обвинения, предъявленные С.Радуеву; работа адвокатов по делу С.Радуева; ход допросов подследственного - Павел Нечипуренко - Интервью - 2000-03-16
16 марта 2000 года
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" адвокат чеченского боевика Салмана Радуева Павел НЕЧИПУРЕНКО.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - В течение ближайшего получаса мы будем говорить в прямом эфире об одном из самых громких дел последнего времени. Наверное, оно будет привлекать наше внимание еще ни один месяц. Это дело Салмана Радуева, чеченского полевого командира, который в минувшее воскресенье, 12-го марта, был захвачен российскими спецслужбами на территории Чечни. Сейчас он находится в Москве под следствием. Павел Яковлевич, здравствуйте. Первый мой вопрос, который, я знаю, задавали многие, после того, как в понедельник увидели на экранах сцены первого допроса. Это действительно он?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Да, безусловно. У меня, как и у большинства, сложился облик Радуева: серьезный, очень мужественный человек, с большой бородой, при множестве регалий, которые делает воинственные заявления. А в камере я встретил человека маленького роста, одетого в униформу, без бороды, без регалий. У меня, откровенно говоря, были подспудные сомнения, он ли это. Но как только мы с ним начали говорить, все сомнения отошли в сторону. Это, безусловно, Салман Радуев. В этой части все мои сомнения исчезли после буквально пяти минут разговора.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А как Вы это поняли? Знакомый голос, или он рассказывал какие-то вещи, о которых Вы раньше знали?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Во-первых, сама манера общаться очень напористая, агрессивная, не всегда логичная, говорит о том, что это Салман. Во-вторых, я обратил внимание (я думаю, что и многие слушатели обратили внимание), что у него очень детские руки. Я обращал внимание на это и раньше. То есть человек в таком высоком звании, а руки у него очень нежные, небольшого размера. Я посмотрел: это те самые руки. Я еще раз говорю, что весь облик, манера поведения и манера говорить однозначно свидетельствует о том, что это именно Салман Радуев.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Каким образом Вы, Павел Яковлевич, стали адвокатом Салмана Радуева? Были сообщения о том, что многие адвокаты, работающие в Москве, представляющие ведущие компании, отказывались. К ним, наверное, поступали такие предложения, они говорили, что они не хотят защищать человека, на руках которого много человеческой крови. Как Вы стали его адвокатом?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Насколько я знаю, единственное предложение поступило в нашу юридическую консультацию "Вердикт" Гильдии российских адвокатов. Поступило оно следующим образом. Когда Радуева привезли сюда, с ним начали работать следователи Генеральной прокуратуры. И, естественно, первый вопрос, который был задан Радуеву, был "есть ли у Вас родственники, которые обеспокоятся о Вас". Он назвал родственников, назвал их домашние телефоны. Они проживают в Москве, но просили не говорить, о том, где и кто это. Они обратились в нашу консультацию. Наша консультация имеет определенный опыт работы с представителями чеченской диаспоры, мы работаем с ними по ряду дел, в частности работали по делу Гантамирова. Поэтому приехали его родственники, мы переговорили, на следующий день, 14-го встретились с ним в Лефортово, переговорили с ним, как того требует закон, я и второй адвокат Дадаханов, и он дал добро. Все это было оформлено надлежащим образом. Я хочу подчеркнуть, что мы адвокаты не по назначению, нас никто не назначал: ни государство, никакие структуры. Мы адвокаты по соглашению, которое заключено с его ведома с его родственниками.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А это что-то меняет в порядке Вашей работы?
П. НЕЧИПУРЕНКО - В принципе это ничего не меняет. Потому что если мы входим в дело, то мы должны работать добросовестно, независимо оттого, по назначению мы или по соглашению. Но в том случае, когда адвокат работает по назначению, то нет контроля со стороны родственников. В данном случае, поскольку нас пригласили родственники, мы заключили с ними соглашение, то, естественно, у них есть право контроля нашей деятельности.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Павел Яковлевич, вопрос этического плана. Как можно защищать этого человека, который сам признается, что он совершил много преступлений, террористических актов, в которых погиб, наверное, ни один десяток человек. Его называют исчадием ада. Можно ли его защищать?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Это старый и очень больной вопрос всей адвокатуры как правового института. Что я тут должен сказать? Чтобы было более понятно, в данной ситуации адвоката можно сравнить с врачом. То есть человек попал в беду, ему надо в первую очередь оказать помощь, в данном случае юридическую. У нас есть свое мнение. У каждого адвоката существует свое мнение, и это мнение должно оставаться у адвоката. Как только он вступил в дело, он должен руководствоваться теми профессиональными требованиями, которые к нему предъявляются. Это во-первых. Понимаете, Радуев - это гражданин России. В том, что там случилось, в общем-то виноваты и мы с вами, граждане России. И мы должны расхлебывать ту кашу, которая там была заварена. Что нам, приглашать европейских или американских адвокатов для того, чтобы мы здесь могли разобраться со всеми этими делами? Я считаю, нет. Это наша обязанность, в первую очередь как адвоката и как гражданина России.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы это объясняете как раз с точки зрения адвоката. Логика вполне ясна. Как отнеслись Ваши родные, близкие, друзья, хорошие знакомые к тому, что Вы защищаете Салмана Радуева?
