Молодежная политика: от комсомола до Наших - Максим Мищенко, Дарья Митина - Осторожно, история: 90-е лихие или время надежд - 2011-09-30

В.ДЫМАРСКИЙ: Здравствуйте, я приветствую аудиторию «Эхо Москвы», телеканала RTVi и всех тех, кто смотрит «Сетевизор». Это программа «Осторожно, история», которая имеет и подзаголовок свой – «Лихие 90-е или время надежд», и я - ведущий программы – Виталий Дымарский, сегодня я один, коллега – Владимир Рыжков в отъезде, но программа, естественно, стоит на своем месте и выходит в урочный час.

Как известно тем, кто достаточно постоянно слушает и смотрит нас, каждая программа еженедельная она отталкивается от какого-то события 90-х годов, и таким образом определяется тема, тему мы знаем практически вперед, она практически никогда не совпадает с актуальными событиями недели, или тем более дня, но тем не менее, мы стараемся от случая обсуждать актуальные темы, актуальные вопросы для современной России, отталкиваясь от 90-х годов.

Так вот, 27 сентября 1991 года, на этой неделе чрезвычайный съезд ВЛКСМ объявил о самороспуске – таким образом, прекратила существование организация, которая «прожила» такую же практически жизнь как Советский Союз, чуть короче, с 1917 года, и она распустилась. После самороспуска ВЛКСМ образовалось некое такое… На поле молодежных организаций было достаточно долгое время пусто просто. Но вот последние годы молодежные организации у нас просто как грибы после дождя: здесь и «Молодая Россия», и «Наши», и «Молодая гвардия» - сейчас точно Вам скажу – «Российский коммунистический союз молодежи», я думаю, что есть ещё достаточно количество организаций.

И сегодня у нас два лидера двух молодежных организаций, я Вам их представляю: это Дарья Митина – первый секретарь центрального комитета российского коммунистического союза молодежи. Дарья, добрый вечер!

Д.МИТИНА: Добрый вечер!

В.ДЫМАРСКИЙ: У меня будут потом к Вам вопросы по поводу Вашей организации. И Максим Мищенко – лидер общероссийского движения «Россия Молодая». Здравствуйте, Максим! Не первый раз у нас уже.

М.МИЩЕНКО: Здравствуйте!

В.ДЫМАРСКИЙ: Вот с этими моими сегодняшними гостями и со мной, как самым немолодым в этой компании, мы будем обсуждать тему – «Молодежная политика от Комсомола до «Наших» ( в том смысле, что название движения). Ещё одна традиция нашей программы, это такая короткая зарисовка, портрет, чуть не сказал плакат, у нас до плакатов Николай Троицкий, слава Богу, не доходит, не опускается, а именно действительно короткие очень емкие политические портреты, достаточно часто злые.

И для нашей сегодня темы, может, для кого-то покажется несколько неожиданным выбор героя этого портрета, но это Валентина Матвиенко. Я думаю. Что выбор определен тем, что Валентина Ивановна свою карьеру начинала с комсомольской работы. Итак, Николай Троицкий, портрет Валентины Матвиенко.

Н.ТРОИЦКИЙ: Валентина Ивановна Матвиенко вознеслась в такие горные выси власти, что дальше взлетать уже некуда, тем более женщине. Это безусловная и беспримерная гендерная победа, насчет политической можно и усомниться. Больше похоже на очень высокую пенсию и хорошо поставленную синекуру. Слишком декоративным давно уже стал наш так называемый Сенат – и там уже возглавляй, не возглавляй. Матвиенко родом из комсомола. Из этого питомника, как гомункулус из пробирки, вылупились многие постсоветские чиновники, политики и миллиардеры. Комсомол поздней застойной поры был глубоко бессмысленной организацией, но его начальникам и организаторам приходилось вертеться как турбина «Гёссе», шлифовать искусство кулуарной интриги, отрабатывать навыки ходьбы по карьерной лестнице и хватательный рефлекс – отличная школа большого бизнеса и большой политики.

Матвиенко хорошо усвоила эти уроки, и распад государства, слом эпох её не сломил. Её карьера получилась дискретной – она шла прерывисто, как будто пунктиром, но неуклонно в одном направлении - вверх. Первым делом она засветилась в Верховном Совете СССР – потом была длительная командировка. Тяжела и неказиста стезя чрезвычайного и уполномоченного посла на курортах Средиземного моря. Работы по смыслу и содержания примерно как в райкоме ВЛКСН, но гораздо приятнее. Однако, с пляжа пришлось перебраться на безумно хлопотную трудоемкую должность вице-премьера по социальным вопросам.

