Любовь к отеческим гробам - Андрей Деллос - Интервью - 2005-07-26
О. БЫЧКОВА – У микрофона Ольга Бычкова, добрый день, и в гостях у нас сегодня в прямом эфире «Эха Москвы» московский ресторатор Андрей Деллос, добрый день, Андрей.
А. ДЕЛЛОС – Добрый день.
О. БЫЧКОВА – И говорить мы будем о том, что делать со старыми московскими особняками, судьба которых, скажем, далеко не проста и не ясна, на примере нового проекта Андрея Делосса, автора знаменитого, в том числе, московского ресторана «Пушкин», в общем, создателя целого направления в ресторанном деле.
А. ДЕЛЛОС – Спасибо.
О. БЫЧКОВА – И не только в ресторанном. Создание такой красивой, очень подлинной, очень красивой и очень такой вдохновляющей стилизации, расскажите, что вы придумали на этот раз.
А. ДЕЛЛОС – Мы придумали построить дворец.
О. БЫЧКОВА – Ни много, ни мало.
А. ДЕЛЛОС – Ни много, ни мало. Дело в том, что «Пушкин» притом, что многие его воспринимают как дворец, на самом деле, таковым не является, это очень русский домик. И мы решили изменить уровень планки, просто поднять ее очень высоко сразу. Это было абсолютно сумасшедшей идеей, потому что изначально мы, конечно, не понимали, во что мы ввязываемся. Но возникла идея, возникло место, это был абсолютно руинированный бывший особняк, который располагался рядом с «Пушкиным».
О. БЫЧКОВА – На Тверском бульваре в Москве.
А. ДЕЛЛОС – На Тверском бульваре, совершенно верно. И это были в прямом смысле слова, я вам показывал фотографии, к сожалению, радиослушателям мы показать не можем, это были просто в прямом смысле слова зловонные руины.
О. БЫЧКОВА – Показывать, на самом деле, ничего не нужно никому, потому что все прекрасно знают такие места. Их, к сожалению, в Москве в центре очень много. Их много и в других городах, когда стоят старые дома, бывшие когда-то красивыми, можно только догадываться о том, как они выглядели раньше, 100 лет назад или 200 лет назад. Особняки, превращенные во что, вначале в коммунальные квартиры, потом в складские помещения, потом просто в какие-то трущобы уже совсем непонятного происхождения и вида.
А. ДЕЛЛОС – Вы сразу затронули суть проблемы, точнее, трагедии, потому что это на самом деле трагедия. Еще несколько лет назад я не понимал ее масштабы, затем однажды, когда была идея сделать такой приятный уютный ресторан, я обратился с письмом в московскую мэрию. И мне предоставили ряд адресов, я тогда еще очень удивился, что они так хорошо расположены, выгодно расположены.
О. БЫЧКОВА – В центре.
А. ДЕЛЛОС – В центре Москвы.
О. БЫЧКОВА – В хороших старых местах.
А. ДЕЛЛОС – В хороших старых местах. И я начал объезжать эти адреса. То, что я увидел, повергло меня в такой ужас, что я вам могу сказать честно, я бывший реставратор, я действительно принимаю проблему очень близко к сердцу, я несколько ночей не спал, потому что я просто понял, что в Москве существует громадное количество невероятно красивых мест, которые когда-то были дивной красоты. Более того, они и сейчас сохранили какую-то, знаете, такую эстетику разложения, такие венецианские домики. И единственная проблема, что к этому дому, к этим домам подойти нельзя ни с какой точки зрения.
О. БЫЧКОВА – Почему нельзя подойти, в смысле? В полной запущенности объекты?
А. ДЕЛЛОС – Любой реставратор знает, это не только полная запущенность, любой объект, это может касаться картины, может касаться какого-то архитектурного сооружения, есть такое понятие, как point of no return, точка невозвращения, для конкретного исторического объекта. Т.е., рано или поздно, наступает тот момент, когда его уже просто отреставрировать невозможно. Его надо в лучшем случае разбирать по кубикам и затем из тех кубиков, которые еще можно использовать, составлять нечто новое. Так вот, в Москве громадное количество таких зданий. И парадокс заключается в том, что, с одной стороны, их и реставрировать уже нельзя, а, с другой стороны, к ним продолжают не подпускать. Идеи, за которые борются те люди, которые не подпускают, они, несомненно, очень хорошие. И среди этих людей, особенно тех, кто возглавляет это движение, тот же Алексей Ильич Комеч, настоящий борец за сохранение национального достояния, но я знаю немало, которые в этом движении просто, грубо говоря, пиарятся. Они ищут возможность, ведь это замечательная совершенно форма обрести популярность, ведь надо против чего-то бороться.
