Станислав Белковский - Белковские среды - 2017-10-25
О.Журавлёва
―
21 час и почти 5 минут в Москве, меня зовут Ольга Журавлёва, и сегодня, внимание-внимание, вставной номер. Сегодня у нас Белковские среды. Я для начала, прежде, чем поприветствовать нашего гостя Станислава Белковского, я для начала скажу, что с Александром Глебовичем Невзоровым всё в порядке, он обещал отсутствовать именно в эту среду. Так как она освободилась...
С.Белковский
―
Я счастлив и горд был заместителем Александра Глебовича Невзорова, которого безмерно уважаю.
О.Журавлёва
―
Вот. И вашего партнера, и...
С.Белковский
―
Да, на канале «Дождь», с которого я ушел. Я это подтверждаю, что это не было шуткой, да.
О.Журавлёва
―
Ну вот. Так что все, кто ждут Невзорова, дождутся его на следующей неделе, а сегодня дождались Белковского, и Белковский, вот, все-таки, хитрый политтехнолог, потому что все события спрессовались так, что Белковского есть, о чем спрашивать, прямо-таки лично.Во-первых, ушел с телеканала «Дождь». Почему, можете сказать?
С.Белковский
―
Ну, чтоб вам было приятно, чтоб вам было, о чем меня спрашивать.
О.Журавлёва
―
То есть это был такой продуманный маневр?
С.Белковский
―
Нет, это не был продуманный момент. Просто я решил создать собственный телеканал.
О.Журавлёва
―
Так?
С.Белковский
―
Он будет называться «Белковский ТВ».
О.Журавлёва
―
И где он будет выходить?
С.Белковский
―
В разных местах. То есть, понимаете, мы живем в новой коммуникационной реальности, где, собственно, вещание телеканала не очень зависит от среды вещания. Ну, то есть...
О.Журавлёва
―
То есть стать видеоблогером хочет Белковский.
С.Белковский
―
Типа, да. Типа, да, угу.
О.Журавлёва
―
Понятно. Скажите, пожалуйста, вы подтвердили то, что вы консультируете Собчак.
С.Белковский
―
Ну, это сказал Игорь Евгеньевич Малашенко.
О.Журавлёва
―
Так. А вы?
С.Белковский
―
Вы знаете, Игорь Евгеньевич Малашенко настолько гигантский для меня авторитет, что, что бы он ни сказал, конечно, я это сразу могу подтвердить в ту же секунду.
О.Журавлёва
―
А вот давайте серьезно.
С.Белковский
―
Да?
О.Журавлёва
―
К вам кто-то обратился и предложил?..
С.Белковский
―
Он. Он, Игорь Евгеньевич. Сегодня в 11:30 утра.
О.Журавлёва
―
Вас поставили перед фактом, что вы теперь политический консультант Ксении Собчак. Правильно?
С.Белковский
―
Меня не поставили. Понимаете, аристократы духа общаются немножечко по-другому. Сегодня в 11:30 утра Игорь Евгеньевич Малашенко предложил мне это. Мог ли я отказать Игорю Евгеньевичу Малашенко? Ну, условно говоря, мог ли я отказать Мэрилин Монро, если бы она сделала мне сексуальное предложение? Нет, я не мог бы.
О.Журавлёва
―
То есть даже не сама Ксения Собчак вас пригласила?
С.Белковский
―
Ну, мы с ней неплохо знакомы, но это предложение сформулировал (а во всякой нашей жизни очень важно искусство формулировки) Игорь Евгеньевич Малашенко. Кроме того, он начальник штаба, поэтому было бы очень странно, если бы сотрудника штаба нанимал не начальник штаба.
О.Журавлёва
―
Так, хорошо. Вы представляете себе, что вы должны делать, какой у вас?..
С.Белковский
―
Да, да. Ну, главное, что представляет начальник штаба, иначе бы он мне это не предложил.
О.Журавлёва
―
Понятно. И вас устроили условия, я правильно понимаю?
С.Белковский
―
Да, устроили. Меня устроило условие только одно, что я буду работать с такими восхитительными людьми как Ксения Анатольевна Собчак и Игорь Евгеньевич Малашенко. Всё остальное мы обсудим потом.
О.Журавлёва
―
Понятно. Но перед тем, как вы вошли в эту кампанию, вы как-то смотрели на то, что происходит?
С.Белковский
―
Да.
О.Журавлёва
―
Посмотрели пресс-конференцию?
С.Белковский
―
Ну, я не всё смотрел, но частично смотрел, да.
О.Журавлёва
―
И какие выводы вы делали тогда?
С.Белковский
―
Это не важно. Важно, что будет после того, когда я туда приду, а не до.
О.Журавлёва
―
Ну, вы, конечно, не можете открыть невероятные тайны, с которыми вы будете?..
С.Белковский
―
Могу, но только через пару дней. Сейчас их нет, а, вот, через пару дней они появятся. Я подойду к вам, Ольга, и скажу «Знаете, у меня есть невероятные тайны», и тогда их открою. А сейчас просто нет невероятных тайн, поэтому нечего открывать.
О.Журавлёва
―
Хорошо. Но если немножко отыграть назад, объясните, пожалуйста, вот, как вы, например, относились?.. Я не скажу, как сейчас относитесь, но, вот, как вы относитесь к такой теме? Собчак перебежала дорогу Навальному.
С.Белковский
―
Это не совсем правильная формулировка. Навального больше не существует.
О.Журавлёва
―
Почему?
С.Белковский
―
Ну, потому что нашелся политик, который сильнее его в этой же нише. Это Ксения Анатольевна Собчак.
О.Журавлёва
―
То есть утверждение о том, что они, на самом деле, из разных лагерей, и представляют...
С.Белковский
―
Они из разных лагерей в том смысле, что Ксения Анатольевна гораздо сильнее его. Вот, в этом смысле они из разных лагерей.
О.Журавлёва
―
А почему вы делаете такой вывод?
С.Белковский
―
Ну, вы же интересуетесь моей точкой зрения?
О.Журавлёва
―
Да, да. Ну, просто, вот, вы считаете, что Навальный кончился как политик, потому что появился более сильный политик. В чем это проявилось?
С.Белковский
―
Нет-нет, скажем так, не могу сказать, что он кончился как политик – я этого не говорил. Он кончился как кандидат в президенты. Потому что у Ксении Анатольевны есть политические амбиции, и она попытается их реализовать. Я не думаю, что Алексей Анатольевич при всем к нему уважении сможет составить ей конкуренцию.
О.Журавлёва
―
Но Ксения Анатольевна заявила, что если он сможет физически составить ей конкуренцию, то есть выдвинуться, то тогда она снимет свою кандидатуру.
С.Белковский: Я решил создать собственный телеканал. Он будет называться «Белковский ТВ»
С.Белковский
―
Ольга, простите, пожалуйста, я вас хочу спросить. Вы не понимаете, что это типичный женский троллинг?
О.Журавлёва
―
Нет, я не понимаю. Я не понимаю ни типично женских, ни типично мужских вещей в политике.
С.Белковский
―
Хорошо. Я понимаю, что это не соответствует формату «Эха Москвы». Нет, ну что вы? Ну да, если стремиться, конечно. Если Луна упадет на Землю, то что-нибудь тоже случится.
О.Журавлёва
―
Вы знаете, что вам пишут слушатели?
С.Белковский
―
Что?
О.Журавлёва
―
«Как вы могли! Как можно вам ставить свою фамилию рядом с этой? Конечно, это деньги и, видимо, немалые».
