Олег Кашин, Лиза Лазерсон - Атака с флангов - 2022-01-06
М. Курников
―
Добрый вечер. В эфире программа «Атака с флангов». И сегодня, как всегда, с одного фланга атакует журналист Олег Кашин. Здравствуй, Олег.
О. Кашин
―
Добрый вечер, добрый вечер.
М. Курников
―
А с другого фланга – феминистка Лиза Лазерсон. Здравствуй, Лиза.
Л. Лазерсон
―
Добрый вечер.
М. Курников
―
У нас сегодня фланги снова уравновешены – оба по видеосвязи. Поэтому я надеюсь, что вы друг друга будете перебивать аккуратнее, чем обычно. Начинаем с Казахстана, конечно. И, как ни крути, кто бы нам неделю назад сказал, что вот так все повернется? Скажите, никто бы не предсказал.
О. Кашин
―
Знаешь, Максим, у меня был эфир на радио «КП», где мой коллега Эдвард Чесноков говорит: «Украина. Надо воевать. Мягкое подбрюшье России». А ему говорю: «Нет, Эдвард, мягкое подбрюшье России – это Казахстан, как учил нас Солженицын. И мы не знаем еще, рванет там или нет». Я, конечно, большой мастер прогнозов, но здесь, в общем, мне повезло. Между прочим, Максим, вот как русский казах главный у нас в этой троице нашей. Во-первых, скажи, у тебя казахский паспорт есть?
М. Курников
―
Нет, у меня не было никогда казахского паспорта.
О. Кашин
―
Это хорошо. Во-вторых, вопрос: как сам чувствуешь себя, когда твою Родину терзают опять же непонятно кто: то ли мамбеты, то ли российские оккупанты?
Л.Лазерсон: Это какое-то начало большого кризиса
М. Курников
―
Все вместе терзают. Но я, конечно, чувствую много всего. Утренние эфиры как раз на этой неделе у меня выпали. Много говорю об этом в утренних эфирах и завтра еще буду говорить. Все-таки это программа с вашими мнениями. Если нужно будет, я вопросами скорее вам помогу. Но высказываться, наверное, не стоит.
О. Кашин
―
Вот Максим – такой Песков 2.0. Тогда, может быть, Лизу спросим.
М. Курников
―
Но в утренних эфирах подробно об этом, конечно.
Л. Лазерсон
―
Олег, ты меня?
О. Кашин
―
Да.
Л. Лазерсон
―
Спасибо.
О. Кашин
―
Мне интересна позиция человека левых взглядов, когда он видит... Кстати, слушайте, знаете, как по-казахски будет небесная сотня?
М. Курников
―
Тынгрид жуз, наверное.
О. Кашин
―
Максим, не так буквально. Сто один алмаатинец.
М. Курников
―
О, господи.
О. Кашин
―
Лиза, говори.
М. Курников: Я
―
то казахский просто вспоминаю. Извини, Лиз.
Л. Лазерсон
―
Никто не спросил, где я. Я в прекрасном городе Ярославле. Уже была в Юрьеве-Польском. И завтра буду знаешь где, Олег? В городе, который называется...
О. Кашин
―
Кашин!
М. Курников
―
Кашин!
Л. Лазерсон
―
Кашин, да. Я тебе пришлю фотографию. Если честно, я сегодня весь день и вчера, естественно, читала тонны какой-то аналитики. И каждые 2 часа все вот эти прогнозы обнуляются. И совершенно дико следить за тем, как люди совершенно какие-то завиральные строят теории. Поэтому я не знаю, какое у меня как у человека именно левых взглядов может быть мнение. Вот я могу сказать в рамках нашей программы, я считаю, что приглашение войск русских и тот факт, что...
О. Кашин
―
И армянских, да.
Л. Лазерсон
―
Ну да, условно говоря. Тот факт, что русские солдаты будут стрелять в казахов, он, конечно, не очень нам поможет с уже сложившейся ситуацией с русскими в Казахстане. Конечно, это какое-то начало большого кризиса.
О. Кашин
―
Подожди, Лиза, ты как левый... Я тебя буду учить. Ты ненастоящий сварщик, получается. Левый должен говорить: «Надо преодолевать колониальную травму».
Л. Лазерсон
―
Колониальная травма – это вводить войска. Конечно, я считаю, что это большая ошибка. И в том числе люди, которые там живут, они еще будут пожинать плоды вот этого решения. Я так понимаю, что русские жители Казахстана очень инертны, они не протестуют, наверное, в том числе потому, что они себя чувствуют людьми не первого сорта. Тут нас Максим поправит. Если помните, в протестах BLM были памятки для белых людей, что если ты хочешь участвовать в протесте, вставай вперед, и ты будешь human shield, человеческим щитом, мясом, в общем, пушечным. Поэтому вот эта сторона вопроса меня огорчает.И еще я очень слежу за тем, как все-таки в прессе это по-разному освещается. Если мы возьмем количество сравнений протестов в Беларуси и протестов в Казахстане, вот пишут, что, грубо говоря, казахи – такие Чеды, брутальные пацанчики на спорте, которые «коктейли Молотова» поджигают и бросают в здание администрации, а белорусы – такие интеллигентные интеллигентишки, инцелы, снимают аккуратненько ботиночки и встают интеллигентно на лавочки.
Чем больше читаешь про протесты в Казахстане, тем больше ты понимаешь, что, возможно, это какие-то специально обученные люди, что это далеко не все, что очень много мирных протестующих, которые сами удивляются количеству людей, которые вот таким образом себя ведут, что нужно иметь определенную подготовку. В общем, вот так огульно сравнивать Белоруссию как страну слабого протеста и слабых каких-то людей и полыхающий Казахстан как страну с брутальными людьми, которые сейчас возьмут власть, мне кажется это очень странным.
Л.Лазерсон: Колониальная травма — это вводить войска
О. Кашин
―
Ну вот, на самом деле, Лиза раскритиковала тех людей, которые делают аналитику в течение последних дней, и сама воспроизвела их основные тейки. То есть да, в первый день, особенно вчера в первой половине дня общим место было то, что ты говоришь, это Бабченко громче всех писал: вот белорусы, дураки, вставали босиком на лавочки – они проиграли, а настоящие парни берут кувалду и, соответственно, громят полицейских – и, соответственно, они побеждают. Это было вчера. Вчера было всеобщее ощущение победившей революции.Сегодня то, что я читаю, и то, с чем, конечно, тоже согласен: ощущение какой-то колоссальной разводки. Мне очень понравился пост, это мой давний приятель Петр Милосердов, политтехнолог российский, который 2 года в России отсидел за подготовку переворота в Казахстане якобы в интересах как раз пресловутого олигарха Аблязова, который тоже вчера считался таким Березовским, Ходорковским, который из Киева, по мнению и казахских властей, и российских конспирологов, направляет протесты. И вот он хорошо написал: «Зная казахов, - пишет Петр Милосердов, - я понимаю, что, конечно, самоорганизоваться они не могут».
И вот эти титушки, те люди в черном, про которых ты говоришь, – это, конечно, главная загадка: кто их вывел, кто, как говорится, организовал вставание? По-моему, сегодня общее место состоит в том, что вставание организовал как раз президент Токаев, желая избавиться от клана Назарбаева. Кстати говоря, Назарбаев, вообще, он жив? Интересный вопрос. Потому что никакого, даже в косвенной речи, даже через каких-то знакомых, его заявления типа «братья казахи, давайте тихонечко посидим» нету. Его как будто нет.
