Объединение школ: слияние или поглощение? - Всеволод Луховицкий, Наталья Сатанина, Елена Шувалова - Родительское собрание - 2015-07-26
26.07.2015
Объединение школ: слияние или поглощение? - Всеволод Луховицкий, Наталья Сатанина, Елена Шувалова - Родительское собрание - 2015-07-26
Скачать
С. Бунтман
―
Ну что же, начинаем, начинаем. Сегодня у нас классическое «Родительское собрание», потому что здесь есть и родители, и преподаватели, и есть и депутат у нас, и я даже каким-то боком к этому, несколькими даже боками причастен, вот к этой ситуации, которая, если резюмировать, объединение школ, что это такое, укрупнение школ, укрупнение школ в Москве, и как это понимать. И я сразу скажу, что ситуация, именно которая здесь будет представлена, со школой 1113, я о ней узнал от своего одноклассника, который по совместительству там родитель. И узнал от своего одноклассника, он мне написал письмо. И ситуация не удивила, но как-то меня поразила некоторыми деталями эта ситуация, о которых мы сегодня поговорим. И у нас Наталья Сатанина. Наталья, здравствуйте, добрый день.
Н. Сатанина
―
Добрый день.
С. Бунтман
―
Мама ученицы из школы как раз 1113.
Н. Сатанина
―
Да.
С. Бунтман
―
Вот у нас в гостях Елена Шувалова, депутат Мосгордумы. Здравствуйте, добрый день.
Е. Шувалова
―
Здравствуйте.
С. Бунтман
―
И учитель школы «Интеллектуал» и сопредседатель профсоюза «Учитель» Всеволод Луховицкий.
В. Луховицкий
―
Добрый день.
С. Бунтман
―
Здравствуйте, добрый день. Давайте поймем, в чем здесь… да, укрупняют. Второй бок, который у меня с этим связан: вот моя дочь доучивается младшая в укрупненной школе, такой сильно укрупненной школе, но это как-то там вариант софт, так что, все недалеко, все нормально, по всем параметрам все ничего. Мой внук начинает учиться, тоже он рассчитывает на одно, а сейчас он совсем начинает учиться, в общем-то, в укрупненном таком монстре большом на Юго-Западе. Вот.Давайте попробуем разобраться, в чем тут дело. Начнем, я думаю, если уж я сказал 1113, начнем: в чем здесь суть проблемы? Я понимаю, что здесь и в специализации, и в территории, и в неожиданности. Начинаем играть в шахматы, а оказывается, что мы в Чапаева играем. Что здесь, Наталья, происходит, если по сути дела?
Н. Сатанина
―
По сути дела, ну, если вкратце описать ситуацию, то наша школа – это единственная школа в Москве с углубленным изучением музыки и хореографии, которая в своей аккредитации имела в основном образовании именно углубление в области искусств. То есть, когда мой ребенок поступал в школу в 13-м году, мне была показана аккредитация, до 25-го года нам государство гарантировало, что основное образование у моего ребенка будет в области искусств, то есть, хореография, музыка, балет, хор.
С. Бунтман
―
И среднее образование, и здесь углубленное…
Н. Сатанина
―
Углубленное, оно было не дополнительное, а именно основное. Вот в прошлом году в ноябре-месяце мы случайно – вернее, даже в октябре – мы случайно узнали о том, что наша школа уже реорганизована, оказывается, это произошло 2 июля 14-го года, оказывается, даже именно по заявке от родителей. То есть, управляющий совет, оказывается, проходило заседание, все согласились с реорганизацией. Но ни родители, ни педагоги об этом не знали и вообще не ведали. Мы пришли в свою школу 1113 совершенно спокойно учиться. В итоге, когда стала я поднимать документы, получилось так, что школа реорганизована, сейчас я могу это сказать точно, реорганизована…
С. Бунтман
―
Тем, кто не видит, я скажу, что у Натальи здесь около пяти томов документов, справок и всевозможных положений.
Н. Сатанина
―
Да. Ну, вот меня это положение школы незаконной реорганизации вынудило обратиться в суд.
С. Бунтман
―
А как она была реорганизована? Это что, ее объединили с другими школами?
Н. Сатанина
―
Нет, если бы ее объединили, это был бы другой вопрос. Нас просто присоединили к школе…
С. Бунтман
―
То есть, не к вам присоединили, а вас присоединили.
Н. Сатанина
―
У нас не было даже слияния, нас просто присоединили, то есть, нашу школу стерли ластиком чиновники департамента. То есть, она уже нигде не значится, она просто идет как СП-4. Моя дочка училась в классе А школы 1113 с углубленным изучением…
С. Бунтман
―
Да, а…
Н. Сатанина
―
А сейчас она стала учиться в классе З в центре Москвы в СП-4 при 2054. Одни цифры остались, понимаете.
