российское телевидение и общественная мораль - Олег Попцов, Ирина Петровская - Интервью - 2000-03-01

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Олег Попцов, президент ТВЦ, и Ирина Петровская, журналист, телекритик.

Эфир ведет Сергей Корзун.

С.КОРЗУН: Передо мной четыре листа распечатанных интернетовских вопросов. Два вопроса - для Ирины, все остальные вопросы - господину Попцову по поводу судьбы "Формулы-1". Давайте сразу точки поставим, потому что иначе никуда не двинемся.

О.ПОПЦОВ: Я полагаю, что проблема "Формулы-1" не в самой "Формуле", а, как всегда, проблема в деньгах. Мы сейчас ведем переговоры. Наша задача - чтобы мы получили "Формулу", но чтобы это было как можно менее затратно. Я сторонник "Формулы". Вы знаете, что она начиналась на ВГТРК, с дракой мы тогда проводили переговоры. Сейчас этот вопрос рассматривается. Думаю, что мы решим его положительно.

С.КОРЗУН: Но Вы сторонник "Формулы"?

О.ПОПЦОВ: Я сторонник "Формулы", потому что в какой-то степени я ее привел сюда, так получилось.

С.КОРЗУН: Рейтинг этой программы Вас устраивает? Как я понимаю, он среди самых высоких, хотя не максимально возможный.

О.ПОПЦОВ: Во-первых, не будем лукавить, что каждый раз, каждый год, и когда я работал на РТР, и здесь, спортсмены начинают лоббировать. И тогда я тоже выступал на радио, и тогда тоже была куча вопросов по "Формуле", как бы случайно, рояль в кустах. Я сторонник этого. Наша задача - сделать все, чтобы зритель был удовлетворен. Относительно рейтинга, мы все живем немножко в стране мифов. Рейтинг есть, он нормальный, он где-то 4-4,5%. Но если учитывать, что пиковый рейтинг спортивных передач - 8, то это очень приличный рейтинг.

С.КОРЗУН: Вы отдаете себе отчет в том, что если "Формула-1" уйдет на другой канал, то вы потеряете значительную часть аудитории?

О.ПОПЦОВ: Я отдаю себе отчет. Но я должен сказать, что перед каждым каналом вопрос, сколько она стоит, встанет.

С.КОРЗУН: Самое скандальное телевизионное заявление последнего времени - это выставление на новый конкурс в связи с окончанием срока действия лицензий каналов ОРТ и ТВЦ. Ирина, Ваше мнение? Политическая акция? Сегодня, напомню, в нашем эфире Сеславинский защищал ту точку зрения, что иначе просто перестали бы уважать в конце концов министерство печати, если после двух замечаний, сделанных каждому из каналов, оно бы не пересматривало условия этой лицензии.

И.ПЕТРОВСКАЯ: Хотелось бы более явной и более жесткой реакции министерства печати в тот момент, когда происходили какие-то нарушения, потому что уже даже все забыли, по какому поводу эти предупреждения были сделаны каналам. Причем, ТВЦ в меньшей степени был виноват, его в пристежку тогда к ОРТ, просто чтобы подвесить и напугать. Я думаю, что, к сожалению, хотя я сторонник конкурсов, это в данной нашей ситуации, в контексте выборов и послевыборной ситуации, конечно, решение политическое. Это - подвесить на крючок. Во-первых, в этой ситуации себя, наверное, будут лучше вести те, кто подвешен. А во-вторых, это дает возможность и для маневрирования уже после выборов тем, кто захочет вообще пересмотреть телевизионное пространство, что весьма вероятно.

С.КОРЗУН: Олег Максимович, заткните уши на секунду. Ирина, к Вам вопрос. На самом деле, может быть, новые претенденты на лицензию смогут обновить нашу телевизионную картинку по каналам? Вы же не раз писали, что щелкаешь, щелкаешь, а смотреть-то нечего.

И.ПЕТРОВСКАЯ: Мне кажется, что достаточно ресурсов для новых, для тех, кто мог бы обновить, на дециметровых мелких каналах, которые время от времени министерство отпускает, они освобождаются. И там логично производить обкатку, во-первых, и, во-вторых, устраивать этот конкурс, потому что вся практика лицензирования последнего времени - это всегда в обход конкурса. Иногда даже конкурс объявляется, но потом выясняется, что уже кому-то эта частота отдана. На самом деле, это действительно дефицит, на самом деле, это национальный ресурс. Нужно, наверное, с помощью этой конкуренции как-то этот рынок налаживать и делать более интересным. Но что касается общенациональных или, как ТВЦ, еще претендующих на статус федеральных, то я пока не вижу в этом целесообразности. И потом, давайте представим просто, что ОРТ уходит и на это место приходит канал

О.ПОПЦОВ: "Газпром".

