Олег Кашин, Лиза Лазерсон - Атака с флангов - 2021-11-18
18 ноября 2021 года.
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» — Олег Кашин, журналист; Лиза Лазерсон, феминистка, блогер.
Эфир ведет Никита Василенко.
Н. Василенко
―
20 часов и 7 минут в Москве. Действительно в эфире «Атака с флангов». И, как всегда, журналист Олег Кашин и феминистка Лиза Лазерсон атакуют с разных сторон. А я в роли кота Леопольда, который говорит: «Ребята, давайте жить дружно». Я, Никита Василенко.
О. Кашин
―
Никита, вы так сказали, что Кашин – журналист, Лиза – феминистка. Мы с Лизой оба феминисты. Поэтому, я думаю, здесь большой проблемы нет. Да, здрасьте.
Л. Лазерсон
―
А ты знаешь, что, кстати, очень сильно почему-то всегда критикуют это представление? И мне даже Максим говорил, что пишут, людей реально очень волнует, почему журналист и феминистка? Как будто это что-то плохое.
Н. Василенко
―
Нужен диплом. Диплом феминистки.
Л. Лазерсон
―
Да, диплом феминизма. А мне кажется, так прикольно. Хочется оставить это представление. Я не понимаю в этом проблемы.
О. Кашин
―
Представление весьма дурацкое, на самом деле, конечно же.
Л. Лазерсон
―
Дурацкое, да? Ну, значит надо заменить.
О. Кашин
―
Нет.
Л. Лазерсон:Понятно, что никто переписью не занимался.
Н. Василенко
―
Мы будет редактировать, отрабатывать.
Л. Лазерсон
―
Это Венедиктов придумал. Он согласовывал название.
О. Кашин
―
Не, как раз именно, что не надо заменять. Именно, что дурацкое, но так и надо, потому что слишком много серьезных фейсов у нас в телевизоре и на радиовещании. И сегодня вот эти постные рожи, которые делают вид, что им жалко лося (Рашкин сознался в убийстве лося), и эти гнусные просто лицемеры из пропаганды, из Государственной думы, мой любимый Владимир Вольфович Жириновский сказал, что прощается с Рашкиным, провожая его в последний путь, – это, конечно, кошмар, на самом деле.То есть понимая всю неоднозначность поведения Валерия Рашкина, – напомним, это, на самом деле, такой лидер внутриКПРФной оппозиции, который бесит и Администрацию президента, и, надо полагать, Геннадия Андреевича Зюганова, – избавиться от Рашкина хотят многие. Эта ситуация с охотой, на которую… Ну да, надо быть, конечно, человеком не продумывающим многоходовочки на полшага вперед, чтобы в такой ситуации, когда ты под колпаком, за тобой следит чуть ли не ФСБ, идти и охотиться. Он сегодня признал, что лось убит им, но он принял его за кабана и не думал, что незаконная охота.
И хорошо, да, господа… Я не знаю, как правильно обращаться к тем людям, которые делают вот те постные лица, обличая Рашкина.
Н. Василенко
―
«Товарищи».
О. Кашин
―
Ну не, наверное, не «товарищи».
Л. Лазерсон
―
«Господа».
О. Кашин
―
Эти гуси нам, русским свиньям, не товарищи. Тем не менее да. Тем не менее все-таки если вдруг мы узнали, что есть консенсус: убивать животных на охоте – нехорошо, наверное, надо напомнить какие-то вещи. Я специально запомнил два момента. Первый – более одиозный. Мы помним, недавно совсем, когда какая-то была дата, когда на Камчатке депутат от партии «Единая Россия», возглавляемой… Кем, кстати говоря, Путиным или Медведевым? У них там такая сложная ситуация. В общем, также известная вещь. Он убил человека. Перепутав якобы с медведем, убил на охоте человека единоросс. И, в общем, неслышно было, как разрывают рубахи все новоиспеченные экологи.И на прошлой неделе также была история довольно дикая, когда в Якутии, если помните, судья, пристав и ФСБшник втроем наохотились незаконно в несезон на 13 оленей и еще одного соболя. И опять-таки, эта новость чуть-чуть прошелестела по периферии таких маргинальных медиа и не стала первополосным поводом. А Рашкин – это Рашкин.
Л. Лазерсон
―
Но осудили этих всех людей?
Н. Василенко
―
Но они силовики. Им положено быть с оружием.
О. Кашин
―
Да, да, да, конечно, им можно, им прощается. То есть, на самом деле, давайте также скажем, мы всерьез допускаем, что Валерия Рашкина могут реально упечь в тюрьму за вот эту ситуацию с лосем. То есть максимальный срок, нулевая терпимость по отношению к Рашкину может быть применена. И это, конечно, безумный беспредел.Действительно, я буквально месяц, может быть, назад перед сном просто читал детективный роман старинный нуаровских времен Раймонда Чандлера, который назывался, по-моему, «Испанская кровь», где как раз честный сыщик в гангстерском городе что-то там расследует, и коррумпированный босс ему говорит: «А вот съезди вот туда на озеро». Он едет на озеро, там выходит, там ничего нет, возвращается, а у него в багажнике – туша оленя. И тут же подходит охотничий инспектор и его пытается отправить на бутылку правосудия.
И действительно, это история, как мы видим, несчастного, затравленного сильного человека Валерия Рашкина, который в здоровой России был бы каким-то влиятельным, серьезным политиком. Видим, как его ломают и уничтожают. Действительно, как будто перед нами – и, на самом деле, так и есть – человек, находящийся в прямом противостоянии буквально с гангстерами, потому что именно эта мафиозная этика, мафиозное поведение очень часто оказывается определяющим для Российского государства. Это, конечно, стыд и позор. И, естественно, не оправдывая убийство лося, я шлю Рашкину, естественно, всяческие пожелания держаться и побеждать этих мразей, которые его всячески травят.
Н. Василенко
―
Коллеги, у меня вопрос. Чистосердечное признание Рашкина поможет хоть как-то спасти его карьеру?
Л. Лазерсон
―
Нет, конечно. Я как пиарщик хочу сказать, что самая большая ошибка – это когда ты меняешь показания в процессе, в ходе игры. То есть ты сначала отнекиваешься, говоришь, что нашел, что хотели его разделать (ну, собственно, как всегда, мне кажется, в таких случаях с охотой), и затем ты говоришь: «Я убил лося». То есть где вы находитесь? Вы убили, не убили? Это прям реально большая ошибка.
О. Кашин
―
Это буквально, Лиза, дословно кейс Ефремова.
Л. Лазерсон
―
Да, да, да. То есть это точно, что делать не нужно – постоянно менять показания. И мне кажется, что рассказ у него был такой живописный: метель, ночь, невидно ни зги. Буквально такой Пришвин с лицом Рашкина. И я надеюсь, что его не посадят в тюрьму. Я думаю, возможно, какая-то ему ссылка обеспечена. Конечно, не на Лосиный остров, но куда-то там на остров Елены.