С. Бунтман
―
Хорошо. Цифры, но если мы не боимся именно цифр, то по сути, что изменилось по сути? Осталась ли специализация школы?Н. Сатанина
―
Так как не было комиссии, которая должна быть, по федеральным законам, 124-му о правах ребенка, по закону об образовании 273-му, должна быть комиссия, но комиссия эта была создана, вот Всеволод Владимирович может подтвердить, что она была создана 8 июля 14-го года. А наша школа была реорганизована 2 июля 14-го года. Комиссия должна работать…
С. Бунтман
―
То есть, после реорганизации была комиссия.
Н. Сатанина
―
Конечно. Поэтому в нашем случае это просто вопиющее самоуправство, я бы сказала, департамента, потому что без всякой основы… И, да, мы еще очень много пытались досудебно это урегулировать. Я ездила лично в департамент к товарищу Виктору Александровичу Фертману, который был начальником Центрального окружного управления образования, а сейчас он заместитель Калины стал. Он нас уверял, что ничего не изменится, все вам гарантировано. Но сейчас, изучая все бумаги и документы, я не могу сказать с достоверностью о том, что все сохранится в нашей школе, потому что…
С. Бунтман
―
То есть, это неясно.
Н. Сатанина
―
По лицензии школы 2054, которую представители департамента предъявляют в суд, указано, что школа 2054 будет только проводить основные образовательные программы, то есть, основное начальное, основное среднее, основное общее образование, а все остальное будет дополнительным образованием. То есть, мой ребенок, который должен был получать, бюджетироваться из государственных денег как основное образование углубленное, то есть, оно было прямо указано, основное углубленное в области искусств, то есть, оно должно было расширяться.
С. Бунтман
―
То есть, это исчезает.
Н. Сатанина
―
Нам обещали гнесинские классы, нам обещали художественные школы. Это единственная школа, это культурное достояние. Дети, выпускники этой школы, они составляют культурный пласт. И за нас даже вот борется, спасибо, Елена Анатольевна, тоже с нами сразу включилась в борьбу, посылала запросы, чтобы предоставлялись достоверные документы…
С. Бунтман
―
Вот мы вернемся еще сейчас к этому. Пожалуйста, Елена Анатольевна, Елена Шувалова, вот вы как видите эту ситуацию? Потому что мне уже начали писать здесь - +7-985-970-45-45 смски. Пожалуйста, Елена Анатольевна.
Е. Шувалова
―
Это не единственная ситуация в Москве, к сожалению, такие истории сейчас не редкость. И я расцениваю эту всю ситуацию как уход государства от ответственности за образование и за образовательные учреждения.Ну, что греха таить? Конечно, последнее время ситуация такова, что одни школы в результате большего финансирования лучше развиваются, другие школы, поскольку финансирование у них значительно меньше, развиваются значительно хуже. И родители перестают стремиться отдать в такие школы своих детей. Но это не причина для того, чтобы ликвидировать хорошие развитые школы.
С. Бунтман
―
Нам все время говорят: если меньше финансируются – значит, они плохие. Это была основная идея.
Е. Шувалова
―
Это очень глубокий вопрос, его можно обсуждать долго. Я бы сказала наоборот, что как бы потоки финансовые все время льются в одни и те же школы, а другие остаются без таковых потоков. И как везде у нас происходит расслоение, так в том числе в образовательной среде. Но чтобы ликвидировать эту ситуацию, не нужно было идти таким путем. Те образовательные учреждения, которые имеют многолетний исторический опыт, которые развиты, которые дают хорошие знания, их надо было беречь и сохранять, а не уничтожать, для того чтобы как-то выровнять ситуацию. Нужно было, наоборот, те, которые находятся в худшем положении, подтягивать до уровня лучших.
С. Бунтман
―
Мы вернемся еще к конкретным, потому что я сейчас хочу Всеволода Луховицкого спросить: вот как вы видите эту ситуацию? И в данном случае у нас, я напомню, здесь есть присоединение школы, здесь есть проблема и качества образования, и специализации. И плюс еще, то, что вы, Наталья, не говорили, здесь есть еще такая очень интересная… я посчитал, когда я получил от Саши тогда, посчитал между зданиями…
Н. Сатанина
―
Да, территориальная близость якобы. 2,4 километра…
С. Бунтман
―
2,4 километра… нет, ну, я просто…
Н. Сатанина
―
В разных районах Москвы.
