Никита Белых - Дневник губернатора - 2010-11-01

И.МЕРКУЛОВА: 15 часов 35 минут в Москве, дневной «Разворот», понедельник, 1 ноября сегодня, между прочим.

В.РОМЕНСКИЙ: Конечно.

И.МЕРКУЛОВА: Владимир Роменский, Ирина Меркулова и у нас на очереди «Дневник губернатора». Никита Белых, губернатор Кировской области на прямой связи со студией. Добрый день, Никита Юрьевич.

Н.БЕЛЫХ: Добрый день.

В.РОМЕНСКИЙ: Никита Юрьевич, вчера в Москве происходили события на Триумфальной, защитники 31-й статьи Конституции как обычно вышли на эту площадь. Было, получается, сразу 2 акции – одна с руководством Эдуарда Лимонова, другая, которую поддерживала и которую организовывала Людмила Алексеева. Все закончилось тем, что после окончания митинга толпа в 200 человек пошла и перекрыла Садовое кольцо. Все это, конечно, было недолго, но, тем не менее, такая ситуация произошла. Скажите, пожалуйста, защищают ли 31-ю статью Конституции в Кировской области?

Н.БЕЛЫХ: Ну, вот, 31 числа у нас никаких, вроде бы, собраний и митингов не было. На самом деле, в этом нет необходимости, поскольку в Кировской области 31-я статья Конституции соблюдается и так. Поэтому все, кто желают реализовать, собственно, свои конституционные права, их реализуют. И за период, во всяком случае, того времени, когда я нахожусь в качестве губернатора в Кировской области, не было прецедентов, когда то или иное мероприятие было разогнано или какие-то иные санкции были в отношении организаторов применены. Поэтому 31-го числа там, я помню, несколько месяцев назад кто-то собирался, но дальше дело не пошло. То есть у нас в этом плане полная свобода слова и полная свобода собраний: все, кто хотят, собираются, это и без излишних манифестаций.

В.РОМЕНСКИЙ: То есть просто не актуально.

И.МЕРКУЛОВА: 31-я статья Конституции в Кировской области соблюдается.

В.РОМЕНСКИЙ: Ее защищать ни к чему.

Н.БЕЛЫХ: Ну, главная, ведь, цель этих Стратегий-31 – это призыв к соблюдению Конституции. То есть если Конституция соблюдается, то, в общем, вроде как и темы для разговора... Конечно, можно осуществлять эти мероприятия в качестве и в знак солидарности с коллегами из других регионов. И, насколько я понимаю, несколько месяцев назад такое мероприятие у нас и происходило, да? Ну, видимо, отсутствие каких-либо угроз, разгонов как-то снижает драйв, градус мероприятия, поэтому дальнейших мероприятий не происходило. Но еще раз говорю, в этом, действительно, у нас нет необходимости.

И.МЕРКУЛОВА: Ну а если бы, все-таки, участники вот таких акций как-то пошли вот так, как в Москве это вчера происходило, пошли на перекрытие какой-нибудь важной автомагистрали. Что бы вы сделали? Я в данном случае к властям обращаюсь в вашем лице.

Н.БЕЛЫХ: Ну, я думаю, что, конечно, постарались бы не допустить нарушения транспортного потока и нарушения движения. Но думаю, что это бы происходило все в абсолютно корректных формах.

В.РОМЕНСКИЙ: Ну, это что значит? Вот, вчера в Москве – я вам расскажу – корректные меры были ОМОН в касках, бронежилетах, с дубинками. Не то, чтобы там кого-то сильно, действительно, отоварили, но людей задерживали. Этих людей разгоняли, несколько машин ДПС неслось по разделительной полосе по Садовому кольцу с визгом мигалок, со светомузыкой всей вот этой. Было действительно, так, необычно.

Н.БЕЛЫХ: Ну, а вы считаете правильным Садовое кольцо таким образом преграждать или нет?

В.РОМЕНСКИЙ: В смысле? Я считаю?

Н.БЕЛЫХ: Да?

