Как учить детей мигрантов? - Рустам Курбатов, Сергей Абашин, Гулбарчын Джанбаева - Родительское собрание - 2018-01-07
07.01.2018
Как учить детей мигрантов? - Рустам Курбатов, Сергей Абашин, Гулбарчын Джанбаева - Родительское собрание - 2018-01-07
Скачать
Подписывайтесь на YouTube-канал
«Эхо Общество»
Алексей Кузнецов
―
13 часов 11 минут в Москве. Это программа «Родительское собрание». В студии Алексей Кузнецов. И мы говорим сегодня о том, как нужно учить детей мигрантов. Это действительно очень значительная в последние годы проблема для российских школ. И я представляю моих сегодняшних гостей. Хорошо знакомый всем слушателям нашей передачи директор лицея «Ковчег-XXI» Рустам Курбатов. Здравствуйте, Рустам Иванович!
Рустам Курбатов
―
Добрый день!
А. Кузнецов
―
Мы пригласили его, потому что… Он расскажет об этом подробнее, потому что его лицей участвует в частности вот в такой работе очень активно. Гулбарчын Джанбаева, учитель, мама троих детей, активист, который много работает сейчас вот с ребятами, о которых мы сегодня будем говорить. Здравствуйте, Гуля! И доктор исторических наук, профессор факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге Сергей Абашин. Здравствуйте, Сергей Николаевич!
Сергей Абашин
―
Здравствуйте!
А. Кузнецов
―
Давайте сначала попробуем определить масштаб. Вот я посмотрел статью 2016 года в «Газете.ру», где приводятся два комментария: официальный комментарий пресс-службы Министерства образования российского федерального и Московского департамента образования. Они говорят примерно об одном и том же. Мы не ведем такой статистики, мы не знаем, сколько детей иностранцев учится в российских школах, поскольку Закон об образовании не позволяет указывать гражданство в личных делах. Действительно нет у нас представления о том, о каком собственно количестве ребят мы говорим, сколько у нас иностранцев учится в российских школах.
С. Абашин
―
Ну, Вы знаете, действительно мы точных данных не имеем. То есть министерство не ведет и не дает открытые данные о том, какой количество иностранных граждан… детей иностранных граждан учится в школах России и, допустим, в каких-то регионах. И это проблема большая тоже, чтобы понимать как бы масштаб этой проблемы. Но мы имеем общую статистику, и ведется общее количество… статистика по общему количеству детей, находящихся на территории России. И таких детей примерно 700 тысяч человек.
А. Кузнецов
―
Но это от 0 до 17. То есть…
С. Абашин
―
От 0 до 17.
А. Кузнецов
―
… не только школьного возраста.
С. Абашин
―
Да. И надо… Опять же я поясню, что не все эти 700 тысяч… Во-первых, они не все приезжают, чтобы учиться. Да? Есть дети дошкольного возраста, ну, которые требуют какого-то дошкольного… И есть дети, которые приезжают уже, ну, в 17 лет, они часто приезжают уже как трудовые мигранты фактически. То есть они не приезжают вот с целью или с какой-то задачей учиться. То есть мы должны немножко это понимать.
А. Кузнецов
―
Но если мы скажем, что по меньшей мере где-то 400 тысяч, то это вот те, кто попадает в категорию 7-15.
С. Абашин
―
Может быть, даже больше. Может быть, даже больше.
А. Кузнецов
―
Другое дело, что с большинством из этих детей, как я понимаю, в общем, нет особенных проблем, потому что это ребята из Белоруссии, с Украины. И для большинства из них русский язык является либо 1-м, либо 2-м родным.
С. Абашин
―
Как минимум, ну, 40-50 процентов детей – это дети – да, – из Украины, Белоруссии или дети русскоязычных родителей, которые приехали из разных стран бывшего… бывшего Советского Союза.
А. Кузнецов
―
Но с другой стороны, как я понимаю, у нас есть некоторое количество детей российских граждан, которые не… не очень хорошо владеют русским языком, и которые тем не менее учатся в регионах русских этнически. Да?
С. Абашин
―
Есть… Есть внутренняя миграция, – да, – которую тоже нужно иметь в виду. И есть, конечно, еще… Вот в ту статистику, которую я сказал, 700 тысяч не входят дети из тех же стран: Украины, допустим, Казахстана, Узбекистана, которые получили гражданство. Они теперь российские граждане. Они теперь не попадают в эту статистику. Но у них тоже…
А. Кузнецов
―
Тоже могут быть.
С. Абашин
―
Да. Но это я думаю, что, ну, еще плюс 50-60-100 тысяч человек. Не больше.
А. Кузнецов
―
То есть если очень грубо приблизительно, видимо, речь идет примерно о четверти миллиона детей школьного возраста, которые испытывают в той или иной степени проблемы с обучением на русском языке.
С. Абашин
―
Да.
А. Кузнецов
―
Вот такой порядок цифр. Да?
Р. Курбатов
―
Да.
А. Кузнецов
―
Да, пожалуйста, Рустам Иванович.
Р. Курбатов
―
Да, действительно официальной статистики нет, но, наверное, все-таки Закон об образовании не запрещает это делать напрямую, потому что в любом случае родители, когда отдают детей в школу, они приносят свои документы и приносят паспорт. То есть можно понять, не записывая в личном деле, гражданин какой страны этот родитель. Вот. И но действительно почему-то это не… не происходит. Учета такого нет. Красногорский департамент образования вот буквально полгода назад опросил директоров… попросил и опросил директоров, сколько есть иноязычных детей. И это получилась тысяча… 1 200. Вот примерно так. То есть это да, речь идет о 5-7 процентах всего школьного населения Красногорского района. То есть это не так уж много. С другой стороны это тоже, так сказать, реальные цифры, это проблемы, это вопрос для разговора.
А. Кузнецов
―
Но в любом случае, поскольку это ближний район Подмосковья…
Р. Курбатов
―
Это логично. Да.
А. Кузнецов
―
… там концентрация мигрантов, видимо, достаточно высокая.
Р. Курбатов
―
Да, логично. Да, я предполагаю, что, конечно, Московская область и ближнее Подмосковье – это как раз вот этот самый проблемный вопрос.
А. Кузнецов
―
Ну, и некоторые спальные районы Москвы.
Р. Курбатов
―
Конечно. Да, да. … в 1-ю очередь.
С. Абашин
―
Ну, я могу сказать, что может быть, 700 тысяч человек – это цифра, которая… или 250 тысяч человек, вот мы сказали, проблемные. Это, может быть, цифра, которая не очень говорит много. Это примерно 1,5 процента от общего количества детей того же самого возраста, которые находятся… вообще живут в России. То есть полтора процента.
Р. Курбатов
―
Да. А в Подмосковье это может быть 5, 5-7 процентов. Да.
С. Абашин
―
В Москве… В Москве и Подмосковье это может быть 5-6 процентов.