С. Бунтман
―
Я пешком знаю эти самые, как проходить…
Н. Сатанина
―
Три магистрали.
С. Бунтман
―
… там очень серьезные улицы между ними, и вообще туда надо добираться очень так затрудненно.
Н. Сатанина
―
В разных районах Москвы, Тверской и Мещанский.
С. Бунтман
―
Да, пожалуйста, Всеволод.
В. Луховицкий
―
Несколько таких сначала комментариев. Во-первых, безусловно, Департамент образования Москвы, так же, как и Министерство образования, совершенно не интересует содержание образования. И давайте забудем о том, что власть наша интересуется тем, чему и как мы учим детей. Их интересует только управляемость школы и их интересует только финансово-административная сторона. Господин Калина неоднократно говорил родителям школы-интерната «Интеллектуал» именно так: все будет точно… меня не интересует, какие у вас дополнительные занятия, меня не интересует ничего. Вот формально объединитесь, а там дальше делайте что хотите.
С. Бунтман
―
Делайте что делали, да.
В. Луховицкий
―
То есть, говорить о том, что обязательно, если школы объединены или слиты, то обязательно в них все ухудшится, мы не можем, у нас нет оснований. К сожалению, как все наши эксперименты так называемые в образовании, они никогда никем не изучены и не проанализированы. Никто не сказал, например… Вот уже с 11-го года идет объединение школ. Никто не проанализировал и не дал обществу внятный ответ, например, сколько библиотекарей, или сколько социальных педагогов, или сколько учителей были уволены, сколько сократилось рабочих мест. Никто не проводил мониторинга. А хорошо, вот объединили сейчас три школы. Условно говоря, «плохую» школу с «хорошей». Теперь прошло три-четыре года – довольны родители или нет?
С. Бунтман
―
Какая она, какая школа?В. Луховицкий
―
Вместо этого нам подсовывают цифры. Например, что стало больше школ, в которых призеры всероссийских олимпиад. Но это делается очень просто. Взяли собрали пять школ – конечно, в каждой же в этой школе хотя бы один победитель нашелся. Это игра со статистикой, которую очень любят наши власти, и при этом никакого содержания. Это один момент.Второй момент. Идеологическое обоснование, придуманное для широкой публики – что мы за равенство. Что вот плохие школы будут учиться у хороших. Не получается. Вот это даже по тому, что сейчас члены нашего профсоюза наблюдают по Москве и по другим регионам, не получается. Бывает два варианта, как правило: либо это сегрегация, когда есть все равно большая школа-комплекс, в нем есть класс А, в котором учатся те же самые дети, которые учились раньше в спецшколе; и есть класс С, в котором учится тот же самый, условно говоря, отстой. Либо общий уровень немножко понижается. Не говоря об атмосфере, которая царит в такой школе. Школа в несколько тысяч человек, школа, вы говорите, там три здания у вас будет, да? Я знаю комплексы, в которых…
Н. Сатанина
―
У нас не три, у нас много уже школ...
В. Луховицкий
―
Я знаю комплекс, в котором 17 зданий, 17 школ были объединены. Понятно, что директор не может ни знать ситуации в каждой школе, ни воспринять там каждого ученика. То есть, это вот у нас, извините, грубое слово, у нас эти комплексы называют не иначе, как свинокомплексы.
С. Бунтман
―
Ну, вот свино – не свино, но комплексы точно. Знаете, что? Мне вот Наталья здесь написала: «Проблема школы 1113 в том, что директор вашей школы сама реально подала заявку на объединение». Вот есть документ, все претензии к ней.
Н. Сатанина
―
Нет, она подала заявку на основе подделанного протокола управляющего совета. Это отражено в прокуратуре. То есть, люди, подписи чьи указаны в этом протоколе, они пришли в прокуратуру и сказали, что подписи не их, собрания такого не было.
С. Бунтман
―
Она подала решение, вы хотите сказать, заявку под готовое решение некоторое.
Н. Сатанина
―
Да.
С. Бунтман
―
Которое было представлено.
Н. Сатанина
―
И директор была поставлена для того, чтобы совершить реорганизацию, и сейчас этого директора просто убрали как выполнившую свою функцию.
В. Луховицкий
―
Надо иметь в виду, что, по нашему законодательству, директор абсолютно зависит от департамента. Я видел трудовые контракты с директорами: там сказано, что в любой момент, в соответствии с 278-й статьей Трудового кодекса, директора можно уволить без объяснения причин. И поэтому говорить о том, что директор виноват, я бы очень осторожно об этом говорил. Я бы говорил о том, что если директор фальсифицировал, так же, как наш директор, написал в этой заявке не то, что было на самом деле, это не потому, что он такой плохой, а потому, что он был вынужден это сделать. Так у нас устроено нынешнее управление образованием.