И.ПЕТРОВСКАЯ: "Пупкин и Ко" или "Газпром". А придет тот, у кого есть в первую очередь деньги, а не концепция. Согласятся ли с этим наши зрители?

С.КОРЗУН: Олег, к Вам тот же вопрос. Какова связка с ОРТ и против кого удар направлен тогда? Я знаю по Вашим заявлениям, что Вы считаете его политическим.

О.ПОПЦОВ: Я думаю, что это, естественно, политическое заявление. Кстати, когда сегодня Михаил Юрьевич сказал: "Я не понимаю, техническая проблема, почему столько шума?". Видите ли, телевидение - вообще техническое явление, обслуживающее политику. Если вы отключаете телевидение, вы делаете техническую акцию, вы прерываете эфир. Но вы имеете политические последствия. Люди выходят на улицу и спрашивают, что случилось. Поэтому я полагаю, что министерство печати должно осознавать, что оно делает. Тем более что у меня была возможность Михаилу Юрьевичу сказать, что это неразумная идея, я это сказал, это сотворение беды. Вопрос заключается в том, - я полностью согласен с Ирой - что есть телевидение, есть 30 миллионов или их нет, есть специалисты, которые работают на телевидении, есть политики, которые хотят добиться ренессанса или придушить. Все это есть. Но еще есть то, что мы называем и чем мы очень часто варьируем, - народ, есть зрители. Есть их привычки, их пристрастия, их любовь. Нельзя так относиться к зрителям. Если Вы сегодня говорите: с завтрашнего дня Вы привыкли к ОРТ - это ваши проблемы. А наши проблемы - мы хотим сделать так. Конечно, можно вернуться назад, еще куда-то. Но даже когда мы возвращались назад, трудно себе представить, чтобы кому-то пришло в голову упразднить то, что стало моментом истины, существования. Этого нельзя делать.

С.КОРЗУН: Сегодня в нашем эфире господин Сеславинский на вопрос, кто может отменить ваше решение, сказал: "Суд". Что делаете вы? Готовите иск в суд или собираете тот самый миллион долларов, по-моему, который необходим для участия в конкурсе?

О.ПОПЦОВ: Во-первых, Вы здесь затронули в предыдущем вопросе, за что вынесены предупреждения. Предупреждение ТВЦ второе вынесено за смехотворную ситуацию. Оно вынесено за то, что неточно указан адрес. ТВЦ сменило адрес и якобы не указало. Но весь вопрос в том, что ТВЦ указало адрес и направило соответствующие документы в ведомство, именуемое министерством печати. Знаете, как в том анекдоте: в 1917 году в Одессе был такой бардак, что мне приписали лишних 80 лет. Так вот, когда упразднялось ФСТР, там канцелярии переносили в разные места, и факт прихода документа есть, свидетельство есть, а документа нет.

С.КОРЗУН: Т.е. вы будете оспаривать сам факт положения второго?

О.ПОПЦОВ: Естественно совершенно. Я считаю, что раз господин Сеславинский указал дорогу, что можно оспорить только в суде, если бы даже мы не хотели, после его "рекомендации" мы обязаны это сделать. Конечно, мы это сделаем, потому что настолько несерьезные замечания И Ира права, когда Диме Киселеву на всякий случай, чтобы показать равенство, как и тут сейчас. Владимир Владимирович сказал, что все равны, к олигархам нужно относиться, как к директору булочной. Вот мы сейчас все будем это делать.

С.КОРЗУН: Ирина, Вы сказали, что удар в первую очередь против ОРТ, ТВЦ оказалось сбоку. Ходят разговоры о первой кнопке. Действительно, распространение на ста процентах территории. Разговор о том, что РТР может там поселиться при каком-то раскладе событий. Это серьезно, на Ваш взгляд, или нет?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Я утверждать ничего не могу, потому что это все на уровне разговоров, предположений. В принципе, если будет пересмотрена форма собственности ОРТ, если в будущем захотят изменить хозяина или, как минимум, показать, кто в доме хозяин, то все возможно.

