Первоклассная кампания - Алексей Муранов, Ольга Тишурина, Анна Вахнеева, Ирина Жданова - Родительское собрание - 2013-08-04
С. БУНТМАН: Добрый день всем, «Родительское собрание» начинается. И сегодня мы готовимся к первому классу. Ну, уже поздно готовиться, как все говорят здесь присутствующие учителя и администраторы, что поздно уже готовиться, но какие-то последние наставления мы можем дать. Я сейчас представлю гостей наших. Но тут… и попрошу, потому что нас много, у нас четверо гостей, попрошу особенно замечательных дам, присутствующих здесь, называться. Алексей Муранов, заместитель директора центра образования № 1811 «Измайлово», руководитель начальной школы. Алексей, здравствуйте.
А. МУРАНОВ: Это я, Здравствуйте.
С. БУНТМАН: Ну это вот понятно, вам можно и не называться будет. Вот. Ольга Тишурина. Добрый день.
О. ТИШУРИНА: Добрый день.
С. БУНТМАН: Добрый день. Заместитель директора центра образования №109 по учебно-воспитательной работе - я так, все регалии один раз произнесу - в начальной школе. Вот, Анна Вахнеева, добрый день. Директор гимназии 1517.
А. ВАХНЕЕВА: Добрый день, здравствуйте.
С. БУНТМАН: Добрый день, да. И Ирина Жданова, директор московской школы № 1010. Здравствуйте, добрый день.
И. ЖДАНОВА: Добрый день.
С. БУНТМАН: Вот первоклассная кампания, ну, давно, все, прошел набор, давно уже определились с составом классов. А скажите, пожалуйста, вот от этого набора, все, запись происходит, она зимой еще происходит, да?
И. ЖДАНОВА: Да, мы начинаем с 15 декабря.
С. БУНТМАН: Скажите, а потом насколько меняется и состав, и насколько вот у вас существует и до какого времени какая-то неопределенность в том, сколько будет в каких классах ребят, и сколько будет первых классов?
А. МУРАНОВ: Ну, стопроцентная определенность, она только 1 сентября наступает, поскольку…
С. БУНТМАН: А вы говорите, что уже поздно.
А. МУРАНОВ: … поскольку все равно еще приходят. У меня вот там в понедельник точно придут еще одни родители, которые проснулись, по микрорайону, и, наконец, до нас добрались…
С. БУНТМАН: А они имеют полное право именно в вашу школу, да?
А. МУРАНОВ: Полное право, естественно, имеют право прийти в школу, записываться в электронную очередь, стандартная схема, она существует. Другой вопрос, что до 1 августа мы принимаем всех детей по микрорайону в обязательном порядке, и, в общем-то, нам раньше в этом году разрешили принимать детей из не микрорайона, тех, кто гарантировал, что всех заберет, наберет к себе в школу. И, соответственно, сейчас, после 1 августа, мы берем на свободные места. Ну, свободные места всегда сложно определить. У нас на данный момент чуть больше 160 первоклассников, и, формально уже давно, наверное, нет свободных мест. И пришлось уже часть классов, которые раньше были информатика, один класс переоборудовать просто под первые классы, чтобы взять детей. Поэтому еще определенность стопроцентная не наступила.
И. ЖДАНОВА: … категория детей, которые…
С. БУНТМАН: Называйтесь только, пожалуйста.
И. ЖДАНОВА: Жданова Ирина, школа 1010. Категория детей, которые не записываются, которые являются уже учениками. Это те, которые посещают наше дошкольное отделение. То есть, в нашей большой школе есть дошкольные отделения, эти дети уже являются учениками первого класса. То есть, родителям не нужно беспокоиться еще дополнительно, то есть, они уже гарантированно у нас в первом классе.
С. БУНТМАН: У вас все так же?
А. ВАХНЕЕВА: Ну, я бы хотела еще добавить. По моим ощущениям, в большой школе, поскольку вот мы с Ириной Дмитриевной являемся представителями больших образовательных комплексов Москвы, одних из самых крупных, у нас в принципе нет проблемы, чтобы у нас не было свободных мест. То есть, у нас такое количество зданий, такое количество помещений…
С. БУНТМАН: Вы можете как-то маневрировать?
А. ВАХНЕЕВА: Мы можем совершенно свободно маневрировать. И на самом деле у нас на территории несколько зданий, и родитель может выбрать здание по месту жительства ближайшее, в шаговой доступности, может выбрать программу, может выбрать, пойти под учителя. То есть, вариативность очень большая. И самое главное, что ни 1-го, ни 2-го сентября, ни 25 августа у меня невозможна ситуация, чтобы я сказала, что у меня в начальной школе нет мест, в принципе невозможна. И даже если такая ситуация сложится, что по количеству учителей мы набрали классы, образуется еще класс, то наша задача найти учителя, подобрать педагога, но это не самая большая сложность.
И. ЖДАНОВА: Чем мы сейчас и занимаемся на самом деле.
С. БУНТМАН: Но это очень… это трудно или не трудно? Потому что…
А. ВАХНЕЕВА: Конечно, трудно. Конечно, трудно.
С. БУНТМАН: Трудно.
А. ВАХНЕЕВА: Конечно.
