Юрий Скуратов - Интервью - 1998-02-02

2 февраля 1998 года

Выступление в прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" генерального прокурора РФ Юрия Скуратова.

Эфир ведет Алексей Венедиктов.

АВ - У нас в гостях, в первый раз на "Эхо Москвы", генеральный прокурор России Юрий Скуратов. Добрый день, Юрий Ильич!

ЮС - Добрый день.

АВ - Юрий Ильич, Вы недавно подводили на Коллегии итоги работы Прокуратуры и, честно говоря, создалось впечатление, что Прокуратура работает чрезвычайно хорошо и проблем в работе Прокуратуры практически не осталось. Мы правильно Вас поняли?

ЮС - Нет, неправильно.

АВ - А как надо было Вас понимать?

ЮС - Надо было понять так, что Прокуратура в целом работает напряженно и есть результаты, причем если сопоставлять их в динамике, скажем, по сравнению с 1994-95 годом, то по всем показателям мы прибавили. Я не буду перегружать вас цифрами, но некоторые все же назову. В частности, рост раскрываемости умышленных убийств в 1995 году был 73,5 процента, а сейчас - 78,5 процента. Пять процентов, казалось бы, это не так много, но если перевести на масштабы работы, то это довольно много. Скажем, мы направили в этом году 20 тысяч уголовных дел в суд по умышленным убийствам, и эти 5 процентов дают фактически сотни, а то и тысячи дел. Уменьшился так называемый "нерастворимый осадок". Если в 1995 году мы ежегодно не раскрывали 8,5 тысяч дел по умышленным убийствам, то сейчас этот "нерастворимый осадок" мы уже свели к 6 тысячам дел. Можно взять и другие показатели, скажем, наша деятельность по предъявлению исков в арбитражный суд, и за 1997 год прокуроры предъявили 6,5 тысяч исков в арбитражные суды и вернули государству 16 триллионов рублей. Можно взять показатели, характеризующие нашу надзорную работу. В 1997 году полторы тысячи протестов было внесено только на незаконные решения органов государственной власти субъектов Российской Федерации.

АВ - Юрий Ильич, скажите пожалуйста, - за каждой цифрой, за каждой единичкой стоит конкретное, определенное дело, верно? Но вы как-то дела ведь классифицируете. Могли бы вы сказать, как изменился характер преступлений, скажем, за последние три года? Вы говорили все время об умышленных убийствах. Значит ли это, что это сейчас на первом месте?

ЮС - Убийства всегда были одним из самых тяжких видов преступления. Если же взять общую динамику ситуации, то скажем, за 1997 год общее число преступлений регистрируемых - это важно подчеркнуть, так как большой пласт латентной преступности - вот те 2,5 миллиона 400 тысяч преступлений, которые мы зарегистрировали за 1997 год - это, в общем-то, часть айсберга. основной айсберг, по оценкам ученых, порядка 10 миллионов преступлений всего в России происходит, а фиксируется только 2 миллиона 400. Если взять динамику и по видам преступлений, то снижение произошло по таким видам, как преступность несовершеннолетних - порядка 10 процентов снизилась.

АВ - А куда же делись несовершеннолетние?

ЮС - Они остались, но произошло снижение, причем это, кстати, небольшое снижение - одна десятая часть. Дальше - некоторое снижение изнасилований и покушений на изнасилование - порядка 14 процентов, и на порядка 13 процентов уменьшение умышленных нанесений вреда здоровью. Но если в целом взять, то произошло качественное изменение преступности, причем в отрицательную сторону. Речь идет о том, что увеличилось число преступлений, совершаемых лицами, ранее совершившими преступления. Это показывает , что пенитенциарная система работает неэффективно, это показывает, что у нас растет рецидив, он порядка 15 процентов вырос. Произошло увеличение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков почти в два раза, на 91 процент только за 1997 год. Контрабанда наркотиков в полтора раза увеличилась. Постепенно преступность, совершаемая в состоянии наркотического опьянения имеет тенденцию к вытеснению "пьяной" преступности. А ведь в состоянии наркотического опьянения совершаются не только тяжкие, но иногда и бессмысленные преступления.

