Борис Беленький, Ия Саввина - Интервью - 2000-10-29
К. ЛАРИНА - Добрый день! Сегодня мы уже по традиции вновь представляем лауреатов премии "Хрустальная Турандот". представляю наших гостей - это Ия Сергеевна Саввина актриса Московского художественного театра им. Чехова.
И. САВВИНА - Здравствуйте!
К. ЛАРИНА - Ия Саввина кроме всех званий и регалий имеет еще и "Хрустальную Турандот" за спектакль, на сколько я помню, "Рождественские грезы". Борис Беленький, учредитель премии "Хрустальная Турандот", президент ассоциации "Музы свободы", можно сказать, что он уже не является нашим гостем, а нашим соведущим. Мы работаем вдвоем.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - С удовольствием!
К. ЛАРИНА - Ия Сергеевна, поздравляю вас, во-первых, с открытием сезона, не так давно это случилось, поэтому можно еще поздравить, открытие сезона во МХАТе.
И. САВВИНА - Спасибо большое!
К. Ларина - И, естественно, мой первый вопрос к вам, поскольку многие случились большие перемены в театре вашем. Какие-то ощущения есть уже новые от Олега Павловича Табакова? Вот вы лично с ним связываете какие надежды?
И. САВВИНА - Понимаете, сейчас говорить об этом еще очень рано. Я помню, мне не хочется занимать время, но просто 2 минуты - когда началась перестройка, когда произошло Бог знает что, когда не знали, кто на каком свете, ну, сами понимаете, вот тогда появились статьи некоторых наших критиков, не буду их называть, некоторые из них мне очень хорошо знакомы по университету, ну, которые заявляли - где Ефремов, где Захаров?! Почему они ничего не делают?! Как будто они думали, что можно в течение 2-х месяцев сделать нечто и сразу перевернуть мир. Олег Павлович всего 2 месяца. Вот, он начал с того, что сейчас ремонтирует театр, и гримерные - ну, все, что называется. У нас с этим связаны сейчас неудобства, но эти неудобства, конечно, когда-нибудь закончатся. У нас нет отопления, это очень холодно, у нас нет трансляции, это очень сложно...
К. ЛАРИНА - Батюшки мои, вот они, эти перемены!
И. САВВИНА - Нет, ну все-таки, это когда-то будет все, но зато будет чисто, красиво. И я надеюсь, что в этом чистом и красивом помещении сохраниться, во-первых, дух Олега Николаевича Ефремова. И он не успел выпустить свой последний спектакль, а мы знаем, что Олег Николаевич в последние 5 дней собирал спектакль буквально. Он не успел, поэтому где Ефремов, а где продолжатели его, где что - сейчас трудно разобраться. Но все-таки это спектакль памяти его. Он идет у нас. Критика там бывает всякая, кому нравится, кому не нравится, но это замечательно, что Олег Павлович сохранил этот спектакль, на котором Олег Николаевич умер. И вот я надеюсь, что чтобы ни было - Табаков собирается приглашать режиссеров, и интересных режиссеров, и при этом, чтобы ни ставилось в театре, самое главное, мы, я лично - ефремовская актриса, как Олег Николаевич всегда призывал - надо любить людей, любить. Вот я играл я этого, как его, Астрова, да, так он говорит, и ставил спектакль - не люблю людей. Ирина в "Трех сестрах" - не люблю людей. А людей надо любить! И он так это сказал! это у меня просто на пленке, я могу показать, доказать, что это так и я ничего не выдумываю, просто снято. И вот этот его совет - любить людей, отдавать полностью себя, все свои нервы, все-все-все театру., тому делу, с чем ты сейчас находишься, не обслуживать зрителя, ни в коем случае, давать ему все, что можешь, но не обслуживать по мелкому. Я надеюсь, что все это сохранится.
К. ЛАРИНА - Безусловно, очень трудный был период последних лет у Олега Николаевича Ефремова. Я думаю, что вы со мной согласитесь. Даже не только связанный с его здоровьем, но и с творческим здоровьем. Много было неприятных моментов, я вспоминаю этот дурацкий какой-то конфликт внутри театра, связанный то ли с директором, то ли - я уж сама не понимаю, что там было, но помню, что крови попортили много человеку.