С.Белковский
―
Значит, итак. Я горд и счастлив сотрудничать с Ксенией Анатольевной Собчак. Еще более горд и счастлив я сотрудничать с Игорем Евгеньевич Малашенко, который сделал мне это предложение, потому что это самый выдающийся интеллектуал в России. Я ответил на этот вопрос.
О.Журавлёва
―
Хорошо.
С.Белковский
―
А про деньги даже мы еще не говорили. То есть я надеюсь про них поговорить, потому что деньги меня интересуют, ибо я не богат. Но пока еще не говорили.
О.Журавлёва
―
Ну а, вот, может быть такая ситуация, когда вы согласитесь работать бесплатно?
С.Белковский
―
К сожалению, Ольга, мы с вами плохо знакомы. А люди, которые хорошо со мной знакомы, включая Ксению Анатольевну Собчак и Игоря Евгеньевича Малашенко, знают, что бóльшую часть жизни я проработал бесплатно.
О.Журавлёва
―
Скажите, пожалуйста, а можно ли говорить о какой-то политической программе и Навального, и Собчак? Кто из них левый, кто правый?
С.Белковский
―
Не, ну слушайте, ну, подождите. Я не представляю Навального, поэтому я не буду говорить про его программу.
О.Журавлёва
―
Хорошо. Так?
С.Белковский
―
А про программу Собчак мы с вами поговорим через неделю, потому что пока я не имею к ней никакого отношения, но надеюсь иметь.
О.Журавлёва
―
Хорошо. А какая программа, по-вашему, вообще в нашей стране?..
С.Белковский
―
Основные положения программы – это ликвидация Русской Православной Церкви Московского Патриархата и похороны Ленина. Нужно полностью расстаться с советским прошлым.
О.Журавлёва
―
Именно при помощи отмены РПЦ?
С.Белковский
―
Ну, РПЦ является элементом советского прошлого, поскольку она основана товарищем Сталиным в 1943 году. Конечно.
О.Журавлёва
―
А то, что при советской власти отношение к РПЦ было несколько иным, не имеет значения?
С.Белковский
―
Я не говорю об отмене православия, адептом которого являюсь (я сам верующий человек). А об отмене института РПЦ МП.
О.Журавлёва
―
И что тогда на этом месте должно быть? Просто очень интересно. Мы с Александром Глебовичем тут каждую среду про РПЦ чего-нибудь да говорим.
С.Белковский
―
Конфедерация независимых приходов по протестантскому принципу.
О.Журавлёва
―
То есть православная церковь должна перейти, как бы, в протестантство своеобразное?
С.Белковский
―
Ну, в некое подобие. Ну, не, конечно, не в полное протестантство, поскольку существует догматическая разница между РПЦ и протестантством.
О.Журавлёва
―
Это я согласна, здесь нет сомнений. Так, значит, и вынести Ленина?
С.Белковский
―
Ну, похоронить. Что значит «вынести»? Похоронить.
О.Журавлёва
―
Ну, я имею в виду убрать из мавзолея и похоронить как полагается.
С.Белковский
―
Ну да. Нужно подвести черту под тоталитарной эпохой. Нужно запретить Иосифа Виссарионовича Сталина и похоронить Владимира Ильича Ленина на Волжском кладбище.
О.Журавлёва
―
Скажите, а есть еще какие-то точки, где вы считаете нужным... Вот, вы уже Сталина добавили. ...запретить Сталина? А как вы себе это представляете? В смысле памятники? Упоминание имени? Что?
С.Белковский
―
Как в Германии Гитлер, да.
О.Журавлёва
―
В публичном пространстве упоминать Сталина нельзя?
С.Белковский
―
Не упоминать, а упоминать его в позитивном плане.
О.Журавлёва
―
О как! Так это вообще получается совсем не либеральный подход, если что-то будет так...
С.Белковский
―
Нет. А я либералом и не был. Нет, вы спросили меня не про программу Собчак, о которой мне неизвестно, а о моих подходах, к которым вопрос.
О.Журавлёва
―
Да, естественно. Ну, тогда давайте о ваших подходах, потому что мы не можем пока говорить о какой-то официальной программе. Что еще может быть предложено, вот, по-вашему, для прощания с прошлым советским?
С.Белковский
―
Ну, собственно, отмену самого принципа отношений государства и народа как субъекта и объекта насилия. Народ должен перестать относиться к государству как к субъекту насилия. Он должен перестать уважать государство.
О.Журавлёва
―
Подождите, а сейчас, вы считаете, что уважают государство, потому что оно опасно и угрожает?
С.Белковский
―
Потому что оно насилует народ, конечно. Вот, на Украине уже...
О.Журавлёва
―
А как же можно без уважения к государству?
С.Белковский
―
Не уважение к государству как институту, а как к инструменту подавления.
О.Журавлёва
―
Так. Но, ведь, государство вообще, я так понимаю, берет на себя насилие, и тем самым ограничивает его...
С.Белковский
―
Нет, разумеется, с точки зрения классической теории государство является инструментом и аппаратом легитимного насилия. Это не то, что я сказал. Я сказал, что народ должен перестать бояться государства. Он может выйти против него, выйти против власти, как это происходит на Украине.
О.Журавлёва
―
А какой должен быть результат?
С.Белковский
―
Результатом должна быть парламентская демократия. Президентом должен быть человек типа Гавела, Вацлава Гавела.
О.Журавлёва
―
То есть если я правильно понимаю, в идеальном мире изменения в России, реформы в России должны привести к тому, что президентская республика условная превратится в парламентскую?
С.Белковский: Меня устроило условие одно, что я буду работать с такими восхитительными людьми как Собчак и Малашенко
С.Белковский
―
Конечно, разумеется. И не обязательно в парламентскую республику. В парламентскую демократию, поскольку, с моей точки зрения, идеальной моделью является конституционная монархия.
О.Журавлёва
―
Возглавляемая женщиной, я помню, конечно.
С.Белковский
―
Да. Слушайте, сколько раз мы с вами общались в эфире? Я столько всего уже порассказал.
О.Журавлёва
―
Скажите, пожалуйста, но если идеальная схема – монархия, то чего бы ее не двигать? Это же ваша любимая идея, вы уже всё проработали.
С.Белковский
―
А кто ее не двигает? Я ее двигаю.
О.Журавлёва
―
Ну, как вы можете двигать, если вы вообще сейчас занимаетесь президентскими выборами? Ну, что это?
С.Белковский
―
Нет, я не занимаюсь президентскими выборами, я просто согласился немного помочь моему другу Игорю Евгеньевичу Малашенко, которого очень уважаю. Всё, больше ничего.
О.Журавлёва
―
Ну, хорошо. А вы могли задать какой-нибудь вопрос Малашенко, как он что видит? Ну, чтобы понять вообще, про что вы будете работать.
С.Белковский
―
Не-не, минуточку. Дальше бы я задал вопрос Игорю Евгеньевичу Малашенко, а ответить на него может только он.
О.Журавлёва
―
Ну, то есть вы не задавали этот вопрос?
С.Белковский
―
Задавал. Но я же не буду...
О.Журавлёва
―
Были удовлетворены? – спрошу так.
С.Белковский
―
Нашу частную переписку, беседу сегодня, я же не буду кому-то излагать. Конечно, нет. Я считаю, что Игорь Евгеньевич Малашенко – это самый выдающийся политтехнолог в современной России, и очень правильно, что он возглавил штаб Ксении Анатольевны Собчак. Поэтому когда он мне предложил быть его сотрудником, я не сомневался ни единой секунды.