АВ - То есть, догоняете по цифрам уже ...

ЮС - Нет, "догоняет" сказать рано пока, но просто имеет тенденцию. То есть, в процентном отношении динамика - за наркотиками. Произошло увеличение числа дел по бандитизму. Если в 1996 году мы раскрыли 316 банд, то в 1997 году - уже 374. А что значит раскрыть хотя бы одну бандитскую группу? Это значит не менее 10, а то и более умышленных убийств, разбойных нападений, и так далее. Целый букет преступлений.

АВ - А вы включаете в статистику Чечню? Или у вас по Чечне отдельная статистика, если говорить о бандах, похищениях людей, наркотиках?

ЮС - Мы включаем только те преступления, которые мы зарегистрировали, по которым сами возбуждали уголовные дела. Но весь массив преступлений, в том числе регистрируемых нынешними правоохранительными органами Чеченской республики, в нашу статистику не включается. Это просто невозможно сделать. У нас статистика фиксируется как в общем массиве, по видам преступлений, так она фиксируется и по каждому региону. Если вы возьмете официальные статистические данные МВД, то по Чеченской республике официальных данных нет.

АВ - Вы взаимодействуете с назначенным прокурором Чечни?

ЮС - Мы пытались установить более тесные контакты взаимодействия, но здесь нужно учитывать две вещи. Первая - в нашем взаимодействии российская прокуратура не может нарушать закон. Что это означает? Это означает, что пока прокурор Чеченской республики не назначен в установленном законом порядке...

АВ - То есть Вами?

ЮС - Да, то есть мной, по согласованию, кстати, с органами государственной власти Чеченской республики, как это собственно в Конституции записано, то естественно, что вся вертикаль прокурорской власти в Чеченской республике не имеет под собой легитимной основы. А раз так, то уголовные дела, рассмотренные с участием таких прокуроров, могут быть отменены в кассационном, либо надзорном порядке, то есть они не состоятельны, они не имеют юридической силы. Поэтому, конечно, мы в своем взаимодействии очень ограничены. С другой стороны, сама жизнь заставляет нас искать какие-то пути, и мы в свое время, уже месяца 4-5 назад, подготовили проект соглашения о взаимодействии между прокуратурами Чеченской республики и Российской Федерации, где мы включили вопросы, связанные с оказанием правовой помощи, с выполнением отдельных поручений. Но чеченская сторона этот договор.... Точнее так, мы не получили официального утверждения о том, что они его не приемлют. Просто мы не получили пока никакого ответа. Поэтому если со стороны ЧР, прокуратуры Чечни будут какие-то замечания, предложения, мы готовы это соглашение доработать.

АВ - Вы встречались с Иваном Петровичем Рыбкиным - коли у нас пошел этот разговор, чтобы закончить эту тему - и обсуждали там взаимодействие и работу вообще Совета безопасности, Генеральной прокуратуры. Получается, что Рыбкин встречался с Басаевым. Басаев в розыске. То есть вы его как бы должны как свидетеля, что ли, спросить. Вы его спросили как свидетеля? Как вы решили этот вопрос с Иваном Петровичем? Что делать дальше-то? Он почти премьер.