А. Кузнецов
―
Вот теперь давайте такую… структурируем эту группу. Значит, как я понимаю, есть разные ситуации. Есть дети, которые хотят учиться. Дети, которым трудно, но они мотивированы. И с такими детьми, наверное, легче всего, как всегда легче с мотивированным человеком. Мотивированные дети, мотивированные родители, которые хотели бы, чтобы дети учились в русской школе, овладевали русским языком, там культурой, образом жизни и так далее. Есть, как я понимаю, дети, которые не хотят. Родители хотят, дети не хотят.
Р. Курбатов
―
Я думаю, что дети хотят все.
А. Кузнецов
―
Ну, да.
Р. Курбатов
―
Извините, Алексей.
А. Кузнецов
―
Да, пожалуйста.
Р. Курбатов
―
И опыт общения с подростками, вот приехавшими из средней Азии говорит о том, что, честно говоря, так сказать, я давно… Никто пускай не обидится, но давно наших, так сказать, российских детей давно таких не видел. То есть дети, они в прямом смысле они голодные до знания, потому что они несколько лет не ходили, так сказать, им интересно все. Они хотят все. Русский язык для них любимый предмет.
А. Кузнецов
―
То есть проблем с мотивацией…
Р. Курбатов
―
Нет. Нет.
А. Кузнецов
―
… у детей серьезных нет. Да?
Р. Курбатов
―
Нет, нет. Есть другие факторы, которые препятствуют этим детям ходить в школу. Ну, вот расскажем…
А. Кузнецов
―
Ну, вот давайте их назовем. Гуля, присоединяйтесь.
Гулбарчын Джанбаева
―
Да. Конечно, все дети хотят по-русски… Ну, по-русски в школе. Да? Они боятся вот не русскоязычных наших детей. Поэтому некоторые очень боятся. Например, мой сын, вот Эржан, 2-й сын – да? – закончил у нас 7-й класс в Киргизии. И вот сюда мы… привела. В школе они писали диктант, и сразу сказали в 5-й класс. А он сразу отказался. Поэтому…
А. Кузнецов
―
А он закончил к этому времени?
Г. Джанбаева
―
Он 7-й класс закончил. 7-й класс у нас. А здесь 5-й класс.
А. Кузнецов
―
Ну, в общем, надо понимать, какой это колоссальный стресс для подростка, особенно мальчика. Да?
Г. Джанбаева
―
Да. Ну, вот…
А. Кузнецов
―
Соответственно 14-15 лет оказаться…
Г. Джанбаева
―
Да.
А. Кузнецов
―
… с 12-11-летними.
Р. Курбатов
―
Да. Я хотел бы уточнить, что это 2 стресса. 1-й – это человек оказался в иноязычной среде. То есть давайте представим, что мы приехали без языка в Германию там…
А. Кузнецов
―
Ну, или с очень плохим языком.
Р. Курбатов
―
… в Англию – да? – куда-нибудь. То есть это иноязычная среда. Представьте. Это уже трудно. И 2-е – да, это возраст. То есть для этого возраста…
Г. Джанбаева
―
Да.
Р. Курбатов
―
… и поэтому послушные восточные мальчики, они просто идут в протест. Они…
С. Абашин
―
Ну, я хочу сказать, что здесь… Это вот как раз тот случай, когда и родители, и ребенок хотят учиться
Г. Джанбаева
―
Да.
С. Абашин
―
Но возникают проблемы в школе. И это серьезные проблемы, которые нужно решать. Но есть категория детей, где либо родители по той или иной причине не хотят. Допустим, у них, ну, не очень легальный статус. Да? Они боятся…
Г. Джанбаева
―
… мы, родители…
С. Абашин
―
Да.
Г. Джанбаева
―
… и мои дети очень хотят. Но не получилось. Русский язык, в общем, трудноват. И поэтому у нас так получилось.
С. Абашин
―
А родители могут не хотеть, и тогда… И таких детей немало. Они их берут. Они их держат у себя там…
А. Кузнецов
―
Берут как помощников. Берут потому, что не с кем оставить на родине…
С. Абашин
―
Да, да.
Г. Джанбаева
―
Да.
С. Абашин
―
Ну, не хотят…
Г. Джанбаева
―
Причина.
С. Абашин
―
Но не хотят, потому что не знают… Ну, мы через год вернемся обратно. Поэтому зачем ему здесь учиться, может быть, и испортятся. Да? Есть такие как бы. Есть когда и школа может ставить какие-то препятствия. Хотя в принципе у нас законы сейчас устроены так, и наша Конституция построена так, что в принципе мы должны давать бесплатное образование всем детям, включая иностранных граждан, но конкретная школа, конкретный директор в принципе имеют механизмы не очень… ну, как бы неформальные механизмы каким-то образом, ну, ограничивать доступ детей иностранных граждан, чтобы вот опять не иметь проблем – да? – разного рода. Поэтому есть вот категория детей, которые, ну, не попадают в школу.
Г. Джанбаева
―
Да.
Р. Курбатов
―
Сергей, ну, я бы не хотел осуждать в этой связи директоров, потому что я понимаю эту ситуацию, потому что когда приходит действительно подросток 14-15-16 лет, который почти не говорит по-русски, то перед директором серьезная проблема, куда посадить его.
Г. Джанбаева
―
Да.
Р. Курбатов
―
Его по идее в 1-й класс. Но куда же в 1-й класс? А в 8-й класс это тоже невозможно. Поэтому для директоров это такая же проблема как и для приехавших детей.
С. Абашин
―
И часто эта проблема заканчивается тем, что либо дети не идут в школу, либо еще такой вариант: они начинают идти в школу, которая, допустим, в районе, в регионе, в городе, в маленьком городе считается, ну, наименее как бы социально-престижной, где как бы собираются…
Р. Курбатов
―
Это неплохой вариант.
С. Абашин
―
Это неплохой вариант, но это тоже некоторое воспроизводство как бы вот такого низкого статуса, не очень хорошего образования…
А. Кузнецов
―
А смысл в чем? Там будут меньше цеплять в такого рода школе?
С. Абашин
―
Да. Такая школа…
Р. Курбатов
―
Туда просто берут.
С. Абашин
―
Туда берут. Да. Туда как бы скапливаются, ну, все, кто похуже учится, из более бедных семей и в том числе мигранты.
Г. Джанбаева
―
Да.
С. Абашин
―
Вот там их…
А. Кузнецов
―
Вот там не очень разборчивый директор. Да? Ему не до жиру, что называется.
С. Абашин
―
Директор может быть хорошим даже…
А. Кузнецов
―
Нет, я понимаю. Я имею ввиду именно в том смысле, что он видит много других проблем. Да? Он, может быть, не так боится взять вот этих ребят, потому что у него…
С. Абашин
―
Да. Но сама школа и ее среда, она может… как бы ее репутация, она может вот немножко воспроизводить вот такой, ну, немножко маргинальный характер вот этого обучения. Это тоже является проблемой.
Р. Курбатов
―
Ну, вот мы знаем, и Гуля это, наверное, лучше меня расскажет, что есть много детей, которые живут в России 4-5 лет и совсем не ходят в школу, что, конечно же, согласитесь, что это неправильно. Вот они приехали по разным причинам – да? – и сидят дома.