И. САВВИНА - Человеку испортили кровь страшно. И конфликт не с директором, и даже не хочется говорить.
К. ЛАРИНА - Какая-то группа там куда-то...
И. САВВИНА - Ну, в общем, пытались судиться с театром по поводу, уж, Боже мой, по поводу устава - вот, не от устав. И с этим уставом они портили кровь Олегу Николаевичу очень сильно. Но понимаете, что еще - он был болен, но все равно, его уход - это все равно как гром среди ясного неба. Ну, никто, ну болен - ну, и что, ну, еще 5 лет, и 10 лет, и сколько бы ни было, но он должен быть.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Но он есть.
И. САВВИНА - И он все равно есть. Он еще знаете чем гениален? При нем ощущалась творческая свобода. Он не давил. А когда может человек, актер или кто, по-настоящему творить? Только когда он свободен. У Платонова, помните, в "Машинисте Мальцеве": "Он вел состав с отважной уверенностью великого мастера, с сосредоточенностью вдохновенного артиста, вобравшего весь внешний мир в свое внутреннее переживание, и потому властвующее над ним". Вот что самое главное для артиста.
К. ЛАРИНА - Он был сильным человеком?
И. САВВИНА - Олег Николаевич? Он был разным, т.е. он был очень сильный человек - ну, если человек сделал 2 театра, слабый этого не мог сделать. И в то же время, с другой стороны, по-человечески из него можно было веревки вить.
К. ЛАРИНА - И вили?
И. САВВИНА - И вили!
К. ЛАРИНА - Вы сказали про последний спектакль, который он начинал ставить, и в итоге доделывал его, на сколько я помню, Николай Сколик(?) - "Сирано де Бержерак", да? Но многие очень зрители, я не говорю про критиков, даже зрители воспринимали как последний спектакль, как спектакль-завещание все-таки "Три сестры", которые не так давно, сколько там была премьера - 3 года назад?
И. САВВИНА - Ой, вот годы - это я никогда не помню.
К. ЛАРИНА - Меня этот спектакль совершенно перевернул. Я знаю, как Олег Николаевич к Чехову относился, как он с ним носился всю жизнь, все, что угодно: и пьесы, и рассказы, и этот рассказ он играл всю жизнь на концертах с Сергачевым замечательный. Но тем не менее, мне показалось, что здесь была какая-то надломленность его личная. Может быть, не знаю, вы скажите, что я не права, но мне показалось, что очень личностный спектакль у него получился, про себя все, как будто он написал и придумал сейчас, вот в эту секунду.
И. САВВИНА - Понимаете, вы очень правы, потому что это говорила даже одна критикесса, которая сказала, что несмотря на то, что многие исполнители ей не пришлись, не понравились или что, но сам спектакль, сам дух его и прочее ее перевернул просто. Она задохнулась на этом спектакле. Это потому, что действительно там ефремовская душа.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Вручая ему "Хрустальную Турандот", говорили: "В саду вишневом русского театра свое он древо посадил вечнозеленое, дав имя громкое "Современнику" - что-то в этом роде. Мы вчера посмотрели у Левитина "Белую овцу", спектакль был посвящен Ефремову, и я хотел спросить у Левитина, идя на спектакль, почему это посвящено Ефремову? А когда все закончилось, когда мы выпили по рюмке по этому поводу, я понял, что это такая могучая работа! Она вообще про каждого из нас. Вы смотрели его?
К. ЛАРИНА - Нет.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Посмотрите обязательно. О человеке, о таком могучем, и в то же время слабом, и ищущем чуда, ищущем спасения. И прекрасная совершенно работа, потрясающий спектакль. И приятно, что это посвящено Ефремову.
К. ЛАРИНА - Я хочу вернуться к "Хрустальной Турандот", которую получила Ия Савина за "Рождественские грезы". Это Птушкина(?) пьеса, да?
И. САВВИНА - Да.