С. Бунтман
―
И поэтому я еще ко всему очень прошу, когда вы пишете что бы то ни было, пожалуйста, подписывайтесь. Потому что читать ваше IP с компьютера я не собираюсь совершенно в эфире. А так получается реплика неизвестно откуда.
Н. Сатанина
―
Но, тем не менее, некоторые директора отстояли свои учебные заведения, поэтому от позиции директора зависит очень многое.
В. Луховицкий
―
А можно узнать, какие школы сейчас не объединены?
Н. Сатанина
―
Ну, сейчас, может быть, я не готова вам ответить на этот вопрос, но такие гимназии есть.
В. Луховицкий
―
К сожалению, остался только 1543, потому что господину Завельскому уже очень много лет, его не тронут. Осталась вторая школа…
Н. Сатанина
―
А школа 123?
В. Луховицкий
―
Там есть тоже, они тоже в комплексе, по-моему.
С. Бунтман
―
Я бы сказал, пока у нас новости не начались, я бы еще сказал к этому. Вот вы сейчас сказали, 1543, но там все, что готовится, и вся прогимназия, она входит в большое-большое вот объединение.
В. Луховицкий
―
Да.
С. Бунтман
―
Что меня очень, например, интересует вот сейчас. Друзья мои, мы сейчас прервемся и мы сейчас попробуем посмотреть, что вот в этой ситуации, какие есть пути для того, чтобы сохранить именно качество учебы, за что, по-моему, борются все, кто здесь присутствуют. Новости.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Мы продолжаем «Родительское собрание». Сегодня у нас в гостях: Наталья Сатанина, мама ученицы школы №1113; Елена Шувалова, депутат Мосгордумы; и учитель школы «Интеллектуал» и сопредседатель профсоюза «Учитель» Всеволод Луховицкий.Сейчас давайте, вот ситуация такова, да? Ситуация такова. При этом я бы обратил внимание на то, что Всеволод Луховицкий сказал, значит, заклинание господина Калины сейчас, что нас не интересует то, что вы делаете, собственно, в школах. Мне здесь пишут, с другой стороны, пишут, что раз, два, там, три примера, как школы растворяются. Пусть даже хорошая с хорошей, но при этом растворяется специфика школы, которая была присоединена к другой. Даже, предположим, лицей и английская школа, предположим – растворяется специфика. Как сделать, или можно ли сделать, чтобы при этом… хорошо, нет каких-то руководящих документов, что убирайте танцы, убирайте искусство или убирайте английский. Вот что вы делаете как родители школы? Я знаю, что и суд, и вот даже были у части, вот моего одноклассника Александра Анатольевича Чемоданова как раз…
Н. Сатанина
―
Свидетелем в суде он был.
С. Бунтман
―
Да. Вот что вы делаете конкретно, для того чтобы сохранить специфику своей школы, то, на что вы рассчитывали, отдавая детей?
Н. Сатанина
―
Ну, в частности, я защищаю право своего несовершеннолетнего ребенка, чьи законные интересы я представляю, и свои интересы в суде. Меня все послали в суд: и прокуратура, и ОВД. Мы прошли… каждый день мы ходили по инстанциям: по департаменту, по судам, по прокуратурам. В итоге, суд должен, на мой взгляд, поставить какую-то точку в законности действий департамента. В общих словах я хочу сказать, что если бы законы… мы здесь законы не будем обсуждать, вот какой закон есть, он уже принят, он принят законодательной властью. Если бы этот закон грамотно читали и в департаменте, и в Правительстве Москвы… Скорее всего, он был прочитан, конечно, и реорганизация в глобальном масштабе, может быть, она и приносит какие-то положительные моменты, но нельзя огульно все школы равнять под одну гребенку. То есть, какие-то эксклюзивные вещи, их надо оставлять в их исконном…
С. Бунтман
―
Это понятно, это принципиально понятно. Но скажите мне, суд, и плюс к этому что можно сделать, для того чтобы вот конкретно вот сейчас здесь сохранить специфику школы? Вот что можно сделать, на что вы рассчитываете, что можно сделать?
Н. Сатанина
―
Если все по закону делать, понимаете, ее можно оставить, так как есть в законе об образовании статья 83-я, которая рассказывает нам, как детям одаренным, для которых в частности была создана эта школа Поповым, Моисеевым и академиком Лихачевым, она была создана для одаренных детей. И эта статья рассказывает, как можно изыскать и в бюджете, и финансирование, для того чтобы культурное достояние, понимаете, растить с детства.