О. БЫЧКОВА – Это понятно. Проблема с московскими особняками и их сегодняшнее состояние, старинными особняками, тоже всем хорошо известна. Странно, что вы так удивились, когда вы ездили по этим адресам, все их видят каждый день. Мы ходим мимо этих ужасных разрушенных домов. Что с ними делать дальше?
А. ДЕЛЛОС – Степень, дело в степени.
О. БЫЧКОВА – Да, понятно, что с этим делать дальше, на самом деле, большой вопрос. Что предлагаете вы, все-таки вернемся к началу, в вашем новом проекте?
А. ДЕЛЛОС – Вы знаете, я вам скажу так, мой случай не типичен в данной ситуации, потому что уже ничего не было. Ведь большинство из этих особняков все-таки выложено, состоит из кирпичей 19 века. В моем случае этих кирпичей практически не было уже вообще.
О. БЫЧКОВА – А что там было?
А. ДЕЛЛОС – Был бетон. Дело в том, что где-то в 40-х гг. это все было перестроено, сделаны в этом особняке были коммуналки, был бетон и кирпич 20 века. Учитывая то, что крыша обвалилась давным-давно, это все начало гнить. Это были в прямом смысле слова руины, которые выглядели довольно живописно. Но когда это начинали, эксперты изучали, из чего это все состоит, то стало все понятно.
О. БЫЧКОВА – Приходили в ужас. А там что находилось к моменту, когда вы туда пришли?
А. ДЕЛЛОС – Да ничего там не находилось. Там были руины.
О. БЫЧКОВА – Т.е. там уже никто не жил?
А. ДЕЛЛОС – Там ничего находиться не могло.
О. БЫЧКОВА – Ничего не происходило?
А. ДЕЛЛОС – Там были руины, там был какой-то польский товарищ, который взялся это дело все вроде бы как отреставрировать, не отреставрировать, а, скорее, произвести реконструкцию. Ничего он не сделал, он только перегрузил фасадную стену, которая и так не имеет фундамента, это все спокойно оседало. И просто если бы без немедленного внедрения, это рано или поздно просто рухнуло на Тверской бульвар.
О. БЫЧКОВА – Т.е. там были абсолютно мертвые руины, да, никем никак не используемые?
А. ДЕЛЛОС – Абсолютно, на 100%.
О. БЫЧКОВА – Еще раз задаю этот вопрос, что предлагаете сделать там вы, что вы там делаете?
А. ДЕЛЛОС – Я настырный, если вы позволите, вернусь все-таки к тому, с чего я начал, о том, что существуют различные формы, как обратить внимание на историческое наследие нашей страны. Существуют формы, безусловно, известные нам, это запреты, это строжайший контроль, которые, несомненно, нужны. В какой форме – это отдельный разговор. Но существует и другая форма, почему я, когда вы меня спросили, какой должен быть лозунг нашего разговора, я бы сказал, что для меня это-таки любовь к отеческим гробам, она существует в разных формах. Действительно, мы пытаемся воспроизвести интерьеры, дворцовые русские интерьеры 18 века. Как это получилось, когда мы закончили кафе «Пушкин», практически все мастера, которые работали над кафе «Пушкин», от нас ушли и теперь успешно работают на Рублевке. Перед нами была альтернатива, либо мы могли, выбор простой, либо мы брали профессиональных высокопрофессиональных людей, либо мы брали учеников. И мы пошли по второму пути. Мы взяли 17-18-летних ребят, которых на сегодняшний день уже около сотни.
О. БЫЧКОВА – Из художественных училищ?
А. ДЕЛЛОС – Да, это были первые курсы художественных училищ. И мы этих ребят просто сформировали как мастеров. Любой, кому я сегодня показываю резьбу или настенную живопись, пусть даже очень экспертные и очень профессиональные, высокопрофессиональные дяди с Запада, они впадают в состояние глубокого шока, то, что делают эти ребята, эти дети, по сути дела. Все эти ребята, недавно у нас была волна защит дипломов, они защищали дипломы художественных училищ с теми работами, которые они сделали у нас.
О. БЫЧКОВА – Например, например, что они там делали?
А. ДЕЛЛОС – Например, одна из девочек, начинающий скульптор, она нам вылепила китайцев на карниз, это волшебный экзотический мир Китая, которые вы знаете на примере, например, китайский дворец в Ораниенбауме, вообще восточная тема и китайская тема в искусстве европейском и русском 18 века была невероятно модной. И мы решили один из залов посвятить экзотическому Китаю. Но это не есть Китай – Китай. Это представление россиян о рае, который, как они считали, существует, в тот момент это еще был не Китай, это все называлось Индией.
О. БЫЧКОВА – Примерно также, наверное, как ваш ресторан «Пушкин» – это не экранизация романа Александра Сергеевича.
А. ДЕЛЛОС – Упаси господь.
О. БЫЧКОВА – В жанре ресторана, а это некое воссоздание даже не атмосферы, а нашего представления о ней, правильно?