О.Журавлёва
―
Скажите, а вот когда на пресс-конференции Ксения Анатольевна называла разнообразные имена там про экономическую программу?
С.Белковский
―
Этого я не знаю.
О.Журавлёва
―
Почему-то там, спустя, не знаю, 10 минут, выяснялось, что эти экономисты первый раз об этом слышат. Это какая-то проблема организации, как вам кажется?
С.Белковский
―
Ну, конечно, да.
О.Журавлёва
―
Но в дальнейшем, вы надеетесь, всё наладится, и то, что Ксения Анатольевна скажет, то так и будет?
С.Белковский
―
Нет, вы понимаете, я не знаю, что наладится в дальнейшем. Я знаю только, что Игорь Евгеньевич мне предложил, я согласился. Потому что меня устраивает концепция этого проекта.
О.Журавлёва
―
А теперь давайте попробуем понять, какие?.. Как бы, ваши идеи – понятно. Что вы считаете правильным для России, понятно.
С.Белковский
―
Эти идеи я излагал в эфире «Эха Москвы» много раз, ничего нового нет.
О.Журавлёва
―
Да, да-да. Зороастрийский календарь, женщина, монархия, это мы всё помним.
С.Белковский
―
Угу, угу.
О.Журавлёва
―
А теперь скажите, а что в реальности работает в России?
С.Белковский
―
То, что будет сказано императивным путем.
О.Журавлёва
―
Так значит, то самое государство, которого мы опасаемся, оно и работает?
С.Белковский
―
Нет. В том числе и наоборот. То есть если императивно будет сказано, что этого государства не надо, то его и не будет.
О.Журавлёва
―
А кто может?.. Кто имеет право в России давать указание?
С.Белковский
―
Политический лидер. Ну, давайте посмотрим на ситуацию 1991 года. Ведь, согласитесь, что у Бориса Николаевича Ельцина не было ни единого шанса победить во время путча. Он же как-то победил?
О.Журавлёва
―
Ну, что значит «Ни единого шанса»? В 1993 году?
С.Белковский
―
В 1991 году.
О.Журавлёва
―
В 1991 году?
С.Белковский
―
Конечно.
О.Журавлёва
―
Послушайте, я сидела в редакции «Эха Москвы», куда звонили круглосуточно и непрерывно люди, которые готовы были душу отдать за Ельцина.
С.Белковский
―
Ну, понимаете...
О.Журавлёва
―
И пожертвовать жизнью.
С.Белковский
―
Аудитория «Эха Москвы» не является репрезентативной в полной мере с точки зрения населения Российской Федерации.
О.Журавлёва
―
Ну, это была конкретная поддержка.
С.Белковский
―
Ну, хорошо, ну слушайте...
О.Журавлёва
―
И на улицах, кстати, она тоже была. Это была не только аудитория.
С.Белковский
―
Оль, и я бы вас поддержал в качестве кандидата в президенты. Считаете ли вы это достаточным условием, чтобы вы им стали? Нет, вы так не считаете, да?Не так много людей поддерживало Ельцина. Но тем не менее, он вышел на танк и победил.
О.Журавлёва
―
То есть, грубо говоря, вы увидели харизму?
С.Белковский
―
А ее не увидеть невозможно. Харизма – это благодать, знаете, как у Иисуса Христа.
О.Журавлёва
―
Скажите, пожалуйста, неужели больше харизматиков нет подобных?
С.Белковский
―
Ну, харизматики рождаются довольно редко, к сожалению. Если б я сам был харизматиком, я бы баллотировался в президенты сам.
О.Журавлёва
―
Но Навальному вы отказываете в этом качестве?
С.Белковский
―
Нет. Он харизматик, безусловно. Мне просто не нравится авторитарный лидер, похожий на Путина. То есть молодая версия Путина. Это другой вопрос.
О.Журавлёва
―
Но с другой стороны, в реформенный период, в период трансформации да и Ельцин тоже был далеко не добрый дедушка.
С.Белковский: Навального больше не существует. Потому что нашелся политик, который сильнее его в этой же нише
С.Белковский
―
Не-не-не, я понимаю, о чем вы говорите. Не-не-не. Вот, разговор о том, что нужен авторитарный лидер, чтобы провести реформу, он не нужен вообще. Собственно, суть реформы и состоит в том, чтобы отказаться от авторитарного лидера. А иначе нам ничего не надо.
О.Журавлёва
―
Угу.
С.Белковский
―
У нас уже было столько авторитарных лидеров, что успешно ли проводились реформы?
О.Журавлёва
―
Ну, скажите тогда, пожалуйста, какая может быть надежда на вот эту вот официальную кампанию, которая, вроде бы, уже началась, хотя, вроде, ничего не объявлено.
С.Белковский
―
Какая официальная кампания?
О.Журавлёва
―
Ну, появление на федеральных каналах и так далее.
С.Белковский
―
Кого?
О.Журавлёва
―
Ну, например, Ксении Анатольевны Собчак, которая там не появлялась достаточно давно.
С.Белковский
―
Понимаете, я неплохо знаю и Алексея Анатольевича Навального, и Ксению Анатольевну Собчак. Я не хочу сказать, что я знаю их очень хорошо или что они являются моими ближайшими друзьями (во избежание двусмысленности моих высказываний). Но Ксения Анатольевна более талантливый человек, чем Алексей Анатольевич, она может победить его. Конечно, не Путина в этом сезоне, но...
О.Журавлёва
―
Послушайте, ну, если все, включая саму Ксению, с самого начала говорят, что они не собираются победить, это вообще осмысленное действие?
С.Белковский
―
Это является правдой.
О.Журавлёва
―
Ну, хорошо.
С.Белковский
―
А России не хватает именно правды.
О.Журавлёва
―
Ну, какой смысл идти на выборы и голосовать за человека, который не собирается побеждать?
С.Белковский
―
Подождите. Когда вы поступаете в институт, например, в высшее учебное заведение, вашей целью является стать сразу действительным членом РАН?
О.Журавлёва
―
Нет. Целью является именно поступить.
С.Белковский
―
Да. Я ответил на ваш вопрос.
О.Журавлёва
―
То есть сейчас?..
С.Белковский
―
В несколько этапов проходит процесс. Если человек хочет стать президентом потом, значит, он должен пройти какие-то этапы этого пути.
О.Журавлёва
―
А расскажите мне, пожалуйста, а вот люди, которые каждый раз выдвигаются в президенты...
С.Белковский
―
Нет, это Зюганов, Жириновский и так далее – это вообще не подлежит серьезному обсуждению.
О.Журавлёва
―
Почему?
С.Белковский
―
Ну, это бизнесмены, которые просто участвуют в политике как в бизнесе.
О.Журавлёва
―
Подождите, но они как раз, вроде, каждый раз пробуют, а никакого движения не происходит.
С.Белковский
―
Бизнес происходит. Им государство платит деньги за то, чтобы они сидели в Государственной Думе. Всё. Это то, что их устраивает.
О.Журавлёва
―
Ну, хорошо. Есть Явлинский, который не сидит нигде.
С.Белковский
―
В смысле «не сидит нигде»? Это...
О.Журавлёва
―
Да, в самом хорошем смысле, да. Но тем не менее. Почему эти попытки ни к чему не приводят? – я просто тупо вас спрашиваю. Попытка Собчак – это шаг куда-то вперед, какая-то перспектива, а люди, которые каждый раз как, простите меня, засватанные, ходят...
