Судьба коррекционных школ: возможно ли образование для всех - Олег Смолин, Елена Насибулова, Татьяна Потяева, Ольга Москвичева - Родительское собрание - 2013-10-27

К. ЛАРИНА: 12 часов 15 минут, начинаем программу «Родительское собрание». У микрофона ведущая Ксения Ларина. Сегодня мы будем говорить о судьбе коррекционных школ. Ну, ограничимся сегодня Москвой, хотя, может быть, наш разговор коснется и российских проблем тоже в этом отношении.

Итак, случился скандал в начале учебного года, скандал вокруг старейшей школы для слабовидящих и слепых, школы-интернат №1 московской, которая неожиданно была переведена из подчинения Департамента образования в подчинение Департаменту соцзащиты. Поскольку, как я поняла, учащиеся и родители узнали об этом постфактум, начали бить тревогу, поскольку перепугались, что образовательный процесс на этом вообще завершится, всех педагогов разгонят и школа из школы превратится просто в интернат, который будет заниматься реабилитацией, а может быть, даже и лечением, что обычно происходит в таких учреждениях.

Ну, вот сегодня мы решили поговорить на эту тему, поскольку родители не просто волновались в Фейсбуке, они написали открытое письмо, они собрали митинг в Новопушкинском сквере, они подключили значимых лиц, заручились поддержкой депутата Государственной Думы Олега Николаевича Смолина, который здесь в нашей студии. Здравствуйте, Олег Николаевич.

О. СМОЛИН: Добрый день, Ксения, и добрый день, уважаемые слушатели.

К. ЛАРИНА: Здесь же, - сразу представлю, - член управляющего совета школы, председатель родительского комитета Елена Насибулова. Здравствуйте, Елена.

Е. НАСИБУЛОВА: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: И представитель Департамента соцзащиты в нашей студии. Татьяна Александровна Потяева, зам руководителя департамента. Здравствуйте, Татьяна Александровна.

Т. ПОТЯЕВА: Добрый день, здравствуйте.

К. ЛАРИНА: И Ольга Анатольевна Москвичева, заведующая сектором Департамента образования города Москвы, именно Департамента образования, который курирует образование лиц с особыми потребностями.

О. МОСКВИЧЕВА: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Здравствуйте, Ольга Анатольевна.

О. МОСКВИЧЕВА: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Ну, давайте разберемся, во-первых, каким образом это произошло. Я так понимаю, что такие решения обычно принимает мэр города. Так это произошло? Я обращаюсь к Татьяне и к Оле.

Т. ПОТЯЕВА: Вы знаете, ну, еще раз, я уже на этот вопрос отвечала. Мы получили распорядительный документ правительства Москвы о том, что первая коррекционная школа для слабовидящих и слепых детей переходит в ведомственное подчинение Департамента социальной защиты населения. Нас на самом деле, ну, не обеспокоила эта ситуация, потому что когда мы получили распорядительный документ, мы были уверены, что внутри образовательного учреждения тема проработана, а наша задача уже принять это учреждение, посмотреть, какое это учреждение, сохранить все то, что в этом учреждении наработано, и двигаться вперед. Собственно, приняв распорядительный документ правительства Москвы, мы так и начали работать. Ну, дальше события получили несколько иное развитие.

К. ЛАРИНА: Тут, наверное, к Елене надо обратиться. Почему такая тревога возникла, паника, что случилось?

Е. НАСИБУЛОВА: Ну, изначально, когда эта ситуация… только первый раз мы услышали, это было родительское собрание. Оно уже произошло после того, как вышел приказ. То есть, приказ вышел 513-РП 17 сентября…

О. СМОЛИН: Распоряжение мэра.

Е. НАСИБУЛОВА: Распоряжение мэра, да, извините, распоряжение мэра. А узнали мы об этом 27 сентября на родительском собрании. Сообщил нам об этом директор школы. И, так сказать, та информация, которая поступала от него, она, наверное, не была такой четкой, понятной, как она потом была разъяснена более. Она была… мы то объединялись, то у нас менялось название школы, мы должны были быть каким-то центром. Ну, в общем, все это было настолько совершенно неожиданно, и это действительно было неожиданно для всех. И я говорю абсолютно как обычный человек, любой человек, который узнает, что его ребенок в аттестате, вместо Департамента образования, будет получать аттестат Департамента социальной защиты. Конечно, это вызвало не просто шквал эмоций, мы просто были все потрясены, потрясены, наверное, ну, некорректностью этой ситуации как таковой на тот момент. Она была… вот просто мы пришли, и нам сообщили, без каких-то преамбул, без всего. Поэтому информация о том, что, конечно, школы до этого, вы знаете, что некоторые школы были объединены в комплексы образовательные, информация о том, что мы могли объединиться в другие комплексы, тоже подогрела как бы наши мысли и эмоции. То есть, получается, что за нас когда-то (неразб.) можно было все это сделать и в течение учебного года, и мы бы не стали в этой ситуации. Я сейчас не обсуждаю, так сказать, политику государства, правильна она, не правильна. Да, на данном этапе она, наверное, действительно правильная, ситуация, сейчас, как она мне видится, так как я сама работаю в системе образования. Но в тот момент от одной мысли, что, например, я, мой ребенок мог спокойно быть без аттестата Департамента социальной защиты как таковой, а объединиться с Рубцовым, ну, для меня это было вообще сверх понятий. Конечно, именно на этой почве, на той почве и собрания, как оно проводилось, вообще сама атмосфера, она была правда некорректной. И с этого все началось, это была точка такая отсчета.

Т. ПОТЯЕВА: Ну, а для Департамента соцзащиты это вообще было неожиданно, потому что это не первое учреждение образовательное, которое перешло…

К. ЛАРИНА: А с чем это связано, Татьяна Александровна? Все-таки причины?