Г. Джанбаева
―
Да, есть такие. Такие тоже есть. Ну, например, вот в нашей школе сейчас учатся… например, она из Таджикистана. Она в Таджикистане только закончила 4-й класс, закончила 4-й класс, и она уже 5 лет здесь просто дома сидела. Никакого…
Р. Курбатов
―
Помогала…
Г. Джанбаева
―
… не ходила…
Р. Курбатов
―
Помогала родителям.
Г. Джанбаева
―
Помогала родителям. Ну…
Р. Курбатов
―
Сайфулу…
Г. Джанбаева
―
И Сайфулу вот… Сайфулу тоже из Узбекистана. Она 2-й класс закончила. И здесь вот… Сейчас 16 лет… 6-7 уже дома сидела. Ну, просто помогала родителям. И на рынке она работала. Да? Помогает родителям. И вот…
А. Кузнецов
―
А бывает, что такие дети вообще из семьи тоже уходят. И вот… Ну, хорошо. Когда ребенок находится дома и как-то работает с родителями, он по крайней мере, не пополняет собой там какую-то криминальную среду, условно говоря. Есть такая проблема, что дети мигрантов могут оказаться в криминальной какой-то или около криминальной…
Р. Курбатов
―
Ну, видимо… видимо, в этом возрасте, слава Богу, нет.
Г. Джанбаева
―
Нет.
Р. Курбатов
―
Но потом кто его знает? В любом случае мы же понимаем, что это серьезная проблема, если не сегодня, то завтра будет, если среди нас будут люди, которые не говорят по-русски, которые не имеют образования, которые… например, девочки, которые никогда не выходили, так сказать, из дома…
Г. Джанбаева
―
Да.
Р. Курбатов
―
… и вообще не понимают, как…
А. Кузнецов
―
Ну, они просто не социализированы, грубо говоря…
Р. Курбатов
―
Ну, это очень мягко.
А. Кузнецов
―
Мягко. Да.
Р. Курбатов
―
Да. А на самом деле это реальная проблема на завтрашний и потом день.
Г. Джанбаева
―
Кто знает, что дальше будет?
А. Кузнецов
―
Рустам Иванович, объясните, пожалуйста, почему Вы включились вот в эту работу?
Р. Курбатов
―
Ну, трудно… На самом деле я тоже для себя ищу ответ на этот вопрос. Мне кажется, их очень много. Ну, если уж так совсем, в общем, сказать, то, ну, есть какие-то обще такие человеческие соображения, а есть, ну, может быть, даже, ну, какие-то, не знаю там, демографические – что ли? – или более рациональные. Что касается вот такой рациональной точки зрения, без эмоций, то я хотел бы сказать, и, мне кажется, что вот это очень важно, может быть, и для всех наших радиослушателей сделать акцент на этом, что в целом, не смотря на все эти пугающие разговоры, миграция – это хорошо. Миграция – это хорошо. И миграция в целом – это положительный факт, потому что если в нашей стране еще экономика каким-то образом держится и будет держаться, значит, в нашу страну будут ехать. Когда будет совсем здесь плохо, то тогда перестанут.
А. Кузнецов
―
Ну, мы это увидим в частности – да, – по прекращению…
Р. Курбатов
―
Это что касается если вот таких политических соображений. Да? Обще… общечеловеческих? Не знаю, мне кажется, что разнообразие – это всегда хорошо. И мне приятно, что в Москву едут вот разные, разные люди. Ну, да, так сказать, был я в городе Париже, и там говорят на разных языках, и поэтому Париж разноцветен. Вот. И вся сила европейской цивилизации в том, что она разная, разнообразная. Вот поэтому и здесь тоже хочется жить не на окраине, а хочется, чтобы в Москве были разные люди.
С. Абашин
―
Здесь я… И…
Р. Курбатов
―
Да.
С. Абашин
―
… могут быть разные аргументы. Я согласен с тем, что… что сказал Рустам Иванович, что это хорошо. Но кто-то, может быть, скажет, а это вот не очень хорошо.
Р. Курбатов
―
Это плохо.
С. Абашин
―
Это плохо. Да, тут могут… может возникнуть спор. Но хорошо это или плохо, но это есть и будет. Мы уже никуда от этого не денемся. Никакие меры, чтобы давайте мы как бы закроем, прекратим… Но это будет, и это будет продолжаться. Поэтому нужно к этому относиться как к факту, который уже как бы стал фактом…
А. Кузнецов
―
И с которым надо работать.
С. Абашин
―
И с которым надо работать. И как бы не… не думать, что он сам как-то рассосется…
Р. Курбатов
―
Да.
С. Абашин
―
… и не думать, что мы как-то избавимся… Вот завтра наступит такой день, когда мы возьмем и избавимся от этой проблемы. Нет, она будет с нами всегда, и нужно уже иметь какие-то ясные представления, как с ней работать. Это… с этом…
А. Кузнецов
―
Ну, вот давайте собственно перейдем. Мы собирались это сделать после новостей, но сейчас логично уже… уже это начать делать. Давайте перейдем к возможным решениям этой проблемы. Значит, есть точка зрения, что для таких ребят нужно создавать либо отдельное учебное заведение, либо отдельные классы внутри каких-то учебных заведений. Что Вы по этому поводу скажите?
Р. Курбатов
―
Я думаю, что пути совершенно разные могут быть. И вот то, что Вы сказали, я понимаю, что они немножко такая провокационная точка зрения. И многие, наверное, радиослушатели ее с ходу не поддержат. То есть как-то так там чуть ли не гетто. И мне тоже так раньше казалось. Но на самом деле эта точка тоже имеет право на существование, потому что есть дети, которые приезжают сюда в возрасте 14-16 лет и почти не говорят по-русски.
Г. Джанбаева
―
Да.
Р. Курбатов
―
Их никаким образом нельзя…
А. Кузнецов
―
Уже встроить…
Р. Курбатов
―
… встроить в обычный класс. Это плохо будет и для ребенка, и для… и для русскоговорящих, в конце концов, учеников.
Г. Джанбаева
―
Да.
Р. Курбатов
―
Поэтому это нормальный путь, не унизительный, не оскорбительный. Это адаптационный класс. И так, насколько я понимаю, во многих европейских странах и делается. И другого пути у нас нет. Просто надо к этим детям действительно относиться, наверное, с двойным вниманием, так сказать, любовью. Это класс временный. Может быть на полгода, на год. Это некая ступенька, перешагнув которую, потом ребенок может идти в обычный класс. Это вот 1-й путь вполне циливизационный… цивилизованный, на мой взгляд.
А. Кузнецов
―
Вы действительно думаете, что полгода, год – это будет такое достаточное для преодоления…
Р. Курбатов
―
Вы знаете…
А. Кузнецов
―
… этого барьера время?
Р. Курбатов
―
Алексей, я вот расскажу такую историю, что бельгийские друзья мне говорили, чем европейские левые отличаются от европейских правых.
А. Кузнецов
―
Так.