К. ЛАРИНА - Это вот совсем другая драматургия, это не Чехов, не Шекспир и даже не Толстой - это новая драматургия. По-разному относятся к этому автору. Многие считают ее женским автором во всех смыслах этого слова, многие считают продолжателем каких-то традиций Петрушевской, Ниной Садур. Вот, для вас, встреча именно с новой драматургией - это вам было интересно?
И. САВВИНА - Честно? Я вообще не люблю драматургию, и пьесы вообще не люблю читать. И когда я прочитала эту пьесу, она мне очень не понравилась. Но я хотела поработать со Штайном. ОН придумал такой ход неожиданный, вот эти "Рождественские грезы", пьеса называлась "Пока она умирала", грустное название, что называется, это - "Рождественские грезы". Там все как бы несуразно, ну все - сказка, все такое... Играть это легко, приятно. Причем все несуразности должны быть оправданы, поэтому спектакль дорого стоит по вложению в него нервов. Вот, кажется, что это же анекдот, а полностью отдаешься, как будто это полная правда, как будто ты Чехова играешь. И вот в этом, вот такое же было в свое время, ну, не такое, по другому, "Такая любовь", которую Ролан Быков ставил в студенческом театре, первая моя работа, которая, говорил он, понравилась бы и Константину Сергеевичу, и Мейерхольду, потому что форма у него была как бы мейерхольдовская, а внутреннее вложение актеров - это Станиславский, что называется. И вот такой спектакль. Зритель его, к счастью, очень любит. Как они принимают, сколько и слезы, и смех, и Бог знает что!
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Ансамбль какой актерский замечательный!
И. САВВИНА - Они просто с наслаждением! Хочется людям сказки. И, поскольку там речь идет о том, что, как это, семья - ячейка государства, да, это так, формально, но как все тоскуют от одиночества и как всем хочется иметь рядом близких людей - это, ну, норма любого нормального человека. И вот об этом спектакль, поэтому он... Спектакль я очень люблю! И мне очень приятно, это - моя единственная награда - "Турандот" - никогда не перепадало ни "Масок", ничего. Ну и хорошо, а то лица-то под маской не видно.
К. ЛАРИНА - Борь, а как вы вообще углядели? Как вообще "Рождественские грезы" вошли в список номинантов? Ведь как бы яркого такого события, чтобы все об этом говорили, не было? Просто вот нам указали, что это надо смотреть, с помощью "Хрустальной Турандот".
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Для меня это такая замечательная радость. Я даже бы не назвал это тихой радостью - это настоящая радость, когда приходишь, и - потрясающие актрисы. И там, вы знаете, на "Турандот" ведь произошел случай, который впервые за 9 церемоний, очень хотелось бы, чтобы это было пролонгировано надолго, т.е. три подруги попадают в номинации: Савина, Тенякова(?) и Покровская. И как они радовались за Савину - я испытывал истинное наслаждение!
И. САВВИНА - Я тогда еще сказала: самое приятное - 2 момента. Это то, что мне "Турандот" вручает любимейшая, гениальная актриса, именно актриса, а не просто танцовщица Катенька Максимова. И второе - что здесь сидят две женщины номинированные, и я знаю, что они мне не завидуют, а рады. Наташа Тенякова чуть из кресла не выпала, так аплодировала.
Б.БЕЛЕНЬКИЙ - Вот это был настоящий такой, достойный пример такого.
И.САВВИНА - И знаете, что еще приятно? Что, не надейтесь, денег за это не дают, только статуэтку. Но чем хороша статуэтка? Ей можно убить! Она из горного хрусталя. И вот приходит бандит, я держу так скромненько эту статуэточку, она такая легкая, изящная, но ею можно убить. Она у меня еще и для самообороны. Вот такая шутка.
К. ЛАРИНА - Я думаю, что теперь надо рассказать точную дату, когда будет церемония награждения юбилейной "Хрустальной Турандот", Боря? 11 декабря?
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Тьфу, тьфу, тьфу, в добрый час сказать: 11 декабря будет наша 10-ная церемония, юбилейная. Это произойдет там же, в Третьяковской галерее, и нам кажется, что мы сможем этой 10-ой церемонии придать особый приличный юбилейный статус.