Т. ПОТЯЕВА: Ну, вы знаете, причины… ну, в общем-то, Исаак Иосифович пытался объяснить…

К. ЛАРИНА: Связанные с законом Об образовании, да?

Т. ПОТЯЕВА: Да. И в том, что, в общем-то, сейчас профильные министерства и профильные департаменты принимают под себя те учреждения, в которых находятся вот дети…

К. ЛАРИНА: Да-да-да, Олег Николаевич, вижу.

Т. ПОТЯЕВА: И я просто хочу сказать о том, что это не первое образовательное учреждение, которое пришло в Департамент соцзащиты. К нам пришло образовательное учреждение Раменки, к нам пришла 44-я общеобразовательная школа для детей с трудностями опорно-двигательного аппарата. Нигде никаких историй не произошло, что свидетельствует о том, что там была проведена директорами школ серьезная подготовительная работа. И у нас…

К. ЛАРИНА: То есть, это не было таким, как обухом по голове и как снег на голову для родителей.

Т. ПОТЯЕВА: Совершенно верно.

К. ЛАРИНА: Олег Николаевич, вам слово.

О. СМОЛИН: Ксень, я хочу начать вот с чего. Не все наши слушатели понимают, что такое школа для незрячих ребят. Я закончил такую школу, но не в Москве, а в Омске. Жаль, что в Омске отключили «Эхо Москвы». Местный владелец радиоканала заявил, что «Эхо Москвы» не пользуется популярностью в городе Омске, хотя это совершенно не так…

К. ЛАРИНА: Это потому что вы часто выступаете на радиостанции «Эхо Москвы».

(смех)

О. СМОЛИН: Вот. И жаль, что мои учителя меня не слышат и мои товарищи-выпускники. Пользуясь случаем, хочу сказать, что всегда буду благодарен моей школе и моим учителям. Но часть наших слушателей, вероятно, думает, что школа-интернат для незрячих ребят – это такое вот место для сирых и убогих. Это не совсем так. Московская первая школа-интернат, ведущая школа в этом смысле России…

К. ЛАРИНА: В конце 19-го века основана, насколько я понимаю, да?

О. СМОЛИН: Среди выпускников математики, блестящие музыканты, успешные бизнесмены, руководители общественных организаций и предприятий. Расскажу только одну историю, которая всегда на меня производит очень сильное впечатление. В 39-м году школу закончил парень-баянист Михаил Попов. И в 41-м году, когда было памятное сражение под Москвой, он сам лично отправился в часть со своим баяном, был зачислен, поставлен на довольствие. И когда не хватало сил на очередную контратаку, он выполз из окопа со своим баяном и поднял защитников Москвы, соответственно, в контратаку. Был награжден орденом, был тяжело ранен, остался жив, слава богу. Просто вот для понимания, да?

И действительно, когда на Общественной палате мы все эти вопросы обсуждали, и ваш покорный слуга, и Диана Гурцкая, инициатор соответствующего заседания Общественной палаты, мы все говорили: мы привыкли к тому, что ведущая составляющая в таких школа – это образование. Да, ребята с инвалидностью нуждаются в социальной поддержке, в реабилитации, но, прежде всего, это образование. И то, что, как я понимаю, обеспокоило родителей – сохранится ли образовательная составляющая в этой школе.

Еще, пожалуй, несколько замечаний, извините, потом буду больше молчать. Вот что важно. В принципе, на уровне федерации, на уровне федеральной образовательной политики, происходит, вообще-то, обычно обратное. То есть, учебные заведения из других структур, как правило, передаются в систему образования. В Москве в этом смысле ситуация обратная, и она тоже, естественно, удивила родителей, да и не только родителей. Ну, что там говорить? Татьяна Александровна присутствовала при моей встрече с Владимиром Аршаковичем Петросяном, когда ему звонила Нелли Борисовна Найговзина из департамента правительства соответствующего, высокопоставленный человек, и говорила: слушайте, вообще-то, обычно же наоборот делают. А в Москве все получается как-то не так. Вот.

Понятно, это вызвало тревогу. Но самое главное, действительно – это то, что родителей не поставили в известность. Почему я поддержал, безусловно, позицию управляющего совета и родительского комитета? Я считаю, что здесь должно было действовать то же самое положение, которое в Москве реально в Департаменте образования принято, когда создаются эти самые комплексы, объединения, разъединения. Когда мне руководитель департамента и министр Исаак Калина говорит: мы ни одного такого решения без решения управляющего совета не приняли. Здесь управляющий совет узнал постфактум, спустя 10 дней после того, как решение было принято.

К. ЛАРИНА: Но это вина директора, прежде всего, наверное.

О. СМОЛИН: Я думаю, что это вина директора, прежде всего, но мне кажется, что и прежде чем на подпись отправлять соответствующую бумагу… мэр ведь не сам готовит бумаги.

К. ЛАРИНА: Ну да.

О. СМОЛИН: Мы же это прекрасно понимаем, так не бывает, да? Надо было поинтересоваться, есть ли решение управляющего совета. Вот. Пожалуй, еще что хочу сказать? Мне кажется, что волнение родителей даром не пропало. Мне кажется то, что сейчас, в результате того, что и ваш покорный слуга встречался с двумя министрами, и, самое главное, что два министра встречались с коллективом школы, мы очень сильно продвинулись к пониманию того, что образовательная составляющая, независимо от ведомственной принадлежности, должна остаться ключевой в работе школы. И когда мне Владимир Петросян говорит: слушай, ты веришь вообще, что я, директор школы, учитель, могу, собираюсь разрушить школу? Я говорю: нет, конечно, не верю. Но просто людей вовремя в известность об этом не поставили. Если я правильно понимаю – может быть, я не прав, пусть Ольга Анатольевна меня поправит – если я правильно понимаю, инициатива исходила от Департамента образования, и, по-видимому, коррекционная школа не вполне укладывалась в схемы финансирования и управления, которые сейчас приняты для обычного образования в городе Москве.

