Что должен знать первоклассник о школе? - Алика Смехова, Вера Могилевская, Анна Тихомирова - Родительское собрание - 2014-04-06
К. ЛАРИНА: Начинаем программу «Родительское собрание», добрый день, у микрофона Ксения Ларина. Наша тема сегодня: «Что должен знать первоклассник о школе и школа о первокласснике?» Вот так я сегодня закольцевала. Сегодня в нашей студии Вера Могилевская, заместитель директора центра образования 109 по подразделению начальной школы – это школа Ямбурга. Здравствуйте, Вера Алексеевна.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Анна Тихомирова, психолог, директор Центра поддержки растущего поколения, президент фонда «Культура детства». Анна, здравствуйте.
А. ТИХОМИРОВА: Добрый день.
К. ЛАРИНА: Тоже мама, кстати, маленького ребенка, который тоже в школу пойдет, да?
А. ТИХОМИРОВА: Собираемся, да.
К. ЛАРИНА: И Алика Смехова, заслуженная артистка России, мамочка, сегодня представляет родительскую общественность. Алика, здравствуйте.
А. СМЕХОВА: Привет.
К. ЛАРИНА: Нашим слушателям напомню наши средства связи. Это смс, прежде всего, +7-985-970-45-45.
Я такой небольшой опрос провела в Фейсбуке, вот как раз и Алика там попалась в эти сети как мать. Как проходит запись в первые классы, проходят ли дети сегодня тестирование, что их там спрашивают. Ну, на самом деле я могу сказать, что по этому небольшому опросу я поняла, что паники особой сейчас нет, не наблюдается. Есть такое собеседование небольшое, и проблем вроде как с записью нет, в основном люди уже готовы к школе, потому что они все, во всяком случае те, кто мне отвечал на мой вопрос в Фейсбуке, они все занимались на подготовительных отделениях и вот спокойно в эту же школу и записывались.
Но, с другой стороны, я прочитала вот крик отчаяния одной своей приятельницы, у которой тоже ребенок идет в первый класс. Вот она как раз про все ужасы этого тестирования и написала. «Сегодня прошли тестирование в школу, в которой учится старшая дочь. Приговор: речь развита, как у пятилетнего ребенка, нигилист (это она за 10 минут определила), завышенное самомнение. Я на него смотрю с гордостью, - это она делает замечание маме, - вы смотрите на него с гордостью и всепоглощающей любовью. У нас ему будет сложно, никто с ним отдельно нянчиться не будет. Ищите речевую школу. Ребенок не смог показать веки, ноздри и затылок, напутал из, под, над. Разве можно такого учить? Ни в жизнь! Таких нужно отделить от общества подальше! Путая падежи и времена, это не считается, вся моя всепоглощающая любовь мне глаза застит. Честно говоря, не знаю, что делать. Что, пропускать еще год? Я просто в отчаянии, это пост растерянности». Это москвичка, московская школа, которая рядом с домом, вот решила отправить ребенка, где учится старшая.
Знакома ли вам эта ситуация? Вот я спрашиваю, во-первых, у Алики, поскольку она прошла уже такой путь…
А. СМЕХОВА: Я уже с первым прошла с мальчиком, сейчас вот мы отдаем в первый класс. Для меня вообще непонятна эта ситуация, тестирование, и вот то, что мы сейчас этот ужасный крик отчаяния... Потому что, на мой взгляд, так как, естественно, я на свой опыт, как вот было в советское время, когда мы шли в школу, мы же не умели ни читать, ни писать, мы в первый класс поступали для того, чтобы учиться. Да, кто-то был поотсталее, кто-то… но потом подтягивались. Для этого как бы, мне кажется, школа-то, в принципе, и создана, особенно начальная школа. Мое мнение абсолютно четкое в данной ситуации, что ребенок идет в школу, чтобы учиться. Я отдаю своих детей в шесть лет всегда, у меня первый пошел в шесть лет, и он отличник практически круглый, я никогда в жизни с ним не делала уроки, он прекрасно учится. И сейчас отдаю второго также вот на следующий год, ему шесть будет с половиной, также надеюсь на то, что именно в школе его всему научат. Потому что нет смысла это делать до. Тогда а для чего школа, я вообще не понимаю.
К. ЛАРИНА: Аня, к вам вопрос. Что такое готовность к школе? Потому что то, что касается так называемого психологического тестирования, я не первый год слышу вот эти вот диагнозы: не готов, ребенок не готов к школе. Что под этим подразумевается и имеет ли право вообще учитель или психолог ставить такие диагнозы ребенку при первом собеседовании?
А. ТИХОМИРОВА: Во-первых, ни учитель, ни психолог диагноз права ставить, конечно же, не имеет. И собеседование, оно, в первую очередь, направлено на то, чтобы понять, готов ли ребенок психологически, насколько ему будет сложно сидеть, например, 40 минут на уроке, насколько ему сложно будет регулировать свою деятельность произвольно, то есть, принимать решения собственные и выполнять их, то есть, насколько он отвлекается, эмоционально подвижен, там, и так далее. Задача психолога понять, сложно ему будет в школе или он уже готов, психологически созрел. ВИ в этом смысле правда может быть очень по-разному, тут возраст… то есть, ребенок может быть готов к школе, там, в 5 лет и в 7 лет. И, ну, вообще этот вопрос, я понимаю, что он такого однозначного ответа не имеет, потому что дети разные, школы разные. К одной школе ребенок готов, например, а к другой школе он не подготовится и в 10 лет, там с 1-го класса детей начинают так дрессировать…
К. ЛАРИНА: Но вы же понимаете, то, что я сейчас процитировала – абсолютно стрессовая ситуация.
А. ТИХОМИРОВА: Конечно, вот это вот самое сложное.
К. ЛАРИНА: Могу себе представить, как разговаривали с этим мальчиком, да?..
А. СМЕХОВА: Мне кажется, что человек, который вот дал такие ребенку формулировки, мне кажется, прежде всего, это крайне непрофессионально, я бы бежала из этой школы…
А. ТИХОМИРОВА: Конечно.