Р. Курбатов
―
Левые говорят, что 2 года надо готовить детей. Да? Ну, надо вот создавать вот эти курсы адаптации для них. А правые говорят, что все это очень дорого, и надо 1 год. Да? Поэтому давайте мы сейчас себя отнесем к какой-то категории. Мы хотим… Дискуссия идет, 2 года или год. Дискуссия не идет по вопросу, надо или не надо. Что очень важно. А надо сколько? Но мне кажется, что те дети, которые приезжают в Россию, они все-таки в более таком привилегированном положении, какой, никакой, но русский язык у них есть, потому что в Европу могут приезжать…
А. Кузнецов
―
Люди совсем…
Р. Курбатов
―
… без языка. Да. Поэтому, на мой взгляд, это полгода, год, может быть, полтора года в каких-то случаях.
С. Абашин
―
При этом система, может быть, достаточно гибкая. То есть, конечно, она, допустим, может быть, ориентирована на год, но если дети… Дети же тоже с разной скоростью осваивают…
А. Кузнецов
―
Разумеется.
Г. Джанбаева
―
Да.
С. Абашин
―
… это. Если какие-то дети не очень осваивают, то, ну, их можно оставлять на… на еще там на несколько месяцев, на полгода и так далее.
Р. Курбатов
―
Да. И так в европейских странах делается. Раз в полгода происходит тестирование, и определяется, ребенок должен остаться в этом подготовительном классе или перейти…
А. Кузнецов
―
И то, что нет необходимости обязательно дожидаться там, скажем, конца года, для детей тоже может быть дополнительной…
Р. Курбатов
―
Это не проблема.
А. Кузнецов
―
… дополнительным стимулом.
Р. Курбатов
―
Вот мы одного ученика из этого адаптационного класса в середине года перевели в…
А. Кузнецов
―
А быстро… такой класс.
Г. Джанбаева
―
Обычный класс. Да.
Р. Курбатов
―
Гуля про это расскажет.
А. Кузнецов
―
Давайте, Гуля, у Вас еще минута перед новостями.
Г. Джанбаева
―
У нас Нурбулут из Бишкека, ну, поближе Бишкека. Да? Он русский класс закончил у нас. Ну, хорошо разговаривает. Хорошо. Поэтому Рустам Иванович его перевел вот в обычный класс.
Р. Курбатов
―
он 2 месяца поучился у нас в подготовительном классе…
Г. Джанбаева
―
Да. И сразу его перевели в обычный класс. Он хорошо сейчас учится, нормально…
Р. Курбатов
―
Он хорошо…
Г. Джанбаева
―
Нормально все у него получилось.
А. Кузнецов
―
А зачем нужны были эти 2 месяца? Почему Вы сразу его…
Р. Курбатов
―
Ну, мы на него смотрели.
А. Кузнецов
―
А! То есть…
Г. Джанбаева
―
Смотрела…
А. Кузнецов
―
… Вам нужно было присмотреться.
Г. Джанбаева
―
Время.
А. Кузнецов
―
Я понимаю. Значит, Вы создали такие классы сразу? Или Вы тоже пришли к ним, ну, скажем, методом проб и ошибок?
Р. Курбатов
―
Проб и ошибок.
А. Кузнецов
―
То есть Вы начинали без такого…
Р. Курбатов
―
По-разному. По-разному. Да.
Г. Джанбаева
―
По-разному. Да. Вот…
А. Кузнецов
―
Хорошо. Мы сейчас ненадолго прервемся на новости и короткую рекламу, а в 35 минут соответственно вернемся в «Родительское собрание».**********
А. Кузнецов
―
Мы продолжаем «Родительское собрание». Мы говорим о тех методах, которые возможно следует иметь в виду для работы с ребятами, не очень хорошо владеющими русским языком, в школе. Итак, один вариант, один путь – это создание для ребят, у кого совсем серьезные проблемы, вот такого рода классов, главная задача которых, как я понимаю, будет быстрее догнать для того, чтобы ребята могли пойти уже в обычные…
Г. Джанбаева
―
Обычные классы.
А. Кузнецов
―
… в общеобразовательный класс. Какие есть еще варианты?
С. Абашин
―
Ну, все варианты, я думаю, что Рустам Иванович, расскажет. Я знаю, что у него есть несколько вариантов. Конечно, должны быть и факультативы. Вообще миграция – это, как мы уже как бы обсуждали, это такое гибкое очень сложное явление. Люди приезжают временно. Люди здесь приезжают постоянно. Мы должны приспосабливаться ко всем этим ситуациям различным. И поэтому должны быть различные формы. Должны быть адаптационные более или менее постоянные классы на год-два. Понимаем их минусы, но работаем с тем, чтоб эти минусы преодолеть. Должны быть факультативы, где дети приходят и факультативно пытаются каким-то образом улучшить свои знания…
А. Кузнецов
―
То есть они ходят в обычный класс на обычные уроки, но после уроков для них организуются дополнительные занятия.
Р. Курбатов
―
Да.
Г. Джанбаева
―
Да.
С. Абашин
―
Должны быть… должны быть какие-то занятия, допустим, выходного дня. Может быть, даже ребенок не ходит учиться вот как бы по полной программе, он не получает вот такое полноценное школьное образование, но у него должна быть возможность, хотя бы раз в неделю прийти и заниматься, ну, языком, какими-то, так сказать, другими культурными программами. А у государства должна быть возможность следить за этими детьми и учитывать этих детей, следить за их здоровьем в том числе, между прочим.
Р. Курбатов
―
Да. Это отдельная тема просто.
С. Абашин
―
Да.
Р. Курбатов
―
Да.
С. Абашин
―
Да, да. То есть…
А. Кузнецов
―
А давайте вообще поговорим про государство в этой ситуации.
Р. Курбатов
―
Давайте.
А. Кузнецов
―
Выделяет ли у нас государство какие-то дополнительные средства на программы адаптации детей мигрантов, на их образование?
Р. Курбатов
―
Мне кажется, программы… программ таких нет. Это не в обиду…
А. Кузнецов
―
То есть просто они рассматриваются как обычный ученик, как обычный, ну, скажем, российский гражданин…
Р. Курбатов
―
Ну, это тоже неплохо. Надо сказать, хорошо то, что вообще-то в Конституции написано, что детей надо учить всех. И хорошо в принципе, что детей мигрантов берут в государственные школы, и понятно, что основная тяжесть ложится на плечи обычных учительниц, потому что им работать трудно. И вот это они как раз главные, так сказать, те люди, которые проводят эту политику адаптации.
А. Кузнецов
―
Ну, вот собственно, например, наш слушатель из Петербурга, явно педагог, пишет: «Это большая проблема, потому что для детей с русским как неродным нужна специальная методика и дополнительные часы для коррекционной работы…»
Р. Курбатов
―
Мы об этом как раз…
А. Кузнецов
―
«… чего нет и в заводе. Директора же говорят: «Ты учитель и учи». Вот это частая ситуация?