На этом посту Валентина Ивановна смогла не вызвать всенародную ненависть. Всегда умела найти поддержку в Гос.Думе, которая тогда ещё оставалась местом для дискуссий – большая заслуга и огромный успех. В Санкт-Петербурге так удачно не получилось: Матвиенко не только сносила сосули лазером, пыталась построить Вавилонскую башню и сносила памятники архитектуры, пыталась делать и что-то полезное, за что её хвалят партии правительства, теплые слова произносит президент. Но жители Питера имею право сказать: «Была без радости любовь – разлука будет без печали». Проводили свою губер-матерь без всякого сожаления, и благодарят Валентину Ивановну, что она, наконец, ушла. У Совета Федерации будет теперь приятное женское лицо, ну а делать ничего не надо – жизнь и так удалась.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вот такой ещё один злой портрет Николай Троицкого. + 7 985 970 45 45 – это номер для ваших смс-сок, напомню, что аккаунт @vyzvon на Твиттере – это каналы вашей связи с нами. И мы, наверное, можем начать наше с вами обсуждение, и первый вопрос, он, наверное, будет общий обоим моим гостям сегодняшним, как знатокам молодежных движений в России: а вот у нас сейчас в России вообще есть ли молодежная политика, можно ли говорить о том, что есть некая осмысленная концептуально оформленная политика. Давайте начнем с женщины, пожалуйста, Дарья Митина.

Д.МИТИНА: Виталий Наумович, я должна сказать, что я категорически не согласна с Вашим зачином, потому что когда Вы сказали, что в августе 1991 года, когда все распустилось, было выжженное поле, а вот сейчас, как грибы, начали появляться организации. На самом деле все с точностью наоборот, потому что в 1991 года организации именно стали расти как грибы, помимо официального правопреемника ВЛКСН, который стал называться Российский Союз Молодежи, стали возникать всевозможные общественные организации молодежные, как политического характера таки не политического, имя им было – легион.

В.ДЫМАРСКИЙ: То, что называлось неформальные объединения?

Д.МИТИНА: Нет, неформальные объедения – это в годы перестройки, все они получали какую юридическую легализацию, регистрировались и так далее. На самом деле, и политических молодежные организация стало очень много, и каких-то припартийных молодежных организаций, вот например, мой РКСМ был совершенно – он и сейчас как бы независимый – и сформировался раньше, чем КПРФ, и мы никак как бы не можем…

В.ДЫМАРСКИЙ: Вы не являетесь сейчас молодежной организацией Зюганова?

Д.МИТИНА: Нет, когда мы формировались, ещё не было КПРФ Зюганова, но была РКМП Ампилова, были другие политический организации и партийки. Мы были совершенно независимы, у нас были ребята отовсюду, и в основном мы делали упор на беспартийную молодежь. И почему всех это так интересовало – потому что бы большой кусок собственности комсомольской ВЛКСМ, который непонятно кому отошел, потому что на самом деле юридический правопреемник – РКСМ – он, конечно, правопреемствовал, много чего унаследовал, на самом деле, много чего и пропало.

В.ДЫМАРСКИЙ: Дарья, я Вас сейчас перебью. А знаете, почему я Вас перебью – потому что мы не успеем обсудить у нас там разный взгляд, я сказал эту фразу только потому, что если и были какие-то организации, то их было не очень видно. Хорошо, это мое мнение. Давайте, это не принципиальная история, принципиален сегодняшний день. Существует ли сегодня некая молодежная политика государственная и должна ли она быть?

Д.МИТИНА: Я думаю, что она существует безусловно, в бытность мою депутатом гос.Думы в 90-х мы добивались принятия закона о государственной молодежной политике. Тогда это было сделать проще, чем сейчас, тогда был комитет по делам молодежи, учрежденным Ельцинским указом, и было определенное видение у тех, кто эту молодежную политику олицетворял. Но закон этот принять не удалось, и казалось, что вот такое бело пятно у нас на молодежной политике.

Тогдашняя политика молодежная она была такая равноправная: то есть был некий равный доступ, политика соревновательности молодежных организаций. Сейчас этого, безусловно, нет. Сейчас где, скажем так, не с начала нулевых, не с приходом Путина, а где-то со второй половины нулевых годов, молодежная политика стала гораздо более заметной, скажем так, в медийном плане, то есть её видно, видно людей, которые её олицетворяют. Но она стала другой, принципиально иной: появились «чистенькие» и появились «менее чистенькие». Раньше такого не было. Появились организации, которые близко приближены к государству и каким-то образом приватизируют право вещать от его лица. Есть организации, которые претендуют на это, но им это не дано.

Есть организации, которые считают себя ушедшими в свободное плавание, есть оппозиционные, то есть всех как бы выстраивают по ранжиру. Мне это кажется неправильным. Если мы говорим о многопартийном обществе, если мы говорим, что разрушена монополия на власть, на истину, на идеологию и так далее, тогда действительно, задача государства в плане молодежной политике заключается в том, чтобы обеспечить равные доступ – этого, конечно нет. И извечный наш спор с вице-премьерами и социальными министрами, особенно Олег Николаевич Сусуев, был такой, если кто-то помнит, он как-то сформулировал, что никакой молодежи нет, как социальной группы, никакой молодежной политики нет и быть не должно, потому что молодежь – это социальная группа такая уязвимая, что-то типа инвалидов, безногих и увечных.

В.ДЫМАРСКИЙ: Это была Дарья Митина, Максим Мищенко – лидер общероссийского движения «Россия Молодая».