С. Бунтман
―
Понятно. Скажите, пожалуйста, скажите, Елена Анатольевна, скажите, как можно сделать, чтобы и выполнялось это, и чтобы сохранить специфику школ? То есть, ту задачу, под которую были созданы те или иные школы необычные.
Е. Шувалова
―
У меня глубокое убеждение, что на базе крупных образовательных холдингов мы не сможем дать детям нормальное образование. Образование – процесс индивидуальный, это не конвейерный процесс. Поэтому путь данный, он тупиковый. К сожалению, сейчас на него вступили, но мы не можем все время идти туда, куда нас ведут недальновидные политики и руководители.
С. Бунтман
―
У вас есть рычаг какой-нибудь, какие-нибудь рычаги? Вы депутат, есть Мосгордума. А там есть исполнительная власть. Я сейчас тоже на формальную позицию становлюсь.
Е. Шувалова
―
К сожалению, мою точку зрения среди депутатов Мосгордумы разделяют максимум пять человек из сорока пяти.
С. Бунтман
―
Теперь у нас сорок пять, да.
Е. Шувалова
―
Поэтому я вижу решение данной проблемы только в активной позиции жителей Москвы. Я в свою очередь готова все сделать, чтобы им помочь, как я сейчас помогаю Наталье Александровне. Все, начиная от депутатских запросов, кончая проведением встреч с избирателями в любом формате, в любом месте, только с хорошими законными целями. Я считаю, лучше целей, чем получение нашими детьми прекрасного образования, быть не может.
С. Бунтман
―
Вот здесь довольно часто пишут нам с вами, вот мне тоже эта позиция не очень ясна бывает. Государству все равно, а может, государству и не нужны. Извините меня, пожалуйста, хоть это «Родительское собрание», скажу: наплевать, что интересно, что неинтересно. Мы с вами здесь родители, депутаты, преподаватели. Нас интересует, и профессионально, и по-человечески интересует нормальное качество образования, которое мы хотим дать своим детям. И никто с нас не снимает, что мы в семье даем нормальное образование, но все-таки мы их отправляем в школу, и они заканчивают школу. Если есть такая возможность, и вы отправляли в школу, потому что вас интересовало именно это.
Н. Сатанина
―
Потому что мой ребенок уже находился в разных, и в хоре Попова, и в музыкальной школе. То есть, это как раз для нее.
С. Бунтман
―
То есть, вы нашли то, что вам подходит.
Н. Сатанина
―
Естественно. Это право выбора.
С. Бунтман
―
Так же, как Саша мне писал.Пожалуйста, Всеволод. Что можно сделать? Чтобы мы не уходили на общие соображения.
В. Луховицкий
―
Есть два принципиально разных момента. Первый. Можно пытаться, а для этого есть единственный способ – это активный протест, это общественные акции, это, в конце концов, то, что называется социальный протест. Единственное, чего боится наша власть – это активного социального протеста. Если бы, например, родители в моей школе «Интеллектуал» вместе с учителями в определенный момент сказали: а мы займем школу и не будем пускать туда, допустим, директора, который вот согласился с Калиной – то Калина бы успокоился. Но рассчитывать на то, что вот немедленно этот социальный протест возникнет, нельзя. Можно создавать в рамках Москвы, в рамках России, создавать объединение родителей. Родители 120-й школы, находящейся в такой же ситуации, недавно выступили с инициативой создания московского родительского комитета. Вот родители, учителя, независимые профсоюзы, они могут, с одной стороны, добиваться на уровне Москвы и на уровне изменения законодательства – вот здесь я не согласен…
С. Бунтман
―
Вы не согласны, вы считаете, что недостаточно?
В. Луховицкий
―
Я считаю, что в законе об образовании должно быть прописано, что любые изменения статуса образовательного учреждения должны быть согласованы со всеми участниками образовательного процесса…
С. Бунтман
―
То есть?
В. Луховицкий
―
Родители, учителя и местное сообщество. То, что раньше было в законе относительно сельских школ, теперь это убрали.Вторая сторона. Надо иметь в виду, что никто назад не пойдет. Не разъединят, к сожалению, вашу школу и нашу школу…
С. Бунтман
―
Не дадут назад. Значит…
В. Луховицкий
―
Необходимо, пользуясь существующими правами, создавать реальные родительские советы, управляющие советы. Надо прописывать в уставе школы, а теперь, раз создается новая школа, вот моя школа сейчас, как раз только что мы создали новый устав, нам его утвердили. И там прописано, что школа, которая к нам присоединена, является отдельным фактически структурным подразделением, в ней ничего не изменится. Думать надо о том, как уже в сохраненных школах сохранять рабочие места для учителей. Кстати, практический совет: вашим учителям необходимо уже сейчас, до сентября-месяца, есть такое понятие госработы. Вот именно, судя по всему, танцы и прочее будет финансироваться отдельно как госработы. Сейчас все учителя в нашей школе…
С. Бунтман
―
Чем это отличается?..