О.Кашин: Нулевая терпимость по отношению к Рашкину может быть применена. И это, конечно, безумный беспредел
О. Кашин
―
Из Госдумы, по крайней мере, откуда его сейчас уже выгоняют.
Л. Лазерсон
―
То есть мы видели, как Наталью Поклонскую сослали в Кабо-Верде, и она оттуда буквально пишет записки из подполья.
Н. Василенко
―
Может, он Рослесничество возглавит, чтобы искупить.
Л. Лазерсон
―
Записывает трясущейся рукой видеострим, отвечает на вопросы про QR-коды. Совершенно что-то такое уже аморальное с точки зрения власти говорит, что это нарушает Конституцию – введение QR-кодов в транспорте. Мне кажется, вот это новая политическая категория вот этих вот ссыльных, которые тоже уже становятся чем-то таким присущим. То есть не только можно отправить в тюрьму, в острог, можно и в ссылку на какое-нибудь не очень уважаемое место. Вот я все-таки надеюсь, что Рашкину уготована какая-то такая судьба, и Геннадий Зюганов как-то его защитит, пощадит. Хотя я согласна с Олегом, что, возможно, это, конечно, с подачи скорее КПРФников, чем администрации. Почему-то мне так кажется.
О. Кашин
―
Нет, я так не утверждал.
Л. Лазерсон
―
Нет? Мне такая версия кажется логичной.
О. Кашин
―
Это синергия все-таки. Потому что, конечно, сейчас компартию мочат. Вчера была история, если видела, про обвиненного опять же с такой гигантской натяжкой. Якобы 3 года назад показал ребенку фаллоимитатор, на этом основании обвинен в педофилии также приморский депутат из той части КПРФ, которая считается несистемной. И, соответственно, вот этот поток уже новостей, когда нам объясняют, что КПРФ – партия убийц и педофилов, – это дикая мерзость.
Л. Лазерсон
―
Ну вот помнишь, летом в разгар кампании было вот это, когда они взяли «скопинского маньяка» и футболку КПРФ надели на него.
О. Кашин
―
Да, разумеется. Я еще раз скажу. Мы часто говорим, сейчас борьба с КПРФ идет на уровне буквально газеты «Не дай Бог!» 1996 года. Но в чем принципиальная разница? Уж я постоянно здесь ругаю старых либералов за ту кампанию, когда они продали свой анус Кремлю, чтобы не допустить якобы коммунистов к власти. Да, они на этом зарабатывали, они обманывали, они манипулировали людьми, но они, политтехнологи 25-летней давности, на самом деле верили, что коммунизм – зло, коммунистов допустить нельзя.Нынешнее поколении АПшных, ФСБшных циников, которые сами у себя на кухнях и в кабинетах говорят «да, товарища Сталина на вас нет» или «мы наследники Дзержинского» и так далее, они гораздо гаже, гораздо лицемернее тех гайдаро-чубайсовского поколения негодяйских политтехнологов. В общем, да, действительно абсолютно дикая вещь.
Но, Лиза, если ты заговорила о QR-кодах, может быть, подхватим эту тему и продолжим?
Л. Лазерсон
―
Давай-давай.
Н. Василенко
―
Действительно, да. У нас QR-коды становятся обязательными на транспорте.
Л. Лазерсон
―
В четверг у меня еще было «Слухай Эхо». Я тоже, буквально как Поклонская, сказала в эфире, что, конечно, перемещение с помощью QR-кода нарушает Конституцию. Но потом я поняла, что это немножко не так все-таки, потому что у тебя есть право конституционное на перемещение, но нет права перемещения на транспорте или на собянинском электробусе.
О.Кашин: Эти постные рожи, которые делают вид, что им жалко лося (Рашкин сознался в убийстве лося)
О. Кашин
―
Ну, ой, ой, ой.
Л. Лазерсон
―
Олег, это действительно так. Вот сейчас уже очень холодно в Москве, если нас слушают немосквичи. Вот лондонцы слушают и участвуют. Вот у меня муж весь год перемещается на велосипеде. Вот прямо такой отбитый велосипедист, скажете вы, сумасшедший человек. В Москве холодно. Но вот так тоже можно. Поэтому я все-таки думаю и надеюсь, что большая часть людей пересядет на велосипеды и будут полностью здоровыми.
О. Кашин
―
Не, ну Лиза, все-таки когда люди едут на велосипеде, они же едут куда-то. И вот это «куда-то» тоже вопрос: QR-код или не QR-код. В магазин, за едой, еще куда-то. И это все равно, если говоришь про Конституцию, упирается в право на жизнь буквально.
Л. Лазерсон
―
Нет, сама вакцинация, конечно, нарушает твое просто право на целостность телесную. Это 100%.
О. Кашин
―
Нет. А вот опять же мы играем в такую игру. Интересная игра. Может быть, слушатели не знают. Берутся три наперстка таких обычных портновских и один шарик. И вот раз – под каким-то наперстком лежит шарик. Надо покрутить наперстки. И угадайте, друзья, где шарик. Вакцинация, Лиза, конечно, хорошо. Мы говорим о чем: о вакцинации, об уколе или об аусвайсе, который выдают человеку, чтобы его пускать или не пускать туда, куда ему надо, куда он хочет?Еще раз напомним, на самом деле, конечно же. Вакцинация, вот эти легендарные уколы. У вас – «Спутник», я кололся «АстраЗенекой». Я привитый. Я не антиваксер, ничего не могу про себя сказать в этом смысле, но все же. Что дает прививка? Прививка дает тебе, как считается, как заявлено, что, если ты заразишься, не дай бог, ты будешь болеть не тяжело, ты не сдохнешь. Прививка тебя не защищает от того, чтобы ты кого-то не заразил. Если ты подцепил коронавирус, будучи привитым, ты будешь заразным. Поэтому QR-код, с которым ты идешь в магазин, никак не снижает опасность заражения людей в магазине.
Л. Лазерсон
―
Других людей.
О. Кашин
―
Да, разумеется. И те люди, которые говорят: «А, ты против QR-кодов, ты антиваксер», эти люди – гнусные манипуляторы. Более того, вот опять же давайте немножко, конечно, может быть, понагнетаем, но все же. Сегодня в новостях я прочитал, что в городе Дели в нашем братском индийском вводят локдаун. Из-за чего? Из-за загрязнения воздуха. Людям на выходных не велели выходить из дома. То есть уже как бы практика. Ага, оказывается, локдаун – это прикольно. А давайте сделаем просто локдаун в честь, допустим, 76-летия Победы
Л. Лазерсон
―
Нового года.