М.МИЩЕНКО: я почему-то сейчас вспомнил фразу, которую я ни раз слышал от людей более старшего поколения, которые были в молодости комсомольцами: «Вот в нашей молодости и воды была помокрее, и члены были толще». На самом деле, я считаю, что мир изменился и ситуация изменилась по сравнению с 90-ми, но тем не менее, молодежная политика – она есть, она преобразовалась. Я не знаю, какой она была в 90-е – тот период, который описывает Дарья – но я вижу, что с ней происходит сейчас.

Есть «Росмолодежь» - федеральное агентство, которое наделено очень серьнзным полномочиями, проводит политику. Есть комитет по делам молодежи гос.Думы, в который ваш покорный слуга входил до того момента, как я не сложил полномочия депутата. Есть молодежный совет при каждом органе власти практически, взять префектуры, я первый возглавил молодежный совет в центральном административном округе Москвы, был советником префекта Байдакова по молодежным вопросам. Ест молодежные платы, молодежные советы при управах. То есть молодежь стала трендом после тех событий, которые произошли у нас на Украине, в Грузии - это так называемая «оранжевая революция». Тогда это стало трендом.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть молодежь стала предохранителем от «оранжевых революций». Молодежь для организаций, а не молодежь вообще.

М.МИЩЕНКО: В том числе и так. Потому что все часто и ясно увидели, если взять под контроль молодежь, можно сделать захват центральной власти в стране. И соответственно, в молодежи стало по-другому относиться, нежели с 90-е. Я это хорошо помню, то есть в 90-е молодежь была массовой: «На тебе, мальчик, 100 рублей - пойди, помаши флагом». То есть сейчас ситуация кардинально поменялась.

В.ДЫМАРСКИЙ: Дают больше?

М.МИЩЕНКО: Нет, не в этом дело. Сейчас, во-первых, те организации, которые этим занимаются, они себя дискредитировали и ушли с политической сцены. Сейчас политика строится по-другому: сейчас молодежь, здесь мы коснулись министров социальных, у нас тоже часто в Думе возникают споры. То есть молодежь говорит: «Дайте нам закон, дайте нам денег». И государство – а тут я полностью согласен с государством – говорит: «Слушайте, у нас и так бюджет не резиновый, каждый третий рубль у нас идет из бюджета на социалку. Если мы ещё и приравняем молодежь к инвалидам, к тем, кому надо давать, которые не могут опереться, то тогда у нас вообще непонятно что». Я считаю, что сейчас ставка сделана правильно: молодежь – это авангард преобразований, и именно такая ставка была сделана на ранний комсомол.

В.ДЫМАРСКИЙ: Максим, а как бы Вы ответили бы, ответьте на упрек, как я понимаю, от Дарьи, который высказала Дарья, по поводу того, что нарушены сейчас равноправия молодежных организаций, хотя бы в доступе СМИ и т.д. Это нормально или нет?

М.МИЩЕНКО: Я считаю, что равноправие было нарушено, когда у нас был комсомол, а сейчас…

В.ДЫМАРСКИЙ: Я об этом вообще не говорю.

М.МИЩЕНКО: Ну, сравните, пожалуйста цитируемость какой-нибудь молодежной организации, допустим АКМ, Удальцов, и какую-нибудь «Новые люди» из Волгограда, о ком больше пишут СМИ? Конечно, про Удальцова, потому что про «Новых людей», которые мощнее организация и людей там больше, поэтому говорить о том, что равноправие – нет, этого нет. Наоборот, СМИ больше пишут про оппозиционные молодежные движения, и это нормально.

В.ДЫМАРСКИЙ: А существует ли равноправие в доступе к уличным мероприятиями?

Д.МИТИНА: Да, конечно.

М.МИЩЕНКО: Безусловно, количество уличных мероприятий, которые провели, допустим…

В.ДЫМАРСКИЙ: Разрешенных.

Д.МИТИНА: Вот у меня 6 октября состоится суд, меня судят по статье 20 часть 2 по поводу моего участия в несанкционированном мероприятии.

М.МИЩЕНКО: Вы перешли улицу на красный свет?

Дарья: Нет, я никуда не переходила, и ничего не нарушала, но тем не менее, сколько сидят наши ребята в административных арестах, я уже не буду говорить.

М.МИЩЕНКО: Целых 3 часа.

Д.МИТИНА: На самом деле, понятно, что оппозиция пыталась изменить этот дурацкий закон-принцип, она пыталась сделать уведомительный принцип вот этих всех протестных акций, потому что понятное дело, что очень мало шансов получить санкцию у государства на протестную акцию. Тем не менее нет. Нигде в мире, нигде в Европе – везде протестные акции носят уведомительный характер, а где-то даже ты не обязан ничего уведомлять. Вот выходит в Греции миллион человек на синтагму, и никто никого не уведомляет. Только у нас такое. А что касается равноправия и всего другого, то я вообще молчу, потому Максим как депутата, он гораздо лучше меня знает бюджет того же «Росмолодежи» 2011, и треть, даже не четверть, а скорее треть, уходит на «Селигер».

М.МИЩЕНКО: Знаете, какой бюджет? Около 400 миллионов. В Москве только у Комитета по делам Семьи и Молодежи – миллиард. То есть это прост копейки. Миллиард рублей, да, московский. А федеральный бюджет – 400 миллионов.

