Зачем нужны бэби-боксы? - Евгений Бунимович, Елена Котова - Бэби-Бум - 2015-02-20
А.Голубев
―
11 часов и 6,5 минут в Москве. Программа «Бэби-бум» в прямом эфире, и ведут ее сегодня Алексей Нарышкин и Алексей Голубев, здравствуйте.
А.Нарышкин
―
Добрый день, доброе утро. Не знаю, как вам удобнее.
А.Голубев
―
Да, у нас сегодня очень сложная... лично для меня прям очень сложная тема. Перекликается с названием нашей программы удивительным образом: бэби-боксы мы сегодня будет обсуждать, нужны они или нет. Что это такое мы поговорим подробней чуть позже. Я тебе расскажу историю. Которая случилась буквально на днях. Вот буквально на днях, на той неделе звонит моей супруге ее подруга, мы там живет все в Строгино, и говорит: «Смотри, у меня в Строгино здесь, под окном в помойке только что нашли ребенка, грудничка достали, полиция приехала...»
А.Нарышкин
―
Мертвого?
А.Голубев
―
Мертвого, мертвого ребенка...
А.Нарышкин
―
Неплохое начало для передачи «Бэби-бум».
А.Голубев
―
Вот извини, да. Просто какая-то мамаша выбросила своего ребенка на помойку. И, к сожалению, это далеко нет единичный случай, в нашей стране подобное происходит... ну, я слукавлю, если скажу, что каждый день, но почти каждый день, потому что статистика ужасающая. Мы знаем. Что по абортам наша страна на первом месте, по убийствам — это так называемый инфантицид, термин, означающий убийство младенцев, массовое убийство младенцев — вот по этому показателю мы тоже впереди планеты всей, на одной из лидирующих позиций. Так вот, существует такое понятие как «бэби-бокс», это специальные камеры, которые устанавливают в роддомах, в родильных домах...
А.Нарышкин
―
Ну, я слышал еще в больницах их тоже устанавливают, такое окошко, некий ящик или контейнер, ты с улицы его можешь открыть. Если ты мать и если у тебя есть ребенок, с которым ты не хочешь быть, ты хочешь от него отказаться, не надо оставлять его где-то на помойке, не надо его бросать на улице, ты можешь прийти в эту больницу, положить туда ребенка, контейнер закроется, обратно ты его уже не сможешь открыть, а с другой стороны, в больнице, этого малыша принимают педиатры, осматривают и потом, очевидно, ребенок становится сиротой и отправляется в социальное учреждение.
А.Голубев
―
Ребенка осматривают, если у него нет каких-то физических явных повреждений, то эту мать не разыскивают, то есть, если ребенок изувеченный, то понятно, там какие-то проблемы, а если здоровый обычный нормальный ребенок, мать не разыскивают, она благополучно уходит домой, а ребенка уже принимают различные органы опеки, им занимаются и все такое прочее. При этом надо сказать важную вещь, что у родителей всегда есть возможность ребенка этого впоследствии... у них есть шанс ребенка этого себе вернуть. Для этого надо будет пройти определенную комиссию, ДНК-тесты, чтобы установить материнство и отцовство, и ребенок может вернуться в семью. Это шанс, шанс и для ребенка — не умереть, а остаться в живых, и для родителей еще один шанс все-таки этого ребенка потом, впоследствии себе вернуть.
А.Нарышкин
―
Возможно. Давай слушателям и сетезрителям объясним вообще. Почему мы за эту тему решили взяться. Я сразу честно скажу, что про такое слово «бэби-бокс» я узнал только на этой неделе. Узнал почему — во-первых, референты мне сказали, что я сегодня буду заменять Андрея Позднякова, проведу с тобой эфир, а во-вторых, я уже начал копаться в этой истории, в этой терминологии, я обратил внимание, что Павел Астахов, детский омбудсмен, выступил на прошлой неделе и сказал, что вот эти бэби-боксы, это очень плохая штука, которая противоречит законодательству. Многие европейские страны, где действительно бэби-боксы довольно распространены, по словам Астахова, наоборот, отказываются от этого опыта сейчас.
А.Голубев
―
Действительно, есть такой момент. Ну, Астахов, это... он обосновывает свою позицию тем, что ребенок должен, по его мнению, иметь право по закону... не только по мнению Астахова, вообще в законе это прописано, он имеет право знать, кто его родители. А здесь, когда от него...