Я сегодня специально посмотрел. Его последнее появление на публике: появление в России в Петербурге на саммите с Путиным, где он приехал вместе со своем Токаевым, сказал Путину перед камерами, что «все вопросы к реальном президенту, а я уже здесь как ветеран создания СНГ». Такая фраза прямо печальная: «Я остался последний из тех, кто СНГ создавал». Притом что, на самом деле, конечно, живы и Кравчук, и Шушкевич. Но они давно не у дел, а Назарбаев у дел. И вот вопрос: он жив, он не умер, его, вообще, не убили там?
Между прочим, Лиза, я не то что тебе жалуюсь на жизнь, на Максима жалуюсь...
Л. Лазерсон
―
А можно я тебя спрошу? Ты сказал этот тезис. Объясни мне просто. По-моему, максимально глупо на месте Токаева делать такой страшный полыхающий, действительно, протест, как-то его подначивать вот этими людьми. На мой взгляд, вот первая часть протеста, когда там еще не было никаких жестких столкновений, сразу он пошел на уступки, вот здесь похоже на то, что это попытка такая действительно слить Назарбаева. Но дальше, когда уже он не справился, не смог остановить, зачем?
О. Кашин
―
Ну как не справился? По-моему, он до сих пор остается президентом Казахстана. Более того, он более сильный президент, чем он был, допустим, позавчера. Я как-то так исторически люблю этот жанр: подписан на какой-то миллиард телочек из Алма-Аты в социальных сетях (в Инстаграме, в Твиттере). То есть богатый город. Вот такие казахские женщины, которые рассказывают про свою гламурную жизнь. И у них, конечно, общее место: город бросили, город сдали. То есть не было такого, что полиция отчаянно сопротивляется, защищает.
Л. Лазерсон
―
А зачем это Токаеву? Может быть, это подстава силового какого-то блока.
О.Кашин: Ощущение какой-то колоссальной разводки
О. Кашин
―
А там заменили все руководство, заметь. Притом не только начальника КГБ, что понятно – он назарбаевский человек, но и, допустим, командира местной группы «Альфа», командира спецназа, тоже вчера заменили, что отдельно впечатляет. Понятно, у меня узка специализация по истории. И, конечно, ассоциация с октябрем 1993 года, когда абсолютно по той же схеме дали повстанцам иллюзию победы – пустили их в мэрию без боя – и направили на «Останкино», где их уже ждал генерал Романов или какой-нибудь еще палач. И, соответственно, там перебили, а на утро и танки подошли. Здесь то же самое.
Л. Лазерсон
―
Олег, какой 1993 год? Количество жертв, обезглавленные трупы полиции. Ты считаешь, что это вранье, что это утка?
О. Кашин
―
У нас разговор про источниковедение. Когда опять же карательное ведомство в рамках своей пропаганды говорит: «Террористы! Внешнее воздействие!», – мы не верим. Когда это же ведомство говорит: «Обезглавленные», – мы верим. Какие обезглавленные? Еще раз, перед нами люди, которые, очевидно, уже много наврали. И дальше когда они говорят про обезглавленных – что за ерунда? Мало того, что покажите. Еще докажите, что не вы. Опять же в Казахстане первые волнения были...
Л. Лазерсон
―
Хорошо, каким источникам верим? «Гардиан» сообщает о жестоко убитых полицейских. Мы верим «Гардиану» или нет?
О. Кашин
―
Не, наверное, убили каких-то полицейских, безусловно.
Л. Лазерсон
―
В 1993 году не было такого, Олег?
О. Кашин
―
Было-было. Все было.
М. Курников: В 1993
―
м жертв было море.
Л. Лазерсон
―
Десяток убитых.
О. Кашин
―
Лиза, Лиза, Лиза.
М. Курников
―
Нет, там сотни людей погибли в 1993-м в Москве.
О. Кашин
―
Реально. Это было прямо война-война. Так вот «Гардиан». Сидит корреспондент читает опять же Твиттер и потом по его мотивам создает заметку. Корреспондент «Коммерсанта» Володя Соловьев сейчас находится в Казахстане. Вот ему я верю. Его опять же знаю много лет. Это тоже показатель.Да, на самом деле, я уже пообещал поругаться на Максима немножко, потому что в программе «Слухай Эхо» я послушал, как он меня называет человеком войны, человеком, разжигающим войну, человеком, желающим воевать.
М. Курников
―
Не, не, не. Желающим воевать и разжигающим войну – разные вещи, прости.
О. Кашин
―
Еще не желающим воевать. То есть да, понятно, тут дело такое. То есть я могу опять же припереть Максима и сказать: «Максим, покажи, пожалуйста, хотя бы одно мое слово, которое кого-нибудь когда-нибудь сподвигло поехать кого-нибудь убивать». Максим не обязан это знать, Максим не обязан следить. Но здесь опять же вот это навешивание ярлыков такое же, как со стороны того же Соловьева, уже того толстого телевизионного, который говорит, что я бандеровец. Опять-таки, вот если не следишь, не знаешь, то, наверное, лучше просто не говорить. Ну что это такое, Максим?
М. Курников
―
Нет, Олег, послушай, тут другое совершенно. Я ж не говорю, что ты призываешь воевать и так далее. Я говорю, что, в принципе, язык, которым ты говоришь об украинцах, например, и говоришь, что, например, какая-то территория...
О. Кашин
―
Что я говорю про украинцев? Что их надо убивать?
М. Курников
―
Нет, конечно. А при чем здесь это?
О. Кашин
―
Вот. Вот какая-то территория. А это уже интересно. То есть даже разговоры о том, что какая-то территория была когда-то нашей, – это уже язык войны.
О.Кашин: И вот эти титушки, те люди в черном — это, конечно, главная загадка: кто их вывел
М. Курников
―
И ее надо забрать назад, даже и силой. Это, конечно, язык войны.
О. Кашин
―
Потому что в представлении, конечно, российского либерала антинационального язык мира состоит в том, что главное, чтобы не было вообще никакого движения России в сторону отстаивания интересов.
М. Курников
―
Конечно, нет. Надо отстаивать интересы.
О. Кашин
―
Русских надо бросать, русских надо убивать.
М. Курников
―
Олег, ты меня и так уже бросил. Ты калининградец. Олег Кашин бросил меня русского в Казахстане, когда меня там...
О. Кашин
―
В Москве, да.
М. Курников
―
Нет, не в Москве, в Казахстане.
О. Кашин
―
В Казахстане бросил, да.
М. Курников
―
Да, абсолютно так. Россия меня бросила. Олег, ты мне не рассказывай.
О. Кашин
―
Россия тебя бросила. И когда я об этом говорю, я человек войны.
М. Курников
―
Нет. Когда ты говоришь: «За то, что она тебя бросила, мы пойдем и будем отбирать русские территории». Вот что ты делаешь, когда ты так говоришь.
О. Кашин
―
Не, Максим, конкретный кейс по Казахстану сейчас. О чем идет речь? Что происходит? Что такое операция ОДКБ? Владимир Путин готов тратить жизни русских людей и русских солдат и, более того, подставлять тех русских, которые живут в Казахстане, таких же Максимов. Ради чего? Ради сохранения казахской государственности.
М. Курников
―
Мне кажется, ты представляешь себе слишком голубого какого-то Владимира Путина...
О. Кашин
―
Почему голубого Владимира Путина?
М. Курников
―
Голубого в смысле...
Л. Лазерсон
―
В хорошем смысле.
М. Курников
―
В хорошем. В самом лучшем смысле. В небесном смысле этого слова. Который хочет сохранения казахской государственности.