П. НЕЧИПУРЕНКО - По-разному. От полного неприятия до какого-то понимания. Допустим, моя жена отрицательно относилась до того момента, пока я не вступил в дело. Но когда она увидела Радуева, буквально вчера она сказала: "Ты знаешь, мне стало его жалко. Я посмотрела на него, такой он убогий" Он, конечно, не убогий, но ей стало чисто по-женски его жалко. Мои коллеги говорят, что не надо было вступать в дело. Буквально сегодня я встречался с одним из старейших наших адвокатов Гильдии российских адвокатов. Он сказал: "Павел Яковлевич, Вы поступили совершенно правильно и мужественно", в том плане, что, конечно, ему надо оказывать правовую помощь, это однозначно.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Когда адвокат вступает в то или иное дело, он надеется его выиграть, надеется на победу. Что для Вас по итогам этого непростого дела будет успехом? Может быть, не совсем точное слово. Ведь очевидно, что этот человек на самом деле, наверное, совершил массу преступлений, и он будет осужден.
П. НЕЧИПУРЕНКО - Мы сейчас все время будем касаться больших сложных проблем адвокатуры. В прессе уже высказывалось мнение моих коллег, которые сказали, что они бы не взялись за защиту. Все зависит от того, какая ставится цель. Если цель работы в результатах (как ставит цель мой коллега Кучерена, который высказал такую мысль один из первых), то я считаю, что я этой цели не достигну. Я это прекрасно понимаю. Поэтому у меня цель другая: помочь человеку, нашему гражданину, правильно оказать ему юридические услуги. Если я получу от него какую-то благодарность, то я считаю, что я добился своего результата.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть, прежде всего, здесь важен сам процесс защиты человека вне зависимости оттого, кто является этим человеком?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Да, конечно. То есть по-человечески, по-христиански и как адвокат я должен оказать ему помощь.
-
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Каков сейчас статус Салмана? Он задержанный, арестованный, ему уже предъявлено официальное обвинение?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Салману 14 марта этого года было предъявлено обвинение по ряду статей. У него сейчас статус обвиняемого. Он находится под стражей, то есть избрана мера пресечения содержания под стражей, и он находится в Лефортово в правовом режиме обвиняемого.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Когда впервые Вы с ним увиделись здесь?
П. НЕЧИПУРЕНКО - 14-го числа при предъявлении ему обвинения следователем Генеральной прокуратуры Поповым.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - До того как следствие предъявляет обвинение, присутствие адвоката необязательно?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Присутствие адвоката по закону обязательно с момента задержания. Но с учетом тех особых обстоятельств, при которых был задержан и доставлен Радуев, просто реально обеспечить присутствие адвоката было нельзя. То есть он, по существу, находился в пути.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Сколько у Вас к сегодняшнему моменту уже было встреч с Радуевым?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Две встречи.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Насколько долгими, продолжительными они были?
П. НЕЧИПУРЕНКО - По закону адвокат имеет право на встречу с клиентом без ограничения времени. То есть мы можем с ним общаться ровно столько, сколько считаем нужным. Естественно, в пределах рабочего дня.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Можете ли Вы рассказать, каков был характер этих бесед, о чем вы говорили, не рассказывал ли Радуев об обстоятельствах его задержания? Один из вопросов, который пришел на наш эфирный пейджер: "Правда ли, что Радуева захватили не в минувшее воскресенье, а еще несколько месяцев назад?"