К. ЛАРИНА - Плюс ко всему - 2000-ый год, который заканчивается, плюс ко всему переход в новое тысячелетие вообще. Хочется перемен. Вот мы с такими надеждами ждали вот этого 2000 года, нам казалось, что эти 3 нуля, которые придут на смену девяткам, они что-то в нашей жизни перевернут. Но пока что-то особых перемен, к сожалению...
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Переворачивают, но не в ту сторону как-то...Кстати, Гриша Горин, царство ему небесное, которого мы в этом году потеряли, как-то вот Ия сказала по поводу статуэтки, которая ей дорога, он мне как-то позвонил, совершенно неожиданный звонок, поздно вечером. Он говорит - слушай, у меня на столе, на почетном месте стоит "Хрустальная Турандот" и "Золотой Остап". Вот я сижу весь вечер и думаю, какие бы у них были замечательные дети!
К. ЛАРИНА - Замечательно!
И. САВВИНА - Но вот что-то я услышала, что "Хрустальная Турандот" - это как бы официальная первая высшая премия Москвы?
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Высшая театральная премия Москвы - да, так ее хочет видеть правительство Москвы, да мы, собственно, не очень по этому поводу переживаем и не очень отказываемся. Это достаточно справедливо, т.к. мы считаем Москву театральной Меккой, и это действительно так.
К. ЛАРИНА - Ему надо, я скажу.
И. САВВИНА - А можно еще два слова к тому, о чем мы сейчас говорим? Царство небесное, была великая актриса Фаина Георгиевна Раневская...
К. ЛАРИНА - Что же мы всех поминаем сегодня-то?...
И. САВВИНА - Но Раневскую как не вспомнить? Она все равно живая с ее острословием, со всем. Все уехали, она 18 лет осталась одна единственная из всей семьи в России. Я говорю - почему? И она назвала 2 причины: "Во-первых, я не могла покинуть землю, где похоронен Пушкин, а во-вторых, я хотела быть актрисой, а лучше русского театра я не знаю". А поскольку Москва все равно центр искусства, то я тоже считаю, что это - театральная Мекка.
К. ЛАРИНА - Ия Сергеевна, я хочу вам сказать, что без стихов я вас сегодня не отпущу! Вот, сейчас будет перерыв, вы подумайте, умоляю!
НОВОСТИ.
К. ЛАРИНА - Напомню, у нас в гостях Ия Саввина и Борис Беленький. Номер нашего пейджера 788-00-88, абонент "Эхо Москвы". Если у вас будут вопросы к гостям - я всегда рада ваши вопросы передать. Но вот, мы вспоминали и Олега Ефремова, и Григория Горина, и Фаину Раневскую. Но нем не менее, Ия Сергеевна, такой путь вами пройден, от журналиста до актрисы Московского художественного театра. В перерыве что у нас там было? Студенческий театр МГУ, затем - театр Моссовета сразу или что-то еще?
И. САВВИНА - Студенческий театр МГУ, потом - "Дама с собачкой", потом театр Моссовета, а потом - МХАТ.
К. ЛАРИНА - Вот я хочу вернуться к вашей мысли о том, что вы не любите читать пьесы. Я понимаю, это, наверное, от того, что вам повезло в жизни вашей театральной и кинематографической, что мы имели дело не только с хорошими мастерами, но и с большой литературой. Я вспоминаю того же Достоевского - и "Кроткая", и "Преступление" - то, что было на сцене театра Моссовета. "41-ый" Лавренева тоже помню. Я это видела, можете себе представить?
И. САВВИНА - Поразительно! Именно университет меня сгубил, что я когда если и попадала в какое-то неинтересное дело, то это, значит, я ошибалась - я неправильно трактовала то, что должно произойти. Допустим, фильм "Грешница" - я трактовала его таким образом, что когда предает учитель - погибает ученик, это относится к любой категории. Это было то время, когда только что послесталинские дела, когда очень многие чуть ли не с собой кончали, верящие в него люди. А там - Бог. Вот, Бог ее предает, и она погибает, так я себе придумала. А получился, в общем, элементарный антирелигиозный фильм, и это уже от меня никак не зависело. Вот так я попадалась. А в основном, мне была интересна литература, не просто вот такое произведение, такое произведение, а, ну как говорил Гегель - взвесить всеобщее состояние мира, от всеобщего состояние мира в ситуации в отдельной стране, от ситуации в отдельной стране к конкретной коллизии, так, чтобы даже в самом маленьком произведении искусства видеть мир. А в центре этого стоит характер, и он вобрал все это. И вот интересно работать над явлением определенным, положительное и отрицательное - играть можно только что любишь или ненавидишь. Равнодушным играть нельзя. И не просто героиню, не просто это, а именно характер, который вобрал в себя по Гегелю все. Вот так я, во всяком случае, всегда пыталась разбираться с литературой, которую мне предлагали.