А.Нарышкин
―
Да, он говорит, что это противоречит федеральному законодательству, потому что ребенок оставляется анонимно, а каждый ребенок имеет право знать о своей матери, об отце, это должно быть оформлено юридически, и эти процедуры существуют, их нельзя нарушать.
А.Голубев
―
Ну, знаете, какое дело, установкой этих, если я все правильно понимаю, бэби-боксов, занимаются в том числе... в первую очередь, точнее, «Колыбель надежды», такой фонд. И его президент, этого фонда, Елена Котова, сейчас у нас на связи. Алло, добрый день. Елена.
Е.Котова
―
Добрый день.
А.Голубев
―
Здравствуйте. Вот у нас к вам много вопросов уже накопилось. И как бы мы уже сказали, что отправной точкой для нашей передачи стало заявление Павла Астахова, уполномоченного по правам ребенка, который говорит, что вот эти бэби-боксы, они противоречат вообще российским законам. Вот Вы как бы на это ответили?
Е.Котова
―
Давайте ответим Павлу Астахову...
А.Голубев
―
Давайте.
Е.Котова
―
...на его заявление. Значит, он ссылается на Конвенцию о правах детей, Конвенцию ООН. И в 6 пункте Конвенции, в 6 статье говорится первым пунктом, что ребенок имеет... все страны участники должны обеспечить первое право ребенка — это на жизнь. И только в седьмом пункте говорится, что он имеет право, ребенок, на имя, фамилию и — по возможности — знать своих родителей. То есть, если такая возможность есть, то тогда это возможно сделать. Если нет такой возможности — то тогда главное, чтобы была сохранена ребенку жизнь.И я считаю, что в первую очередь мы — как сознательные граждане — должны всегда смотреть на позицию со стороны младенца. Этот младенец находится рядом с человеком, от которого зависит все. Он не может убежать, он не может позвать на помощь, он не может позвонить в какие-то специализированные службы. И, соответственно, если человек... ну, как бы, на какой-то грани, оставить его в подъезде или на улице, привязав шарик, или в магазине, или кому-то там передать и сбежать, то лучше пусть он попадет сразу в руки врачей.
У нас уже есть пять случаев, когда мамочки возвращались за своими детьми. Они возвращались, объясняли свою ситуация, и все пять случаев — дети были возвращены обратно биологические семьи, потому что они прошли ДНК-экспертизу, получили... они объяснили свой поступок ситуацией, в которой они оказались, и, соответственно, органы опеки пошли навстречу, чтобы соединить маму с ребенком.
А.Нарышкин
―
Елена, скажите, пожалуйста, я правильно понимаю, что Вы и ваш фонд «Колыбель надежды» являются, ну, своего рода монополистом и уж, извините, наверное, это цинично звучит, монополист на рынке установки вот этих бэби-боксов в России. То есть, ни один другой фонд, ни одна, может быть — государственная, организация такими вещами не занимается?
Е.Котова
―
Я бы так не стала говорить, потому что мы просто, может быть, более глубоко изучили эту проблему и понимаем, как ее реализовать в тех или других регионах, но при этом при всем мы подключаем, например, в Ставрополе — это благотворительный фонд «Время Ставрополья», в Оренбургской области — это благотворительный фонд, где-то есть ваши коллеги журналисты, которые узнали об этой проблеме и решили тоже представлять... реализовывать эту идею, наверное, в своем регионе.Поэтому нельзя сказать, что какие-то монополисты, мы владеем, конечно, огромным опытом, и большим количеством информации. И сейчас — если три года назад у нас было немного аргументов, скажем так, «за» - то по прошествии трех лет я могу сказать, что порядка 400 женщин, которые обратились за помощью, и им была оказана помощь до того, как они обратились к бэби-боксу.
А.Нарышкин
―
Извините, Елена, что значит «400 женщин обратились к вам за помощью»?