О. Кашин
―
А давайте локдаун в поддержку опять же лосей, убитых Рашкиным. Вот я наблюдаю действительно очень странное разделение. Обычно те люди, которые против гомосексуализма, за Путина, за «деды воевали», они почему-то антипрививочники и антиQR-кодисты. А люди, которые за свободу, за свободу совести, демократию и против Путина, опять же фейсбучная публика, они такие жесткие антиантиваксеры, которые рвут рубаху и говорят: «Надо лишить всех дураков антиваксеров права всего, права на жизнь буквально».Хорошо, друзья, вот я Путин. Я слушаю ваш либеральный запрос. И если вы хотите кого-то лишить права на свободу (конечно, во имя прививки) – я продолжу вашу мысль – давайте сажать в тюрьму, набутыливать, изолировать антиваксеров, навальнистов, журналистов, диссидентов и иеговистов, как уже в России делается. Это ж именно то. Речь не об эпидемиологии, речь о свободе.
Н. Василенко
―
Иеговисты, напомню, экстремистская организация.
О. Кашин
―
Да. Понимаете, в России людей преследуют за веру. Это отдельный разговор. Просто кошмар. И вот в это пространство выталкивается сейчас значительная часть людей. И, на самом деле, конечно, обнадеживает вот этот слом, когда вдруг консерваторы путинские, глубинный народ оказывается за свободу, а либералы оказываются тоталитарными строителями концлагерей. Интересно, кто кого сборет.Более того, Лиза, я думаю, мы об этом подробно говорить не будем, но вот наши с тобой горячие споры последних недель на тему того, что фашизм, сегрегация, вот Собянин сейчас опять сказал, что мигрантов надо…
Л. Лазерсон
―
Давайте после рекламы.
Н. Василенко
―
Давайте после рекламы.
Л. Лазерсон
―
Я напомню Никите. А то нам уже машут.
О. Кашин
―
У нас уже пора? Да, да, да, окей.
Л. Лазерсон: Большая ошибка – это когда ты меняешь показания в процессе, в ходе игры
Н. Василенко
―
Пандемия стала эпохой победивших бюрократов. Ну а мы прерываемся на рекламу. Это «Атака с флангов». Оставайтесь с нами.РЕКЛАМА
Н. Василенко
―
20 часов и 21 минута в Москве. +7 985 970 45 45 – телефон прямого эфира. Не забывайте, что можете за нами подглядывать в Ютюбе и в Яндекс.Дзене. И вот Лиза уже что-то хочет сказать.
Л. Лазерсон
―
Я последнюю про QR-коды наброшу тему.
О. Кашин
―
Лиза, предпоследнюю.
Л. Лазерсон
―
А, еще хотел? Прости. Я просто хотела добавить, что QR-коды начинались как такая хипстерская примочка, что не у всех, во-первых, есть гаджеты.
О. Кашин
―
Да, 10 лет назад.
Л. Лазерсон
―
И вот ты приходишь в какую-то галерею, не знаю, в гараж, и там у тебя белая стена, какой-то арт-объект, и вот загадочный QR-код, и ты нажмешь – и узнаешь. Или какой-то пафосный магазин «Стокманн» или «Азбука вкуса»: по QR-коду можно было какие-то словить акции.
Н. Василенко
―
Язык для своих.
Л. Лазерсон
―
Да. То есть это была такая фишечка, такая понятная какая-то игра, некая такая интересинка, которую добавляли бренды и компании. И вот прошло 10 лет и один поворотный момент в истории QR-кодов – и целое изобретение превращается из какого-то продвинутого хипстерского в какое-то чудовищное, вот в буквальную реализацию антиутопических вот этих «Д-503» надписей, как ты говоришь.
О. Кашин
―
Лиза, ты, наверное, как чиновник из десятых или нулевых годов, романтизируешь хипстерскую среду тогдашнюю, потому что, на самом-то деле, QR-коды с момента своего появления, да, все писали IT-журналисты, то это модно, это эффективно, но выглядели такой мертворожденной штукой, которая не взлетит. И понятно, что мода на них уже прошла. И при этом вдруг сейчас чиновничество эту моду заново…
Л. Лазерсон
―
Погоди, погоди. Мне кажется, немножко не так. То есть приходишь в любой магазин, и чтобы посмотреть что-то про товар, ты быстрее нажмешь на QR-код везде от какой-нибудь «Икеи». Это суперудобно.
Н. Василенко
―
Но это касается только больших городов.
Л. Лазерсон
―
Может быть, у вас в Лондоне все более ретроградно.
О. Кашин
―
Да, с позиции деда, который давно не был в прогрессивной Москве. Но я тоже хотел сказать. Вот начал говорить о том, что на днях всех потряс Сергей Собянин, который подхватил ту новую официозную правую повестку, что не нужны нам уже эти таджики и узбеки, сами справимся.
Н. Василенко
―
Но он так не говорил. Он дословно сказал: «Другого качества люди нужны».
О. Кашин
―
Да, другого качества люди. Это еще жестче, еще веселее. Мы обсуждаем главное, такое флагманское СМИ «Ридовка», которое последний месяц (или два) регулярно пишет о преступлениях, совершаемых инородцами в России. И поскольку, да, время от времени происходит сбой: пишет, что это был кавказец, а это был, допустим, казах, теперь они придумали эвфемизм «бородач» («бородач напал на человека»).
Л. Лазерсон
―
Кстати, про хипстеров. Вот в 2012 году были модны бороды у всех. Знаете, есть такой мем националистический «бородач Чед». Вот знаешь, Чед, который блондин с бородой, с идеальными арийскими чертами лица, который хочет угнетать. И, по-моему, вот он скорее «бородач», чем казах или кавказец.
О. Кашин
―
Лиза, давай я отработаю еще норму наших любимых юморесок. Но это, понятно, банальная вещь. Знаешь, да, дагестанские ученые разработали очко. Но это опять-таки на полях заметка.А на самом деле вот я что хотел сказать. Мы гадали, откуда берется это поправение Российского государства. И я прочитал статью прекрасного, на самом деле, моего одного из любимых политжурналистов Андрея Перцева в издании «Медуза» о том, как…
Н. Василенко
―
Которое иностранный агент.
О. Кашин
―
Иностранный агент, да. О том, как российская власть боится вести серьезную массовую кампанию за вакцинацию, потому что и так падает рейтинг Путина, а если еще в массовой сознании Путин будет увязан с вакцинацией, то это будет вообще катастрофа. И я подумал: «А может быть, действительно отвлекают?» Мы говорили, от чего-то отвлекают этим разжиганием межнациональной розни. Может быть, тупо отвлекают как раз от этого QR-кодирования и прививок. «Давайте народ увлечется, займется, что называется, этническими чистками или ожиданием их, а тем временем мы его посадим в цифровой ГУЛАГ». Наверное, такая версия. Не знаю, прав ли я.
Л. Лазерсон
―
Ты знаешь, я тоже. Когда я увидела эту новость, у меня тоже первая мысль была, что рейтинг падает и нужно такими максимально популярными какими-то вещами типа националистических плоских самых лозунгов заниматься. Но если бы в эту субботу мне не пришло – Олег, ты видел – в родительский чат детского садика сообщение, которое называлось «Пройдите анкету народов, населяющих Москву».
Н. Василенко
―
Москву. Любопытно.
