Олег Кашин, Лиза Лазерсон - Атака с флангов - 2022-01-13
М. Курников
―
Добрый вечер. В эфире программа «Атака с флангов». И, как всегда, с одного фланга атакует журналист Олег Кашин. Здравствуй, Олег.
О. Кашин
―
Привет, Максим, привет. Как будет по-казахски «привет»?
М. Курников
―
«Салем».
О. Кашин
―
Салам алейкум. Да, да, да.
Л. Лазерсон
―
Алейкум ас-салям.
М. Курников
―
Можно просто «салем», если это «привет». Феминистка Лиза Лазерсон. Ее голос вы уже услышали. Здравствуй, Лиза.
Л. Лазерсон
―
Просто шалом русский.
М. Курников
―
Похожие, кстати, слова, обратите внимание. Раз уж мы начали с казахского языка, то давайте с темы Казахстана начнем. Тем более, что она перекликалась так или иначе. Я понимаю, что вы хотите сказать об акции нацболов (запрещенной организации в России) про Северный Казахстан. Это что такое?
О. Кашин
―
Это традиция. На самом деле, мы помним, что Эдуард Лимонов сидел в тюрьме. Вот тот самый его знаменитый тюремный срок, который, наверное, открыл ему последний период его жизни творческой и политической, с 2000 по 2003 год, когда он в Саратове сидел. Он за что сидел? За попытку буквально поднятия восстания в Северном Казахстане. И, собственно, оказалось, что Российская Федерация дружит с Казахстаном и совместно с его спецслужбами посадила нашего великого писателя Лимонова. Его нет давно, он умер, его партия осталась в том виде, в каком она существует теперь. И вот помня о том, что тогда он там хотел делать другую Россию, нацболы...Кстати говоря, я не в Москве, как вы понимаете. И мне казалось, что уже все поезда в московском метро как-то разрисованы, типа, «Поезд Якутия», «Поезд 50 лет ГУЛАГу», поезд еще чего-то. Оказалось, они нашли какой-то нераскрашенный поезд и повесили на нем плакат «За русский Северный Казахстан». И, соответственно, 16 активистов партии Лимонова, запрещенной в России, сейчас находятся на сутках под арестом.
Но опять-таки разговор о репрессиях уже такой фон, который, я думаю, если бы у нас были такие моментальные счетчики рейтинга эфирного, люди бы отключали бы или отходили бы к холодильнику, потому что понятно, что всех сажают. Вчера дали парню 5 лет реальной колонии за то, что он бросил файер на демонстрации навальнистов год назад. И это уже никого не трогает. Нет такого «боже мой, что творится... 37-й год». Абсолютно уже всем не то что по барабану, уже действительно такой фон, который не удивляет. Не будем делать вид, что мы удивляемся от того, что Российская Федерация в нынешнем виде полицейское государство.
Более того, по Казахстану, да, на самом деле, понятно, что там. Я сегодня видел злорадный пост Марии Захаровой, что «где же все те люди, который пугали завоеванием Казахстана российскими войсками, если теперь российские войска выводятся?». Я в этом смысле чист. Я не пугал, как мы помним.
Л. Лазерсон
―
Надеялся и мечтал.
М. Курников
―
Перед Марией Захаровой чист.
О. Кашин
―
Все мы надеемся. Но, на самом деле, конечно, люди, которые ожидали того, что Россия завоюет, посрамлены. А люди, которые всегда... Как в том эфире я неделю назад процитировал Константина Крылова, что если перед Российским государством три варианта, допустим, выбора, оно выберет именно тот, который хуже всего для русских людей. В общем, мы, наверное, это и получили. Ради чего российская армия вместе с партнерами по ОДКБ заходила в Казахстан? Чтобы сохранить вот этот буквально русофобский, этнократический, казахоцентричный режим.
Л. Лазерсон
―
Олег, вот ты сказал про счетчик, если бы у программы был счетчик. Я подумала, что ты имеешь в виду счетчик вот этих преступлений государства, репрессий...
О. Кашин
―
Не, счетчик, на который бандиты ставят.
М. Курников
―
В уголочке политзаключенные такие, менялись бы циферки в прямом эфире.
Л. Лазерсон
―
У меня сын. У него такие достаточно странные увлечения. И у него всегда были четки. Я ему подарила такие четки, которые продаются в Роспечати, на которые ты нажимаешь, электронные четки.
О. Кашин
―
Боже.
Л. Лазерсон
―
Я почему-то подумала, что это мог бы быть такой счетчик, он там уже до тысячи домотал.
О. Кашин
―
Между прочим, буквально. Я не помню цифры, но мы обсуждали с товарищами, сличая цифры, и сейчас вроде бы реальных политзэков в России больше, чем при Брежневе. Тоже такой интересный показатель. И, на самом деле, здесь я опять же не имею под рукой статистику, но верю охотно. Потому что ну кого тогда сажали? Буквально считанных, единичных диссидентов. А сегодня уже такой реальный поток.Люди, которые получают по месяцу или по полмесяца суток – это вообще как бы не считается, это люди на свободе, по сути, находящиеся. Но те, кто осужден по статьям, связанным с политикой, их много, их реально много. Плюс еще политбеженцы. Сейчас в издании «Знак» статья журналиста Полоротова, что 1500 журналистов и активистов за год уехали из России.
Л. Лазерсон
―
Давай тоже скажем про этот постоянный фон. Опять новости про очередную блогершу, сфотографировавшуюся в непотребном виде перед храмом в Филях. И история про какого-то мужчину, который аж в 2011 году додумался прикурить от Вечного огня где-то там, и это тоже все сейчас раскопали. Тоже это фон. Мы эти новости даже уже не берем, как говорится, в нашу подборку, потому что это данность.Но что касается акции нацболов. Вот ты знаешь, если бы я не знала, что это делали нацболы... Они заменили название станции «Алма-Атинская» на «Северный Казахстан», растяжку сделали. И, в общем, знаешь, вот П – Последовательность. То есть «На Крым» – можно, «На Берлин» – можно. Что угодно можно. Почему Казахстан является таким исключением?
О. Кашин
―
Тут надо уточнить все-таки: им, нацболам, нельзя ничего. То есть даже «На Крым» им нельзя. Потому что вот конкретный один из нынешних лидеров партии Саша Аверин, который реально воевал в Луганской республике несколько лет (естественно, на стороне пророссийских сепаратистов). Когда он вернулся в Россию, что с ним сделали? Конечно, посадили в тюрьму. Почему? Потому что он нацбол. А в Кремле есть папочка, в которой написано: «Все нацбола – без срока давности преступники и экстремисты».На самом деле, ты хорошо привела пример про 2011 год, когда мужика наказали за какое-то его высказывание 2011 года. А сегодня как раз, обсуждая вот этого знаменитого Умарова, казахского министра информации нового...
М. Курников
―
Ты так говоришь, знаменитого... Да ты не слышал о нем никогда до этого. Знаменитый...
О. Кашин
―
Нет, извини, 2 дня. Уже нормально. Он суперзвезда 2 дня. Мы помним лютые высказывания Дмитрия Рогозина, что этому Умарову на «Байконуре» не место. Мы помним высказывания и Евгения Примакова младшего.