ЮС - Я Ивану Петровичу очень четко разъяснил, но, собственно, он нашу позицию знает. В чем ее суть, нашей позиции? Во-первых, никакого заявления, скажем, по Басаеву, я никогда не делал. В ходе пресс-конференции был задан вопрос о том, каков его правовой статус, на который я, так сказать, ответил. Это первое. Второе. Я вас очень прошу понять нас именно как работников прокуратуры. У нас могут быть разного рода политические взгляды, личные преставления о том, как урегулировать ситуацию в ЧР. Я, например, глубоко убежден, что кроме мирного пути, пути переговорного процесса никаких других шансов в общем-то нет. Но ведь я действую не как гражданин Скуратов, или как кто-то в своем личном качестве. Я действую как генеральный прокурор страны, и мои действия в этом смысле строго регламентированы законом. И как генеральный прокурор Скуратов я говорю только то, что я должен сказать по закону. Уголовное дело, уголовное преследование в отношении и Басаева, и Радуева не прекращено. Оно не попадает под амнистию, под акты по амнистии, которые недавно принимались Госдумой. Оно не может быть прекращено в силу того, что это преступление особой тяжести, в котором мы обвиняем. Поэтому уголовное преследование должно быть продолжено. Если существует такая необходимость решить вопрос по Басаеву с учетом, скажем, политической потребности, то для этого есть и правовые формы.

АВ - Какие?

ЮС - А очень просто. Если вы считаете, что Басаев занимает конструктивную позицию на переговорах и, так сказать, на то есть политическая воля, то два момента: либо постановление Думы об амнистии - не в том виде, а с другими условиями, либо акт президента о помиловании. Такая практика действующим пока уголовно-процессуальным законодательством предусмотрена. И не надо требовать с нас больше того, что мы по закону можем сделать. Я же не говорю, что это не надо. Кстати, Дума и принимала ряд решений по ЧР. Ведь вопрос по позиции Прокуратуры и раньше возникал, но мы всегда говорили, что мы связаны законом, мы закон не можем, да никто и не даст нам изменять. Я не хочу потом отвечать перед законом, если я буду в угоду каким-то даже сиюминутным политическим соображениям нарушать закон.

АВ - Я напоминаю, что в прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" генеральный прокурор России Юрий Скуратов. Мы вернемся в студию через минуту.

(новости)

АВ - 16 часов 47 минут в Москве. Мы продолжаем наш разговор с Юрием Скуратовым, генеральным прокурором РФ. Юрий Ильич, буквально неделю назад на ПАСЕ очень сильно щуняли Украину за то, что она не выполняет своих обязательств, которые она добровольно взяла на себя при вступлении в эту организацию, в частности, по смертной казни и по состоянию тюрем, по передаче тюрем в ведомство Минюста. Вроде бы у нас, если мы возьмем наши обязательства, был уже указ президента о передаче тюремной системы из МВД в министерство юстиции. Но насколько я знаю, сейчас началась полемика: СИЗО входит в это или не входит в это. Может быть, СИЗО оставить за МВД, а тюрьмы и исправительные лагеря передать министерству юстиции. Какова ваша точка зрения на эту проблему и каковы сейчас дела, с Вашей точки зрения?

ЮС - Моя точка зрения состоит в том, что основной вопрос все же, не в чьем ведении находится уголовно-исполнительное учреждение, включая СИЗО, - это вопрос второстепенный. И я очень сожалею, что в последнее время акценты стали смещаться не в ту строну. Основной вопрос в том, чтобы обеспечить достойные условия для многих сотен тысяч лиц, находящихся как в СИЗО - это порядка, скажем, 700 тысяч, так и тех лиц, которые находятся уже в местах заключения. Вот ведь главное.

АВ - А сколько их? Порядок.

ЮС - Ну, порядка 850-900 тысяч.

АВ - То есть 700 тысяч находятся в предварительном, и 850 тысяч уже...