О.ПОПЦОВ: Вместо Березовского, допустим, придет Абрамович. Это нормально.

И.ПЕТРОВСКАЯ: А потом, ВГТРК - государственная компания, и вроде бы логично и так исторически сложилось, что на первой кнопке должна вещать государственная компания, а все остальные - на других. Я думаю, Олег Максимович, Вы помните, эти разговоры шли и в то время, когда Вы были председателем ВГТРК.

О.ПОПЦОВ: Да, я помню. И я категорически выступил против этого, хотя на меня было оказано колоссальное давление. Я считал, что наша задача (это мое глубокое убеждение) - сделать свой театр, чтобы к нему пошел зритель. И это не играет роли, первая или вторая кнопка, потому что разница в распространении - 2,5%.

С.КОРЗУН: Сейчас у нас начинается интерактивный опрос. Чего вы ждете от телевидения: информации или развлечения? Если информации, то звоните 995-8121, если развлечений - 995-8122. Дадим возможность нашим гостям высказаться по этому поводу. Олег Максимович, Вам сначала. Пришли на ТВЦ. Что для Вас главное: информация, включая, наверное, общественно-политические программы, широко беря, или развлечения - кино, спорт и так далее?

О.ПОПЦОВ: Ира бросила реплику: "И пива тоже".

С.КОРЗУН: Но сначала водка или борщ?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Сначала вспомните анекдот, когда батюшку спрашивают: "Вы хотите вина или водки?". Он отвечает: "И пива".

О.ПОПЦОВ: Так вот, я хочу сказать, что вообще эфир - это явление суммарное, это совершенно естественно. Другое дело - что есть приоритет. Информация, естественно, должна иметь приоритет, т.к. это визитная карточка канала, которая предъявляется по пять-шесть раз в день. Это однозначно. Но было бы неверно полагать, что политизация общества дошла до такой степени, что человек живет только информационным и аналитическим потоком. Разумеется, нет. Поэтому интересный разговор о культуре, интересный разговор и интересное действо вокруг науки, интересное действо вокруг спорта, вокруг детей, с участием самих детей - это безусловно. Вопрос заключается в том, что каждая работа на телевидении должна открывать маленькую тайну. Информация открывает свою тайну, расследование раскрывает свою, культурная программа - свою, Алена Апина - свою, Елена Образцова - свою. Здесь не может быть какого-то однозначно. Я считаю, что канал должен быть объемным, у него должны быть какие-то приоритеты, но мы не можем развиваться в таком смысле, что, когда у вас появляется суперкультурная программа, отвечать: "У нас есть резервация, которая называется канал "Культура", это туда". Это абсурд. А если вы делаете Московский канал, то вы должны понять, что вы здесь хозяин и, хотим мы или не хотим, даже ОРТ, даже РТР здесь гости. Московский канал - хозяин в Москве, поэтому должно быть дыхание Москвы. Всё!

С.КОРЗУН: Олег Попцов - дипломат, не ответил на этот вопрос. А слушатели отвечают. Ирина?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Я развлечений лично имею выше крыши от телевизора, поэтому и не жду больше, вполне мне достаточно. Информации тоже более чем, но только я имею в виду, что я бы ждала информации как таковой, а не того, что часто нам подается под видом информации. Информация превращается в развлечение для ряда людей, в инструмент влияния, в пропаганду и так далее. На самом деле, мне кажется, информационная картина и жизни страны, и жизни мира много объемнее и интереснее. Я езжу иногда на специальные конкурсы, по всей стране организуются, замечательная организация "Интерньюс". Эти конкурсы дают мне возможность понять, насколько жизнь страны больше, шире, глубже, интереснее того, что мы имеем. Мы имеем все время новости из-за кремлевской стены, из Белого дома и так далее. Т.е. информации, безусловно, я жду, но информации, а не пропаганды, не способа влиять на кого-то. И, безусловно, если говорить о телевидении государственном, потому что от коммерческого другие ожидания, то, конечно же, и просвещения, и того сеяния разумного, доброго, вечного, и объяснения людям. Вообще с людьми практически не разговаривают. С людьми разговаривают во "Времечко", которое Олег Максимович, исправляя ошибку своих предшественников, на мой взгляд, абсолютно мудро и разумно вернул на канал ТВЦ, и еще в каких-то небольших, такие есть островки. А так все заменено интерактивами. Люди вроде бы и участвуют в обсуждении, но на самом деле это, как правило, просто аргумент, чтобы ведущий мог сказать "да" или "нет" и подтвердить или опровергнуть какую-то собственную точку зрения. Т.е. телевидение, мне кажется, должно быть островком стабильности, хотя стабильности быть сейчас вообще-то пока не может, но оно не должно специально и намеренно раскачивать маятник, лодку. Должно быть хорошее документальное кино, которое есть, мы это знаем, должно быть просто кино. В общем, телевидение - это штука многоплановая, поэтому только информацией или развлечениями ограничиваться было бы нелогично.