О.Кашин: Я постоянно здесь ругаю старых либералов за ту кампанию, когда они продали свой анус Кремлю
Л. Лазерсон
―
Это прекрасно. И я подумала: «Господи, Москва – это просто город победившего BLM». И очень странно смотрится сочетание вот этого явно какого-то прособянинского проекта с этим вовлечением детей в «узнавание народов Москвы» с его вот этим заявлением про народ или людей другого качества.
О. Кашин
―
Разные люди пишут разные речи.
Л. Лазерсон
―
И там притом очень странно было. Ты должен был ответить на вопросы «Кто ты по национальности?» и «Кто по национальности твой ребенок?». И тут, пожалуйста, к вопросу про кавказско-казахского метиса, которого все пыталась «Ридовка» выяснить, кто он все-таки был.
О. Кашин
―
Бородач.
Л. Лазерсон
―
Да, бородач. Сын – бородач. И, наверное, перепись населения что должна была сделать?
Н. Василенко
―
А вот важная цифра была на этой неделе, что 100% переписали население.
О. Кашин
―
Не 100%, а 140%.
Н. Василенко
―
Ну, 146%, наверное, да.
О. Кашин
―
Да, да, да.
Л. Лазерсон
―
Наверное, тоже связано с каким-то лагом системы. Давайте думать об этом. Но самое интересное. Вот я пользуюсь общественным транспортом, в котором, кстати, люди достаточно ответственно носят маски. И там была такая огромная реклама, что перепись до 8-го числа. И вдруг я еду 9-го и, оказывается, перепись уже до 16-го числа. То есть понятно, что никто переписью не занимался.
Н. Василенко
―
Но уже к этому моменту 99% было переписано.
Л. Лазерсон
―
Наверное, они ради 1% добирали. Но самое смешное, что после вот этой переписи, которую ты прошел онлайн, к тебе же должен был приходить проверяющий и проверять, ты ли действительно проголосовал. У меня вопрос очень серьезный. Почему, когда было электронное голосование, никто не ходил? Ведь это же тоже не у всех там есть привязанная вот эта электронная личность. И, может быть, какие-то были нарушения. Почему этого не было? Мне кажется, что просто надо как-то объединить голосование с переписью населения или, может быть, вверить Алексею Венедиктову перепись населения, тогда бы она прошла гораздо более эффективно.
О. Кашин
―
Не, вопрос действительно риторический, потому что мы понимаем, что такое электронное голосование, понимаем, что в этом направлении будет двигаться манипулятивная практика российской власти. И если ссылаться на фильм «Дюна», собственно, в этом мире пост, пост, пост, почему там нет компьютеров? Потому что они сами от них отказались, сами их уничтожили, чтобы компьютеры не захватили их разум. Это действительно так и есть.
Л. Лазерсон: А Qr
―
коды как они смотрят?
О. Кашин
―
Вот и QR-коды. Но, собственно, вы все видели фильм «Дюна».
Л. Лазерсон
―
Нет. Я не видела.
Н. Василенко
―
Без спойлеров, пожалуйста. Ради Лизы без спойлеров.
О. Кашин
―
Но еще, на самом деле, к событиям дня, чтобы не забыть. Во-первых, я действительно прямо хочу в рубрике «Уголок чтения» прочитать тюремное письмо Юрия Хованского, которое, по-моему, страшное.
Л. Лазерсон
―
Давай. Страшное.
О. Кашин
―
Можно, да? Нужно.
Н. Василенко
―
Минута осталась.
О. Кашин
―
Юрий Хованский пишет своему корреспонденту: «Привет, Денис! Поддерживать меня бесполезно. Все кончено. Про северное сияние по телеку передавали. Нет, Денис, я не верю, что все будет хорошо. Следствие нашло подставных свидетелей. Они дали лживые показания о том, что я пел песню в 2018-м, а не в 2012-м». Это песня, за которую известного блогера Юрия Хованского реально сажают в тюрьму на 7 лет за оправдание терроризма. Ну, максимум 7 лет.– «Теперь никакие сроки давности не действуют. Это означает 7 лет тюрьмы, что в моем случае равносильно смертному приговору. Параллельно меня кладут в дурку с левым диагнозом. Там меня обкормят барбитуратами, чтобы сделать ссущимся под себя дурачком. Никто не сможет продержаться до конца. Я, по сути, уже мертв, Денис. Они приговорили меня к смерти. Этих беспредельщиков не остановить. Они используют левых свидетелей направо и налево. Им за это ничего не будет. Мой совет: если есть голова на плечах, валина хрен из этой проклятой страны».
Хочется сказать, действительно, что мы до сих пор не знаем, кто заказчик дела Юрия Хованского, потому что такие дела… Ни за что человека укатывают в лагерь буквально, действительно, на годы, что в его случае равноценно смерти. Свободу Хованскому!
Н. Василенко
―
И на этих словах мы прерываемся на новости и короткую рекламу.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
Н. Василенко
―
20 часов и 33 минуты в Москве. Продолжается программа «Атака с флангов». На своих местах Олег Кашин и Лиза Лазерсон. Напомню координаты прямого эфира. +7 985 970 45 45 – телефон для ваших СМСок. И не забывайте за нами подглядывать в Яндекс.Дзене и на канале «Эхо Москвы» в Ютюбе. И тут важное объявление, важный анонс одной статьи, что вашингтонский обком посредством издания, которое у них там прикормлено, «Rolling Stone»…
Л. Лазерсон
―
Погоди. Я тоже хочу сказать про Хованского.
Н. Василенко
―
Не сдержалась.
Л. Лазерсон
―
Извини, перебью тебя. Да, Олег, спасибо, что прочитал страшное письмо.
О. Кашин
―
Оно реально страшное. То есть это мрак.
Л. Лазерсон
―
Безумно страшное письмо. Я просто хочу сказать, что все-таки чтобы люди полностью понимали, что песенка, за которую его судят, была исполнена в 2012 году и в 2018 году ее кто-то перезалил, и говорят, что якобы вот эта вещь была исполнена в 2018 году. Я просто хочу всем абсолютно – это важное такое призывание – всем блогерам, всем политическим обозревателям, вот Олегу Кашину тоже мое воззвание: закрывайте свои старые ЖЖ, потому что там дофига всего можно найти, что можно вот таким образом легко перезалить и на что могут ссылаться, как на недавнюю какую-то новость.
Л. Лазерсон: Сама вакцинация, конечно, нарушает твое просто право на целостность телесную. Это 100%
О. Кашин
―
Можно я покаюсь? Я реально лет, наверное, уж 10 назад стер у себя из ЖЖ свой пост от 1 сентября 2004 года, что властитель слабый и лукавый Владимир Путин наконец-то столкнулся с испытанием в виде Беслана. Я подумал, что, действительно, это избыточная острота.Но, опять-таки, к вопросу… Опять же, прошу прощения у Никиты, что мы не заговорили еще про «Rolling Stone». Говорят, сажают ни за что и как обесценивают эту дикую и действительно адскую проблему, которая возникает регулярно. Вот история, которая у всех на слуху. И я вижу пикетчиков: «Моего деда сажали за анекдот, и теперь в России сажают за анекдот». Полковник Шендаков, который рассказал у себя в Ютубе анекдот. Я его произнесу и объясню, почему его можно произносить.