ЮС - Нет. Я хотел бы уточнить. Порядка 730 тысяч находятся в местах заключения и порядка 300 тысяч - в СИЗО. Вот ведь главный вопрос. Если, скажем, по нынешней ситуации, по стандартам, кстати, и нашим законодательным уже, и требованиям Совета Европы, - не менее 4 кв. м площади и отдельное спальное место в изоляторе на одного человека. У нас эта норма в среднем по СИЗО России 1,7 кв. м, в ряде городов - Москва, Санкт-Петербург, Иркутск, Екатеринбург - эта норма вообще даже метра не составляет. Я уж не говорю о том, что лица, содержащиеся в СИЗО, подозреваемые и обвиняемые, спят по очереди, страшная скученность. Спичка, зажженная в СИЗО летом, погаснет от отсутствия кислорода. Кто был, видел, тот по-настоящему может оценить. Вот ведь главный вопрос, а не то, в чьем ведении. Кстати, в Англии СИЗО и места заключения находятся в ведении МВД, и будучи членом Совета Европы, англичане говорят, что так лучше. Но в нынешних российских условиях с я считаю, что это все же положительный шаг - передача в систему министерства юстиции при условии, если не будет снижен хотя бы минимальный уровень какого-то порядка, который сейчас наблюдается. Надо сказать, что за последние годы, кстати, на коллегии Генпрокуратуры мы этот вопрос обсуждали, и я тогда не закончил, а сейчас хочу пояснить, что мы очень много проблем и в работе Прокуратуры, и в целом правоохранительных органов поднимали. Ситуация крайне тяжелая. В том числе говорили и по местам заключения. Так вот - экономических условий быстро исправить положение у нас сейчас нет. Нужны колоссальные вложения. Хотя здесь есть определенные подвижки - в 1997 году в общей сложности было открыто 5 тысяч дополнительных мест в изоляторах. Нужны способы быстрого решения проблемы. Один из этих способов - амнистия, которая была достаточно выдержана, и она сейчас в какой-то мере позволит разгрузить ситуацию. А главный способ - это умеренное применение уголовной репрессии в строгом соответствии с законом. Почему? Потому что у нас сейчас довольно частыми являются случаи, когда мера пресечения в виде заключения под стражу избирается незаконно и необоснованно.

АВ - В связи с этим, извините, сразу вопрос, может быть, довольно странный, связанный с вашим предшественником на посту генерального прокурора, вернее, исполняющего обязанности генпрокурора Алексея Ильюшенко. Он уже в предварительном сколько, два года, да?

ЮС - Да.

АВ - Два года. Считаете ли Вы, что это было обоснованно, и что произойдет теперь?

ЮС - Я считаю, что мера пресечения была обоснована в силу и тяжести совершенного преступления, и того высокого должностного положения, которое занимал Алексей Николаевич. Сейчас 16-го, по-моему, февраля заканчивается предельный двухгодичный срок содержания под стражей и будет избрана другая мера пресечения - либо залог, либо подписка о невыезде. Собственно, здесь мы столкнулись с рядом проблем. В отношение Ильюшенко куда ни шло. Ситуация такая. Но у нас сейчас после того, как КС принял решение, что время ознакомления с материалами уголовного дела сейчас засчитывается в срок предварительного следствия и, естественно, в срок содержания под стражей, у нас сейчас возник ряд существенных проблем, связанных с тем, что происходит умышленное затягивание лицами, в том числе и совершившими умышленное убийство, членами бандитских групп, умышленное затягивание времени ознакомления с материалами уголовного дела. И бывает, что год, а то и больше занимает это ознакомление. И если мы начинаем как-то поторапливать этих лиц, каким-то образом составлять жесткие графики ознакомления, эти графики жестко контролировать, то многие из них потом - есть масса способов, я о всех говорить не буду, чтобы не учить, но многие из них потом, и их адвокаты, заявляют на суде ходатайства, что обвиняемый и подсудимый не ознакомился в полном объеме с материалами уголовного дела, что нарушены его права на защиту, и под этим предлогом суды возвращают дела на дополнительное расследование. Это, конечно, очень тревожная практика, поэтому сейчас при работе над новым УПК, нам нужно найти такие способы и рычаги, чтобы эту проблему решить. Да, надо знакомиться, но не по полтора года.

