Ваш ребенок собрался на митинг - Илья Новиков - Родительское собрание - 2019-09-01
Алексей Кузнецов
―
13 часов и без нескольких секунд 12 минут в Москве. Программа «Родительское собрание» начинает новый учебный год. Всех причастных, а это десятки миллионов человек, включая бабушек и дедушек, учеников и студентов, мы поздравляем с началом нового учебного года. И начиная новый учебный год, у нас появляется новая рубрика «Новости образования», с которой будет начинаться теперь каждая передача.Рекомендации по ограничению мобильных телефонов в школах могут вызвать непонимание со стороны родителей, учеников и учителей. Однако это надо непонимание необходимо преодолеть, заявила министр просвещения РФ Ольга Васильева. «Не думаю, что это будет проходить первый год спокойно и легко. Но потихонечку мы это преодолеем, просто нужно знать, где хранить, где они лежат», - имеются в виду мобильные телефоны, цитирует министра РИА Новости.
Летние каникулы для школьников и студентов следует продлить до 1 октября. Это необходимо сделать для того, чтобы молодежь могла подрабатывать или ездить на отдых в сентябре, считает депутат Госдумы Василий Власов.
Санкт-Петербург, 30 августа. Министр просвещения России Ольга Васильева считает, что учителя должны готовить школьников к успешной сдаче единого госэкзамена во внеурочное время и получать за это оплату.
Департамент образования и науки города Москвы рекомендовал столичным школам не проводить линеек 2-го сентября, и начать учебный год сразу с уроков. Об этом заместитель руководителя департамента Владимир Раздин сообщил на комиссии по чрезвычайным ситуациям.
По официальной информации школьные линейки чиновники сочли ненужными из-за аналогичного мероприятия на ВДНХ, которое намечено на воскресенье, 1 сентября.
Ранее директор Московского центра качества образования сообщил журналистам, что 1 сентября на ВДНХ впервые пройдет торжественная линейка кадетов.
Руководство Департамента образования пытается развернуть работы по реконструкции зданий и новому строительству на территории Дворца, бывшего Дворца Пионеров, Дворца детского творчества, одновременно прошли попытки выселить из помещений Лицей «Воробьевы горы» и множество кружков. По такому сценарию проходила ликвидация ряда Домов детского творчества. Родители и выпускники Дворца заявляют, что не допустят повторения этого сценария. Граждане заявляют, что в нынешних условиях работы должны быть отменены, оформлен охранный статус зданий и обеспечен общественный контроль по всем вопросам сохранения и развития Дворца.
И одной из первых акций будущего движения станет альтернативная символическая линейка, которую 2 сентября проведут ученики Лицея вместе со своими родителями и выпускниками Дворца. Акция посвящена защите Дворца пионеров и Лицея при Дворце.
Линейка пройдет с 8.30 до 9 час. 2.09.2019 у памятника Мальчишу-Кибальчишу перед входом на территорию Дворца, улица Косыгина, дом 17.
Это были новости образования за неделю.
Ну, а теперь возвращаемся к нашему традиционному формату. И хотя очень бы хотелось для 1 сентября выбрать какую-нибудь бодрую и оптимистическая, радостную и поздравительную тему, но таких не нашлось. А нашлось вот что: «Ваш ребёнок собрался на митинг» – тема актуальная уже несколько лет, а этим летом особенно актуальная. И в гостях у нас прекрасно известный слушателям «Эхо Москвы», но новый именно для нашей передачи гость – адвокат Адвокатской палаты города Москвы Илья Новиков. Здравствуйте, Илья!
Илья Новиков
―
Добрый день!
А. Кузнецов
―
Скажите, пожалуйста, вот Вы на протяжении уже нескольких лет, ну, в основном в качестве адвоката, конечно, общаетесь со студентами, в том числе со студентами, которых задерживают на различного рода митингах. Как Вам кажется, за последние вот несколько лет меняется как-то их отношение, мотивация, почему они выходят на митинги?
И. Новиков
―
Ну, меняется слишком много. Меняется, наверное, и состав, потому что… Я бы сказал, что вот протест за… за последний год он сильно помолодел. Это, наверное, было и раньше, но как-то более фрагментарно. Да? А там мое ощущение, что вот среди тех, кто были на митингах в конце июля – начале августа в Москве, студентов было просто преобладающее большинство. Раньше это как-то было… было более… более прослоено, может быть, средним возрастом, но лето – это все-таки каникулы. Да? Может быть, отчасти у силовиком и у хранителей есть такое представление, что вот сейчас лето пройдет, все… все… вся эта школота пойдёт учиться, и, слава богу, все проблемы кончатся. Понятно, что не кончатся. Что касается отношения? Отношение становятся более злым. Но я бы совершенно не сказал, что это вина собственно самих протестующих. Да? Это вполне адекватная реакция на то, что они видят сначала, что происходит с их товарищами, потом с ними самими по всей этой цепочке, – да? – начиная от того, что они пытаются выйти из метро, стоят полицейские плечом к плечу и говорят, что выход перекрыт. А зачем? Потому, что не положено. Потом оказывается, что не положено идти по улице, а положено быть схваченным, отведённым в автобус. А потом положено просидеть полутора суток в участке, быть привезенным в Мировой суд, где скучная тётка, похожая на своего завуча из своей родной школы, что-то такое тебе пробормочет и выпишет какой-нибудь штраф там, допустим, 20 тысяч. А если не штраф, то тебя на 15 суток закроют или на 10. И всё это без… без какой-либо… без какого-то проблеска здравого смысла, человечности или там диалога – да? – лицом к лицу. Понятно, что такой конвейер, он никого не настаивает на примирительный такой лад, а уж тем более… тем более молодых ребят, которые… ну, которые, скажем, не имеют опыта состояния в пионерии. Я не знаю, от сейчас была новость про кадетов и кадетские линейки. Да? Я не знаю, как с этим у кадетов, я кадетом не был и пионером, кстати, не был. Не успел. Моя политическо… политическая карьера в молодёжном сфере ограничилась статусом октябренка, который я успел приобрести, по-моему, году в 90-м.