С.КОРЗУН: Ирина, все-таки как к профессиональному телезрителю Вам вопрос. Баланс между информацией - в широком смысле слова, в том числе и просвещение, и так далее - и просвещением нормален на нашем телевидении?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Я думаю, что существует все-таки перевес развлечений. Но, с другой стороны, я совершенно не могу сказать, правильно это или неправильно. Я сейчас лежала в больнице две недели и обнаружила совершенно интересную вещь. Поскольку это травматологическое отделение, люди совершенно разные по половому и по социальному составу. Все есть: и молодые, и старые, и женщины, и мужчины. Не смотрят вообще ни информационные выпуски, ни политические программы. Когда я просила переключиться на информацию, исходя просто из уважения ко мне, переключались, но минут на пять - и больше не интересно. Смотрят кино, смотрят сериалы, особенно женщины, смотрят современные сериалы и мужчины, и женщины. Я вдруг поняла, что как-то народ резко отошел от политики. Мы всё кричим, что политизировано, политизировано телевидение. А я этого не обнаружила в опытной для себя ситуации.

С.КОРЗУН: Травматологическое телевидение заряжено на развлечения.

И.ПЕТРОВСКАЯ: Я так поняла, что, может быть, из-за того, что там людям и без того больно, и без того некомфортно. Может быть, это такая форма ограждения себя от дополнительного дискомфорта.

С.КОРЗУН: Олег Максимович, Ваше мнение по балансу между информацией и развлечением?

О.ПОПЦОВ: Этот баланс - это не какая-то устойчивая величина. Он должен меняться в зависимости от ситуации в стране. Вообще надо учесть одну деталь. Мы, в принципе, неблагополучная страна, и политизация общества происходит именно в этот момент. Не учитывать этого нельзя. Когда состояние спокойствия является нормой, должны меняться пропорции. Мы просто должны это очень четко чувствовать. Но всегда надо помнить, что помимо, как нам кажется, развлечения, отдыха, что обязательно, телевидение - это механизм управления страной. Я всегда это говорил и повторяю. Когда вы утром включаете радио или телевизор и слышите: "Здравствуйте! Московское время - 6 часов 1 минута. Начинаем нашу программу", человек понимает, что жизнь продолжается, что ему надо идти на работу, и это вселяет в него уверенность.

С.КОРЗУН: Голосование завершено. Ваш прогноз, за кого больше - за информацию или за развлечение?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Если исходить из аудитории "Эха Москвы", она все-таки у вас особенная, то, наверное, информация. Хотя могу ошибиться.

О.ПОПЦОВ: Если на время оказаться в травматологическом пункте, то развлечение. А я думаю, что примерно разница будет в четыре-пять процентов в ту или иную сторону.

С.КОРЗУН: В три раза разница у наших слушателей.

О.ПОПЦОВ: В пользу информации.

С.КОРЗУН: В пользу информации. 75 процентов из позвонивших, а позвонило всего 656 человек, - за информацию, и 25 процентов - за развлечение.

О.ПОПЦОВ: Обратите внимание: значит, у всех все хорошо с ногами и с руками.

И.ПЕТРОВСКАЯ: Хотя бы.

С.КОРЗУН: Раз информация, то информация. Вопрос на пейджер от Георгия: "Куда делась программа Хинштейна?". Ирина, это информация или развлечение?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Я думаю, что это развлекательная достаточно программа, если не считать, конечно, достаточно трагических поворотов в судьбе самого Хинштейна.

С.КОРЗУН: Олег?

