старт первой длительной российско-американской экспедиции; подготовка снятия станции МИР с орбиты. - Талгат Мусабаев - Интервью - 2000-10-31

31 октября 2000 года

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Талгат Мусабаев, летчик-космонавт, герой России, герой Казахстана, полковник.

Эфир ведет Петр Журавлев.

П. ЖУРАВЛЕВ - Разговор будет идти о сегодняшним успешном старте. Я Вас поздравлю, как представителя этого цеха, с успехом. Сегодня в 10:35 отправили на орбиту первую длительную экспедицию на международную космическую станцию. В этой связи и мой первый вопрос. Кто-то из НАСА уже сегодня сравнил этот сегодняшний полет с полетом Гагарина по значимости. Можно так говорить?

Т. МУСАБАЕВ - Я бы не стал так говорить. Конечно, это очень знаменательная дата в истории космонавтики, но первый полет человека в космос - это все-таки первый полет человека в космос. А это уже далеко на первый. Мы на пороге 40-летия освоения космоса.

П. ЖУРАВЛЕВ - Тем не менее, отправился экипаж в составе Уильяма Шепарда, и также Крикалева и Гидзенко. Вы знакомы с ними?

Т. МУСАБАЕВ - Да, конечно. Мне по роду своей деятельности приходилось неоднократно с ними сотрудничать, общаться не только на работе, но и даже дома, не только в Москве, Подмосковье, но и в Техасе, в Хьюстоне, дома у Билла Шепарда.

П. ЖУРАВЛЕВ - Где-то здесь промелькнула такая фраза, что при подготовке этого полета встала громадная проблема подготовки, потому что наша система подготовки к длительным полетам совершенным образом отличается от того, к чему готовят американцев. Так ли это? Как это преодолено?

Т. МУСАБАЕВ - На самом деле различия в подготовке имеются, и они довольно существенные. Надо учесть, что американская сторона в основном готовила своих астронавтов на высоком уровне для коротких полетов. Это недельные, максимум двухнедельные на транспортном корабле шаттл. Это только корабль шаттл, это средство доставки экипажа на какую-то лабораторию, которой сегодня является международная станция. И поэтому, конечно, система подготовки операторов - и космонавтов, и астронавтов - отличается. Потому что то ли дело слетать на неделю и две, и быть подготовленным как автомат выполнить все те эксперименты и задачи, которые поставлены на этот короткий срок, или летать полгода, 5 месяцев, получать какие-то нештатные ситуации и самим самостоятельно выходить из них. Для этого требуется другая подготовка.

П. ЖУРАВЛЕВ - Я-то грешным делом подумал: а какая разница на сколько, собственно, в космос лететь и лететь. С чем придется сталкиваться? К чему готовили нынешний экипаж, в отличие от американцев? Дырки затыкать в станции, или что?

Т. МУСАБАЕВ - Вы правильно заметили. На такой случай можно и заткнуть дырки. Ведь это очень важно. Если, не дай бог, произойдет разгерметизация станции, то никто не придет и не поможет. Экипаж сам должен самостоятельно выйти из этой серьезнейшей ситуации и самостоятельно устранить эту нештатную ситуацию. Поэтому система подготовки отличается от той, которая была для подготовки на короткие полеты.

П. ЖУРАВЛЕВ - То есть нужно просто больше знать и больше уметь?

Т. МУСАБАЕВ - Абсолютно верно.

П. ЖУРАВЛЕВ - Правда ли, что существует красная книга, в которой описан максимум внештатных ситуаций, которые могут возникнуть?

Т. МУСАБАЕВ - Да. Это совершенно верно, Вы здорово информированы. Имеется красного цвета книга, которая называется "Нештатные ситуации". В ней описаны эмпирическим путем те расчетные нештатные ситуации, которые возможны в полете на корабле, на участке после старта, и двухсуточного полета до станции. Это так и называется: "Нештатные ситуации".