А. Кузнецов
―
То есть вот-вот…
И. Новиков
―
Ну, да, на самом…
А. Кузнецов
―
… на самом…
И. Новиков
―
… излете всей этой… всей этой бадяги. Очень… Кстати, хорошо, что у нас сегодня 1 сентября, День знаний, потому что мне кажется, что одним из главных героев политической жизни последних, наверное, двух-трех лет были завучи. Вот самый такой, самый мейнстримовский формат…
А. Кузнецов
―
Тетки, похожие на судей. Да?
И. Новиков
―
Да, тетки, похожие на судей.
А. Кузнецов
―
Перевернем.
И. Новиков
―
Тетки, похожие на судей. Ну, кстати говоря, по-моему, они взаимозаменяются совершенно легко в этом качестве, потому что базовые навыки те же самые. Да? Слушать начальство, писать документ по установленной форме, ставить школоту на место. В принципе это набор, он универсален, и, может быть, если у нас случится кризис образования, – да? – то сфера правосудия сможет принять высвободившиеся кадры и наоборот, если случится кризис правосудия, то вот вам, пожалуйста, ваш резерв кадровый. Это всё шутки, но на самом деле вот это жанр… жанр аудиозаписи или подкаста, или даже видеозаписи, где тётка-завуч перед стоящим перед ней там мальчиком или девочкой разворачивает всю свою глубину политической мысли, там пугают, что тебя посадят, твоих родителей уволят, ты не поступишь ни в какой вуз, ты будешь вечно дворником. Да? Значит, а ещё ты разве не знаешь, что это всё платит запад и госдеп…
А. Кузнецов
―
Конечно. Да.
И .Новиков
―
А ещё ты не знаешь, что тебя используют? Ты глупый. У тебя ещё мозги не отросли. Слушай, что говорят старшие. Вот… Вот этот формат, он был хорош и ограничен для ушедших советских годов, потому что там действительно, если ты проблемный, то тебя в вуз не возьмут. А если тебя из вуза исключают, ты больше никуда не поступишь. Да? Тебя призовут в армию, выкинут из армии, тебя никогда не возьмут на работу и так далее. Вот этот конвейер, он сегодня, к счастью, уже, ну, не может существовать в таком режиме, он просто нерабочий. Тебя, допустим, отчислил твой дурак-ректора за то, что ты создавал ему проблему, там будучи задержан на митинге, ну, окей, ты вышел из одной двери, зашёл в соседний… соседнюю дверь, там тебя взяли. Ты в конце концов можешь по одной из бесчисленных программ, там потратив не так много времени и сил, заполнить заявку, получить грант и поехать учиться за границу. Перед тобой открыты все дороги. И эта тетка-завуч, она над твоей жизнью имеют далеко не столько власти, сколько… сколько ей хотелось бы, и сколько она уже представляет, что… что у нее есть. А без этого конвейера и без этой руководящей, направляющей роли тетки, ну, все это не так страшно. И по сути у нас действительно выросло непуганое поколение. Вот оно уже… оно уже принимает… Им уже есть 18, как правило. Да? То есть сколько… Сколько у нас Путин длится, да?
А. Кузнецов
―
Путин у нас длится 20.
И. Новиков
―
20 лет, да? Но вот этим ребятам… Это они совершенно не потому… не потому они непуганые, что с приходом Путина перестали пугать, ну, просто вот так сложились обстоятельства. Да? Те, кто родился в конце 90-х, в начале нулевых они все уже с этим столкнулись. Ну, и получайте, распишитесь. Да. Теперь у вас есть молодежь, которая вас ни в грош не ставит, которая на вас смотрит, как вы, значит, наставляете на ум-разум, и вместо того, чтобы трепетать, пишет вас на телефон и потом выкладывает в сеть, и вам потом ваше начальство… вы уже стоите на ковре и отчитываетесь, как вы такое допустили. В общем, вот вся эта последняя ситуация последних двух лет, особенно последнего года, она ровно про это, про столкновение поколения, выросшего с мобильником в руках, и поколения, которое не знает, что с ними делать.
А. Кузнецов
―
Вот во многих местах, в том числе и на сайте «Эха» можно прочитать письмо Егора Жукова, Вашего доверителя, где он собственно и пишет о том, что большего источника вот этих настроений, чем действия самой власти, представить себе трудно. Как Вам кажется, ну, всё-таки давайте исходить из того, что во власти есть и неглупые люди тоже. И, наверное, их там, в общем, достаточно немало.
И. Новиков
―
Что вот этой партии люди, кто совершенно точно, вот он придёт сюда, сядет перед этим микрофоном и расскажет, сколько во власти неглупых людей, и как они…
А. Кузнецов
―
Хорошо. Значит, я…
И. Новиков
―
… умеют отвечать на вопросы. Я про это говорить не умею. Я адвокат. Я не политолог.
А. Кузнецов
―
Значит, я… Я… Ну, спасибо за идею пригласить Алексея Венедиктова в «Родительское собрание»…
И. Новиков
―
Тем более, что ему эта тема вроде как тоже не чужда.
А. Кузнецов
―
Безусловно, не чужда.
И. Новиков
―
Он старый школьный учитель.
А. Кузнецов
―
Да, он старый школьный учитель и с достаточно большим стажем, хотя это, в общем, и довольно давно закончилось, но, как известно, бывших не бывает не только разведчиков, но и думаю, что во многих других профессиях. Хорошо. Вот протест стал более злым, насколько я понимаю, более…
И. Новиков
―
Это значит более агрессивным.
А. Кузнецов
―
Да. Ну, я имею в виду именно настроение людей.
И. Новиков
―
Настроение – да.
А. Кузнецов
―
Они более раздражены, скажем так вот аккуратно. Да? Стал ли он более сознательным, более таким вот сознательным с точки зрения понимания целей, вот зачем мы протестуем?