К. ЛАРИНА: Ну, Ольга Анатольевна, вам и слово.

О. СМОЛИН: Возражает?

О. МОСКВИЧЕВА: Изменение ведомственного подчинения произведено было в целях оптимизации функционирования данного учреждения…

К. ЛАРИНА: Это я ничего не понимаю. Переведите на русский язык все это, да.

(смех)

О. МОСКВИЧЕВА: Первая школа-интернат перешла в Департамент соцзащиты исключительно по инициативе самой школы.

К. ЛАРИНА: То есть, без ведома родителей?

О. МОСКВИЧЕВА: Да.

К. ЛАРИНА: То есть, директор обратился?

О. МОСКВИЧЕВА: Директор.

К. ЛАРИНА: Переведите меня, пожалуйста, в Департамент соцзащиты.

О. МОСКВИЧЕВА: И у нас, соответственно, по инициативе образовательного учреждения…

К. ЛАРИНА: А какие-то причины, простите, указываются? Допустим, это так, школа, руководство школы, администрация школы обратилась к вам с просьбой перевести их в ведомство Департамента соцзащиты. По каким причинам?

О. МОСКВИЧЕВА: Для того, чтобы усилить и дополнительное образование, и реабилитационную составляющую, для того, чтобы сделать образовательный процесс наиболее адаптированным для этих детей, создать специальные условия…

К. ЛАРИНА: То есть, какие-то проблемы возникли с этим?

О. МОСКВИЧЕВА: На сегодняшний момент изменение финансирования образовательных учреждений…

К. ЛАРИНА: По новому закону Об образовании, да?

О. МОСКВИЧЕВА: По новой системе оплаты труда. Естественно, ведет к тому, что необходимо создавать определенные условия, и для этого необходимы определенные…

К. ЛАРИНА: Давайте еще раз объясним. Правильно ли я понимаю –то, что я прочитала, какая картина возникает – что, по новому закону, школа может финансироваться только по своей основной функции…

О. МОСКВИЧЕВА: Абсолютно.

К. ЛАРИНА: … по образовательным услугам.

О. МОСКВИЧЕВА: Абсолютно да.

К. ЛАРИНА: Все, что выходит за эти рамки…

О. МОСКВИЧЕВА: Да.

К. ЛАРИНА: … школа вынуждена искать деньги самостоятельно. Учитывая специфику данного учреждения, как я понимаю, они не могут себе позволить брать деньги с родителей, да? И что-то такое еще, для того чтобы весь остальной спектр услуг, который они обязаны предоставить как школа коррекционная, чтобы обеспечить учащихся этим.

О. МОСКВИЧЕВА: Абсолютно да, я с вами абсолютно согласна. Более того…

К. ЛАРИНА: Как я вам помогла.

Т. ПОТЯЕВА: Да, спасибо вам огромное.

(смех)

О. СМОЛИН: А вот я буду про федеральный закон возражать.

К. ЛАРИНА: Хорошо. Сейчас, закончим…

О. МОСКВИЧЕВА: Более того, могу сказать следующее: что как раз и задача была основная – сохранить все образовательные услуги в полном объеме, при этом дать возможность провести мероприятия по социализации этих детей, по адаптации, по начальной профилизации, дать возможность детям полностью участвовать в образовательном процессе. Потому что мы все равно говорим о детях с особыми образовательными потребностями, с особыми возможностями здоровья. Полностью каждому из этих детей дать возможность реализовать их индивидуальную образовательную программу. Конечно, Департамент образования оставляет за собой полный контроль той образовательной деятельности, которая есть.

К. ЛАРИНА: То есть, как бы будет совместное уже учредительство.

О. МОСКВИЧЕВА: Ну, не совместное учредительство, но, тем не менее, каждый из департаментов будет отвечать за свою составляющую.

К. ЛАРИНА: Тем более если есть соглашение…

Т. ПОТЯЕВА: У нас есть соглашение с Департаментом образования, в рамках этого соглашения прописано наше взаимодействие с Департаментом образования в зоне контроля за качеством образовательного процесса, сдачей ГИА, Единого государственного экзамена. То есть, в соглашении у нас это определено. Но я еще дополнить хочу. Наверное, наверное, все-таки история начала развиваться, и директор тоже, значит, наверное, начал обращаться, потому что у школы есть еще одно структурное подразделение.

К. ЛАРИНА: «Солнышко»?

Т. ПОТЯЕВА: Загородная вот эта база, которая, наверное, каким-то образом… уже нет возможности у Департамента образования ее финансировать.

К. ЛАРИНА: Понятно.

Т. ПОТЯЕВА: И загородная база, я там еще не была, но обязательно вот буквально завтра туда выезжаю, насколько я наслышана, что она очень такая комфортная…

К. ЛАРИНА: Давайте, простите ради бога, Олег Николаевич, простите, вы знаете, у нас сейчас новости, да? Вы же чувствовать должны. Вот у нас сейчас будет выпуск новостей…

О. СМОЛИН: Я…

К. ЛАРИНА: Вы же профессиональный уже участник программы, да. Давайте. А потом продолжим.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Возвращаемся в программу «Родительское собрание». Напомню, что мы сегодня говорим о судьбе первой московской школы-интерната для слепых и слабовидящих детей, которая вот в начале этого учебного года перешла из ведомства Департамента образования в ведомство Департамента соцзащиты. И, как сказала наша гостья Ольга Анатольевна Москвичева, это произошло по инициативе руководства школы. Минуточку. Я знаю, уже поняла, слышала, что вы тут все распределили, кто за кем будет говорить, но на самом деле все пойдет не так, да?