АВ - Еще есть одна проблема. В предварительном заключении очень часто заключенные говорят о том, что по состоянию здоровья и в связи с тем, видимо, что они сидят в таких условиях, не совершившие особо опасных преступлений, они просят изменить им меру пресечения. И в частности, мы сталкиваемся опять с крупной фигурой - это генерал армии Константин Кобец, который несколько раз обращался по состоянию здоровья с просьбой изменить меру пресечения. Каково сейчас состояние дел и состояние Константина Кобеца?

ЮС - Дело расследуется, и расследуется успешно. Мы убеждены, что оно имеет судебную перспективу и будет доведено до суда. Что касается вопроса об изменении меры пресечения, то этот вопрос сейчас рассматривается, и на основании и медицинского заключения, и ряда других факторов в ближайшее время мы по этому вопросу примем решение.

АВ - Как часто прокуратура вообще берет в зачет медицинское положение.

ЮС - Это довольно часто принимается. Я бы даже сказал, что в большинстве случаев, когда мы меняем меру пресечения, в процентах 70-ти, это связано с состоянием здоровья. А вообще, я и своих прокуроров ориентировал на то, чтобы очень экономно эту меру пресечения расходовать, пользоваться ею. Почему? Потому что мы провели достаточно интересный эксперимент в Нижегородской области. Там начальник СИЗО в связи с истечением сроков содержания под стражей, в связи с тем, что не было продлений поступивших документов, он освобождал, и прокурор освобождал из изолятора. В течение первого полугодия 97-го и в 96-ом году полностью было освобождено таких 281 человек. И что интересно. Из 281 человека, которым эта мера пресечения была заменена на подписку, на залог, скрылся от суда и следствия всего 1 человек. Из них 180 человек было ранее судимых и несколько десятков человек были жителями сельских районов, но они ездили на допросы, не уклонялись от следствия, и так далее. Надо это обстоятельство учитывать, то есть шире применять такие меры пресечения, как залог, адекватный сумме похищенного, искать здесь какие-то выходы, потому что столько, в таком количестве, как арестовывают у нас, ни в одной европейской стране эта мера пресечения не используется.

АВ - Юрий Ильич, когда-то давно, в шутку, я говорил с бывшим заместителем министра внутренних дел России Петром Григорьевичем Мищенковым, и он говорил о том, что, может быть, частную тюрьму что ли построить, под государственной охраной, но чтобы содержание там было. Шутка-шуткой, но как Вы относитесь к моменту, что могут возникнуть частные тюрьмы?

ЮС - Я к этому несколько скептически отношусь. Надо навести порядок в существующих тюрьмах, потому что дело отбывания наказания - это все же государственная функция. Для этого налоги собираются, для этого содержится государственная система, поэтому до частных тюрем мы еще не дошли.

АВ - А долговые ямы? Для неплательщиков в федеральный бюджет, например?

ЮС (смеется)

АВ - Нет, серьезно. Ведь за долги - этим тоже теперь занимается прокуратура.

ЮС - Нет. Какие имеются в виду долги? Мы долги перед государством по всем делам, когда нанесен государству ущерб, либо в рамках уголовного дела, - мы предъявляем гражданские иски, либо, даже если уголовное дело не состоялось как таковое, то есть дело было прекращено, допустим, за недоказанностью, или даже за отсутствием состава преступления, все равно по всем таким делам я заставляю своих прокуроров, ориентирую их на это, чтобы они предъявляли иски в порядке гражданского судопроизводства и этот ущерб взыскивали. Иногда.. несколько хороших дел у нас прошло по взысканию средств, похищенных в результате чечен... по авизо. Причем что интересно, эти дела еще в суде не были как уголовные рассмотрены, а гражданско-правовые иски - здесь нас суд поддержал. Поэтому надо сейчас активнее этот инструмент использовать, чтобы поправлять государственный бюджет.

АВ - Смотрите, где теперь только нет Генеральной прокуратуры. Вы можете мне объяснить, - Генеральная прокуратура подала протест на такую простую вещь, как тендор по Каспийскому морю, по северному участку, который выиграл "Лукойл". И сразу заговорили о том, что Прокуратура лезет не в свое дело, что она ангажирована?