О. ТИШУРИНА: Ольга, 109-ая школа. У нас немножечко другая ситуация. Мы уже к маю месяцу не можем сказать, что мы можем открыть еще один класс. То есть, у нас ограниченное количество помещений, и поэтому на сегодняшний…
С. БУНТМАН: Потому что у вас школа, у вас одно здание или…
О. ТИШУРИНА: Нет, у нас центр образования, тоже большой центр образования, директор – Евгений Александрович Ямбург, нашего центра, большого центра. Но вот к маю месяцу мы уже говорим, что у нас больше мест нет, потому что количество помещений в нашем центре ограничено. На сегодняшний день набрано 6 классов по 30 человек – в общем, больше уже нет возможности принимать детишек.
С. БУНТМАН: 30 – это много все-таки.
О. ТИШУРИНА: Много, много, очень много.
С. БУНТМАН: Какие сейчас официальные нормативы?
О. ТИШУРИНА: 25.
С. БУНТМАН: 25, да?
И. ЖДАНОВА: 25 человек.
А. МУРАНОВ: Норматив, с одной стороны, он не может быть больше 25. С другой стороны, не может быть меньше 25. СанПиН не разрешает больше, а финансирование считается правильным, начиная от 25. Поэтому должно быть ровно 25.
С. БУНТМАН: Ровно 25.
А. МУРАНОВ: Что довольно сложно выдержать.
С. БУНТМАН: Ну, это, да… Потому что сколько сейчас детей, сколько запишется – это… А как тогда приспосабливаться? Одно дело 25, а другое дело – 30. Все-таки на 5 человек больше, классы все-таки… их как-то приходится переоборудовать.
И. ЖДАНОВА: Нужны дополнительные парты, естественно. То есть, нужно определенным образом устраивать учебный класс таким... Но мы стараемся это не делать.
А. ВАХНЕЕВА: Большого переоборудования здесь нет. То есть, если стоит вопрос только в том, чтобы доставить парты – это не такая большая проблема.
С. БУНТМАН: Просто потому, что, бывает, сразу класс становится тесным. Нет? Как-то по ощущениям.
О. ТИШУРИНА: Но мы понимаем, в какие классы мы можем доставить парты, а в какие классы мы не можем доставить парты, конечно.
С. БУНТМАН: Тут тоже достаточно можно маневрировать.
А. МУРАНОВ: Вот у нас, у меня, под начальную школу у меня целая стандартная более-менее привычная для всех пятиэтажка, которые довольно долго строились. Все классы там размером 48 метров, они даже и на 25 вообще по нормам не проходят. Там должно быть 20 человек детей, если строго смотреть. Поэтому, конечно же, там уже и 25 – много, и, конечно же, и 30 – совсем много. Но если мы смотрим, сравнивая с западными школами, там, американская школа, где я был, основное преимущество, которое я видел не в программах у них совсем, а в площадях. Как правило, это на 40 человек… то есть, на 30 человек – это все-таки, ну, 70 метров – это уже тогда нормально. Тогда есть маневр. Тогда есть возможность учиться и, поставив парты рядами, не переставляя, как-то собрать в группы, посадить в другую форму. Начальные школы, в любом случае, во всех наших школах, которые есть в Москве, катастрофически не хватает места под класс, для того чтобы полностью, совсем красиво и правильно реализовывать новый образовательный стандарт, чтобы можно было и посидеть друг за другом, и легко сесть группой. Ну…
С. БУНТМАН: … и вот что…
И. ЖДАНОВА: Мы с Анной Алексеевной, дело в том, что у нас есть возможность, – вот конкретно за свою школу говорю, я думаю, Анна Алексеевна тоже, - здания есть и помещения есть, то есть, нет такой проблемы, что, там, в школу пришло больше детей, чем мы могли бы посадить в классы. То есть, у нас таких проблем нет.
С. БУНТМАН: Ну, вот сейчас с пространством и количеством мы как-то поняли. Я бы хотел вот что вас прежде всего спросить. Скажите, пожалуйста… вот и родители нас сейчас слушают, и я надеюсь, что будут еще задавать вопросы: +7-985-970-45-45. И родители нынешних первоклашек, и родители будущих первоклашек. Вот что полезное, о чем вы хотели бы предупредить родителей вот сейчас? Мы всегда – мы, родители – всегда совершаем ошибки всевозможные и чего-то не знаем, и потом приходится в этом разбираться достаточно долго и организационно, и по подготовке ребят. Я понимаю, ребята, которые посещают ваши дошкольные учреждения… Ну так вот, какие ошибки есть родительские?
О. ТИШУРИНА: Можно?
С. БУНТМАН: Да, конечно.
О. ТИШУРИНА: Ольга, 109-я школа. Мне бы хотелось напомнить родителям, что ребята, поступающие в первый класс, первоклассники – это детки, которым около 7 лет, и они, переступая порог школы, все равно остаются детьми, им обязательно нужно играть, во второй половине дня нужно играть. И если ребенок не наигрался в дошкольном возрасте, он все равно спрячет игрушку в портфель и будет мешать учителю и играть на уроках.
С. БУНТМАН: Да.
О. ТИШУРИНА: Поэтому, уважаемые родители, давайте детишкам играть, продолжают пусть они играть.
С. БУНТМАН: А что, вы сталкиваетесь с таким, что родители: «Занимайся-занимайся-занимайся»?
О. ТИШУРИНА: И такое бывает тоже.
С. БУНТМАН: И еще 58 кружков?
О. ТИШУРИНА: Да, конечно, конечно. Желательно, чтобы все было в разумном сочетании.
С. БУНТМАН: Это вот ведь не только по игрушкам, которые появляются в классе, учитель первого класса может определить, что не доиграл или, там, слишком строго. В общем, это видно, когда дети такие вот, заорганизованные слишком?