Р. Курбатов
―
Вот видите, Алексей, проблема оказывается для всех. И для 5 процентов детей, для которых русский язык очень тяжелый. А для кого он вообще-то простой, да? И для русскоязычных детей и для родителей. То есть есть некая проблема. Вот мы об этом и пытаемся сейчас говорить. А с точки зрения политики и государства, ну, ведь не надо ничего придумывать другого. Есть два таких общих пути. Вот Сергей сейчас про это и сказал. Да? Это вот в Европе так и делается. 1-й путь – это дополнительные занятия, факультативы…
А. Кузнецов
―
На которые нужны деньги.
Р. Курбатов
―
Знаете, деньги-то есть. Ведь в принципе школы вправе вести факультативы.
А. Кузнецов
―
Да, разумеется.
Р. Кубатов
―
Естественно это никто… никто не запрещает это делать. Это 1-й путь – это путь дополнительных занятий.
А. Кузнецов
―
Но не начнутся ли тогда возмущения родителей российских учеников, которые будут говорить: «Мы ждем, что вы будете вводить факультативы и кружки для наших детей там, которые мы хотим. А вы эти деньги все тратите на…»
Р. Курбатов
―
Нет, ну, насколько я понимаю, деньги не надо тратить все. Факультативов этих достаточно много. И, ну, родители русскоязычных детей, которые не заражены вирусом ксенофобии, они должны только это поддерживать, то, что иностранных детей будут учить русскому языку, и уровень иностранных детей, так сказать, будет как можно быстрее лучше.
С. Абашин
―
Но я согласен с тем пафосом, что здесь недостаточно, что у нас вот в Конституции написано, что мы должны принимать. Должны быть какие-то все-таки, ну, приказы Министерства образования, должны быть какие-то установки, потому что учителя иногда боятся что-то делать, ну, не потому, что как бы это запрещено, а потому, что…
А. Кузнецов
―
Они не уверены, что это разрешено.
С. Абашин
―
Ну, они не уверены, и они, так сказать, не знают… Да, должна быть… Ну, должны быть какие-то… Должны быть какие-то общие установки, что желательно, чтобы в каждой был как бы… данные государством. Государство должно сказать, что в каждой школе должен… должны быть такие классы. Желательно, чтобы такие классы были. Государство должно вот как бы до директоров, чтобы они как бы не боялись, а понимали, что это нормальная ситуация, что в школе есть такой класс.
Р. Курбатов
―
Но мы говорим и о факультативах, и о классах адаптации.
С. Абашин
―
Да, да.
Р. Курбатов
―
То есть…
С. Абашин
―
Ну, государство как бы может…
Р. Курбатов
―
Мне кажется, что касается классов адаптации, там действительно нужно какое-то специальное решение министерства, потому что директор побоится это сделать самостоятельно. Вот еще под статью какую-нибудь попадет за экстремизм. Да? А что касается факультативов, насколько я понимаю, никакого специального разрешения не надо.
А. Кузнецов
―
Ну, для факультативов нет…
Р. Курбатов
―
… факультативы…
А. Кузнецов
―
Ну, скорее нужны именно средства. Да? Если вы…
Р. Курбатов
―
Средства эти есть. То есть почему директора это не делают, ну, вот это вопрос.
С. Абашин
―
У них же есть свободные помещения.
Р. Курбатов
―
Да, да.
С. Абашин
―
Средства собственно нужны только на зарплату…
Р. Курбатов
―
Учителям…
А. Кузнецов
―
Ну, разумеется. Это ж немного.
С. Абашин
―
Это не такая уж прям… какие-то колоссальные… Это же не… Мы же говорили, что детей не так уж на самом деле вот много. Да? Что это потребует каких-то колоссальных, огромных денег. Да? Это, в общем, многие дети вполне как бы…
А. Кузнецов
―
Мы совершенно Гуле не даем сказать. А у нее явно совершенно есть опыт вот с той стороны. Да? Мы как-то вот все-таки с одной стороны, с точки зрения российской школы. А Вам это видно немножко с другой стороны, с точки зрения вот этих самых учеников. Пожалуйста.
Г. Джанбаева
―
Есть… Ну, все равно очень трудно наших детей… Надо спасибо сказать вот всем российским вот… директора в школе, где все учителя. Да? Чтобы наших детей все равно… очень трудновато с ним общаться вот, учиться очень трудновато вот именно…
А. Кузнецов
―
А что Вы скажите о создании отдельных школ для таких детей?
Р. Курбатов
―
Или отдельных классов…
Г. Джанбаева
―
А может вот отдельно… ну, один класс, может быть, отдельно. Можно так.
Р. Курбатов
―
А в принципе Вы не против? Вы не считаете, что…
Г. Джанбаева
―
Нет, конечно.
Р. Курбатов
―
… что это плохо, да?
Г. Джанбаева
―
Нет, конечно.
Р. Курбатов
―
Вот будет специальный класс для таджикских, узбекских, киргизских детей на 1 год…
Г. Джанбаева
―
На 1 год.
Р. Курбатов
―
… где будет много русского языка…
Г. Джанбаева
―
Да.
Р. Курбатов
―
Много-много русского языка будет.
Г. Джанбаева
―
Да, и это хорошо было бы. Да. Это очень хорошо было бы, потому что очень много не учатся в школе, не хотят вот… На рынке очень полно таких детей.
А. Кузнецов
―
Не учатся почему? Ну, вот здесь говорил Сергей Николаевич о том, что у директоров есть некоторые не очень такие законные механизмы недопускания детей в школу.
Г. Джанбаева
―
Ну, да.
А. Кузнецов
―
Есть много детей, которые учатся, потому что вот они не хотят идти в…
Г. Джанбаева
―
Дети есть. Дети все хотят. И я думаю, все дети хотят.
Р. Курбатов
―
Расскажите, как мы ходили по рынку. Да?
Г. Джанбаева
―
Вот. Я, например, я была вот… Метро Теплый стан, там рынок…
А. Кузнецов
―
Да, знаменитый рынок.
Г. Джанбаева
―
Да. И я… просто я слышала, там много… вот там очень много детей. Например, есть из Таджикистана, есть из Узбекистана. Да? Вообще, вообще не ходили в школу. Ну, возраст разный: 16, 15, 13…
Р. Курбатов
―
Это не потому, что директора отказали им. Родители их даже не привели в школу.
Г. Джанбаева
―
Да. Они… Они сами там не были. Надо родителям тоже… не интересно, наверное. Да? Вообще! Вообще не было! Вот я спросила: «Была?» Нет, вообще не ходила. Даже они не знают, какая буква… Да? Вот я спросила букву какую…
Р. Курбатов
―
Да. Они работают.
Г. Джанбаева
―
Они работают. Они хорошо считают деньги. Вот…
Р. Курбатов
―
Из наших… из наших учеников 15-летних, многие уже работали подростки.
Г. Джанбаева
―
Да.
Р. Курбатов
―
… Ербол работал…
Г. Джанбаева
―
Ербол, например, вот наш из Киргизии. Ербол – уже 16 лет. Он уже давно… Да, Ербол работает ночью. Да? Смену. Ночью. Суши.
Р. Курбатов
―
Нелегальным рабочим. 15 лет.
Г. Джанбаева
―
Да, это нелегально, конечно. Он тогда 14 лет был еще. Да.