Л. Лазерсон
―
Но мы много помним высказываний Дмитрия Рогозина. Так что, знаешь, это не авторитет.
М. Курников
―
Хорошо, это какие-то люди, представляющие российскую государственность, окей.
О. Кашин
―
Мы сейчас спорим, знаменит Умаров или нет. Я сказал: «Умаров». Вы меня поняли. Ну зачем цепляться буквально к словам.
Л. Лазерсон
―
Хорошо, хорошо.
М. Курников
―
Прости.
О. Кашин
―
Когда есть этот его набор высказываний на тему того, что русские – свиньи и так далее и так далее... Сегодня Пескова спросили об этом. Что Песков сказал? Песков дословно сказал, что считает, что нужно забыть о прошлых высказываниях и судить только по новым.
Л. Лазерсон
―
Я хотела пошло пошутить.
О. Кашин
―
Нет, нет, нет. Можно я пошучу?
Л. Лазерсон
―
Шамкал ли он, когда говорил?
О. Кашин
―
Покачивался, да.
Л. Лазерсон
―
Извини, это для чатика уже такая нехорошая шутка. Извините.
О. Кашин
―
Лиза, ты начала говорить про юморески. Наташа Ростова говорить поручику Ржевскому: «Надо относиться к людям так, как ты хочешь, чтоб они относились к тебе». И он так удивленно говорит: «Подожди, то есть я должен всем сосать член, да?» Вот это то же самое. Буквально метафора российской внешней политики. То, что мы называем куколдизмом.
Л. Лазерсон
―
Нет, ребят, я шучу, конечно. Мы не называем.
О. Кашин
―
Можно я договорю про эту фразу Пескова все-таки? Когда он говорит, что не надо судить по старым высказываниям, нужно по новым, расскажите это Хованскому, конечно же, за песню, которая была 10 лет назад исполнена.
Л. Лазерсон
―
Нет, но вот про судить по высказываниям. Олег, а ты же у нас вроде как борец с культурой отмены. Это что вообще такое: предъявлять кому-то за старые-престарые высказывания, пусть даже такие одиозные? То есть речь-то о чем? О каких-то конкретных действиях. Никаких предложений, никаких действий этот чиновник же, как я понимаю, нигде не афишировал, говорил какие-то отбитые, странные вещи. Окей. Все. Это было очень давно. С тех пор ничего этого он не предлагал реализовывать в каком-то политическом смысле.
О. Кашин
―
Не, не, не, Лиза, то есть ты мне сейчас как-то пытаешься сказать, что вот я, такой двусмысленный человек, пытаюсь возбудить уголовное дело по этому Умарову. Нет, не собираюсь совершенно. Просто действительно же есть человек с репутацией борца с русским влиянием, с русской оккупацией и так далее и так далее. Когда в такие суровые дни его назначают министром – это, конечно, жест по отношению к России.Удивительная сегодня статья была у телеканала «Царьград» на тему того, а что на самом деле значит это назначение? И они доказывают... Удивительно. Вот просто логика хитропланщиков сторонников Путина, которые, вытирая с лица опять же казахский плевок, говоря: «Все хорошо, прекрасная маркиза». «Царьград» объясняет, что таким образом Токаев пытается обмануть казахских радикалов и скрыть от них реальные тайные договоренности с Россией о партнерстве.
Л. Лазерсон
―
Мне кажется, это гораздо вероятнее, учитывая то, что, я уверена, весь Казахстан считает свою страну национал-куколдом, как ты говоришь, потому что это все-таки русские войска пришли, порядок навели и ушли.
О. Кашин
―
Лиза, не говори за весь Казахстан, конечно.
Л. Лазерсон
―
Нет, а как ты думаешь? Я считаю, что любое националистическое чувство... Вот ты почему-то это в таком свете преподносишь.
О. Кашин
―
Нет, Лиза, ты говоришь за весь Казахстан. Если бы я был казахом, я бы вот так всю неделю сидел смотрел бы в окошко и говорил: «Ууу». То есть я бы просто не понимал, что происходит.
Л. Лазерсон
―
Ну конечно, конечно.
О. Кашин
―
Про киргизов имеет смысл сказать. Эта удивительная история про пианиста. На самом деле, конечно, почерк я не знаю, чей он более, российский или белорусский, когда рандомного человека захватывают, избивают, заставляют признаваться на камеру в каких-то адовых преступлениях. Но случилось так, совпадение опять же удивительное, что рандомный человек оказался более-менее медийным, известным опять-таки киргизским джазовым пианистом и музыкантом, организатором фестивалей и так далее и так далее. Киргизы его узнали, заметили. И также мы видели, как даже глава Комитета нацбезопасности Киргизии выходил в пикет к казахскому посольству. В общем, отбили киргиза буквально за 2 дня.
М. Курников
―
А скажите, это потрясающий жест.
Л.Лазерсон: Что у нас за империя, которая взрывает сначала свои храмы, а потом красиво их реставрирует
О. Кашин
―
Да, да, да. На самом деле, у России есть какой-то набор людей. Не о которых мы с вами говорим («свободу Софье Сапеге», допустим). Есть там и Бут с Ярошенко, и Вышинский был, корреспондент «РИА Новостей» в Киеве. И представьте, Бортников выходит к украинскому посольству и говорит: «Свободу## Вышинскому». Мы такое представить не можем. Бортников выше этого. А здесь – да. В итоге, да, они отбили. И мы киргизам бедным, депрессивным завидуем, потому что Россия себе такого позволить не может.
Л. Лазерсон
―
Более того, меня тоже этот контраст прямо возмутил. Огромное количество русских людей, которые с российскими паспортами имеется в виду, находились в Казахстане в это время. Их никто не вывозил, с ними совершенно по-хамски разговаривали. Все эти записи тоже есть. И вот, конечно, понятно, с одной стороны, как-то немножечко кринжово. С другой стороны, понятно, когда этот пианист-джазист говорит какие-то слова благодарности, что он горд за свою страну да, тоже испытываешь такую гордость за киргизов.
О. Кашин
―
Там была девушка россиянка, которая пыталась эвакуироваться. И в посольстве российском были выходные, поэтому ей удалось чудом улететь с французами. И вот такая история. Мы ее все обсуждали в соцсетях. А на следующий день – работает контрпропаганда – «RT» показала француза, который вылетел на российском самолете и говорит: «Долой французов. У французов бардак».
Л. Лазерсон
―
Заехал в Москву, укололся «Спутником» и поехал в Париж.
М. Курников
―
Давайте прервемся здесь. Послушаем рекламу, выдохнем и потом вернемся к «Атаке».РЕКЛАМА
М. Курников
―
Продолжаем «Атаку с флангов». С одного фланга, я напомню, атакует Олег Кашин, с другого – Лиза Лазерсон. Кашин – журналист, Лазерсон – феминистка.
Л. Лазерсон
―
Смешной контраст.