И. Новиков
―
Про цели сказать не берусь, они у каждого, наверное, свои. Кто-то… Для кого-то вот этот сюжет с московскими выборами – это действительно смыслообразующая история. Да? Для какого-то последняя капля. Для кого-то звено длинной грёбаной цепи. Но сознательно с точки зрения последствий да, стал, потому что… Ну, смотрите, что такое даже… даже с моей колокольни, – да? – когда мы выстраиваем какую-нибудь публичную кампанию в защиту… Вот здесь Егора Жукова легко выстраивать, потому что он сам по себе такая очень… очень яркая медиа-фигура. Да? Он там с любым адвокатом он был бы медиа-героем. Но приходится иногда выстраивать кампании по защите ребят, которые… которые неизвестны. Да? И обычное течение этой кампании, оно где-то прерывается сразу после суда. Вот отсудили, хорошо ли, плохо? Получил он срок? Или он вышел? Неоправданный, конечно, но вышел за отсиженное, как у нас говорят. А она ведь имеет продолжение. Вот на этих… на митингах 19-го года, – да? – например, были ребята, которые садились ещё по Болотному делу, которые тоже ещё далеко не старые. Они приходят и говорят: «Ну, да, смотрите, вот меня посадили. Вот я отсидел. Ничего не случилось. Жив, здоров. Да? От этого не умирают. Изменение свое… Значит, убеждениям своим я не изменил и не изменился сам». И с одной стороны сознание того, что да, тебя могут посадить совершенно беспредельно, а с другой стороны понимание, что ну… Ну, да, это цена. И многие считают, что это цена вполне приемлемая. И это недалеко не повод как-то вот отказывается от того, что тебе дорого и важно. Да, эта сознательно, конечно, стала повыше. И это тоже для властей очень такой нехороший знак.
А. Кузнецов
―
Про понимание того, что могут посадить, да? Вот 10 дней назад в другой программе нашего радио в интервью Маше Майерс Вы сказали, цитирую. Вы говорили о ребятах, которые получили административки по итогам вот этих протестов июльских и августовских, и дальше Вы сказали: «Они были удивлены, что так вообще бывает, потому что наш современник воспитан скорее на кино про суд. И кино, оно скорее немножко романтическое. Во-первых, оно всегда красивое, а что еще и американское. И там показывают совсем не то, что ты видишь перед собой, когда тебя ставят перед судьей Марьей Ивановной, которая для тебя в одном лице и судья и прокурор, а иногда еще она тебя лишает твоего защитника и говорит, что мы не будем ждать вашего адвоката, а будем вас судить так». Вот насколько ребята сейчас, в общем, идя на митинг, сознают возможные ближайшие…
И. Новиков
―
Уже да.
А. Кузнецов
―
Уже да?
И. Новиков
―
Потому, что все видео и… и прямые видео – да? – в суде они, как правило, запрещают снимать, но ребята, у которых телефон в каждом кармане, они умеют с этим обходиться. И видео-то, скажем, мемуарного свойства, когда посаженный там мальчик или девочка выходит и рассказывает, как всё это было. Это всё уже стало общим местом. Более того сейчас, ну, жанр «Селфи из автозака» – это уже скорее прошлое, прошлогодняя тема. Она была модна там скорее год назад. Сейчас… Ну, хотя и сейчас, по-моему, тоже. Сейчас более модный жанр – это когда профотошопливают вот этих омоновцев с дубинками к любой произвольной фотографии. Ну, и то, и другое в принципе показывает такую растабуированность всей этой темы. Да? И такое вполне… вполне конструктивное к ней отношение. К административкам сейчас уже никто не относится как к кому-то ЧП. Если два года назад, например, мы с коллегами работали, стремясь по возможности смягчить вот эту вот жесткую посадку. Да? Там попытаться… Ну, понятно, что так, чтобы вот суд просто взял и прекратил обвинение, у меня такое было по делу американского журналиста, которого просто взяли на митинге как всех остальных, а он оказался а) американцем и б) журналистом. Вот там суд при большом стечении заинтересованной прессы действительно дело прекратил. То есть по сути оправдал его по административному правонарушению. Но мне кажется, что это в большей степени может американец, чем потому, что журналист.
А. Кузнецов
―
И я так понимаю, это единственный случай из десятков, если не сотен таких дел, да?
И. Новиков
―
Это… Оно не единственное. Там как правило, по каждому митингу там 1-2-3 таких бывают, но это действительно один случай на несколько сотен. Сейчас мы понимаем…
А. Кузнецов
―
То есть вписывается в те самые полпроцента…
И. Новиков
―
Вписывается в погрешность…
А. Кузнецов
―
Да?
И. Новиков
―
Да, в погрешность…
А. Кузнецов
―
… в погрешность.
И. Новиков
―
… в погрешность. Но смотрите, что важно. Важно то, что если раньше мы считали, что целесообразно пытаться вот эту посадку смягчить, то есть, ну, чтобы штраф был не 20 тысяч рублей, а 5. А ещё лучше 500 рублей. Такое бывает. Чтобы не арест, а штраф. Вот так вот. Да? То сейчас, ну, с одной стороны это пытаются делать коллеги, – да? – но мне кажется, фокус сместился. Сейчас мы скорее… Сейчас скорее адвокат в УВД, приехавший к пачке арестованных. Там привезли автобус, в нем 20 человек. Если прорывается адвокат, которого стараются еще туда не пустить, – да? – его первая забота скорее посмотреть, чтобы вот это, вот административки не превратились в уголовные дела, потому что вот… вот это уже. Да? Это важно. Потому, что всё уже поняли, что от административки никто не умирает. Это скорее да, для… ну, не знаю, для человека, у которого работа там. Да? Это могут быть неприятности с начальством, потому что начальство на это смотрит как на прогул. Тебя же балбеса никто не заставлял идти на митинг. Да? Ну, пошёл, значит вот… А для студента, ну… ну, каникулы по сути. Да? Там, конечно, в спецприемниках, ну, там компания не всегда бывает приятная, но с другой стороны, когда вы массово сажаете студентов в спецприемник, это оказывается, что у вас там студенты составляют большинство, например, в какой-то момент. Им там весело. И для них это совершенно не… не тот карающий меч, которым вы их можете напугать
А. Кузнецов
―
Означает ли это, что власть тоже понимает, что административка уже утратила вот эту грозную такую вот профилактическую силу? И означает ли это, что сейчас будут всё чаще и чаще стараться перевести в уголовное дело?