Д.МИТИНА: Московский бюджет был всегда больше федерального.

М.МИЩЕНКО: И это просто несравнимые цифры. Есть регионы такие, как Волгоградская область, там примерно полбюджета России. То есть бюджеты молодежной политики они находятся в региональных бюджетах, то есть региональных комитетах по делам молодежи. То есть через какие-то время как агентство разовьется, может и будет у нас бюджет больше.

В.ДЫМАРСКИЙ: Максим, вопрос без подковырки, просто реально не знаю, такая организация как Ваша, она каким образом финансируется. Она финансируется за счет бюджета, государства или этого агентства, как вы называли?

М.МИЩЕНКО: Значит, есть несколько. Во-первых, история «России Молодой» она протекает из студенческих отрядов. Три источника финансирования, три составные части: первая – это деньги студенческих отрядов, студенческий бизнес, второе – это федеральные деньги, из бюджета, соответственно, конкурс, точно также как группа «Война» получила 100 тысяч рублей, когда нарисовали член напротив здания ФСБ в Санкт-Петербурге. Они участвовали в конкурсе. Пожалуйста, Дарья Митина, можете сегодня нарисовать тоже напротив МВД и получить деньги.

Д.МИТИНА:: Мы не участвуем в конкурсах. В 90-е годы получали на федеральном уровня. Сейчас это практически невозможно. В регионах возможно, в регионах наши ребята выигрывают.

М.МИЩЕНКО: Можно назвать более низкую цену и спокойно. Дарья тоже финансируется из этих ресурсов плюс региональные источники.

Д.МИТИНА: Дарья не финансируется. Дарья может подать заявку как любая другая организация и может выиграть конкурс, а может и не выиграть.

М.МИЩЕНКО: Сколько раз Вы подали заявку?

Дарья: На региональном уровне мы много где подавали: и Белгородским наш Обком подавал, выиграли, на федеральном не подаем где-то года с 2003-2004, потому что это действительно нереально, мы больше потратим денег на подготовку этих самых документов, чем выиграем грант. Но это не о том, это понятно.

М.МИЩЕНКО: Нет, это не какой не таинственный бизнес.

Дарья: Это абсолютно все прозрачно, да.

В.ДЫМАРСКИЙ: А почему, какая принципиальная разница между «Нашими», «Молодая гвардия» - я понимаю, это «Единой России» организация, а «Россия Молодая» - вы студенческая организация?

М.МИЩЕНКО: Мы общероссийская организация.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вы конкуренты с «Нашими»?

М.МИЩЕНКО: В какой-то момент мы конкурировали, сейчас мы союзники, разница идеологическая, то есть у них – молодежно-демократическое антифашистское движение «наши», у нас – гражданский национализм является основой нашей идеологии, труды Гумилева легли в основу.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть у вас разные идеологии? А что такой гражданский национализм?

М.МИЩЕНКО: Гражданский национализм – это то, что…

Д.МИТИНА: Бедные Лев Николаевич Гумилев, крутится вокруг своей оси.

М.МИЩЕНКО: Отношение к окрестным народам как к равным, не похожим на себя. Мы за общую самоидентификацию. Все граждане России, мы считаем, что это равные люди, и мы против тех центробежных сил, которые у нас возникают, начинается путаница в головах, и когда мы меняем с понятия «русский» на «российский». Долгая история. Кратко – Гумилев, гражданский национализм.

В.ДЫМАРСКИЙ: Просто нам до перерыва, я хочу Дарья задать вопрос, только, если можно, очень коротко. Вы не ком.партия РФ?

Д.МИТИНА: Нет.

В.ДЫМАРСКИЙ: Сколько у вас членов организации?

Д.МИТИНА: Сейчас тысяч 12. В лучше времена у нас было до 30, до того момента, как появилась у КПРФ своя организация.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть левая коммунистическая молодежь, не согласная с политикой Зюганова. С ком.партией, скажем так.

Д.МИТИНА: Скажем так, мы самостоятельная молодежная организация, которая не захотела стать партийной. То есть мы можем Зюганова поддерживать в чем-то, участвовать в каким-то совместным мероприятиях, можем не участвовать, можем выкатить ему конкурентов на выборах. Мы как бы сами решаем.

В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, молодцы. Мы сейчас прервемся на несколько минут, после чего продолжим разговор о молодежной политике.

НОВОСТИ

В.ДЫМАРСКИЙ: Ещё раз добрый вечером, программа «Осторожно история» и я – её ведущий Виталий Дымарский. Напомню, что у нас в гостях: Дарья Митина – лидер, секретарь первого коммунистического союза по делам молодежи, Максим Мищенко – лидер общероссийского общественного движения «Россия молодая». Мы обсуждаем молодежную политику в современной Россией. Перед нашей программой за несколько дней, мы передаем вопрос нашему партнеру – портал superjob - и на этот раз мы задали такой вопрос: «Посоветовали ли бы Вы своему ребенку вступить в молодежную политическую организацию». И как всегда достаточно репрезентативный опрос – 1600 респондентов из экономически активного населения России старше 18 лет. И о результатах этого опроса нам сейчас расскажет Евгений Бунтман.