В.РОМЕНСКИЙ: Я понимаю, что это позиция людей такая, что они действуют не в рамках закона, потому что они не уведомляли о том, что они хотят, вообще, идти шествием. Ну, вот, милиция отреагировала вот так. Мне, кстати, очень понравилась статья, по которой оформляли.

И.МЕРКУЛОВА: Ну, есть же, между прочим, такое понятие как мирное шествие, да?

В.РОМЕНСКИЙ: Да.

И.МЕРКУЛОВА: Никто же никого там не побил.

Н.БЕЛЫХ: Да, вопросов нет. Я просто как многократный участник разного рода митингов и шествий. Ведь, как раз для этого и подается уведомление, для того, чтобы... Я сейчас говорю, как он должно быть, да? Я сейчас говорю не как это происходит, а как оно должно быть. Если речь идет о мирном вот таком шествии, подается уведомление для того, чтобы как раз органы ГИБДД, патрульной службы могли соответствующим образом организовать движение для того, чтобы реализация конституционных прав одной группы граждан не привела к нарушению прав других граждан, то есть прав на свободное передвижение в конечном итоге. То есть проблема, мягко скажем, для Москвы не самая незначительная, как мы знаем.

В.РОМЕНСКИЙ: Одна из актуальных.

И.МЕРКУЛОВА: У нас что перекрывай, что не перекрывай, все равно не проехать.

Н.БЕЛЫХ: Нет, ну вот это... Это уже, знаете, это уже разговор такой. Там, согласитесь, что подобного рода мероприятия как раз и должны анонсироваться для того, чтобы можно было правильно обеспечить организацию этого процесса.

И.МЕРКУЛОВА: Вы прямо как мэрия сейчас московская говорите.

Н.БЕЛЫХ: Я не как мэрия, я в данном случае...

В.РОМЕНСКИЙ: Но, кстати, так говорят оппозиционеры. То, что им-то не санкционировали шествие в любом случае, поэтому люди просто были вытолкнуты на эту проезжую часть, потому что по-другому-то они не могут никак договориться.

Н.БЕЛЫХ: Не, одну секундочку. Вот здесь сослагательные наклонения не работают. Это, вот, когда я вспоминаю из своего партийного прошлого, да? Были люди, которые там: «Не стоит участвовать в выборах – нас все равно не допустят или не дадут». Ну, собственно говоря, очень сложно рассказать о вкусе апельсина, если ты его ни разу не пробовал. Да! Если, скажем, ты подаешь заявку, тебе ее не согласуют, у тебя существует как минимум какое-то моральное право идти, потому что ты свои права реализовал. Ты, точнее, свои обязательства и обязанности реализовал, подав заявку. И дальше уже можно потом в судебном процессе разбираться, там, кто неправильно согласовал или не согласовал. Но когда ты этого даже не делаешь, ну, это как, вот, в анекдоте старом: что для того, чтобы выиграть в лотерею, еще неплохо билет бы покупать, да? Поэтому вот эти разговоры о том, что нам бы все равно это не согласовали, вот, я здесь считаю, что категорически неправильно. Подавайте заявку. Да, подавайте заявку. Значит, не согласовывают – ну, во всяком случае, есть какое-то внутреннее оправдание.

В.РОМЕНСКИЙ: Случилась такая ситуация. Какие меры принимал бы кировский губернатор? Вот, у него перекрыли трассу.

Н.БЕЛЫХ: Никаких.

В.РОМЕНСКИЙ: Ну что, пусть идут? Пусть машины стоят?

Н.БЕЛЫХ: Вот... Вот, мы с тобой...

В.РОМЕНСКИЙ: Нет, вот, мне интересны меры. Это что? ОМОН будет с дубинками? Или что?

Н.БЕЛЫХ: Володя, подожди секундочку. Нам с тобой нужно какой-то кодекс дуэлянтов периодически принимать, потому что начинаешь говорить, вообще не понимая о чем говоришь, да? То есть во всяком случае те вопросы, о которых ты говоришь, они вообще не относятся к компетенции губернатора – это относится к компетенции органов местного самоуправления, в данном случае мэра города Кирова. Поэтому когда я тебе отвечаю о том, что бы предпринимал Кировский губернатор, я говорю «Ничего», ты начинаешь сразу размахивать руками и говорить о каких-то вопросах, которые вообще не относятся к компетенции, полномочиям губернатора.