Н. Василенко
―
Анекдот про росгвардейца.
О. Кашин
―
Про росгвардейца, да, рассказал анекдот, что врач отрезал росгвардейцу яйца, извините. И росгвардеец говорит: «Как же так? У меня аппендицит, я ж тебе сказал». А врач ему говорит: «Я тебе тоже говорил, что иду домой, а ты решил, что я иду на митинг». И вот это везде гуляет по новостям: человека посадили за анекдот. На самом деле, и Шендаков сам это признает, что да, он перебрал, после анекдота рассказав… Условно говоря, если бы там сидела Лиза, она бы сделала мхатовскую паузу, что несмешно. Но тем не менее потом он сказал дословно: «Давайте всем резать этим тварям, - то есть российским силовикам, - яйца».И вот за этот призыв, который, действительно, на самом деле, сделаю такую сноску, плохо, вредно, нельзя, это дикость абсолютная даже за такие слова сажать, когда к неограниченному кругу лиц угроза. Потому что если я говорю «я убью Лиза Лазерсон» – это угроза Лизе, когда говоришь «смерть мразям» – это публицистика. Но тем не менее в российской нынешней практике это уже четко очерченная такая красная линия – призывать к расправе над силовиками. И когда ты, добрый журналист, который хочет, чтоб в России была свобода, говоришь: «Полковника Шендакова сажают, - ну, не сажают, ему 3 года условно, - за анекдот», – это неправда, манипуляция, и она обесценивает.
Л. Лазерсон
―
Подожди. Я не поняла. То есть ты считаешь, что за такие вещи можно сажать, за шутку такого рода?
О. Кашин
―
Я оговорился сейчас же, что за любые слова, если они не есть угроза, обращенная персонально…
Л. Лазерсон
―
Сажать нельзя.
Н. Василенко
―
Но информация была подана по-другому, не полностью.
О. Кашин
―
Да, да, да.
Л. Лазерсон
―
Я просто хочу тебе сказать, что вот эти заявления… Помнишь, у тебя тоже выходило по поводу набутыливания, что «мы придем к власти и их набутылим». Это примерно волковская какая-то фраза.
О. Кашин
―
У меня? Нет, не помню.
Л. Лазерсон
―
Ну, не придем к власти, а что тебе бы хотелось, чтобы этого…
О. Кашин
―
Не, не, не. Ты меня путаешь совершенно. Я помню даже, о чем ты говоришь.
Н. Василенко
―
Олег Кашин пошел в отказ.
Л. Лазерсон
―
Про твою колонку.
О. Кашин
―
Совершенно не то писал. Мы это обсуждали. Нет-нет, абсолютно не так. Вот я привожу пример. Дело «Нового величия» тоже когда начиналось именно в медийном поле, изначально был посыл: дети сидели в чате и болтали, и ничего больше не было. А потом оказалось, что не совсем дети, сторонники Мальцева. И, соответственно, там чуть-чуть накрутилось. Когда, желая сделать добро, ты упрощаешь и начинаешь немножко врать, в итоге это ни к чему хорошему не приводит.И вот я желаю полковнику Шендакову… Это полковник в запасе, известный гражданский активист. Илья Азар пишет, который журналист «Новой газеты»: «Отбывал 15 суток в изоляторе в Москве. И там во дворе для прогулок было гвоздем нацарапано “здесь полковнику Шендакову находился в плену у оккупационных сил”». Ну вот такой человек. Знаем мы этот типаж. Просто еще раз: свободу полковнику Шендакову. Но говорить о том, что его сажают за анекдот или в России сажают за анекдот – это тот самый крик «Волки! Волки!», с которым мы боремся.
Л. Лазерсон
―
Но за анекдоты сажают тем не менее.
О. Кашин
―
За какие?
Н. Василенко
―
За анекдоты, за мемы, за все.
О. Кашин
―
За песню сажают Хованского.
Л. Лазерсон
―
За песню, за перепосты.
О. Кашин
―
Именно когда ты говоришь, что полковника сажают за анекдот – это и по защите Хованского тоже бьет. На самом деле, да, вот опять-таки, мы говорим: «Хованский спел песню много лет назад, когда в России еще не было закона об оправдании терроризма, в которой лирический герой карикатурный говорил, что “Норд-Ост” – это было клево».И действительно это вот такая коллизия, в которой, по-моему, все считают, нет состава преступления. Но российский суд, российская прокуратура почему-то именно к этому Хованскому применила вот такую зверскую меру – он реально до приговора в СИЗО. И будет Новый год встречать в тюрьме. И, как он сам пишет, его должны положить насильственно в дурку по сфабрикованному диагнозу. В общем, безумие абсолютное. Хованскому свободу.
А теперь «Rolling Stone» и Мэрилин Мэнсон, да?
Н. Василенко
―
Да, все так.
Л. Лазерсон
―
Опять про песни и про песни.
Н. Василенко
―
Все про песни. Я должен сказать, что «Новое величие» – экстремистское сообщество. Должны сделать сноску.
О. Кашин
―
Да, это все в России признано.
Н. Василенко
―
Да, как это мы делаем. Да, Лиза, про вашингтонский обком, издание, «Rolling Stone».
Л. Лазерсон
―
Действительно же это безумно странно, что огромное рок-н-ролльное издание, которое этого Мэрилина Мэнсона регулярно ставило на обложки, которое, в общем-то, его на этот пъедестал…
Н. Василенко
―
«Rolling Stone» создал Мэрилина Мэнсона.
Л. Лазерсон
―
Да, создал, можно и так сказать, прославлял вот тот рок-н-ролльный образ жизни на грани. Теперь он пишет обличительный материал. И не просто обличительный материал, а в доказательство приводятся песни. То есть буквально как наше российское правосудие приводит песню с лирическим героем, который там оправдывал терроризм, вкладывая это в уста самого Хованского, точно так же журнал «Rolling Stone» посмотрите, какие он приводит цитаты как некое доказательство плохости Мэнсона.Во-первых, Мэнсон – это все-таки отсылочка к Чарльзу Мэнсону. То есть хороший человек себя Мэнсоном не назовет. Мы это понимаем.
О. Кашин
―
Ильич Рамирес Санчес, да.
Л. Лазерсон
―
Дальше он продавал футболки с надписью «Kill mother. Kill father. Kill yourself». В альбоме «Portrait of an American Family» («Портрет американской семьи») у него есть песня про насилие над детьми. И кто-то увидел, что там лирический герой получает удовольствие, почти как Набоков. «Я хочу тебя больше, когда ты боишься» была песня. И все это доказывает виновность самого Мэнсона, его склонность к абьюзу. «Хочу убить тебя, как это делают в кино» – вот такие вот песни.