К. ЛАРИНА - Часто очень показывают по телевизору "Открытую книгу" Каверина, да, казалось бы, абсолютно такой советский роман с биологическими подробностями, да? Но тем не менее, сегодня смотришь и не думаешь ни о каких идеологических моментах, настолько это получилась история про конкретных людей. Это заслуга режиссера или, хотя, наверное, и писатель тоже не самый плохой, наверное, Каверин, правда?
И. САВВИНА - Да, и, конечно, заслуга режиссера. Он недавно ушел, и как-то так тихо, что никто ничего. Об этом нужно будет вспомнить, потому что Витя Титов сделал "Каждый день доктора Калинникова" - замечательное кино, "Открытую книгу". И у него, то, что мне лично, что у нас совпадение было, он снимал огромными кусками - не крупный планчик, там - это, там - это, а где нужно было прожить сразу большой кусок жизни. У Пирандела(?) "Шестеро персонажей в поисках автора" - там отец с выражением ненависти, любви, презрения, волнения, ну, и т.д. одновременно - актер, играющий отца с выражением ненависти, удивления, волнения, презрения и все, по очереди. Понимаете, и вот когда таким куском - так вот, нужно было одновременно испытывать то, что в данную секунду человек испытывает. И это было очень дорого.
К. ЛАРИНА - Вопрос, который я часто очень задаю нашим гостям, но мне кажется, это очень важно понять. Вот, годы советской власти, колоссальное количество выдающихся произведений, как в кино, так и в литературе, так и в театре, где угодно. Почему? Почему, например, 60-е годы были ознаменованы таким количеством шедевров во всех видах искусства? Тоталитаризм полный вообще, ничего нельзя. Что произошло?
И. САВВИНА - Ну, 60-е годы - это уже оттепель.
К. ЛАРИНА - Ну, какая там оттепель?
И. САВВИНА - Ну, не скажите. Тогда появились и первые публичные выступления поэтов, и тогда появился театр "Современник". И это практически была оттепель. Тогда были напечатаны вещи в "Новом мире", которые вообще не печатались, т.е. это был такой... Потом опять началось, так сказать, отступление, а тогда, в 60-е годы, которые позволили, ну вот, я говорю, сейчас сложно вспомнить, ну, вы прекрасно понимаете - тогда были напечатаны в "Новом мире" стихи Пастернака из "Доктора Живаго", хоть сам роман не был напечатан, а стихи в "Новом мире" пастернаковские были. Мы все это из университета, так сказать, все это переписывали. Вот в эти годы, ближе туда, к 60-м, середины 50-х.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - У меня есть версия, если позволите. Мне кажется, что мастер не может быть слишком благополучным. Мне кажется, что у мастера должно быть, помните, как дядя Ван Гога говорил - ни в коем случае не давайте ему денег, вот для того, чтобы он писал по-настоящему картины, у него не должно быть денег, как это жестоко не звучит. У мастера, вот некая успешность его, некое материальное благополучие, я не в присутствие Савиной, спаси Господи, поминать всяких разных вот этих эстрадных звезд, которые живут в особняках за городом здоровенных, у которых нет вообще никаких преград, которые нужно преодолевать. Искусство, творчество - это возможность преодоления чего-то.
К. ЛАРИНА - Но с другой стороны, Боря, и вот Ия Сергеевна, с другой стороны, ведь очень многие люди в состоянии растерянности пребывают, в том числе и ваши коллеги, актеры, режиссеры, писатели, которые не очень понимают, о чем сегодня говорить и с кем, собственно, говорить. Это тоже ведь проблема, да?