В. Луховицкий
―
Госработа – это значит, что я специально пишу заявку, вроде как на грант, Правительству Москвы: пожалуйста, я очень хорошо умею научить, я могу, например, научить детей анализировать законодательство. Я как учитель права, например. Мне для этого нужно столько-то занятий, и я буду в течение года детей этому учить.
С. Бунтман
―
А вам не могут ответить: кому это нужно?
В. Луховицкий
―
Могут. Собирается комиссия, она оценивает. Могут. Но тут хуже другое: что это дается только на один год, и я не могу спланировать, например, на пять лет долговременную работу.
С. Бунтман
―
Вот видите, как. А вот здесь вот, и что у вас в дисциплинах гуманитарных, в дисциплинах общественных, в дисциплинах практических нужно глубочайшее планирование.
В. Луховицкий
―
Да.
С. Бунтман
―
Насколько здесь связано с определенными умениями, воспитанием определенных навыков…
Н. Сатанина
―
Понимаете, должна быть преемственность. Если здание одинаково находится, понимаете, здесь преемственность младшей школы, средней школы. А когда это все разбросано по территориальному признаку…
С. Бунтман
―
Вот это очень важно, да.
В. Луховицкий
―
Проблема в том, что сейчас надо все-таки основное усилие в тех школах, которые уже объединены (а такие фактически все), надо смотреть на устав, надо смотреть на то, кто в управляющем совете, надо создавать общественные различные органы. Внутри школы можно многого добиться, если…
С. Бунтман
―
Не выходя даже за рамки.
В. Луховицкий
―
Не выходя за рамки. Потому что все-таки большая часть решений принимается внутри школы. Если ваши учителя сорганизуются, они сумеют сделать очень многое.
С. Бунтман
―
Пожалуйста, Наталья.
Н. Сатанина
―
Я хотела сказать, что я согласна с Всеволодом Владимировичем, но у них немножко другая ситуация: к ним присоединили. А здесь присоединили нас. И я входила и в управляющий совет школы, и в родительский комитет класса – меня со всех постов сняли.
С. Бунтман
―
Кто?
В. Луховицкий
―
Как можно снять с управляющего?..
Н. Сатанина
―
А потому что в управляющем совете теперь лояльные люди.
В. Луховицкий
―
А как это получилось?
С. Бунтман
―
А как это?
Н. Сатанина
―
Ну, понимаете, я одна не могу…
Е. Шувалова
―
А как получилось то, что у нас в Московской городской Думе сорок человек единороссов и их сторонников? И теперь на любое мое возражение мне единороссы говорят: а народ избрал нас. Как так получилось? Я знаю, как это получилось, я им объяснила.
С. Бунтман
―
Я тоже.
Е. Шувалова
―
И люди, наверное, москвичи знают.
В. Луховицкий
―
Внутри школы сложнее…
С. Бунтман
―
Внутри школы это сложнее, чем в Москве.
Е. Шувалова
―
Но механизм тот же.
Н. Сатанина
―
Потому что все боялись, что школу либо закроют… У нас была такая установка: либо школы не будет, либо она присоединится, понимаете? Люди выбрали, чтобы школа как-то…
С. Бунтман
―
Наименьшее из зол?
Н. Сатанина
―
Да.
В. Луховицкий
―
Хорошо, но теперь, когда школу присоединили, почему теперь…
Н. Сатанина
―
Потому что в управляющий совет попали люди, лояльные власти.
С. Бунтман
―
А как он переизбирается?
В. Луховицкий
―
Родители имеют право требовать переизбрать.
Н. Сатанина
―
Родители тоже, я вам еще раз говорю, что они боятся каких-то репрессий и то, что школу закроют, разбросают детей. А сейчас их кормят обещаниями, что все вроде бы как…
В. Луховицкий
―
Тогда получается, что мы сами виноваты.
Е. Шувалова
―
Вот о чем я и говорила, что люди должны занять активную…
Н. Сатанина
―
Я не виновата, я борюсь своими способами.
В. Луховицкий
―
Естественно.
Н. Сатанина
―
А родители, они так же, как и педагоги: некоторые не имеют возможности, некоторые говорят, само, Бог поможет и так далее.