С.Белковский
―
Я считаю, что попытка Собчак – это шаг куда-то вперед, потому что Собчак а) имеет реальные политические амбиции в отличие от всех людей, которые их не имеют, б) потому что Собчак очень талантливый человек. Вот, это очень банальное объяснение.
О.Журавлёва
―
Можно подумать, что Путин бездарный, вы уж простите.
С.Белковский
―
Подождите. А я где-то ставлю под сомнение этот тезис? Путин не бездарный.
О.Журавлёва
―
Ну, просто получается, что единственный аргумент, который у вас есть в пользу Ксении как совершенно другого политика, отличающегося от всех остальных, то, что она талантлива. Мне кажется, что там вообще есть талантливые люди.
С.Белковский
―
Кто? Вы знаете таких людей? Можете мне их назвать? Не, мне просто интересно. Вот, вы сказали, что там есть талантливые люди. А вы, как бы, их знаете?
С.Белковский
―
Ну, тот же самый Навальный разве не талантливый человек?
С.Белковский
―
Талантливый, очень талантливый – я это всегда говорил.
О.Журавлёва
―
Так в чем принципиальная разница? Вот, пытаюсь понять.
С.Белковский
―
Нет, просто Навальный – это авторитарный лидер, это молодой Путин. А нам молодой Путин не нужен. Кроме того, я сторонник женского правления.
О.Журавлёва
―
Хорошо. Объясните мне, чем женское правление отличается от правления мужского? Чем Валентина Ивановна Матвиенко или Ирина Яровая принципиально отличаются от своих коллег?
С.Белковский: Я горд и счастлив сотрудничать с Ксенией Собчак. Еще более горд и счастлив сотрудничать с Игорем Малашенко
С.Белковский
―
Тем, что женское правление, которое существует много лет, много сотен лет де-факто, потому что женщины манипулируют мужчинами и используют их для реализации своих задач, оно не предполагает тотального подавления, оно более склонно к демократии и диверсификации политических институтов. Вот, чем оно отличается.
О.Журавлёва
―
Ну, то есть, вот, Екатерина или Елизавета английская – это, вот, вот этот ваш идеал?
С.Белковский
―
Нет. Но это скорее мой идеал, чем Навальный. Я устал от мужского правления. Это моя позиция как избирателя-эксперта.
О.Журавлёва
―
Хорошо. Тогда объясните избирателям, почему они должны вашу позицию разделять?
С.Белковский
―
Избиратели должны разделять мою позицию, потому что это единственный способ избежать повторения одного и того же сценария, когда приходит новый авторитарный лидер, который сажает в тюрьму всех своих предшественников. Дорогие друзья, вы хотите сесть в тюрьму? Если вы не хотите, вам нужен кандидат в президенты, который не преследует такой цели.
О.Журавлёва
―
А разве можно обладать амбициями политическими, серьезными амбициями и не быть немножко авторитарным? Все-таки, хотеть власти?
С.Белковский
―
Понимаете, как говорил мой друг английский король Эдуард Восьмой...
О.Журавлёва
―
Ну, это наш общий друг.
С.Белковский
―
Конечно. Мы с вами, помнится, встречались вместе. Да, конечно. Вы понимаете, отречься от престола – это круче, чем его принять. Благородство состоит в том, чтобы не пользоваться возможностями, которые у тебя есть. Условно говоря, если... Вы знаете, что я со всеми сотрудниками радиостанции «Эхо Москвы» и канала «Дождь» на вы? А почему я так делаю? Не потому, что они не согласились (НЕРАЗБОРЧИВО) и в том числе и с вами, да? Они никогда не согласились бы перейти со мной на «ты». А потому что это не благородно.
О.Журавлёва
―
Хорошо. Значит, вы представляете нам хорошее будущее с человеком не авторитарным?
С.Белковский
―
Да, конечно.
О.Журавлёва
―
Благородным? Великодушным?
С.Белковский
―
Да, в первую очередь благородным и великодушным, да. А неавторитарность вытекает из благородства и великодушия.
О.Журавлёва
―
Слушайте, ну вот сейчас... Вы, кстати говоря, фильм «Матильда»-то не видели?
С.Белковский
―
Видел. Вчера был на премьере, да.
О.Журавлёва
―
Вы получили удовольствие?
С.Белковский
―
Ну, колоссальное, но по каким-то причинам не связанное с этим фильмом.
О.Журавлёва
―
Я прошу прощения, вы проспали, что ли, фильм? Получили вы от этого удовольствие?
С.Белковский
―
Мы не будем сейчас этого обсуждать.
О.Журавлёва
―
Ну, хорошо, ладно-ладно. Ну, то есть вам фильм понравился в целом?
С.Белковский
―
Мне понравилось то, где я был, а не фильм.
О.Журавлёва
―
М! Это кинотеатр «Октябрь»?
С.Белковский
―
Да, кинотеатр «Октябрь», да.
О.Журавлёва
―
М! Вот что! Да. Ну, кстати говоря, «Октябрь» тогда тоже придется отменять, потому что это всё тоже советское прошлое.
С.Белковский
―
Нет.
О.Журавлёва
―
Нет?
С.Белковский
―
«Октябрь» - это просто название месяца, а не советское прошлое.
О.Журавлёва
―
Ну ладно.
С.Белковский
―
Знаете, как говорил Юрий Юлианович Шевчук, я не звезда, я месяц. Зачем мне этот октябрь?
О.Журавлёва
―
Хорошо. Я напомню, что в студии у нас официальный политический консультант штаба Ксении Собчак Станислав Белковский.Так вот, скажите мне, пожалуйста, когда вот представляешь себе благородного, такого, хорошо воспитанного и не авторитарного лидера, все сразу же вспомнят того же государя-батюшку Николая нашего Второго.
С.Белковский
―
Нет.
О.Журавлёва
―
Хороший семьянин, такой вот тонкий, изысканный, воспринимающий свою власть как работу.
С.Белковский
―
Нет, понимаете, я хорошо изучал биографию Николая Второго – это как раз ровно наоборот.
О.Журавлёва
―
Да что вы?
С.Белковский
―
Это человек, который был абсолютно не пригоден к выполнению государственных обязанностей, тем не менее принял их. И в значительной степени фильм «Матильда» это объясняет. Я не утверждаю, что это лучший фильм в постсоветской истории и советского кино, российского кино, прошу прощения. Но это он объясняет.Это человек, который не в состоянии выполнять государственные обязанности, и в основном стреляет ворон.
О.Журавлёва
―
И кошек, как сказал бы Невзоров, обязательно – это его любимая тема.Просто очень любопытно происходит в последнее время в связи с «Матильдой» и всей этой историей. Появляются баннеры, которые говорят нам о том, что государь был прекрасный семьянин, письма его супруги, там, о любви и обо всем об этом. Нам пытаются некоторые силы представить этот образ.
С.Белковский
―
Ну, подождите. Письменные (НЕРАЗБОРЧИВО) не подтверждают, что он был прекрасный семьянин. Я тоже могу написать письма кому угодно, но это не означает, что это является неким достоинством.
О.Журавлёва
―
Вы сейчас на святое покушаетесь. Уж что-что, то, что у них был прекрасный брак, это просто, вот, мейнстрим уже сейчас.
С.Белковский
―
А он и закончился 1917-м годом, да. Я согласен.
О.Журавлёва
―
Так вот. Скажите мне, пожалуйста, какой образ прекрасного благословенного правления, ну, грубо говоря, находится в головах нынешней власти? Вот, они где золотой век видят? И кого?