В.РОМЕНСКИЙ: Правильно ли я понимаю, что если Кировский губернатор вызовет себе руководство местного МВД, он не может ему сказать: «Ребят, вот, знаете, сейчас там если будет, помягче с ними»? Вот такого вы не можете сделать? И они вас не послушаются в этой ситуации?

Н.БЕЛЫХ: Они могут не послушать, потому что и сейчас органы внутренних дел являются федеральной структурой, имеющей очень небольшое сопряжение с органами региональной власти. Как правило, это касается как раз реализации тех или иных областных программ, таких как «Безопасный город», установка видеокамер и прочее, да? А уж после принятия закона о полиции, там, собственно говоря, уже влияний региональных, тем более местных властей не будет вообще никаких. То есть там я напомню, что одна из норм этого закона предполагает, что даже участковый будет являться федеральным госслужащим. Поэтому здесь, собственно говоря, это уже вопрос неких личных коммуникативных отношений. То есть если есть какое-то понимание контакта... Ведь, очень многое у нас делается сейчас не в формате, что формально тебе подчиняется, что формально не подчиняется, а исходя из каких-то взаимоотношений, понимания и прочего. Поэтому такого рода встречи и рекомендации естественно проходят. Когда речь идет о каких-то мероприятиях, мы, естественно, собираемся и проговариваем, как нам организовать безопасность тех или иных мероприятий.

В.РОМЕНСКИЙ: Ну, вот, я в этом и не сомневался. То есть теперь мы пришли к тому, что Кировский губернатор Никита Белых имеет возможность влиять на то, как себя ведут милиционеры. Соответственно, вот, что бы вы им порекомендовали, как действовать в этой ситуации? Люди перекрывают трассу. Мне интересны меры. По вашему мнению, это должно быть в 3 раза больше ОМОНа, чем людей? Идет там 200, значит, 600 с дубинками, всех винтить, в автозаки закидывать – в отделении разберемся, статью придумаем. Либо всех взять тихонечко, беседу с каждым провести, тут же выпустить, сказать: «Ну не надо, ребятушки. Идите заявку подайте, послезавтра пройдете».

Н.БЕЛЫХ: Володя, вот, вас сколько раз винтили?

В.РОМЕНСКИЙ: Меня?

Н.БЕЛЫХ: Да, лично вас.

В.РОМЕНСКИЙ: На акциях – никогда.

Н.БЕЛЫХ: Ну вот а меня дважды, да? То есть один раз в Москве, другой раз в Санкт-Петербурге. Поэтому, задавая мне такие вопросы, понятно, какой ответ можете получить. Естественно, я за то, чтобы органы внутренних дел, которые обеспечивают безопасность этих мероприятий, максимальное внимание уделяли проведению разъяснительных бесед, и ни в коем случае не применяли насилие. Вот и все.

И.МЕРКУЛОВА: Можно я скажу ваше мнение по поводу отношений между организаторами Стратегии-31? Вы, наверное, знаете – там у Лимонова своя акция, у Алексеевой своя акция. Вообще говоря, к чему это может привести? И не кажется ли вам, что как-то из-под контроля ситуация выходит.

Н.БЕЛЫХ: Ну, вот, я, на самом деле, в какой-то момент уже начал запутываться в хитросплетениях взаимоотношений, взаимодействий учредителей этих мероприятий. Мне чисто по-человечески ближе позиция Людмилы Михайловны. То есть, во-первых, я ее и, как бы, лучше знаю, и мне кажется, что подходы, о которых она говорит, они, будем так говорить, приемлемы для большей части в том числе оппозиционно настроенного человека, избирателя, электората (как угодно можно называть). Но при этом я не считаю возможным как-то осуждать действия участников и другого митинга, несанкционированного, потому что вся история взаимоотношений протестующих с, как минимум, властями Москвы такова, что тут уже ситуация очень сильно запущенная и требуются очень серьезные шаги с двух сторон для решения этой проблемы. То, что в некоторой части эти шаги делаются, подтверждает как раз мероприятие, организатором которого являлась Людмила Михайловна Алексеева, да? Но являются ли эти шаги достаточными, я не знаю.