И. Новиков
―
А власть как таковая ничего не понимает. У власти… Я много раз эту уже затасканную, затертую метафору использовал, ну, не знаю, как это лучше объяснить. Власть – это Змей Горыныч, у которого там тысяча голов. Вот власть, которая представляет голову, там скажем, московской мэрии, – да? – там явно, что московской мэрии, ей хотелось тихие выборы и не хотелось вот этих зачисток. А власть, которая представляет голову Росгвардии, значит, она, например, хотела жёсткие зачистки, потому что это их выставляет в выгодном свете. Вот вы там израсходовали бюджетные ресурсы на покупку дубинок. Да? Вот эти дубинки у вас, получается, лежат без дела? Да? Вот… Вот используют, значит, с толком. Значит, надо да ещё запросить…
А. Кузнецов
―
Опять же амортизация дубинок…
И. Новиков
―
Да.
А. Кузнецов
―
И позволяют списать что-то.
И. Новиков
―
Значит, сам Следственный комитет… Вот как собственно дело получилось митинговое тогда, Московское дело, дело о массовых беспорядках? Очень просто получилось. Если бы вот так эту ситуацию не трактовать, если бы вообще не… вообще не пресекать, не тащить и не пущать, – да? – то, получается, Следственный комитет должен заниматься всякими скучными делами, там убийствами всякими – да? – или там… еще, в общем, какой-то рутиной своей. Да? А шансы отличиться и показать, что вот здесь вот на… на этом главном фронте августа 18-го… 19-го года мы грудью, значит, стоим за Вас, Владимир Владимирович, вот такого шанса у них бы не было. Значит, его надо создать. Ну, создали. Поэтому что понимают власти, что не понимают власти, это вопрос очень такой… это уровень в общении, который мне недоступен. Я… Я считаю, что говорить нужно о конкретных бошках вот этого самого Змея Горыныча.
А. Кузнецов
―
Хорошо. После перерыва… На 5 минут мы уходим на новости и короткую рекламу. Оставайтесь с нами. И после перерыва начнём говорить о конкретных бошках Змея Горыныча.**********
А. Кузнецов
―
Вновь в эфире программа «Родительское собрание». Мы с адвокатом Ильей Новиковым говорим о, скажем так, наших детях на митинге. Да? О подростках и уже, так сказать, совершеннолетних, но совсем ещё молодых людях, которых за последнее время число их увеличивается, и увеличивается, кстати, число задержанных. Да? Вот я пытаюсь припомнить. Наверное, 1-й такой вот митинг, где именно начали говорить о большом присутствии и большом количестве задержанных несовершеннолетних – это годичной давности вот тот, который проходил под лозунгом «Он нам не царь», и тогда что-то, мне кажется, около 160 несовершеннолетних было задержано в Москве.
И. Новиков
―
Но опять же мы… мы говорим же не только несовершеннолетних, но и молодых вообще.
А. Кузнецов
―
Ну, разумеется. Конечно. Да.
И. Новиков
―
Да? И грань между там парнем, которому 17 лет 11 месяцев, и тем, там которому 18 лет 1 месяц…
А. Кузнецов
―
Ну, разумеется. Ну, юридически большая да. Конечно. Так вот когда я к передаче готовился и там просматривал всякие родительские чаты, чтобы узнать, что родители-то собственно думают по поводу, меня удивила… я обнаружил, что есть очень много таких вполне практических рекомендаций, вот что нужно знать, собираясь на митинг. И в частности уважаемый и очень много делающий ресурс «ОВД-Инфо» предлагает вот такие вещи: установить на телефон приложение «Красная кнопка», которое позволяет очень быстро сообщить о своём задержании и показать свою локацию. Не проявлять агрессию и не оказывать сопротивление сотрудникам полиции. Запомнить фамилию, имя, отчество, звание сотрудника полиции и отделение, в которое вас доставляют. Сообщить, что ты несовершеннолетний, если несовершеннолетний и хочешь связаться со своими законными представителями. Узнать, на каком основании сотрудники полиции просят показать личные вещи, рюкзак, телефон и так далее. Соглашаться общаться только в присутствии законных представителей. Ну, это опять же к несовершеннолетним. Да? Настаивать на присутствии, даже если сотрудники говорят, что это не задержание, а проверка. Сохранять бдительность, если сотрудник полиции ведет так называемую дружескую беседу. Знать, что, в случае задержания и доставления в ОВД, несовершеннолетние должны содержаться отдельно от взрослых. Ну, и последнее: ничего не заполнять, не подписывать никакие бумаги, а ждать взрослых и адвоката. Вот как Вам кажется, этот свод, он, во-первых, разумны ли эти правила? Во-вторых, исчерпывающи ли они? Или ещё что-то можно добавить?
И. Новиков
―
Они совершенно разны. И они совершенно не исчерпывающие, потому что… Ну, смотрите, я… Мы говорили об этом первой половине программы. Уже понятно, что административка как таковая проблемой не является. Более того в отношении несовершеннолетних, у меня такое ощущение по крайней мере, может, эта картинка меняется вот прямо сейчас у нас на глазах, но до самого недавнего времени было так, что от них вообще полиция старалась избавиться без составления бумаг, потому что… Что представляет собой работа полиции вот в этих в стрессовых митинговых условиях? Значит, полиция в околотках вот этих ОВД, разбросанных по всей Москве, на ней лежит задача принять автобус, как правило, один, максимум два автобуса на одно ОВД. То есть 20… там до 50 человек. 50 – это уже сверх нормы. Уже не каждое здание ОВД так… столько поместится. Принять их и переварить их. То есть каждому выписать комплект бумаг: рапорт сотрудника – раз, рапорт сотрудника – два, протокол и так далее. А вот чем у вас меньше будет народу, тем вам с одной стороны проще с этим справиться, а с другой стороны вот именно в силу тех прав, которые Вы зачитали, там особая процедура обращения с несовершеннолетними, потому что законные представители, отдельные помещения. Да? С точки зрения полиции лучше бы их вообще не привозили. Самый простой способ сказать: «Гражданин, мы разобрались. К Вам претензий нет. Идите отсюда». Да? Ну, так и делают. Нужна какая-то особо веская причина, чтобы полицейский начальник решил своих подчинённых занять писаниной по несовершеннолетнему, если там он кого-то отдельно обидел, дерзко себя ведёт вот там – да? – в педагогических, скажем, целях. Но по общему правилу скорее нет. Что вот самое важное в этом пункте, – да? – конечно, не вести дружеские беседы и не подписывать, потому что план по преступности и по раскрываемости, он есть. Все свои задачи в рамках административного производства они решат и так без вас. И вы не будете представлять для них интереса в том случае, если не дадите им повод трансформировать вас в уголовного обвиняемого. А «дружеская беседа» такой повод может дать. А уж подписанная бумага с… если вы не до конца понимаете, к чему она ведёт, даже если думаете, вам кажется, что вы понимаете, это может быть далеко не так. Поэтому да, рекомендации хорошие, правильные. А вообще там отдельный дискуссионный вопрос, например, стоит ли иметь с собой документы, там в чём плюсы и минусы. Да? Если у вас паспорт с собой есть, то вроде как если вас задержат под тем предлогом, что хотят проверить личность, то вот проверили, нужно отпускать. Да? С другой стороны если паспорта нет, там да, могут задержать на больший срок для проверки там – да? – или начать совсем уже по всяким беспредельным технологиям, значит, прогонять через всякие адресные базы, списки разыскиваемых, скажут, что вы внешне похожи на розыскиваемого и так далее. С другой стороны если паспорт есть, вас проще оформить и, значит…
А. Кузнецов
―
И… и быстро отпустить. Да.