ЮС - Во-первых, такие разговоры ведутся давно. Причем, как правило, их инициирует сторона, правомерность действий которой мы поставили под сомнение. И вообще, - за многими критиками в адрес прокуратуры всегда, вернее не всегда, во многих случаях, просматривается четко выраженный либо экономический, либо какой-то иной интерес. К сожалению, это так. Что касается данной ситуации, я хотел бы уточнить. Речь не идет о протесте, потому что по законодательству РФ, акты правительства, строго говоря, нами не опротестовываются. Закон предусматривает другую схему. Если мы видим, что постановление правительства России не соответствует закону, мы обязаны проинформировать президента РФ. В данном же случае я написал письмо Виктору Степановичу Черномырдину, в котором изложил суть нашего подхода. Если бы были споры по поводу ангажированности прокуратуры предметные, то есть сказать, что вот это письмо не соответствует действительности, - то есть аргументы, которые мы приводим, - они несостоятельны и притянуты за уши. Таких же споров нет, то есть по существу нам возразить не могут. Мы правильно написали, что действует еще постановление правительства РФ, в соответствии с которым эта часть дна Каспийского моря является заповедной зоной. Там нагул осетровых, наибольшая их концентрация и так далее. Так что еще неизвестно. Пусть принимают правовое решение, отменяют то постановление правительства и решают вопрос в плане исправления тех нарушений, которые при конкурсе были допущены.

АВ - Я напоминаю, что в прямом эфире "Эхо Москвы" Юрий Ильич Скуратов, генеральный прокурор России, через две минуты мы продолжим нашу беседу.

(Новости)

АВ - Продолжаем нашу беседу с Юрием Ильичем Скуратовым. Юрий Ильич, еще одна тема, которая на прошлой неделе в общем занимала довольно много времени в информационных выпусках - это участие прокуратуры в расследовании истории с останками царской семьи.. скажите пожалуйста, для прокуратуры есть отличия в том, что это возможные останки царской семьи или гражданина НН, погибшего 10 лет тому назад.. и что там делала прокуратура, честно говоря?

ЮС - Нет, дело в том, что.. чтобы убедиться.. идентифицировать останки ли это царской семьи.. точнее сказать.. семьи бывшего российского императора, либо другие - нужно было провести ряд экспертных исследований . А эти экспертные исследования могли быть только в рамках уголовного дела. Собственно, для этого дело и возбуждалось, чтобы тщательно и обстоятельно выяснить все.. скажем так - аспекты этого.. дела. Ну, я должен сказать, что в пятницу, да.. - в пятницу состоялось заседание комиссии.. там.. выступал в том числе и Соловьев, наш старший.. следователь, который расследует это дело.. выступали представители судебно-медицинской экспертизы и следствия. В общем-то, экспертные заключения пришли к выводу о том, что это действительно останки этих.. лиц.

АВ - Вы закрываете дело..

ЮС - После того, как будет.. принято решение.. после того, как будет проверена полнота и всесторонность расследования, такое решение действительно будет принято. Причем был проведен очень сложный комплекс экспертиз.. я считаю, что экспертиз достаточно качественных - и генетическая экспертиза и антропологическая и.. стоматологическая и.. масса других экспертиз, которые однозначно дали возможность придти нам к этому выводу.

АВ - То есть прокуратура в этом убеждена.

ЮС - Да, мы в этом убеждены. Я как раз сегодня смотрел еще раз доклад по результатам проведения правительственной комиссии.. и у нас полная убежденность в этом есть. Что же касается вопроса о месте захоронения, то это уже не наш вопрос, естественно, это вопрос и Комиссии.. вопрос президента, ну, российской общественности.. Безусловно, здесь мнение тоже должно.. ну и плюс родственники - здесь мы в этот вопрос не вмешиваемся.