С.Белковский
―
Золотой век, на мой взгляд, Владимир Владимирович Путин видит в системе, которая никак не меняется. Он полностью консерватор по психотипу. Поэтому видит золотой век и в императорской России, и в советской власти в сочетании тех элементов, которые исключают возможность кардинальных перемен. То есть он видит золотой век в прошлом.
С.Белковский: Основные положения программы – это ликвидация РПЦ Московского Патриархата и похороны Ленина
О.Журавлёва
―
Ну, это очень сложно, потому что это немножко похоже на шизофрению. Это совсем разные вещи. И одна из них уничтожила другую.У нас сейчас год столетия революции, я даже сегодня видела где-то заголовок, чуть ли не на Инопрессе, о том, что замалчивают столетие в России революции.
С.Белковский
―
Да, замалчивают, потому что Владимир Путин не может определиться, как он это будет трактовать. Потому что, с одной стороны, его устраивает, собственно, часть советского дискурса. С другой стороны, он не в состоянии признать, что он не в состоянии поддержать саму идею революции, которая страшно пугает.
О.Журавлёва
―
Ну, мне кажется, что позиция по Каталонии тоже из-за этого у нас такая, как бы сказать, нервная. С одной стороны, хорошо дать всем этим европеоидам, а с другой стороны сепаратизм.
С.Белковский
―
Совершенно верно. Позиция по Каталонии определяется только одним фактором. Ну, собственно, сам механизм каталонского сепаратизма был объяснен еще в 1921 году Хосе Ортега-и-Гассетом, который совершенно правильно сказал в книге «Бесхребетная Испания», совершенно правильно сказал, что только преуспевающие регионы могут отделяться от своих материнских стран, да? Что это не является протестом против нищеты и бесправия, а ровно наоборот. С жиру бесятся, да? Вот эта была идея. Кстати, Игорь Евгеньевич Малашенко является руководителем штаба Собчак, является большим специалистом по этому вопросу и вам бы лучше спросить его даже, чем меня.
О.Журавлёва
―
Тогда получается...
С.Белковский
―
Но! Мы не договорили по Каталонии, да? Но всё определяется футбольным клубом «Барселона» и тем, уйдет он в Чемпионат Франции или нет (по футболу). А поскольку...
О.Журавлёва
―
Всё кончается футболом. Вот здесь мы должны сделать небольшую паузу.
С.Белковский
―
Нет, это совершенно неправильная формулировка. Всё начинается футболом и кончается им – давайте сделаем синтетический вывод на эту тему.
О.Журавлёва
―
Хорошо. Это Станислав Белковский, не только политолог, но и уже член предвыборного штаба Ксении Собчак.
С.Белковский
―
Ну, рядовой член штаба, и не надо преувеличивать мою роль в этом процессе. Я сразу прошу это...
О.Журавлёва
―
Тем не менее, он это официально признал в нашем эфире. Это «Белковские среды»...
С.Белковский
―
Ну, это признал Игорь Евгеньевич Малашенко.
О.Журавлёва
―
Меня зовут Ольга Журавлёва, и мы встретимся после новостей.НОВОСТИ
О.Журавлёва
―
И снова с вами программа «Белковские среды», 21:35 в Москве, меня зовут Ольга Журавлёва, у нас, действительно, Станислав Белковский в студии.
С.Белковский
―
А в этом были какие-то сомнения?
О.Журавлёва
―
Ну, мало ли. Знаете, некоторые отходили куда-то или, вот, с работы вернулись, думают «Господи, кто там? Где Невзоров?»
С.Белковский
―
А, были Невзоровские, да.
О.Журавлёва
―
Ну да.
С.Белковский
―
Большой привет Александру Глебовичу, потому что он мой кумир и я очень польщен тем, что мне дали возможность сегодня присутствовать в эфире.
О.Журавлёва
―
Крутить его швейную машинку.
С.Белковский
―
Да.
О.Журавлёва
―
Ну, хорошо.
С.Белковский
―
Просто не все знают эту шутку, да-да-да, про швейную машинку.
О.Журавлёва
―
Я хотела, все-таки, разобраться с монархией, потому что слушателей очень этот вопрос занимает. Во-первых, кто является образцовым монархом среди русских царей, по-вашему?
С.Белковский
―
Екатерина Вторая.
О.Журавлёва
―
Вот как?
С.Белковский
―
Да.
О.Журавлёва
―
А пишут тут «Ну, начнутся фавориты, ужасное безобразие и всякое такое».
С.Белковский
―
Вот, я рассчитываю стать одним из этих фаворитов, да. Конечно. Нет, ну, собственно, женское правление... Понимаете, я настолько много об этом говорил в эфире «Эха Москвы», что мне уже неудобно повторять это в 20-й раз.
О.Журавлёва
―
Ну, хорошо. Я просто подумала, что упрекать...
С.Белковский
―
Тем более Алексей Алексеевич Венедиктов меня критикует за то, что я говорю одно и то же.
О.Журавлёва
―
Скажите новое. Что вам мешает? Я просто хотела попытаться сравнить вот эти вот упреки в фаворитизме именно женщин с любым мужским правлением. Мне кажется, что фавориты до сих пор, в общем, актуальная тема, и никакого женского правления, а фаворитизм есть. Разве нет?
С.Белковский
―
Нет, понимаете, фаворитизм женский и мужской – это разные вещи. Мужское правление, которое формально существует в России, оно предполагает, что мужчина может делать с женщинами всё, что угодно. То есть проблемой является только именно женский фаворитизм. Я так не считаю. Я считаю, что это абсолютно нормально.
О.Журавлёва
―
Ну, то есть когда мужчина-правитель выбирает себе ближний круг, раздает ему все блага и позволяет делать всё, что угодно, это ОК?
С.Белковский
―
Нет, ну подождите, ну, фаворитизм же, о котором идет речь, совершенно этого не предполагает (женский). Это совершенно другое.
О.Журавлёва
―
Ну, вообще да.
С.Белковский
―
Мы будем говорить, что другое? Или это (НЕРАЗБОРЧИВО) Роскомнадзор?
О.Журавлёва
―
Говорите-говорите. Почему нет? Нет, почему? Говорите.
С.Белковский
―
Ну, это ж сексуальная история. А мужской фаворитизм – это раздача благ и всяких окологосударственных возможностей.
О.Журавлёва
―
Ну, кстати, у Екатерины были любимые, как бы, в разные периоды по-разному люди, которые очень много делали как государственные деятели при этом. Это совершенно одно другому не мешало.
С.Белковский
―
Да, разумеется. Я поэтому полностью поддерживаю. Ну, женщину должен поддерживать мужчина, если она правит страной? А этот мужчина должен быть кто? Все-таки, это должен быть мужчина, который как-то этой женщине приятен.
О.Журавлёва
―
Разумно. Ну, хорошо. Еще о перспективах. Вот, когда вы называете свои такие вот главные позиции по изменению ситуации в России, я понимаю, что это не очень быстро произойдет, потому что любовь к советской власти...
С.Белковский
―
Нет, это произойдет не быстро. Это произойдет очень быстро, потому что Россия – страна революционных изменений.
О.Журавлёва
―
То есть все внезапно разлюбят товарища Сталина и всё остальное?