Е.БУНТМАН: «Хотите ли Вы, чтоб Ваши дети принимали участие в молодежных политических организациях, стали бы Вы советовать своему ребенку вступать в подобные объединения», - именно такой вопрос был зада пользователям портала superjob. Готовы дать такой совет только 16% опрошенных, 60% ответили нет, а почти четверть участников пороса – 25% - затруднились ответить. Житель Москвы, руководитель крупного предприятия, ответил утвердительно и не скрывает причин: «Это возможность в будущем попасть в будущем в политическую и чиновническую среду. Что в российском коррумпированном государстве сулит положение, деньги и любые блага» - пишет он. «Без политики никуда», - пишет энергетик из Санкт-Петербурга. А вот 40-летний юрист из Москвы «против»: «Только после окончания политического ВУЗа человек может принять решение о вступлении политическую организацию, когда изучит историю политических учений». С ним согласен и другой участник пороса – художник из Нижнего Новгорода: «Зачем ребенку забивать голову? Уж лучше в художественный кружок или на танцы» - комментирует он свой вариант ответа.

М.МИЩЕНКО: Не быть этому юристу адвокатом.

В.ДЫМАРСКИЙ: Как Вы бы прокомментировали это? 16%.

Д.МИТИНА: Это немало, кстати.

В.ДЫМАРСКИЙ: Давайте тогда не 16, давайте 60 – которые не хотят. Почему они не хотят? Потому что это не нужно или потому что молодежная политика, молодежные организации дискредитируют?

М.МИЩЕНКО: Я вижу несколько причин, если позволите: первая причина, в переломный момент молодежная политика очень четко ассоциировалась с экстремистами – захват национал-большевиками приемной РЖД, и так далее. И у многих родителей, я общался, я когда строил свою организацию, мне интересно было, я общался. И они думают, что, наверное, это какой-то экстремизм, это, наверное, что-то нехорошее, какая-то опасность, риск. И действительно, молодежные движения, им хочется чего-то драйвового, ищут какие способы, борьба там. У нас вот, мы боролись с наркоторговцами.

Вика Немирова – наша активистка – купила, соответственно, героин, заплатила денег, которые заведомо скопировала, посадили таджика по кличке Кеш, её три раза или четыре избивали. Естественно, её мама в шоке, куда вы вообще втянули мою дочь, зачем эти контрольные закупки и вообще, что это такое. А ей нравится, у нее друг был наркоманом, и так далее. И молодежная политика, это во многом опасно, сейчас другая политика, и борьба, допустим, с продажей алкоголя в ларьках, борьба с торговлей наркотиков. Это все дело, не знаю… Какие-то акции протеста, допустим, студенты Гнесинки выходили против своего ректора, который хотел выселить их из общежития. Это все всегда на грани, потому что молодежи хочется чего-то такого, это период такого романтизма, а родители говорят, зачем тебе туда идти, там опасно, там улица, там холодно, давай вот лучше ты что-нибудь такое…

В.ДЫМАРСКИЙ: Максим, а это экстремизм или нет: знаменитая история на «Селигере», когда головы оппозиционеров выставили. Какое Ваше отношение?

М.МИЩЕНКО: На мой взгляд, это перегиб. Я хорошо знаю движение «Сталь», которое этим занималось. У них определенное мировосприятие. Мое молодежное движение – «Россия молодая» - мы бы конечно, на это не пошли, потому что как-то…Я когда сам проводит мимо этих голов…

В.ДЫМАРСКИЙ: это не тот экстремизм, когда подсказывают родителям, что не надо….

М.МИЩЕНКО: Я не считаю, что это экстремизм.

Д.МИТИНА: Экстремизм – это социально-опасное деяние. Экстремизм – это когда Станислава Маркелов убивают выстрелом в голову.

В.ДЫМАРСКИЙ: Я понимаю, но это некая крайность. Экстремизм – это край. В переводе на русский язык.

М.МИЩЕНКО: Молодежи свойственны крайность и критическое восприятие.

В.ДЫМАРСКИЙ: Дарья, а вот теперь Ваше объяснение 60%.

Д.МИТИНА: Я на самом деле считаю, действительно, что очень много молодежных организаций с политической окраской, которые дискредитировали некое молодежное движение, и вызвали вот эту идиосинкразию. В 90-е так не было, и я помню опрос, тогда ВЦИОМ имени Левады был, несколько другие были результаты. На самом деле, действительно, родителям непонятно, они смотрят телевизор, они не понимают, зачем нужно приезжать 100 тысяч человек в автобусе, чтобы пройти с портретами Путин, или допустим, чтобы утопить в унитазе книжки Сорокина.

Люди с нормальной психикой, они этого понять не могут, к сожалению, это отношение, оно переходит и на другие организации, они социально-полезны, конструктивны и понятны. А с другой стороны, все зависит от того, чего человек сам может от этой организации, чего он хочет и какие у него мотивации. Потому что если воспринимать организацию как некий социальный лифт, который потом позволяет стать кем-то. То здесь как мы видим, не смотря на то, что есть показная установка на успешность, на карьеру, некая близость к партии власти. К сожалению, как не крутите, как вы на комсомол не плюйте старый ВЛКСМ, но по сравнению даже с ВЛКМС – это выглядит очень убого. Ну что такое вот эта ублюдочная совершенно президентская «100» или президентская «1000», ну что такое тысяча? Президентская тысяча, вот эта кадровая, это смешно, это собирали со всей России огромной.