О.ПОПЦОВ: Наверное, можно сказать, что это информация с уколом развлечений либо это черный юмор с уколом информации. Куда делась программа? Все очень просто. Вы знаете, что было с Хинштейном. На этот момент была сделана пауза. Сейчас все в порядке. Ровно 40 минут тому назад я провел с ним сорокаминутную беседу, он уехал в командировку. Эта программа стоит в эфире, и она появится. Был разрыв, он не работал. Сейчас она стоит в эфире, и на следующей неделе она будет. Все нормально.

С.КОРЗУН: Один из трех вопросов, не связанных с "Формулой-1", пришедших по Интернету. Он относится к Ирине, но я его обращаю к вам обоим. "Должен ли журналист, - спрашивает Олег (кстати, десять человек присоединилось к этому вопросу), - стремиться быть взвешенным и объективным? Как вы относитесь к следующим штампам: "концлагерь в Чернокозово", "российские каратели", "Нюрнбергский процесс в отношении российских генералов"? Должно ли журналистское сообщество порицать или осуждать тех журналистов, которые используют подобные выражения?".

И.ПЕТРОВСКАЯ: Я абсолютно убеждена, что, тем более по отношению к таким событиям, как война, журналист должен быть максимально взвешенным и объективным. Что касается этих выражений, то же самое. Я думаю, что в русском языке есть множество слов, которые могли бы объяснить какие-то вещи в более корректной форме. Вообще война, журналист на войне - это чрезвычайно для меня сейчас болезненная тема. Мне кажется, что если сейчас будет какая-то передышка - понятно, что конца этому нет, - но очень серьезно мы должны подумать о том, что за роль вообще журналиста, освещающего войну. Не было у нас до этого войн на собственной территории.

С.КОРЗУН: Да и сейчас, говорят, нет.

И.ПЕТРОВСКАЯ: Ну, говорят, нет, а мы будем считать так, как мы считаем. Это невероятная ответственность. Но в то же время я отдаю должное мужеству коллег и тому, как сложно там работать, как сложно в этих условиях, когда ты видишь все своими глазами, сохранить эту взвешенность и объективность.

С.КОРЗУН: В этот ряд я поставил бы, наверное, с другой стороны, и "доблестные солдаты федеральных войск", и так далее. Олег Максимович?

О.ПОПЦОВ: Давайте очень четко. Что такое война? Война - это горе, это беда. Следовательно, в этот момент врачует душу нравственный потенциал и нравственная способность журналиста. Она врачует душу, во-первых, самого журналиста, врачует душу зрителей, слушателей и читателей. Журналист не имеет права: мое дело - передать факт, а там хоть трава не расти. Журналист должен думать о последствиях. Всякий штамп такого рода, штамп оскорбительный, штамп, вспарывающий душу, достигает обратного, потому что ведь, понимаете, правду делает не перечисление фактов, а их истолкование. Это надо всегда помнить. Я полагаю, что журналист должен быть очень осторожен, ибо страдания тех, кто находится в подвалах, - это страдания мирных граждан. Но было бы неправильно сказать, что в момент войны нет страданий у солдата. Это большое страдание, он каждый день рискует своей жизнью. И мы никуда от этого не уйдем. И когда кто-то, когда народный депутат говорит, что подумаешь, жизнь чеченской старухи, когда могут погибнуть Всякая жизнь имеет равновесие - еще одна жизнь. Не может быть две жизни лучше, чем жизнь одна, это не обсуждаемо. В этом смысле я считаю, что эта нравственная определяющая - это, если хотите, щит совести, и его нужно всегда нести перед собой, нести с честью.

С.КОРЗУН: Раз не спорите между собой, давайте я буду спорить. Журналист, как мне кажется, объясняет или описывает неизвестное через известное. Слово "концлагерь" - известное слово. Слово "Нюрнбергский процесс" - тоже известное. Некие реалии нашей жизни журналист описывает через сравнение. Имеет он на это право или нет?

О.ПОПЦОВ: Я думаю, что, во-первых, журналист располагает масштабом культуры. Во-первых, он должен знать сопричастность тех или иных явлений к моменту. И он должен всегда сопоставлять, соответствует ли это определение данному моменту. Никто его не упрекает, что он употребляет слово "Нюрнбергский процесс". По отношению к кому? Когда? Где? Как? Никто не упрекает его в слове "казнь", оно общеизвестно. По отношению к кому? Когда? Как? Вот об этом ведь идет разговор. Мы не говорим о том, правомерны ли эти определения. Мы говорим о том, когда это правомерно, в каких ситуациях, и журналист должен это прекрасно понимать.