Е.Котова
―
Значит, когда устанавливается бэби-бокс, рядом с бэби-боксом — и наверное, в этом наша некая монополия — находятся телефоны помощи. То есть, мы устанавливаем бэби-бокс только в условиях, когда рядом находятся телефоны помощи женщинам, находящимся в трудной жизненной ситуации. Потому что как только женщина узнала. Что у нее нежелательная беременность, с этого момента она начинает поиски решения этой своей проблемы. И эти поиски зачастую приводят как бы к нам, потому что тот телефон, по которому мы с вами сейчас разговариваем, этот телефон висит и на бэби-боксах. Они могут 24 часа в сутки позвонить. И у нас были случаи, когда звонили, и мы начинали разговаривать с девушками, и потом они отказывались от этой идеи и оставляли детей себе, им оказывали помощь, и все, вся судьба поворачивалась в другую сторону.Поэтому бэби-бокс, он некий такой провокатор, то есть, даже девушка... какая-то мысль у нее там возникла, что рядом с бэби-боксом висят все обращения, напоминания, что ты позвони и тебе окажут своевременную помощь, есть очень много добрых людей, которые готовы потратить время, средства, чтобы тебе оказать помощь здесь и сейчас. У нас кризисные центры уже открыты — три кризисных центра — для женщин, находящихся в трудной жизненной ситуации, потому что получилось так, что стали не только звонить, но и понадобился приют девушкам, то есть они сейчас... мы их можем разместить, при этом иногда мне приходится из других регионов привозить в Пермь и мне здесь это проще сделать, организовать их жизнь, они тут у меня проживают какое-то время, устраивают... получают пособие, утраивают свою жизнь и уже дальше шагают сами.
А.Нарышкин
―
Елена, скажите. Пожалуйста, а можно немного статистики. Вот первый бэби-бокс, скажите нам, когда...
Е.Котова
―
Первый бэби-бокс...
А.Нарышкин
―
...когда появился вообще?
Е.Котова
―
… в 2011 году. В 2011 году в октябре...
А.Нарышкин
―
В Москве, наверное?
Е.Котова
―
...в октябре же был открыт... Нет, это был бэби-бокс открыт в Перми и в Краснодарском крае. Значит, дальше пошли бэби-боксы: Тюмень, Курс — два бэби-бокса там установлено, Ставропольский край — три бэби-бокса, в Екатеринбурге у нас ситуация... мы установили в храме, потому что Минздрав нам никак не разрешал, да, это у нас такой уникальный опыт, и мы устали два года бороться, и митрополит сказал, что мы ставим в храме...
А.Нарышкин
―
Так смотрите, Елена, сколько в итоге сейчас по России бэби-боксов вот этих?
Е.Котова
―
20.
А.Нарышкин
―
Всего 20?
Е.Котова
―
Всего 20 бэби-боксов, 11 регионов, еще 16 регионов, где мы сейчас ведем переговоры по установке бэби-боксов, и 31 ребенок был оставлен, пятеро вернулись обратно в семьи, остальные все дети усыновлены. Более того, я общаюсь с некоторыми усыновителями, которые сами вышли на нас и поблагодарили просто... ну, рассказали свою историю, мы сейчас поддерживаем некие взаимоотношения.
А.Нарышкин
―
То есть, за 4 года благодаря этим бэби-боксам удалось спасти в каком-то смысле всего лишь 30 детей?
Е.Котова
―
Да, более того, мы еще сделали, знаете, какой вывод: женщина рожает в домашних условиях, и иногда им даже кто-то помогает, потому что были записки, где было написано очень медицинскими терминами, кто-то им помог в домашних условиях родить. И при этом дети... конечно, нужно, чтобы они попадали в медицинское учреждение, чтобы врачи могли своевременно оказать помощь. Были пуповины, перевязанные нитками швейными, дети, завернутые в простые полотенца... поэтому у нас родился проект «Анонимные роды».Женщина может прийти анонимно родить у нас, хотя бы тогда будет доступ к этой женщине, то есть, даже анонимно просто хотя бы видеть человека, с ним попытаться поговорить. И у нас такой опыт был, женщина пришла, анонимно рожала, в итоге она... очень долго сомневалась, мы с ней очень долго общались, подключили церковь, батюшка приезжал, матушка приезжала православная, и в итоге через сутки женщина вернулась за ребенком. И сейчас она уже вышла замуж, и прекрасно себя чувствует.
А.Голубев
―
У нас на связи Елена Котова, президент благотворительного фонда «Колыбель надежды». Елена, сейчас мы объявим голосование и продолжим с Вами наш разговор. Я хочу спросить слушателей, вопрос простой: как они считают, нужны ли, собственно, вот эти бэби-боксы нам в России? Если они нужны, то ваш телефон для голосования 660-0664, если не нужны — 660-0665.Еще раз повторю вопрос. Если бэби-боксы в России нужны — 660-0664, если не нужны — 660-0665. и я надеюсь, что в сетевизоре сейчас тоже голосование у нас запустится. Елена, вопрос такой может возникнуть у многих наших слушателей, вполне резонный: зачем нужны такие бэби-боксы, если сейчас по закону женщина и так может отказаться в роддоме от ребенка, вполне легально, оставить его, сказать — я не буду его воспитывать и все, и уйти себе домой?