П. НЕЧИПУРЕНКО - Мы с ним не касались этой темы, потому что мы, в общем-то, говорили о том обвинении, которое ему предъявлялось, и об условиях его нахождения в Лефортово. Но у меня сложилось убеждение, что его захватили недавно. То, что его захватили несколько дней, несколько недель или месяцев назад, я считаю, неправильно.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Кстати, в каких условиях он сейчас содержится? Что это - одиночная камера, есть ли у него сокамерники?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Я должен отметить, что Радуев получил очень хорошее образование. Он имеет высшее гуманитарное образование. Это человек с определенной волевой энергией. Почему многие СМИ говорят, что он в подавленном состоянии? Нет, он не в подавленном состоянии. Более того, у него даже определенное чувство юмора сохранилось. Когда я его начал спрашивать об условиях, как его кормят, есть ли какие-то вопросы, он сказал: "Что Вы спрашиваете - как в тюрьме", улыбнулся. То есть и физическое и психическое его состояние я считаю удовлетворительным. Никаких жалоб, замечаний по этому поводу нет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Но камера одиночная?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Я сейчас не готов сказать, сидит ли он один или с ним сидит кто-то еще. Потому что по нашему российскому законодательству не допускается содержание в одиночной камере, потому что это считается наказанием.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Что-то вроде карцера?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Да, там одиночная, а здесь нет. По закону у него должны быть сокамерники.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Опыт нашей пенитенциарной системы показывает, что бывают случаи, и не редкие, когда в камерах, где много людей, случаются разные непредсказуемые вещи, и люди, не дай бог, гибнут. Как-то безопасность Радуева обеспечена?
П. НЕЧИПУРЕНКО - С учетом того, что Лефортово - это наш образцово-показательный изолятор по Москве, я думаю, что этих проблем у него не возникнет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Кто сейчас занимается расследованием этого дела?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Уголовное дело, как уже сообщали СМИ, было передано из следственной части Генеральной прокуратуры в следственные подразделения ФСБ. Поэтому сейчас расследованием занимаются следователи ФСБ.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Почему произошла такая передача? Почему это дело не может расследовать Генпрокуратура?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Потому что у нас ему предъявлено обвинение, в котором порядка 18 статей, то есть ему вменяют целый букет преступлений. По закону ряд из них подследственные органов ФСБ, такие как терроризм и еще ряд статей.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - И чтобы не было разделения
П. НЕЧИПУРЕНКО - Да, и поэтому дело было сразу передано в ФСБ.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Назовите пожалуйста какие-то статьи из тех, которые Вы упомянули сейчас, чтобы мы более точно представляли, в чем обвиняют Радуева.
П. НЕЧИПУРЕНКО - Я назову только основные: терроризм, бандитизм, убийство, организация взрывов.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Какие конкретно события подразумеваются под этим?
П. НЕЧИПУРЕНКО - События, которые имели место в Кизляре: Кизлярские и Первомайские события, взрывы на вокзале, и еще ряд событий, которые указаны в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Можете ли Вы нам сказать, по тем пунктам обвинения, которые были предъявлены Вашему подзащитному, Салману Радуеву, он себя признает виновным?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Нет, Радуев себя не признает виновным. Объем обвинений очень большой, он очень внимательно и долго изучал все это, но виновным себя полностью не признал. Там нет частичного признания или частичного непризнания: он полностью не признал себя виновным. Позиция защиты у него такая, мы еще с ним ее окончательно не согласовали. То есть факты он не отрицает: "да, факты имели место". Но если в двух словах сказать, он говорит, "Да, была война России с Чечней, с Ичкерией, а я боец, я солдат, я выполнял те указания, (ссылаясь на Дудаева), которые я получал".
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Один из вопросов, который пришел на наш эфирный пейджер. Были сообщения, что Радуев, возможно, невменяем, ему предстоит психиатрическая экспертиза. Действительно так?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Те телесные повреждения, которые были у него, требуют естественного назначения и проведения психиатрической экспертизы. Психиатрическая экспертиза ему, безусловно, будет проведена. Но то недолгое общение с ним показало, что он вполне адекватно воспринимает события, которые с ним происходят. Окончательное заключение будет делать специалист, но мое мнение таково: скорее всего, он будет признан дееспособным.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть адвокат, защита Салмана Радуева не будет настаивать на том, чтобы признать своего клиента невменяемым? Это очень распространенная тактика действий защиты.
П. НЕЧИПУРЕНКО - Да, это одна из тактик защиты. Мы этот вопрос еще с Радуевым не проговаривали. Я думаю, что, скорее всего, он на это предложение не пойдет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А как обычно проводится психиатрическая экспертиза, в какие сроки, в каких условиях? Следует ли для того обвиняемого вывозить из тюрьмы в больницу или все это можно сделать на месте? Как это бывает?