С.КОРЗУН: Ирина, моя аргументация не убеждает Вас?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Нет, не убеждает. Вы сказали уже обратные, более в превосходных степенях эпитеты и слова по отношению к действиям в армии. Все это, как мне кажется, не имеет отношения к тому, что реально происходит. Это взгляд. Сбалансированность: нужно посмотреть и с этой точки зрения, и с этой точки зрения, побывать и там, и там, а потом уже вывести нечто среднее. Но в любом случае сейчас, когда уже все так обострено, таких вещей, мне кажется, можно было бы все-таки не допускать.

С.КОРЗУН: Что может журналист? "Они стоят с ружьями и делают "паф-паф" вместо слов "расстрел", "казнь", "карательная операция"? Если дойти до абсурда в этом, то журналист должен сказать: "Я вижу, как стреляют из штатных ружей", да?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Я вижу просто, как стреляют, наверное.

О.ПОПЦОВ: Нет, я не вижу никаких вопросов. Не обсуждается сейчас терминология.

И.ПЕТРОВСКАЯ: Нет, именно терминология.

О.ПОПЦОВ: Если идет карательная операция, она должна называться "карательная операция". Если идет зачистка, она должна называться "зачистка". Если при зачистке в подвал бросается граната, нужно говорить, что в подвал бросается граната. Это надо говорить, никто об этом не спорит. Но когда вы даете определения не существующего, но кажущегося вам, тут вы грешите.

С.КОРЗУН: Чем? Оценка вперед фактов?

О.ПОПЦОВ: Безусловно.

С.КОРЗУН: Да, Ирина?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Наверное, оценка вперед фактов, хотя, я повторюсь, я не берусь сейчас судить тех коллег, которые говорят так или так, потому что я не была на их месте. Мне легко со своей тихой и светлой точки, в которой я сижу, когда смотрю телевизор, говорить или судить. Я не берусь это сделать. Но, как сказал сейчас Олег Максимович, слово "зачистка" для меня еще страшнее в силу того, что оно стало абсолютно будничным. Вот так вдуматься: зачистка - это стало термином военным, и никого он не шокирует. И сейчас уже не шокирует, на войне как на войне, ну сто трупов, ну уши случайно отрезали - такая примочка у спецназа. Это ужас и кошмар. Но это должно быть на фактах, а не то, что берется какой-то реальный маленький фактик, и на основе него создается иная совершенно картина, как это было неоднократно.

О.ПОПЦОВ: Вообще в оценке этих ситуаций я вспоминаю эпизод, который произошел между мной и Николаем Сванидзе. Это была та чеченская война, репортаж шел из госпиталя, вел его Сладков. Палатка, в ней идет операция, и Колин голос: "Вот этому мальчику 21 год. Вот он лежит, сейчас будет сделана операция. Через три минуты он умрет". После этого у нас был трудный и довольно тяжелый разговор с Колей, и Коля сказал: "Это было". На что я сказал: "Представь себе, что в этот момент телевизор смотрит его мать. У нее разрывается сердце. Ты что, хочешь сказать, это не твои проблемы?". Понимаете, как здесь все сложно! Можно ли упрекнуть, что в этот момент ведущий сказал, что через две минуты этот мальчик умрет? Он сказал правду. Но, не просчитав ее, он совершил зло. Видите, как все шатко. Поэтому внутренний стержень, внутреннее чутье, внутреннее ощущение, внутренняя культура диктует журналисту, что, когда и как называть.

С.КОРЗУН: Кольцуя, мы возвращаемся к проблеме лицензии. Маргарита Даниловна вернула нас к этому вопросу. Вопрос на пейджере: "Будет ли изменено направление "Русского дома"? Из-за него не смотрим ТВЦ". Тут я могу сказать, что это две раздельные лицензии на один и тот же вещательный канал, и канал "Московия", которому принадлежит "Русский дом", не имеет никакого прямого отношения, кроме общей частоты, к каналу ТВЦ. Но вообще в головах зрителей шизофрения такая. Нормально или нет?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Они не виноваты. Действительно, совершенно не обязаны зрители знать, что это просто два жильца в одной квартире, такая коммуналка устроена из этой частоты. А то, что репутационно наличие "Русского дома" на этой частоте наносит удар и по ТВЦ, это безусловно.

С.КОРЗУН: Для кого-то удар, для кого-то, наоборот, приподнимает.