О.Кашин: Российская власть боится вести серьезную массовую кампанию за вакцинацию
И что самое интересное, в конце 90-х он написал очень подробную свою биографию, где гораздо более страшные вещи рассказывал, в частности. И этот эпизод полностью переписан в журнале. То есть в 90-е годы Мэнсон сам об этом говорит, и потом просто «Rolling Stone» берет это переписывает. Эпизод, что у него была девушка Нэнси, которую он регулярно бил. Вероятно, это была Мисси – это реальное имя. Нэнси – это как ее он в книге упоминает. Он ее бил на сцене. Такой был сценический акт: она сидела в клетке, он ее хлыстал каким-то хлыстом.
Н. Василенко
―
Элемент шоу.
Л. Лазерсон
―
Да, элемент шоу. Он об этом говорил в интервью, что он это как некий элемент патриархального общества, как раз хотел привлечь к этому внимание.
О. Кашин
―
Лиза, если ближе к делу, Мэнсона кэнселлим или, как говорится, реабилитируем?
Л. Лазерсон
―
Ты знаешь, вот про Мэнсона что интересно. То есть его сейчас, конечно же, кэнселлят, но интересно же, что он сам – вот это очень странная мысль, но это так – он сам был провозвестником всех этих новых ценностей. Он полностью своим таким квир-обликом, своими песнями протестовал против американской патриархальной такой традиционной христианской семьи, против христианской морали, против вот этой одноэтажной Америки, которая потом будет голосовать за Трампа. То есть он был как раз за всех вот этих представителей поколения Z, за всех квир-странных персон, которые хотят играть своей идентичностью и критически относятся ко всем классическим теориям общественным.И, в общем, anyways, ссылка на эту книгу, в которой якобы он говорил, что он действительно бил, и признавался, что он хотел даже убить эту свою девушку Нэнси. И вот что еще там было: такой тест, который я тебе в плане юморески, Олег, предлагаю пройти. Потом узнаешь, на что это тест. Олег, ты думаешь о сиськах прямо сейчас?
О. Кашин
―
Да, вполне, конечно.
Л. Лазерсон
―
Значит все хорошо. Ты когда-нибудь носил берет?
О. Кашин
―
Нет, никогда, что характерно.
Л. Лазерсон
―
Ты когда-нибудь разговаривал о хрустале?
О. Кашин
―
Бывало, бывало.
Л. Лазерсон
―
Ты гей. Ты когда-нибудь занимался сексом с беременной, и у нее потом родился сын?
О. Кашин
―
Бывало. Ты знаешь, бывало.
Л. Лазерсон
―
Гей. Дважды гей. Никит, с тобой уже не пройдет этот тест.
О. Кашин
―
Хорошо.
Л. Лазерсон
―
Такой тест был Мэнсона. При этом в книге же он писал, что он имел оральный секс активный с мужчиной, но это не делает его геем, потому что он не возбуждался, и изливающееся оттуда не орошало его лицо.
О. Кашин
―
Лиза, это прекрасно. Скажи все-таки, кэнселлим или нет? Потому что я хочу с контрпримером зайти. Это важно.
Л. Лазерсон
―
Ты понимаешь, даже Михаил Козырев считает, что кэнселлим.
Н. Василенко
―
Даже Михаил Козырев?
Л. Лазерсон
―
Да, Михаил Козырев, который писал про Вайнштейна, что 20 лет вы молчали почему? Проходит 3 года, и даже Михаил Козырев пишет «чудовище».
О. Кашин
―
Потому что вы воспитали уже Михаила Козырева. Вы, носители новой этики.
Л. Лазерсон
―
Смотри, мне кажется, что все немножко не так, потому что все-таки случай с Мэнсоном гораздо более тонкий. Там какие-то личные отношения. Там история все-таки абьюза и людей, которые находились в паре, где непонятно, действительно, что и как происходит, и одна сторона никогда не является некой истиной в последней инстанции. И в то же время с Вайнштейном очевидные уголовные преступления, обвинения в насилии. Кстати, к Мэнсону тоже одна девушка говорила, что он, например, заставлял ее не двигаться, иначе он будет кричать, иначе он на нее накричит.
О. Кашин
―
Лиза, меня просто пугает, что мы о Мэнсоне говорим больше, чем о Рашкине даже. Это ненормально и неправильно.
Л. Лазерсон
―
Почему? А мне кажется, на Мэнсоне же все выросли.
О. Кашин
―
А о Путине мы сегодня вообще не говорим.
Н. Василенко
―
Путин всегда с нами.
Л. Лазерсон
―
И Козырева, мне кажется, воспитали не мы. А знаешь, кто его воспитал? Оксимирон. Потому что первый раз, когда он сломался, он написал: «Понимаю боль человека. Вот это жертва». То есть когда мужчина заговорил…
О. Кашин
―
Когда у Оксимирона вышел альбом, составленный на 90% из старых песен, Козырев пишет: «Слушаю новый гениальный альбом». Как это здорово! Ну понятно, человек не в теме, но хочет нравиться левой молодежи.
Л. Лазерсон
―
В смысле не в теме? Олег, ты за Славу КПСС. Мы-то все за Оксимирона нормальные.
О. Кашин
―
Не, я за Славу КПСС. Да бог бы с ним. Слушай, я хотел сказать, рифмуя к Мэнсону, тоже про кто на ком рос. Естественно, главная книга, используемая в политических спорах сегодня, – «Гарри Поттер» эпопея. Вот сейчас 20 лет первому фильму. На «HBO» вышел фильм о фильме, куда не позвали Джоан Роулинг. Соответственно, почему не позвали? Официально об этом нигде не говорится. Но контекст таков, что последние 2 года она враг всех трансчеловеков и всех левых интеллигентов, потому что она однажды сказала: «Боже мой, почему вы говорите “существа, которые менструируют”? Ведь есть для этого слово “женщина”». Ее за это запинали и презирают.
Л. Лазерсон
―
Не совсем так она сказала. Но это не так.
О. Кашин
―
А как она сказала?
Л. Лазерсон
―
Она сказала «women», типа матки. В общем, она там пошутила над темой, как их называть. – «Я забыла. Кажется, у этих людей с менструацией было же имя. Как их называют? Матки? Вот эти вагины… А, женщины!»
Н. Василенко
―
В общем, она некорректно пошутила.
Л. Лазерсон
―
В общем, она действительно не очень красиво пошутила.
Н. Василенко
―
Но это же не повод кэнселлить.
О. Кашин
―
Ой, некрасиво пошутила. Ужас.
Л. Лазерсон
―
Смотрите, давайте поговорим отдельно про кэнселлинг.
О. Кашин
―
Лиза, подожди. Можно я произнесу свою речь, которую я начал?
Л. Лазерсон
―
Можно. Пожалуйста. Простите.