М. Курников
―
Прежде чем вы продолжите говорить о Казахстане, я все-таки хочу уточнить одну вещь, дорогие друзья, левые, правые, зеленые, красные. Вот после того, как случился Донбасс, насколько, вообще, опошлена, на ваш взгляд, НБП, запрещенная в России? Насколько ее участие там, а потом и осуждение одного из лидеров этим же государством, на стороне которого, по сути, НБП воевала...
О. Кашин
―
Максим, у нас есть коронные слова для нашей передачи. Одно из них – «виктимблейминг». Обвинять лимоновцев в том, что их сажают в тюрьму?
М. Курников
―
Нет.
О. Кашин
―
А почему? Они самые последовательные. Они этого добиваются, они об этом мечтают и борются за это, несмотря на то что Российское государство им в этом вредит.
М. Курников
―
То есть Лимонов, пишущий для «Russia Today» или для «Известий», – это окей?
О. Кашин
―
Это нормально вполне.
М. Курников
―
Это не зашквариться?
О. Кашин
―
Нет, как раз Лимонов, как я полагаю, окей вы можете спорить, но я считаю, что пиша для «Russia Today», Лимонов чуть-чуть хотя бы, но дает смысл его существованию. Зачем нужно «Russia Today»? Вообще, зачем оно существует 15 лет? Чтобы там пару раз написал Лимонов. Этого уже достаточно. Окей, Лимонов – мегаглыба. Егор Холмогоров сейчас на «RT» работает. И вот, пожалуйста. В чем смысл жизни ваш, Маргарита? Чтоб Холмогоров с голоду не умер. Это нормально.
Л. Лазерсон
―
Я думала, Красовского спасать.
О. Кашин
―
Для кого-то – Красовского. Хотя Красовский, я думаю, сам всех спасет, догонит и спасет еще раз.
Л. Лазерсон
―
А мне кажется, просто смысл вот этих всех гонений на националистические движения, которые некогда использовались государством в своих целях, – это же логичная история про вот эту монополизацию всего, любых движений. Слава богу, там феминисток еще не заметили. Но, я думаю, придут и зачистят.
О. Кашин
―
Пока, пока, пока. Конечно, придут.
М. Курников
―
Валентина Матвиенко.
Л. Лазерсон
―
Да, да, да. Терешкова будет лицом, естественно, фемдвижения.
М. Курников
―
Терешкова уже была, кстати, лицом феминистского движения.
О. Кашин
―
У нас есть две дочери Владимира Путина, которые рано или поздно заявят о себе как о фигурах, уверен абсолютно. Тем более, что опыт Дариги Назарбаевой, которую елбасы слил, предпочтя Токаева. Оказалось, зря слил, надо было ставить на дочку, какой бы вздорной она ни была.
Л. Лазерсон
―
Помню, кстати, что Путин приезжал на Евразийский женский форум именно потому, что там его дочь выступала и чуть ли не была организаторкой.
О. Кашин
―
Вот. Но про нацболов если вопрос. На самом деле, мне кажется, ответ уже не раз произносился разными спикерами, включая меня. Да, Российское государство сознательно отталкивает от себя только во вторую очередь своих оппонентов, а в первую очередь – идейных патриотов. Потому что идейный патриот находится в зоне риска превращения в адского буквально антипутинского радикала, потому что линия партии кремлевская меняется с такой же скоростью, как направление движения войск ОДКБ. Невозможно быть убежденным патриотом и сторонником Владимира Путина, потому что тебе завтра придется буквально переодеваться, переобуваться, потому что регулярно российская власть меняет свою риторику.Давайте маленькую пометку на полях. Мы программа не о внешней политике, конечно, но тем не менее. Конечно, события последних дней, когда главная фигура медийная Сергей Рябков, зам Лаврова, человек, который чуть ли не матом полемизирует с западными партнерами, то есть такого не было никогда: «собирайте манатки» и все такое... Заодно хвалит Оксимирона почему-то. Тоже вот удивительное дело.
М. Курников
―
Постмодерн. Ну что ты хочешь?
Л. Лазерсон
―
Да. Мне кажется, просто расчет на меметичность.
О. Кашин
―
Лиза, в счет будущей программы запиши мне это слово, но я хочу сказать, куколды любят Оксимирона. Мы в этом еще раз, соответственно, убедились.
Л. Лазерсон
―
А это откуда-то? Это отсылка к чему-то?
О. Кашин
―
Нет. Просто замминистра МИД российского, национал-куколдистского учреждения, хвалил сегодня Оксимирона в интервью Тине Канделаки. Я по этому поводу иронизирую таким образом. Но все-таки да. И на самом деле чего стоит бояться. Вот когда эта грозность их опять же сталкивается с реальностью, не знаю, какой, историки помнят, как в 1946 году Сталин брал Южный Азербайджан, а потом почему-то после какого-то загадочного неизвестного ультиматума...
Л. Лазерсон
―
Извините, у меня теперь пошлые шутки про Сталин и брал.
О. Кашин
―
Не надо, Лиза, пожалуйста. Мы исчерпали. Опять же через полгода в спешке советские войска покидали север Ирана, бросая уже построенную там народную республику. Что это было, не понятно. В общем, традиция такова. И после этого злой диктатор приходит домой. Что он делает? Буквально бомбит Воронеж или избивает своих несчастных подданных, несчастных детей.
Л. Лазерсон
―
Мне хотелось еще поговорить, какой-то подвести итог. Потому что мне как раз нравились люди, которые говорили, что правильный такой жест антиколониальный – это как раз ничего не говорить про Казахстан. Но это было какое-то золотое время всех экспертов. Все везде выступали на все лады. И вот знаешь, вот эта вот странная ситуация, когда в понедельник все пишут, что...
О. Кашин
―
Кац – дурак, Кац – дурак.
Л. Лазерсон
―
...Беда пришла откуда не ждали, Путин совершенно не готов, у него здесь Украина, он готов воевать, Киев брать, вводить туда войска, и вот Казахстан всполохнул совершенно случайно. И во вторник все пишут: «Четкая, спланированная акция». Я реально это видела. По-моему, Белковский про это писал. – «Четкая, по нотам разыгранная схема. Кремль все организовал: беспорядки все устроили, потом чтоб красиво войти и выйти». Входит и выходит, как говорил ослик Иа. Замечательно выходит. Простите, дорогие радиослушатели.
О. Кашин
―
Лиза, Лиза.
Л. Лазерсон
―
Разошлась. Олег, плохое твое влияние. Какое-то огромное количество спекуляций слышали на этот счет. И вот ты написал колонку. Можешь подробно сказать вкратце. Расскажи.
О. Кашин
―
Я думал, ты начала говорить с того, что в первый день все... И, естественно, Каца принято не любить, главного энтузиаста мирного протеста, человека, который белорусам, когда они уже там в крови задыхались, говорил: «Ребята, вы молодцы. Снимайте ботинки, вставая на лавочки». И когда казахи показали, как тогда казалось в первый день, что настоящий протест, когда полиция бежит из Алма-Аты, он такой с оружием буквально и с силой, естественно, все Каца критиковали. Когда оказалось, что это не протест не вполне и, в общем, какая-то дикость и разводка, то, соответственно, Кац опять стал сам комментировать: «Эй, ну как? Где вы? Куда вы засунули свои языки?»