Р. Курбатов
―
… Умиджан…
Г. Джанбаева
―
А Умиджан уже… Умиджан, вот 16 лет. Вот уже 3-4 года она с мамой работала вот на рынке.
Р. Курбатов
―
Овощная база.
Г. Джанбаева
―
Овощная. Да, овощная. И вот просто мы… Есть такие…
Р. Курбатов
―
А девочки сидят няньками.
Г. Джанбаева
―
А девочки сидят. Вот из Таджикистана она просто сидит нянькой уже 5 лет…
А. Кузнецов
―
Ну, понятно.
Г. Джанбаева
―
Вот таких очень много.
Р. Курбатов
―
Мне кажется, даже этих родителей нельзя обвинять в том, что они не ведут в школу. Я могу это понять.
Г. Джанбаева
―
Не знаю. Вот Узбекистан есть, Таджикистан, они почему так боятся? Я вот сама…
Р. Курбатов
―
Особенно… особенно с Таджикистаном тяжело здесь. Да.
Г. Джанбаева
―
… сколько вопрос задавали, ну, родителям…
А. Кузнецов
―
Может быть, потому, что сталкиваются с агрессией…
Р. Курбатов
―
Вы знаете…
А. Кузнецов
―
… скрытой или
Р. Курбатов
―
Я не думаю даже, Алексей, что здесь агрессия с чьей-то стороны. Смотрите, у них у самих не очень хороший русский язык, у этих родителей. Раз. Они не пойдут…
Г. Джанбаева
―
Да…
Р. Курбатов
―
… в школу и не будут показывать этот пункт Конституции. Они понимают, что шансы, так сказать, небольшие…
А. Кузнецов
―
Они, конечно, себя считают бесправными.
Р. Курбатов
―
Они считают. Они не понимают, что никой специальной государственной программы адаптации нет. Они понимают, что детям будет плохо в этой школе. Да? Ну, и кроме этого их вот статус… иногда статус не вполне легальный. Что здесь скрывать? Вот. И поэтому идти в школу – это значит каким-то образом…
А. Кузнецов
―
Светиться.
Р. Курбатов
―
Да, показывать документы. Вот. И кроме этого да, это вот некая такая вот привычка, что просто старшие должны помогать, так сказать, им реально нужны рабочие руки, потому что детских садиков же нет для маленьких. И поэтому вот старшие сестры и даже братья, они сидят. То есть это вполне такая разумная, с их точки зрения, поведенческая модель. Осуждать некого здесь.
С. Абашин
―
Но… Но что с этим делать, да?
Р. Курбатов
―
Да.
С. Абашин
―
Было бы очень неправильно здесь как бы применять насилие, что давайте заставим. Да? А не заставим, давайте их депортируем. Если не можем заставить, давайте, так сказать, вообще накажем. Вот эта стратегия наказания и как бы какого-то насилия здесь была бы очень ошибочной. Здесь нужно предоставлять возможности. Давайте открывать рядом какие-то… Какие-то есть рядом школы. Да? Какие-то общественные организации. Это же места при рынках, – да? – где они, так сказать…
Г. Джанбаева
―
Да.
С. Абашин
―
… достаточно как бы… какой-то есть…
А. Кузнецов
―
Компактно.
С. Абашин
―
Компактно. Да. Давайте работать…
Р. Курбатов
―
Открыть школу на рынке…
С. Абашин
―
Не школу. Курсы! Курсы рядом, чтобы дети… Так сказать, распространить информацию среди… Найти, между прочим, людей как Гуля, – да? – которые знают языки местные, которые могли бы им быть и учителями, между прочим в том числе.
Р. Курбатов
―
Да, да.
С. Абашин
―
И какую-то информацию распространять, приглашать их сначала по выходным дням. Ну, не обязательно каждый день, ну, приходите хотя бы один раз в неделю. Да? Кто-то все равно пойдет по этому пути. Ну, кто-то не пойдет.
А. Кузнецов
―
Ну, да. Ну, 100-процентных решений, наверное…
С. Абашин
―
В любом случае нет.
Р. Курбатов
―
Ну, в целом я хочу сказать, если бы что-то нормальное и простое на хорошем русском языке мы бы смогли предложить, то в целом родители бы согласились.
А. Кузнецов
―
Вот здесь нам поступил совершенно, так сказать, логичный вопрос: «Кто будет преподавать в этих адаптационных классах?»
Р. Курбатов
―
Люди с хорошим русским.
А. Кузнецов
―
Этого достаточно?
Р. Курбатов
―
Достаточно.
А. Кузнецов
―
Вот я, честно говоря, ну, я не преподаватель русского языка, я преподаватель истории, но тем не менее я подозреваю, что я бы… что мне не хватило бы знаний…
Р. Курбатов
―
Мне тоже так раньше казалось. Но вот смотрите, вот возьмем на примере английского языка. Есть два подхода. Кто постарше, учился по Бонку и помнит, что это такое.
А. Кузнецов
―
Да.
Р. Курбатов
―
Да. Традиционное. Теперь есть коммуникативные методики.
А. Кузнецов
―
Ну, Бонк – это женщина. Да.
Р. Курбатов
―
Бонк. Извините. Я не очень силен в русском. Да?
А. Кузнецов
―
Нет, нет. Просто Вы не знали, что это женщина.
Р. Курбатов
―
Конечно, я не учил…
А. Кузнецов
―
Все были уверены, что это мужчина.
Р. Курбатов
―
Я не учился по ней.
А. Кузнецов
―
Я тоже.
Р. Курбатов
―
Значит, есть коммуникативная методика, там где нет грамматики прямо вот во главе угла, потому… И к русскому языку такой же подход может быть. Значит, есть более или менее традиционный курс русского языка, где, значит, есть падежи, части речи, так далее. Вот. И есть разговорный курс. И вот разговорный курс может вести почти каждый русский с нормальной русской артикуляцией.
С. Абашин
―
Но это не отменяет того…
Р. Курбатов
―
Да.
С. Абашин
―
… что, наверное, должны… Ну, во-первых, у нас есть такие программы. У нас есть…
Р. Курбатов
―
У нас есть много безработных преподавателей…
С. Абашин
―
Да. РУДН есть, который специально занимается разработкой программ по обучению русскому языку…
А. Кузнецов
―
А вот пединституты у нас, когда готовят, ну, преподавателей русского языка в 1-ю очередь, там есть какие-то…
С. Абашин
―
Наверняка есть. Я как бы…
Р. Курбатов
―
Я знаю, что РУДН этим занимается вообще-то.
С. Абашин
―
Я думаю, что и…
Р. Курбатов
―
Уполномочен заниматься этим вопросом.
С. Абашин
―
Я думаю, что педагогические… Потому, что у нас же много этнических меньшинств, национальных меньшинств в самой стране. Поэтому эта всегда была программа развита – изучение русского языка для национальных меньшинств. Поэтому…
А. Кузнецов
―
Вот очень хороший вопрос поступил. Вопрос, который у меня, собственно говоря, тоже на языке крутится: «А чем занимаются диаспоры и посольства этих стран в Москве?» Вот действительно…
Р. Курбатов
―
Алексей, пригласите на следующую передачу 3-х послов. Вот у Вас 3 человека обычно. Киргизия, Узбекистан, Таджикистан. Да?