О. Кашин
―
Ты у меня пытаешься ее увести к Мэнсону в ад. Нет, я, на самом деле, сегодня заметил. Есть эта новость. Естественно, мы, какие-то замшелые консерваторы неосоветские, ее репостим с удовольствием, как-то комментируем «кошмар-кошмар, бедная Роулинг, мы на ней росли».А тут я увидел своего одного товарища, который с позиции, уж не знаю, западного левого или российского демшизоида пишет: «На самом деле, - обращаясь ко мне, не называя по имени (я понял, что это мне), - дорогие друзья, настоящая культура отмены – это вот это (и дает ссылку на статью Герасименко в “BBC” о том, как сторонников Навального удаляют из сериалов российских). А то, что здесь – это, на самом деле, просто люди, наверное, не захотели с ней сниматься. Это другое. Это не культура отмены».
И, на самом деле, вот что я подумал сейчас. Мне абсолютно, на самом деле, плевать на будущее трансфобов или, наоборот, трансов, на мои отношения с трансперсонами. Может быть, какая-то трансперсона откажется подавать мне руку когда-нибудь. Ну, что делать… Пока меня пытается кэнселлить Владимир Соловьев. Реально проблема. Человек звонит кому-то, чтобы добиться… Вот я сейчас дебютировал на «Газете.ру». Он приходит в движение, чтобы меня оттуда убрать.
Л. Лазерсон
―
Ты серьезно?
О. Кашин
―
Абсолютно! Уже сумасшедший такой абьюзер.
Н. Василенко
―
Сталкер.
О. Кашин
―
Сталкер, да. Преследует. Просто чмо какое-то дикое абсолютно. Но я не об этом. На трансов мне плевать. А вот когда со мной мои какие-то знакомые вступают в такую полемику: «Да что ты вообще говоришь? Как ты можешь говорить, что Роулинг несправедливо кэнселлят? Все нормально. Вообще это не кэнселлинг, а осознанный выбор». Я понимаю, что для меня болезненнее становится то, что рядом есть люди, для которых эта новая идеология есть повод как-то корректировать личное отношение. Это меня пугает именно как человека, всю жизнь считавшего, что установки эти идеологические, партийные и какие угодно – они совершенно дикие.Ну и да, вот хорошая шутка блогера пражского Антона Олегова, что отмечать 20-летие «Гарри Поттера» без Роулинг – это как отмечать 20-летие Великой Октябрьской революции в Советском Союзе без Троцкого. Хотя подождите…
Н. Василенко
―
Тонко.
О. Кашин
―
На самом деле, даже вот в этих вещах мы видим прямые параллели между большевизмом и, соответственно, тем, что мы называем новой этикой.
Л. Лазерсон
―
Новой тоталитарной сектой.
О. Кашин
―
Новой тоталитарной этикой, да, которая тебя, конечно, Лиза, съест, безусловно, и ты это прекрасно понимаешь. Ты ж сама привела пример. Мэнсон вот боролся с одноэтажной Америкой Трампа и теперь…
Л. Лазерсон
―
Сам породил всех нас миллениалов.
О. Кашин
―
Да, да, да, естественно. Логика та же, конечно.
Л. Лазерсон
―
Смотри, на самом деле, немного не такая ситуация конкретно с Роулинг. Потому что смотри, как раньше происходил кэнселлинг, и что мы все понимаем под кэнселлингом.
Н. Василенко
―
Теория кэнселлинга.
Л. Лазерсон
―
Да. Мы понимаем, что имеется в виду какая-то отмена или пересмотр именно произведений искусства человека, связанных с его личными качествами. Но здесь же этого не было. То есть вспомните, что было 3 года назад на Майкле Джексоне. Закрывали, его альбомы сжигали, его песни убирали из эфиров, их вырезали из кино, роли актеров вырезали из кино.Здесь совсем другая ситуация. Здесь просто автор полностью отчуждается от произведения, по-бартовски смерть автора происходит настоящая. И дальше мы хотим – приглашаем, хотим – не приглашаем саму Роулинг, мы можем ее недолюбливать, презирать за ее какие-то устаревшие взгляды, но «Гарри Поттера» мы будем любить, и мы это произведение не отменяем. Мне кажется, это здоровая абсолютно ситуация. Это гораздо лучше, чем было, например, с Джексоном, когда его песни… Вот Козырев говорит: «Не могу слушать Джексона». И сейчас будет: «Не могу слушать Мэнсона. Только Оксимирон».
О. Кашин
―
На самом деле, я понимаю, что ты сама та не думаешь, естественно, просто тебя уже этим идейным потоком несет. Ты приводишь пример: книга – хорошая, автор – плохая, поэтому автора отметаем, а книгу любим и бережем. Это вот как уезжает в Советском Союзе сценарист «Ну, погоди!» Феликс Камов в Израиль. И вот мы включаем «Ну, погоди!», и там автор сценария один Хайт остался, Камов исчез – вырезали из титров. Или там Савелий Крамаров, условно говоря, эмигрировал – фильмы с ним исчезают из проката.Абсолютно та же логика. Понятно, что это такой уже заезженный и единственный, который надо уже отменить за его опошленность, прием, когда мы сравниваем то, что есть сейчас в западном мире, с совком. Естественно, это совок.
Лиза, скажи мне как специалист пока еще не закэнселленный, а когда это началось? Потому что я помню нулевые годы, еще начало эпохи Обамы, когда не было всего этого кала. А потом – как по щелчку. Когда? Это кампания 2016 года, когда была борьба с Трампом? Раньше? Позже?
Н. Василенко
―
Или это Вайнштейн?
Л. Лазерсон
―
Нет.
О. Кашин
―
До MeToo было же, я не боюсь сказать, украинско-российское. Как будто бы на славянах мировая жаба опробовала эту практику: а вот давайте напишем, что уж не знаю кто был насильником.
Л. Лазерсон
―
Но никого при этом не кэнселлили. Я думаю, что да, большой сдвиг начался, конечно, с MeToo, потому что тогда стало понятно, что вот этими большими махинами как-то можно управлять общественным этим неконтролируемым потоком. Если мы даже про того же Мэнсона говорим, то в 2010 году, в 2009 году он ходил за ручку с этими мальчиками, которые только сейчас выросли и только сейчас начали давать показания.
О. Кашин
―
Да и с Михаилом Козыревым он ходил за ручку, естественно.
Н. Василенко
―
Но мы этого не знаем.
О. Кашин
―
Козырев пишет.
Л. Лазерсон
―
И Маколей Калкин тоже отказывался давать против него показания и публично не высказался. Было какое-то досудебное урегулирование. В общем, было какое-то огромное количество детей, которые подавали в суд. Как-то с ними это все частным образом урегулировалось. На телевидении были программы, посвященные этому. Все абсолютно были на стороне Майкла Джексона. Проходит буквально 5 лет – и всё, и мир меняется, и все начинают… Особенно «Neverland» показал, что даже необязательно быть… Хотя нет, обязательно. История жертвы интереснее стала миру. И вот мы же говорили с тобой про то, как кино тоже в эту сторону поворачивается.И еще интересная такая ремарка по поводу сожжения книг вот этого, связанного с кэнселлингом, и всегда рисуют в воображении именно правые круги, что вот вы сжигаете книги. Недавно посмотрела прекрасный фильм «Поцелуй Путина».