О. Кашин
―
Конечно.
М. Курников
―
Да он в последнюю очередь думает о сохранении казахской государственности в этой ситуации.
О. Кашин
―
Вот как два путиноведа, я думаю, что у меня преимущество, поскольку вот есть такой мем, когда смерть с косой идет по кабинетам, в одном – Украина, в другом – Белоруссия, в третьем – Казахстан. На Украине, да, Путин приложил усилия, чтобы сохранить украинскую государственность. И даже сейчас на этом уровне Минские соглашения, на которых Россия настаивает, они о чем? О том, чтобы отдать обратно Киеву ДНР и ЛНР. Белоруссия вообще: Россия просто продала свою репутацию и совесть во имя лукашенковского режима, чтобы он сохранился.Здесь то же самое. Если бы я был президентом России, я бы, конечно, был бы рад погружению Казахстана в хаос, полному крушению Казахского государства и последующему пересмотру границ во имя того юного Максима Курникова, которого в 1991 году бросила Россия. Именно, именно, именно.
Л. Лазерсон
―
Олег, подожди. То есть если сейчас, например, северные области будут протестовать, и русские люди будут в опасности, то ты будешь топить за то, чтобы Россия ввела уже нешуточно войска?
О. Кашин
―
А что такое «нешуточно войска», во-первых? Если войска уже вводятся, ради чего они вводятся?
Л. Лазерсон
―
Ну, оккупировала территории.
Л.Лазерсон: Максимально глупо на месте Токаева делать такой страшный, полыхающий протест
О. Кашин
―
Нет, подожди, хороший вопрос. Оккупировала территорию. Представить себе уже сегодня в 2022 году, что вот такое возможно... Мы берем статистику по переписям населения 1989 года, где весь север Казахстана был заселен русским народом, не было там никаких казахов.
М. Курников
―
Я тебе больше скажу, Олег, запад Казахстана был на 70-75% русским. А теперь он совсем не русский уже.
О. Кашин
―
Да. Даже город Актау, по-моему, называется, с которого все началось, Шевченко, его абсолютно с нуля построили. И не казахские специалисты работали там на атомной станции и так далее.В общем, я еще раз хочу прямо отбиться от Максима, с которым мы по этой позиции, что Россия бросила русских людей, сходимся. Максим не имеет права называть меня человеком войны. И еще раз скажу. Не надо считать миром именно вот этот отказ России от своих интересов, от своих людей, от своей истории и торжество этих новых государств.
Я вчера сделал такое локальное внутри себя открытие. Вот вечный тезис Путина, с которым мы то соглашаемся, то нет, что распад Советского Союза был катастрофой. Всегда и сам Путин, наверное, эту формулу оборачивает в прошлое. Вот крушение Союза случилось и это конец процесса. Нет, конечно, начало катастрофы – это распад Советского Союза. Потому что именно главная катастрофа в чем заключается? В том, что все плохое, что было – эти этнократии, эти границы, эти русские как второсортные люди.
Потому что опять-таки есть гигантский корпус даже художественной литературы, и Юрий Домбровский, и менее какие-то знаменитые авторы вплоть до Чудакова («Ложится мгла на старые ступени») указывают на то, что хозяин Казахстана всегда в советские годы был казах, а русский так сбоку стоит и за казаха делает грязную работу. Когда мы говорим о травме колониализма, важно иметь в виду, что вот классический, как у англичан, русский колониализм закончился в 1917 году, а потом уже начался советский ублюдочный колониализм шиворот-навыворот, когда метрополия так называемая была готова отдать...
Л. Лазерсон
―
Подожди, а русский – хорошо...
О. Кашин
―
Может быть, Лиза, русский – нехорошо, может быть, русский – плохо. Но русский – это буквально то, что делали все передовые державы. И более того, мы понимаем, что Конго при бельгийцах и Конго при Мобуту Сесе Секо – это два плохих Конго, но по-разному. Хорошего Конго не бывало. И во-вторых, да, может быть, колониализм плохой. Но города Верного не было, когда это была дикая степь. Не было там городов вообще.
М. Курников
―
Ой, ой, ой. Нет, были города.
О. Кашин
―
А, да, да, да! Конечно, был! Максим, наверное, ты еще учился в казахской школе и знаешь, что, на самом деле, там рядом был такой легендарный город, который затмевал собой Багдад и Каир, там были гигантские караван-сараи, оазисы, пальмы цвели, но, к сожалению, он не сохранился и только редкие казахские археологи...
М. Курников
―
Ну зачем же так? Огромное количество городов сохранились. Более того, если ты не помнишь, но, вообще-то, российские колониальные войска захватывали эти города в 19 веке.
О. Кашин
―
В смысле Бухару они захватывали.
М. Курников
―
Не только Бухару.
О. Кашин
―
Алма-Ату они не захватывали.
М. Курников
―
Нет, Верный, конечно, нет. Но ты говоришь, в том районе. Я тебе говорю в принципе про южный Казахстан.
О. Кашин
―
Подожди, подожди, подожди. А какие древние казахские города там есть?
М. Курников
―
Тараз тот же.
О. Кашин
―
Вот. Об этом опять-таки загадочном городе возле Алма-Аты как раз хранитель древности...
М. Курников
―
Не-не, я тебе не говорю, что прямо именно в Верном, именно в Алма-Ате там город был. Я тебе говорю, что в принципе в южном Казахстане были города.
О. Кашин
―
О Таразе никто не говорит. Мы говорим и об Алма-Ате, и об Усть-Каменогорске, и о построенном после войны Шевченко, и о Гурьеве, который забыл, как называется, Атырау, кажется.
М. Курников
―
Атырау, да.
О. Кашин
―
Забавно, как наши друзья, реальные друзья... Я знаю Гульнар Бажкенову, она была главредом казахского «Эсквайра», издания «Орда». Они сегодня теперь уже пишут Уральск, еще вчера был Орал.
М. Курников
―
Они то так, то так писали всегда.
О. Кашин
―
На самом деле, да. Семипалатинск, который опять же казахи назвали Семеем.
М. Курников
―
А Петропавловск знаешь как?
О. Кашин
―
Ой, страшно представить.
М. Курников
―
Петропавл.
О.Кашин: Разговоры о том, что какая-то территория была когда-то нашей, — это уже язык войны
О. Кашин
―
Ну вот молодцы. Древнее казахское слово.
М. Курников
―
А Усть-Каменогорск?
О. Кашин
―
Усть-Камын?
М. Курников
―
Ускемен.
О. Кашин
―
Ну, понятно, да. Естественно, это все комедия. И если мы говорим, еще раз скажу, о катастрофе 1991 года, она в том и заключается, что Россия... Говорят: «Ты займись Воронежем, займись этим». Так именно, что Россия тратит колоссальные усилия, которые и на Воронеж можно было бросить, чтоб он был покрасивее, поцветущее, тратит колоссальные усилия на поддержание этих режимов. На того же Лукашенко сколько уже денег ушло, которые могли бы стать и больницами в России, и школами, и асфальтом, и много чем еще.
М. Курников
―
Олег, так это и есть этот самый имперский русский мир, который ты проповедуешь.
О. Кашин
―
Не, не, не, Максим, я это не проповедую. Опять же это уже какое-то мыслепреступление. Я прямым текстом говорю: «Нет», а Максим говорит: «Нет, ты не по-настоящему раскаялся». Еще раз. Именно что это ублюдочный советский колониализм, который нам предлагают сегодня воспроизвести в Казахстане.