О. ТИШУРИНА: Да.
И. ЖДАНОВА: Мне было хотелось сказать, что нужно доверять. Родители привели ребенка в школу, и нам необходимо это доверие. То есть, он попадает, ребенок попадает в руки профессионала. И, в общем-то, профессионал-учитель, он не то, что увидит этот игрушку, а он найдет подход, каким образом, когда ему можно будет позволить играть, когда ему нужно рекомендовать поиграть, то есть, отвлечься от чего-то. То есть, нам необходимо доверие, мы пытаемся его завоевать, но оно тоже очень…
С. БУНТМАН: Для этого нужен диалог постоянный.
И. ЖДАНОВА: Абсолютно точно.
А. ВАХНЕЕВА: Я бы еще добавила, если можно, для родителей, что давайте помнить всегда, что 70% детства ребенка проходит в школе, начиная с первого класса. Это история все-таки на 11 лет. И на этом пути будут удачи, будут неудачи. И все можно исправить, и ребенка можно выучить в школе, контактируя с учителями и помогая ему. И честно хочу сказать, что даже если у ребенка не получается, это не значит, что у него не получится, если у него не получается сегодня. Для первоклассников действительно это очень сложный этап в жизни ребенка. По статистике медиков 20% здоровья ребенок теряет в начальной школе именно из-за стресса новых условий, новых людей и так далее. Даже при наших больших образовательных комплексах дети имеют возможность из дошкольного отделения посетить начальную школу и познакомиться с учителями, и учителя приходят к ним, и они видят этот мир. Но, тем не менее, это новые люди, новая жизнь, малопонятная ребенку. А у родителей зачастую уже есть свое понимание очень четкое. И ребенка надо очень внимательно отслеживать и коррелировать…
С. БУНТМАН: Понимание по своему опыту?
А. ВАХНЕЕВА: Понимание по своему опыту. А надо сказать, что школа сегодняшняя, в которой мы работаем, и школа, в которой мы лично учились, они очень сильно отличаются именно по, ну, не то что даже по качеству знаний и по качеству жизни, просто она другая, потому что век другой и жизнь другая, и жизнь совершенно другая. Поэтому… количество оборудования, другие инструменты. Содержание не так меняется, потому что… я, как учитель химии, могу сказать, что как мы решали ионное уравнение, писали его в моем детстве, так мы его пишем и сейчас. Другое дело, что мы это делаем на интерактивной доске и другими инструментами, но содержание не изменилось. Мир другой. И поэтому я бы еще призывала родителей и приглашала бы их бывать действительно чаще в школе и смотреть и понимать те инструменты, которыми мы работаем. Для первоклассников… они очень маленькие, они дети совсем, они с игрушками, они могут… у них может быть такая моторика, что они не могут высидеть 45 минут и так далее. Для этого и нужны профессионалы.
С. БУНТМАН: … что тут делать…
А. ВАХНЕЕВА: Это профессионализм учителя. Это ответ на ваш вопрос, легко ли найти. Нет, не легко. Нет, не легко, потому что действительно дети все разные…
С. БУНТМАН: … момент усталости поймать у разных ребят.
А. ВАХНЕЕВА: Конечно. Мы набрали детей…
А. МУРАНОВ: … 45 не должны быть минут…
С. БУНТМАН: Ну, понятно.
А. ВАХНЕЕВА: Да, должны быть минутки, перерывы и так далее. Но, тем не менее, мы принимаем детей – мы их не видим. Мы принимаем – у нас только документы, все, 1 сентября мы увидели детей. Профессионализм в том, чтобы как можно быстрее почувствовать этот класс, увидеть всех детей и так далее.
С. БУНТМАН: А может, лучше чуть раньше встречаться с классом?
А. ВАХНЕЕВА: В случае дошкольного отделения мы знаем детей, а вот в случае…
И. ЖДАНОВА: … родители знают учителей, да.
С. БУНТМАН: А вы встречаетесь, да?
И. ЖДАНОВА: Да
А. МУРАНОВ: Мы тоже встречаемся всегда. То есть, у нас… то есть, мы не имеем права, естественно, проводить никаких вступительных испытаний, но тех детей, которых мы приняли уже в школу.
С. БУНТМАН: Приняли. Можно с ними познакомиться?
А. МУРАНОВ: Да, тех, которых мы приняли в школу, когда уже приказ подписан о приеме в школу, мы, конечно, с ними встречаемся, и учителя, и психологи, и логопед. И в том числе даем советы на лето, на какую-то еще подготовку. И в некотором смысле определяем, как нам лучше построить классы, по разным признакам: и по, там, способностям детей, и по психологической совместимости, ну, и по количеству мальчиков и девочек и так далее. Поэтому, конечно, мы стремимся вот такое узнавание провести с тем, чтобы для нас 1 сентября было, ну, подготовлено. Потому что и программ сейчас много. Учитель вправе выбрать учебник, по которому он работает, и выбирает его, исходя, в том числе, из того, какие дети пришли. Это совершенно нормально и считается правильно.
Еще вот по родителям. Я, конечно, поддержал вот эту историю о том, что… я всегда говорю родителям: ни в коем случае не сравнивайте с тем, как вас учили, потому что все-таки время ушло во многих смыслах. И вот сейчас мы видели один из вопросов, который там задавался, где-то здесь по поводу: а почему… не надо ли было сохранить ту программу, которая была при советской стране? Но вообще-то при советской стране за 20 лет тоже программы менялись, больше 20 лет никакая программа не выживала, а уже прошло больше 20 лет.