А. СМЕХОВА: … где такой человек маленьких детей принимает. Во-первых, понятно уже, что маленький ребенок может по-разному реагировать на ситуацию. Он может быть безумно умным, но когда ты спросишь, где веки, он специально тебе покажет на что-то другое.
А. ТИХОМИРОВА: Не специально, он, может, прямо сейчас не понял, может, учитель так это слово произнес…
А. СМЕХОВА: Ну, и вообще как-то это странно. Мне кажется, вот эти тестирования – это как бы обезопасивание учителей, и это именно для школы, наверное, какой-то такой выдох, что, типа, им не так будет сложно, что к ним не приходят совершенно девственные дети, которые уже читают, там, пишут и так далее. Опять-таки, повторюсь, мне кажется, это дело учителя. Но вообще проблема сегодняшней школы – это вот именно в персоналиях учителей. Потому что как раньше было, мне кажется, у нас все очень правильно было, несмотря на всякие патриотические уроки и так далее, но вот как устроена была начальная школа особенно и вообще как наша школа была устроена, у нас прекрасное образование, согласитесь. Те, кто учился в советское время, у нас было великолепное, прекрасное образование. И я помню, как это было, мне очень хочется, чтобы у моих детей было нечто похожее. Но уже, во-первых, нету таких педагогов, очень мало, ну, согласитесь, очень мало профессиональных хороших педагогов, которые действительно любят детей. И именно педагоги… потому что когда я отдаю учителю, я говорю: ну, я не педагог, я не Макаренко, я срываюсь, я не могу, мне не хватает нервов, сил. Вы педагог, вы должны ему… не я, я не хочу с ним этим заниматься. Почему? Зачем?
К. ЛАРИНА: Ну, давайте уже у учителя спросим.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Дорогие родители, я хотела бы…
К. ЛАРИНА: Во-первых, успокойтесь.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Да.
(смех)
В. МОГИЛЕВСКАЯ: В том плане, что мне нравится очень высказывание Евгения Александровича Ямбурга, с которым я работаю почти 40 лет: тест – не диагноз, уважаемые родители и психологи, и диагноз – не приговор. Любые диагностики, которые проводятся с детьми при поступлении в школу, самые мягкие даже, они, безусловно, наносят, ну, определенный вред и родителям, и детям. Но если их проводить правильно, грамотно, аккуратно, и, действительно, Алика правильно сказала, если будут профессионалы рядом, они никогда не поставят такой диагноз. Собеседование проводить, на мой взгляд, нужно, потому что оно проводится не столько для того, чтобы посмотреть, как дети читают, пишут… мы опять возвращаемся к знаниям, умениям и навыкам. Необходимо посмотреть школьную зрелость ребенка, умение его коммуницировать, умение выслушать других, умение обслужить себя, посмотреть мелкую моторику руки. Конечно, если есть логопед, это здорово очень. Психолог, логопед, учитель и плюс еще медик – я вот об этом отдельно скажу. Вот такая экспресс-диагностика, очень аккуратная, нежная, по каким-то вопросам, комплексная, посмотреть ребеночка, познакомиться с ним, обозначить какие-то проблемы, которые показались, ну, в общем, есть у ребенка, и дать рекомендации родителю, которые могли бы исправить в течение лета, например. Потому что запись зачинается с 15 декабря в электронном виде. И поэтому полгода – ну, это достаточно…
К. ЛАРИНА: А первая встреча когда происходит, первый контакт с ребенком?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Ну, вот, значит, 15 декабря, потом начинается уже через 7 дней, приглашаются постепенно, сначала идет основной…
К. ЛАРИНА: По списку, да?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Список, да, тех, которые зарегистрированы территориально. Затем, если детский садик есть около школы, при школе или много детских садов, значит, все дети идут в первый класс обязательно. Издаются приказы группами. Вместе с родителями, ради бога, родитель сидит вместе с ребенком, проходит вот этот круг, ну, не ада, а нормальное совершенно собеседование. И уже ясно родителям, что их приняли в первый класс, не должно быть никакого конкурса, здесь только знакомство. Потому что это поможет в дальнейшем педагогическому коллективу скомплектовать классы. Потому что приоритеты за комплектованием в школе должны принадлежать не учителю, как ни странно, а психологу. Психолог должен охарактеризовать каждого ребенка, учитель только помогает в разговоре о ребенке. Логопед должен быть. Потому что, например, я могу сказать на опыте своей школы. Школа для всех, это действительно так. И пусть не придумывают, что в первый класс мы берем избранных, это не правда. И вот 186 человек первоклассников у меня, 6 классов. Из них уже вот по набору в первый класс мы выявили где-то – логопед – около пятидесяти детей, которые имеют речевые нарушения. Ну, не так вот в грубой форме сказанное, там, общее недоразвитие речи. Для того чтобы скомплектовать группы и позаниматься с логопедом. Они приняты, эти детки. Дальше, есть дети, имеющие диагноз логоневроз. Часто этот диагноз не пишут в картах, к сожалению…
К. ЛАРИНА: Это что такое?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Ну, это заикание чаще всего. У одних детей оно на ранней стадии, допустим, оно не играет роли, как-то постепенно… но учитель должен знать, какой ребенок приходит к нему в класс, как заниматься с этим ребенком. Я считаю, что вот такие вот диагностики, экспресс-диагностики, они необходимы. Более того, вот уже, говорю, 40 лет почти я работаю в начальной школе, и очень важно для какой-нибудь Машеньки, чтобы ее взяла Ольга Петровна. А для Паши, там, другая учительница. Очень часто действуют информационные такие, знаете, вещи, когда родители между собой говорят: а, лучше к Марье Петровне поведи своего, она гораздо, там, лучше. Да это неправильно. Надо посмотреть…
К. ЛАРИНА: Вот когда я выбирала школу ребенку, так же я ходила, сначала по округе, чтобы поближе было. Конечно же, что я делала? Я разговаривала с родителями, которые ждут своих детей из начальной школы, которые заканчивают, там, первый-второй класс. Я с ними общалась, выясняла. Конечно, смотрела, какая в школе атмосфера, тоже всегда как-то понятно, бросается в глаза всегда, да? И, конечно, отзывы. Я услышала имя учительницы, к которой надо идти. У нас там было два класса первых набирали, и мне сказали родители, что вот эта лучше, вот эта лучше. Я к ней и пошла и не пожалела, действительно лучшая.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Прекрасно, значит, учительница подошла к ребенку. Все-таки надо исходить из возможностей учителей, учителя должны быть профессионалы…
К. ЛАРИНА: Мы тоже читали, я читала, когда вот Алика говорит про советскую школу, я в советскую школу в обычную поступала, которая рядом с домом, я помню, я читала, мне газету дали читать, я читала газету.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Да и тогда тоже, да, действительно, проверяли. А я ничего не умела, ни читать, ни писать.