АВ - Еще одно событие на прошлой неделе, которое привлекло внимание.. даже не на прошлой неделе, чуть раньше - вы направили президенту письмо, связанное с проведением президентом Ингушетии Аушевым референдума.. то есть в данном случае вот прокуратура как бы по тендору выступает.. то по царским останкам выступает.. и вот по позиции Аушева.. В чем, с вашей точки зрения, принципиальный смысл этого письма, почему вы вообще его обнародовали.. в чем была принципиальность позиции сделать его гласным, очень гласным..

ЮС - Ну, я опять-таки особой цели не ставил.. обнародовать это письмо почему.. потому что я его прокомментировал.. в ходе доклада на заседании.. на расширенном заседании Коллегии, когда..

АВ - Если упростить, вот не для юристов.. вот если для слушателей упростить..

ЮС- Да, я расскажу.. я прокомментировал эту ситуацию, когда рассказывал о работе прокуратуры по обеспечению конституционной законности и защите российского федерализма. А ситуация проста - значит, Руслан Султанович своим указом вынес на референдум 1-го марта.. проект закона, в соответствии с которым назначение прокуроров и судей республики Ингушетия будет.. за исключением прокурора республики - будет отнесено к компетенции.. республики, точнее сказать - президента республики. Здесь двойное нарушение - первое, - согласно законодательству о референдуме - вопросы, составляющие совместную компетенцию России и субъектов Федерации не могут быть предметом референдума.. в принципе, - раз, а во-вторых - эти вопросы уже отрегулированы в федеральном законодательстве и то, что предлагается закрепить в республиканском законе - это уже противоречит федеральному закону. Согласно закону о Прокуратуре РФ, назначение прокурорских работников.. в республиках, краях, областях, других субъектов Федерации.. на новые сроки - это прерогатива генерального прокурора.

АВ - Что означает вот этот вот референдум Руслана Султановича.. с точки зрения федерализма

ЮС - Это означает присвоение субъектам Федерации тех полномочий, которые отнесены к ведению.. республики..

АВ - Это опасно

ЮС - ..в смысле, к ведению федерализма. Конечно, опасно.. во-первых это опасно с точки зрения того, что нарушается принцип конституционной законности.. кстати, в Концепции национальной безопасности России вот.. эта ситуация с присвоением полномочий названа в качестве главной угрозы российскому федерализму.. Но ведь действительно.. Во-вторых, создается неразбериха в этом вопросе.. В-третьих - нарушается сам принцип централизации - почему нужно прокуроров назначать на места - да потому, что прокуроры надзирают за законностью действий местных властей и если.. прокуратура подпадет под влияние региональных властей.. она уже не будет свою функцию надзора за исполнением федеральных законов исполнять, он уже будет действовать с оглядкой и так далее.. Конституция определенные полномочия республик закрепила.. сейчас мы не можем назначить прокурора республики, скажем той же Ингушетии - без согласия.. значит, органов власти представительных.. либо исполнительных органов власти.. Но остальное, раз записано в Законе за прокуратурой России, значит, мы не можем эти полномочия уступить и.. я считаю, что ситуация осложняется еще тем, что Руслан Султанович фактически уже.. до этого неоднократно пытался сам назначать и освобождать прокуроров и мы, естественно, эти акты в расчет не принимаем и обеспечиваем действие российских законов..

АВ - Юрий Ильич, ну, по поводу независимости прокуратуры мы имеем как бы еще один пример - независимой прокуратуры от местных, в том числе федеральных властей, я имею ввиду скандал, который разыгрался в Соединенных Штатах Америки в последнее время, когда независимый прокурор Стар.. практически занимает такую позицию.. просто президент попал под его огонь, он принимает решение о прослушивании.. значит, частных граждан, касающейся связи с президентом.. как вы вообще оцениваете эту ситуацию как юрист и как прокурор..