С.Белковский: Народ должен перестать относиться к государству как к субъекту насилия. Он должен перестать уважать его
С.Белковский
―
Вот именно, что внезапно. В этом и состоит цимес, понимаете? Почему Владимир Владимирович Путин, скажем, устроил Сочинскую Олимпиаду или саммит АТЭС во Владивостоке? Потому что он прекрасно понимал, что если не поставить какую-то задачу, которая решается в очень короткие сроки, ее решить невозможно вообще. Россия – страна аврала, заградотрядов.
О.Журавлёва
―
Так? А вы можете организовать аврал, кстати, вот хотелось бы узнать? Вы можете организовать аврал?
С.Белковский
―
Я?
О.Журавлёва
―
Да?
С.Белковский
―
А причем здесь я? Я что, собираюсь управлять страной?
О.Журавлёва
―
Нет, ну, вы, все-таки, занимаетесь политическим консультированием. Значит, вы должны рассказать, как это делается.
С.Белковский
―
Скажем так, я уже организовал аврал, но расшифровывать это я не буду, поскольку это не скромно.
О.Журавлёва
―
Боже мой, я заинтригована. Но в принципе, если надо, вы можете научить человека, как это сделать?
С.Белковский
―
Нет-нет-нет. Человек может научиться этому только сам. Потому что если у человека нет инстинкта власти, желания прийти к власти, способности реализовать свои властные полномочия, которые есть и у Владимира Владимировича Путина, и у Алексея Анатольевича Навального...
О.Журавлёва
―
А у Путина есть амбиции еще политические?
С.Белковский
―
Ну, подождите, он властитель значительной части мира. Как у него их может не быть? Может, их не было с самого начала, но сейчас они есть.
О.Журавлёва
―
Нет, а говорят о том, что тут главная проблема, что уйти невозможно уже. Не поживешь частной жизнью, как бы ни хотел.
С.Белковский
―
Это кто говорит-то?
О.Журавлёва
―
Ну, это общее место.
С.Белковский
―
Это говорил я много раз на «Эхе Москвы», и вы со мной не соглашались, как правило. Сейчас вдруг неожиданно вы говорите, что это некое абстрактное высказывание, которое говорят все. Я очень польщен этим.
О.Журавлёва
―
Но тем не менее, эта идея существует, которую вы внесли в массы. Она существует, и некоторые люди ее разделяют.
С.Белковский
―
Да.
О.Журавлёва
―
И, в общем, она не выглядит такой уж совершенно дикой. Человек, который мучается от собственной власти, он при этом ее любит? Я не понимаю, как это?
С.Белковский
―
Понимаете, как вам сказать? Это вопрос, который имеет аналогии в семейной жизни. Вот, вы хотите уйти от жены или от мужа, а вы не можете. Почему? Потому что вас связывает масса обязательств – недвижимость, дети и так далее. Я понимаю, что это примитивная достаточно аналогия, но она очень действенная, потому что всё действенное примитивно и наоборот.
О.Журавлёва
―
Ну, вот, с женой-то как-то это как раз разрешилось?
С.Белковский
―
Ну, с женой – да, но не с женой Россией. Он женат на России сегодня. Он хотел бы уйти от власти, конечно, потому что он хотел бы пройтись по Лазурному берегу, собственно, расстегнув свою рубашку. Но это невозможно, потому что не понятно, как обеспечить безопасность его и всю систему тех интересов, которую он создал за период своего пребывания у власти.
О.Журавлёва
―
Послушайте, но первая же версия, которая появилась везде практически при появлении Ксении Собчак, что это единственный человек, который обеспечит безопасность Владимиру Владимировичу при любом исходе.
С.Белковский
―
Нет, таких людей два. Это она и я.
О.Журавлёва
―
А скажите, но, ведь, такая манкая вещь пообещать, что всех прошлых бар накажут.
С.Белковский
―
Вот именно против этого я и выступаю. Понимаете, еще раз я хочу обратить внимание уважаемых радиослушателей, что не надо преувеличивать мою роль в кампании Ксении Анатольевны Собчак. Да, действительно, Игорь Евгеньевич Малашенко назначил меня именно сегодня в 11 часов 42 минуты главным политическим экспертом этого проекта, но это не означает, что я там (НЕРАЗБОРЧИВО) большое решаю. Нет, это не совсем так.Но я придерживаюсь... Я согласен с той точкой зрения, что милости я хочу, а не жертвы, как говорил Иисус Христос. Я не хочу, чтобы лидером России был человек, который призывает к массовым расправам, арестам и расстрелам.
О.Журавлёва
―
Но он быстрее станет лидером.
С.Белковский
―
Мы костьми ляжем, чтобы этого не было.
О.Журавлёва
―
Хорошо. Я просто говорю о том, что...
С.Белковский
―
Мы – это Ксения Анатольевна Собчак, Игорь Евгеньевич Малашенко и я. И наших костей хватит. А у меня хватит даже мяса, потому что у Ксении Анатольевны Собчак и Игоря Евгеньевича Малашенко много костей, а я им добавлю мяса. У меня костей меньше, а мяса больше.
О.Журавлёва
―
Скажите, какие еще можно решать задачи в президентской кампании, у которой практически нет шансов на победу?
С.Белковский
―
Мы это уже обсуждали.
О.Журавлёва
―
Можно соревноваться с Путиным – понятно, что там, как бы, смешно.
С.Белковский
―
Это не с Путиным, это подготовка к избранию президента на следующем этапе, да.
О.Журавлёва
―
А следующий этап вы когда видите?
С.Белковский
―
В 2030 году.
О.Журавлёва
―
Так. Почему? Почему именно в 2030 году?
С.Белковский
―
Ну, потому что к этому моменту уже Владимир Владимирович Путин точно уйдет.
О.Журавлёва
―
Он уйдет, потому что 2 срока и всё? Или почему?
С.Белковский
―
Нет, ну, будет и 3 срока к этому моменту. Он уйдет гораздо раньше. Ну, потому что созреют политические предпосылки, чтобы это случилось.
О.Журавлёва
―
А где вы видите признаки созревания? Кто их растит? Почему они зреют?
С.Белковский
―
Мы.
О.Журавлёва
―
Вы втроем?
С.Белковский
―
Да, мы втроем. Да, мы втроем. Потому что если б мы этого не хотели, то Игорь Евгеньевич Малашенко был бы руководителем Администрации президента, Ксения Анатольевна Собчак – председателем правительства, а я был бы каким-нибудь помощником президента. Но почему-то нашлись люди, которые этого не сделали, потому что их собственные принципы, их идеалы и приоритеты оказались важнее.
О.Журавлёва
―
Скажите, но, ведь, нужно же разбираться с преступлениями, которые?..
С.Белковский
―
Нет.
О.Журавлёва
―
Которые могли быть совершены?
С.Белковский
―
Нет, не нужно разбираться с преступлениями.
О.Журавлёва
―
Почему?
С.Белковский
―
Нужно объявить общую амнистию и объявить общенациональное примирение, которое сделало Франсиско Франко Баамонде, когда он пришел к власти в конце 30-х годов в Испании. Милости хочу, а не жертвы – вот главный тезис нового президента. Не убивать всех, как это делает любой новый...
С.Белковский: Малашенко – самый выдающийся политтехнолог в современной России, правильно, что он возглавил штаб Собчак
О.Журавлёва
―
Ну, почему обязательно убивать? Ну, есть суды, расследования. Очень много людей пострадало.
С.Белковский
―
Ну, хорошо. Ну, когда Алексей Анатольевич Навальный говорит, что он всех посадит, он что, баллотируется в судебную власть?
О.Журавлёва
―
Поближе к микрофону, пожалуйста.
С.Белковский
―
Простите, пожалуйста, да.