И.МЕРКУЛОВА: То есть власти должны, ну, в какой-то момент пойти на уступки, вы считаете, и разрешить условно 5 тысяч Алексеевой вывести на улицу?

Н.БЕЛЫХ: Я считаю, что это процесс, еще раз говорю, встречный. Потому что в какой-то момент ситуация, действительно, зашла в тупик. Именно поэтому я – один из, по-моему, очень немногих людей, кто поддержал те предложения, которые были высказаны вашим главным редактором Алексеем Алексеевичем Венедиктовым по поводу Триумфальной площади.

В.РОМЕНСКИЙ: Но там многое сделал вообще, в целом, Совет при ГУВД – это надо отметить. Потому что на площади в этот раз было задержано, если я не ошибаюсь, 8 человек. Полгода назад забирали по 150. Ну, это важная цифра.

Н.БЕЛЫХ: Хорошо. Да. Поэтому я еще раз говорю, здесь точно шаги должны быть, что называется, взаимными. Можно, конечно, занять позицию, что «ничего не знаем, власть обязана это делать – пусть делает». Ну, если вас не интересует результат или интересует результат в качестве синяков, там, еще одной ходки, так скажем, в КПЗ, ну, тогда этой позиции можно придерживаться. Если же, действительно, есть задача консолидировать людей, которые недовольны, имеют аргументированные, обоснованные претензии к существующей власти, которые хотят иметь возможность для того, чтобы в соответствии с законом нормально собраться без риска получить дубиной по голове и высказаться, ну, значит, здесь для этого требуются шаги навстречу.

И.МЕРКУЛОВА: А с Лимоновым-то что делать?

Н.БЕЛЫХ: Не знаю. Что делать с Лимоновым, это известно только самому Лимонову.

В.РОМЕНСКИЙ: Слушайте, не. Вот, на самом деле, ГУВД-то догадывается. Потому что они вчера, когда он вышел на свой несогласованный митинг, они его поймали...

И.МЕРКУЛОВА: И отнесли на согласованный.

В.РОМЕНСКИЙ: Нет. Сначала они его отнесли к автозаку. То есть все думали: «Взяли Лимонова!» Нет же. Они просто ему помогли пройти на разрешенный митинг.

Н.БЕЛЫХ: Володь, я читал все это. Ну, мы же там задаем вопрос не в плане, как должна себя вести милиция по отношению к Эдуарду Лимонову.

И.МЕРКУЛОВА: Эта операция называется «Принуждение к миру».

В.РОМЕНСКИЙ: Принуждение к акции.

Н.БЕЛЫХ: Принуждение к митингу, да. Согласен.

В.РОМЕНСКИЙ: Давайте перейдем к следующей теме.

И.МЕРКУЛОВА: Мы сегодня очень бурно тут обсуждали визит нашего президента на Курильские острова. Ну, не все считают, что это, в общем, первое, что должен был сделать президент Медведев с учетом вообще проблем, которые у нас на остальной территории нашей страны.

В.РОМЕНСКИЙ: Вы понимаете, для чего он туда поехал? Тяжелый вздох. Задумчивый взгляд.

Н.БЕЛЫХ: Тяжелый вздох, задумчивый взгляд, поскольку мы неоднократно, коллеги, с вами говорили о том, что я не обсуждаю деятельность, в том числе поездки президента, премьер-министра. То есть вы сейчас хотите, чтобы я что сказал? «Да, это все правильно! Так и надо делать!» Да? Я так не думаю. Или я сейчас должен сказать: «Нет, вы знаете, я как губернатор, честно говоря, считаю, что президент не тем занимается у нас», да? Ну, тогда, извините, если ты так не считаешь, сначала уйти с поста губернатора, а потом комментируй. Если тебя вдруг в этом случае «Эхо Москвы» позовет, то уже в передачу «Дневник отставного губернатора», да? Поэтому, вот, такие вопросы – они изначально, мне кажется, не имеют смысла.