К. ЛАРИНА: Но при этом не отказывали. Нет, я так понимаю, что в то время, как и сейчас, это принято, вот такого рода собеседование. Тогда, конечно, никаких психологов не было. Просто понять как бы степень развития ребенка, да? Чтобы понимать….
А. СМЕХОВА: Вы знаете, я вот сейчас пришла, хотела ребенка привести, когда искала школу, но так как я в кольце в определенном живу за городом, как говорится, деревенском, и очень сложно, конечно, тем, кто не в Москве, потому что возить ребенка совершенно невозможно, мучить пробками и так далее – конечно, ищешь что поближе. К сожалению, в моем случае поближе – это то, что по карману, я не знаю, наверное…
К. ЛАРИНА: То есть, они все платные.
А. СМЕХОВА: … одному проценту населения. Ну, платные настолько, что это просто, наверное, бюджет радио «Эхо Москвы» за полгода. Вот такие они платные. Поэтому в моем случае это тоже достаточно тяжело. С большим трудом нашла более-менее школу платную, где более-менее такая как бы цена, которую можно более-менее потянуть артистке в России. С учетом, что я одна воспитываю двоих детей, у меня два мальчика, и они должны учиться в одной школе, потому что как бы иначе это вообще будет невозможно.
Но я рассказываю не к этому, про первый класс мы говорим. Вот ребенка я собираюсь отдавать. Почему я… я тоже как бы очень смотрю, не только из-за цены, там, и качества, я смотрю на директора, вот у меня разговор с директором. А директор в этой школе… это небольшая камерная школа, она как бы это все создала и сама педагог, вот как вы, с таким огромным стажем, интеллигентная женщина, что очень важно, в нашем районе особенно, которая не оценивает меня по моим как бы критериям материальным, а как раз по каким-то другим, наверное. И мне чем понравился мой разговор с директором? Вот мне говорит педагог… я сразу, знаете, я перестала искать школу. Я говорю: ребенка привезти? Она говорит: а зачем он мне нужен? Он в школу у вас должен пойти? Я говорю: да. И что? Я говорю: ну, вот, может быть, вам надо посмотреть, там. Мне говорят, что он не готов к школе… Ничего, вот, значит, у нас будет готовиться. То есть, мне понравился ее… вот это то, что я хотела услышать. Мне надо, чтобы в этой школе его приготовили. Да, она будет маленькая, она будет коммерческая, то есть, с ним будут… конечно, другой подход…
К. ЛАРИНА: Там лучше, и классы, наверное, небольшие.
А. СМЕХОВА: Да, это все маленькое. То, что как бы в данном случае вот это выход, да, из положения. Но, к сожалению, я так понимаю, в основном наша аудитория на это… это не доступно аудитории.
К. ЛАРИНА: Конечно.
А. СМЕХОВА: Я с удовольствием, если бы я жила в Москве, я бы, конечно, пошла в московскую школу, понятно. Но так сложились обстоятельства, и вынуждены выбирать из того, что есть.
К. ЛАРИНА: Слава богу, что нашли, и то хорошо.
А. СМЕХОВА: Ну, вот сейчас еще посмотрим, что материнский капитал нам скажет.
К. ЛАРИНА: Давайте мы сейчас делаем перерыв на новости, потом продолжим разговор и Ане слово передадим.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Возвращаемся в программу «Родительское собрание». Сегодня мы говорим о начальной школе, о том, что должен знать первоклассник о школе и каких первоклассников школа желает видеть в своих классах. В нашей студии, еще раз напомню, Вера Могилевская, замдиректора по подразделению начальной школы центра образования 109, Анна Тихомирова, психолог, президент фонда «Культура детства», и Алика Смехова, актриса и мама будущего первоклассника. А старший в каком классе?
А. СМЕХОВА: Заканчивает 8-й.
К. ЛАРИНА: В одной школе все время учился или в разных?
А. СМЕХОВА: Подождите, младший же еще не учился…
К. ЛАРИНА: Нет, вот старший.
А. СМЕХОВА: А, он как раз начальную школу прошел тоже в коммерческой, потом я его перевела в обычную, он сейчас в обычной школе деревенской.
К. ЛАРИНА: Там же, да?
А. СМЕХОВА: Да-да-да, все в районе.
К. ЛАРИНА: Ну так вот, по поводу подготовки, все-таки я хочу к этому вернуться, то, что говорила Алика, что совсем не обязательно, что ребенок должен уметь читать и писать. В конце концов, для чего же школа? Мой вопрос и Анне и Вере: все-таки что должен уметь ребенок к тому, чтобы быть уже, считаться готовым к школе? Читать, писать, обслуживать себя, как говорит Вера Алексеевна? Вот что важно?
А. ТИХОМИРОВА: Я вот, можно, немножечко с другой стороны хочу посмотреть на этот вопрос, с точки зрения ребенка. Вот мы так рассуждаем, обсуждаем, и у меня ощущение, что ребенок – это такой чемоданчик, который нужно сейчас взять и отнести в школу.
К. ЛАРИНА: Ну, нужно – что делать?