Л. Лазерсон
―
Хорошо, ты можешь привести пример правильного колониального поведения? Как ты видишь себе правильное колониальное поведение в случае с Казахстаном? Занять север? Вот что?
О. Кашин
―
Что значит занять север? Русские его и заняли. Его советские отдали.
М. Курников
―
Подожди, Олег, а что делать с районам тогда, в которых казахи составляют большинство, но которые находятся в Российской Федерации? Там казахи живут черт знает с какого времени и точно раньше, чем русские.
О. Кашин
―
Максим, опять же какой-то детский сад. В России есть, я тебе открою секрет, районы, где якуты составляют большинство, где татары составляют большинство и даже где чеченцы составляют абсолютное большинство, даже больше 100%. Что же там делать?
Л. Лазерсон
―
Москва?
О. Кашин
―
Нет, Чечня. Там есть республики так называемые, где есть местный язык, школы на якутском языке, чеченском. Не вижу проблемы.
М. Курников
―
Нету. Россия закрыла все школы на казахском языке, Олег, потому что нет внутри России республики Казахстан. Закрыла и уничтожила. Это факт.
О. Кашин
―
А виноват Олег. Плохо, плохо, плохо. Потому что как раз чем историческая Россия, русская Россия, наша, если угодно, империя и хороша? Даже вот этой Абай, который вот такой как буквально памятник Назарбаеву стоит на Чистопрудном бульваре, такой толстый, солидный, серьезный, он кто был в Российской империи? Диссидент? Бедный чувак с домброй? Нет, он был чиновником.
М. Курников
―
Нет, конечно, он был довольно высокопоставленным чиновником.
О. Кашин
―
Да, именно. Чиновником российской администрации.
М. Курников
―
И очень переживал по этому поводу и писал об этом прекрасные стихи (например, «Наконец, волостным я стал», кстати говоря).
О. Кашин
―
Сейчас мы еще подойдем к казахской классической музыке, да. Говорят, сегодня Максим ее ставил в эфире на радио «Эхо Москвы».
М. Курников
―
Конечно. Так вот «Наконец, волостным я стал» – это как раз дилемма Абая о том, что он, с одной стороны, служит империи, с другой стороны, жалеет свой народ. Рекомендую прочитать.
О. Кашин
―
Беда, да. Рамзан Ахматович с этим живет, и ничего у него в душе не ёкает.
М. Курников
―
Вот этим отличается Абай от Рамзана Ахматовича.
О. Кашин
―
Да, да, да.
М. Курников
―
Лиза, скажи что-нибудь с левого фланга на эту тему, а то у нас соло сегодня.
Л. Лазерсон
―
Ох, я не знаю. Олег, так и не ответил на мой вопрос. Ну, бог с ним.
О. Кашин
―
А Лиза хотела меня развести, чтоб я сказал: «Нужен геноцид, нужен геноцид!» Не нужен геноцид, Лиза, не нужен.
Л. Лазерсон
―
Честно, когда я узнала, что такая ситуация, нельзя не обсуждать Казахстан, и Олег говорит: «Только Казахстан час», я думаю: «Ну ладно, тогда ты будешь солировать». Что я могу сказать про Казахстан? Я слушаю Скриптонита.
О.Кашин: Россия просто продала свою репутацию и совесть во имя лукашенковского режима, чтобы он сохранился
М. Курников
―
А вот, кстати, Лиза, почему не высказываются все эти Скриптониты, почему все эти модные рэперы казахи не высказываются, почему не высказываются, в конце концов, главные звезды российского стендапа, которые казахи?
Л. Лазерсон
―
Мне кажется, что Скриптонит живет, наверное, где-то в Подмосковье, надеюсь, до сих пор, где-то на Рублевке. Раньше, я так понимаю, он дом какой-то снимал и делал из этого студию. Я думаю, что они тоже не понимают, что происходит. Более того, их родственники, которые находятся внутри Казахстана, не понимают, что происходит. Вот, например, сегодня я прочитала у одной своей знакомой феминистки, активистки. Представляете, феминистка, которая говорит примерно, как Олег: «Да, я понимаю, колониальная травма. Вводить войска – это очень плохо, колониализм и все такое. Но у меня там родственники. И боюсь вот этих лутеров, вот этих людей, которые грабят, убивают и насилуют».Мы тоже не знаем, есть они там или нет. Это все по сообщениям нашей прессы. По Телеграмам мы судим. Может ли мы верить в эти озверевшие толпы или нет? Какой источник информации всегда при всех протестах? ТикТок. Открываешь ТикТок, и там у тебя...
О. Кашин
―
А выключали же интернет.
Л. Лазерсон
―
Да. И там какой-то парень реально снимает полностью выжженную парковку, полностью выжжены все машины, и говорит: «О, классно мы все подожгли». Какой идиот будет выкладывать видео с сообщением: «Классно мы тут все подожгли»? И все это снимает. То есть я так понимаю, что интернет обрублен. Никакой адекватной информации нет. Тоже давайте посмотрим, как отличаются даже разговоры у нашей либеральной аудитории в отношении Беларуси и в отношении Казахстана. Про Беларусь что говорили? Жыве Беларусь, мы с тобой. Все, кроме Олега, который говорил... Про это же ты говорил?
О. Кашин
―
Я был прав, конечно же. И теперь, когда «Нехта» опять-таки говорит, как правильно убивать казахских полицейских, думаешь: «Ну елки-палки, ну “Нехта”, твое время уже ушло».
Л. Лазерсон
―
Вот. А тут вроде как Казахстан, вроде надо быть против этого казахского народа, потому что явно это какие-то люди, которые разделяют, в том числе, националистические взгляды.
О. Кашин
―
Лиза, опять же быть против казахского народа – это естественно, это нормально.
М. Курников
―
Ой, ой, ой. И вот это я называю языком войны, Олег.
О. Кашин
―
Ой, ой, ой. Ну, Максим, это культурный вопрос. Если ты не казах – ты будешь против казахского народа.
М. Курников
―
Нет!
О. Кашин
―
Да!
Л. Лазерсон
―
Олег, я как раз тебе хочу вот этим примером с разницей в отношении к белорусам и к казахам в ситуации с протестами, как казахов клеймят бандитами буквально, а белорусов такими «вот посмотрите, прекрасные, снимают ботиночки, в носочках стоят», мне кажется, в этом точно такой же колониализм и, извините, ксенофобия.
О. Кашин
―
Расизм, конечно. Настоящий либерал гораздо больше расист, чем, допустим, я. Понятно, еще есть слова «мастурбеки», «скриптониты». Вот язык их же, мы его не употребляем.
Л. Лазерсон
―
Я сказала, что я очень слабо разбираюсь с Казахстаном и знаю Скриптонита. Я же не Бората сказала, Олег. Вчера все постили Бората. У тебя там на стриме была заставка с Боратом. Ну, ребят, как бы это... Я из Саратова. Ты представляешь, какое количество казахов училось там у меня в моем вузе?
О. Кашин
―
Нет, не представляю.
М. Курников
―
Да, Саратовская область... Вообще, Саратов – это название как раз тюркское. Саратау.
Л. Лазерсон
―
Саратау, да.
О. Кашин
―
Саратау, да. Москвау, Петербургау. Это же все пропаганда.
М. Курников
―
Какая же это пропаганда? Ты что, Олег?
О. Кашин
―
Максим, опять же, надо говорить. 1000 лет Казани недавно отмечали. 900 лет отмечали за 5 лет до этого, 800 – за 7. Это реально все такая политика. Какая Саратау, боже ж ты мой? Русский город Саратов.