С. БУНТМАН: Я помню революцию в физике, которая у нас была, когда умер один учебник, и учебник Кикоиных двух страшно сложный был. И это переживали мы вместе с учителями, эту революцию. А это, извините меня, 60-е годы.
А. МУРАНОВ: Да, ну, таких революций было много. Я специально показываю сейчас вот на слайдах иногда ту революцию, которая воспринималась как очень сложная в 50… по-моему, 56-й год, когда было много экспериментов, очень долго проводили эксперименты. Наконец, разрешили в школе, значит, в старших классах использовать не ручки вот такие, а автоматические, перьевые еще ручки, не шариковые…
С. БУНТМАН: Да, но с открытым пером только, с открытым пером. И в каждой школе были определенные чернила, цвета.
А. МУРАНОВ: Да, да, это воспринималось как какой-то большой вот такой эксперимент. Вообще боялись, что после этого образование чуть ли не умрет.
С. БУНТМАН: Конечно, умрет. Это руку портить, и никакой Акакий Акакиевич не получится.
А. МУРАНОВ: А сейчас мы в первых классах переходим, и всегда… вот я уже очень много лет назад, не сейчас, а, там, давно занимался тем, что все-таки каждый первоклассник к концу первого класса все-таки вслепую печатать должен уметь, поскольку основной инструмент – письмо, и это одна из наших таких вещей, которым мы учим. Успешно, неуспешно, где-то лучше, где-то хуже, но мы понимаем, что вот… потому что одним пальцем сейчас никто не должен писать, поскольку это основной инструмент письма. Я всегда говорю, когда вот вы говорите сейчас кому-нибудь: пойди письмо напиши. Что вы делаете? Кто из вас тянется к ручке? Все тянутся к клавиатуре.
А. ВАХНЕЕВА: … есть адрес электронной почты, на который можно отправить.
И. ЖДАНОВА: Конечно.
С. БУНТМАН: Ну да, да, да.
И. ЖДАНОВА: …это движение, вот это расширяющее…
А. МУРАНОВ: Да-да-да, это движение…
С. БУНТМАН: Как в анекдоте про мальчика, который у окна стоял, да? И пытался увидеть…
А. МУРАНОВ: Так это не анекдот. Вы понимаете, вот мы учим и много говорим о том, что чему-то мы учим, у нас есть методика. Но дети одному учатся без всякой методики и очень хорошо – это говорить. Никто не знает, какая там методика, что происходит на самом деле, но говорят все, ну, почти все хорошо. Где-то, бывает, потом чуть логопед поправляет, но, в принципе, научаются. Работа с компьютером сейчас попала в ту же область. То есть, дети тоже непонятно, как и почему… вот я знаю много таких детей в возрасте 3-4 лет, которые совершенно спокойно все находят. Я знаю слова одного мальчика 3 лет, когда говорили, там, что-то такое не знаю. Говорит: «Ну, сходи в интернет» Спросили: «Что такое интернет?» «Я, - говорит, - не знаю, что такое интернет, но туда все ходят, когда чего-нибудь не знают и чего-нибудь надо найти».
С. БУНТМАН: Чего-нибудь надо найти, да, да.
О. ТИШУРИНА: Вы знаете, а я бы хотела отметить еще, что наряду с тем, что мы пользуемся компьютерами и с первого класса осваиваем этот слепой десятипальцевый метод, в 109-й школе еще мы вынуждены были в прошлом году вернуться к обучению детей напечатанию… вернее, письму печатными буквами. И знаете, для чего?
С. БУНТМАН: Для чего?
О. ТИШУРИНА: Для того, чтобы ребята могли выполнить задания, присылаемые центром качества образования. Ведь там, в тех листах, которые приходят для детишек и первого, и второго, и третьего, и четвертого класса, нужно печатными буквами заполнить свои данные. И мы в этом смысле возвращаемся еще и к печатным буквам. То есть, мы умеем теперь все: и на компьютере, и рукописные, и печатные – все.
С. БУНТМАН: А вот это остается: прописи, все остается со связями, чтобы так связывать сверху - снизу буквы – это все остается? И. ЖДАНОВА: Обязательно, обязательно.
О. ТИШУРИНА: И, вы знаете, хочется отметить вот здесь для родителей первоклассников все-таки. Родители считают, что первый класс, программа первого класса достаточно легкая, и ребенка можно оставить дома и так далее. Хочу обратиться к родителям и сказать: уважаемые родители, вот если учитель не покажет ребенку, как правильно вести ручку для письма буквы, то ребенок сам, самостоятельно не сможет этому научиться. Поэтому посещайте школу ежедневно, для того чтобы научиться правильно писать буквы.
С. БУНТМАН: И не болеть.
О. ТИШУРИНА: И не болеть, естественно.
А. ВАХНЕЕВА: И посещайте школу с радостью.
И. ЖДАНОВА: Посещайте школу!
С. БУНТМАН: Вот, смотрите, мы говорим о разных вещах, а вот Ира задает вопрос следующий просто: должен ребенок уметь читать?
И. ЖДАНОВА: Придя в школу?
С. БУНТМАН: Да.