С. Бунтман
―
Вот в этом очень большая проблема действительно, очень большая проблема. Нам надо в принципе решить, чего бояться, а чего не очень бояться. Вы понимаете, я очень хорошо вас понимаю, Наталья, что всегда так получается, что не надо, как бы чего не вышло, и «чтобы не было хуже» - любимый тост моего отца всегда был. Это тоже так. Но здесь вот за этот год, который прошел, вот с 14-го до 15-го, вот прошел этот год – вот что конкретно он показал, куда все идет?
Н. Сатанина
―
Вы понимаете, у нас сложилась не атмосфера… вы не представляете, какая атмосфера у нас была. Дети здоровались с любым входящим в школу, была просто домашняя обстановка.
С. Бунтман
―
Испортилась атмосфера.
Н. Сатанина
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Что по программам?
Н. Сатанина
―
У нас вместо трех физкультур, была одна физкультура и две хореографии. Сейчас в сетке одна физкультура, то есть, все остальное выведено за рамки…
С. Бунтман
―
В сетке только физкультура. То есть, вас стандартизировали.
Н. Сатанина
―
И, понимаете, даже сейчас это невозможно сказать в отсутствие положительного заключения комиссии, которая должна быть по закону, должна была работать. А у нас такой комиссии не было, и с нашей школой может произойти с 1 сентября все что угодно. Мы можем прийти, а мы уже будем учиться на Трубной улице, понимаете?
С. Бунтман
―
Все очень тревожно.
Н. Сатанина
―
Нету гарантий государственных. Когда я вела свою девочку, у меня была гарантия государства до 25-го года, мне гарантировалось углубленное образование. А сейчас у меня временная аккредитация до конца 15-го года. А что потом? А что потом?
С. Бунтман
―
До конца 15-го календарного?
Н. Сатанина
―
Да. У школы 2054, у нее аккредитация и лицензия до конца года. А что потом с нашими детьми? И мне, понимаете, дано законом то, что я должна дать ребенку своему образование, это моя обязанность. А мое право выбора образовательного учреждения подтверждалось гарантией государства.
С. Бунтман
―
Понятно. Шаги вы какие? Вы судебные шаги будете предпринимать? Что делать с советом?
Н. Сатанина
―
Я не могу сейчас повлиять ни на что, ни на совет, ни на какие-то внутри, потому что все очень зыбко и все боятся потерять хотя бы то, что было.
С. Бунтман
―
Ну, понятно.
Е. Шувалова
―
Я думаю, что если бы в каждой школе нашлась бы хотя бы одна Наталья Александровна Сатанина, то у нас вот этих бы образовательных холдингов не возникло.
С. Бунтман
―
Ну, не знаю, это так решительно делали. Слушайте, мне таинственные сообщения приходят из Петербурга, может быть, вы знаете, что там разъединяют.
Н. Сатанина
―
Да, да.
Е. Шувалова
―
Мы то сливаем, то разливаем.
В. Луховицкий
―
В Питере все-таки гораздо более разумная, как ни хотите, а гораздо более разумный департамент образования. В Питере не было такого слияния, в Питере гораздо осторожнее. Это же все зависит от региона. Поэтому вполне…
Е. Шувалова
―
В Питере и по капитальному ремонту другая ситуация, в Питере другая ситуация по защите памятников истории и культуры.
С. Бунтман
―
Скажите мне, пожалуйста, неужели была ситуация до слияния, до укрупнения, неужели ситуация с образованием в Москве была столь катастрофична?В. Луховицкий
―
Ситуация с образованием в Москве, по сравнению с другими регионами, была идеальной. Я все время езжу по регионам как методист, работаю по своему предмету с учителями – мне все завидовали. И моей зарплате, и тому, что я могу работать по любым учебникам, и тому, что я могу позволить себе привести ученых на урок. У нас вообще возможностей… московское образование было образованием лучшим. Это, между прочим, может быть связано с тем, что в 90-м году была проведена забастовка однодневная московских учителей, около четырехсот школ на один день забастовали.
С. Бунтман
―
Я помню.
В. Луховицкий
―
Ну да, я был тогда в забастовочном комитете, так же, как ваш Венедиктов.
С. Бунтман
―
Да.
В. Луховицкий
―
Так вот, с тех пор ни разу при Лужкове не трогали московское образование, понимали, что это некая ценность. Можно говорить, что многие школы мало финансировались, безусловно. Сейчас они, конечно, стали финансироваться лучше. Только зачем при этом забирать… как это? Все забрать и поделить. Зачем надо обязательно давать одним, отбирая у других? На самом деле экономия маленькая. Все школы, вот так называемые особые школы Москвы, они брали не так много денег, чтобы выгодно экономически было объединять школы. Экономическая выгода маленькая. То есть, это исключительно вот желание управлять.