М. Курников
―
Как Мария Захарова, кстати, говорила. Прием тот же.
О. Кашин
―
Да, да, да. У нас просто есть какая-то удивительная презумпция, что уличные протесты вплоть до смены власти посредством врывания в президентский дворец – это, в общем, легитимная форма диалога власти и общества. Более того, и сам Путин имеет это в виду. То есть зачем он укрепляет свою Росгвардию? Понимает, что однажды люди выйдут на улицы. В развитых, цивилизованных странах такого нет. Когда выходят «желтые жилеты» в Париже, их могут как угодно избивать, но опции, что «желтые жилеты» врываются в Елисейский дворец и выгоняют Макрона, нету, она не предусмотрена форматом западной демократии.Или даже в Эстонии когда была «бронзовая ночь», то же самое, русские Таллина выходили на улицы, защищая советский памятник, который, конечно, правильно надо было сносить, убирать из центра города, не нужен он там, он символ оккупации, но, в общем, да, тогда город стоял на ушах...
Л. Лазерсон
―
Что? Олег такие вещи говорит?
О. Кашин
―
Ну, извините. Можно, да. Но речи о том, чтобы опять же демонстранты пришли и выгнали президента, не было. Давайте скажем, что культ протеста, опять же взятый из ниоткуда, из песни Галича про «выйти на площадь», которая, на самом деле, про декабристов, или из 90-х годов, когда каждый раз толпы на улицах, по сути, были сторонниками одной из противостоящих группировок во власти (даже в 1989-1990 году), – это, в общем, фикция. На самом деле, не такого, что если ты это самое, ты должен идти на площадь. Не надо ходить на площадь. Как Александр Любимов, телеведущий, в ночь на 4 октября 1993 года говорил: «Ребята, сидите дома, не слушайте никого».И мы должны говорить, наверное, так всегда, когда очередные люди, хотя эти люди, про которых мы намекаем, наверное, наши лидеры протестов бывшие уже, они продают по 2 тысячи долларов, по-моему, ужин с Леонидом Волковым. Там вчера, по крайней мере, было 12 из 12 предполагаемых лотов на Патреоне. Безумно красиво. Лиза, может, скинемся и поужинаем с Леонидом Волковым?
О.Кашин: Если бы я был казахом, я бы вот так всю неделю сидел смотрел бы в окошко и говорил: «Ууу»
Л. Лазерсон
―
Не очень-то даже хочется и за плату это делать, если честно. В смысле, чтобы нам заплатили. Мне вот как раз кажется, что да, я примерно на такие тейки обычно всегда говорю что-то про зарплату, ну, потому что, Олег, это так ложится в общую концепцию какого-то усыпления сознания как раз такого народного, гражданского что ли. Мне кажется, это неправильно. Во-первых, мне кажется неправильным говорить, что протест – не протест, в первые дни вроде как было, позанимали здания, повыгоняли полицию, что-то вроде как началось, а потом оказалось, что это такой вот по Бодрийяру протест, которого не было. Нет, мне так не кажется. Мне кажется, что протест, конечно, был, требования были.Но в чем особенность Казахстана? Вот ты говоришь, Россия против Франция, Россия, в которой нет никаких демократических институтов. Понятно, улица как единственный выход, как кажется лидерам протеста. Вот чем вообще отличается Казахстан? Что там этих лидеров даже номинально нигде нету.
О. Кашин
―
Ну, этот олигарх Аблязов.
М. Курников
―
Он по факту уже начал себя объявлять.
О. Кашин
―
Да, да, да.
Л. Лазерсон
―
Да. Не проблема улицы. Люди-то выходили. Было огромное количество, как мы понимаем, никаких не заговорщиков, никаких не бойцов.
О. Кашин
―
Но это, Лиза, как наша монетизация льгот или пенсионная реформа.
М. Курников
―
Подожди, Лиз, я правильно понимаю, что ты обвиняешь Олега, что он кремлевский кто-то там?
О. Кашин
―
Защекан.
Л. Лазерсон
―
Конечно.
О. Кашин
―
Не, я не против совершенно. Ради бога.
Л. Лазерсон
―
Просто, мне кажется, это так странно. Естественно, и «желтые жилеты», которые не меняют власть, у них есть, как изменить власть. Ты об этом говоришь. Но они таким образом что отменяют? Они отменяют себе дополнительные налоги. У них там вот эти экологические налоги на всякие вредные выбросы. У них повышения зарплаты они добились, минимальной оплаты труда. И так далее. И притом их жестко разгоняли, и у них тоже были супержесткие столкновения с полицией. То есть уличная политика существует, но должны быть лидеры.
О. Кашин
―
Конечно, уличная политика. Я говорю, во Франции, как бы жестко их ни избивали, вопроса о том, что сейчас «желтые жилеты» прогонят Макрона, никогда не было. Просто нет у них этого в отношениях власти и общества.
Л. Лазерсон
―
Даже в случае Казахстана они добились больше того, чем добилась, например, Москва, когда за Соболь протестовали.
О. Кашин
―
Лиза, я тебе как кремлевский защекан своему коллеге скажу. Вот ты говоришь, твоя риторика: «желтые жилеты», выходя, там это, добились все равно. То же самое. Вот была пенсионная реформа в 2018 году. Люди тоже ворчали, были недовольны, возмущались.
Л. Лазерсон
―
Никто не выходил.
О. Кашин
―
Не выходили, да.
Л. Лазерсон
―
В провинции никто не выходил. В Саратове – 30 человек.
М. Курников
―
10 секунд. Олег, формулируй.
О. Кашин
―
В итоге потом Путин чуть-чуть как бы пошел на компромисс: изменил для женщин и так далее и так далее. Тоже работает это.
Л. Лазерсон
―
Работает. И с QR-кодами же работает.
О. Кашин: С Qr
―
кодами, конечно.
Л. Лазерсон
―
Люди отменили себе QR-коды.
М. Курников
―
Давайте послушаем новости и после этого продолжим говорить с Олегом Кашиным и Лизой Лазерсон.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
М. Курников
―
Мы продолжаем «Атаку с флангов». Напомню, что с одного фланга атакует Олег Кашин, с другого фланга атакует Лиза Лазерсон. Кашин – журналист, Лазерсон – феминистка.
Л. Лазерсон
―
Лазерсон – Лиза.
М. Курников
―
И мы давайте пару слов скажем об отъезде Виктора Шендеровича. Я с ним говорил буквально за час до вас.
О. Кашин
―
Максим, скажи тогда, куда он уехал?
М. Курников
―
Сейчас он в Польше. У него там семья просто.
О. Кашин
―
Это я видел, что семья. А в Лондон не собирается? Я бы его здесь принял, на самом деле, обнял бы на этом берегу.
Л. Лазерсон
―
«Я бы его здесь принял» – так про Навального шутили.