И. ЖДАНОВА: Не обязательно. Потому что в школе научат. Но, вы знаете, как правило, дети уже приходят, скажем так, более подготовленными к школе. И, вы знаете, вот как раньше это было: детский сад, старшие группы, они почему-то обязательно считали, что, кроме них, больше никто не подготовит к школе. В школе началка тоже считала, что кроме учителей началки, тоже их никто ни в коем случае не подготовит, и только они могут. Совершенно разные доводы приводились, в том числе и надо детей обязательно подготовить к зданию, к учителю и так далее. То вот на сегодняшний день в нашей школе у нас есть дошкольное отделение, и дети знают и понимают – а, в общем-то, это, можно сказать, родители, семья – о том, какой уклад в школе, какая система в школе, кто учит, то есть, кто выпускает четвертый класс, на следующий год набирает, заранее. То есть, вот это все уже происходит. То есть, существуют, естественно, определенные программы, системы мероприятий, которые подготавливают ребенка к вот этому такому теплому переходу. Не из горячего в холодный…
С. БУНТМАН: Вы все-таки считаете, что это оптимально, вот так вот? А не просто из дома прийти?
И. ЖДАНОВА: Да. Потому что…
С. БУНТМАН: Все-таки вы считаете…
И. ЖДАНОВА: … это определенный стресс для…
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАХНЕЕВА: Для социализации. Детский сад – это же еще не просто времяпровождение, это же социализация.
А. МУРАНОВ: Ну, вот…
С. БУНТМАН: Можно мы прервемся сейчас? И ровно через пять минут мы продолжим с этого места.
НОВОСТИ
С. БУНТМАН: Мы продолжаем. Я напомню, что у нас в гостях Ирина Жданова, директор московской школы №1010. У нас Анна Вахнеева, директор гимназии №1517, Ольга Тишурина, заместитель директора центра образования №109, и Алексей Муранов, заместитель директора центра образования 1811. Мы о подготовке детей говорили, о подготовленности и о чтении, о чтении. Алексей, вот вы начали говорить, здесь новости вмешались в нашу жизнь.
А. МУРАНОВ: Ну да, я в этот момент начал говорить о том, что новый закон об образовании вступает в силу с 1 сентября, и там одна из таких вот… один из таких важных моментов – это более серьезное отношение к дошкольному образованию. Там есть понятие «общее образование», которое начинается теперь не с начального общего, а с дошкольного образования. И, конечно, понятно, что дошкольное образование должно быть сейчас в том или другом виде. Это может быть и домашнее образование, но сама ситуация о том, что дети приходят вообще вот с нуля в школу, фактически невозможна, они все равно приходят, как правило, подготовленные. И вот мы сейчас обсуждали здесь, что можно ли найти детей, которые хорошо говорят и не умеют читать – практически нет. Нет, конечно, приходят, как правило, дети, умеющие читать, и даже если их этому специально не учили. Все-таки говорить-то мы не учим, а все получается. И с чтением во многих случаях происходит то же самое. И…
С. БУНТМАН: Но все-таки разница большая, наверное, между ребятами?
А. МУРАНОВ: Да, вот разница есть большая. Действительно, что есть те, кто не умеет и говорить хорошо и не умеет читать, и в силу и региональной специфики, и детей, приезжающих из других регионов, но и просто из разных семей, разные дети. И дети просто бывают разные. И могут быть дети и хорошо читающие, и дети, которые совсем не умеют читать. И наша задача – разобраться. И в этом смысле большие школы чуть лучше, поскольку здесь есть возможность играться как бы. Если совсем тяжело, то класс собрать немножко такой, которому надо чуть-чуть разогнаться, чуть более специальную программу делать. Ну, и много таких вот путей здесь есть.
С. БУНТМАН: Как вы поступаете, если в одном классе вот такая разница бывает, очень большая? Ведь бывает очень большая разница. Или вы стараетесь не допускать?
О. ТИШУРИНА: Вы знаете, есть адаптационный период так называемый, он идет один месяц, ну, первую четверть, условно говоря, два месяца, да? И за это время учитель и детей узнает, и сажает детей в классе так, чтобы было удобно и тем, и другим, и взаимодействует с детьми уже таким образом, чтобы и читающие, и не читающие были вовлечены в работу.
Мне здесь хотелось бы сказать несколько слов тем родителям, которых беспокоит вопрос с чтением.
С. БУНТМАН: Да, вот, здесь у нас продолжает Ирина, Ира продолжает: «Мой ребенок читает по слогам – меня это беспокоит. А задачи решает отлично».
О. ТИШУРИНА: Значит, вот ситуация такова, что нельзя заставлять ребенка в данной ситуации. Если ребенок читает по слогам – очень хорошо. Для вашего ребенка, Ирина, сейчас этого достаточно для того, чтобы он в школе услышал, как читают другие ребята, сориентировался. И он обязательно научится читать так, как читают взрослые люди, бегло, не по слогам. Так положено. Но вот заставлять ребенка, наверное, не стоит. Заставлять вообще учить читать ребенка очень тяжело, если он этого не хочет. И он это делает без желания, с трудом, а потом он может научиться читать не правильно, а по буквам – еще и такое у нас встречается. И тогда учителю нужно будет еще и переучивать этого ребенка. Поэтому насильно делать в данной ситуации ничего не стоит.
С. БУНТМАН: Но если родители хотят, чтобы их ребенок читал, они могут как-то искуснее сделать, чем заставлять.
А. ВАХНЕЕВА: Искуснее, конечно, если только искусно.
И. ЖДАНОВА: Вообще заставлять ничего никогда не нужно, потому что обратная реакция будет. Я бы еще хотела напомнить, что у нас все-таки в первом классе безотметочная система, то есть, не выставляются отметки. Не нужно думать, что если ребенок не умеет читать, то он пренепременно будет неуспешен – такого… просто даже не нужно об этом ни думать, ни беспокоиться. Естественно, научим и читать, и писать, и считать. И найдет учитель, грамотный профессионал, подход к этому ребенку, даже если, там, 24 человека будут уметь читать, а он вот единственный – нет. Не переживайте.