П. ЖУРАВЛЕВ - Короче говоря, если возникает одна из этих возможностей, то можно просто открыть книжку и по ней действовать?

Т. МУСАБАЕВ - Вы абсолютно правильно говорите. Только нужно уметь найти эту нештатную ситуацию и очень быстро по ней сориентироваться. Кроме этого еще есть нерасчетные нештатные ситуации. А это уже отдельная глава подготовки космонавтов.

П. ЖУРАВЛЕВ - Коль скоро она где-то упомянута и придумана, эта нештатная ситуация, значит, она уже расчетная? Или это просто предположение?

Т. МУСАБАЕВ - Это основные нештатные ситуации, которые просчитаны, и последствия их определены. И определены действия членов экипажа по выходу из нее. А я Вам только что сказал, что имеются и, конечно, они возможны, и уже случались неоднократно в полетах нештатные нерасчетные ситуации, которые не описаны.

П. ЖУРАВЛЕВ - Непредсказуемые последствия?

Т. МУСАБАЕВ - Абсолютно верно.

П. ЖУРАВЛЕВ - Дмитрий задает вопрос: "Вчера по ТВ прошла информация, что в контракте записано: на станции запрещено говорить на русском языке. Вы слышали об этом что-нибудь, так ли это?

Т. МУСАБАЕВ - Нет такого слова "запрещено", но основным языком записан английский.

П. ЖУРАВЛЕВ - И Крикалев, и Гидзенко говорят по-английски?

Т. МУСАБАЕВ - Да, оба говорят по-английски. Но Крикалев очень хорошо говорит по-английски.

П. ЖУРАВЛЕВ - А говорит ли Шепард по-русски?

Т. МУСАБАЕВ - Теперь говорит.

П. ЖУРАВЛЕВ - А вообще проблема языка в этот момент основная, значимая, или это проходной, технический момент? Насколько та аппаратура, которая там присутствует, те действия, которые им придется совершать, зависят от языка?

Т. МУСАБАЕВ - Очень хороший вопрос. Я бы разделил его на две части. Как Вы знаете, сейчас только стартовал корабль с космодрома "Байконур" с этими тремя членами экипажа. И этот участок наиболее динамичен, поскольку операция проходит быстро и требует быстрого решения в случае неправильного прохождения. И здесь языковой барьер является очень большим препятствием. Поэтому основная роль здесь ложится на двух наших космонавтов. Прежде всего, на Гидзенко и Крикалева. Крикалев является бортинженером, одним из самых опытнейших в России, а Гидзенко - один из наших хороших командиров кораблей.

-

П. ЖУРАВЛЕВ - Скажите пожалуйста, как сейчас решается проблема, насколько сейчас корабль находится в поле зрения и ЦУПа, и американской стороны? Совместное слежение происходит сейчас. Как поток информации о нем?

Т. МУСАБАЕВ - Это как раз одна из основных вещей, которая сейчас будет сопутствовать полету этого экипажа, поскольку впервые будут отслеживать полет два ЦУПа: ЦУП российский, который находится у нас в г. Королеве, недалеко отсюда, и ЦУП города Хьюстона, НАСА. Сейчас они оба полностью информируют друг друга через наземные и спутниковые СМИ, периодически входят в сеансы связи наш корабль "Союз ТМ-31" с данным экипажем, попеременно находясь в зоне связи с нашим ЦУПом, на другой стороне планеты - в зоне действия связи с американцами.

П. ЖУРАВЛЕВ - А кому принадлежит последнее слово? Допустим, создалась какая-то нештатная ситуация, в ЦУПе в Королеве созрело одно решение, а в Хьюстоне другое. Как быть?