С. Бунтман
―
Это экономия на свечных огарках. Плюс, смотрите, и вот эта боязнь, декларированная очень странная боязнь элитарности. Я не забуду никогда министра Иванова и «талантливых балалаечников» здесь, я не забуду никогда, вот пусть никто не надеется на это. Вот смотрите, все равно появляется вот то, что вы говорили, вот сейчас Всеволод говорил в передаче о сегрегации. То есть, получается все равно класс такой, класс сякой, класс пятый. И все смотрят: ну, вот там есть класс 1-2-3 – лишь бы они доучились, лишь бы они вот дожили.
В. Луховицкий
―
Более того, сейчас же происходит еще более интересный момент. Мы так усиленно боролись в Москве с элитными школами, все закрываем, все объединяем. Одновременно появляется суперлицей при Высшей школе экономики, который расширяется с каждым годом. Там сейчас уже в этом году будет больше тысячи человек.
С. Бунтман
―
Да.
В. Луховицкий
―
Кстати, они с удовольствием в этом году… весь год они уговаривали и меня, и моих учеников: а давайте, вот что вам оставаться? Переходите, мы вас хоть сто человек возьмем в лицей при Вышке. То есть, здесь тоже такие двойные стандарты.
С. Бунтман
―
Ну, конечно. На самом деле это лицемерие стопроцентное, потому что да дай ему бог здоровья, лицею Высшей школы экономики, но при этом это же не должно… когда одной рукой вот ты там борешься за какое-то равенство, совершенно мифическое равенство, абсолютно мифическое.
Е. Шувалова
―
Вот я как раз хотела бы подчеркнуть, что я как раз отношусь к той категории людей, которые категорически против неравенства, особенно в детской среде. То есть, детей не бывает глупых, детей не бывает плохих, и нельзя детей делить на бедных и богатых. Я как раз за то, чтобы у всех детей были равные возможности получения образования.
С. Бунтман
―
Это правильно.
Е. Шувалова
―
Но это не тот путь, который выбран.
В. Луховицкий
―
Ну да.
Н. Сатанина
―
Но это же подтверждает Общественная палата. Вот ее итоги от 14 апреля гласят, что сама реорганизация, она принесла только отрицательные моменты. И вот они предлагают депутату Смолину обратиться в прокуратуру, в Московскую Думу, в департамент, чтобы…
В. Луховицкий
―
Депутат Смолин, извините, обращался по нашей просьбе еще в октябре-месяце и в Рособрнадзор, и в Думу, и в прокуратуру. К сожалению, депутат Смолин тоже примерно в такой же ситуации…
Н. Сатанина
―
Да, малочисленный.
В. Луховицкий
―
Один, совсем один. И что может, он делает.
Н. Сатанина
―
Может быть, какой-то создать ресурс…
С. Бунтман
―
Создавайте, создавайте, все правильно.
Н. Сатанина
―
… чтобы где-то эта вся информация…
С. Бунтман
―
Создавайте. Собирайте информацию, собирайте…
В. Луховицкий
―
Надо организовываться, самоорганизовываться.
Н. Сатанина
―
Да.
С. Бунтман
―
Мы имеем права, и вот то же самое право: конечно, ребятам должны быть предоставлены равные возможности, вне зависимости от их, скажем, социального положения и так далее. Но все равно будут ребята, способные к одному, способные к другому. Все равно будет селекция вот образования и тех возможностей, которые должен человек реализовать. И только индивидуальная, только очень точная работа с ребятами, которая невозможна в масштабах, я не знаю, такой дивизии, одной дивизии, совершенно невозможна…
Е. Шувалова
―
Однозначно нельзя потерять достигнутого. А вот такая школа, о которой рассказывает Наталья Александровна, она уникальна.
С. Бунтман
―
Конечно.
Е. Шувалова
―
И этот опыт надо распространять на другие школы, а не терять эту школы.
С. Бунтман
―
Все равно, друзья мои, вот то, что вы правильно вот с этими пятью-шестью томами и с тем, что предлагает Всеволод и вот чему мы говорим, все равно эсеры были абсолютно правы, право свое обретешь ты в борьбе.
В. Луховицкий
―
По решению новороссийского, по-моему, суда, сей лозунг является экстремистским, вы имейте в виду.
С. Бунтман
―
Вы сказали важную вещь, которая меня освободила от необходимости ее повторять. Спасибо большое, спасибо, друзья, и удачи вам.