И. САВВИНА - Ну, вот я уже не снимаюсь очень давно, несмотря на то, что мне предлагали большие сценарии и в Питере, и здесь. И модные режиссеры. Но мне категорически не ложиться на душу.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Да они же работать не могут, эти модные режиссеры!
И. САВВИНА - И - нет, я, понимаете, довольствуюсь тем, что есть, и не хочу лишнего за счет продажи своей совести, своего настроения, своей души.
К. ЛАРИНА - Почему вы не делаете чтецтские программы? Вы же напичканы цитатами, они же вам мешают жить, выскакивают все время!
И. САВВИНА - 100 лет назад еще Юрский говорил - ты обязана, ты должна.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Безусловно!
И. САВВИНА - Понимаете, чтобы мне существовать на сцене или где, мне нужен партнер. Пусть у меня будет вот такая роль, но мне нужен партнер. Мне Олег Николаевич еще на заре моего пребывания во МХАТе предлагал несколько моно-пьес. И мне это категорически противопоказано. Не могу! Я не могу без партнера существовать. И я ленивая. Вот если бы, может быть, с кем-либо на пару почитать - тогда другое дело. Мы один раз с Женей Киндиновым случайно читали, он первое отделение, я - второе, в этом изумительном - на Невском зальчик такой белый, я забыла, прелестный. И очень симпатично получилось. Я на ходу сочиняла, что я буду, программу, просто на ходу. Но я говорю, я ленивая, устала уже, старая. И обленилась, в общем. А потом - кухня, готовка, кормежка, заготовка!
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - А между этим - "Хрустальная Турандот".
И. САВВИНА - А что, все говорят, что вообще-то подлинные люди, которые по-настоящему занимаются своим делом, они делают свое дело между делом.
К. ЛАРИНА - Вот я так понимаю, вы же не учите специально какие-то фрагменты прозы или стихов, вы их запоминаете, потому что вот, запоминается.
И. САВВИНА - Нет, а потому что я помню-то теперь, что давно. Сейчас-то вот я сразу могу и не запомнить. Но я кроссворды разгадываю, они тренируют память.
К. ЛАРИНА - Ну, прочтите что-нибудь, Ия Сергеевна!
И. САВВИНА - Ну, хорошо. Я прочту вам одно стихотворения Юры Левитанского, я его очень люблю.
Как поживаешь? Ты хорошо поживаешь,
Руку при встрече дружески пожимаешь.
Мне пожимаешь, ему поживаешь,
Всем пожимаешь, недругу или другу.
Ты - не предатель, просто ты всем - приятель.
И от того, наверное, всем приятен.
Ты себя делишь, не отдавая полностью,
Поровну делишь между добром и подлостью.
Стоя меж ними, тост предлагаешь мирный,
Ах, какой милый! Ну до чего ж ты милый!
А я не желаю милым быть, не желаю!
Что я посеял, то я и пожинаю.
Как поживаю? Плохо я поживаю.
Так и живу я. Того и тебе желаю.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Браво!
И. САВВИНА - По-моему, в этих стихах ответы на многие вопросы, которые вы задавали, которые могли, наверное, задать.
К. ЛАРИНА - Да. Скажите, пожалуйста, что касается нового поколения актеров, молодого, как они вам? Мне все время кажется, что масштаб другой. Или я ошибаюсь?
И. САВВИНА - Вы понимаете, я очень плохо знаю театр. Я очень мало смотрю спектаклей.
К. ЛАРИНА - Но свой-то знаете?
И. САВВИНА - Свой знаю. И мне кажется, что у нас в театре хорошая молодежь, просто хорошая. Они мне лечат, мы с ними дружим, мы в хороших отношениях. Но они, как вам сказать, воспитывались на том, о чем я говорила, что требовал, что хотел Ефремов.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Я хочу сказать, что и в других театрах тоже много сейчас хорошей молодежи. Сейчас оказывается, в Москве возникла проблема режиссеров. Актеров очень много хороших, и во МХАТе, вот, вашем соседнем Вахтанговском театре пока линия 30-40-летних ребят, которые...