(смех)

К. ЛАРИНА: Я хочу сейчас дать слово все-таки Елене, для того чтобы она вот именно этот момент прояснила, по поводу инициативы. Значит ли это, что в школе появились какие-то проблемы, с которыми она не справляется? Пожалуйста, вот вам слово, Елена Насибулова.

Е. НАСИБУЛОВА: Нет, ну, какие проблемы могли быть в школе? Я как родитель, как член управляющего комитета школы, управляющего совета школы ни о каких проблемах не знала. То, что проблема, которая осуждается, по поводу того, что нельзя было финансировать, не было денег на финансирование санаторки, то, что школа перешла из города в округ, то есть, она стала, совершенно по-другому поменялось финансирование, действительно, там не было наших детей. Это тоже такой очень важный вопрос, который волновал нас. Может быть, его надо было задать раньше, прийти в Департамент образования и говорить об этом. Но всегда, вы знаете, родители, при всем при том, что они вышли на митинги, они, в общем, достаточно такие организованные люди. Когда директор школы, администрация школы в лице директора говорит, что нет и совершает какие-то вещи, мы, вообще-то, как законопослушные граждане верим этому. И то, что действительно власть на тот момент была в руках одного человека, да, и то, что он принял такое решение, конечно, это ужасно.

К. ЛАРИНА: А чем вы объясняете эту инициативу, это решение? Ваша версия.

Е. НАСИБУЛОВА: Я объясняю это его какими-то личными… личной заинтересованностью, думами о школе. Мне сложно сейчас ответить, правда, на этот вопрос, потому что вы знаете, что он отстранен, и сейчас как бы обсуждать, почему он это сделал, я правда, я считаю, что это просто некорректно по отношению к нему. Он это сделал уже, он… все это произошло, мы оказались в Департаменте социальной защиты. И все. Если бы, конечно, вот могу честно сказать перед… всем глядя в глаза, что если бы сейчас вернуть ситуацию назад, я бы лично сделала все, чтобы эта ситуация не произошла и чтобы если такой переход планировался, мы перешли в него спокойно, подготовленно, до 16-го года. И, конечно, как ни говорит Татьяна Александра про школы, которые приводятся нам в пример, там чуть-чуть другая категория детей, контингент другой детей. Даже очень хорошая школа 44-я, которая перешла – ну, чуть-чуть другой. У нас очень сильная именно образовательная программа, действительно, составляющая образовательная. Наши дети, конечно, все сдают ЕГЭ и поступают. И, конечно, на фоне вот этого всего, что произошло, для нас это был просто вот взрыв эмоциональный…

К. ЛАРИНА: Лен, смотрите, вот сейчас в нашем эфире и Ольга Анатольевна, и Татьяна Александровна уверяют вас, что этот переход никак не скажется на образовательном процессе. У вас все равно остаются какие-то опасения?

Е. НАСИБУЛОВА: Вы знаете, так как я тоже в системе образования, сейчас, после того, как мы встречаемся, разговариваем об этом, конечно, для меня это более такая спокойная тема. Как мать, как родитель, конечно, вы знаете, когда принимают бюджет, мы принимаем бюджет, мы думаем о будущем, да? И всегда… мы не принимаем его на сегодняшний момент. Вот этот переход, я… мне очень сложно сказать, правда, хоть и все говорят, что будет все хорошо, как эта школа выйдет в будущее, что будет с ней.

К. ЛАРИНА: А что педагоги говорят? У них тоже есть какая-то тревога по поводу своей судьбы, своей зарплаты и своей занятости?

Е. НАСИБУЛОВА: Своей судьбы и зарплаты, я думаю, что у них нету абсолютно, они в этом спокойны, уверены. Они волнуются так же, как и мы, о качестве образования. Мы, конечно, волнуемся о том, что контингент детей может меняться, как бы ни заверялось. Как бы не можем прогнозировать и просчитать сейчас все, что будет через несколько лет, потому что это просто очень сложно делать.

К. ЛАРИНА: А в школу только москвичей принимали или иногородних тоже?

Е. НАСИБУЛОВА: Это вопрос Татьяне Александровне, да.

Т. ПОТЯЕВА: На этот вопрос я отвечу, да. Мы просмотрели, и, собственно, когда первоначально я встречалась с коллективом учителей именно, вот только произошла передача, и я встречалась с коллективом, они, собственно, задавали этот вопрос: как будет комплектоваться школа? Я даже его не поняла сначала. Я говорю: как комплектовалась, так и будет комплектоваться. Они говорят: у нас были дети иногородние. И мы действительно сейчас… 64 человека.

Е. НАСИБУЛОВА: 64, да.

Т. ПОТЯЕВА: Сейчас мы посмотрели, 281 человек в школе, из них только 6 детей – это не дети-инвалиды. Потому что мне еще говорили, что это не дети-инвалиды. А там только 6 человек не дети-инвалиды. И 64 – это иногородние. Причем не только Московская область. Московская область – где-то 50%, остальные дети из разных регионов Российской Федерации.

К. ЛАРИНА: То есть, они жили в интернате.

Т. ПОТЯЕВА: Ну, вот…

Е. НАСИБУЛОВА: Обучались.

Т. ПОТЯЕВА: Обучались, обучались…

К. ЛАРИНА: И продолжают сейчас это делать?

Т. ПОТЯЕВА: Да. Мы дали гарантии, что те дети, которые… это абсолютная гарантия и абсолютная позиция нашего департамента…

К. ЛАРИНА: Что они закончат школу.