А. Кузнецов
―
Ну, хорошо. Я вижу некоторые технические проблемы на пути вот этого решения. Но на самом деле вот у Вас какое ощущение?
Р. Курбатов
―
Я не знаю…
А. Кузнецов
―
Чем-то занимаются официальные власти?
С. Абашин
―
Есть… Я здесь могу немножко сказать, но… что, конечно, во-первых, во всех этих странах существует преподавание русского языка. И в Таджикистане, и в Кыргызтане, и в Узбекистане, и в других странах постсоветского пространства. То есть они как бы заботятся все-таки о том, чтобы у них русский язык каким-то образом сохранялся. Там есть русские школы, русские классы.
Г. Джанбаева
―
Да, да.
С. Абашин
―
Конечно, здесь уже речь о международных каких-то отношениях, о том, чтобы усиливать как бы учителями, учебниками эти школы и классы, чтобы люди, дети уже там получали какое-то, ну, первичное такое образование русского языка, и чтобы оно было… они уже получают, чтобы оно было, может быть, еще более качественным. Да? Чтобы там… Есть университеты, кстати. Там есть, допустим, в Бишкеке и в Душанбе есть российско… славянско-таджикский и славянско-киргизский университеты, где могут готовить преподавателей для… специально для обучения русскому языку. То есть, конечно, этот ресурс тоже должен быть задействован. И я думаю, что здесь, конечно, посольства являются… не то, чтобы они должны здесь что-то организовывать…
Р. Курбатов
―
… может рассказать что?
С. Абашин
―
Они должны быть механизмом связи…
Р. Курбатов
―
Посольство Узбекистана заинтересовалось.
Г. Джанбаева
―
Да, интересуюсь. Почему вот наши дети, они… вот интересно им. Почему бесплатно вот именно в лицее «Ковчег», да? Ну, я ничего не могу сказать. Вот господин…
Р. Курбатов
―
Но посольство сказало, что поможет. Да.
А. Кузнецов
―
Я просто вспоминаю…
Г. Джанбаева
―
… интересно им. Можно вот после этого… после Нового года, они сюда…
А. Кузнецов
―
Так получилось, что…
Г. Джанбаева
―
… посмотрит так, как будет…
А. Кузнецов
―
… первые 12 лет своей жизни прожил на Усачевке рядом с общежитием, одним из общежитий Ленинского пединститута. Как раз тем общежитием, где был так называемый узбекский факультет. То есть это ребята из средней Азии, которые готовились как учителя русского языка. Они учились в Москве и потом уезжали работать соответственно в свои республики обратно. И они в мою школу приходили, поскольку она недалеко была расположена, на практику. Поэтому, в общем, достаточно все хорошо это помню. Вот сейчас возродить на уровне межгосударственного сотрудничества такое можно было бы, чтобы преподаватели русского языка будущие готовились хотя бы частично в Москве?
С. Абашин
―
В этом нет… В этом нет проблемы. У нас со всеми этими странами есть соглашения, по которым у нас есть квоты для… для обучения студентов из этих стран. У нас несколько десятков тысяч человек учатся из этих стран, ну, на разных как бы университетах и факультетах. Конечно, может быть, не филологи в 1-ю очередь, а там медики, там юристы и так далее.
А. Кузнецов
―
Вот то-то и оно, конечно.
С. Абашин
―
Но, так сказать, если открыть… если какой-то совместный договор и открыть какое-то количество таких мест, то, я думаю, с удовольствием большим оттуда студенты будут сюда приезжать.
Р. Курбатов
―
Ну, да. Но надо сказать, что все эти ребята и молодые, и не молодые, они все ориентированы на Россию. Все хорошо относятся к нам, что очень даже интересно. Хотят учить русский язык. Вот. И вообще это люди, которые связаны, ну, почти 2-вековой, так сказать, историей с нами. Это люди, которые отмечают те же самые праздники. Это поют те же самые песни. Вот у нас очень много, так сказать, общего. У нас общая память, так сказать, о войне, например. Да? То есть мы же долго жили в одной стране. Поэтому это понятно.
А. Кузнецов
―
На самом деле любая империя, а Советский Союз, конечно, был в определенном смысле слова империей, уходя старалась всегда оставить какое-то…
Р. Курбатов
―
Оставить дверь. Да.
А. Кузнецов
―
Оставить дверь. И создавать элиту, местную элиту, которая была бы дружелюбно настроена к этой бывшей…
Р. Курбатов
―
Собственно… другого… другого варианта у нас и не было.
А. Кузнецов
―
Ну, да. Вот здесь такой любопытный комментарий, который, я думаю, многие разделяют о том, что… Сейчас. Извините, я его потерял. Вот. Значит: «Миграция нужна, согласна. Но есть наши люди, говорящие по-русски, живущие в Тверской и других европейских областях…»
Р. Курбатов
―
Конечно.
А. Кузнецов
―
«Работать негде, проблемы не решаются. О них опять никто не думает. Напомните, когда эта тема обсуждалась на «Эхе». Вы имеете в виду какую тему? Тему маленьких провинциальных школ?
Р. Курбатов
―
Ну, конечно, надо просто пригласить учителей из этих школ. Я хочу сказать, я понимаю этот вопрос. И когда мы что-то делаем для мигрантов, то я слышу этот вопрос, даже если он не произносится громко, о том, почему вы это не делаете там для, так сказать, русских детей из провинции. Ну, здесь главное то, что в случае мигрантов… Да, положение там у тех, и у других одинаковое может быть грустное. Но у мигрантов главное препятствие – это язык. И поэтому, на мой взгляд, просто язык не должен быть вот этой основной трудностью. И вот чем мы можем помочь? Мы не можем решить все экономические вопросы Тверской области. Там есть губернатор. Да? Но мы можем как носители русского языка помочь исключительно языком. Мы можем научить языку. И вот, что можем, то и делаем.
А. Кузнецов
―
Так вот об этом и речь, что… Тут вот наша слушательница Ирина, она ставит совершенно другую проблему. Проблему, что негде… нет работы у родителей, нет особенных рабочих перспектив у этих русских детей в Тверской области. Но мы-то здесь, что можем?
Р. Курбатов
―
Но мы можем тоже обсуждать эту проблему.
А. Кузнецов
―
Нет, ну, обсуждать мы… разумеется, мы можем.
С. Абашин
―
Это нужно… это нужно обсуждать тоже. Но смотрите, в Тверской области для российских граждан детей есть школы. И они в них идут. Они в них учатся и так далее, и так далее. Здесь совершенно другая проблема. Дети либо не могут попасть…
Р. Курбатов
―
В своей среде по крайней мере находятся.
С. Абашин
―
… не могут попасть в школу, либо… либо если попадают в эти школы, оказываются в каком-то, ну, сегрегированном, – да? – немножко как бы изолированном… изолированном состоянии. Это как бы другая…
Р. Курбатов
―
Мне как учителю неприятно видеть, что…
С. Абашин
―
… другая проблема.