И. Новиков
―
Да, и вы получите этот штраф, или что там у вас есть. А с третьей стороны если его нет, может, с вами и возиться тогда не будут. В общем, вот всё это, то, что не было бы вообще никаким дискуссионным вопросом в ситуации, когда полиция работает, ну, по закону, пафосно может быть, – да? – хотя… хотя бы по некоей единой системе и предсказуемо. Она у нас трансформируется в такой сад, расходящихся тропок, где, значит, на каждом перекрёстке стоит камень, и там ты потеряешь коня, здесь ты потеряешь здоровье…
А. Кузнецов
―
И причём на камне не написано, – да? – где конь, а где здоровье…
И. Новиков
―
Ну, вот как раз адвокаты, которые знают, что написано, а человек просто думает, что это просто камень. Он его там пнул, пошёл дальше. А это был, оказывается, выбор осмысленный, который нужно было сделать. И вообще, конечно, не от хорошей жизни к вам 1 сентября приходит адвокат, ну, а с другой стороны давайте скажем, может быть, спасибо, что это пока ещё не прокурор.
А. Кузнецов
―
Вот и…
И. Новиков
―
Потому, что, когда у вас будет в эфире 1 сентября прокурор, который будет вас всех предостерегать, граждане, на будущий учебный год от нарушения, вот тогда мы, наверное, поймем, какую… какая у нас хорошую жизнь была до этого.
А. Кузнецов
―
Или это будет красивая женщина-прокурор, которая будет говорить: «В наступающем учебном году будут модны такие-то уголовные, административные составы».
И .Новиков
―
Модный приговор. Да. Как бы…
А. Кузнецов
―
Модный… Модный приговор. Совершенно верно.
И. Новиков
―
Crossover 2-х передач.
А. Кузнецов
―
Замечательно. Одна из новелл, как мне кажется, этого лета заключалась в том, что несколько ректоров вузов делали разной степени уклончивости… Чемпионом, по-моему, был ректор МГУ Садовничий, который сказал нечто, по поводу чего комментаторы, поднаторевшие в комментировании древних текстов, совершенно разошлись во мнениях, что собственно сказал ректор МГУ.
И. Новиков
―
Я боюсь, что я упустил эту цитату конкретно.
А. Кузнецов
―
Да, я Вам обязательно ее пришлю, ссылку. Но некоторые ректоры высказались вполне определенно, что, дескать, вот будем там наказывать и так далее. Под этим есть хоть какие-то юридические основания? Могут ли отчислить за там, скажем, совершение административного правонарушения студента?
И. Новиков
―
Ну, поскольку у любого крупного вуза есть какой-никакой юридический аппарат, я думаю, что просто когда будет поставлена задача отчислить студента Иванова, который ходил на митинг, будет просто найден другой способ это оформить, потому что…
А. Кузнецов
―
Ну, то есть ему академическую неуспеваемость устроят, да?
И. Новиков
―
Что угодно. Да. Написать в бумаге, что Иванов отчислен за хождение на митинг – это значит там подставиться под там целую череду неприятностей. Так обычно не делают. Обычно даже у самого эмоционального такого дремучего ректора находится какой-то там более или менее головастый советник, который скажет: «Иван Иванович, давайте сделаем чуть-чуть не так», и сделают чуть-чуть не так. Поэтому…
А. Кузнецов
―
А Вы не допускаете, что сверху могут потребовать, чтобы увольняли именно с этой формулировкой, чтобы другим неповадно было, чтобы… чтобы пошуметь.
И. Новиков
―
Но это уже… Это уже тоже какая-то конспирологическая политология. Я о таких случаях не не слышал. Если они будут, их, конечно, надо обсуждать предметно каждый. Я думаю, что для ректора, значит, отдельным… отдельным полезным действием является такую позицию обозначить, чтобы начальство видело, что он правильно оценивает ситуацию. А вторым… второй задачей является именно студентов напугать, но как уж разбираться с каждым из них в отдельности – это уже там задача 3-го приоритета. Я даже не уверен, что ректоры вообще будут это исполнять. Да? Потому, что с одной стороны там насупить брови всегда полезно, у нас там есть такие разные персонажи, по-моему, даже в прошлом году был какой-то совершенно прекрасный ролик про отставного ФСИНовского такого начальника, начальника, по-моему, то ли колонии, то ли СИЗО он возглавлял, что-то в этом духе, которого как медведя на ворота поставили руководить вузом, по-моему, где-то на Урале или в Сибири. Я не помню точно. И вот опять же, поскольку у каждого уже не только у молодого, – да? – уже даже не очень молодого человека сейчас в кармане лежит телефон, по сети пошёл гулять ролик, где совершенно вертухайского вида дядька рассказывает, что, значит, теперь у нас… Мы удалим все двери из комнат, что вы на казарменном положении, что учиться вы обязаны в библиотеке, в комнате вы не можете иметь ни компьютера, ничего, никакой еды, и, значит, и ходить строем, и так далее.