А. ДЕЛЛОС – Конечно, это фантазия, безусловно, это дух, это какие-то очень тонкие ощущения, конечно, и с «Пушкиным» это была очень сложная игра, потому что совершенно не было гарантировано, что кто-то с тобой разделит твои, сможет разделить твои фантазии и твои ощущения по этой теме, скажем так. Я даже не определяю это только фамилией Пушкина, это время, это какой-то ассоциативный ряд, который возникает с этой фамилией. Другое дело, что целый ряд людей, я уверен, когда мы откроем этот дворец, такое начнется, уж если мне устраивали разбор полетов по кафе «Пушкин» серьезная некая дама в одном высокопрофессиональном журнале, устроила разбор всей кухни кафе «Пушкин», мог ли Александр Сергеевич есть все те блюда, которые находятся в кафе «Пушкин».
О. БЫЧКОВА – Это была ваша претензия на что-то, и вы получили реакцию, а что вы хотели, собственно?
А. ДЕЛЛОС – Логично.
О. БЫЧКОВА – Это значит – вы добились своего, значит, вы убедили людей в том, что вы хотели создать именно это и они это восприняли. Но что там будет, в этом новом месте, ресторан и все?
А. ДЕЛЛОС – Это будет комплекс. Вы знаете, я в свое время заявил, что я буду бороться за придание слову ресторан какого-то культурного значения, т.е. ресторан как институт культуры, это развитие этой темы, если хотите. Хотя будут, естественно, не только рестораны, там будут выставочные залы, там будут магазины как предметов декоративного искусства, потому что просто этих ребят, тех, которые сейчас, которые в нашей команде, их просто так отпустить нельзя, это будет преступление с нашей стороны. Другое дело, что они не потеряются теперь, понятно, что такие люди теперь работу всегда найдут. Но дать им работу и показать еще, как это можно делать так, чтобы человек мог это приобрести для себя, почему бы и нет?
О. БЫЧКОВА – Т.е. это будет что такое, ресторан с неким закрытым клубом для ценителей изысканных стилизаций, что это будет?
А. ДЕЛЛОС – Начнем с того, что это все открытое на 100%. Я уже на заре своей творческой деятельности поиграл в закрытые клубы, больше никогда не собираюсь этого делать, мне это уже неинтересно. Это абсолютно открытое место, где человек воочию сможет ощутить, понять, что такое история декоративного искусства, русская, европейская, потому что не существует разделения на русскую и европейскую, все это мешанина. Он сможет это все потрогать, это все пощупать, он сможет понять, как это. Но давайте зададимся вопросом, если вернуться к особнякам, кто туда вообще заходит, какое количество людей туда заходит, какое количество людей, в конце концов, туда допущено?
О. БЫЧКОВА – Туда приводят школьников на экскурсии, если вы имеете в виду исторические особняки.
А. ДЕЛЛОС – Этим все и заканчивается. А после этого мы требуем от людей какого-то понимания, какого-то ощущения, это, извините, если только мы разовьем интуицию. Контакта нет. Этот контакт в той форме, в которой мы его организуем, я уверен, что у многих он вызовет, скажем так, недовольство. Люди воспримут это как провокацию. В конце концов, нас не первый раз.
О. БЫЧКОВА – Почему недовольство?
А. ДЕЛЛОС – А я вам скажу, почему, потому что все равно, рано или поздно, звучит слово новодел.
О. БЫЧКОВА – Да, это так.
А. ДЕЛЛОС – А я вам скажу, что если «Пушкин», кафе «Пушкин» дает, может быть, какие-то основания для подобных подозрений, скажем так, то та игра, в которую мы играем сейчас, этот дворец, уже никто не сможет понять. Дело в том, что все кубики, кубики, которые мы использовали для создания интерьеров, эти кубики подлинные. Мы их очень долго, много лет собирали.
О. БЫЧКОВА – Подлинные вещи или подлинный стиль?
А. ДЕЛЛОС – Подлинные вещи, подлинные панели, я не говорю, что их много, они есть. И нюанс заключается в одном, что даже я теперь, т.е. человек, который организовал весь этот тираж дальнейший, этих подлинных вещей, не знает, где было старое, а где новое. Это очень хорошее доказательство того, что ноу-хау, что эти руки русские, они не утеряны.
О. БЫЧКОВА – Когда говорят о новоделе, то, может быть, в конечном счете, проблема сводится к тому, кто и как это делает, потому что если это новодел типа вашего ресторана «Пушкин», извините за комплимент, сделанный с хорошим вкусом, это одна история.
А. ДЕЛЛОС – Спасибо.
О. БЫЧКОВА – А если это новодел, сделанный, я даже не знаю, как сказать, как раньше, только лучше, красивее, с золотом, сразу с использованием всех известных автору стилей, особенно заказчику, это другая история. К сожалению, последнего мы в Москве видим намного больше.