В.РОМЕНСКИЙ: Давайте переформулируем. Мы задавали нашим слушателям такой вопрос. Его поездка – она была направлена для того, чтобы показать миру, то есть она направлена на внешнюю политику? Чтобы показать миру, может быть, японцам, может быть, вообще всем, какой он, Дмитрий Анатольевич. Или, все-таки, чтобы показать гражданам страны, что «я, вот, да, именно такой и я прибыл к этим людям. Там всего несколько тысяч живет на этих островах, все равно я за них тоже, я о них помню».

Н.БЕЛЫХ: Значит, я отвечу так. Президент РФ в соответствии с Конституцией является высшим должностным лицом страны, которое представляет государство. Поэтому в любых действиях президента РФ есть элементы как внутриполитические, так и внешнеполитические. То есть любые действия, любой шаг со стороны высшего должностного лица государства оценивается и населением его страны, и из-за рубежа. Вот и все.

В.РОМЕНСКИЙ: Не ответили никак. Давайте перейдем к вопросу 60-часовой рабочей недели.

И.МЕРКУЛОВА: Да. Российский союз промышленников и предпринимателей предлагает вот такие поправки к трудовому кодексу, чтобы было 60 рабочих часов у нас в неделю.

В.РОМЕНСКИЙ: Ну, то есть там целый ряд поправок, но вот эта, наверное, бросается в глаза больше остальных.

И.МЕРКУЛОВА: Не все даже смогли сосчитать, сколько ж придется работать.

Н.БЕЛЫХ: Мне кажется, что выпала очень важная составляющая. Я читал эти предложения господина Прохорова.

И.МЕРКУЛОВА: Согласие работника, да?

Н.БЕЛЫХ: Согласие работника, естественно. Потому что, ну, вот, лично для меня... Вот это, как бы, поправка. Я специально там посчитал, что при загрузке по 14 часов в неделю, причем 7 дней в неделю, я работаю гораздо больше. Поэтому для меня этот Трудовой кодекс точно так же, как и на многих моих коллег, вот эти там предложения, поправки никакого значения не имеют и иметь не будут.

Что касается вообще характера функционирования этой поправки, мне кажется, если это происходит с согласия работника, если это каким-то образом мотивируется, стимулируется дополнительной оплатой, дополнительными бонусами, преференциями, дополнительным соцпакетом, который имеет работник, то это в конечном итоге выбор человека. Если человек готов работать больше и получать за это больше, он такое решение может принять. Это касается каждого – и того, кто работает по найму, и тогда этот вопрос регулирует Трудовой кодекс, и если он занимается деятельностью, которую Трудовой кодекс не регулирует, допустим, предпринимательством. Вы же там не спрашиваете, сколько предприниматель, там не знаю, предприниматель Иванов из города Иваново Ивановской области работает, да? Вполне возможно, что он работает больше 60 часов и при этом никто не хватается за голову, потому что это его решение, но он работает на себя.

В.РОМЕНСКИЙ: А возможно, что он просто подписывает раз в неделю бумагу, а за него делают все остальные люди.

Н.БЕЛЫХ: Конечно, конечно. Поэтому в части регулирования деятельности наемных работников, если наемный работник с этим условием согласен и если он получает за это достойное вознаграждение, то я ничего страшного в этом не вижу.

В.РОМЕНСКИЙ: А что это даст? И кому? Я просто не до конца даже понимаю смысл инициативы. Вот, давайте увеличим. А зачем?

Н.БЕЛЫХ: Это дает возможность, будем так говорить, более широкого маневра менеджменту предприятий. То есть поскольку на сегодняшний день тот трудовой кодекс создает условия, будем так говорить, не очень гибкие, то есть ты можешь, допустим, сотрудника привлечь во внеурочное время, да? Или в выходные дни. Вот, ты должен ему платить двойную ставку. То есть при этом, соответственно, если бы была возможность некоего маневра и согласования, может быть, работник согласился бы и на 1,5 ставки. Но, вот, написано, что должно быть 2, значит, 2. Ну и так далее. Поэтому это некое расширение возможностей менеджмента, которые, как я надеюсь, все-таки, будут использованы для повышения эффективности предприятий.

