Итоги встречи президентов России и Франции; сотрудничество России и Франции в аэрокосмической области; подписание договора о приобретени - Клод Бланшмезон - Интервью - 2002-07-22

22 июля 2002 года

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Клод Бланшмезон - чрезвычайный и полномочный посол Франции в РФ.

Эфир ведет Матвей Ганапольский.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ Обычно лето бедное время для новостей. Но у меня сейчас в руках изложенные на бумаге две сенсационные новости, что для журналистов крайне приятно. Обе эти новости касаются встречи президента России и Франции. Одна новость политическая, одна экономическая. Причем экономическая новость, о которой я буду сейчас с Вами говорить, может быть, даже перекрывает политическую новость, потому что это реальный шаг в сотрудничестве между Россией и Францией. Я напомню радиослушателям, что президенты России и Франции подтвердили сегодня факт сделки по закупке французских аэробусов, и кем, вдумайтесь, не частной компанией, а российским "Аэрофлотом". И Владимир Путин на совместной пресс-конференции с Жаком Шираком сказал, что за эту сделку шла острая конкурентная борьба, 600 млн. долларов США эта сделка, и "Аэрофлот" закупит 18 французских самолетов.

У меня к Вам два вопроса. Первый вопрос: как удалось это французской стороне? И второе. Вы понимаете, это невероятно для России. "Аэрофлот" это наша государственная компания, хотя там есть и частный капитал, но она должна летать на российских самолетах. И я представляю себе, как в течение определенного времени президента Путина будут обвинять в непатриотизме. Пал последний бастион. Еще раз подчеркиваю. 600 млн. долларов. Это сенсация. Как Вы оцениваете эту ситуацию?

К. БЛАНШМЕЗОН Я думаю, что президент Путин совершенно ясно в Сочи в ходе пресс-конференции сказал о том, что он желает, чтобы российские авиакомпании в будущем имели бы российские самолеты. И, что касается этого, президент Франции совершенно согласен. Но в данном случае речь идет о замене западных самолетов, которые несколько устарели в нынешнем флоте "Аэрофлота", и для того, чтобы их заменить, было более или менее договорено уже некоторое время, что их заменят западные самолеты.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ Итак, с этого момента административный совет директоров компании "Аэрофлот" принял решение заменить самолеты для среднесрочных магистралей европейскими самолетами, а для дальнесрочных магистралей "Боингами". Вы считаете, что это большая победа для Франции? Как Франция добилась этого?

К. БЛАНШМЕЗОН Во-первых, хочу Вам напомнить, что "Аэробус" это европейская компания, это не французская фирма. Столько же есть участия со стороны Германии и Франции в этом деле. Вы проанализируйте как следует контакты между Россией и Германией и сотрудничество между Англией и Россией. Очень часто мы говорили об аэробусах. Иными словами, компания "Аэрофлот" сделала технический и коммерческий выбор, и она выбрала те самолеты, которые ей лучше всего подходят. И она сделала европейский выбор. Конечно, основные капиталы в "Аэрофлоте" это государственный капитал. Так что мы понимаем, что это правильное решение, экономическое, потому что это соответствует потребностям "Аэрофлота". Теперь Вы задаете вопрос, как мы добились такого результата. Вы знаете, что не вчера это началось. Прошлым летом в Москве, как Вы знаете, состоялся авиационный салон, в районе 15 августа. И тогда председатель компании, которая производит аэробус, был здесь, на своем стенде, и президент Путин бывал на этом салоне. Так что после этого начались переговоры между специалистами "Аэрофлота" в Тулузе, Берлине и т.д.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ Все бы было правильно, так, как Вы говорите, если бы не одно обстоятельство. Президент Путин заявил это при встрече с другом Жаком, а не с другом Шредером. Понимаете, сейчас все больше и больше говорят про установление каких-то особых отношений между лидерами стран. Вообще, в России, как Вы знаете, этому придается очень большое значение. Это пошло еще от Ельцина. Считается, что если два лидера официально встречаются, то это одно дело. Но когда они встречаются не в столице и не в Санкт-Петербурге, который становится сейчас столицей приемов, а когда они встречаются в Сочи, это знак чего-то. Например, особо тесных отношений между другом Жаком и другом Владимиром. Существуют эти особые отношения, и что они обозначают? Для многих россиян это тайна.