А. ВАХНЕЕВА: Не научившихся читать у нас в школе нет.
С. БУНТМАН: Нет.
А. ВАХНЕЕВА: Кто-то раньше, кто-то позже, кто-то быстрее, кто-то медленнее. Для этого проводятся диагностические работы, смотрится и выбирается технология, способы работы с ребенком. То есть, ребенок ваш не будет оставлен. Тоже могу добавить, повториться: не переживайте.
А. МУРАНОВ: Да, сейчас вообще такое понятие, как скорость чтения, из тестов давно, к счастью, исчезло, потому что главное – понимать текст, который не так уж важно быстро читать. И вообще есть индивидуальные особенности. Мы говорим, вот читать он не умеет. Хорошо, а вот музыку писать? Многие ведь так никогда в жизни не научатся. И что?
С. БУНТМАН: Да, увы, да.
А. МУРАНОВ: И что?
С. БУНТМАН: Да.
А. МУРАНОВ: Может быть, кто-то и вообще никогда не научится читать и будет при этом довольно гениальным человеком в другом. Все это возможно. Люди все-таки и дети бывают всегда разные.
И. ЖДАНОВА: Хотелось бы еще вот сказать, что вот коллега… по поводу больших школ и возможностей. Действительно, когда есть большие возможности у школы, то к каждому ребенку найдется свой подход, найдется свой учитель, то есть, тот, который именно даст этому ребенку то, что ему необходимо.
А. ВАХНЕЕВА: Выбор в школе очень велик, и для родителей, и для самой школы.
И. ЖДАНОВА: Родителям дали возможность выбора, да, а школа теперь должна предоставить выбор внутри учреждения каждой семье
С. БУНТМАН: Да, да.
А. МУРАНОВ: Ну, мы... идеальная схема – это Москва как одна школа. Все забрали, а дальше уже тут и распределяемся. Зачем тогда в Москве много школ достаточно…
С. БУНТМАН: Великовата как-то получается, все-таки. Скажите, пожалуйста, у меня были сомнения всегда, не знал, насколько это лучше и насколько хуже, когда разделены на многие-многие помещения, здания даже, где начальные, где средние, где старшие. Не знаю, хорошо ли это до конца или плохо это в чем-то, когда нет общения со старшими.
А. ВАХНЕЕВА: Мне кажется, что этот спор будет вечным.
С. БУНТМАН: Вечным, да?
А. ВАХНЕЕВА: Вечным, да. И здесь уже…
С. БУНТМАН: Я попал…
А. ВАХНЕЕВА: Преимущества есть в одном случае и преимущества есть во втором случае. И мне думается, что поскольку в Москве сейчас для родителей возможно выбрать и школу, где начальная школа отдельно, средняя – отдельно, а можно выбрать школу, где начальная и средняя школы учатся вместе, это уже отношение к жизни. Это выбор, это тот самый выбор. И если условия школы позволяют, территориальный признак, расположенность школы позволяет, а мне, как маме, например, это очень бы понравилось, отдать ребенка, где учатся все дети маленькие и приблизительно одного возраста, чтоб она была, эта школа, возрастной. А есть родители, которые приходят, вот в нашем случае этого нет, например, в гимназии 1517, к нам приходят и говорят: «Мы рады, что наш ребенок будет видеть сразу все возраста». Да, у начальной школы свой этаж. Да, для начальной школы свои специальные условия по санитарным нормам, в том числе.
С. БУНТМАН: Да, конечно.
А. ВАХНЕЕВА: Но при этом на этажах по лестницам на всех мероприятиях, которые общешкольные общегимназические, дети все вместе и они видят всех вокруг. Нельзя сказать, что - плохо, что - хорошо. На мой взгляд, мне так думается, бесконечный вопрос.
С. БУНТМАН: Ну, не знаю, мне казалось, что это славно, когда мы были маленькие, к нам приходили, там, и заходили ребята постарше. Когда меня просили, моих одноклассниц: заболела учительница во втором классе, пойди им книжку почитай. Была такая вот ситуация.
А. ВАХНЕЕВА: Есть вообще традиция учреждения существует, и это опять-таки та же самая преемственность, потому что мы ребенка растим, он будет жить в обществе, он не будет жить в обществе только сорокалетних людей, или только, например, пятидесятилетних людей. Он будет жить в обществе, где все возраста, все вкусы, все цвета, - все. Школа – модель мира своего рода, на самом деле.
С. БУНТМАН: Да.
И. ЖДАНОВА: Хочу сказать, что не взаимоисключающие вот эти вещи, потому что даже если школа устроена так – а перед нами есть, кстати, очень хорошие положительные примеры центров образования, в том числе и 109, где это все есть – есть возможность у детей старшего класса, даже если они находятся в другом здании, не быть исключенными из общей жизни школы. То есть, да, понятно, что нужно перейти из здания в здание…
С. БУНТМАН: Это уже усилие надо делать какое-то.
И. ЖДАНОВА: Но, тем не менее. То есть, все равно, это же можно выстроить, да, систему и жизнь таким образом, что это не будет взаимоисключающим. Могу привести пример: у нас в школе сейчас очень активно детки занимаются с дошколятами. То есть, учащиеся школы 8-й, 9-й, 10-й класс ходят к дошкольникам.