О. Кашин
―
Нет, я Навального не принял бы, Шендеровича бы принял. У нас давняя история отношений, чего уж там. Мы дважды дискутировали публично. Первые дебаты вел Навальный, вторые спустя 10 лет вела Катя Гордеева. Первый раз я был прокремлевским его оппонентом, второй раз – антикремлевским. Но почему-то каждый раз все доходило чуть ли не до драки, взаимной ярости и кидания всяким этим самым.Именно с позиции человека, про которого Шендерович говорил, что Олег вырос на наших пощечинах, я хотел бы выразить ему поддержку, потому что Шендерович, безусловно... Ну вот что такое сфера профессии, сфера деятельности русская литература? И когда российская власть добивается того, что русский писатель покидает Отечество, покидает ту почву, на которой он возрос, – это, конечно, показатель качества власти, безусловно, потому что настоящая, ответственная, честная, добрая власть должна себя вести так, чтобы Шендерович сказал: «Какой Путин красавчик».
И вот когда власть этого добиться не в состоянии, когда вот эта ее буквально с нашими метафорами импотенция абсолютная и культурная, и эстетическая, и какая угодно приводит к тому, что возникает уголовное дело по клевете по Пригожину, и человек покидает родину, естественно, сам Путин, как бы он ни был обижен на давние их «Куклы» про Крошку Цахеса, сам должен сидеть у себя в бункере и думать: «Боже мой, что я делаю не так, если от меня бегут писатели-сатирики классики?» «В деревне Гадюкино дожди», я говорю, я перечитывал на этой неделе и буквально плакал.
М. Курников
―
Как ты думаешь, он уже тогда исполнял функции иностранного агента? Просто напомни, что Российское государство его считает иностранным агентом. Вот по мнению Путина, по мнению тех, кто объявляет.
О. Кашин
―
Я думаю, да, Путин считает, что под диктовку Гусинского, который враг России, Шендерович тогда над ним издевался в 2000 году. Но что касается иностранного агента. Забавно, что буквально в той же самой книжке, где был рассказ про деревню Гадюкино, книжка называлась «Цветы для профессора Плейшнера», в ней был рассказ про масона Циперовича, в котором Шендерович с позиции как бы антисемита описывает быт еврея какого-то.И, естественно, это та же риторика, которая сегодня абсолютно уже естественным образом воспроизводится в борьбе с иностранными агентами. Когда Володин сегодня говорит, поздравляя журналистов с Днем российской прессы: «Вы знаете, журналисты, среди вас не должно быть иностранных агентов. В смысле выгоняйте их из своего сообщества. Вот мы в Госдуме отказались от иностранной недвижимости, иностранных активов. Вот и вы, пожалуйста, отказывайте». Какие же активы у Шендеровича? Семья в Польше, как вы говорите, или какие-то рекламные доходы от Гугла?
Это ж, понятно, все издевательство. Естественно, Закон об иноагентах нарушает и букву Конституции, и дух, естественно, когда буквально мыслепреступление оказывается поводом для ограничения людей в гражданских правах, вплоть до самых базовых: право жить на Родине, право жить в Отечестве.
М. Курников
―
Лиза.
Л. Лазерсон
―
Нечего добавить, кроме того, что активно сегодня по соцсетям пушилась такая ироничная песня, которую исполнял Шендерович, и там сзади у него танцевал Владимир Соловьев.
О. Кашин
―
Это знаешь, Лиза, как бывает мем: команда по спасению мира. И вот Соловьев – будущий предатель.
Л. Лазерсон
―
Да, Соловьев, Сорокина, Сюткин почему-то и Шендерович, который пел «Сиреневый туман».
О. Кашин
―
А Сюткин, который «бей бабу», как говорится.
М. Курников
―
Ну! Я напомню, кстати, что Сюткин в суде доказывал, что это к нему не имеет никакого отношения.
О. Кашин
―
Да, я это имею в виду, что он доказал.
Л. Лазерсон
―
И вот все-таки именно почему-то какая-то совокупность: вот эта именно песня, это был «Сиреневый туман», это советская песня, Новый год в стиле вот этого парфеновского Нового года, после которого потом Эрнст придумал делать «Старые песни о главном», – это все какая-то начинающаяся вот эта ностальгия по Советскому Союзу, некая реинкарнация Советского Союза.
М. Курников
―
Ну нет, это все-таки позже. Это 2002 год, по-моему.
О. Кашин
―
Да, 2002-2003.
Л. Лазерсон
―
Да, 2002 год. Но это было в духе тех уже начинающихся...
О. Кашин
―
Это уже телеканал «ТВС».
М. Курников
―
Это в «Нашу гавань заходили корабли». Это скорее ностальгия по детству, чем по совку.
Л. Лазерсон
―
Но песня «Сиреневый туман» – это что, ностальгия по детству?
М. Курников
―
Думаю, да
Л. Лазерсон
―
Какой-то советский блатной романс.
О. Кашин
―
«Сиреневый туман» – это именно что блатная песня, ставшая эстрадным хитом только в 1991 году, когда ее перепел Владимир Маркин. Все же это именно что канал «ТВС», уже третий извод уникального коллектива, когда канал, в общем, никто толком не смотрел, он не был культовым и прожил недолго. И как раз я смотрел.
М. Курников
―
Так уж никто не смотрел... Мы с тобой смотрели как минимум. Мы с тобой воспитаны им.
Л. Лазерсон
―
Я помню, кстати, этот Новый год. Я уже тоже была большая девочка.
М. Курников
―
Вот видите, оказывается, все смотрели, Олег.
Л. Лазерсон
―
А что еще было смотреть уже тогда?
О. Кашин
―
«Первый канал», «ОРТ». Если помните, был такой великий опять же канал. Я хочу сказать, если бы действительно вот для всех, кто вчера это видео увидел, оно было бы приветом из юности, что да, мы тогда от телевизора не отрывались, может быть, мы и жили бы в другой стране, если бы тогда слушали Шендеровича. Хотя давайте также говорить...
Л. Лазерсон
―
Ой, ладно. На самом деле, сам Шендерович много раз говорил про именно 1996 год и позицию тогдашнего «НТВ», что коготок увяз – весь котик пропал, что-то такое.
О. Кашин
―
Нет, нет, нет. Он всегда как раз в этих двух моих дебатах яростно отстаивал, что да, они были в своем праве, борясь с недопущением реванша коммунистов. Именно борясь с недопущением реванша коммунистов, Шендерович и вырыл себе эту яму, как и все либералы того поколения, которым, конечно, за 1996 год вечный позор.
Л. Лазерсон
―
Вот опять виктимблейминг. Побоялась я это говорить, но ты договорил.
О. Кашин
―
Это были люди у власти тогда как раз вполне. Это были Киселевы и Соловьевы того периода, буквально либеральные звезды тогдашнего телека, которые промывали нам мозг и говорили, что Зюганов – это ГУЛАГ и голод.
Л. Лазерсон
―
А вот ГУЛАГ подкрался незаметно.
О. Кашин
―
Да. Конечно, конечно, конечно. Еще не поздно покаяться.
Л. Лазерсон
―
Нет, на самом деле, да, Шендерович говорил в разных интервью – я специально посмотрела – о его отношении к позиции «НТВ» в 1996 году. Когда-то он говорил, что все-таки 1996 год – это последние реальные выборы, последние реальные выборы. Это так странно было. Буквально через 2 года другое интервью, где он говорит, что, конечно, «НТВ» полностью легло, брало откаты от «Газпрома», вот эти невозвратные якобы кредиты.