Е.Котова
―
Давайте так. Мы должны понимать, что некоторые женщины не состоят на учете и не обращаются в медицинское учреждение для того, чтобы им помогли родить ребенка на свет.
А.Голубев
―
Ну, рожают дома, в лучшем случае или рожают на улице.
Е.Котова
―
Да, они рожают в домашних условиях, это те женщины, которым сказали — у вас 14 недель, согласно законодательству мы вам аборт делать не будем, вставайте на учет. Она говорит — нет, я не хочу вставать на учет, и уходит. Дальше у нас учет этих женщин просто пропадает. Эта женщина с этого момента начинает поиски решения своей проблемы. Это одна проблема, которая у нас тут выяснилась в ходе нашей работы. Другая проблема — у нас есть, я даже... есть некие противники бэби-боксов, они, конечно дают мне всегда возможность для развития и для изучения более глубоко.Я сейчас изучаю 11 дел, где мамы убили своих детей. И знаете, что для было, наверное, самым шокирующим? Эти женщины все, скажем так, в статусе «норма», то есть — они обычные люди, которые наши соседи, наши коллеги, некоторые из них даже работали в государственных структурах, на самой нижней лестнице, но не важно, и проживали они совместно с другими родственниками, соседи о них отзываются крайне положительно, и так далее. То есть, вы представляете, что человек, находясь … беременный, и все общество вокруг просто не замечает эту проблему. И это действительно страшно стало, потому что много девушек обращаются к нам, они не могут решить внутрисемейный конфликт, то есть — непонимание отцов и детей. И соответственно, когда это непонимание возникает, девушка начинает прятаться и искать... ну, раньше они с друзьями советовались, сейчас они все советуются в социальных сетях.
К нам поступали сообщения, например, такого плана: на каких-то сайтах девушка ищет новых родителей своему будущему ребенку. Мы поработали с этой девушкой, пообщались, и — я не могу сказать, что это какая-то суперпрофессиональная помощь, согласно каким-то должностным инструкциям, это просто человеческая поддержка — и она когда родила, она в день родов мне позвонила и сказала — знаете, я не знаю, какое решение принять, но я всегда знаю, что вы у меня есть. И она приняла решение забрать ребенка, мы ей организовали помощь, и она сейчас уже, через два месяца, собирается пойти работать, то есть, ей понятно, какая ее будет жизнь дальше. Она говорит, что даже не ожидала, что столько людей есть, которые готовы откликнуться мне на помощь.
А.Нарышкин
―
Елена, последний...
Е.Котова
―
...лучше — обсудить.
А.Нарышкин
―
Последний вопрос Вам задам, а как удается договариваться с медицинскими учреждениями? С роддомами, с больницами? Есть ли какие-то препятствия или непонимания со стороны чиновников или их руководителей?
Е.Котова
―
Вот смотрите, уполномоченный по правам ребенка, самый главный, Павел Астахов, он против бэби-боксов. Но много уполномоченных по правам ребенка, кто за бэби-боксы, все зависит от конкретных людей. То есть, если главный врач понимает, что спасение жизни ребенка — это очень важно, то тогда этот проект реализуется. Если они не понимают, то это бесполезно уговаривать. Поэтому мы работаем только с теми регионами, где готовы...
А.Нарышкин
―
Есть понимание того, что это важно.
Е.Котова
―
...где есть понимание, потому что дальше нужно будет помогать, это не просто детей только принимать, надо будет и на звонки отвечать, и женщинам организовывать помощь.
А.Нарышкин
―
Елена, установка... Вот самый последний вопрос, установка и содержание вот этого бэби-бокса, за чей счет и в какую сумму вообще обходится в месяц?
Е.Котова
―
Значит, установка сейчас порядка 400 тысяч получается, полностью все: производство конструкции, установка в помещении, запуск и смс-информирование — сейчас у меня смс-ки приходят прямо на мобильный телефон, когда открывался бэби-бокс, закрывался, для контроля, чтобы вдруг не забыли что-то включить — и содержание обходится в ноль рублей, потому что нужна только санитарная уборка.