Т. ПОТЯЕВА: … что все дети, которые обучаются сейчас, по отношению к ним никаких… они как учились, так закончат эту школу.

К. ЛАРИНА: Но нового набора иногородних не будет?

Т. ПОТЯЕВА: Новый набор, мы вот уже об этом сказали. Московский бюджет, и оба министра выступали перед родителями и перед педагогическим коллективом, сказали, что московский бюджет – это московский бюджет. У каждого субъекта Российской Федерации есть средства и есть образовательные учреждения. И, кстати, в Московской области у Дианы Гурцкой был прекрасный концерт, посвященный талантливым детям, «Белая трость». И там выступала школа для слепых детей, слабовидящих, из города Королева. Очень талантливые…

О. СМОЛИН: Я в ней был.

Т. ПОТЯЕВА: Да. Я не знаю, какая это школа. Дети, которые были на сцене, были очень талантливы, очень хороши. И есть там такая школа, значит, есть возможности обучать детей и Московской области. Но, вместе с тем, мы также сказали, что мы сейчас очень тесно работаем с Московской областью, очень хорошие и экономические, и культурные, и образовательные связи с губернатором Московской области у нашего мэра города Москвы. И если соответствующие соглашения будут подписаны, в рамках общей коллегии или каких-то других договорных отношений, я думаю, что это тоже можно сохранить, но в рамках, конечно, переговоров…

К. ЛАРИНА: Хорошо.

Т. ПОТЯЕВА: … и ответственности за московский бюджет.

К. ЛАРИНА: Сейчас мы дадим слово Олегу Николаевича. А Лене я скажу, поскольку… давайте воспользуетесь все-таки этой возможностью, что мы сегодня в прямом эфире и у нас в студии представители сразу обоих департаментов, и Департамента образования, и Департамента соцзащиты. Поэтому, если какие-то есть конкретные вопросы, обязательно их, Лена, задайте. А сейчас Олег Николаевич.

О. СМОЛИН: Два уточнения. Ксень, я вынужден вас поправить. Вы знаете, конечно…

К. ЛАРИНА: По поводу закона?

О. СМОЛИН: … что я критик действующего федерального закона Об образовании, но в данном случае закон никак не виноват. Дело в том, что в федеральном законе написано внятно, что должны создаваться учреждения такие, такие, такие, в том числе для ребят с нарушениями зрения. Я не (неразб.), для слепых и слабовидящих, там написано, с одной стороны. И с другой стороны написано, что независимо от того, где учатся такие дети, для них должны создаваться специальные образовательные условия, в том числе и связанные с реабилитацией. Поэтому проблема не в федеральном законе в данном случае, я думаю даже, что не в законе города Москвы. Скорее всего, в определенной стратегии и подзаконных актах, которые принял Департамент образования города Москвы. Это первое.

Второе. Я хочу добавить все-таки и ложечку меда в адрес Департамента образования города Москвы. Прошлой весной мы общались с его руководителем, министром Исааком Калиной, мы подняли вопрос о том, что нормативы финансирования на ребят-колясочников, скажем, составляет 3 по отношению к обычному, на ребенка с глубокими нарушениями зрения – 2. Вот могу сказать, что недавно встречались снова, Исаак Иосифович мне подтвердил, что норматив финансирования повышен до трех. Это, я считаю, важное решение, которое, кстати, во многом связано и с темой реабилитации тоже.

И еще одно уточнение. Когда мы встречались с управляющим советом школы и директором в здании Государственной Думы, это было как раз накануне Дня учителя, по просьбе директора мы прочитали письмо. Все-таки директор просил передать не всю школу в ведение Департамента социальной защиты, а санаторную часть, санаторное учреждение.

К. ЛАРИНА: То самое «Солнышко», да?

О. СМОЛИН: Да, да. Вот. Другое дело, что, конечно, директор обязан был, с моей точки зрения – вот если бы я был директором, да? – все подобные решения обсуждать с управляющим советом, родительским комитетом и, ну, по крайней мере, что называется, активом педагогического коллектива. Вот это, конечно, была радикальная ошибка, которая привела во многом к тем последствия, которые имеем.

К. ЛАРИНА: Да, Лен.

Е. НАСИБУЛОВА: У меня сразу вопрос. На всех митингах, и на всех на всех встречах, и на всех письмах мы ведь писали тоже абсолютно об этом же. И тогда у меня вопрос тоже к вам как представителям департаментов: можно ли было или можно ли сейчас разделить бюджет этих учреждений?

К. ЛАРИНА: То есть, школы и санатория, да?

Е. НАСИБУЛОВА: Изначально, да, изначально, в общем-то, все-все письма была направлены только на это: разделить, оставить школу в Департаменте образования, а санаторную школу оздоровительную отдать Департаменту социальной защиты.

О. МОСКВИЧЕВА: Ну, санаторная школа не является самостоятельным юридическим лицом, она является структурным подразделением школы-интерната…

К. ЛАРИНА: То есть, они вместе должны путешествовать.

О. МОСКВИЧЕВА: Абсолютно, да. Они, на сегодняшний момент, по документам, это единое учреждение. И немножко, наверное, вернусь к тому, что было. Изменение ведомственного подчинения – наверное, поэтому в Департаменте образования не было ни тревоги, ни опасения – никаким образом не меняло образовательную составляющую учреждения. Все образовательные программы, которые реализуются, все…

К. ЛАРИНА: Педагогический состав.

О. МОСКВИЧЕВА: … весь педагогический состав, все методики и технологии, которые наработали, они не изменятся. Более того, даже при большом желании изменить эти методики нам это не позволит то законодательство, которое существует, как федеральное, так и московский закон об обучении лиц с ограниченными возможностями здоровья. Москва – это единственный регион, который этот закон имеет. Плюс ко всему, обучение детей, оно завершается итоговой аттестацией ЕГЭ и ГИА. И оно ровно так же завершается и в первой школе. И более того, первая школа-интернат являлась пунктом проведения экзамена для слабовидящих детей. Она как была им, так и остается. И здесь никаких изменений не произойдет.