А. Кузнецов
―
И вообще обещал всех бушлатами по стрункам разогнать. Да?
И. Новиков
―
Да. Но… Но я сомневаюсь, что это у него получилось реализовать именно обязательно в таком варианте, потому что они… они боятся огласки. Они не очень умеют говорить. Там на плацу с матюками да, а, значит, когда приходится объясняться человеку, перед которым ты не можешь так, значит, же как-то слова не связываются и падежи не склоняются. Поэтому не так страшен этот черт, как его малюют.
А. Кузнецов
―
Ещё одна, как тоже мне кажется, новость этого лета – это попытка применить различного рода давление на родителей, которые, так сказать, ну, там маленьких детей с собой брали на митинги, вот это сейчас всё разворачивается. Можно ли ожидать, что, скажем, на родителей подростков 15-16-летних будет оказываться давление. Вы не исполняете свои обязанности по воспитанию ребенка. Ваш ребёнок шляется на митинги. Значит, вот мы вам будем угрожать тем, что и вас за такие вещи будем лишать родительских прав. Теоретически это можно все сделать?
И. Новиков
―
Теоретически, понимаете, при должном уровне бесстыдства судей представить можно все, что угодно. Этот уровень у нас на таком хорошем высоком уровне находится, этот уровень. Здесь есть некий выигрышный для нас с вами, то есть для нормальных людей, момент, который заключается в том, что попытка отобрать ребенка у родителей под такого рода предлогом, она вызывает совершенно однозначную реакцию, ну, кроме самых каких-то крайних экземпляров. Да? Есть, например, такой московский адвокат Шота Горгадзе, который, по-моему, у нас в том числе помимо всего прочего член Совета по правам человека.
А. Кузнецов
―
Член Совета по правам человека. Несомненно. Да.
И. Новиков
―
Значит, я вот листаю ленту «Твиттера» и вижу новость, значит, Шота Горгадзе прокомментировал, значит, намерение работников прокуратуры изъять детей у оппозиционеров. И там идет цитата. Значит, сейчас чтобы не переврать, что-то типа того, что даже фашисты не позволяли себе того, что позволяют наши… Я думаю, что, ну, следующее слово будет «прокуроры».
А. Кузнецов
―
А нет. Оппозиционеры.
И. Новиков
―
… хотят отобрать детей у родителей. Нет, то, что вытворяют наши оппозиционеры. Ну, вот этот уважаемый человек получил вполне однозначную реакцию на такую свою оценку. Я думаю, что таких случаев много быть не может. И каждый из них просто в силу… в силу инстинктивной реакции – да? – и родительской, и не только родительской, это, по-моему, на уровне нормального человека находится, что когда пытаются отобрать ребёнка не у там… не у пропойцы. Да?
А. Кузнецов
―
Не у убийцы…
И. Новиков
―
Не у садиста. Да?
А. Кузнецов
―
Не у садиста, не у наркомана…
И. Новиков
―
А у человека, который что сделал? Взял… Подумайте, взял ребенка на митинг. Да? Здесь просто такая здоровая естественная реакция, она будет эти вещи пресекать быстрее, чем мы будем успевать их детально обсуждать.
А. Кузнецов
―
Кстати говоря, очень много людей вспоминало в связи вот с этим сюжетом то, что у Натальи Горбаневской ребёнка не отбирали в своё время. Да? Хотя она в 68-м году вышла с ним на Красную Площадь.
И. Новиков
―
Потому, что советский КГБ при всех своих известных свойствах, он в определенном смысле считался связанным правилами. А если не КГБ, то прокуратура. А если прокуратура, то там партия в конце концов. Да? Партийный контроль и все такое прочее. А сейчас тот уровень беспредела, который существует, он… он такие вещи позволяет. Он позволяет им время от времени происходить. Но он… Именно от того, что беспредел, он хаотичен, ну, нельзя выстроить систему, основанную на беспределе. Можно ту систему, которая…
А. Кузнецов
―
Ну, да.
И. Новиков
―
… которая беспредел допускает, но нельзя положить ее в основу всего, потмоу что у вас просто распадется все моментально на куски. Пока ещё, мне кажется, мы до этого не дотянули. Вот я понимаю, что сейчас то, что я сказал, звучит как похвала советскому режиму. Нет, ничего такого я не имел в виду. Это скорее критика существующих порядков…
А. Кузнецов
―
Я думаю, что наши слушатели именно так это и поймут. Значит, скажите, пожалуйста, вот сама формулировка «массовые беспорядки», насколько я понимаю, довольно резиновая. Я специально распечатал себе формулировку этой статьи…
И. Новиков
―
Я думаю, что о юридических деталях Вы можете говорить ничуть не хуже меня.
А. Кузнецов
―
Нет, конечно, хуже. Но тем не менее…
И. Новиков
―
За последние годы в этом смысле…
А. Кузнецов
―
Я обнаружил замечательную вот, что в этой статье понятие массовых беспорядков по сути нет. Ведь она начинается…
И. Новиков
―
Ну, зачитайте это все.
А. Кузнецов
―
«Организация массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением оружия, взрывных устройств, взрывчатых, отравляющих либо иных веществ и предметов, представляющих опасность для окружающих…» Сопровождающихся. То есть строго говоря, здесь не сказано, что вот массовые беспорядки обязательно должны этим сопровождаться. Да? Наказывается лишением свободы на срок от 8 до 15. То есть я так понимаю, что если митинг, несанкционированный, не сопровождается насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, он всё равно может быть квалифицирован как массовые беспорядки, просто без этих вот отягчающих обстоятельств.
И. Новиков
―
Ну, Вы понимаете, что с точки зрения здравого смысла это не так.
А. Кузнецов
―
С точки зрения здравого, безусловно.
И. Новиков
―
Даже от здравого юридическую, который отличается от здравого общего. Вот в силу того, как эта статья, которую Вы процитировали, написана, конечно, массовые беспорядки, вот если пытаться выявить какой-то смысл, понимаете, вот есть… Чему учат студентов с 1-го курса, да? Есть законодатель с большой буквы, который когда пишет закон, вкладывает в него какую-то идею.