Т. МУСАБАЕВ - Давайте разделим эту задачу на две части. Сейчас идет автономный полет, сближение корабля с международной станцией. И здесь, конечно, основную скрипку играет ЦУП (Москва). Поскольку и корабль российский, и экипаж пилотирует командир российский сейчас. Правда, его должность новая, я впервые слышу эту должность за всю историю космонавтики, "пилот корабля". Может быть, какая-то логика в этом есть. Гидзенко. Поэтому сейчас ведущую роль на этапе сближения этих двух объектов в космосе будет играть центр управления полетами, г. Королев.

П. ЖУРАВЛЕВ - Иными словами, последнее слово за нами?

Т. МУСАБАЕВ - Давайте скажем так.

П. ЖУРАВЛЕВ - Александра задает вопрос. Есть ли улучшение в материальном обеспечении космонавтов в России?

Т. МУСАБАЕВ - Вы имеете в виду физических лиц-космонавтов или космонавтики?

П. ЖУРАВЛЕВ - Я думаю, что речь идет о том, как мы экипировали, подготовили и снабдили наших космонавтов для работы там.

Т. МУСАБАЕВ - Слава богу, для полета первой международной экспедиции все нашлось. Все равно, я Вам должен сказать, что обеспечение оставляет желать лучшего.

П. ЖУРАВЛЕВ - Насколько американцы предъявляли нам претензии по ходу подготовки, в том, что у нас чего-то не хватает, чего-то нет?

Т. МУСАБАЕВ - Я кое-что слышал об этом, но чтобы не вносить своих ненужных толкований, может быть, ошибочных, давайте я опущу это.

П. ЖУРАВЛЕВ - Теперь перейдем к работе космонавтов на орбите. Мы привыкли к такому общему термину о том, что им предстоит там что-то делать и как бы это миссия на орбите. Что предстоит делать Шепарду, Крикалеву и Гидзенко конкретно?

Т. МУСАБАЕВ - Хороший вопрос. Изначально надо вернуться к тому, вообще для чего люди стали летать в космос. Не просто же для того, чтобы Иванов, Петров, Билл Шепард или еще кто-то полетел в космос. Этот этап давно пройден. Это этап 60-х годов, когда нужно было доказывать, что человек может летать в космос. Сейчас идет наработка очень больших научных данных по освоению космического пространства, не просто выживания, по возможности длительной работы человека и его организма в космосе. Это же известно из Циолковского. Как наш отец космонавтики сказал, что человечество не будет оставаться вечно в колыбели на земле, оно сначала робко шагнет за пределы атмосферы, затем освоит солнечную систему, затем двинется дальше. Для того, чтобы двигаться все дальше и дальше, нужно, чтобы человек мог себя чувствовать и нормально работать в условиях, которые абсолютно не приспособлены для организма человека. Поэтому основная задача все равно, и даже на сегодняшнем этапе, и у этого экипажа в частности, будет оставаться такой: это изучение поведения систем организма человека в условиях длительного космического полета. То есть проведение медико-биологического исследования.

П. ЖУРАВЛЕВ - На самих себе?

Т. МУСАБАЕВ - Абсолютно верно.

П. ЖУРАВЛЕВ - Что им нужно будет делать руками?

Т. МУСАБАЕВ - Руками тоже придется много чего поделать, потому что станция находится в состоянии развертывания, это только первый шажок, только малая часть того, что должно быть построено в космосе. В космосе будет сооружаться огромное сооружение.

П. ЖУРАВЛЕВ - Прошла информация, 410 тонн в результате будет весить это все сооружение.

Т. МУСАБАЕВ - Совершенно верно.

П. ЖУРАВЛЕВ - Буквально вчера была сказана такая фраза, что эти люди, трое космонавтов, сейчас это некие монтажники, их главная задача собрать: им будут подвозить строительные материалы, они будут надстраивать станцию. Так ли это? К этому ли их готовили, в частности?