П. НЕЧИПУРЕНКО - По такого рода делам, как правило, психиатрическая экспертиза проводится специалистами института имени Сербского. Она проводится в двух вариантах. Первое - это специалисты приезжают к нему в изолятор, и второе - это когда человека увозят в институт Сербского. Если требуется длительное наблюдение, есть ряд чисто медицинских требований. Как здесь ее будут проводить, я не готов сказать.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Те обвинения, которые предъявлены Салману Радуеву, какое наказание они предусматривают?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Они предусматривают наказание вплоть до смертной казни. Но здесь мы возвращаемся к вопросу о том, что такое смертная казнь. Мы вступили в Совет Европы, и естественно, у нас смертной казни нет. То есть на исполнение смертной казни у нас наложен мораторий, так что здесь можно говорить при условии, что вина будет доказана, и по санкциям тех статей, которые ему предъявили, речь может идти и о пожизненном заключении. Но я думаю, что это не окончательно. Уже сейчас у Радуева достаточно веские доводы в свое оправдание, в свою защиту. Там есть очень много моментов, которые требуют дополнительной проверки. То есть, по существу, это первое знакомство с ним, с тем делом, которое было приостановлено.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А что Вы имеете в виду под этими вескими доводами? Я не буду спрашивать Вас о деталях. Но у самого ли Салмана Радуева есть какие-то смягчающие вину обстоятельства личного характера, какого-то иного, или те события, о которых мы вроде знаем все, на самом деле были несколько иными?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Нет, просто он эти события объясняет совершенно по-другому. У него есть своя трактовка этих событий, и фактура тоже. Он дает совершенно другую оценку ряду событий, в которых его обвиняют.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Сейчас среди возможных версий того, как дальше будут развиваться события, есть и такая: Радуева судить не будут, а его обменяют на кого-то из тех российских пленных, кто сейчас находится в заложниках в Чечне. Этой теме мы сегодня посвятили программу "Рикошет". И большинство наших слушателей, 62%, выступило за то, чтобы Радуева не менять ни на кого, ни на каких генералов, военнослужащих либо политиков, находящихся в плену, а именно судить. Вообще возможна хотя бы теоретически процедура обмена Радуева на кого-либо?
П. НЕЧИПУРЕНКО - У нас существует достаточно большая практика - не обмена, а если говорить языком закона - применения амнистии. У нас есть указ президента об амнистии в отношении тех лиц, кто участвует в этих событиях. У нас меняют участников этих событий на наших военнопленных. Процедура очень сложная, длительная, требует очень больших согласований, но это есть. О том, что будет с Радуевым, я сейчас не готов сказать. Все-таки решение будет приниматься на более высоком уровне.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть это даже не следователи, не руководство ФСБ, а политическое руководство страны?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Скорее всего, это решение носит политический характер.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А Вы как адвокат возражали бы против этого?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Я не готов сейчас сказать.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Есть ли у Вас как у защитника претензии к тем, кто проводит следственные действия в отношении Вашего клиента и к условиям его содержания?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Я должен сказать, что, во-первых, это самый верхний уровень следствия, которое у нас существует. Это следствие, которое ведет Генеральная прокуратура, и следствие ФСБ. Поэтому и содержание в Лефортово, и все это вместе взятое говорит о том, что как следствие, так и содержание идет на достаточно высоком уровне. Сейчас никаких замечаний либо претензий в их адрес я сказать не могу. Я еще раз говорю, что Радуева защищают два адвоката: я и Дадаханов, чеченец по национальности, который прекрасно знает язык, обычаи, нравы Чечни. При желании в деле Радуева будет участвовать переводчик, но пока он хочет без переводчика. Если будет нужно, мы обеспечим ему достаточно квалифицированный перевод. Так что каких-либо замечаний или заявлений по этому поводу сейчас нет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Каковы ближайшие перспективы этого дела? Что может произойти в ближайшую неделю, какие-то следственные мероприятия? Может быть, Вы какие-то ходатайства заявите?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Пойдет обычная процедура расследования большого уголовного дела. Тем более, что мы думаем, что ход следствия продлится не менее года. Потому что на сегодняшний день по делу уже свыше ста томов.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - И затем еще ведь сам обвиняемый может год или два изучать документы?
П. НЕЧИПУРЕНКО - Да, потом пойдет длительная процедура ознакомления с материалами дела, потом он будет определяться, с каким судом он будет работать (суд присяжных или обычный суд, суд персональных судей). Это достаточно большая процедура.
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" был адвокат чеченского боевика Салмана Радуева Павел Нечипуренко.