К. ЛАРИНА - Мне нравится это - поколение 30-40-летних ребят!
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - А ты хотела о 18-летних поговорить?
К. ЛАРИНА - Ну, 20, 22-23. Вот, "Современник" начинался, им сколько было лет? Вообще дети. Но какие дети!
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Ну, какие дети - их же Ефремов повел!
И. САВВИНА - Ну, уже Женя Евстегнеев не был ребенком тогда.
К. ЛАРИНА - Ну, Женя Евстегнеев, хорошо. Но Олег Павлович тот же самый - дитя был. "Инфант террибл"! А сейчас? Другие дети...
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Есть хорошие очень актеры. Они тихи, они не востребованы, прости Господи, Грымовым, и поэтому не выпячиваются так активно, но есть очень хорошие. Они ждут своего режиссера, своего Ефремова. Чтобы собраться в "Современник", нужно иметь Ефремова. И тогда возникнет очень много талантливых молодых людей.
К. ЛАРИНА - Вы не преподаете, Ия Сергеевна?
И. САВВИНА - Избави Бог, что вы!
К. ЛАРИНА - Почему?
И. САВВИНА - Я же не заканчивала школу-студию, у меня же университет за плечами, факультет журналистики.
К. ЛАРИНА - Т.е. вы себя дилетантом по-прежнему считаете?
И. САВВИНА - Да меня могут в любой момент уволить за профнепригодность, понимаете? Ну как я пойду преподавать, если я не знаю законов, азов!
К. ЛАРИНА - Я вас умоляю! Сейчас такие преподают!
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Да-да, вот как раз.
К. ЛАРИНА - Открывают школы, академии, да, и ничего.
И. САВВИНА - Нет.
К. ЛАРИНА - Значит, чтецскую программу не хочет делать Ия Саввина, преподавать не хочет, сниматься в кино не желает. Ну, книгу хоть напишите. Вот уж точно, это уж - ваша профессия, вы журналист!
И. САВВИНА - Книгу писать не хочет.
К. ЛАРИНА - Ну почему?! Ведь есть, что рассказать. И рассказчик замечательный.
И. САВВИНА - Ну, есть. Даже диктофон куплен, но так он ни разу не распечатан. Он просто упакован. Ну, может быть, настанет такой момент, когда у меня наберется побольше злости хорошей, я, может, начну писать.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Я предлагаю "Эху Москвы" и "Музам свободы" совместный проект - можно собрать замечательных актеров и записывать и воспоминания, и произведения. Раньше самая любимая передача, то, на чем росли все люди во всех концах СССР - это "театр у микрофона". Как же это было прекрасно! Яншин, Прудкин, Грибов, Раневская, которую сегодня поминали - как же это было замечательно! Сегодня это было бы здорово, если бы возможно было бы это все восстановить и делать вот ваши программы. И это было бы великолепно.
К. ЛАРИНА - Здесь есть вопрос очень хороший, относящийся к профессии актерской, хотя я не знаю на него ответа: "Почему очень многие актеры невостребованны сегодня? Отчего это происходит? Кто в этом виноват?" - на этот опрос трудно ответить.
И. САВВИНА - Трудно сказать.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Время не выкликает. Невостребованны временем. Сегодня другие герои на виду.
И. САВВИНА - Иногда невостребованны временем, иногда невостребованны своим руководством. Ну, это очень сложно.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Ну, и потом - время хамов, к сожалению, и поэтому у меня как у оптимиста большая надежда на то, что уже родился Пушкин.
К. ЛАРИНА - Где?
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Где-то. И на самом деле, все ведь развивается по синусоиде: находясь уже на пике нижней точки, теперь мы будем лезть вверх.
К. ЛАРИНА - Да, я согласна. Мне как-то не очень хочется сознаваться в том, что мы вступаем в эпоху середнечков, очень не хочется этого. Я не знаю, от чего это зависит, это, наверное, скажут те, кто будут писать историю этого времени, но Бог его знает. Не знаю, согласятся ли со мной, допустим, Ия Сергеевна, что сейчас, допустим, действительно герои другие? Я не буду говорить - проститутки, киллеры и прочее, это все ерунда, это все по первому плану.