Р. Курбатов
―
… есть дети, которые просто не могут получить никакого образования по единственной причине, потому что язык для них не родной.
Г. Джанбаева
―
Да, конечно.
С. Абашин
―
У нас… у нас вот Конвенция о правах ребенка. Мы должны… Это вот как? Ребенок – это тот случай, когда мы должны о нем думать как о ребенке, а не как о мигранте…
Р. Курбатов
―
Ну, да.
С. Абашин
―
… или граждане России. И как бы наши все законы на самом деле, такие большие законы, Конституция призывают именно к этому. Давайте вот о ребенке думать как о ребенке, прежде всего. И как бы не разделять давайте их вот на мигрантов и не мигрантов.
А. Кузнецов
―
К сожалению, очень многие наши сограждане из числа взрослых людей, я это вижу, хотя бы по, так сказать, той ленте, которая передо мной, сообщений, они так не считают. И вот все люди, которые пишут о проблеме ребят с не очень хорошим русским языком в российской школе, они рано или поздно на это выходят. «Да, детей учить надо, но не в нашем классе». «Нечего им здесь учиться. Зачем они сюда приехали? Пусть уезжают в свой аул и там учатся». Вот с этим как быть?
Р. Курбатов
―
Ну, что?
А. Кузнецов
―
Ну, с тем, что родители, которые, в общем, имеют довольно много рычагов влияния на тех же директоров и на школы, зачастую противятся тому, чтобы создавались дополнительные классы, чтобы создавались факультативы. Вы их только приманиваете сюда.
Р. Курбатов
―
Алексей, я думаю, что они не противятся. Но «пусть уезжают в свой аул» - это позиция такая…
А. Кузнецов
―
Ну, это позиция понятная.
Р. Курбатов
―
… зверская и средневековая абсолютно.
А. Кузнецов
―
Да, да.
Р. Курбатов
―
… ее не надо, так сказать, обсуждать.
А. Кузнецов
―
Нечего.
Р. Курбатов
―
Не обсуждать, не осуждать, не говорить про нее. А что касается… Ведь мы и говорим об этом, что нет нормальной государственной политики по отношению вот к этим детям. И от этого страдают все: и русскоязычные, и не русскоязычные. И поэтому если бы были бы нормальные эти классы для мигрантов, то и для русских это было бы в конце концов хорошо. Поэтому что здесь противиться-то?
С. Абашин
―
И… И что? Как бы… Как бы какая альтернатива? Вот давайте их не принимать в школы, и чтобы они как бы болтались по улицам, эти дети?
Г. Джанбаева
―
Нет.
С. Абашин
―
Это лучше – что ли? – для российского общества?
Р. Курбатов
―
И пускай все русские уезжают в ту самую деревню, где они жили в начале ХХ века.
А. Кузнецов
―
Вот это да. Вот это мне тоже очень всегда хочется сказать, когда люди начинают говорить: вот нам это здесь неудобно, а вы просто…
Р. Курбатов
―
Мы хотим жить в большой, в общем-то, сильной и более или менее европейской стране. Поэтому нам надо решать такого, так сказать, уровня проблемы.
А. Кузнецов
―
Ну, к сожалению…
Р. Курбатов
―
И это проблема очень простая…
А. Кузнецов
―
… многие наши сограждане в европейской жить не хотят. В большой сильной хотят, а в европейской нет.
Р. Курбатов
―
Ну, они хотят просто жить нормально, да?
А. Кузнецов
―
Это да.
Р. Курбатов
―
И эта проблема, она нормальная. Это не очень трудная проблема.
Г. Джанбаева
―
Да.
Р. Курбатов
―
И пути решения, вот 1-й путь, о котором мы сегодня говорили – это факультативы. На мой взгляд, это я как директор говорю, любой директор может прийти после каникул, и если там есть 15 человек, 10 человек с не русским языком детей в его школе, он может сделать группу. Почему нет? И еще, кстати сказать, очень важный вопрос. Это вот мы все время говорим о государственной политике, но мне кажется, это еще и предмет для вот некоего такого вот общественного действия, потому что, например, многие учителя у нас… Ну, у нас понятно, что это классы, так сказать, бесплатные, а школа вообще частная. У нас бесплатно как добровольцы, как волонтеры работают. И постоянно идут звонки и письма от тех людей, которые хотят как-то… просто хотят учить вот, ну, естественно без денег совершенно. Поэтому здесь вопрос с одной стороны государственной политики, а с другой стороны некие, так сказать, общественные инициативы могут быть.
А. Кузнецов
―
Тут но государство должно начать. Да? Вы считаете, что общественная инициатива будет ответной достаточно, ну, по крайней мере…
Р. Курбатов
―
… я думаю, и то, и другое должно быть. Вот 1-е, что надо делать – это надо делать факультативы для вот… для таких детей. Да.
С. Абашин
―
Общественная инициатива должна быть обязательно просто. И она должна поощряться. То есть она должны быть, конечно, как бы желанием, и люди как бы сделают это альтруистически, но она должна поощряться и государством, и коммерческими организациями, и диаспорами, и так далее, и так далее. То есть…
Р. Курбатов
―
Информационно поддерживаться.
С. Абашин
―
Да, информационно поддерживаться. Но… Но я думаю, что общественная как бы инициатива не заменит государственную политику. Все равно должны быть… должны быть вот, грубо говоря, приказы Министерства образования по школам, что вот вы создавайте. Создавайте.
А. Кузнецов
―
Ну, да, школам нужен волшебный пинок.
С. Абашин
―
Да.
А. Кузнецов
―
К сожалению, так выстроена система…
Р. Курбатов
―
Ну, в общем, да. Да.
А. Кузнецов
―
… что он нужен.
С. Абашин
―
Чтобы это была, ну, чтобы все считали, что это нормально. Это… Ну, как бы вот он должен быть такой класс, что…
А. Кузнецов
―
Ну, да, чтобы директор не сидел и не думал, накажут или наградят.
Р. Курбатов
―
Алексей, вот департамент образования Красногорского района, он каким-то образом очень активно ввязался, так сказать, в эту историю и стал поддерживать инициативу. Да? И всем директорам написали письма, что вы там быстренько посчитайте, сколько у вас таких есть детей. Давайте… И сейчас вот директора обращаются теперь уже с просьбами, организуйте для нас эти факультативы, сделайте, потому что действительно у нас много детей, и это создает проблему и для них, ну, и для местного населения.
А. Кузнецов
―
Мы с Вами сегодня, конечно, не решили и даже не все проблемы, которые здесь внутри есть, наметили, но мы обязательно еще не раз, я думаю, в «Родительском собрании» вернемся к теме обучения такого рода ребят. Я благодарю моих гостей за участие в сегодняшней передаче. Я благодарю активных, неравнодушных слушателей, которые написали здесь, исписали полкомпьютера мне всякими…
Р. Курбатов
―
Ужас!
А. Кузнецов
―
… в том числе очень интересными сообщениями. Я, к сожалению, не все успел зачитать. Большое спасибо. До следующего воскресенья!
С. Абашин
―
Спасибо.