М. Курников
―
А Актюбинск, соответственно, тоже, да?
Л. Лазерсон
―
Вообще, немецкий город Саратов, да? Немецкая слобода.
О. Кашин
―
Белая могила, да?
М. Курников
―
Нет, Актобе – белый холм.
О. Кашин
―
Акмола – белая могила.
Л.Лазерсон: Что я могу сказать про Казахстан? Я слушаю Скриптонита
М. Курников
―
Акмола, да. Давайте мы прервемся здесь. Может быть, даже уже закончим с темой Казахстана, потому что есть еще другие темы. Я кое-что для вас подготовил. Потом после новостей продолжим «Атаку с флангов».НОВОСТИ / РЕКЛАМА
М. Курников
―
Да, мы продолжаем «Атаку с флангов». Я напомню, что с одного фланга – журналист Олег Кашин, с другого фланга – феминистка Лиза Лазерсон. Они говорят страшные вещи. Должны говорить, по крайней мере, страшные вещи. Об этом и программа. А я посерединке сижу задаю вопросы, в том числе от слушателей. Совершенно забыл сказать про номер для сообщений: +7 985 970 45 45.Но надо сказать, что эти протесты в Казахстане совпали по времени с годовщиной протестов в США по поводу захвата Капитолия. В общем, год прошел. Как вы на эти события смотрите спустя этот год?
О. Кашин
―
Лиза.
Л. Лазерсон
―
Точно так же и смотрю. К сожалению, наш мир таков, что у нас вся правда, которая существует вокруг нас, – это правда социальных сетей. Вот что нам пишут в социальных сетях, тому мы и верим.
О. Кашин
―
Трамп уже ничего не пишет в социальных сетях.
Л. Лазерсон
―
Да, Трамп уже ничего не пишет – ему запретили. Но запретили ему, конечно, несправедливо, но не просто так. Потому что то, что он делал, – это были абсолютные фейк-ньюс, на которых он выводил людей. Там же какое-то количество людей было потом осуждено. И мне кажется все это довольно справедливым.
О. Кашин
―
Но он не выводил. Просто сегодня пропаганда о чем говорит опять же российская в социальных сетях, вот эти платные блогеры? Что вот это другое. Либералы нынешние совершенно разумно, от себя добавлю, протестуют против того, что пропаганда называет террористами казахстанских демонстрантов. Причем до смешного доходит, когда одновременно «ТАСС» и «РИА» дают молнии: в «ТАССе» – демонстранты окружили больницу...
М. Курников
―
Протестующие.
О. Кашин
―
Протестующие, да. А в «РИА» – террористы. И дают скриншоты прошлогодние, когда участников трамповских демонстраций также называли американцы террористами, а наши либералы не протестовали. Это да, конечно, лицемерие наших либералов. Но здесь мне спокойно на душе и тепло, потому что я также орал тогда: «Какие же мрази те, кто называют их террористами».Слово «террорист» в последние годы – особенно, наверное, опять же наш украиноцентризм – Украина повлияла, когда они всех ДНРовцев скопом до сих пор называют террористами. Известная фраза: «Террористы начали отопительный сезон». Слово «террорист» уже маркирует пропаганду. Нет такого явления терроризм. Оно было, когда там были красные бригады, условно говоря, или, допустим, российские народовольцы, или, окей, Усама бен Ладен, запрещенный в Российской Федерации.
Но сегодня если кто-то кого-то называет террористом, речь идет только о том, что этот кто-то говорит о неком общественном субъекте, поставленном вне закона по беспределу. Если слышишь слово «террорист» – сразу хватай и проверяй карманы, потому что тебя обманывают.
М. Курников
―
Прости, ты даже взрыв в метро не считаешь террористическим актом, террористической атакой?
О. Кашин
―
Нет, конечно, это теракт. Но когда были последний раз взрывы в метро? Гораздо чаще о террористах говорят... Что такое террористы, в России даже, в российском исполнении? Это на Кавказе, в Дагестане кого-то опять из танков в 5-этажке зафигачили, вот он террорист. Эти самые братья-пастухи знаменитые, которых убили, объявив террористами. А потом оказалось, что они просто пасли своих овец и ничего не имели в виду. «Терроризм» – это слишком уже заезженное слово. Ну вот да, последний раз когда мы его слышали? На суде по «Мемориалу», когда прокурор говорил, что «Мемориал» создает ложный образ Советского Союза как террористического государства.
М. Курников
―
Давайте только напомним, что «Мемориал» признан иностранным агентом.
О. Кашин
―
Да. А Советский Союз, к сожалению, не признан террористической организацией, хотя он, конечно, того заслуживает, чего уж там.
Л. Лазерсон
―
Смотри, Олег, как я понимаю, войска ОДКБ, по крайней мере, предполагалось, что они должны вводиться только в результате внешней угрозы.
О. Кашин
―
Внешней агрессии, да. Так Токаев сказал: «Внешняя угроза». А какая угроза...
М. Курников
―
Террористическая, кстати говоря, тоже.
О. Кашин
―
Да, да, да. Просто сказать, что Америка... Для Казахстана Америка гораздо более важный и близкий союзник и друг, нежели для России. Америку они не могут обвинить. Китай – тем более. Кого? Великобританию, в которой Тони Блэр работал на Казахстан последние 20 лет, зарабатывал кучу денег? Нету. Окей, киргизские оккупанты. Но Кыргызстан как раз единственный из ОДКБ не стал своих солдат посылать. Опять же киргизам привет. Они мне тапочки прислали, между прочим. Спасибо им. Киргизские тапочки. Телеграм-канал «Салам Кыргызстан».
Л. Лазерсон
―
Твои любимые.
О. Кашин
―
Да, я люблю кыргызов.
Л. Лазерсон
―
Олег, ты мне немножко кинул предъяву по поводу терминов.
О. Кашин
―
Предъяву.
Л. Лазерсон
―
По поводу того, что левые как-то пользуются терминологией очень вольно.
О. Кашин
―
Я пошутил, Лиза, господи.
Л. Лазерсон
―
Я просто хочу сказать, что аналогично могу вернуть правым, но не тебе. Извини, сейчас опять прорекламирую свой Ютуб.
О. Кашин
―
Михаилу Светову.
Л. Лазерсон
―
Да, Михаил Светов. Мне так прямо жалко, что я с ним не поговорила. Вернее, я с ним поговорила. Смотрите по ссылочке в описании, естественно.
О.Кашин: Слово «террорист» уже маркирует пропаганду
О. Кашин
―
А завтра у Светова на канале буду я традиционно по пятницам.
Л. Лазерсон
―
Что конкретно Михаил Светов говорил про протесты BLM, про протесты в Киноше, потому что у нас с ним был спор про Кайла Риттенхауса? Он говорил: «Это не жертвы, это бандиты».
О. Кашин
―
Бадиты, конечно.
Л. Лазерсон
―
Потому что они лутеры, они грабят, они мародерствуют. С другой стороны, он же вроде как должен считать, что любые протесты против власти – это протесты законные, потому что власть – это машина насилия, и против насилия ты обороняешься, а значит, не можешь быть сам агрессором. И вот мне интересно, что бы он сказал про протесты в Казахстане такие очень тоже нарушающие правила частной собственности.
О. Кашин
―
Смотри, Лиза, завтра мой эфир со Световым на его канале.
Л. Лазерсон
―
Задай ему вопрос от меня.