М.МИЩЕНКО: Ублюдков.

Д.МИТИНА: Нет, ну ублюдочный в смысле метода.

М.МИЩЕНКО: Ублюдки собирали.

Д.МИТИНА: Замах рублевый, удар копеечный, совершенно такой ублюдочный результат. Потому что вот эта 1000, в моем Бауманском районе и то побольше можно было бы. В твоем же в этом самом МГТУ можно эту 1000 составить, пройдя по трем каким-нибудь курсам.

М.МИЩЕНКО: Можно 18 000 было составить.

Д.МИТИНА: Потому что вот этот максимум – это все, на что способна эта кадровая комиссия, вот они собирали некие достижения со всей России, и выдали вот это. И как над этим можно не смеяться, непонятно. И люди это видели, они понимают, что это профанация, они понимают, что все равно ребята ничего не получат. Вот эти самые «Наши», сколько там было загубленных карьер, слез девичьих, когда люди, синдром завышенных ожиданий. Они ожидали, что их сейчас к Путину повезут, а им сказали: «Листовка в зубы – и шуруй!».

В.ДЫМАРСКИЙ: Они закончили тем, что стали невъездными в шенгенскую зону.

Д.МИТИНА: Ну, благодаря Васе Якименко.

М.МИЩЕНКО: Два или три человека стали невъездными.

Д.МИТИНА: Я могу этих родителей понять.

М.МИЩЕНКО: Ситуация разрешилась, я просто хорошо знаю Марьяну Скворцову, они стала невъездной. Я считаю то, что она сделала, это является примером для всей молодежи? То, что её не пусти в Европу, то, что она отстаивала наши традиции.

Д.МИТИНА: Она как раз очень правильный поступок сделала, но поскольку Европа относится к нашим патриотам соответственное, вся эта история с «бронзовым солдатом», Евросоюз.

В.ДЫМАРСКИЙ: Меня интересует как раз эта история с «бронзовым солдатом»,я тогда задавал вопрос всем борцам. Почему ни одного человек ни из одной молодежной организации не было в Химках, когда переносили там памятник.

М.МИЩЕНКО: Потому что если посчитать экономически количество свинца, которое оседает сейчас на легких жителей Химок, когда там есть пробка. Когдла машина едет быстро – она выделяет меньше газа, когда она стоит в пробке – выделяет больше. Если сравнить, конечно, Химкинский лес – это профанация чистой воды.

Д.МИТИНА: Да не лес! Захоронение.

В.ДЫМАРСКИЙ: Там памятник солдату был, и там также как в Таллине взяли и перенесли, по распоряжению мэрии химкинской.

М.МИЩЕНКО: Также распилили или что?

Д.МИТИНА: перезахоронили.

В.ДЫМАРСКИЙ: Пилят у нас хорошо.

Д.МИТИНА: Перезахоронили, потому что там должны была пройти как раз трасса.

М.МИЩЕНКО: Может, мы скоро и Ленина перезахороним, понимаете.

В.ДЫМАРСКИЙ: Итак, вопрос. Просто одно из высказываний, которое у нас сейчас прозвучало Жени Бунтмана, когда говорили о молодежных организациях, кто-то ответил: «то возможность в будущем попасть в чиновничью партийную среду». Как раз то, о чем начала говорить Дарья. В какой мере вообще молодежная организация, должна служить вот этим социальным лифтом?

М.МИЩЕНКО: Я считаю, что такие люди, как Марьяна Скворцова, которую не пустили в Европе, они достойны попадать в чиновничью среду. То есть те люди, которые действительно себя проявляют, которые борются. Вы знаете, есть разные молодежные движения, я наблюдал, есть такая категорию карьеристов-подпрыгивателей, которые ходят по коридорам гос.Думы, пихают свои визиточки, и так далее. Вот вы меня возьмите и так далее, трясут своими щеками розовыми. Это неправильно, я считаю. И это то, что изгубило комсомол в том числе. Попадать в политику должны наиболее эффективные люди, которые решают конкретные дела конкретных людей в нашей стране. А не те, кто успел там лизнуть кому-нибудь бок, какому-нибудь чиновнику. Я считаю, что надо ориентироваться на тех, кто делает реальные дела и прославляется реальными делами, а не какими-то там своими «подковырными» делами.

В.ДЫМАРСКИЙ: А вот эти ребята – из «Наших», из «России молодой», не знаю – кто-нибудь из них вообще сделал реальную карьеру?

М.МИЩЕНКО: Ну, я сделал, я стал депутатом гос.думы.

В.ДЫМАРСКИЙ: Кроме Вас, Максим?

Д.МИТИНА: Бурматов сделал.