О.Журавлёва
―
Да.
С.Белковский
―
Он хочет сказать, что он судья, который будет решать, что куда?
О.Журавлёва
―
Нет, ну, вообще нам нужно еще и суд, чтобы он взвешенно и хорошо как-то...
С.Белковский
―
Чтобы суд взвешенно (а суд не может быть не взвешенно, потому что сама метафора Фемиды состоит в весах, да?).
О.Журавлёва
―
Да-да-да.
С.Белковский
―
Это баланс, так сказать, весы. Вы же учили французский язык в школе, да?
О.Журавлёва
―
Нет, я не учила в школе французский язык – это сейчас не важно.Так вот. Разве, справедливость, в том числе и в наказании каких-то преступлений, это не то, к чему мы должны идти?
С.Белковский
―
Нет.
О.Журавлёва
―
Нет?
С.Белковский
―
Нет. Нет. Вот, нет. Простите, что я высказываю эту парадоксальную мысль, но я знаю, что аудитория, уважаемая аудитория (в том числе «Эха Москвы») всегда ценила меня именно за парадоксальность моего мышления.Мы не должны стремиться к расследованию преступлений.
О.Журавлёва
―
А расследование преступлений сталинизма? А вот все предыдущие преступления? Открытие архивов и так далее? К этому тоже не надо стремиться?
С.Белковский
―
Это разные вещи. Смотрите, преступления сталинизма не нужно расследовать – их нужно просто похоронить. Нужно запретить Сталина и похоронить Владимира Ильича Ленина на (НЕРАЗБОРЧИВО) Волкового кладбища, к чему он сам призывал.Это политический, а не юридический жест, ибо русский народ должен избавиться от главного – ощущения, что он имеет право судить. Ибо судить может только судья. Вот, в эфире «Эха Москвы» я говорил неоднократно (но этого никто не слышит никогда, к сожалению), что я никого не осуждаю, потому что я не судья, и никого не обвиняю, потому что я не прокурор. Вот, в Европе это мышление абсолютно доминирует.
О.Журавлёва
―
Вот как?
С.Белковский
―
Да.
О.Журавлёва
―
Но разве люди не преследуются за конкретные какие-то поступки?
С.Белковский
―
Они преследуются, но это не выбор каждого конкретного человека. Никакой обыватель не может судить о том, кто виноват, а кто нет, потому что главной проблемой России является тотальное сознание.
О.Журавлёва
―
Что это? Объясните, пожалуйста.
С.Белковский
―
Я еще раз приношу извинения Алексею Алексеевичу Венедиктову, что я говорю это в 170-й раз...
О.Журавлёва
―
Ну, вот, сейчас скажите.
С.Белковский
―
Да. Значит, тотальное сознание – это смешение юридических и внеюридических аргументов. Ну, то есть, понимаете...
О.Журавлёва
―
Ну, в смысле все они воры?
С.Белковский
―
Нет. Да. То есть хороший человек и невиновный человек, плохой человек и виновный человек – это разные вещи. Ну, то есть если человек мне не нравится, это не значит, что он в чем-то виновен.
О.Журавлёва
―
Хорошо. Если человек мне очень даже нравится, но он в чем-то виновен...
С.Белковский
―
А кто это решает?
О.Журавлёва
―
Суд.
С.Белковский
―
Хорошо, а кто формирует суд? Мы с вами?
О.Журавлёва
―
Ну, при новой власти кто-то же должен его формировать?
С.Белковский
―
Не-не, минуточку. Вот, мы с вами формируем суд или его формирует некая система независимого формирования судебной власти?
О.Журавлёва
―
Конечно, система. Конечно, институты.
С.Белковский
―
Если мы заведомо знаем, кто виновен, а кто нет, тогда никакого правового государства быть не может по определению.
О.Журавлёва
―
Ну, хорошо. Сейчас мы предполагаем, что некоторые...
С.Белковский
―
Как говорил Эркюль Пуаро в романе Агаты Кристи «Убийство на поле для гольфа», великая актриса может сыграть всё, что угодно, и вы в это поверите. Но когда я вижу, что у человека нет пульса, он, действительно, мертв. Человек мертв, когда у него нет пульса, а не когда мы с вами об этом решили. И пока мы не придем к этому пониманию, мы останемся авторитарной и тоталитарной страной. Может быть, этого (НЕРАЗБОРЧИВО) хочет? Я этого не хочу.
О.Журавлёва
―
Подождите. Какая связь между, ну вот, условным Нюрнбергским трибуналом над прежним режимом, как пишет наш слушатель Дмитрий Мезенцев, и достаточно быстрой реформой судебной системы (я не знаю, каким способом она будет сделана) и нормальным расследованием тех преступлений, которые не были расследованы дальше.
С.Белковский
―
Простите, пожалуйста, давайте проанализируем российскую историю. Сколько лет занимали а) реформы Петра Первого, б) реформы большевиков?
О.Журавлёва
―
А Александра Второго?
С.Белковский
―
Александр Второй – собственно, его поэтому и убили. Значит, долго ли занимали эти реформы? Нет, они были очень быстрыми. В России проходят только быстрые реформы, Россия – страна революционистского сознания.
О.Журавлёва
―
Это значит, что суд будет всегда таким.
С.Белковский
―
Нет. Вот, ровно нет. Вот, ровно...
О.Журавлёва
―
Ну, кстати, при Александре Втором как раз судебная реформа началась с того, что всех заново набрали.
С.Белковский
―
Нет, понимаете, Александр Николаевич, его философия и психология сводились к тому, что он очень находился в психологической зависимости от своего отца, и он всегда оглядывался на него (которого уже не было в живых, естественно). А оглядываться не надо, потому что это принцип Морфея «Не оглядывайся, делай всё наоборот, как было не до тебя».
О.Журавлёва
―
Всё равно то очень важный вопрос, и наши слушатели не могут вас отпустить просто так. «Преступления прежнего режима расследоваться будут или нет?»
С.Белковский
―
Это очень хорошо, что наши слушатели не являются Следственным комитетом, который проводил мне обыски.
О.Журавлёва
―
Вы не согласны с тем, что были совершены некие преступления, которые не получили должного расследования и наказания?
С.Белковский
―
Итак, если отказаться от тотального сознания и перейти к юридическому сознанию европейского образца, я не могу иметь никакой точки зрения по этому поводу, потому что это решает только суд. Как я могу быть согласен или не согласен, совершили ли люди преступление, если я не судья?
О.Журавлёва
―
Но судья – это такой человек как Станислав Белковский.
С.Белковский
―
Нет, нет, это не такой человек. Это человек в мантии, который обладает юридическим образованием и он наделен статусом судьи. И я прекрасно помню, как происходил процесс Борис Абрамович Березовский против Романа Аркадьевича Абрамовича.
О.Журавлёва
―
Но это был немножко другой суд.
С.Белковский
―
И сейчас я это расскажу, потому что это очень важно, чтобы все слышали, потому что никто этого не услышал, а это важнейший юридический прецедент в современной истории. В России современной истории, а не вообще, потому что (НЕРАЗБОРЧИВО) уже об этом не помнит.Происходило это так. Ну, там были сначала подготовительные процедуры около 2-х лет. А потом начинается заседание. Судья Баронесса Элизабет Глостер. Борис Абрамович Березовский принял неправильное решение, с моей точки зрения... Что там случилось?
О.Журавлёва
―
Мне кажется, что телефон у кого-то работает, но не важно.