Н. Василенко
―
Вот Олег скучал по Путину.
О. Кашин
―
Я там снимался, да.
Л. Лазерсон
―
Олег, да, в котором практически был в главных ролях. И там Маша Дрокова, которая являлась комиссаром движения «Наши»…
О. Кашин
―
Известный венчурный инвестор теперь.
Л. Лазерсон
―
И участвовала во всяких достаточно неприличных акциях, про которые тоже говорилось, что они скидывали портреты каких-то великих оппозиционеров и либералов и топтали их ногами с надписью «Враг народа». В общем, ей на одном телешоу очень сильно предъявляли: «А вы хотите сжигать книги, Маша? Вот у вас, у нашистов, методы какие? Книги же будете сжигать». И она такая: «Нет… Я… Книги…». В общем, она не нашла, что ответить.
О. Кашин
―
Это был ведущий Игорь Васильков покойный совершенно прекрасный.
Л. Лазерсон
―
Фильм был про это. Про то, что нашисты будут сжигать книги. И я не знаю, как так получилось: только режиссер почему-то пропустил сцену с днем рождения какого-то либерального журналиста, Ильи Азара, возможно…
О. Кашин
―
Бериллия. Это неважно, да.
Л. Лазерсон
―
И там Доброхотов Роман сжигает книгу Суркова.
О. Кашин
―
Доброхотов Роман сжигает книгу Суркова. Это было действительно смешно.
Л. Лазерсон
―
То есть это так странно было. Маше Дроковой предъявляли, что будет сжигать она, но сжигают другие. Мне кажется, вот с новой этикой так же: будут предъявлять феминисткам, а сжигать будет Владимир Владимирович с РПЦ книги.
О. Кашин
―
Лиза, просто я по процедурному. Есть такой адвокат, хороший парень очень из Иркутска Лухтин. И он мне после прошлого эфира написал: «Вот что ты с Лизой орешь постоянно? Русский – значит спокойный». И я поставил у себя в календаре напоминалку перед сегодняшним эфиром: русский – значит спокойный. И в итоге я сегодня спокойный, и ты говоришь весь эфир, не давая мне сказать слово.
Н. Василенко
―
Не знаю. В комментариях писали, что Кашин снова не дает сказать Лизе.
О. Кашин
―
Я уходил, и в мое отсутствие людям кажется, что я много говорю.
Л. Лазерсон
―
Нет, нет, нет. В первой половине было, значит, так неравномерно.
О. Кашин
―
Тогда, Лиза, ответный тоже маленький тест. Что первым делом получила небинарная трансгендерная феминистка лесбиянка, когда сменила пол на мужской?
Л. Лазерсон
―
Минет.
О. Кашин
―
Повесточку.
Л. Лазерсон
―
Моя шутка была смешнее. И «Муз-ТВ» тоже получило повесточку.
Н. Василенко
―
Даже не повесточку, а целый штраф 1 млн рублей получило за гей-пропаганду. И ведущий отдельно.
О. Кашин
―
Да, ведущий. Это фантастика. Вот вы сейчас поцелуетесь, извините, в студии. Я ничего не имею в виду. И меня оштрафуют, условно говоря, за то, что я смотрел и не помешал вам целоваться. Это ровно об этом.
Н. Василенко
―
А что здесь не так? Тут нет гей-пропаганды.
Л. Лазерсон
―
Здесь куколдизм, Никит.
Н. Василенко
―
Пока уголовной статьи нет.
О. Кашин
―
Да, оштрафуют за куколдизм. Вот опять-таки я повторю это в эфире. Потому что российская пропаганда сегодня пишет везде, что какой-то литовский депутат сказал, что Тихановская обходится литовскому бюджету 4 тысячи евро в месяц – это кошмар, это недопустимо. Я хочу сказать, что как жаль, к вопросу о национал-куколдизме, что в России нет депутата, который бы спросил, а во сколько России обходится Лукашенко. Потому что даже сегодняшнее выступление Путина в этих интерьерах Черного Вигвама в красные шторы, и Путин – такой агент Купер – говорит что-то, когда он абсолютно воспроизводит лукашенковские методички. Из нашего опять же Путина сделали Азарёнка.
Н. Василенко
―
Ну почему же? Сегодня Путин сказал «давайте жить дружно», он призвал к диалогу с оппозицией.
О. Кашин
―
Опять же коллективный Азарёнок, а именно Телеграм-канал «Желтые сливы», который курирует пресс-секретарка Лукашено Эйсмонт, эта женщина чудовищная, написал: «Правильно Путин сказал: переговоры с оппозицией. А вы, бчбшники, – бандиты, насильники, мошенники, уголовники. И не с вами должен быть диалог».
Л. Лазерсон
―
То есть системная оппозиция. Это как у нас с КПРФ.
О. Кашин
―
Да, да, да. А там тоже есть какая-то, наверное, БПРФ условная. Ты знаешь, Белорусский демократический союз молодежи есть. Его нет, он БРСМ, на самом деле. По крайней мере, всего его так называют.
Л. Лазерсон
―
Кстати, ты смотришь «Муз-ТВ», Никит?
Н. Василенко
―
Давно не смотрел, потому что он ушел из основной кабельной сетки.
Л. Лазерсон
―
Мне просто кажется, что их обвиняют за пропаганду среди молодежи ЛГБТ (это же у нас такой закон), но молодежь не смотрит «Муз-ТВ».
О. Кашин
―
А сколько лет Никите?
Н. Василенко
―
27. Как раз возраст, когда уже не в армию.
Л. Лазерсон
―
Вот, миллениал.
О. Кашин
―
И, кстати говоря, вот опять-таки моя любимая тема. Понятно, что уже до абсурда. Но я помню, как в 1996 году именно телеканал«Муз-ТВ» делал главные ударные программы проекта «Голосуй, или проиграешь».
Л. Лазерсон
―
Конечно.
О. Кашин
―
Вот бумеранг из истории возвращается к этим людям. И уже пролетело наше время в эфире, да?
Н. Василенко
―
Да.
О. Кашин
―
Какой кошмар!
Н. Василенко
―
История циклична.
Л. Лазерсон
―
Это все я виновата, Олег.
Н. Василенко
―
И вот ровно на этом моменте мы прощаемся с нашей аудиторией, со слушателями и зрителями программы «Атака с флангов». И объявление, что сразу после нас в программе «Тузы» вице-премьер и министр иностранных дел и европейской интеграции Республики Молдова Нику Попеску беседует с Алексеем Венедиктовым. Ну а в 21:30 – программа памяти литературоведа, переводчика Романа Каплана, где беседует Майя Пешкова с писателем Людмилой Штерн. Несколько слов также еще добавил от себя Дмитрий Муратов. И вот на этой грустной ноте мы прощаемся.
О. Кашин
―
Пока всем.
Н. Василенко
―
Всего самого доброго.
Л. Лазерсон
―
Пока-пока.