М.МИЩЕНКО: Роберт Шлегель, Сергей Белоконев, Павел Зырянов – да можно много перечислять. Это целая волна, которая пришла в гос.думу именно из молодежной политики, из уличной политики.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть депутаты?

М.МИЩЕНКО: Да, которым стали депутатами. Помимо депутатов гос.думы, огромное количество в субъектах РФ: областных, законодательных органов власти и так далее.

В.ДЫМАРСКИЙ: Я знаете, ещё о чем хотел с вами поговорить, это такой вопрос современный, как мне кажется, и своевременный в то же время. Это вопрос, не столько об Интернете как таком, сколько о социальных сетях. Я так понимаю, что вся молодежь – во всяком случае, по своему преподавательскому опыту – когда я их спрашиваю, какие у вас источники информации, 99% говорят: «Интернет». Я понимаю, что вся моложедь, студенческая точно, сидит в Интернете, и сидит не просто в Интернете, а в социальных сетях. «Вконтакте», «Фейсбук», «Одноклассники» - я их не все знаю, потому что для меня немножко такое, наблюдатель со стороны. Вы мне скажите, молодежные политические организации, для них это угроза, что они не подменят собой ваши организации реальные эти виртуальные?

Д.МИТИНА: Что касается меня, то я как раз понаблюдала за этим и сделала определенные выводы, которые могут показаться парадоксальными. У нас, именно пришествие Интернета отразилось на нашей организации позитивно. Позитивно в каком плане: появились какие-то способы коммуникации более мобильные, источники информации, возможность какого-то самопозиционирования, но вот какого-то такого волнообразного роста не произошло. Наша организация растет как росла. Может быть, чуть побольше стало людей приходить, скажем так, списавшись в социальной сети, но совершенно нет никакой гарантии, что этот человек останется в организации. То есть если человек нашей твои контакты, зашел на сайт организации, все равно он не может считаться членом организации до тех пор, пока он с тобой не законтачит в «оффлайне». Очень большая загвоздка. Раньше я помню, первым политиком, который пытался выстроить такую виртуальную организацию – был Борис Ефимович Немцов. Была ещё такая ещё в конце 90-х, когда ещё в общем-то Интернета не было.

В.ДЫМАРСКИЙ: Организация «Россия Молодая».

Д.МИТИНА: «Россия молодая», да, вот именно «Россия молодая».

В.ДЫМАРСКИЙ: Вы не правопреемники немцовской «России молодой»?

Д.МИТИНА: Нет, это немножко другое. Это ещё бы конец 90- годов, ещё Интернет мало у кого был.

М.МИЩЕНКО: Мы тогда про Немцова даже знали.

Д.МИТИНА: Он объявил, что он будет делать политическую организацию. Но, судя по тому, что, в общем-то никаких остатков, ошметков и осколков этой немцовской «России молодой», не осталось…

В.ДЫМАРСКИЙ: Он её распустил в 2001 году…

Д.МИТИНА: В общем, не создашь организацию на основе компьютерного общения. Уже существующей организации можно помочь. Я очень скептически отношусь тем, кто преувеличивает роль Интернета и приписывать им чуть ли не твиттерные революции, арабские революции, все это чушь вообще собачья.

М.МИЩЕНКО: Я соглашусь с Дарьей.

В.ДЫМАРСКИЙ: Максим, сейчас мы продолжим этот разговор, только после того, как я задам вопрос нашей аудитории, я хочу тоже, чтобы они проголосовали, они у нас любят голосовать. Так вот вопрос такой же, как я задал своим гостям: «Подменяют ли социальные сети молодежные организации: да или нет?». Если «да, они подменят собой молодежные организации», то Ваш телефон 660-06-64 московский, если Вы считаете, что «нет, не подменяют», то 660-06-65. Мы включаем голосование. Нет, не включаем…Вот, все, пошло. Итак, подменяют ли социальные сети молодежные организации? Да, подменяют социальные сети молодежные организации – московский номер 660-06-64, нет, не подменяют – 660-06-65. Правда вот гости уже начали давить своим авторитетом и подсказывать ответы.

М.МИЩЕНКО: Да, можно я подавлю авторитетом.

В.ДЫМАРСКИЙ: Ещё Мищенко хочет подавить. Ну, давите, пока отвечают.

М.МИЩЕНКО: Я считаю, что Интернет, также как и социальная сеть, - это инструмент. Это дополнение. У меня, я в «Одноклассников», у меня около 8000 друзей «Вконтакте», 3000 друзей, идет постоянное общение. Понимаете, и сравнить организацию и…Социальная сеть – это инструмент, Вы понимаете?

В.ДЫМАРСКИЙ: Я абсолютно согласен.

М.МИЩЕНКО: И влияние его, я абсолютно согалсен с Дарбей, на мой взгляд, 80% - личное общение. Потому что взгляды, идеи, они передаются глаза в глаза. А инструмент…Интернет, он позволяет оптимизировать это общение и поддерживать связь.