О. Кашин
―
Я тебе, может, сам косвенно отвечу очень издалека. То есть такая отвлеченная тема. Я сам об этом не раз думал. Вот наши 15 советских республик. Я, конечно, русский. Вы знаете, я как этим дорожу и горжусь. Но, ранжируя культуры, ранжируя республики по развитости своей человеческой буквально, я на первое место, наверное, поставлю три республики Прибалтики, которые просто и имели опыт несоветской государственности в межвоенный период, и гораздо более были связаны с Западной Европой, и Магдебургское право у них было, и Ганзейский союз у них был.Они объективно взрослее нас русских, они, типа, цивилизованнее нас русских. За нами идут, наверное, украинцы, белорусы. Естественно, где-то там на самом дне болтаются, казахи, узбеки, туркмены и так далее.
Л. Лазерсон
―
Кошмар, Олег.
М. Курников
―
Какой ужас.
О. Кашин
―
Это тоже расизм, да?
Л. Лазерсон
―
Нет, это европоцентризм, притом какой-то прям уже нечеловеческий.
О. Кашин
―
А туркмены изобрели, как известно, колесо, окультурил коня и кого-то еще.
Л. Лазерсон
―
Олег, а тебе не кажется, что, в принципе, даже эта ситуация в Казахстане – кто, пожалуйста, не хотел говорить про Казахстан и к нему возвращается? – она как раз показывает, что после распада Советского Союза нет какой-то единой схемы, как будет строиться государственность у каждой из стран? Как раз-таки потому, что Казахстан – другая страна. Вот у нее другой менталитет, она, может быть, должна по какому-то исламскому пути своему идти.
О. Кашин
―
Вот удивительное дело, что Узбекистан, что Туркмения, что Таджикистан даже, которого война трепала десятилетия, они как-то выстояли. Уже нет сомнения, что Узбекистан – это Узбекистан, страна узбеков, страна Ислама Каримова, ныне Мирзиёева, страна, между прочим, Алишера Бурхановича нашего, который тоже ей не чужд. Нет сомнения, что Узбекистан состоялся.
М. Курников
―
Олег, это к вопросу просто об информированности. На самом деле, у Узбекистана есть очень серьезные проблемы.
О. Кашин
―
Ферганская долина, да.
М. Курников
―
Это во-первых. Во-вторых, каракалпаки, которые гораздо ближе к казахам по языку и так далее.
О. Кашин
―
И у них наш музей Савицкого#, который неплохо было бы вернуть в родную гавань, между прочим.
М. Курников
―
Поэтому если мы меньше слышим об этом – это просто значит, что...
О. Кашин
―
Нет, нет, нет. Но все-таки, Максим, понятно, что все неидеальны. Извини, в Испании тоже есть каталонский сепаратизм.
М. Курников
―
Да.
О. Кашин
―
Да, безусловно. Но одно дело – когда в Испании есть каталонский сепаратизм, другое дело – когда на бескрайних, бескрайних, бескрайних просторах, населенных тремя жузами, как известно, и огромным количеством русских людей, создается некое государство, опять же корнями восходящее к 1936 году, к сталинизму, когда даже... Вот я вчера выкладывал эти документы. Слово «казак». Их называли «казак» одно время, потом на букву «х» заменили, чтобы с казаками нашими не путали.
Л. Лазерсон
―
Можно я на эту тему анекдот?
М. Курников
―
Юморески.
О. Кашин
―
Это другое. Естественно, несостоявшееся государство.
Л. Лазерсон
―
Можно юмореску?
О. Кашин
―
О, юморески. Давай, конечно.
Л. Лазерсон
―
Да, связанная с новой этикой. Один коренной американец, индеец, он себя называет индейцем. На каком-то большом мероприятии ему говорят.
О. Кашин
―
Лиза сказала слово «индеец», и сама испугалась этого.
О.Кашин: Если слышишь слово «террорист» – сразу хватай и проверяй карманы, потому что тебя обманывают
Л. Лазерсон
―
Да, да, да. Ему говорят: «Вы не обязаны себя так называть. Вы что? Вы коренной житель, indigenous peoples. Ты не должен себя называть индейцем». Он говорит: «Нет, извините, я буду называть себя индейцем, потому что это напоминает мне, какие все-таки европейцы тупые».
О. Кашин
―
Настоящему индейцу завсегда везде ништяк. Но все-таки я думал ты заговоришь о новой этике и вспомнишь программу Урганта в этом году.
Л. Лазерсон
―
О, давай про Урганта.
О. Кашин
―
Они там как-то недостойно шутили на новоэтическую тему.
Л. Лазерсон
―
Да, просто не очень хорошо получилось.
М. Курников
―
Расскажи, пожалуйста, потому что многие не в курсе, извини.
Л. Лазерсон
―
Алла Михеева и Иван Ургант в таких косплейных костюмах итальянцев 70-х годов с соответствующими именами общались, и он начал говорить ей, что она прекраснейшая, какая-то сексуальная богиня, и она сказала: «Что? Вы меня объективируете. Сейчас уже 2021 год заканчивается. Как вы можете меня объективировать?» Тогда Хрусталев встал перед ней на колени, и она сказала: «Что вы, что вы, я пошутила. Мы же в Италии». И все очень обиделись на эту ситуацию.
М. Курников
―
Прости, а все – это кто? Это итальянцы? Или кто обиделся?
О. Кашин
―
Это фемки обиделись.
Л. Лазерсон
―
Да, это соратницы обратили на это внимание как на такое совсем уж непотребство, «Первый канал» такое постит. Что я могу сказать? Вообще про этот выпуск, если мы говорим, «Чао, 2021!». Мне кажется, это такая трагедия Андрея Урганта, который в том году...
О. Кашин
―
Ивана, Ивана. Или Андрея? Папе стыдно за Ивана, да.
Л. Лазерсон
―
Нет, Ивана. Что со мной сегодня? Простите, пожалуйста. Трагедия Ивана Урганта, потому что он сделал в том году очень хорошее шоу и тем не менее...
О. Кашин
―
Так это беда, наверное, Константина Эрнста.
Л. Лазерсон
―
Погоди секунду. Я просто договорю тезис. И ему не дали вести Новогоднюю ночь. То есть все шло к тому, что такой огромный успех и должны ему дать Новогоднюю ночь. И ему не дали. И вот такая попытка показать, что мы тоже такие же, как вы, вот смотрите, как мы зашкварно шутим.
М. Курников
―
Олег, Лиза шутит, если что.
О. Кашин
―
Они сделали в том году шоу прекрасное с молодыми звездами, которые лидеры Spotify, условно говоря, российского. И, очевидно, какой-то дед из Совбеза или сам Путин посмотрел, говорит: «Круто! Гениально! Но почему нету группы “Любэ”, почему нету Меладзе, почему нету молодых артистов, Лолиты, Евы Польны? Давайте сделаем с ними еще». И они вот сделали с Валерием Леонтьевым в этом году.
Л. Лазерсон
―
Погоди, Олег, мне кажется, дед, который посмотрел, – это как раз ты. Потому что ты просто не в курсе, как вот эти группы возрастные, так скажем, очень популярны среди молодежи. Валерия Леонтьева всю дорогу, весь этот год в ТикТоке сравнивали с солистом группы «Монескин» вот этим раскрашенным. И группа «Любэ» – это меметично.
О. Кашин
―
Ради бога. Просто у нас есть два шоу: первое и второе.
Л. Лазерсон
―
А Лолита была в выпуске новогоднем у Ивлеевой. Она сейчас просто главная звезда. Она делала тоже с половиной тиктокеров какие-то совместные фиты. То есть она просто звезда-звезда. Это как Дмитрий Маликов. А солист группы «Любэ» Расторгуев – он же мем, он как Маликов был в свое время.