К. БЛАНШМЕЗОН Как посол Франции в России, то, что Вы мне говорите, меня абсолютно не шокирует. Что касается самолетов, то первая новость относительно этого решения "Аэрофлота", то это решение было сообщено нам 2 июля, когда господин Касьянов был с визитом, и он был принят нашим президентом, и в ходе этой аудиенции премьер-министр именно сказал, что было принято это решение советом директоров "Аэрофлота", и господин Путин затем звонил по телефону господину Шираку и подтвердил это. Так что Сочи, в общем, является подтверждением после того окончательного решения, которое было принято советом директоров "Аэрофлота". Вы говорите о том, что это было провозглашено в ходе неформального, неофициального визита президента Франции. Конечно, господин Путин принял своего друга. Но я же посол Франции здесь и я говорю: тем лучше. В конце концов, если бы это был визит канцлера Шредера, то, может быть, провозгласили бы это сейчас. Но просто совет директоров принял это решение в июле.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ Хорошо, я уточню. А что такое дружба президентов? Это абсолютно статусные фигуры, арьергард страны. Говорят, что только прагматизм, и, тем более, Путин декларирует сейчас прагматизм, он стоит на этом. И вдруг какие-то дружеские отношения. Сразу закрадывается сомнение: а может быть, там что-то сепаратно решают такое, что другим нельзя знать? Охарактеризуйте, что это особые дружеские отношения? Россияне, например, этого не знают, и никто этого не знает.

К. БЛАНШМЕЗОН Я думаю, что Вы правы, это очень важный вопрос. И мне думается, что личные привилегированные отношения не имеют смысла, если они не зиждутся на совместных интересах. Мне кажется, что анализ французского правительства и российского это что очень много совместных интересов сегодня между Россией и Францией. И что, в конце концов, в ключевых областях, как, например, область авиа и космическая область, есть определенный совместный интерес, а именно защищать в международной конкуренции европейскую промышленность, которая имеет свои технологии в области космоса и авиапромышленности. Мне кажется, что это важно. Кроме того, Вы знаете, что Европейское космическое агентство в июне объявило о том, что российские носители будут запущены с нашей платформы. Это стратегический выбор, весьма важный для будущего. Европе хочется иметь свою космическую и авиа-промышленность, которая была бы конкурентоспособной на мировом уровне. В этом мы нуждаемся в российской промышленности.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ То есть, людям не следует думать, что если два лидера сели в комнате и беседуют о каких-то делах касательно своих стран, то они замышляют что-то плохое против третьих стран?

К. БЛАНШМЕЗОН Нет, абсолютно. То, что я говорю, что есть общие интересы между Францией и Россией, между Европой и Россией, и что оба лидера, президент Владимир Путин и президент Жак Ширак, нашли средства высказать этот совместный, выразить его, другие могли бы так же это сделать. Ни в коем случае мы не собираемся предусматривать заговоры против третьих стран. Мне кажется, что это сбалансированное решение. Будут также заказаны и куплены самолеты "Боинги", и мы желаем, чтобы Россия имела бы наилучшие отношения с США, так же, как и мы.

-

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ Мы переходим ко второй сенсации сегодняшних новостных лент. Польша недовольна высказыванием Жака Ширака о недопустимости введения виз для жителей Калининградской области. Это действительно сенсационно. На встрече с президентом России президент Франции сказал, что, с одной стороны, нет таких технических проблем, которые нельзя было бы решить. А с другой стороны, внимание, он отметил, что он не согласен с идеей виз для россиян при переезде из Калининграда в основную часть России и обратно. Как Вы знаете, Польша прореагировала очень остро и заявила, что введет визовый режим для жителей Калининградской области, согласно требованиям европейского сообщества. Эта острая реакция поразительна, и то, что сказал Ширак, поразительно. Это совершенно удивительно. Представить себе эту фразу, например, из уст премьера Британии, который все никак не хочет вводить евро в своей стране, я еще понимаю, но оплот Европы, Франция, и вдруг президент заявляет такое. Не могу ничего выразить, кроме удивления, и жду Ваши пояснения. Как Вы это понимаете?

К. БЛАНШМЕЗОН Я думаю, что Вы правы, что подчеркиваете, что Франция является государством-основоположником Европейского союза. Вот уже 50 лет Франция и Германия создали европейское сообщество по углю и стали. Затем мы подписали Римский договор, 6 государств Европы подписали этот договор, затем другие государства присоединились, и сегодня у нас Европейский союз. Итак, у нас есть свой опыт, но другие страны тоже имеют свой опыт. Мы являемся создателями Европы, и мы знаем, что процесс принятия решений сложный. Комиссия выдвигает свои предложения, затем Европейский совет ведет переговоры, мы обсуждаем этот вопрос с другими нашими партнерами. Это весьма сложный процесс. И сейчас мы в начале этого процесса переговоров.