А. ТИХОМИРОВА: Вот это как раз, мне кажется, что все-таки сейчас немножечко есть немножко другое время, не то же самое, что советская школа. Там было много хорошего, много плохого, но вот это вот ощущение, что ребенок тоже должен участвовать в принятии выбора и принять вообще решение о своей готовности к школе, мне это кажется очень важным. Что не просто он… то есть, не только учителю нужно посмотреть на ребенка и понять, вообще готов он или нет, но и ребенку нужно посмотреть на школу и принять свое собственное внутреннее решение о том, что… ну, это, мне кажется, очень важно для начала мотивации, связанной с дальнейшим обучением, что он решает, что он теперь будет учиться, что он вместе со взрослыми меняет свою жизнь. Не просто его переставили в другую как бы такую, в другой вагон, и все, дорогой, игрушек больше нет, этого больше нет, вслух больше не читаем, ты теперь читаешь сам, у тебя началась другая жизнь. Вот представьте себе, если к нам вот кто-то сейчас ворвется в нашу жизнь и скажет: все, вот, допустим, там, в 45 лет все должны теперь делать вот так. Вот, все, у вас все заканчивается…
К. ЛАРИНА: Сдавать нормы ГТО.
А. ТИХОМИРОВА: Да. В 45 лет мы все… там, сейчас кто-то примет решение…
К. ЛАРИНА: Бери винтовку и стреляй в тире.
А. ТИХОМИРОВА: Причем кто-то примет решение, да, что ты теперь это будешь делать. Как вы это вот воспримете? То же самое происходит с ребенком. Мне кажется, что вот в этом ажиотаже сдавания ребенка в школу очень часто сам ребенок вообще забывается как человек. И я хочу как раз призвать родителей помнить о том, что ребенок – человек и что он отвечает за свой, в общем, выбор, учиться или не учиться.
К. ЛАРИНА: А дошкольное образование обязательно? Вообще, в любых видах, будь то домашнее обучение, либо детский сад, либо подготовительные группы школы.
А. ТИХОМИРОВА: Есть образование, а есть подготовка психологическая, моральная, вот человеческая, и это обязательно. Вот по поводу учиться, там, читать, писать, мне тоже кажется, что, в общем-то, лучше было бы, если бы все дети приходили и не умели читать и писать и все дружно бы учились. Это было бы проще, чем если один уже хорошо читает, другой вообще не читает. Тому, который хорошо читает, ему скучно, который плохо читает, он отстает и чувствует себя лузером тоже. Ну, эта неровность, она, конечно, сложнее в этом смысле и учителям, и детям. Но я сейчас говорю про человеческую подготовку, про его подготовку как личности к новой жизни, в которой он сейчас будет участвовать. Собственно говоря, и маме нужна психологическая подготовка, потому что тут… вот это вот, то, что теперь нужно по-другому с этим человеком обращаться, считаться и вот помогать делать уроки, не помогать, найти вот эту зону его ответственности за то, что с ним сейчас происходит, и, ну, как бы понять, как мы теперь живем – это, мне кажется, очень важно для всей семьи, и здесь тоже нужна поддержка психологическая вот именно вот этому сложному процессу. И мне кажется, мне очень жаль, что об этом вообще особо никто не думает, ни школа, ни мама. То есть, важно… Конечно, ваша школа, она особенная…
К. ЛАРИНА: Давайте, Верочка, пожалуйста, вам слово.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Ну, я не согласна, нельзя так говорить категорично, что мы не думаем. Я бы, наверное, отметила два пункта по этому поводу. Ну, мотивация на школьное обучение возникать должна у ребенка хотя бы к 7 годам – это просто природой, понимаете, заложено.
А. ТИХОМИРОВА: Да. До этого нужно играть, конечно.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Он должен учиться хотеть, учиться, прийти в школу. И поэтому все дошкольные образовательные учреждения, которые есть, или семейное образование, они на это настроены. Другое дело, что родители должны сами определиться, в 6,5 прийти ребенку лет учиться или в 8, подождать еще. То есть, ну, родители больше знают о состоянии здоровья ребенка…
А. СМЕХОВА: А вы сами как профессионал считаете, вот в 6,5 – это нормально?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Нет, я считаю, что в больших классах, вот даже… понимаете, вы, опять-таки, касаетесь одного вопроса. Вот сколько раз я была на передаче, мы обсуждаем одну и ту же тему: читать, писать, считать. Ну. товарищи, дорогие…
А. ТИХОМИРОВА: Дело не в этом.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: … это совершенно дело не в этом, абсолютно. Если функции все у ребенка психические в сохранности, если ребенок относительно здоров, нормальный профессионал-учитель в течение месяца-двух, у них есть букварный период, он совершенно знает методики нормально, он обучит его и читать, и писать…
А. ТИХОМИРОВА: Если он готов психологически.
(неразб.)
В. МОГИЛЕВСКАЯ: А вы знаете, это замечательно, подготовительное, если оно грамотно построено. Александр Асмолов великолепно сказал, что подготовительные вот эти вот курсы, даже он назвал детский сад, не должен быть подготовкой в школе вот в том понимании, которое мы все сейчас озвучили, то есть, читать-писать. Пусть они развивают детей, пусть они приучают их действительно к азговорной речи, внимание отрабатывают произвольное…
К. ЛАРИНА: Сейчас во всех школах, я так понимаю, есть подготовительные курсы почти.
А. ТИХОМИРОВА: Да, но, к сожалению, у нас тоже в саду подготовка к школе – это считать и писать.