К. ЛАРИНА: А образовательный статус, вот о чем беспокоятся родители, обеспечит ли вот теперь статус Департамента соцзащиты, как я понимаю, равные возможности при поступлении в вузы?

О. МОСКВИЧЕВА: Абсолютно, абсолютно. Более того, в новом законе Об образовании, как бы уважаемые ни критиковали, тем не менее, новый закон Об образовании говорит о том, что любая образовательная организация может осуществлять образовательную деятельность, имея аккредитацию и лицензирование. Департамент образования оставляет за собой и выдачу аккредитаций, проведение аккредитаций, и проведение лицензирования. И еще один нюанс. Управляющий совет этой школы – действительно очень сильный орган. На сегодняшний момент полномочия управляющего совета тоже закреплены в различных локальных актах города Москвы. Так вот, управляющий совет имеет право, даже не только имеет право, а обязан участвовать и в принятии образовательной программы, и в режиме работы школы, и в принятии учебного плана, и даже в распределении стимулирующих выплат. Поэтому, ситуация при передаче школы не подразумевала никаких изменений или ухудшений.

К. ЛАРИНА: Подождите, а устав им изменили каким образом? Вот то, что я прочитала, без их ведома, как я понимаю, тоже, да?

О. МОСКВИЧЕВА: Тогда можно, наверное, тоже отвечу? Когда мы шли на встречу, два министра пришли на встречу с представителями образовательного учреждения, вся критика, которая прозвучала от родителей, была принята. На сегодняшний момент управляющий совет школы очень серьезно вместе с представителями двух департаментов прорабатывает устав учреждения, четко определяя ту образовательную составляющую, которая будет. Устав учреждения – это тот документ, по которому учреждение будет жить. И там прописаны все нюансы функционирования этого учреждения. И насколько я знаю…

К. ЛАРИНА: Устав принимается совместно с представителями управляющего совета?

О. МОСКВИЧЕВА: Устав будет принят на общешкольной конференции. Прочитывается… если будут внесены поправки или замечания, они будут учтены. И никак по-другому. Соответственно, исходя из этого, в Департаменте образование не было опасений о том, что передача ведомственного подчинения, только это, повлечет за собой какие-либо изменения в худшую сторону. Но изменение ведомственного подчинения позволяет учреждению расширить спектр тех услуг, которые…

К. ЛАРИНА: За счет бюджета.

О. МОСКВИЧЕВА: … за счет бюджета, которые может предоставить Департамент социальной защиты населения. И мне кажется, что для того, чтобы детям обеспечить равные права, наверное, им немножко больше нужно поддержки, для того чтобы эти дети чувствовали себя более защищенными в нашем современном мире.

К. ЛАРИНА: Олег Николаевич тянет руку давно. Пожалуйста.

О. СМОЛИН: Ксень, помните старую шутку: кто такой пессимист? Это хорошо информированный оптимист.

К. ЛАРИНА: Да-да-да.

(смех)

О. СМОЛИН: Вот я хорошо информированный, но, тем не менее, уже при данной ситуации я думаю, что – переплюнем через левое плечо – все закончится хорошо. Больше того, когда мне Владимир Петросян сказал: да я из этой школы конфетку сделаю! Я думаю, что это вполне может оказаться правдой. Но родители беспокоились не зря. И дело не в чьих-то кознях, да? Дело в специфике учреждения. Повторяю, в той же Общественной палате незадолго до того, как собирались по поводу первой школы-интерната, собирались по поводу домов-интернатов в Российской Федерации. Все отмечали, что в городе Москве лучше, пожалуй, чем где бы то ни было, но все участники говорили об одном и том же: в социальных учреждениях для детей системы социальной защиты нужно увеличивать образовательную составляющую. И поэтому, естественно, родители беспокоились, не уменьшится ли эта образовательная составляющая с передачей в другое ведомство. Сейчас, как я понимаю, вот вы посмотрели проект устава, да? Проект устава так, между нами говоря, довольно сильно больше был в сторону реабилитации, чем в сторону образования. Но нам сказали, что департамент готов принять предложение, направленное на увеличение образовательной составляющей. Я думаю, что так и будет. И, в конце концов, все будет нормально. Но родители имеют право беспокоиться и должны беспокоиться за судьбу своих детей. Если бы у нас все родители во всех школах России вели себя так же активно, как родители школы-интерната №1, у нас, наверное, и образование во всей России стало бы лучше.

Е. НАСИБУЛОВА: Спасибо, Олег Николаевич.

К. ЛАРИНА: Ну что, кто у нас?

Т. ПОТЯЕВА: Хочу немножечко дополнить, что, естественно, уже проведя целый ряд встреч и с родителями, и с педагогическим коллективом, мы, вне всякого сомнения, понимаем настрой педагогов не потерять вот те наработки, которые в этом учреждении есть, не потерять тот контингент ребят, и творческих ребят, и тех, о которых говорил Олег Николаевич, которые уже своей будущей жизнью подтвердили качество образования этого учреждения. Мы сегодня понимаем беспокойство родителей, и учитывая, что к нам пришел целый комплекс образовательных учреждений… это и санаторно-лесные школы, где серьезный образовательный процесс, и просто образовательные учреждения, колледж пришел для ребят, которые в дальнейшем планируют свою судьбу связать с социальной защитой населения. Мы в системе нашего департамента создаем сейчас, по распоряжению нашего министра, отдел по образованию, значит, туда будут привлечены специалисты, собственно, все те, кто работали в системе образования, хорошо знают коррекционное образование…

К. ЛАРИНА: То есть, Ольгу Анатольевну забираете туда к себе?