С. БУНТМАН: Так.
И. ЖДАНОВА: Тоже ведь это надо усилие, да? То есть, перейти в другое здание. Но, тем не менее, это такой колоссальный опыт и такие блестящие результаты, как и для старших детей, так и для дошколят. Они с нетерпением ждут, а школьники с интересом готовят эти мероприятия. Все так интересно, увлекательно смотреть за этим. Поэтому мне кажется, что… действительно, я согласна, и так есть плюсы. Но вот я как-то сторонник больше…
А. МУРАНОВ: Если работать, то можно работать, и так хорошо, и так хорошо.
А. ВАХНЕЕВА: Надо продумывать…
С. БУНТМАН: … да, продумывать…
А. ВАХНЕЕВА: Нет шаблона, нет шаблона…
С. БУНТМАН: Это хорошо, что нет шаблона. Кстати говоря, про «нет шаблона». А скажите мне, пожалуйста, про вопрос вопросов сейчас, который родители все… про форму…
(смех)
С. БУНТМАН: … да, про форму расскажите! Да.
О. ТИШУРИНА: В центре образования 109 школьная форма существовала, мне кажется, всегда. Даже тогда, когда она была отменена. В настоящее время элементами школьной обязательной формы являются жилет и логотип Центра образования 109. А дальше каждый класс выбирает цвет своей формы для девочек и для мальчиков в одном классе. Это может быть темно-синий, темно-зеленый, темно-бордовый…
С. БУНТМАН: А выбирают общим голосованием?
О. ТИШУРИНА: У нас есть магазин в Москве, в который мы направляем своих родителей. Там уже много лет делают логотип Центра образования, в этом магазине, и там же можно выбрать цвет формы для класса. И родительский комитет отправляется в этот магазин, выбирает и рассказывает всем родителям, какой цвет им больше понравился. Таким образом класс выбирает цвет своей школьной формы.
С. БУНТМАН: Я себе представляю, какие битвы происходят.
О. ТИШУРИНА: Да, нет. Битвы не происходят. Там…
С. БУНТМАН: Почему? Без битв никогда у нас ничего не получается.
О. ТИШУРИНА: Не такой большой выбор. То есть, вот я назвала три цвета, и в основном решается вопрос достаточно быстро.
С. БУНТМАН: А у вас как, Аня?
А. ВАХНЕЕВА: У нас тоже форма исторически существует уже много лет, - и это решение совета гимназии, - с логотипом. Есть вариативность: джемпера, жилетки и так далее. Но у нас бордовый цвет. И в целом у нас этого вопроса вот на сегодняшний день, когда он так бурно обсуждается, для нашего учреждения этот вопрос уже не стоит просто. Ну, а споры – это вот, битвы, о которых вы говорите, я так подумала про себя, что это, наверное, скорее споры, в результате которых, может быть, какая-то истина рождается...
С. БУНТМАН: Я помню битвы за цвет физкультурных маек, это было, длилось, прямо как столетняя война.
А. ВАХНЕЕВА: Вот я хочу сказать, что за все время моей работы в гимназии ни разу не возникало такого вопроса не потому, что мы не даем возможности этому вопросу подняться, просто его даже никто не задавал. Для меня странная ситуация, когда…
С. БУНТМАН: Повезло.
А. ВАХНЕЕВА: Ну, может быть. Да, чтобы не сглазить.
С. БУНТМАН: Хорошо, как у вас с формой?
И. ЖДАНОВА: Ну, вот у нас такого опыта не было в школе, то есть у нас не было до этого единой школьной формы. И это тоже решение совета школы, управляющего совета школы. Но у нас нет конкретной привязки либо к фирме, либо к какому-то магазину. У нас есть темно-синий цвет: пиджак, юбка, брюки, и обязательный элемент школьной формы – это жилет с нашим логотипом.
С. БУНТМАН: Прямо с первого класса?
И. ЖДАНОВА: Прямо с первого класса. С первого класса у нас логотип даже попросили дошколята.
С. БУНТМАН: А, ну, правильно.
И. ЖДАНОВА: То есть, формы там нет, но логотип, чтобы это было единое…
С. БУНТМАН: … им надо, знаете, воротничок, младшим надо сделать…
И. ЖДАНОВА: … да, очень кстати…
С. БУНТМАН: … такая штучка, которую нужно как младшей ветке. А у вас как, Алексей?
А. ВАХНЕЕВА: … это своего рода, конечно, это корпоративная культура.
И. ЖДАНОВА: Да.
А. ВАХНЕЕВА: А все-таки это корпорация.
А. МУРАНОВ: У нас в начальной школе есть вот маленькая, ну, элементарная форма, то есть, жилетка с эмблемой есть. Но в принципе, конечно же, когда мы говорим об общей ситуации в стране, там, с формой и идеей, там, может быть, ввести ее всем одинаковую, но тут один вопрос, который как-то вот ускользает, его не обсуждают. Но фактически это же введение платности образования, потому что форма, пока непонятно, то есть, все-таки, вот, с формой один вопрос: ее кто должен покупать? Государство выдавать, или родители должны покупать? Этот вопрос у меня стоит, потому что…
С. БУНТМАН: … сами покупали, вот, в советское время мы сами покупали.
А. МУРАНОВ: В советское время и учебники покупали сами практически, я, еще когда учился, покупали, а потом ввели бесплатно. И много чего покупали. А в советское время, когда в моей школе, в которой училась моя мама, то старшие классы были платными, 10-11 классы…
С. БУНТМАН: Да, было такое дело.