А. Кузнецов
―
Да.
И. Новиков
―
И эту идею нужно выявить, читая текст, реконструировать – да? – там. Это что-то… что-то типа теста «Китайская комната», – да? – получается, но неважно. Или теста Тьюринга. Мы понимаем, что это работает не так, и что закон – это, в общем, нагромождение поправок, которые меняли одна другую. И то, что Уголовный кодекс, который писался в 96-м году и потом лотался по живому и поверх…
А. Кузнецов
―
Кстати, по этой статье очень видно: в редакции, в редакции…
И. Новиков
―
Да, да, да.
А. Кузнецов
―
… в редакции, в редакции.
И. Новиков
―
Что там никакой единой генеральный мысли нет. Вот есть тот текст, который сложился к данному моменту, а завтра он может быть ещё другим. И всё это, значит, с точки зрения, значит, теории всё это единая мысль законодателя. Это, конечно, не так. Но по технике, – да? – значит, массовые беспорядки трактуются с конца, то есть по последствиям. Вот если у вас всё вот это: поджоги, насилие, оружие и так далее, вот всё это есть по факту, тогда есть смысл разбираться. Значит, вот тут с чего началось, было ли это вот этим массовым беспорядком. Очень показательно, я об этом тоже говорил в этой студии несколько раз, что 212-ю статью о массовых беспорядках, ее не так часто расчехляют. Если кто-то хочет сказать, что каждый раз когда на площади собирается толпа, и в результате побили несколько полицейских, то… то нет. Митинги 18-го года, 17-го года они заканчивались уголовными делами на тех, кто персонально там – да? – бил полицейских или там как у Наумова подзащитный брукался ногой, когда его несли, задел этой ногой по шлему, или ничего не делают, но про него сказали, что он делал. Да? Это трактовалось как то, что вот это отдельный гражданин напал на этого отдельного… Гражданин Иванов напал на полицейского Петрова. Да? Ну, отдельный эпизод, вещь в себе. Вот сейчас то, как себя ведёт Следственный комитет – это попытка, значит, создать новую правовую доктрину, что… Ну, смотрите, вот граждане. Им там положено находиться…
А. Кузнецов
―
… любой несанкционированный митинг – это уже массовые беспорядки.
И .Новиков
―
Им положено находиться на площади? Не положено. Это беспорядок… Это непорядок. То есть беспорядок. Да? Он массовый? Массовый. Да? Ну, вот… вот пожалуйста. Это так не работает и работать не должно. И сейчас на самом деле перетягивание каната вот такое идёт определённое, – да? – в том числе вот в этих самых башнях, о которых мы с Вами говорили в начале. Вообще, нужно ли этого джина выпускать? Может быть… Может, как-то лучше без него? Потому, что, ну, как? Ну, стёкла не били. Да? Машин не жгли. Лужайку потоптали. Ещё не понятно, кто ее потоптал, то ли полицейские, то ли гражданине. И вообще что такое лужайка в городе Москва, в центре? Это расходный материал.
А. Кузнецов
―
Ну, и опять же вот вчера, например, – да? – было явно принято какое-то другое решение по применению силы к участникам митинга...
И. Новиков
―
То есть не всякий митинг кончается…
А. Кузнецов
―
Да.
И. Новиков
―
… кончается вот этой жестью…
А. Кузнецов
―
И все прошло благополучно.
И. Новиков
―
… кончается всем этим.
А. Кузнецов
―
Да.
И. Новиков
―
То есть, понимаете, отпуская своего ребенком на митинг, если вообще ставить вопрос так, отпускать или не отпускать, потому что ребенок… взрослый ребёнок, он без вас…
А. Кузнецов
―
Вот я, кстати, хотел спросить, а где пределы родительской власти? Можно ребёнка не отпустить на законных основаниях на митинг?
И. Новиков
―
Ну, как юрист я Вам должен, значит, вот там, что называется, застегув пуговицу, ответить, что достигшего 18 лет гражданина или там эмансипированного в соответствии с законом Вы не можете не отпустить никуда. Вы можете не продать ему сигареты.
А. Кузнецов
―
Ну, да.
И .Новиков
―
А да, но как родитель вы ничего не можете сделать. Это же еще вопрос отношений. Мне кажется, это опять же – да? – как важно… важно из мамы или из папы не превратиться в завуча в глазах ребенка. Если вы пытаетесь объяснять своему сыну или дочери, что не ходи туда там, потому что я за тебя боюсь, или потому, что тебя посадят, или потому, что будет что-то плохо. Мне кажется, самый… самый плохой результат, самый плачевный результат, который может быть, – это если он вам поверит. То есть если вы его научите бояться. И да, он вас любит. Да, он вас ценит. Но вот это воспоминание о том, что вы… вы его научили бояться, и что из-за вас он струсил… Может, он не пошёл, там… там не было вот этого, не было погрома, не было полиции. Или он был, и его друзья туда попали, а он не попал, потому что не пошёл. У человека развитого, у человека рефлексирующего воспоминания вот этой собственной трусости и о том, что ее вызвало и кто, кто его искусил на… на этот… на эту трусость, которую он не хотел или, может быть, в душе хотел, вы его подтолкнули, это будет… В общем, это сложная… сложная игра эмоций и чувств, она может закончиться, в общем, травмой гораздо более серьезной, чем та, которую там причинит там случайный удар дубинки или… или случайное столкновение с нашей Фемидой в её черных ризах и в худших проявлениях.
А. Кузнецов
―
На Ваш взгляд, какая… Вот, ну, возьмём таких условно аполитичных родителей, у которых, предположим, нет какой-то четкой позиции по отношению к митингам, собственной. Да? Какая родительская стратегия Вам кажется наиболее разумной, если вдруг их там 18-летний сын, например, говорит: «А я вот… Мы завтра с ребятами пойдём на митинг».
И. Новиков
―
Ну, стараться… стараться приготовиться к тому, что будет если. Если вы… если вы понимаете, что отговаривать бесполезно, ну, приготовьтесь к худшему варианту, – да? – например. Например, что у вас разбудят одним прекрасным утром, у вас в квартире начнётся обыск.