О. Кашин
―
А Владимир Путин, говорящий по-итальянски, – он совсем мем, да, естественно.
Л. Лазерсон
―
Нет, ты неправ. А почему не должно быть вообще вот этих звезд эстрады? Мы же говорим про ужасность «Голубого огонька». А когда их вот так вот устраивают...
О. Кашин
―
Не, это вечный же разговор. Сколько мы помним, каждый год показывают одного и того же Валерия Леонтьева по телевизору. Нет, интересно, как согласовывали это выступление Владимира Путина, который по-итальянски говорит на фоне Колизея. Путину показывали, наверное, заранее, и он говорил: «Ну вот про это давайте уберем», или что-нибудь еще, или, наоборот, заливисто хохотал.
Л. Лазерсон
―
Кстати, как интересно, опять я возвращаюсь к Казахстану. Все говорили, что вот элиты, несменяемость элит, одни и те же. И вот на «Первом канале» то же самое. Помнишь, в свое время Парфенову дали делать Новогоднее шоу «Старые песни о главном». Ургант, можно сказать, сейчас современный Парфенов.
О. Кашин
―
Ургант – современный Познер.
Л. Лазерсон
―
Островок какой-то классности, модности. И ему все равно не дают. И все равно тот же самый Аксюта, те же самые элиты заняли свое место.
О.Кашин: Советский Союз, к сожалению, не признан террористической организацией, хотя он, конечно, того заслуживает
О. Кашин
―
Не, а у меня на эту тему как раз теория такого рода. Я регулярно читаю, Фейсбук мне почему-то выдает статьи на тему: легендарный советский певец, который покорял стадионы в 70-е, потом умер в нищете, условно говоря. И, собственно, мы понимаем, была ненормальная много лет история, когда люди собирали стадионы, а потом умирали в нищете, как Евгений Осин, сейчас Губин (он жив, по-моему, но при этом он постоянно больной, какой-то старый и нищий), какие-то такие.И вот то, что эти с силиконовыми щеками старики теперь поют годами – это компенсация вообще явлению отечественной эстрады за ту бесчеловечность, которую к ним проявил русский 20 век. Пускай поют до 100 лет. Пускай Леонтьев поет свою песню «Маргарит». Пускай Расторгуев поет. Пускай они будут всегда. Они заслужили. Здесь я как раз абсолютно не переживаю по их поводу.
М. Курников
―
Странно, что Олег ничего не сказал про Олега Газманова, который из Калининграда. И обычно Олег его вспоминает.
О. Кашин
―
Олег Газманов – великий. Но его я просто не видел в эти дни.
М. Курников
―
Кстати, наши слушатели как раз вспомнили твои слова про казахские названия казахстанских городов, которые раньше были русскими, и предполагают, что, наверное, Олег Кашин всегда думал, что Калининград – это исконно русское название родного города.
О. Кашин
―
Не, Олег Кашин даже сейчас называет родной город Кенигсбергом. Не вижу проблемы. Вот опять же это комплекс малых народов. Даже поляки – великий народ, но малый в сравнении с нами – они Данциг переименовали. У нас гигантская традиция. У нас столица империи 200 лет была с немецким названием. И мы от этого не стали слабее и глупее. Мы большой цивилизованный европейский народ. И нормально, что у нас есть немецкие названия городов, тюркские даже названия городов или деревень, финно-угорские, весь северо-запад, вся Вологодская область из каких-то таких состоит.
М. Курников
―
Ну а слабо вам Калининград в Кенигсберг переименовать, если вы такие смелые?
О. Кашин
―
Я бы первым делом переименовал. Собственно, более того, это ж была одно время дискуссия. Был мэр Калининграда адский мужик, причем, интересно, из Краснодара. Но у нас стены и земля влияют на то, что люди делаются европейцами. И он даже сказал лет 10 назад. Феликс Феликсович Лапин. Я почему помню его имя?
Л. Лазерсон
―
А ты русских людей тоже так делишь, что мы вот в Калининграде – мы больше европейцы?
М. Курников
―
А вообще, калининградцы, на самом деле, действительно так делят.
О. Кашин
―
Да, делим, конечно. И мы поехали в Россию. Есть Петербург. Там перебили в 20-е – 30-е годы весь город. Мы знаем, когда брали всех выпускников лицея пушкинского и убивали просто. 1925 год, «дело лицеистов». За то, что они лицеисты. И там, понятно, после убийства Кирова гигантская была зачистка. Город опустел. Заселили его псковскими и новгородскими крестьянами. Эти крестьяне жили в этом городе, смотрели на эту красоту, жили в этих домах с лепниной и буквально через 2-3 года каждый из них уже превращался в рафинированного петербуржца, который, покуривая папиросу, может на роле исполнить сто сонат Шопена.
М. Курников
―
Хорошая легенда.
О. Кашин
―
Так и есть, конечно.
М. Курников
―
Я еще одну тему хочу вам забросить. Дело в том, что представитель правительства Франции заявил, что людей, которые отказались от вакцинации, не нужно лечить, если они заболели коронавирусом. Как вам такой подход, слева и справа?
О. Кашин
―
Это фашизм.
Л. Лазерсон
―
Абсолютно согласна. Это ужасно. Он так сказал?
М. Курников
―
Он так сказал.
Л. Лазерсон
―
Я, кстати, размещала у себя в Телеграме поздравительную открытку от Белого дома. Знаете, что там было? «Всех поздравляем, кто вакцинировался. Вы молодцы. И желаем вам счастья. А если вы не сделали прививку, то вас ждет зима, полная смертей и болезней».
М. Курников
―
О, господи.
О. Кашин
―
Это американский Белый дом, да?
Л. Лазерсон
―
Это поздравление. Да, да, да.
О. Кашин
―
Псаки, да?
Л. Лазерсон
―
Не знаю.
О.Кашин: Нет сомнения, что Узбекистан состоялся
О. Кашин
―
Да, на самом деле, вот опять же к вопросу о вакцинации. Конечно, драма этих дней: Джокович, великий теннисист, которого не пускают в Австралию, потому что он не привился. Позорище. На самом деле, понятно, очевидно, он какой-то антиваксер. Он не объясняет, почему он не колется. Говорит, медотвод. Почему – нет. Просто вот великие сербы. Давайте третье имя. Тесла, Гаврило Принцип и, соответственно, Джокович. Вот опять же террорист, сумасшедший ученый и антиваксер.
М. Курников
―
Странно, что ты не назвал каких-нибудь сербских военных.
О. Кашин
―
Радована Караджича и Ратко Младича. Не, ну опять же...
М. Курников
―
Милошевича, в конце концов.
О. Кашин
―
Давай скажу. Давно хотел сказать. Максим говорил: «Почему Россия бросила русских?» Интересный момент. Я думаю, реально это была политтехнология. Нам навязали любовь к сербам пропагандистски буквально в 1991 году: вот ваши братушки. Ведь даже добровольцы ехали в Сербию воевать. Вот ваша точка приложения русской пассионарности: чтобы люди забыли о том, что настоящий русский мир вот здесь рядом с нашими границами российскими. Я реально в это верю.
Л. Лазерсон
―
Я просто хотела добавить про вакцинацию. Я путешествую по Золотому кольцу и по разным маленьким городам. И вы знаете, почти везде проверяют QR-коды: музеи, какие-то супермаленькие кафешки. Очень много где. То есть буквально одно место, в котором QR-код...