А.Нарышкин
―
Но это получается за счет вашей организации, а, например, больница, она просто предоставляет такую возможность установки?
Е.Котова
―
Она предоставляет возможность, да, и санитарной уборки — протереть, а мы собираем средства, обычно с общественных организаций, с физических лиц, с тех, кто понимает, что это необходимо, и они дают на это деньги, и мы тогда устанавливаем.
А.Нарышкин
―
Понятно. Спасибо.
Е.Котова
―
А также я еще хочу... Можно?
А.Нарышкин
―
Да.
Е.Котова
―
...можно я сделаю акцент на поддержку этого проекта всеми официальными конфессиями, на территории России которые существуют, потому что они понимают, что жизнь — это самое главное, вообще, что есть на свете. И еще поддержка Следственного комитета, это организация, которая занимается расследованием этих случаев. Поэтому иногда в медицинских учреждениях не понимают, потому что они не расследуют эти уголовные дела и не находят трупы этих младенцев в мусорных ящиках. Поэтому те, кто с этим сталкивается, с этими проблемами, те однозначно поддерживают реализацию проекта.
А.Нарышкин
―
Спасибо огромное.
А.Голубев
―
Спасибо.
А.Нарышкин
―
Елена Котова была у нас в эфире. Елена Котова. Президент благотворительного фонда «Колыбель надежды», а вы слушаете программу «Бэби-бум», и здесь Алексей Голубев и Алексей Нарышкин.
А.Голубев
―
Надо сказать, что конфессии действительно поддерживают вот эту всю идею и компанию по распространению бэби-боксов, но отдельные священнослужители не поддерживают это, они не считают это на самом деле правильным, у всех разная аргументация, но так или иначе — единой позиции здесь нет. И действительно... Давай, кстати, подведем итоги голосования, мы объявляли голосование...
А.Нарышкин
―
Я подведу итоги телефонного нашего опроса.
А.Голубев
―
Давай.
А.Нарышкин
―
96% слушателей считают, что бэби-боксы — это хорошая штука и бэби-боксы нужны в России, в нашей стране. 4% ничего хорошего почему-то в этом не видят, считают, что можно обойтись без этого. А что у нас в сетевизоре?
А.Голубев
―
В сетевизоре 94% поддерживают, ну, почти такая же ситуация, 94% - «за», всего 6% «против».
А.Нарышкин
―
У меня лично нет никаких доводов против этих бэби-боксов, единственное я — из того, что сказала Елена Котова, я вижу, что это пока плохо работает, как мне кажется. Нет, ну, конечно, цена жизни одного ребенка, она велика, и здорово, что 30 малышей удалось спасти, но все-таки, мне кажется, 30 грудничков мы спасли, а вот, как ты сказал в начале программы про этот случай, нашли на помойке ребенка, несколько сотен потом остались все равно где-то вот на улице и погибли. То есть, это не работает, не знаю, это проблема, может быть, информирования... Хотя мы же вот эту тему поднимаем, информируем, кто нас слушает, слушает наш эфир, будут знать про эту возможность, может, кому-то расскажут, знакомым своим.
А.Голубев
―
Не знаю. С одной стороны — понимаешь, 30 спасенных детей в год, это по-моему, это...
А.Нарышкин
―
Не в год, нет, если я правильно понял Елену Котову, 31 спасенный ребенок — это за все время существования бэби-боксов с 2011 года.
А.Голубев
―
Ну, у нас это только начинается, да, по сравнению. Например, с какой-нибудь Германией, где эта практика была возобновлена в 2000 году, потому что до этого там тоже было... это вообще такая история, которая еще началась в ранние Средние века, значит, такая практика, в Европе это все было... Ватикан инициировал создание подобных бэби-боксов, только это выглядело немножко по-другому, по-средневековому, но это существовало на протяжении нескольких, нескольких столетий, и вот только в XX веке, в начале XX века, в отдельных странах — в середине XX века, от этого стали отказываться. Стали отказываться, потому что люди... уровень жизненный просто-напросто европейцев изменился, в этом отпала необходимость, и те, кто хотел действительно отказаться от ребенка по тем или иным причинам, мог сделать это в роддомах. Более того, появилась практика в прошлом веке и сейчас она набирает тоже такую популярность, как анонимные роды, когда ты можешь прийти просто и анонимно вообще родить и ребенка тоже оставить. Поэтому проблем с этим не было.Проблемы возникли в первую очередь у Германии, где произошел... в эту страну, в одну из первых произошел наплыв мигрантов, и эта проблема стала вновь актуальной, потому что мигранты часто рожают дома, на улице и так далее, и так далее. И возникла проблема. И в первую очередь из-за этого стали делать эти бэби-боксы, и сейчас их там все больше и больше, и, в том числе, у нас эта проблема опять-таки тоже сейчас становится все более актуальной по той же самой причине. Потому что у нас мигрантов становится все больше и больше. И одна из основных категорий, на которых направлена вот эта компания по распространению бэби-боксов, это именно мигранты, которые там должны оставлять своих детей, по идее. ну. В общем, поговорим об этом подробнее.