В.РОМЕНСКИЙ: Еще один вопрос об эффективности – это, вот, одно из первых решений Собянина о том, что московские чиновники теперь на работу будут приезжать на час раньше.

И.МЕРКУЛОВА: К 8 утра.

В.РОМЕНСКИЙ: Да. Вы не думали?.. Ну, Собянин здесь решает, наверное, все-таки, больше транспортную проблему, хотя, тоже интересный показатель, что решил начать он, что называется, с себя. Какие-то такие меры, может быть, вы тоже думали принять в отношении своих чиновников?

Н.БЕЛЫХ: Ну, я такие меры предпринял около года назад, но они касались сдвига как раз в другое время. То есть у нас как раз работа была с 8 часов, я ее передвинул на 9 часов, как раз, во многом, исходя из того графика, который был принят в Москве. Это, вот, тоже к вопросу о трудовом кодексе. То есть если ты начинаешь в 8 часов, то это означает, что заканчивается рабочий день в 5. Значит, учитывая, что очень много и федеральных структур как в регионе, и уж тем более федеральных структур в Москве, многие начинают работать де-факто вообще с 10-11 часов, уж точно в 5 часов там жизнь не прекращается, да? То есть я думаю, что вы не хуже меня знаете, что там как раз некий пик активности как раз и приходится на время с 5 до 7 вечера. И когда у тебя в полседьмого возникает необходимость подготовки каких-либо материалов, справки, там, дополнительной информации или запроса, а у тебя уже просто нет сотрудников физически, потому что они в 5 часов ушли, это, конечно, создает серьезные проблемы в работе. Поэтому было принято решение о том, чтобы сдвинуть рабочий день на час. Неоднозначно это предложение воспринималось, поскольку у всех уже сложившийся уклад, там, дети в садик, дети из садика, в школу, из школы и так далее. Но в конечном, по-моему, в течение месяца-полутора какой-то негатив был.

В.РОМЕНСКИЙ: Чего, роптали прям?

Н.БЕЛЫХ: Ну, естественно.

В.РОМЕНСКИЙ: То есть чиновники ропщут?

Н.БЕЛЫХ: Чиновники, на самом деле, такие же люди, да? Кто-то лучше, кто-то хуже.

В.РОМЕНСКИЙ: Да ладно!

Н.БЕЛЫХ: Серьезно, да. У них есть там свой профсоюз, мы периодически с профсоюзом ведем дискуссии. Я уже, там, в летние периоды рассказывал, как они, собственно говоря, заставили власть в моем лице прекратить работу, когда там температура в некондиционированных помещениях достигла 33 градусов и так далее.

Поэтому, собственно говоря, были, естественно, возражения против. То есть мы договорились о том, что посмотрим в течение определенного периода времени, и если эти проблемы будут иметь место, тогда вернемся к обсуждению этого вопроса. Но все устаканилось и сейчас все прекрасно работают с 9 часов, то есть, соответственно, с 9-ти до 6-ти.

И.МЕРКУЛОВА: Никита Юрьевич, вот, Собянин сказал, что одна из главных проблем, которую ему нужно решить, это пробки. Ну, вы не понаслышке знаете, что творится в Москве, да? Причем, полное ощущение, что пробка – она начинается уже с полдевятого и заканчивается поздно-поздно вечером. То есть она не прекращается, там, с разной степенью интенсивности. Вот, что вы посоветуете Собянину? Что нужно сделать, чтобы как-то – не полностью, но хотя бы как-то решить эту проблему?

Н.БЕЛЫХ: Я совершенно точно не буду делать вид, что знаю решение. Точно так же как любой, кто скажет, что у меня есть готовое решение, если это не Миша Блинкин... То есть я практически никому другому не поверю. Потому что проблема, действительно, сложная. И сейчас после того как и президент это объявил уже задачей федерального уровня, и Дворкович в Твиттере собирает предложения о том, что нужно сделать. Было бы странным, если б я сказал «На самом деле, надо сделать вот так» и рассказал бы вам истину с большой буквы.

В.РОМЕНСКИЙ: Ну, на пару минут вы нам можете, вот, пару решений?

Н.БЕЛЫХ: Не готов.

И.МЕРКУЛОВА: Не пускать всех в центр города или сделать въезд платным в центр.