Следовательно, надо понять, что собеседник Европейский союз это сложный собеседник, процесс принятия решений сложный, и мы не беспокоимся. Мы только в начале этого процесса переговоров с Россией по тому, что произойдет, что касается Калининграда. Для нас это важный вопрос, следует сочетать два принципа. Первый принцип, конечно, это принцип свободы передвижения россиян между одной и другой частями России. Это именно то, что сказал президент Франции в Сочи, это явно. Мы должны соблюдать этот принцип. Но мы должны соблюдать и другой принцип. Это соблюдение всех правил Евросоюза новыми членами. То есть Литва, Польша. Они же входят в этот клуб, и они должны применять правила клуба. Наш президент республики сказал, что технически решение возможно. И мы должны проявить воображение. Например, мы должны найти наиболее передовые, современные технологии, для того, чтобы сочетать эти принципы, о которых я говорил. Они противоречивы, только если мы думаем об этом не по существу. Переговоры начинаются в Брюсселе, значит, 15 государств-членов будут вести переговоры между собой и затем с Россией. И, конечно, мы учтем мнение будущих членов нашего клуба, то есть Евросоюза. Но я считаю, что надо спокойно и разумно смотреть на это, и никто не собирается изолировать Калининград.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ Вы говорили сейчас, как настоящий чрезвычайный и полномочный посол. Я ожидал, что Вы скажете именно это. Но Вы сказали очень интересную фразу. Либо президент Франции говорит уже согласованную точку зрения по Калининградской области, которая звучит так, что не будут классические визы, а будет что-то другое, либо он сказал то, что сейчас, в данную минуту является шоком не только для поляков, но и для всего европейского сообщества, для лидеров. И если у вас есть такая информация, уточните, пожалуйста, это точка зрения только французского президента, как Вы сказали, "давайте искать новые пути", или это что-то уже согласованное, какой-то новый подход, который был сказан в присутствии Путина? Для России очень важно то, что Вы сейчас скажете.

К. БЛАНШМЕЗОН Как я уже Вам сказал, переговоры сейчас ведутся. Эти переговоры проводятся на двух уровнях. Во-первых, внутри Евросоюза, для того, чтобы определить позицию Евросоюза, и затем переговоры между Евросоюзом и партнером. Евросоюз стеклянный дом. Первый этап переговоров это в принципе при закрытых дверях, но все знают, все в курсе, и все знают, какая страна занимает определенную позицию. Вот, пожалуйста, президент Франции со своим авторитетом, здравым духом, рассудком, именно высказал свою точку зрения. И я думаю, что его точка зрения будет иметь определенный вес, когда будем продолжать переговоры.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ Да. Потому что я со своей стороны тоже обращаю внимание, надо вчитаться в эту фразу: "он не согласен с идеей виз для россиян". То есть, действительно, они не отменяются, но, может быть, будут найдены какие-то новые подходы. Это призыв найти какие-то новые подходы. Путин был очень рад такой фразе, и он сказал, я напомню, "мы чувствуем поддержку Франции и рассчитываем на нее в этом вопросе", в вопросе калининградского анклава. В конце, если оценить вообще этот визит, для Вас лично, Вы хорошо знаете российско-французские отношения, знаете какие-то узловые моменты, был ли в чем-то прорыв, или эту встречу можно назвать ординарной?

К. БЛАНШМЕЗОН Никакой визит не может быть ординарным. Потому что, в конце концов, первая двусторонняя встреча имела место 30 октября 2000 года. Это одновременно был саммит евро-российский, и очень хорошо все это прошло. И затем состоялась двусторонняя встреча Франции и России. И тогда, это было в конце 2000 года, может, было какое-то недоверие. Может, тогда не было всего того доверия, которое необходимо между двумя странами, Россия и Франция. Затем наши президенты неоднократно говорили по телефону, неоднократно встречались в рамках крупных международных мероприятий, затем неформальный визит состоялся, господин Путин ужинал с президентом Шираком в Париже. И здесь была подвижка, мне кажется. А встреча в Сочи три дня назад просто позволила понять друг друга, и рассеялись те неясности, те задние мысли, объективно очень много общих интересов между Россией и Францией. Именно для будущего Европы, для равновесия Европы и мира. В конце концов, у нас много общих ответственностей, мы же постоянные члены Совета Безопасности ООН, мы занимаемся решением региональных конфликтов. Вы знаете, какую роль сыграл наш президент в Кананаскисе, в Канаде, с тем, чтобы Россия полноправно вошла бы в "восьмерку", чтобы в 2006 году "восьмерка" состоялась бы здесь в России под председательством господина Путина. Все это одно целое. И мне кажется, что мы хорошо понимаем друг друга, у нас есть все инструменты вместе работать. Мы должны работать в рамках Европы.

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" был Клод Бланшмезон - чрезвычайный и полномочный посол Франции в РФ.