Т. МУСАБАЕВ - И к этому тоже готовили, наряду с тем, что я Вам назвал, что люди будут проводить на себе медико-биологические исследования по заранее подготовленной программе. Они же будут еще и строителями этой международной станции. Так же, как и любой следующий экипаж, будут производить все тот же набор экспериментов. Экспериментов на себе и научных экспериментов по различным тематиками. И конечно, самое главное - это построение того дома, той лаборатории, в которой придется летать представителям многих стран.

П. ЖУРАВЛЕВ - Что самое главное, самое сложное для них именно в человеческом плане сейчас там? Насколько я понимаю, ведь там, в отличие от станции "Мир", где была какая-то инфраструктура, сейчас они прилетают буквально в пустую консервную банку.

Т. МУСАБАЕВ - Не совсем в пустую консервную банку. Конечно, это не станция "Мир" на сегодняшнем этапе. Станция "Мир" - это огромная лаборатория, огромный дом, в котором можно нормально, по космическим понятиям, существовать, жить и работать. Сейчас международная стация представляет собой только единственный жилой модуль - это наш российский служебный модуль, в котором сосредоточены все средства обеспечения жизнедеятельности, и два дополнительных небольших модуля, которые несут чисто специфические функциональные нагрузки. Поэтому, конечно, в этом плане этому экипажу придется довольно тяжело.

П. ЖУРАВЛЕВ - Что тяжело? У них ничего нет, им нечем будет заняться? Именно этот психологический момент. Вы были там, Вы можете ответить на этот вопрос.

Т. МУСАБАЕВ - Я понимаю. Если мы сейчас с Вами находимся у вас в этой студии, в одной комнате, и вот наш экипаж, представьте, в этой студии находится 117 суток, которые им предстоит проработать в космосе, не выходя никуда. Это тяжеловато с точки зрения психологических возможностей.

П. ЖУРАВЛЕВ - То есть каждый день видеть одни и те же лица?

Т. МУСАБАЕВ - Да, хотя бы даже с этой точки зрения. На станции "Мир", например, таких модулей уже семь. У каждого имеется укромный уголок, укромное занятие, свое личное хозяйство. То есть в этом плане там разгрузка больше. Я думаю, что на международной станции, когда она будет в полной конфигурации, такая возможность будет. А пока эта сложность будет заключаться и в этом, что они будут находиться только в одной комнате, и довольно небольшой.

П. ЖУРАВЛЕВ - А насколько вообще, по Вашему опыту, космонавты склонны в этих длительных полетах к каким-то хобби, своим собственным занятиям?

Т. МУСАБАЕВ - Как раз здесь и проявляются те наклонности и черты, заложенные господом богом в каждого из нас. Как бы мы ни маскировались, ни пытались изменить свою личность, что одним удается, другим нет, в конце концов, те экстремальные условия и те необычные условия, которые возможны только там, начинают проявлять те заложенные господом богом черты, которые были заложены. И у каждого проявляется свое хобби. Один занимается компьютером, уходит с головой в него, только в свободное от работы время. Другой уходит в чтение литературы, третий в размышления, четвертый в созерцание звезд, изучение небесных тел. У каждого свое.

П. ЖУРАВЛЕВ - А они сейчас какие-то книги с собой взяли, не знаете?

Т. МУСАБАЕВ - Конечно. Есть достаточно неплохая библиотечка там, видеотека, аудиотека.

П. ЖУРАВЛЕВ - То есть кино можно посмотреть?

Т. МУСАБАЕВ - Конечно. Там это называется средства психологической разгрузки.

П. ЖУРАВЛЕВ - Это то, что отдельно отрабатывается на земле? Вообще психологи принимают участие в подготовке космонавтов?

Т. МУСАБАЕВ - Самое непосредственное. Иначе такие полеты были бы просто невозможны.

П. ЖУРАВЛЕВ - А каким образом можно подготовить человека к пребыванию в замкнутом пространстве длительное время, кроме как поместить его еще раньше в такое же замкнутое пространство?