А.Нарышкин
―
Сейчас сделаем перерыв на новости и рекламу. Программа «Бэби-бум» продолжится через пять минут. Оставайтесь с нами.
А.Голубев
―
11 часов 35 минут в Москве. Алексей Нарышкин, Алексей Голубев. У нас передача «Бэби-бум». Мы говорим про бэби-боксы, кто-то их называет «окно жизни», «колыбель надежды» и так далее, в общем, другие считают, что это такая... в общем, антигуманная вещь, наоборот. Ну, вот нам пишут разные сообщения разные слушатели. Мы их вам сейчас озвучим.Вот тебя тут, Алексей, поправляют, что 35 — это только те, кого отдали в эти боксы, пятеро... ну, 30 усыновили детей, и еще сотни — совершенно справедливо напоминают — что 400 мам, как нам сказала Елена Котова, позвонили и отказались детей вообще отдавать.
А.Нарышкин
―
Как пишет наш слушатель или слушательница — потому что подписываться надо — «их судьба свернула с темной полосы на светлую».
А.Голубев
―
Совершенно верно.
А.Нарышкин
―
«Какая девушка. Если у нее ребенок или она беременна»... не по адресу.
А.Голубев
―
«Бэби-боксы спасают жизнь, здоровье ребенка, и пусть громко звучит — душу матери, женщина не живет с грузом убийства всю жизнь, ситуация абортов, инфантицидов чудовищна, пусть будет еще один способ ее решения», - Мария.
А.Нарышкин
―
Ну, и Владимир в бане пишет: «Если будет руководить фондом такая чудесная Елена Котова», — которая была у нас несколько минут назад в эфире, — «то бэби-боксы нужны, такое море спокойного позитива». А Евграфыч из Свердловской области нам прислал смс, он считает, что Павел Астахов не нужен, со своими советами, своими комментариями...
А.Голубев
―
Интересно.
А.Нарышкин
―
Мы бы могли провести голосование...
А.Голубев
―
...но не будем.
А.Нарышкин
―
Не будем. Каждый сам сделает для себя выводы.
А.Голубев
―
Вот смотри, много у нас... все наши слушатели. Ну, можно сказать, что почти все, поддерживают идею бэби-боксов, конфессии поддерживают, Елена Котова поддерживает и все наши авторы смс поддерживают, почти. А с другой стороны — можно ведь так, если задуматься, то если бы этих бэби-боксов не было, то и ни у какой женщины бы и не возникло, может быть... может быть, иная женщина и не задумалась бы о том, что можно ребенка вот так вот, безболезненно для себя, безо всякого уголовного наказания отдать, просто пойти и отнести ребенка, ну, надоел тебе твой младенец... А тут ты знаешь — ага, у меня там через дом открыли бэби-бокс, может быть, пойду-ка я, его отнесу, надоел, плачет.
А.Нарышкин
―
При этом, если я правильно понял то, о чем говорила Елена Котова, можно же ребенка, в принципе, таким образом сдать, потом какое-то время — не знаю — погулять, позаниматься своими делами, обратиться в соответствующие структуры и ребенка обратно себе вернуть.
А.Голубев
―
Вернуть. Но это будет уже определенная процедура, поскольку ты отдаешь ребенка анонимно, то надо будет доказывать свое материнство, то есть, там сдавать...
А.Нарышкин
―
Тест ДНК, да.
А.Голубев
―
...пройти некую комиссию, которая там определит, насколько ты вообще нормальный человек......адекватный...