С.Белковский: Навальный – это авторитарный лидер, это молодой Путин. А нам молодой Путин не нужен
С.Белковский
―
Он, может быть, работает у меня, но не... Всё-всё-всё, сейчас открываю. Принял решение говорить по-английски. Это была большая ошибка, потому что он плохо говорил по-английски. А когда ты выступаешь в британском суде, то нужно, чтобы тебя хорошо понимали. Собственно, этот принцип распространяется и на всю человеческую жизнь (чтоб тебя хорошо понимали). Но это бог с ним.И первое... Борис Абрамович Березовский проиграл процесс в первый же день этого процесса. Более того, в первый же час, потому что адвокат Романа Аркадьевича Абрамовича спросил его «Господин Березовский, а простите, вот вы несколько лет назад выиграли суд у журнала Forbes, в котором вы утверждали, что вы не имеете никакого отношения к компании Сибнефть. Сегодня в суде, высоком суде города Лондона, в котором не солгать ни единого слова, вы утверждаете, что вы имели отношение к компании Сибнефть. Когда вы солгали, тогда или сейчас?» Это является почти дословной цитатой из книги Ги де Мопассана (НЕРАЗБОРЧИВО), но в данном случае это не важно. Важно, что в этот момент Борис Березовский обаятельно заулыбался, думая, что это имеет какое-то значение для британского суда... А это не имеет никакого значения для британского суда, для него имеют значение только аргументы правового свойства, а не твое обаяние или что-то еще сопутствующее.
О.Журавлёва
―
Ну так именно такого суда и хочется.
С.Белковский
―
Да. Именно поэтому Белковский и не должен говорить о том, кто виноват, а кто прав. У него нет такого права, он должен отказаться от него заведомо. И Навальный, который пытается всех посадить, должен тоже сказать «Я не знаю, кого сажать, а кого нет. Это выяснит суд после того, как я приду к власти или не приду к ней».Возвращаемся к моему рассказу, потому что он очень мало кому известен, хотя очень прецедентный и правильный, чтоб все всё поняли.
И Березовский говорит «Это хороший вопрос». После чего баронесса Элизабет Глостер говорит... Можно по-английски это сказать в эфире? Или?..
О.Журавлёва
―
Но быстрее.
С.Белковский
―
«Мистер Березовский, это не хороший вопрос, это очень плохой вопрос для вас. Пожалуйста, ответьте на вопрос прямо сейчас. Ответьте на этот вопрос немедленно, потому что этого требует британское правосудие». В этот момент процесс был проигран, потому что стало понятно, что Березовский обманывает суд.Поэтому не надо обманывать суд. И никакой человек, который хочет подменить собой суд как Навальный, не может быть демократическим кандидатом в президенты. Никогда. Все эти призывы к тотальным расправам очередным, которые проповедует Алексей Анатольевич Навальный...
О.Журавлёва
―
А тотальное расследование?
С.Белковский
―
Почему это должен решать кандидат в президенты, простите, пожалуйста, Ольга? Я только что объяснял минут 20 назад, что вы гораздо умнее меня. Объясните мне, пожалуйста, почему кандидат на пост главы исполнительной власти (ну, хотя, президент не является формально главой исполнительной власти – он стоит над разделением властей), почему человек, который не является представителем судебной власти, будет решать, что расследовать, а что нет?
О.Журавлёва
―
Мне кажется, самая главная проблема, которую поднимает Навальный и которая вызывает ответ в обществе, сочувствие, что должен существовать суд, потому что существует...
С.Белковский
―
Именно по этим судам он и выступает, потому что судом собирается быть он сам. И хочется спросить: «Алексей Анатольевич, дорогой, любимый, я вас очень уважаю. А почему собираетесь судом быть вы, если вы баллотируетесь в президенты? Пожалуйста, тогда сдайте экзамены, станьте судьей и вы будете кого-то судить».
О.Журавлёва
―
У него, кстати, есть юридическое образование в отличие от нас с вами.
С.Белковский
―
А вы не знаете предысторию этого вопроса, нет? Тогда мы не будем ее комментировать.
О.Журавлёва
―
Не будем ее комментировать, хорош. Скажите мне тогда в заключение, а какой может быть вариант...
С.Белковский
―
Ой, дай бог не в заключение, да.
О.Журавлёва
―
Боже мой, перестаньте.
С.Белковский
―
Не перестану никогда. За это вы меня и цените.
О.Журавлёва
―
Какой может быть вариант для любого кандидата в президенты, который вам понравится больше, чем Алексей Навальный, чтобы пообещать справедливость?
С.Белковский
―
Понимаете, политика – это наоборот. Да. Я уже говорил об этом в эфире «Эха Москвы» и я приводил в качестве примера вот эту политику наоборот Рональда Рейгана. Я (НЕРАЗБОРЧИВО) приводил, чтобы не было никаких иллюзий, что я что-то придумал.
О.Журавлёва
―
Да какой вы политик? Об этом даже речи не идет.
С.Белковский
―
Естественно. Что я и говорю (НЕРАЗБОРЧИВО). Политик – это Рональд Рейган, который сказал, когда после покушения на него он выехал из больницы и проходила пресс-конференция, на которой он говорил. Понимаете, присутствовали все СМИ мира, потому что было очень интересно, а как же стреляли в президента США, когда его охраняют 120 тысяч человек, да? Это, еще раз, на всякого мудреца довольно простоты: почему эти 120 тысяч человек не уберегли своего босса? А несчастный Джон Хинкли, который был влюблен в Джоди Фостер, просто прошел и выстрелил только по этой причине в президента Рейгана.Президент Рейган всё это понял сакрально. И когда он вышел из-под наркоза, и когда его увидели на инвалидной коляске и спросили, что бы он хотел сказать человечеству, потому что ждали все, включая корреспондентов советских телеканалов, аккредитованных в Вашингтоне... Я не знаю, как устроено сознание человека, мнения которого ожидает всё человечество. Я, может быть, мечтал бы им стать, но у меня это не получилось уже никогда, потому что мне очень много лет. И это уже не получится.
Но я понимаю, на чем построен успех человека, на которого ориентируется всё человечество, потому что я изучал успех других людей, которым это удалось.
И президент Рейган сказал следующее. Он сказал: «Да, я сейчас сделаю политическое заявление по поводу случившегося». Что же он сказал? Может быть, он сказал, что?..
О.Журавлёва
―
Ну ладно-ладно, все уже Википедию открыли. Говорите.
С.Белковский
―
...что это был террористический заговор или Советский Союз это заказал? Нет, он этого не сказал. Он сказал «Знаете, мое политическое заявление такое. Я хотел обратиться к своей жене. Нэнси, прости, забыл пригнуться». В этот момент он стал кумиром американского народа, которым остается по сей день. Вот так делается политика. Политика – это наоборот.Поэтому нужно делать не то, чего народ от тебя хочет, а то, чего народ от тебя не хочет. Потому что система отношений «политический лидер и народ» - это садо-мазо. И я хочу напомнить всей уважаемой аудитории очень пошлый, но соответствующий стандартам Роскомнадзора анекдот, как мазохист говорит садисту «Сделай мне больно, пожалуйста», и мазохист отвечает «Не буду».
Вот, победит в России в ближайшее время тот человек, который не будет делать больно русскому народу, хотя русский народ очень хочет, чтобы ему сделали больно. Пожалуйста.
О.Журавлёва
―
Спасибо большое. Это Белковские среды, политолог Станислав Белковский был сегодня в этой студии. Меня зовут Ольга Журавлёва. Всего доброго.