институтов наблюдается в сфере уменьшения индекса политической свободы в России, которая посчитана по данным организации "Фридом Хаус", которая в течение более трети века осуществляет измерение индекса политических свобод более чем в 150 странах мира. Еще в 1997 году показатель демократических свобод в России был достаточно приличным. Россия была частично свободной страной. Причем гораздо ближе к свободным странам. В 2005 году произошло качественное изменение. Россия перестала быть частично не свободной. Стала полностью не свободной по индексам "Фридом Хаус". Нет, мы еще не находимся на уровне Белоруссии, Туркменистана, хотя старательно приближаемся к этому. Характеристикой "венесуэльской болезни" становится не имперский синдром, связанный с тем, что постоянно возрастающий приток финансовых ресурсов в страну делает ее внешнюю политику все более агрессивной. На самом деле это явление не новое. По сути дела, очень многие страны в 70-80-е годы, испытавшие существенный приток валютных ресурсов, использовали значительную часть для приобретения оружия и для проведения гораздо более агрессивной политики по отношению к своим соседям. Среди таких стран можно назвать Ливию, осуществившую агрессию против Чада. Ирак, который успел совершить соответствующие атаки на Иран и на Кувейт. Венесуэла, которая с получением финансовых ресурсов обнаружила большие проблемы со своими соседями. Следует помнить, что и соответствующая интервенция в Афганистан Советским Союзом была начата аж в 1978 году, в конце 1978 года на пике нефтяных цен.