К. ЛАРИНА: Это дошкольное образование.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Это сейчас первая ступень уже образования и так далее, отрабатываются образовательные стандарты. А мы говорим о том, что происходит, я поняла, Ксения, что происходит в школах. Платные образовательные услуги. По желанию родителей, ради бога, пожалуйста, мы организуем. Составляется специальная программа, она должна быть отличной от учебной деятельности ребенка. Но, в то же время, я считаю, это здорово, потому что серьезный очень переход из дошкольного возраста в школьный. От игрового вида деятельности…
А. ТИХОМИРОВА: Это стресс для ребенка
В. МОГИЛЕВСКАЯ: … к учебной деятельности. Ребенок приходит, большое помещение, для него школа – это что-то непонятное пространство, где, вы понимаете, много кабинетов, много детей, вообще они пугаются. Когда тетенька, там, водит куда-то там и так далее. Да пусть они походят, посмотрят школу. Они уже тогда придут 1 сентября, которые попадут в школу, вот, они – я сейчас просто озвучу – вот, которые попадут в школу, значит, им будет проще, они будут знать, где столовая, где туалеты, что туалеты отличаются, что раздевалка не такая, как в детском садике, что…
А. ТИХОМИРОВА: Очень важно, правда, походить с мамой, посмотреть…
К. ЛАРИНА: У нас был стресс, знаете, какой? Сейчас вам расскажу. Вот про туалеты – это тоже очень важная тема, У нас такое советское наследие, у нас туалеты не закрываются, кабинку закрыть нельзя. И я помню, какой это был стресс у многих детишек, которые… извините, у нас в классе – это я говорю не про советскую школу, а про вот теперешнюю – в классе висела туалетная бумага, потому что из туалета ее тырят, да? Поэтому она висела в классе. Если кто-то… он должен при всех отмотать себе бумагу, пойти туда, а там еще неизвестно, вломятся туда какие-нибудь старшеклассники, будут ржать над ним. У нас дети перестали там ходить в туалет, они сидят и терпят, понимаете? Они же этих слов унижения, они не знают этого. Они чувствуют, что лучше не ходить в туалет. Мама, я буду терпеть до пятого урока.
А. СМЕХОВА: У меня ребенок, к сожалению, иногда после четвертого мчит домой. Это вот до сих пор проблема. Вот та школа, отчасти выбор мой сейчас на маленькую коммерческую…
В. МОГИЛЕВСКАЯ: У вас школа с 1-го по 11-й класс, да, я понимаю?
А. СМЕХОВА: Вот он в обычной школе сейчас учится.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: С 1-го по 11-й…
А. СМЕХОВА: Вы про какую сейчас говорите?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: В которой старший учится у вас.
А. СМЕХОВА: Да. Она как лицей, я так понимаю. Но там туалеты – это проблема. И отчасти из-за туалетов тоже как бы это… мы мамы, мы понимаем, о чем речь…
К. ЛАРИНА: Это же невероятный тоже психологический стресс.
А. СМЕХОВА: Туалеты в наших школах вот таких простых, скажем так – это катастрофа. Они действительно все открыты, все там издеваются, фотографируют, какие-то постоянно жуткие истории. У меня ребенок…
А. ТИХОМИРОВА: И вот представляете, куда мы рвемся, стоим в очереди, для того чтобы ребенка туда отдать.
А. СМЕХОВА: Так я в первую очередь в этой новой школе пошла, говорю: покажите мне туалеты, пожалуйста.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Дни открытых дверей существуют. Пройдите, посмотрите. Первый шаг, который вы должны сделать, родители уважаемые. Дни открытых дверей существуют. Ну, пройдитесь по школе, посмотрите, что из себя представляет школа. Мудрый руководитель… ну, у нас отдельное здание для начальной школы…
К. ЛАРИНА: Чтобы не смешивались старшеклассники с маленькими, да.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Конечно. Мудрый руководитель, он всегда, в общем, ну, он знает, что делать, и иногда есть отступления от правил. К сожалению, то, чтобы не закрывались дверцы туалетов в школе – это положение СанПиН, это не просто…
К. ЛАРИНА: Именно в начальной школе?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Вообще, вообще.
К. ЛАРИНА: Это же не нормально.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: И не только. Там кабинки должны быть так, чтобы ноги были видны и так далее. Но у нас в начальной школе, например, закрываются. Евгений Александрович – мудрый человек, и мы решили, что мы вот будем закрывать на такие… если вдруг что, мы выбьем, но ножки будут детские видны.
К. ЛАРИНА: Чтобы можно было… человек понимал, что он защищен этим пространством, что никто к нему не ворвется.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Да. Ну, я, конечно, не говорю, безусловно, там, у нас всех условий, которые я могу перечислить для прекрасного обучения, у нас, конечно, нет, но вот тот минимум, который должен быть для ребенка, он, конечно, есть.
К. ЛАРИНА: Мало этого, если мы заговорили вот про эти вещи. Вот вроде как обязаны, каждая школа должна иметь своего школьного психолога, да? Я тоже помню этот кошмар, потому что появились новые угрозы учителей: будешь плохо себя вести – отправлю к психологу! Да? Понимаете?
А. ТИХОМИРОВА: Когда он закончил школу у вас?
К. ЛАРИНА: Он закончил два года назад.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: И вот уже такое было?
К. ЛАРИНА: Да, было.
А. СМЕХОВА: А медсестра в школе?
К. ЛАРИНА: Медсестра – тоже страшная история, страшный кабинет. Я помню, я пришла, там же им делают прививки, да? И вот я пришла, что-то там нужно было проверить. Короче, я зашла в кабинет. Я была в ужасе: грязное, пыльное пространство, все в пыли…
А. ТИХОМИРОВА: Мы сейчас запугаем родителей…
К. ЛАРИНА: … в жутком халате нечесаная какая-то баба, которая из какой-то кипы достала облупившимися ногтями, лаком, значит, достала какие-то бумаги, стала мне говорить, что я не сделал. Я говорю: а где вы делаете прививки? Она говорит: здесь. Такая скотобойня (смеется). Это был ужас, конечно. Ну, я вам говорю, это Центральный округ.
А. СМЕХОВА: Манту уже сделали в одном районе, чем все кончилось…
К. ЛАРИНА: Ну вот.
А. ТИХОМИРОВА: Конечно же, во-первых, школа школе рознь. Тут нельзя обобщать…
К. ЛАРИНА: Ищите специалистов сами – тоже это помню. Когда мы проходили диспансеризацию в советское время, по всем специалистам, всегда, да? А сейчас нет такого-то, нет такого-то – ищите сами. Ну, кто там? Кто-то ищет, а кто-то не ищет.
А. ТИХОМИРОВА: Вот в нашем фонде есть такой проект детский книжный автобус «Бампер». И мы на этом «Бампере» ездим по школам всем, и московским, и не московским, да, вот где мы только не были…
К. ЛАРИНА: У нас как бы есть идеальные школы, это понятно.