И. САВВИНА - Ну, это тоже очень мешает.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Да, по естеству.
И. САВВИНА - И проститутки, и киллеры, и зайдите на рынок - кто там торгует в этих ларьках. Люди, которые в свое время Комсомольск-на-Амуре строили, у них был другой настрой, другое душевное все, понимаете? Очень не хочется, а посмотрите - все анекдоты, ведь герои всех этих анекдотов сегодняшних, они все дебилы. Просто дебилы по анекдотам! А это тоже не случайно как-то возникло.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Конечно. Вообще - время дилетантов.
И. САВВИНА - Ну, я надеюсь, что это пройдет.
К. ЛАРИНА - В конце нашей передачи, спрашиваю: где вас увидеть, Ия Сергеевна? В "Рождественских грезах", а еще?
И. САВВИНА - Ну, "Американец", Довлатов.
К. ЛАРИНА - И все?
И. САВВИНА - Ну, практически все, потому что сейчас "Гроза" пока не идет, я еще не знаю причины, почему, мне нравится очень этот спектакль, и играю там Кабанову. Пока она не стоит в репертуаре. "Дядя Ваня" не стоит в репертуаре, где я тоже занята. Ну, я в очередь играю, пусть это маленькая, крошечная роль, но вот - няньку в "Трех сестрах". Вот, ну, такие солидные работы - новый "Американец" и "Грезы".
К. ЛАРИНА - Читаете много, наверное сейчас?
И. САВВИНА - Стара я уже читать-то! Кроссворды и готовка.
К. ЛАРИНА - Ладно, кокетничает Ия Савина, как вы понимаете, кокетничает!
И. САВВИНА - Нет, не кокетничаю. Просто не задашь вопроса - не солгут в ответ. В данном случае, хоть вы и задали вопрос, я не лгу.
К. ЛАРИНА - Ну что же, спасибо вам за хорошее настроение. Я все равно чувствую, как бы ни было печально и грустно - все равно заряд есть.
И. САВВИНА - А это потому что - вы. С вами очень приятно работать! Я совершенно свободна, спокойна, абсолютно.
К. ЛАРИНА - Правда? Ну, слава Богу. Я желаю вам искренне удач творческих, каких-то завоеваний и, главное, желания, чтобы у вас возникло желание что-то такое показать, сделать, свершить и нас позвать.
И. САВВИНА - А я вам пообещаю, что может быть, я все-таки сделаю программу.
Б. БЕЛЕНЬКИЙ - Будем ждать!
К. ЛАРИНА - Ловим на слове!
И. САВВИНА - Может быть, может быть. И, пользуясь случаем, передаю привет всем радиослушателям, и лучшие самые пожелания. Самое главное - здоровье, а остальное приложится!
К. ЛАРИНА - Очень много здесь, кстати, таких телеграмм воспоминательных, если можно такое прилагательное употребить, в чем я сильно сомневаюсь, но простите меня: "Ия Сергеевна, до сих пор помню ваш спектакль "Такая любовь", помню ваши слезы, когда вы проходили по рядам зрителей. Ваша игра меня потрясла. Большое вам спасибо!", "Такая любовь", театр МГУ, Ия Савина - это было прекрасно!", опять про студенческий театр МГУ - пишут, что тоже видели вас в том спектакле. Вот, смотрите, сколько у вас зрителей, которые от вас ждут новых свершений! Последнее скажу: "Прошло более 40 лет, но я до сих пор не могу без слез смотреть "Даму с собачкой", и виной тому - ваша потрясающая игра!"
И. САВВИНА - Спасибо огромно! Вот когда я слышу, что люди помнят "Такую любовь", вот мне хочется их обнять и расцеловать, и сказать огромное спасибо. Это для меня тоже незабываемая первая работа, поэтому огромное всем спасибо!
К. ЛАРИНА - Спасибо вам. До встречи! Напомню, сегодня у нас в гостях были Борис Беленький, учредитель премии "Хрустальная Турандот", президент ассоциации "Музы свободы", и Ия Саввина, актриса Московского художественного театра им. Чехова.