О. Кашин
―
Слушай, в Белфасте мы неделю жили в отеле. Примелькался. Все живут меньше. Я хожу там в бар принять свой тройной «Бушмилс». И каждый раз, сука, они спрашивали у меня QR-код и документ с фотографией. Они меня уже знают. Понятно, что я не заболел, а если заболел, то тест не делал. И QR-код у меня не меняется, прививка та же самая. Но вот надо спросить. Реально концлагерь.
Л. Лазерсон
―
И вот смотрите, вот концлагерь-концлагерь. Мне нравится, как полгода назад, наверное, все буквально праваки говорили: «Это концлагерь, это концлагерь. И дальше будет хуже. Разрешая вот эту вот вакцинацию принудительную, QR-коды, мы даем полный власти карт-бланш подавлять нас, как она хочет». И что мы видим? Сплошные везде протесты. В Казахстане протесты, в Амстердаме протесты, в России протесты против этих QR-кодов. То есть, на самом деле, нет, никто власти никак разгуляться, в общем-то, не дает. А QR-коды действительно проверяют.
О. Кашин
―
Слушайте, я еще про ОДКБ. Как-то я не вникал, на самом деле. Оказывается, как раз Сербия и Афганистан – наблюдатели в ОДКБ.
Л. Лазерсон
―
Олег, ты уходил во время новостей, и там была новость, что «Талибан» призвал мирно решать.
М. Курников
―
Более того, внимательно наблюдает за ситуацией в Казахстане.
О. Кашин
―
Дичь абсолютная, конечно.
М. Курников
―
«Талибан» – запрещенная в России организация. Давай напомним об этом.
Л. Лазерсон
―
Да. С которой в десны целуются Маша Захарова и Сергей Лавров.
М. Курников
―
Но это ж вменяемые ребята.
Л. Лазерсон
―
Да, да, да. Я хочу спросить. Почему никто не строит теории какой-то связи именно афганского сценария с казахским сценарием? Потому что по уровню жесткости очень похоже.
О.Кашин: Ургант — современный Познер
О. Кашин
―
Было, было. Ты просто не вчитывалась. Просто ушли американцы из Афганистана, значит, юг Казахстана немножко оголен, и, соответственно, нужна какая-то новая конфигурация. Разные есть теории. Абсолютно. И роль Китая, более того. Может быть, я идеализирую Владимира Путина, но я думаю, что удваивать цены на газ, тем более в Новогодние праздники, он бы не решился примерно никогда. В России как повышают цены? Сегодня на копеечку, завтра на копеечку. Через год оказывается, что в 2 раза.Здесь очень похоже на провокацию, как снижение зарплат в Новочеркасске и повышение цен на мясо и масло. Интересно, почему вышли люди. Вот, конечно, это глупость или измена? Как это будет по-казахски? Глупасы, изменасы.
М. Курников
―
Ох, Олег, вот это юмор, конечно, да. Ты все-таки хочешь...
О. Кашин
―
Я хочу геноцида, да, Максим? Не надо мне пришивать этот фашизм.
М. Курников
―
Нет.
О. Кашин
―
Я не хочу геноцида. Я хочу братства, дружбы народов в одной большой Российской империи, естественно.
М. Курников
―
Вот-вот. Возвращаясь все-таки к ситуации с прививками и с отказом таким от лечения. Надо сказать, что многие страны по-разному себя ведут. И вот тут мне интересно, что Лиза скажет. Ведь Франция – это, наверное, одна из самых левых стран Европы сегодня. Нравится такой подход?
Л. Лазерсон
―
Нет, конечно.
М. Курников
―
А как же так, подождите?
Л. Лазерсон
―
Нет, подожди, левый в плане чего?
М. Курников
―
В плане всего.
О. Кашин
―
Левый – заведомый людоед всегда.
Л. Лазерсон
―
Конечно. Я больше тебе скажу, у нас даже в Москве было несколько случаев, когда людям... Что далеко ходить, вот женщина, которой приходилось самой себе полость живота как-то опустошать от жидкости, которая болела раком, потому что ее не хотели принимать в больнице. Нет, этого быть не может. Дискриминации быть не может. В этом смысл левых, а не в том, что мы устроим принудительную дискриминацию, чтобы что?
М. Курников
―
Чтобы все вакцинировались.
Л. Лазерсон
―
Чтобы жить на Руси было хорошо.
М. Курников
―
Чтоб обеспечить всем здоровье. Железной рукой загнать к счастью.
О. Кашин
―
Чтобы создать новый порог управляемости массами. Это ж очевидно, что уже не привязано никак к этой самой...
Л. Лазерсон
―
Я только тебе говорила, нет никакого порога управляемости. Люди вон выбегают на улицу по любому поводу. В Амстердаме протестуют, в Европе все протестуют.
О. Кашин
―
Это пока. Более того, с Запада, конечно, придет.
Л. Лазерсон
―
Во Франции будут очень жестко протестовать.
О. Кашин
―
Ты видела, как в Амстердаме собаками травили протестующих?
М. Курников
―
Это жутко просто.
О.Кашин: Удваивать цены на газ, тем более в Новогодние праздники, Путин бы не решился примерно никогда
О. Кашин
―
Это жутко, да. Представьте, что если бы Путин травил кого-то собаками, какой был бы шум. А это другое, как принято говорить.
Л. Лазерсон
―
А вот сейчас вырежут и во все каналы нас разместят.
О. Кашин
―
Разместят, да. Привет, дорогие кремлевские защеканы.
М. Курников
―
Последний вопрос тебе, Олег, про Калининград. Тут возбудилась аудитория наша по СМС, Вайберу, Вотсапу +7 985 970 45 45. Знаешь ли ты, как по-польски должен называть Кенигсберг?
О. Кашин
―
Он должен называться Кролевец, это понятно. Но, на самом деле, как раз в 90-е, когда не было еще страшно взаимодействовать с западными коллегами в научной среде академической, как раз Калининградский университет с поляками сделал таблицу правильных славянских названий. То есть, допустим, город Балтийск был Пиллау у немцев и, значит, должно быть Пиллава или Прейсиш-Эйлау – тоже Илава. По-польски это бы проканало. Но в нашей традиции такого нет ославянивания немецких названий. Это опять же что-то такое казахское. Оренбыр, Оренбыр. Ну какой Оренбыр? Оренбург.
М. Курников
―
Во-первых, Оренбор, конечно.
О. Кашин
―
Оренбор, тем более.
М. Курников
―
А по-башкирски – Ырынбыр.
Л. Лазерсон
―
Подожди, а тебя количество бургов в названиях городов тебя никак не смущает?
М. Курников
―
Не ущемляет?
О. Кашин
―
Я ж говорю, это показатель великой культуры, естественно, которая впитала в себя все лучшее. Наш словарь написал датчанин Даль.
М. Курников
―
Кстати говоря, в Оренбурге.
О. Кашин
―
Да, в Оренбурге. В Ырынбыре, да. Наш этот самый наше все – негр, как принято говорить у либералов. Ну и что? Ну и что, господи?
М. Курников
―
Спасибо и тому, и другому флангу: Олегу Кашину, журналисту, который из Лондона на связи...
О. Кашин
―
Спасибо большое. Пока.
М. Курников
―
И Лизе Лазерсон, феминистке, которая из Ярославля, правильно?
Л. Лазерсон
―
Пока-пока. Да, да, да.
О. Кашин
―
Завтра Лиза в Кашине будет.
М. Курников
―
Всем пока.
О. Кашин
―
Пока.
Л. Лазерсон
―
Пока-пока.