А.Голубев
―
Да. И уже только потом ты сможешь забрать своего ребенка, это да. Кстати, нам пишут, что незачем сдавать ДНК, когда можно просто — открываешь эту камеру, а там тебя сфотографируют, камера закрылась — и все, если потом придешь за ребенком, посмотрят фотографию — ага, это она сдала. Но нет, вы не понимаете, здесь вся фишка... это вот нам Евгений из Пензы. Евгений, вся фишка бэби-боксов этих, колыбелей надежды в том, что это дело абсолютно анонимное, там даже дается время специально на то, чтобы родитель смог уйти, скрыться незаметным. То есть, ребенка кладешь — и там 30 секунд - минута ничего не происходит, только потом сигнал в больницу поступает, а родитель за это время благополучно скрывается. Так вот... Я голосование хотел...
А.Нарышкин
―
Отлично.
А.Голубев
―
О чем мы начали говорить, что наличие таких бэби-боксов кого-то, может быть, может и подтолкнуть к тому, чтобы подкинуть ребенка в эти бэби-боксы. Если вы считаете, что такие бэби-боксы могут простимулировать мать подкинуть своего ребенка больницам в такие бэби-боксы, то ваш телефон 660-0664, если вы считаете, что это невозможно, и такие бэби-боксы не могут подтолкнуть мать отдать своего ребенка — 660-0665.еще раз повторяю вопрос: если вы считаете, что наличие таких бэби-боксов может подтолкнуть мать отдать своего ребенка в эти самые бэби-боксы — 660-0664, если вы считаете, что такое невозможно — 660-0665. Голосование и в сетевизоре тоже...
А.Нарышкин
―
...надеюсь, сейчас появится или уже появилось. Пока вы голосуете, мы пообщаемся с нашим вторым сегодняшним гостем и последнем гостем в этом эфире. Евгений Бунимович, уполномоченный по правам ребенка в Москве у нас на связи со студией. Добрый день.
Е.Бунимович
―
Добрый день.
А.Голубев
―
Здравствуйте.
А.Нарышкин
―
Скажите, пожалуйста, как Вы относитесь вообще к этой идее бэби-боксов? Это хорошая инициатива? Плохая?
Е.Бунимович
―
Сложно я отношусь к этой инициативе. Здесь действительно есть много очень и «за», и «против». Могу сказать, что, скажем, чехи, которые больше других продвинуты в этой области, где много было открыто бэби-боксов, им сделал два серьезных замечания комитет по делам детей ООН даже по этому поводу, что надо больше заниматься профилактикой сиротства, больше заниматься поддержкой матерей, находящихся в трудной жизненной ситуации, а меньше увлекаться бэби-боксами. Но никто и не отрицает, что даже если... вообще-то статистика по миру такова, что там — ну, я не знаю — там, за пять лет, за десять на всю страну может быть таких детей, но каждая судьба — это, сами понимаете, что такое, поэтому... Ну, это, наверное, тоже может быть, но, конечно, это ни в коей мере не является главным, тем более, что — как мы понимаем — часто эти проблемы у женщин, так сказать, не просто психологические, а проблемы с психикой, давайте прямо скажем, в такой ситуации мало кто из них может рационально — хотя рационально здесь тоже тяжело произносить — но осознать, что вот надо отнести туда, так и так далее.
А.Голубев
―
Евгений Абрамович, скажите, пожалуйста, а вот эта вся компания по распространению бэби-боксов, она проходит в сотрудничестве с вами? С органами уполномоченного ребенка? Или как-то автономно?
Е.Бунимович
―
Ну, в общем, она достаточно автономна, в том смысле, что обычно этим занимаются некоторое количество наших некоммерческих организаций, есть более в этом смысле активные, менее. Они работают с департаментом здравоохранения. Проблема все время находится в подвешенном виде, давно уже идет о ней речь, но таком, всерьез... Есть города, где это более активно, несколько бэби-боксов открыты в Перми, в Санкт-Петербурге и так далее. И вот такая вот ситуация неопределенности, потому что действительно... вот понимаете, вы любите голосовать «за» и «против», а когда несется ответственность за решение, то, в общем-то, трудно взвесить в данном случае все положительные и отрицательные стороны.Я уверен, что надо все-таки с самого начала попробовать, во-первых, изменить — и уже мы пробуем, мы стараемся это сделать — изменить ситуацию в наших роддомах, и в последнее время все-таки у нас нянечек и врачей, которые советуют отказаться или нейтральны в этой ситуации, гораздо меньше, и привлекают общественные организации наоборот, чтобы поддержать... и не только общественные, но и город. У нас есть и центр «Маленькая мама», и кризисный центр для женщин, и так далее. Я когда говорю об этом, я понимаю, что всего этого мало, но тем не менее это так.