Т. МУСАБАЕВ - На самом деле это вопрос сложный. Это больше медицинский вопрос. На самом деле то, что уже заложено в человека, можно только немножко развить или ухудшить. Если человеку этого не дано, то это воспитать, научить, оттренировать его невозможно. То есть если есть клаустрофобия - это все, летать нельзя. Таких не берут в космонавты.

П. ЖУРАВЛЕВ - Естественно, тут же пойдет к люку на свободу.

Т. МУСАБАЕВ - Поэтому основное здесь на этапе отбора космонавтов, все-таки.

П. ЖУРАВЛЕВ - Скажите пожалуйста, по Вашему опыту, (это длительный полет - 117 суток) насколько часто возникают именно психологические трения между людьми?

Т. МУСАБАЕВ - Сложно сказать. Они действительно возникают, даже при идеальной совместимости, которую обеспечили нам психологи, собрав такой экипаж, который совместим психологически. На это влияют непосредственно условия полета, те задачи, которые стоят перед этим экипажем. Если они превышают тот порог совместимости, который имеется у экипажа, тогда начинаются и неполадки внутри экипажа. Я желаю этому экипажу, чтобы этот порог не был превзойден.

П. ЖУРАВЛЕВ - Иными словами, экипаж собирается не случайно. То есть какие-то советы психолога по психологической совместимости учитываются?

Т. МУСАБАЕВ - По крайней мере, должны.

П. ЖУРАВЛЕВ - Опять-таки, возвращаясь к языку, скажите пожалуйста, в данной ситуации языковой барьер усилит психологические проблемы взаимодействия?

Т. МУСАБАЕВ - Давайте я скажу из своего опыта. Я не оракул, чтобы что-то предвидеть, но я уже был командиром российско-американско-французского экипажа, длительного. На борту у меня были члены экипажа различные, в том числе и американский астронавт, 135 суток. Конечно, языковый барьер - это один из тех факторов, который влияет на быстрое достижение порога, о котором мы говорили.

-

П. ЖУРАВЛЕВ - Масса вопросов пришла на пейджер, однако прежде я задам вопрос, который был у меня в загашнике. На этапе подготовки к полету на международную космическую станцию возникла масса вопросов относительно совмещения стандартов: шум, свет, звук и т.д. Насколько это сейчас удалось согласовать? Шумно ли там, светло ли там?

Т. МУСАБАЕВ - Да, действительно были различные стандарты - американские, российские - по этим вопросам. В течение этих лет, пока шел вопрос согласования и постройки этой станции, многие из них утряслись, практически все, и сейчас достигнуты компромиссы, которые удовлетворяют всех.

П. ЖУРАВЛЕВ - То есть сейчас этот вопрос не главный?

Т. МУСАБАЕВ - Будем считать, не главный.

П. ЖУРАВЛЕВ - Вопросы пошли уже валом. "Вам не обидно, что при нашем опыте и наличии двух членов российского экипажа рабочим языком стал английский?" - спрашивает наш слушатель. Я добавлю. А почему командир экспедиции Шепард?

Т. МУСАБАЕВ - Это вопрос не ко мне, почему назначен командиром Шепард. Заседала совместная комиссия НАСА и Российского космического агентства, а потом это согласовывалось и выше. Как я понимаю, в правительствах одной и другой стран. И там было принято решение. Не секрет, что (будем говорить народной пословицей) кто платит, тот и заказывает музыку. Основной взнос по созданию станции, конечно, американский.

П. ЖУРАВЛЕВ - А мы чем участвуем? Головами?

Т. МУСАБАЕВ - Не только. И руками тоже.

П. ЖУРАВЛЕВ - "Объясните, имеется узловой модуль "Юнити", функциональный грузовой блок "Заря", плюс еще служебный. Что добавится с прилетом сейчас?" - Николай Евгеньевич спрашивает.

Т. МУСАБАЕВ - Прибавится корабль "Союз ТМ-31". Наш довольно хорошо отработанный корабль, на котором уже много людей совершили успешные полеты в космос.