Н.БЕЛЫХ: Я считаю, что, конечно, какие-то модели европейские, такие как въезд платный в центр, могут применяться. Мне кажется, кардинальная задача заключается в том, как пересадить граждан из автомобиля в общественный транспорт.

И.МЕРКУЛОВА: Я уже пересела.

Н.БЕЛЫХ: Вот это, собственно, ключевая задача – именно таким образом решаются вопросы в других регионах. Эта задача – она не только техническая, технологическая, она еще и ментальная, во многом. У нас очень много людей, собственно говоря, переход от общественного транспорта к личному автомобилю рассматривали и рассматривает как некий признак собственного статуса. И, собственно, вопрос, вернуться с автомобиля... Нет, вот, он будет 4 часа добираться до работы и с работы в пробках в автомобиле, но он будет чувствовать себя важным и успешным человеком.

В.РОМЕНСКИЙ: Зато он едет в своем Бумере с кожаным салоном. А в троллейбусе, понимаете, он будет с бабушкой толкаться.

Н.БЕЛЫХ: Даже если это не Бумер с кожаным салоном, а Лада «Калина» не желтого цвета, то он все равно будет себя чувствовать очень пафосно и вальяжно. Поэтому переход на общественный транспорт – это, действительно, вопрос такого, как бы, некоего ментального сдвига. И, соответственно, как сделать поездки в общественном транспорте не просто удобными, но и престижными – вот это вопрос, который, мне кажется... Вот в этом направлении надо двигаться.

В.РОМЕНСКИЙ: Слушайте, а пытались же, были такие попытки. Вот, когда день без автомобиля, есть же такой, да? И все чиновники московского правительства, они добираются, действительно, как-то на метро.

И.МЕРКУЛОВА: Ну, вот, мне, например, везет – у меня 2 станции метро рядом с домом. Просто мне не нужно ехать до метро на автобусе или на троллейбусе, или на трамвае. Я иду пешком 2 минуты, и я, пожалуйста, вот одна станция, вот другая станция. Я могу сесть и спокойно без пересадок доехать до Арбатской. Я так и делаю, потому что у меня нервная система моя пугается, я не в состоянии ездить по 3 часа туда, по 3 часа обратно. Хотя, утром, когда я еду рано, я еду 15 минут до работы.

Н.БЕЛЫХ: Нет, все правильно. Поэтому я еще раз говорю. Вот то, о чем говорит Володя в плане дня без машин, это кампания. А любая кампания – она имеет как, может быть, положительные (и то не всегда, да?), ну уж точно имеет отрицательные стороны. Поэтому я-то как раз думаю, что надо постепенно пересаживать не только чиновников, но и просто хороших, уважаемых людей, менеджеров в общественный транспорт, даже если для этого придется вкладываться в этот общественный транспорт.

В.РОМЕНСКИЙ: Никита Юрьевич, у нас 20 секунд. Давайте, может быть, вы в следующий раз когда на «Эхо» будете приезжать, вы специально приедете на троллейбусе или на метро и расскажете в двух словах об этой поездке. Идет?

Н.БЕЛЫХ: Володь, вот, я на метро поездил побольше твоего, извини, да?

В.РОМЕНСКИЙ: Так, с тех пор многое изменилось – там сейчас карточки в метро, не жетоны уже, Никита Юрьевич.

Н.БЕЛЫХ: Серьезно? Не пятикопеечные монеты, нет, Володя? Нет?

В.РОМЕНСКИЙ: Уже нет, уже нет.

Н.БЕЛЫХ: Уже карточки, да? Елки, как, оказывается, процесс-то пошел. А эскалаторы, вот эти лесенки, бегущие вверх-вниз, ездят по-прежнему, нет?

В.РОМЕНСКИЙ: Остались-остались, Никита Юрьевич.

Н.БЕЛЫХ: Обалдеть!

В.РОМЕНСКИЙ: Заходите – посмотрите.

Н.БЕЛЫХ: (смеется) Обязательно. До встречи, Володя, до встречи после проезда в метро.

В.РОМЕНСКИЙ: Договорились, Никита Юрьевич.