А. ДЕЛЛОС – А это нормально. Мы так долго отряхивали пыль истории с наших ног, что мы ее-таки отряхнули, все это ушло. И когда мы затевали этот проект, я очень много вопросов себе задал, сможем ли мы это сделать нашими руками, более того, я могу сказать, всю первую часть этого дворца, мы ее просто выкинули, потому что это все было не то. Мы развивались с такой скоростью, что нам приходилось уже отсекать хвост.
О. БЫЧКОВА – Вы выкинули свои проекты или что?
А. ДЕЛЛОС – Да, мы выкинули свои изделия.
О. БЫЧКОВА – Свои изделия и свои идеи, понятно.
А. ДЕЛЛОС – Потому что в тот момент, когда они уже были изготовлены, мы выросли до такого уровня, что уже нас это не устраивало.
О. БЫЧКОВА – Понятно. Я напомню, что московский ресторатор Андрей Деллос в прямом эфире «Эха Москвы», который не только ресторатор, но также и реставратор по прежней профессии, мы говорим о новом проекте Андрея Деллоса, рядом со всем хорошо известным рестораном московским «Пушкин» на Тверском бульваре. Вопрос, не могу не задать вопрос с эфирного пейджера, а потом еще все-таки важная тема, связанная с вашим новым проектом, Сухарь спрашивает, только коротко, если можно, ответить – стоит ли ремонтировать Большой театр с устаревшей планировкой? Или построить заново с историческими элементами? Вопрос провокационный.
А. ДЕЛЛОС – Конечно, вопрос провокационный, безусловно, я думаю, что нам не надо путать. Видимо, я сам напросился на подобный вопрос, поскольку времени у нас мало.
О. БЫЧКОВА – Наверняка, да.
А. ДЕЛЛОС – Развернутых характеристик тому, что сейчас существует в России, я не давал, поэтому я нарвался на этот вопрос. Дело в том, что Большой театр, как и многие особняки, которые просто эксплуатировались, но, скажем так, профессионально, за ними следили.
О. БЫЧКОВА – Они в порядке более или менее.
А. ДЕЛЛОС – За ними был уход. Ради бога, уважаемые господа, не воспринимайте мои слова, не воспринимайте меня как некоего Аттилу, который сейчас предлагает здесь все разрушить. Наоборот, речь идет о том, что то, что еще можно спасти, надо спасать срочно. Но нюанс заключается в том, в порядке полемики вашему радиослушателю, который мне задал вопрос, я задам ему свой вопрос, а что будет с Большим театром, если его оставить сейчас так, как он есть? Удастся ли его отреставрировать вообще буквально через 10-15, 20 лет?
О. БЫЧКОВА – Понятно. И как много в Москве осталось таких зданий, с которыми уже ничего нельзя сделать, чтобы вернуть им прошлый облик? В чем проблема-то сегодня с вашим новым проектом на Тверском бульваре?
А. ДЕЛЛОС – Вы знаете, я думаю, что их очень большое количество. Но их, слава богу, пока не большинство. И для чего мы, я лично говорю сегодня об этом, именно для этого. Я не хочу, чтобы их стало большинство, потому что все равно существуют во вполне приличном состоянии находящиеся особняки, к которым, говорят, не подойти, не подходить, понимаете? Что с ними произойдет, если начнет протекать крыша? А крышу никто не латает, у государства, скажем так, для того, чтобы себе позволить такую формулу, не подходить, не трогать…
О. БЫЧКОВА – Надо иметь альтернативу, да.
А. ДЕЛЛОС – Нужно государству иметь очень большие деньги.
О. БЫЧКОВА – Это ясно. Когда будет открыто ваше новое заведение?
А. ДЕЛЛОС – Я надеюсь, что это произойдет в сентябре.
О. БЫЧКОВА – Если что, если все пойдет по плану?
А. ДЕЛЛОС – Проект невероятно сложный, невероятно сложный, и это все настолько тончайшие нити, которые должны все сойтись в одном месте и в одно время, что если какая-то из этих нитей запоздает, мы просто не откроемся.
О. БЫЧКОВА – Но вы преодолели сопротивление такого рода, о котором мы только что говорили?
А. ДЕЛЛОС – Я думаю, что элементарной логикой и доказательствами и просто бумагами, просто документами, а как здесь еще может быть? Говорить об этом можно сколько угодно. Так или иначе, все подобные работы должны происходить под контролем. Этот контроль существовал, этот контроль существует. Все необходимые документы представлены, так что работа была очень тяжелая, но работа идет.
О. БЫЧКОВА – Успехов вам. Спасибо за эту беседу, московский ресторатор Андрей Деллос со своим новым проектом был в прямом эфире «Эха Москвы».
А. ДЕЛЛОС – Спасибо.