М. Курников
―
Не откаты все-таки.
Л. Лазерсон
―
Ну, как сказать?
М. Курников
―
Кредиты, окей.
Л. Лазерсон
―
Вложения, кредиты, которые они считали невозвратными. То есть форма взятки.
М. Курников
―
Я просто не помню именно такой формулировки.
О. Кашин
―
«Эхо» их же брало. Поэтому это надо иметь в виду.
Л. Лазерсон
―
Ну, «Эхо»... Венедиктов всегда, по-моему, говорил, что нет. Я тоже посмотрела позицию Венедиктова. Он говорил, что ничего не было, отказался он с Березовским сотрудничать и коммунистов продолжил на «Эхо» пускать.
О. Кашин
―
Давайте, чтобы не было кринж-тишины, повисающей после каждой...
Л.Лазерсон: Хочется, чтобы этим привилегированным тоже когда-нибудь просто для справедливости прилетело, потому что это некрасиво
М. Курников
―
Не, подожди. Я знаю, вы хотите про Джоковича поговорить. Но знаете, что я просто вспомнил? Мы когда сказали про Шендеровича и Польшу, ты говоришь: «Польша – почти мы. Что предъявлять? Какие иностранные агенты?» А Шендерович, я напомню, Российским государством считается иностранным агентом. Так вот тут как раз наш замечательный вице-спикер Государственной думы Петр Толстой сказал, что бывшие окраины империи приползут к нам, включая финнов и так далее.
О. Кашин
―
Он интересно как раз сказал.
М. Курников
―
Скажи, вот твоя имперская душа в этот момент поет в унисон с Толстым?
О. Кашин
―
Максим, моя калининградская душа, поскольку он сказал, что Россия вернется к границам империи до 1917 года, то есть понятно, что Кенигсберга в этих границах нет. Поэтому это для меня довольно грустно.
Л. Лазерсон
―
К 1917 году?
О. Кашин
―
Да. Он говорил, границы Российской империи.
Л. Лазерсон
―
А Финляндия, как мы знаем, в 1917 году...
О. Кашин
―
Финляндия приползет.
М. Курников
―
Приползет.
Л. Лазерсон
―
Приползет все равно.
О. Кашин
―
И Польша. Как говорится, нам не страшны Алма-Ата и волнения в Польше, как пела группа «Гражданская оборона», а для матёрой контры вроде Леха Валенсы мы по-новому построим Бухенвальд и Освенцим. Джокович.
Л. Лазерсон
―
А можно я скажу? Просто у меня есть такая кулстори, которую я хотела привязать к другой новости. Но уж ладно, про ту самую империю. Я путешествовала по России прям так вот хорошо в эти Новогодние праздники. И на меня какое-то невероятное впечатление сильнейшее произвел город Калязин. Ты знаешь, что это за город, в чем его фишка?
О. Кашин
―
Да. Я был, конечно.
Л. Лазерсон
―
Обычный провинциальный город некогда с храмами, с этими старинными купеческими особнячками, который полностью в 1939-1940 году намеренно затопили, государство решило, чтобы построить Угличскую ГЭС. То есть река разлилась, полностью город ушел под воду. Надеюсь, что не с живыми жильцами. И так далее. И вот одна колокольня там торчит из воды так красиво. Она идеально отреставрирована, как будто по ней Собянин прошелся. Клянусь. Там вот эти даже лавочки есть. Есть такое «Сказание о граде Китеже», когда там чтобы не отдаться кому-то из ханов (Тамерлану, по-моему), город ушел под воду.И вот так даже красиво кажется: чтобы как-то не встретиться с этой советской империей, город ушел под воду с этими всеми красивыми колокольнями и монастырем. А потом я почитала про колокольни, которые должны там оказаться, и их нет. Знаете почему? Написано, что они были разобраны. В переводе на русский: просто взорваны. И вот что у нас за империя, которая взрывает сначала свои храмы, а потом вот так красиво их реставрирует? Это безумие.
О. Кашин
―
Нет, это разные империи все-таки, Лиза.
Л. Лазерсон
―
Это безумие, ребята.
О. Кашин
―
Как раз это мой вечный опять же лоялистский тейк, что даже если завтра Путин легализует людоедство, педофилию и потребление героина, он и в этом случае будет лучше любого советского руководителя, потому что даже нынешняя Российская Федерация со всеми ее минусами, конечно, несопоставимо цивилизованнее, гуманнее, человечнее любой советской власти.
М. Курников
―
Прости, Олег, но ты как раз ровно повторяешь то, что говорили в 1996 году те, кто работал на «НТВ».
О. Кашин
―
Да, естественно. Я повторяю ту риторику, которую должны бы нести пропагандисты путинского режима, если б они были профессионалами, а не тупыми распильщиками, которые сидят на денежных потоках и халтурят. Даже завалили вот эту очевидную тему казахского проекта. Причем два раза завалили. Первый раз все ворчали: «Зачем Россия устраивает себе второй Афганистан?» Второй раз все опять-таки весь народ плачет: «Зачем Россия так быстро уходит из Казахстана, бросая его не произвол судьбы?»
М. Курников
―
Так все-таки в унисон или не в унисон с Толстым по поводу приползут к нам?
О. Кашин
―
Конечно, нет. Более того, можно представить себе, вот этот сибаритствующий потомок графского выродившегося рода, попавший в Госдуму...
Л. Лазерсон
―
А он потомок что ли?
О. Кашин
―
Конечно.
Л. Лазерсон
―
А я думала, что он как Лермонтов. Знаешь, у нас был в Общественном совете безумный Лермонтов, который Михаил Юрьевич, но не тот.
О. Кашин
―
Ты знаешь, что он не Лермонтов, он Иван Иванович Сидоров. Он взял фамилию Лермонтова. У Лермонтова детей, блин, не было. Какой у него потомок, в конце концов? А Толстой – такой толстый добрый дядька, который сегодня на вечеринке по Дню российской прессы, подняв тост, сказал: «А вот давайте империя». В итоге сделали из этого какой-то информационный повод. Я бы не стал.Естественно, реальный империализм российской власти виден в ее поведении относительно всего: и Украины с Минскими договоренностями, и Белоруссии, когда Российское государство буквально жертвует свою совесть во имя спасения режима Лукашенко и Белорусского людоедского государства, и теперь так же жертвует часть своей души в защиту казахского русофобского казахоцентричного режима.
Л. Лазерсон
―
Я не понимаю, в чем здесь жертва.
М. Курников
―
Что пожертвовала Россия?
Л. Лазерсон
―
Да, чем пожертвовала Россия? Я просто не понимаю, правда.
М. Курников
―
По-моему, она только приобрела.
Л. Лазерсон
―
Конечно.
М. Курников
―
Наверняка.
О. Кашин
―
Приобрела что, подождите?
Л. Лазерсон
―
Политические очки.
О. Кашин
―
Какие очки?!
Л. Лазерсон
―
Государь одной страны обратился к большому, на самом деле, хану.