(смех)

Т. ПОТЯЕВА: Ну, не знаю, как Ольга Анатольевна решит, но уже есть специалисты, которые выразили свое желание придти. Причем в системе социальной защиты населения у нас работает бывший куратор этих учреждений Головченко, она уже давно работает в нашей системе. И мы ее тоже привлекаем к тому… и она очень глубоко знает систему этих учреждений. Поэтому я думаю, что вместе с родителями, вместе со специалистами мы не должны снизить качество образования. Более того, при Департаменте соцзащиты у нас работает Совет родителей, воспитывающих детей-инвалидов. Мы обязательно вот самую творческую часть из родителей первой коррекционной школы введем в наш совет, и вообще у нас такая позиция: мы слушаем родителей и мы следуем тем разумным предложениям, которые родители дают, с точки зрения коррекции и образовательного процесса, и реабилитационного процесса.

К. ЛАРИНА: Сейчас, Лен, дам вам слово, но хочу просто правильный вопрос задать Ольге Анатольевне. Значит ли это, что ваше направление упраздняется в Департаменте образования?

О. МОСКВИЧЕВА: Нет. На самом деле на сегодняшний момент в Москве созданы условия для обучения всех видов граждан. И родитель может выбирать как инклюзивное образование (это включение ребенка в общеобразовательную школу), так и обучение в специальных коррекционных учреждениях. Поэтому Департамент образования ни при каких условиях, я думаю, не будет... не снимет с себя функцию по обеспечению доступных образовательных услуг для такой категории детей.

К. ЛАРИНА: Лен, пожалуйста.

Е. НАСИБУЛОВА: У меня такой вопрос. Скажите, если мы все-таки… как бы курирует Департамент образования, уходим мы к учредителю. А нельзя ли на печати оставить два департамента никак? На государственной печати.

К. ЛАРИНА: А это имеет значение, действительно? Это я хочу понять.

Е. НАСИБУЛОВА: Это, да, вот просто мне даже интересно.

Т. ПОТЯЕВА: Вот я очень… выразила даже вот перед началом нашей передачи, что мы сюда не пригласили председателя Совета ректоров города Москвы, который бы дал грамотный ответ родителям о том, что ни одно высшее учебное образовательное учреждение не имеет права отказать родителю или ребенку, который получил аттестат общепринятого образца. Поэтому, вот я сожалению, наверное, нужно было бы...

К. ЛАРИНА: Раз вы это говорите, значит, это так и есть. Пожалуйста, Оля.

О. МОСКВИЧЕВА: Готовясь к эфиру сегодняшнему, я позвонила в приемные комиссии, для того чтобы для себя понять, действительно ли могут быть какие-то препятствия для обучения, для продолжения обучения детей в высших учебных заведениях. В приемных комиссиях меня заверили, что аттестат является официальным… то есть, если это аттестат государственного образца, он является официальным документом, который подтверждает, что ребенок закончил курс образовательной программы, подтверждает это. И печать учредителя не является приоритетной. Потому что у нас много учреждений, которые находятся в ведомственном подчинении Департамента культуры, Департамента спорта…

Т. ПОТЯЕВА: РЖД.

О. МОСКВИЧЕВА: … РЖД.

К. ЛАРИНА: А вот еще раз хочу проговорить то, что касается Единого госэкзамена. Вот эти экзамены на общих основаниях сдаются или по какой-то собой программе? О. МОСКВИЧЕВА: У нас на самом деле, опять же, у родителей, есть выбор, и этот выбор закреплен законодательно.

О. СМОЛИН: Да.

О. МОСКВИЧЕВА: Каждый родитель имеет право сдавать либо в форме ЕГЭ, либо в форме ГВЭ, государственного выпускного экзамена…

О. СМОЛИН: Сдавать-то ребенок будет.

О. МОСКВИЧЕВА: Да, а выбирает родитель, да, выбирает форму государственного выпускного экзамена. У нас в городе Москве существует, и не только в городе Москве существует психолого-педагогическая комиссия, которая определяет этот щадящий режим, для того чтобы каждому ребенку прописать условия для сдачи выпускного экзамена, чтобы они были…

Е. НАСИБУЛОВА: Две печати все-таки нельзя, да? Так обидно (смеется).

Т. ПОТЯЕВА: У нас учредитель один…

Е. НАСИБУЛОВА: То есть, юридически невозможно, да?

К. ЛАРИНА: Да, Олег Николаевич.

О. СМОЛИН: Как автор сотни законов и законопроектов в области образования я подтверждаю то, что сказали Татьяна Александровна и Ольга Анатольевна, и хочу успокоить Елену Андреевну: печать в данном случае – дело третьей значимости.

А вот два слова о чем хочу сказать. Я тут защищал федеральный закон Об образовании в Российской Федерации, но теперь его и покритикую. Все-таки, несмотря на все наши усилия, до сих пор в этот закон внятно не удалось прописать, что право выбора учреждения коррекционного или инклюзивного принадлежит родителям, если мы говорим о школе. И у меня довольно много обращений. Если прежде было много обращений, что мы хотим, чтобы наш ребенок учился в обычной школе, нам не дают, то в последнее время стало еще большое обращений: мы хотим, чтобы наш ребенок учился в коррекционной школе, а психолого-медико-педагогическая комиссия принудительно отправляет нас в инклюзивное образование. А там наш ребенок не тянет, я извиняюсь за непарламентское выражение, становится педагогически запущенным и неуспешным. Приходится обращаться по этим поводам. Так вот, сейчас внесен законопроект группой депутатов с инвалидностью, в Думе представляющих все фракции, законопроект, который прямо прописывает в законе, что право выбора принадлежит родителям. И мы считаем, что это правильно, это повысит роль родителей, в том числе и управляющих советов и родительских комитетов.