А. ТИХОМИРОВА: Есть идеальные…
К. ЛАРИНА: Плохие к нам не ходят, они сами никогда не придут.
А. ТИХОМИРОВА: А мы ездим в самые разные, мы ездим в самые разные. И, правда, очень по-разному. Сейчас вот нельзя сказать: вот в школе вот так. В школе по-разному. И, конечно, родитель должен зайти в эту школу, понюхать, посмотреть, подышать…
А. СМЕХОВА: Анечка, о чем вы говорите? Тут говорят о том, что (неразб.). Тут уже нюхай, не нюхай, какой бы туалет ни был, возьмите и все. О чем вы говорите? А. ТИХОМИРОВА: Нет, вот такого, мне кажется…
А. СМЕХОВА: Какой выбор… не берут в школу…
В. МОГИЛЕВСКАЯ: … сейчас вообще сложится так, что у нас вообще, ну, идеал. Это не правда..
К. ЛАРИНА: А вы расскажите нам теперь…
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Давайте о проблемах.
К. ЛАРИНА: … по уровню вообще развития детей. Вы же можете, вы 40 лет работаете, сами говорите. Ведь можно же какой-то сделать срез такой.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Да, у нас ведутся исследования, у меня психолог работает вместе со мной уже 30 лет.
К. ЛАРИНА: Что происходит вообще с детьми сейчас? В. МОГИЛЕВСКАЯ: У нас логопед, психолог. Счастье великое, что у нас работает известный дефектолог Софья Давыдовна Забрамная, профессор, которая помогает вообще нам посмотреть детей группы риска. Но я бы хотела все-таки вернуться к приему. Вот сейчас новая проблема. Мы вначале говорили, что не было электронной записи. И, действительно, школы, которые востребованы, очень много народу было, и записывались по ночам, это был кошмар. Закрывали руководителей в школах, мы не могли выйти. Сейчас этого нет, и мы очень благодарны. Но что сейчас делают родители? Например, микрорайон, две школы, поделены дома условно, ну, чтобы было равное количество детей по микрорайону. Значит, что происходит? Один дом… одна школа рядом с нами расположена метрах, ну, в 400 от нас, не больше. Все это в одном микрорайоне. Родители в электронной записи пишут адрес нашего дома. У нас стенды есть, сайт есть…
К. ЛАРИНА: А потом оказывается, что они из другого.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: А потом они приходят, они вообще прописаны в Подольске. А здесь они… значит, сначала они не зарегистрированы, могут родить еще ребенка, живут…
А. СМЕХОВА: Вы даете сейчас советы, кстати…
(смех)
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Я просто хочу, может быть, услышат… нет, ну, мы узнали, что в ОСИПе сказали, я дам резюме сейчас. Так вот, значит, приходят ко мне родители и говорят: Вера Алексеевна… а мы проверяем паспорта. И так как по положению необходимо, чтобы была регистрация либо родителей… ребенка примут, даже если один из родителей зарегистрирован, а ребенок – нет. В конце концов, такие формальности. Есть льготная категория, дети военнослужащих и полицейских, там, это мы все знаем. Вот. А, допустим, приходит, а прописка-то, или регистрация по-другому называется, регистрации нет. Что они делают? Они приходят буквально через месяц ко мне и говорят: у нас есть временная регистрация до 27 сентября. Что я делаю? Я говорю: вы идите, пожалуйста, к Евгению Александровичу, к Ямбургу…
К. ЛАРИНА: По закону, вы обязаны принимать?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: А понимаете, в чем дело? Закон, вот положение, не закон, а положение, там написано, как и в других положениях, очень все прозрачно, понимай, как знаешь. Там не написано «постоянная регистрация» и не написано «временная регистрация», там написано «зарегистрирован». И, слава богу, какой-то мальчик из ОСИП помог решить эту ситуацию. Родители быстро проинформировали друг друга, они начинают временную или какую-то регистрацию. Причем за это платят, и они мне об этом говорят. Вот. Из ОСИПа говорят, что, нет, только постоянная регистрация. Я не знаю, что будет дальше. В дополнительном списке сейчас в мою школу, значит, около 90 человек. И уже 120 – это дети, которые из детского садика и по прописке, так будем говорить. То есть, уже пять классов набрано практически, если по 25 человек, а у нас не бывает класс по 25, у нас всегда больше количество детей. Вот. И поэтому сейчас будем решать вопрос, кого будем из дополнительного списка. Но, вы знаете, обидно становится. Как бы дом рядом, ребенок… мы в 76-м году пришли с Евгением Александровичем в школу, дети выросли, они нарожали детей, а дом не попал. Это наши дети, нашего микрорайона. А из Подольска попадут. Это проблема, которую нужно решать…
А. СМЕХОВА: Это проблема Подольска, где нет нормальных школ.
К. ЛАРИНА: Конечно, еще такая школа брендовая, очень многие хотят попасть.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Я спрашиваю: а почему вы не хотите рядом в школу? Там же есть…
А. СМЕХОВА: Потому что они плохие.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Да.
А. СМЕХОВА: Вы знаете, вот вы говорите, а мне очень жалко этих родителей, которые вынуждены это все делать. На самом деле нет ничего плохого, что люди стремятся…
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Нет, а почему не зарегистрироваться с того момента, как она пришла? А только тогда, когда пойти в школу, вот о чем вопрос. Здесь лукавство, конечно.
К. ЛАРИНА: Да, Алика.
А. СМЕХОВА: Мне кажется, это вот просто горе наше сейчас вот образовательное. Потому что вот есть несколько школ, Ямбурга, там, еще пара-тройка, бесплатные, скажем, куда все знают и все стремятся. Есть и другие школы, и их полно, и в том же Подольске, почему люди из Подольска едут сюда? К. ЛАРИНА: Потому что, значит, там такой уровень школ…
А. СМЕХОВА: Мне жалко этих родителей, мне на самом деле их жалко. Они бьются, как рыба об лед, пытаются своего ребенка…
В. МОГИЛЕВСКАЯ: оони снимают квартиру здесь, платят за квартиру
А. СМЕХОВА: Понимаете, а что делать? А что здесь плохого, если родители хотят в хорошую школу своего ребенка? Это прекрасно.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Ничего плохого.