П. ЖУРАВЛЕВ - Этот корабль будет частью станции или это как припаркованный автомобиль?

Т. МУСАБАЕВ - Можно считать и так, и эдак. В нашей практике это считается комплекс. Например, комплекс "Мир" - это же не только станция. Станция - это только один модуль, базовый блок. А остальное - это модули, которые составляют комплекс. Теперь комплекс международный. В нем будет сейчас три модуля и корабль "Союз ТМ".

П. ЖУРАВЛЕВ - Скажите пожалуйста, каким способом Шепард, Крикалев и Гидзенко через 117 суток будут возвращаться на землю? На шаттле или нашими способами?

Т. МУСАБАЕВ - Насколько мне известно, этот экипаж должен возвратиться на российском корабле.

П. ЖУРАВЛЕВ - На чем они и прилетели?

Т. МУСАБАЕВ - Да, если не будет никаких изменений, что я на себя не беру.

П. ЖУРАВЛЕВ - Разумеется. Будем надеяться, что все у них будет хорошо. Масса вопросов относительно станции "Мир". "Возможно ли станцию "Мир" разобрать также, как собирали?" - спрашивает Ян.

Т. МУСАБАЕВ - В принципе, технически это возможно. Но нужно ли это?

П. ЖУРАВЛЕВ - Нужно ли?

Т. МУСАБАЕВ - Я думаю, что нет.

П. ЖУРАВЛЕВ - "Можно ли использовать модули с "Мира" - спрашивает Павел.

Т. МУСАБАЕВ - Предприимчивые люди, конечно, использовали бы.

П. ЖУРАВЛЕВ - "Что Вы скажете по поводу станции "Мир"? Народ собирал деньги, а правительство хочет ее топить" - Дмитрий.

Т. МУСАБАЕВ - Мне очень жаль. Станция "Мир" - это прекрасное сооружение. Это достижение ума и труда людей многих народов нашего бывшего Советского Союза, в первую очередь России, нашей матушки. Мне очень жаль, она могла бы еще послужить. Я просто официально, как командир совершенно недавней экспедиции, могу заявить, что ее техническое состояние довольно высокое.

П. ЖУРАВЛЕВ - А в чем же дело? Только в деньгах?

Т. МУСАБАЕВ - Да.

П. ЖУРАВЛЕВ - Получается какая-то странная ситуация. Допустим, найдутся деньги, а зачем параллельно? Вроде у нас есть МКС.

Т. МУСАБАЕВ - Это немножко политический вопрос.

П. ЖУРАВЛЕВ - Может быть, на психологическом и техническом уровне, но мы можем отрабатывать там что-то новое?

Т. МУСАБАЕВ - Совершенно верно. Смотрите, даже если рассуждать примитивно, Америка - великая страна, мы гордимся их достижениями и они гордятся своими достижениями. У них прекрасный корабль, это шаттл. Это прекрасный транспортный корабль, но это средство доставки, как автомобиль, который везет тебя от дома до твоей работы. А станции своей у них пока не было. Была, три месяца полетала, и все. Сейчас международная станция. Но Вы понимаете, чей вклад там больше, и чья она больше. Хотелось бы, чтобы она была наша общая, и она должна быть нашей общей, но в случае (гипотетическом, не дай бог, чтобы вдруг с международной станцией что-то произошло), США остаются с прекрасным флотом шаттлов, а Россия с чем остается?

П. ЖУРАВЛЕВ - Ни с чем? То есть только с собственными ракетами.

Т. МУСАБАЕВ - Да, с небольшими транспортными кораблями "Союз ТМ".

П. ЖУРАВЛЕВ - Александр спрашивает, верите ли Вы в существование других миров.

Т. МУСАБАЕВ - В общем, да, верю, но не буду раскрывать этот вопрос.

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" был Талгат Мусабаев, летчик-космонавт, герой России, герой Казахстана, полковник.