И.ПЕТРОВСКАЯ: А для кого-то, наоборот, ТВЦ наносит удар.

О.ПОПЦОВ: Я полагаю, что это предмет каких-то внутренних обсуждений с "Московией". Я думаю, такие будут, когда мы будем сверять часы. Я сторонник того, чтобы канал, кстати сказать, объединял Москву и Московскую область, и это скорее хорошо, нежели плохо. А все остальные частности надо отрабатывать. Но то, что это отдельная программа, это факт.

И.ПЕТРОВСКАЯ: Очень отдельная.

С.КОРЗУН: Олегу Максимовичу много вопросов. По "Формуле" я опускаю, Вы это уже сказали. По поводу спорта. Спортивные лоббисты подбираются к нашему спортивному каналу в 22 часа: "Будут ли там прямые хоккейные трансляции?" и так далее.

О.ПОПЦОВ: Обязательно.

С.КОРЗУН: С другой стороны, Татьяна Михайловна: "Будут ли на ТВЦ продолжать показывать сериалы?".

О.ПОПЦОВ: Я отвечал на один вопрос, каким я вижу телевидение. Сериалы - это часть. Только одно надо сделать - на телевидении показывать хорошие сериалы. Это самое главное. Главная проблема не в том, будут ли показывать, а что будут показывать и как велико это качество. Думаю, что самое главное - чтобы это были хорошие сериалы. Обязательно будут, потому что это уже сложившаяся традиция. Это традиция не только телевидения, это и традиция восприятия телевидения. Ее надо уважать.

С.КОРЗУН: Хорошие сериалы - это рейтинговые сериалы, да?

О.ПОПЦОВ: Да, безусловно. Вообще хорошая публицистическая программа - это рейтинговая программа. Я согласен.

С.КОРЗУН: Ирина, Вам тот же вопрос. Хорошие сериалы - это рейтинговые сериалы?

И.ПЕТРОВСКАЯ: А иначе зачем сериалы вообще показывать? Вот так, если разобраться. Художественных обычно достоинств не очень много. Если зрители его не смотрят, то зачем тогда время-то занимать? Тут только одно оправдание.

С.КОРЗУН: Вас они интересуют как критика?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Меня практически нет. Если интересуют, то только новые российские сериалы - просто как направление. А "Дикие ангелы" пролетевшие - это не очень, честно говоря. Прошло это время.

С.КОРЗУН: "Ирина Евгеньевна, замечаете ли Вы практические результаты, отзывы телевизионщиков на Вашу критику? Могут ли разумные, как Ваши, статьи что-то изменить на голубом экране?".

О.ПОПЦОВ: Это я могу ответить. Я считаю, что да, влияют очень серьезно, потому что я знаю реакцию на выступления Ирины. Я знаю. Я знаю, как я воспринимал ее.

С.КОРЗУН: Как?

О.ПОПЦОВ: Очень активно. Каждый раз мы собирались по этому поводу. Она пишет ядовито, но очень точно. Она хороший профессионал, и для умного режиссера, для умного редактора это колоссальная школа.

С.КОРЗУН: Другие согласны с Олегом Максимовичем, по Вашим ощущениям?

И.ПЕТРОВСКАЯ: Мне приятная такая реакция, Олег Максимович. И мне также приятно, что за все время наших контактов (он был, естественно, всегда моим клиентом - и как председатель ВГТРК, и как сейчас председатель ТВЦ) он никогда не обижался так, как обижаются многие люди, когда они читают про себя. Самое неприятное, когда после этого перестают подавать руку, здороваться, подозревают заказ неизвестно от кого. А все остальное Я не то чтобы не стремлюсь, - стремлюсь, конечно, - но я не верю в такую четкую связь: написал - и тут же что-то изменилось. Но в то же время какие-то отдельные вещи могут быть, наверное, изменены под влиянием постороннего для телевизионщика взгляда.

О.ПОПЦОВ: Я вспоминаю, когда мы обсуждали ее работу, один руководитель программы раздраженно сказал: "Ну чему, чему учиться?!". Я сказал: "Смотреть. Учиться смотреть телевидение и учиться его понимать. Она с той стороны экрана, вы никак не можете понять. Она не в студии, она с той стороны экрана. Можете вы понять, что это разное восприятие?!". Всё.

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" были Олег Попцов, президент ТВЦ, и Ирина Петровская, журналист, телекритик.