А. Кузнецов
―
Как…
И .Новиков
―
Как это бывало…
А. Кузнецов
―
Да.
И. Новиков
―
Как это бывало за последний месяц не раз. Иногда повторный спустя месяц, потому что вам скажут, что вы укрыли при прошлом обыске какие-то предметы, теперь хотите их уничтожить. А вы, может быть, не укрывали и даже не знали, какие предметы, но вам это скажут, и суд подтвердить, что да, вот именно этого и хотели. А вообще в современном доме странно иметь там всякие предметы типа CD-дисков там. Да? Или там какой-нибудь россыпи флешек старых, которые вы не используете. Если у вас активные члены семьи, вы можете принять меры не столько к тому, чтобы… чтобы оградить его от законных действий, сколько потому, чтобы оградить его от незаконных действий. То есть вы все равно не застрахуетесь на 100%, не спасетесь, но если какой-нибудь особенно ретивый майор вот хочет вот сверхпланого – да? –у вас найти какой-нибудь… какую-нибудь крамолу, какой-нибудь там обнаружили текст, обнаружили флешку там с текстом запрещённой книги, запрещенным видеороликом. Да? Это само по себе не… не криминал, потому что хранить-то их можно, их нельзя распространять, как правило, но тем не менее – да? – вы уже будете по этому делу проходить как… как семья… семья экстремистов. Вы зачитали советы «ОВД-Инфо». Да? На первый случай там для большинства ситуаций они вполне годятся. Там проследите, чтобы, например, напомните, может быть, – да? – чтобы ваш там сын или дочь взяли с собой аккумулятор для телефона дополнительный. Самое…
А. Кузнецов
―
… чтобы телефон был заряжен.
И. Новиков
―
Нет, не помогает. Телефоны быстро садятся, тем более когда вы с ним постите видео. Самая неприятная ситуация, когда он не успел сообщить, в каком он находится околотке, и вы не знаете, где его искать.
А. Кузнецов
―
А вот действительно «Красная кнопка», Вы с этим сталкивались, она действительно работает?
И. Новиков
―
Я знаю, как она работает. «Красная кнопка» обычно работает, даже если у вас нет. Потому, что вас 20 человек загнали в один автобус, у кого-то одного эта «Кнопка» нашлась, значит, он дал знать. Значит, позвонил адвокат. Адвокату продиктовали список фамилий, вот уже ты в базе есть. То есть это… ее полезно иметь, но если у вас ее нет, то скорее всего ничего и страшного. Это приложение, еще раз, это приложение, которое позволяет в быстром режиме донести до… до его авторов, что с вами происходит что-то не то. Это не значит, что к вам немедленно поедет вот персонально вас выручать бригада, но знать, что вы один из тех 30 граждан, которые попали в этот… в это ОВД они будут. В принципе это ничему не повредит.
А. Кузнецов
―
А если к вам прикопались всерьёз, ну, точнее к вашему ребенку, но соответственно, значит, и к вам тоже как в случае с Егором Жуковым, в этой ситуации что можно родителям посоветовать? Вы можете одобрять, не одобрять…
И. Новиков
―
Не терять…
А. Кузнецов
―
… оно уже случилось.
И. Новиков
―
Не терять силу духа. Кстати, родители Егора, они в этом смысле держатся таким же молодцом как и он сам. Смотрите, попав в орбиту уголовного правосудия, вы очень мало можете сделать. Да? Вы… вы скорее можете… можете не сделать чего-то, что вашу ситуацию ухудшит. Вам не нужно, например, заискивать и пытаться добиться благосклонности следователя. Вы скорее попадете не на того следователя, который эту благосклонность может проявить. Тогда вы можете… должны быть готовы к тому, что вам будут отказывать в свиданиях, что прям как стрелецкие женки будете стоять с этими передачами. Но это не повод попытаться выторговать – да? – что-то и там начинать там давать показания, которые начнутся с того, что ваш сын – замечательный ребёнок, потом бочком, бочком, бочком вас подведут к тому, что он рецидивист, например. Да? И что у него всякие связи с всякими нехорошими людьми. В общем, не… не теряйте головы и не… Значит, если вы видите на своем пороге следователя, то не думайте, что нужно всё объяснить, и всё само пройдёт, потому что скорее всего этот человек на ближайший месяц… месяцы, хотя такого рода дела бывают скорострельными. Там да? Там одно… по-моему, пять дел у нас, которые возбудили 30 июля, а уже 3 сентября по ним судебное заседание. Но это тема для отдельного разговора. И этот разговор у нас уже был и будет. Но не думайте, что… что рассосётся, если уж к вам пришли. Если к вам пришли, скорее всего не рассосется. Держитесь. Держите себя в руках. Не разговаривайте с ними и не подписываете того, чего вы не понимаете, в худшем случае просто приведут понятых и при них зафиксируют, что вы этого не подписали. Это будет лучше. Ну, и там понимаете, что вы нужны вашему там сыну или дочери как главный его союзник на воле. Вы не нужны ему как его сосед по камере.
А. Кузнецов
―
Какими бы ни были ваши политические разногласия, – да? – споры там за вечерним чаем, вот с ним случилась беда, и вы ему нужны как главная опора в жизни.
И. Новиков
―
Да, государство вам не поможет. Вы должны быть со своим… со своим близким человеком по одну сторону и ни в коем случае не… не вставать на… на позиции государства, власти, потому что если у вам уже претензии есть, они так просто не закончатся.
А. Кузнецов
―
Ну, что же? Ещё раз напоминаю, что не очень нам хотелось 1 сентября об этом говорить, но вот было…
И. Новиков
―
Это День грустных знаний у нас сегодня.
А. Кузнецов
―
Да. У нас сегодня День грустных знаний…
И. Новиков
―
Но полезных.
А. Кузнецов
―
… но тем не менее всё равно всех причастных с 1 сентября. И надеемся, что эти знания у вас останутся, так сказать, пассивным знанием. Да? Что они вам не пригодятся.
И. Новиков
―
Да. Всем спасибо.
А. Кузнецов
―
Всего доброго! До свидания!