О. Кашин
―
Вот, Лиза, ты, государь, обращаешься ко мне: «Меня свергает народ. Помоги, государь». Я тебе говорю: «Хорошо, Лиза».
М. Курников
―
Он не говорит «свергает народ», он говорит «напали какие-то международные террористы».
О. Кашин
―
Не, я уже про Белоруссию. Можно и про Казахстан. Я говорю: «Я спасу тебя, Токаев. Я спасу тебя, Лукашенко. Но отдай мне за это Усть-Каменогорский металлургический комбинат, железную дорогу, сотового оператора главного и банковскую систему. Вот тогда пожалуйста».
М. Курников
―
Олег, а мы не знаем. Может быть, действительно они так и договариваются. Просто получают конкретные люди.
О. Кашин
―
Да, конкретные люди конкретный кэш могут получать, то, что у елбасы отобрали.
Л. Лазерсон
―
Какой там кэш? Там не натягивает на кэш. Там сколько? Якобы 3-5 тысяч человек отправили.
О. Кашин
―
Елбасы сидит на подвале, общак отобрали и что там еще было.
Л. Лазерсон
―
Все от елбасы передали Путин-сану.
О. Кашин
―
В общем, да, это, конечно, позорище абсолютное. И когда опять же какие-то алармисты говорят, что Путин хочет возродить Российскую империю, нет, конечно, ничего он не хочет или, окей, скажем, деликатно, не может возродить. Поэтому не волнуйтесь, господа финны, господа поляки, господа прибалты и господа казахи, не захватит вас Россия. Пока, по крайней мере. Пока я не занял место Владимира Путина.
М. Курников
―
Нет никаких прибалтов, есть Балтийские страны. Как человек по фамилии Курников я исполняю свою мечту и перевожу тему в теннис. Что там с Джоковичем?
О. Кашин
―
Джокович – это сербский Шендерович. Вот что я хотел сказать. Нет, ну что Джокович? Мы за Джоковича, да, Лиза, по-моему?
О.Кашин: Не волнуйтесь, господа финны, господа поляки, господа прибалты и господа казахи, не захватит вас Россия
Л. Лазерсон
―
Нет, нет, нет. У меня другая точка зрения. Ты знаешь, я все прочитала, что там происходило, всю последовательность этих ложных тестов и какого-то количества вранья, которым все поведение Джоковича обросло. И у меня такое странное ощущение.Вот я помню, в первом еще заходе карантина всеобщего, всеевропейского Ксения Собчак написала такой прекрасный, на самом деле, очень интересный пост по поводу того, как люди с привилегиями могут все вот эти карантинные ограничения легко вот так по щелчку обходить. И она ездила в Венецию и говорит: «Прекрасно. Город закрыт. Но нам все можно». По-моему, в Италию она ездила.
И, в общем, она показывала, как лицемерна вот эта система, что привилегированным людям – все, а вся тяжесть этих карантинных мер, на самом деле, ложится на плечи обычных граждан. Это они боятся, что они не смогут сходить в магазин с QR-кодами, а какая-нибудь дива с охранником, которая в ЦУМе хочет купить себе очередную сумочку, ее, конечно, никто маску не заставить надевать.
Вчера, кстати, в метро было какое-то огромное количество полиции. Очевидно, устраивают прям рейды на обычных людей. И вот этому всему подвергаются люди. Мы видим, как они бунтуют, как они недовольны, потому что они, в принципе, понимают все эти правила игры.
И вот Джокович с этими своими, извините, левыми тестами...
М. Курников
―
Левыми в смысле мировоззрения?
Л. Лазерсон
―
Левыми в смысле поддельными. Он либо один раз тест подделал, либо он публично соврал. То есть либо он подделал свой ПЦР-тест, при этом ставя в опасность человека, которому он в это же время давал интервью... Он подделал, чтобы получить медотвод, и у него там был якобы положительный тест. Теперь говорят, что это все вранье, на самом деле у него никакого положительного теста не было, просто это он так решил соврать, чтобы не делать прививку.И вот хочется, чтобы этим привилегированным тоже когда-нибудь просто для справедливости прилетело, потому что это некрасиво. Во-первых, я Максиму перед эфиром говорила, что у нас государство пиарит эту тему с тем, что к нам ездят делать «Спутник» какие-нибудь индийцы. Я проверила, действительно ездят. Но почему тогда Джокович не может приехать и справочку левую получить? Это же так легко. Я тебя уверяю, что огромное количество людей с деньгами так делают и так путешествуют по миру прекрасно с купленным в России «пфайзерным» сертификатом.
О. Кашин
―
Во-первых, маленькая ремарка. Твоя риторика про привилегированного Джоковича немножко похожа на риторику антитрампистов годичной давности, когда Твиттер заблокировал Трампа: «Хорошо, Твиттер молодцы, не побоялись самого влиятельного человека на планете». Трамп уже загнан под шконку, абсолютно никакой он не влиятельный, но прикольно делать вид, что да, это не корпорация душит несчастного одинокого...
Л. Лазерсон
―
Но Джокович не загнан под шконку.
О. Кашин
―
Он почти загнан. Слушай, посидеть под арестом, даже не в тюрьме, а в центре для мигрантов, – тоже ничего хорошего. Но, на самом деле, окей, это действительно такая стилистическая была ремарка.
Л. Лазерсон
―
А подделывать документы просто по глупости?
О. Кашин
―
А дальше ты абсолютно, конечно, права, конечно, права, конечно, права. Но насколько кринжово звучит твоя правота в январе 2022 года. Потому что вот этот уже эпизод, часть, отрезок нашей жизни общей, коллективной двухлетней, когда строгое следование правилам – это добродетель и признак хорошего тона: давайте все будем носить маски, давайте будем, давайте, кто не носит – тот дурак, давайте прививаться, давайте. И так далее и так далее. Уже понятно, что ситуация с коронавирусом (с «омикроном») и сложнее, и нелинейнее, и многограннее. И сейчас в России половина «Сбера» ушла на удаленку, Симоньян свой коллектив распустила на удаленку, растет заболеваемость. То же самое.Уже эта риторика «а давайте» не работает. Уже не понятно, как это будет побеждено. Вот я ходил неделю назад привился. Третий раз уже. Ревакцинация. И я честно скажу, да, я честно пошел, потому что надо прививаться. Я пошел, буквально как жители оккупированного Киева ходили в комендатуру за аусвайсом, потому что без аусвайса тебе будет плохо. Вот это то же самое. Я меньше всего думаю о том, что...
Л. Лазерсон
―
Ты серьезно повторяешь это в 2022 году, как ты мне говоришь?
О. Кашин
―
Да, конечно-конечно. Я люблю эту риторику времен Великой Отечественной войны: «деды воевали», «спасибо...» и так далее.
Л. Лазерсон
―
С Егором Бероевым.
О. Кашин
―
Да, да, да. Конечно-конечно. Абсолютно. То есть естественно. Вот энтузиазм весны 2020 года «а давайте, ух!» – он прикольный. Уже когда он по времени немножко проехался, он звучит, в общем, как дежурная трескотня из репродуктора: «Вперед колоться!» Да на фиг колоться. Опять же Джокович – гениальный теннисист. Он имеет право опять же делать что хочет.