К. ЛАРИНА: У меня, кстати, такой вопрос уточняющий для Елены как для родительницы. Вам предпочтительнее обучение вот в коррекционной школе, специализированной, или инклюзивной?

Е. НАСИБУЛОВА: Вы знаете, мне кажется, что если мы сейчас эту тему поднимем, мы вообще не закончим сегодня, потому что я считаю…

К. ЛАРИНА: Но вы выбирали это учреждение, потому что оно качественное…

Е. НАСИБУЛОВА: Однозначно.

К. ЛАРИНА: … потому что оно брендовое, потому что с традициями и есть гарантия качества, да?

Е. НАСИБУЛОВА: Я знала, что гарантия качества, я знала, что это специализированное учреждение для детей тотально незрячих, да? Но я могу сказать, что я считаю – думаю, что я не открою ни для кого тайну – что если говорить про инклюзию именно нашей категории детей, то как раз школы именно города Москвы к этой инклюзии не готовы. Я так считаю, это вот мое сугубо личная точка зрения. Это, конечно, тоже в этой ситуации усугубляет эту проблему перевода, потому что сейчас начнется, конечно, метание родителей, да? Что делать, как? Если не убедили слова, если… время, только время может показать, и коллектив, и все, и качество образования, которое сейчас будет первый выпуск, второй выпуск и так далее. Но чтобы уйти с ребенком в обычную школу с этим, я думаю, что сейчас, на данном этапе…

К. ЛАРИНА: Невозможно.

Е. НАСИБУЛОВА: … думаю, что нет.

О. СМОЛИН: Если можно…

Е. НАСИБУЛОВА: Это честно.

О. СМОЛИН: … короткую реплику…

К. ЛАРИНА: Да-да.

О. СМОЛИН: В самом продвинутом округе самого продвинутого в Британии города Лондона, который известен инклюзией, не в любую школу принимают ребенка с нарушениями зрения. Специальных интернатов нет, но есть ресурсные школы, где созданы все необходимые условия, и только туда принимают.

Е. НАСИБУЛОВА: Я знаю, что и в Америке система существует, наши дети учатся. То есть, ребенок посещает обычную школу, но, тем не менее, он проходит программу по школе специальной, по специальной программе.

О. МОСКВИЧЕВА: Ну, я, наверное, хотела бы ответить по поводу роли ПМПК в определении образовательного маршрута…

К. ЛАРИНА: Что такое ПМПК?

О. МОСКВИЧЕВА: Психолого-медико-педагогическая комиссия.

К. ЛАРИНА: А.

Е. НАСИБУЛОВА: Комиссия, которая направляет детей.

О. МОСКВИЧЕВА: На сегодняшний момент роль, функция ПМПК… из функции ПМПК убрано направление детей. Основная цель и основная функция психолого-медико-педагогической комиссии города Москвы является определение построения образовательного маршрута и прописание рекомендаций, что необходимо сделать в образовательном учреждении, для того чтобы ребенок мог освоить эту программу. И родителю предлагаются различные варианты реализации этого образовательного маршрута. Специалисты данной службы, их основная задача на сегодняшний момент… потому что как только был принят новый закон, федеральный закон, естественно, изменились и наши функции. Так вот, специалисты ПМПК направлены на то, чтобы максимально определить ресурсы ребенка, определить его дефициты, те задачи развития, которые ребенок должен достичь, и прописать условия для достижения этих задач. И, соответственно, каждый родитель имеет возможность либо пойти в образовательное учреждение, либо обратиться…

К. ЛАРИНА: У нас время заканчивается. Я еще один вопрос для себя не прояснила

О. СМОЛИН: Я не против ПМПК, просто решающая роль должна остаться за родителями.

К. ЛАРИНА: Конечно.

О. МОСКВИЧЕВА: Абсолютно, она и остается…

К. ЛАРИНА: По поводу руководства школы. Учитывая, что, как я понимаю, сейчас исполняющий обязанности директора, кто назначает директора этой школы теперь?

О. СМОЛИН: Департамент соцзащиты.

Т. ПОТЯЕВА: Наш министр будет назначать директора, да. Мы сейчас, родители вместе с педагогическим коллективом проработают устав, мы более глубоко познакомимся еще со второй составляющей этого учреждения, вот с учреждением «Солнышко», мы туда завтра выезжаем. И дальше уже будем…

О. СМОЛИН: И очень важно, чтобы директор пользовался доверием коллектива, это сильно снимет многие проблемы оставшиеся.

Т. ПОТЯЕВА: Конечно.

К. ЛАРИНА: Лена, ну что, вас убедили на сегодняшний день?

Е. НАСИБУЛОВА: Нет, ну, я не раскрою такую тайну для родителей, которые как бы считают, что вот я, там, все, сдалась. Дело не в сдаваниях каких-то… да, какие-то моменты, безусловно, меня убедили, но, тем не менее, все равно я хочу сказать, что все покажет будущее. Покажет именно коллектив учителей, которые будут показывать, и качество образования…

К. ЛАРИНА: Все, у нас времени нету. Спасибо большое. И понимаете, что этот документ… мы не просто в эфир поговорили, и эфир улетел. Нет, у нас все запротоколировано, все записано. Так что, если что, обязательно эту тему продолжим. Я думаю, что с Леной тоже будем держать связь.

Е. НАСИБУЛОВА: Спасибо.

К. ЛАРИНА: Спасибо вам огромное.

О. МОСКВИЧЕВА: Спасибо.

Т. ПОТЯЕВА: Спасибо.