А. СМЕХОВА: Просто везде должны быть хорошие школы, а не та катастрофа, которую мы имеем.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: … оказываются в дополнительном списке те, которые живут уже давным-давно, 30 лет, со дня основания школы. Это первая проблема. Дальше. Вот, посмотрите, еще одна проблема. Дошкольные учреждения, которые сейчас относятся к школе, они практически являются, ну, неотъемлемой частью, структурным подразделением. Из них приходят дети. Вот у нас, например, из 68 учащихся, из 70, допустим, половина – те, которые по нашим домам вот территориально, а половина вообще непонятно. И не только из нашего микрорайона. То есть, они попали в детский сад… об этом, кстати, Ямбург написал в «Московском Комсомольце», буквально поэтапно, что происходит. И не мы же этим руководим. То есть, вот эти дети пришли как бы, кто откуда попал. И будут приезжать из Подольска, там, или я уж не знаю, откуда. Они попали в детский садик – видимо, были свободные места.
К. ЛАРИНА: И дальше они имеют право в вашу школу…
В. МОГИЛЕВСКАЯ: И все, и они автоматически идут там. Дальше, еще одна проблема, о которой мы заговорили. Я просто хочу озвучить, это очень серьезно. Это проблема, касающаяся… вот вы спросили, исследования ведутся или нет по поводу здоровья и так далее. Проблема медицинского характера. Вы знаете, в советское время все-таки медицинскую карту-то просили, когда ребенок приходил в школу. А сейчас рекомендуется. Нет, вернее, родитель не обязан приносить медицинскую карту, в положении написано. То есть, он приходит, только пишет заявление, вот все это оформляет – и ребенок оформлен.
А. ТИХОМИРОВА: А что происходит, вот Ксения вас спросила, вообще вот с детьми?..
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Происходит – что я вам могу сказать? Я вам могу сказать, что, в общем, детей больных… в этот термин я вкладываю, ну, довольно-таки много всего. То есть, и соматические, и психические, и психологические, невротизированных детей, детей, которые с малыми мозговыми дисфункциями – вот сидит психолог уважаемая – их увеличивается, дети-шизофреники, дети-инвалиды.
А. ТИХОМИРОВА: Так нельзя говорить.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: У нас пять детей, которые имеют… я озвучиваю просто вообще в никуда, я не говорю конкретно, извините, пожалуйста, я никого не хотела обидеть. Дети с сохранным интеллектом, но нуждающиеся в помощи. Если нам не будет заранее известно, хотя бы как вести себя…
К. ЛАРИНА: А как вы это определяете, вот вы перечислили?..
В. МОГИЛЕВСКАЯ: А вы знаете, в чем дело? Дело в том, что у нас были просто конкретные случаи, когда было обострение у ребенка и он ручкой, другому в спину воткнул буквально ручку. Вот и все. Что произошло с ребенком? Видимо… ну, их же надо лечить. Синдром дефицита внимания, вы же знаете, СДВГ так называемое. Оно не считается группой риска и никто на ПМПК ничего не ставит, но это дети, которые требуют совершенно другого подхода.
А. ТИХОМИРОВА: Особой атмосферы, особого процесса.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Да. Это, извините меня, не гиперактивные дети, которые плохо воспитаны, или те дети, у которых, там, допустим, ВНД, там, холерик и так далее, его можно занять чем-то, эти дети требуют медикаментозного какого-то…
А. ТИХОМИРОВА: Смотрите, ребенок такой, а мама все равно рвется отдать его в супер-супер школу, прописывается…Нет, нет, дело в том… ну, вот мне правда кажется, что гораздо важнее, вот особенно в начальной школе, не уровень образования этой школы, а атмосфера, внимание к каждому ребенку, к каждому…
К. ЛАРИНА: Значит ли это, что вы таких детей отказываетесь принимать? Вот когда вы обнаруживаете, что у них есть некий диагноз…
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Подождите, одну секундочку. Дело в том, что когда карты, хоть и диагнозы часто там не писались и не пишутся, понимаете, и покупались, я говорила в одной из передач… то есть, вот там по определенной форме проходят всех врачей, анализы сдают, там, ребеночек приходит, педиатр подписывается, да? Хотя бы мы знали, какой ребенок. Ведь там же есть и соматические заболевания, у нас дети-лейкозники…
К. ЛАРИНА: То есть, вам важно знать, а не то что это будет причиной для отказа.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Нет, отказа не будет вообще никому, понимаете? Вот изначально…
А. ТИХОМИРОВА: Им же нужна особая атмосфера.
К. ЛАРИНА: Что значит особая атмосфера?
А. ТИХОМИРОВА: То, что там…
К. ЛАРИНА: А как же инклюзивное образование, в конце концов?
А. ТИХОМИРОВА: Инклюзивное образование требует определенных изменений, условий, конечно, не просто так вы в обычную школу берете ребенка с особенностями.
А. СМЕХОВА: У меня вот мальчик сидит, мой сын, а ему сзади… вот мне бы не очень хотелось такой ситуации…
А. ТИХОМИРОВА: А если их 30 человек, какое там инклюзивное образование, когда их 30 человек, и каждый со своей особенностью? И даже если вы это будете знать, ничего не изменится, потому что учитель не может создать те условия, которые нужны таким детям.
А. СМЕХОВА: А он и не создает их...
А. ТИХОМИРОВА: Даже если он будет знать, что это нужно, он физически не сможет, это совершенно другие условия. И в этом смысле как бы объяснить родителю, что ваш ребенок может учиться… ну, ему нужно, чтобы ему было хорошо, и вам нужно, чтобы ребенку было хорошо, ему нужны особые условия.
К. ЛАРИНА: Подождите, а если родители считают, что ребенок имеет право учиться в обычной школе…
А. ТИХОМИРОВА: Он имеет право.
К. ЛАРИНА: … хотя у него есть некие свои особенности развития.