В.ДЫМАРСКИЙ: хорошо, я сейчас напомню вопрос, и ещё немножко поспорим. 660-06-64, напоминаю – это телефон для тех, кто считает, что социальные сети в Интернете подменяют собой молодежные организации, и 660-06-65 – это для тех, кто считает, что нет, не подменяют. У нас ещё 30 секунд, пока люди голосуют. Я не имею ввиду, что социальные сети являются молодежными организациями в тех форматах, которые вы представляете. Я имею в виду, что социальные сети могут в каком плане подменять молодежные организации: как формы общения между собой…

М.МИЩЕНКО: Влияют они очень сильно.

В.ДЫМАРСКИЙ: По интересам, клубов неких и так далее. Вплоть до некоторых политических дебатов, дискуссий и тому подобное. Вплоть до – если хотите – политических объединений единомышленников. Это не знает, что социальная сеть и идет и регистрирует себя как «Россия Молодая», «Россия старая» и так далее, дело не в этом. А вот неформально, они становятся в каком-то смысле молодежными организациями.

М.МИЩЕНКО: Я считаю, что нет. Как все равно, что, не знаю, говорить, что искусство ради искусства, еда ради еды. То есть социальная сеть ради социальной сети – это дополнение просто.

В.ДЫМАРСКИЙ: Сейчас я останавливаю голосование, скажу результаты. 57,7% считают, что «да, подменяют собой», 42,3% считает, что «нет, не подменяют собой». Результаты практически фифти-фифти, для нашего голосования с огромным допуском, у нас же не социология. Тем не менее, я все-таки хочу вернуться к тому, о чем говорила Дарья с социальными сетями. Все-таки арабские страны – Египет, Тунис – там что произошло, какую роль сыграли.

М.МИЩЕНКО: Мое мнение – 20% социальные сети, остальные 80% - это работа.

Д.МИТИНА: Да меньше, во-первых, не нужно забывать, что революции произошли в тех странах, которые мало компьютеризированы.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вам так кажется.

Д.МИТИНА: Мне не кажется. Там есть люди, которые сидят в столицах, пользуются на регулярной основе Интернетом, но никто там не сидит, это, во-первых. Были определенные технологии, специально обученные люди, которые активизировали все эти смс-расссылки и твиттерные сообщения. Была я в той же Кении, там не то, что об Интернете не слышали, там, мягко говоря, отопление кизяком. Понимаете так, у нас, допустим, Москва вся компьютеризирована, обинтернечена и так далее. Я, допустим, сейчас приду и напишу пост: «Давайте все, значит, вперед, мировая революция и так далее. Все на Красную площадь». И что?

М.МИЩЕНКО: Никто не придет.

Д.МИТИНА: Даже если меня все прочитают. Никаким средством мобилизации это не является, если нет социальных предпосылок, нет градуса кипения в обществе.

М.МИЩЕНКО: Я считаю, что это средства легитимизации гражданской активности. Грубо говоря, мы осуществляем государственный переворот. Нам надо сказать, что его осуществил народ. На самом деле, делают определенные люди, которые получают определенные деньги. Против Каддафи тех повстанцев вооружали определенные силы. Но нужно показать, что это как бы народ. А Интернет – это как бы народ. Социальные сети – это как бы народ. Точно также как в Молдавии, у нас выходили. Все как будто бы вспыхнуло из Интернета: ВУЗы закрывали и школы, перекрывали людям.

Д.МИТИНА: Это вот вам наша мораль.

М.МИЩЕНКО: да, это она рассказала всем, потому что те люди, которые технологи, им нужно показать, что вышел народ и тем самым обеспечить легитимность. А на самом деле, очень многие вещи делают аппаратно. Закрывается ВУЗ на замок и говорится: «Так, ребята-студенты, все, сегодня все идем на площадь, и все идут». А чтобы показать, что не было административных рычагов, все приписывают великой силе Интернет. Я говорю, что процентов 20, не более. Есть, конечно, темы, которые взрывают, и которые заставляют людей выходить, в том числе, через Интернет.

В.ДЫМАРСКИЙ: Нет, не темы. Я думаю, что в авторитарных режимах, египетского того же, за неимением возможности у оппозиции выйти на улицу и так далее, здесь они самоорганизовываются – допустим – через социальные сети.

Д.МИТИНА: Вот я могу привести пример страны, которая бурлит уже 5 лет с декабря 2006 года, Греция. Эта демократическая страна, там широко распространен Интернет, все имеют равный доступ.

В.ДЫМАРСКИЙ: Но там нет революции.

Д.МИТИНА: Там перманентная революция идет студенческая уже с 2006 года, и я понаблюдала, действительно, на самом деле люди используют старые традиционные методы – листовки, звонки, и так далее.

М.МИЩЕНКО: Общение глаза в глаза – самый лучший способ.

Д.МИТИНА: Вот они заняли этот политехнион – политехнический университет.

В.ДЫМАРСКИЙ: 15 секунд, да или нет? А вот Вы готовы в определенных обстоятельствах между собой сотрудничать, ваши две организации, там в неких акциях.

М.МИЩЕНКО: Ну если это действительно акции…

Д.МИТИНА: Я подозреваю, что наши ребята, они в чем-то и сотрудничают, мы можем об этом даже не знаю, но вполне возможно.

В.ДЫМАРСКИЙ: Это была программа «Осторожно, история!». До встречи через неделю, спасибо!