Л. Лазерсон
―
Так нет, дело-то не в этом. Он может делать что хочет. Но он просто ведет себя, простите, прям вызывающе, нагло и хамски, полностью осознавая свое положение в этом сообществе спортивном.
О. Кашин
―
Я бы тоже хотел вести себя нагло и хамски, хотел бы опять же лететь над ними над всеми и, как попугай у Хазанова, кричать: «Плевать я хотел на ваш Череповец».
Л. Лазерсон
―
А что ты не можешь купить, реально, в России себе левый тест, если ты такой принципиальный антиваксер?
О. Кашин
―
Зачем? Нет, нет, нет. Я не антиваксер. Я ваксер. Я колюсь. Но мне приятно как раз, когда один человек, знаменитый, великий теннисист, встает во весь рост и говорит...
Л. Лазерсон
―
Да вот, Олег, нет.
М. Курников
―
Он не встает во весь рост.
Л. Лазерсон
―
Если бы он вставал. Он делает левый себе сертификатик тупо совершенно, левую прививочную подписульку.
О. Кашин
―
Что такое левый сертификатик? Он создает неловкую ситуацию для системы.
Л. Лазерсон
―
Да для себя. Он просто выставляет себя дурачком, вот извините.
О. Кашин
―
Да ради бога. Ни тебе, ни мне, никому с ним детей не крестить. Дурачком? Да ради бога. Мы уже про это говорили. Сербы, в принципе. Вот опять же у нас рубрика «Шовинизм Daily». Есть ли там, вообще, нормальные с точки зрения нормального человечества? Они Фердинанда убили.
Л. Лазерсон
―
Это сейчас такой троллинг в духе акции нацболов?
М. Курников
―
Это же братушки, Олег.
О. Кашин
―
Максим, я помню твой упрек, что мы тебя бросили в 1991 году в Казахстане. Это правда. Я много об этом думал. И всерьез думаю, что вот нам, русским в России, бросили эту кость: «А давайте вашими братушками будут сербы». Это реально была какая-то гэбэшная разводка. Потому что, конечно, братство это абсолютно выдуманное и ни на чем не основанное. Но реально я прекрасно помню как современник, когда очень многие люди прямо ехали воевать на Балканы, а не в Алма-Ату, условно говоря, и не в Крым, потому что ну как же, братство. Чего далеко ходить? Игорь Стрелков молодой куда ездил? Туда, на Балканы, а опять-таки не в Крым, не в Донецк. Парадокс.
М. Курников
―
Давайте тогда про то, что произошло в одном из детских домов. Вы хотели на эту тему.
Л. Лазерсон
―
Не в детском доме. Олег, мы будем говорить про тяжелую тему? Девочка из детского дома...
О. Кашин
―
То, что было в «Базе» вчера, Материал Кирилла Рукова.
Л. Лазерсон
―
Да, да, да. Комсомольск-на-Амуре. Но она до детского дома просто попала в такую, скажем, нехорошую компанию и стала жертвой огромного количества педофилов в младшем школьном возрасте.
О. Кашин
―
Тут я не знаю, что про это, вообще, можно говорить. То есть понятно, что адская история. Всех отсылаем к сайту «Базы».Но поскольку вот опять же не знаю, все ли читают пропагандистские Телеграм-каналы и не только каналы, и на сайте «RT» уже статьи какие-то, вчера вечером – я уверен, что в ответ на это – вбросили эту тему, что, оказывается, в газете «USA TODAY» написали американские левые ученые, что дети еще в утробе матери могут проявить педофильские наклонности, то есть это природное свойство, с которым нельзя бороться, бла-бла-бла. Какая-то полемическая даже не статья, а фраза в Твиттере, которую «USA TODAY» потер. Но для российской пропаганды это уже доказательство, что Америка близка к легализации педофилии. Вот, пожалуйста. Уверен, что это перебивание.
Но еще также ремарка. Сегодня Вячеслав Володин написал жесткий антипедофильский пост у себя в Телеграм-канале, набрав 30 тысяч комментариев. Но, как вы понимаете, не о педофилии были эти 30 тысяч комментариев, а опять-таки традиционно о QR-кодах. То есть Володин пишет на популистскую тему, типа, давайте педофилов убивать – и миллион комментариев: «Долой QR-коды! Долой QR-коды!»
Л. Лазерсон
―
Отмените QR-коды!
О. Кашин
―
Да, да, да. Это очень красиво.
Л. Лазерсон
―
Я бы хотела сказать сначала про такой страшный вывод этой статьи. Смысл в том, что полиция как бездействовала, так и даже сейчас, когда девочка, девушка уже молодая написала заявление, продолжает бездействовать. Единственные люди, которые попытались разобраться с сетью педофильской, систематически которая там существует, – это блатные, потому что там есть какая-то ОПГ или какой-то клан воровской.
О. Кашин
―
Конечно, конечно.
Л. Лазерсон
―
В общем, только они хотели как-то с этим разобраться. И все-таки очень у меня двойственное отношение к этому тексту, потому что меня не покидало ощущение, что это стилёчек такой журналиста «Базы», который вроде как хочет в новую эту повесточку.
О. Кашин
―
Журналист «Базы» – Кирилл Руков. Я его знаю. Он не исчерпывается «Базой», он вполне такой достойны автор.
Л. Лазерсон
―
Но все равно вот этот стиль. А с другой стороны, вопросы в духе Ксении Собчак, которая говорила со «скопинским маньяком»: «Извини, пожалуйста, надо уточнить. Он тебя заставлял глотать или нет?» Например, вот такие вопросы.Или тот факт, что девушке потом требовалась реабилитация. Он, конечно же, упомянул, что он оплачивал ей созвоны с психологиней из службы МЧС. При этом вмешивался в жизнь других девушек, которые до сих пор живут в Комсомольске-на-Амуре, и, естественно, им он никакую помощь потом не обеспечивал. То есть такое очень двойственное ощущение немножко, что журналист чуть-чуть попользовался и тоже какой-то акт насилия был совершен над этими несчастными женщинами.
О. Кашин
―
Сегодня ко Дню российской печати стоит сказать, на самом деле, что вот это ханжество, о котором мы говорили, не только про половые темы какие-то, просто отношение к прессе, про что можно писать, про что – нельзя... Как раз то, о чем буквально говорили: Шендерович, Крошка Цахес – это с точки зрения путинской власти недопустимо, неприемлемо.
М. Курников
―
10 секунд.
О. Кашин
―
На самом деле, именно представление о том, что пресса как-то должна себя ограничивать в каких-то тонах, в каких-то формулировках, оно очень ущербное и тоже оттуда, от дедов из Совбеза. Давайте не будем так. Пресса имеет право говорить так, как она чувствует, так, как она хочет, если угодно. Да здравствует свобода прессы. Долой цензуру. Долой репрессии. Долой полицейское государство. Русские вперед!
М. Курников
―
«Атака с флангов» была в эфире.
Л. Лазерсон
―
Всем пока.