И потом — если говорить о Москве, надо хорошо понимать, что у нас есть еще одна очень трудная категория, скажем так, это категория «мигранты», причем миграции не очень легальной. Это те женщины, которые фактически бояться и не обращаются в соответствующие... в женские консультации, и когда это чаще всего в прямом смысле слова нежелательная беременность, и они пытаются избавиться, и никто об этом ничего не знает... Я боюсь, и нет здесь никакой реальной работы, почти никакой, вот именно в таких вот условия, когда никто даже не знает, где это все находится. И в таких случаях я не уверен, что эти бэби-боксы вот в этом случае сработают.
А.Голубев
―
У меня возникает еще подозрение, что как раз именно мигранты станут основными, как бы это сказать, клиентами этих бэби-боксов. Или я ошибаюсь?
Е.Бунимович
―
Ну, Вы понимаете, в чем дело, Вы не ошибаетесь и ошибаетесь. Потому что когда речь идет не о каких-то, слава богу, больших... когда мы говорим не про сотни, не про тысячи, а когда это речь о — слава богу — все-таки единичных случаях, то тогда очень трудно сказать, что кого куда подвинет, потому что это речь о психологии и об обстоятельствах жизни совершенно конкретной, находящейся на какой-то грани, границе женщины. Здесь очень трудно предсказать, что происходит. Потом не забудьте, что здесь нужно очень много других юридических вопросов, потому что — а где гарантия, что это мать? Например так, да? Понятно. Ну, в общем, я ставлю только один из тех многих вопросов, которые здесь возникают.Потом есть другой вопрос: когда в попытке отчаяния это происходит, потом женщина хочет всеми силами вернуть. У нас, кстати говоря, есть возможность и в роддоме анонимно оставить, но ей мало очень кто пользуется, у нас не очень верят в эту анонимность, ну, и слава богу, все-таки меньше вообще оставляют сейчас. Все-таки чуть больше стало поддержки. Ну, вот такая история.
А.Голубев
―
Евгений Абрамович, спасибо Вам большое. Это был Евгений Бунимович, уполномоченный по правам ребенка в Москве. Итак, мы объявляли голосование. Может ли, на ваш взгляд, наличие такого бэби-бокса спровоцировать мать отнести своего ребенка в этот бэби-бокс. Колыбель надежды, как ее еще называют. Так вот...
А.Нарышкин
―
По телефону 46% считает, что наличие бэби-бокса может спровоцировать мать, подтолкнуть мать к тому, чтобы отказаться от своего ребенка. 54% так не считают.
А.Голубев
―
В сетевизоре тоже голосовали, и получилось 35% проголосовавших считают, что вот эти самые «окна жизни» спровоцируют мать, подтолкнут ее на то, чтобы она отдала своего ребенка, в бэби-бокс положила, отнесла. 65% считают, что нет, это не возможно, такого быть не может.
А.Нарышкин
―
Ну, и под занавес нашей передачи еще несколько смс. Они — повторюсь — все в поддержку вот этой инициативы, я имею в виду — бэби-боксы. «Лучше бэби-бокс, чем мусорка», - считает Стас из Волгограда.
А.Голубев
―
Определенно.
А.Нарышкин
―
И Лена, мнение Елены из Калужской области: «Лучше в эту коробку пусть отнесет, когда ребенок ей надоест, чем в окно выкинет». Такое мнение. В общем, нужно... что бы ни говорил Евгений Бунимович, какие бы доводы он ни приводил, мне кажется, что это на самом деле инициатива хорошая, пока вот в России, в нашем нынешнем состоянии, на нашем нынешнем этапе развития это очень хорошо. Это вот единственная возможность сделать так, чтобы убийств детей, гибели детей вот так вот на улицах, когда мать отказывается просто от них, выкидывает их на помойку, единственная возможность предотвратить это, сократить количество таких смертей, ненужных абсолютно.
А.Голубев
―
В общем, чувствую я, тема это сложная, и будем мы это еще обсуждать долго-долго, я имею в виду — вместе, и общество наше... В общем, трудный вопрос. Обсуждали его Алексей Нарышкин и Алексей Голубев в программе «Бэби-бум». До свидания. До следующей пятницы. Счастливо.