А. ТИХОМИРОВА: Он имеет право, но ему будет плохо. И вот наша задача объяснить…
К. ЛАРИНА: А куда их девать тогда? В интернат специальный? Как в наше советское время, школа для умственно отсталых.
А. ТИХОМИРОВА: Нет, нет.
А. СМЕХОВА: … мест вообще никаких.
А. ТИХОМИРОВА: Ну, это другой вопрос. Стоит проблема. Надо говорить, что нам такие места нужны. И, например, я недавно была на форуме родителей детей с аутическими расстройствами. И люди… Это диагноз очень разный, потому что это может быть серьезный диагноз, конечно, а может быть несерьезный. Но точно детям нужны особые условия.
К. ЛАРИНА: То есть, они не могут учиться вместе с другими в классе, с обычными детьми?
А. ТИХОМИРОВА: Могут, могут, но нужны особые условия. Зависит от степени, зависит от учителя, зависит от понимания вообще всех.
К. ЛАРИНА: А физические инвалиды вот на колясках…
А. ТИХОМИРОВА: Тоже по-разному, тоже по-разному. И важно, как мы это воспринимаем, как мы к этому относимся. Вот мы, я в прошлый раз у вас была, мы обсуждали книжку «Чудо», да? Как себя чувствует ребенок с особенностями, попавший в обычную школу. И про это мы все должны очень четко, ну, как бы понимать, видеть это и говорить об этом, а не просто толпиться в очереди в школу, всех возьмите, мы должны взять всех – это тоже неправильно. Ну, вот нам очень важно, мне кажется, что, в первую очередь, нужно понять родителю, что он сейчас делает, насколько осознанно он хочет отдать ребенка именно в эту школу. Вот ему прям важно сейчас ребенка запихнуть или правда ребенку нужно чуть-чуть подождать.
К. ЛАРИНА: У нас нету возможности отдавать в специальную школу детей, у нас есть только интернат для идиотов.
А. ТИХОМИРОВА: Это не так, это не так.
К. ЛАРИНА: И это все, это путь тупиковый, понимаете?
А. ТИХОМИРОВА: Можно сказать, что, да, это путь тупиковый, а можно сказать, что мы должны эти школы создавать.
К. ЛАРИНА: Вот надо создавать такие возможности, не только в физическом смысле, да, но и в психологическом, в первую очередь.
А. ТИХОМИРОВА: Конечно.
К. ЛАРИНА: Чтобы учителя были к этому готовы, что в их классе может оказаться ребенок с особенностями развития.
А. ТИХОМИРОВА: С самыми разными особенностями. И родители должны к этому быть готовы, и общество должно быть к этому готово.
К. ЛАРИНА: А я просто вспоминаю, сейчас вас слушала, вспоминала, мы ну эту тему часто говорим, про вот эту вот попытку инклюзии, все-таки чтобы она была. Тут, смотрите, я помню, рассказывал страшную историю директор одного центра, как раз в котором в основном дети с различными отклонениями, да, с особенностями развития. В самом центре, небольшая школа, небольшое здание. Значит, родители детей, которые учатся в соседней школе, типа нормальной, написали жалобу коллективную с требованием закрыть школу для детей с особенностями развития, потому что им неприятно смотреть на больных детей во дворе. И что вы думаете? Закрыли.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Потрясающе.
К. ЛАРИНА: Наши власти среагировали…
А. ТИХОМИРОВА: Зато пандусов понастроили.
К. ЛАРИНА: Понимаете? Так что здесь, вот если мы этого коснулись, это страшная тема
А. ТИХОМИРОВА: Да, но это отдельный разговор. Можно я еще скажу вещь одну? Мне вот лично кажется очень важным, что когда родители отдают ребенка в школу, они представляют себе, что теперь это другой человек, серьезный, который сам читает, сам пишет и все такое. И они перестают с ним играть, они перестают ему читать вслух….
К. ЛАРИНА: … Алика, которая уроки никогда не делала с ребенком…
А. ТИХОМИРОВА: Уроки – это другой вопрос. Я к тому, что…
А. СМЕХОВА: А как иначе? Это же невозможно.
А. ТИХОМИРОВА: Очень важно не переставать ребенку, например, читать вслух, хотя он уже научился читать, и не прерывать вот этот контакт родителя с ребенка, не связанный со школой, продолжать с ним играть, продолжать ему читать. Иначе потом это все лет, там, в 13-14-15, мы начнем говорить: ой, мой ребенок не читает. Или: ой, у меня с ним теперь нет контакта. Я его спрашиваю: как дела? Он говорит: нормально. Вот. Чтобы этого не происходило…
К. ЛАРИНА: А вот я у Алики хотела спросить, по опыту… А, у нас уже время-то заканчивается. Все-таки самый сложный период какой был для ребенка, который сейчас уже учится в 8-м классе?
А. СМЕХОВА: Вот сейчас, переходный возраст.
К. ЛАРИНА: А-а. То есть, вот этого стресса не было первоклассного?
А. СМЕХОВА: Прекрасно все было.
А. ТИХОМИРОВА: А еще есть прекрасная книжка «Дневник мамы первоклассника» Маши Трауб. К. ЛАРИНА: Да.
А. ТИХОМИРОВА: И я рекомендую всем мамам обязательно ее читать, потому что она снимает стресс для мамы и помогает понять, что происходит с ребенком в классе.
К. ЛАРИНА: «Ксения, пригласите пожалуйста Алику Смехову в передачу «Дифирамб». Она очень талантливая и очень интересная женщина. Спасибо. Рустам». Рустам, я выполняю вашу просьбу и прямо сейчас приглашаю Алику в программу «Дифирамб»…
А. СМЕХОВА: Спасибо.
К. ЛАРИНА: … и мы обязательно вам скажем, когда ваша встреча состоится.
А. СМЕХОВА: С удовольствием, Ксения, с удовольствием.
К. ЛАРИНА: Спасибо большое, дорогие мои друзья. До встречи. И всем удачи. А про советы мы отдельно поговорим еще обязательно, какие дать советы родителям первоклассника. Вот Вера Алексеевна очень любит давать советы родителям, да?
(смех)
К. ЛАРИНА: Спасибо большое.