СЮ: Ну, я хочу сказать, что.. в условиях Соединенных Штатов Америки назначение независимого прокурора предусмотрено законом, - раз, и во-вторых - оно имеет известный смысл.. в чем этот смысл - в том, что сама конструкция Прокуратуры в США - она отличается от российской - там гарантии независимости с точки зрения устройства.. прокуратуры.. их меньше. С точки зрения, скажем, этики руководителя, с точки зрения законопослушания, с точки зрения правовой культуры - выше, а вот с этой точки зрения ниже. Почему. Потому что Прокуратура является частью Министерства юстиции.. частью органа исполнительной власти. В России другая ситуация. В России прокуратура - это орган независимый, в законе записаны гарантии, исключающие вмешательство федеральных властей в деятельность органов прокуратуры, в разбирательство конкретных уголовных дел.. чего, кстати. не..

АВ - То есть здесь преимущество России

ЮС - Безусловно.. то есть здесь, в России, если бы использована была такая схема, что, скажем, Прокуратура бы входила в состав Министерства юстиции и была бы частью исполнительной власти, то я не уверен, что мы бы дела в отношении многих правительственных чиновников могли возбудить так сказать и расследовать, то есть сразу бы было непосредственное прямое давление. Поэтому там институт независимого прокурора - он имеет так сказать право на жизнь. А что касается этой ситуации - тут важно другое - не перегнуть так сказать палку.. что касается частной жизни Клинтона, что касается так сказать его.. этики как президента и даже не только этики, но именно нарушения закона - вот эту грань там будет найти очень непросто, судя по тому, что я видел.

АВ - И поскольку мы уже заговорили об Америке и вообще.. наверное, не только об Америке, вот прокуратура и следственные органы подписывают двусторонние соглашения с различными странами.. и в частности, вы апеллировали к таким двусторонним соглашениям, когда вот дело Станкевича.. продолжалось рассматриваться.. Вот в каком.. это остается все на бумаге, потому что основные дела, основные громкие, во всяком случае дела, о выдаче.. взаимной, скажем.. сотрудничестве.. выдаче.. они как бы не реализуются по всем громким делам, да.. Козленок, Станкевич.. Собчак..

СЮ - Ну, тут я бы хотел несколько корректив внести.. сама Прокуратура подписывает только межведомственные соглашения. Что же касается о ситуации по Станкевичу и другим вопросам выдачи - это предмет правового регулирования межправительственных соглашений, которые уже на уровне правительства подписываются, или не ниже.. в смысле - министром юстиции по поручению.. правительства РФ.. это - раз. Во-вторых, что касается эффективности, то я бы не стал так.. пессимистично.. Значит, по Станкевичу - да, но это скорее как исключение из правил.. с американской стороной - почему Козленка они нам предварительно не выдавали, кстати, потом и Бельгия - во многом потому, что у нас не было договора о правовой помощи, включая вопросы выдачи.. раз так, то американцы не имели правовых оснований.. бельгийцы нам отказали в общем-то в этом плане законно.. а с Польшей договор есть, более того, подписан уже новый договор.. вот.. Теперь.. ну, мы имеем много.. нам Кипр выдавал многих. Я думаю, Козленка Греция настроена выдать, и у нас тоже есть договор о правовой помощи. Что касается Собчака, то вопрос о выдаче пока не стоит - мы все надеемся, что Анатолий Александрович сам приедет и снимет те вопросы, которые у нас к нему есть.

АВ- И последний вопрос Юрию Скуратову.. - Юрий Ильич, вы как к своей кукле относитесь в НТВ, в "Куклах"..

СЮ- Вы знаете, я ее видел раза два.. всего так.. ну, мне кажется.. мне она не очень нравится, мне кажется, что в жизни я.. более симпатичный человек.. вот.. ну, а в целом я к этому отношусь спокойно и не хотел бы повторять ошибок своего так сказать предшественника на этом посту, который с "Куклами" воевал.. я думаю, что это вполне нормально.

АВ - Я напоминаю, что в прямом эфире Эхо Москвы был генеральный прокурор РФ, Юрий Скуратов.

(Новости)