А. МУРАНОВ: Это же было довольно долго.
С. БУНТМАН: Да, да.
А. МУРАНОВ: Не надо говорить, в советское время было довольно много, и высшее образование было все платное тогда. И платили небольшие деньги, маленькие, но формально платное. Поэтому это все-таки надо понять, в Конституции пока записано про бесплатное образование, а введение формы его в какой-то степени – если не будет принято, что все-таки форму одевают за бюджет. И в западных школах мы много имеем вариантов, и видим форму, но всегда возникает вопрос: откуда эта форма? И во многих случаях эта форма берется из школы. То есть, это…
С. БУНТМАН: Но все зависит от статуса школы, от формы, там, частная ли это школа, государственная ли это, муниципальная…
А. МУРАНОВ: Да, да.
А. ВАХНЕЕВА: Вопрос цены, конечно.
С. БУНТМАН: Вопрос цены. Да, вопрос цены и качества. По-моему, покупка пяти пар брюк, извините меня, серого цвета, потому что они летели на наших вощеных паркетах, они летели просто как перелетные птицы.
А. МУРАНОВ: Да, да.
С. БУНТМАН: Разрыв поперек колена, представляете? Не зашьешь никогда. Бедная мама!
(смех)
С. БУНТМАН: Скажите, еще здесь, ну, вот, расшевелились наши… «Расскажите, пожалуйста, немного про программы. Переживаю, что у нас в школе заранее предупреждают, что программа со слабой математикой». Как это с первого класса может быть?
А. ВАХНЕЕВА: А кто определил, что математика слабая?
С. БУНТМАН: … предупреждают…
А. ВАХНЕЕВА: В школе определили, да?...
О. ТИШУРИНА: Кто предупреждает?
С. БУНТМАН: … у нас с ослабленным…
А. ВАХНЕЕВА: Существует вариативность программы, и думаю, сейчас, - вот я опираюсь, в гимназии 1517, на наш опыт, поскольку учреждение большое, и 14 первых классов, триста – почти - пятьдесят человек детей мы набираем, к нам приходят 1 сентября. Мы каждого родителя, кто подал нам заявление, выбрал здание, в которое пойдет, ознакомили с программами, которые имеют место быть. И их действительно далеко не одна. И описали, какие учебники, и описали, какие подходы в этих программах, и дальше родители выбирают. Понятие слабой математики я, например, как руководитель учреждения, не принимаю. Объясню вам, почему. Потому что на выходе в 4-м классе, независимо от того, по какой программе у меня дети в классах с первого по четвертый учились, они пишут одну…
С. БУНТМАН: … одну и ту же работу…
А. ВАХНЕЕВА: … они пишут одну административную работу. И если ребенок по программе Петерсона решает схемами задачу, а по программе Марона, допустим, вопросы, но они решают одну задачу. Понимаете? Они просто по разной методике, по-разному ее решают. Они получают в слове «ответ» одну цифру, одинаковую.
О. ТИШУРИНА: Просто дело в том, что принято единое требование. То есть, это тот самый федеральный государственный образовательный стандарт. А вариативность программ… были раньше, помните? традиционные и развивающие, да? Традиционные программы, развивающие, Давыдова…
С. БУНТМАН: … есть…
О. ТИШУРИНА: Да, а сейчас… да, Занкова, да… А сейчас все программы так или иначе преследуют идею развивающего обучения. И еще раз хочу повторить, что существуют единые требования. Наша школа четвертый год уже учится по федеральным государственным образовательным стандартам. Действительно, программ много, и родители, прежде всего, естественно, совместно с учителями выбирают ту или иную программу, по ней учатся, и действительно на выходе существует единое требование к освоению...
(неразб.)
С. БУНТМАН: Вот Александр пишет: «Завуч предупреждает, что у нас слабая математика». Это может быть, какая-то внутренняя борьба, там, я не знаю. Что такое, я не знаю.
(неразб.)
А. МУРАНОВ: … предупреждает завуч, что так у него есть. Мало ли, все может быть. Может быть, учитель не знает математики, который преподает. Все бывает. Он предупреждает о том, что «не ходите к нам, идите в другую школу…»
С. БУНТМАН: Да…
(неразб.)
А. МУРАНОВ: Тут разные могут быть истории. Но бывает отношение к учебнику, действительно, более-менее четыре учебника, некоторые считают один слабым, но если бы они в этот момент вызвали бы авторов учебника и сказали: «Вот ваш учебник слабый», наверное, ни один бы из авторов не сказал, что «у меня слабый», просто другой подход.
С. БУНТМАН: А может, завучу не нравится, может, завуч математичка, и ей не нравится, как в младшей школе эти все…
А. ВАХНЕЕВА: … как завуч корректировать этот вопрос…
(неразб.)
О. ТИШУРИНА: … они выбирают учебник математики…
А. МУРАНОВ: По-разному…
А. ВАХНЕЕВА: …обсуждать эту тему, потому что выбор родитель озвучивает зачастую очень разный, может быть, повторюсь: шаговая доступность здания, Мария Ивановна, которая ведет, учитель. Учебник Бунеева, Занкова, именно учебник математики, если семья уже в 7 лет делает ставку на математику. Вариантов выбора очень много. Очень много.
С. БУНТМАН: Только относитесь с уважением к собственному выбору, а потом задавайте дополнительные вопросы.
А. ВАХНЕЕВА: Да.
С. БУНТМАН: Вот завуч сказал, что, предположим, слабая математика, скажите: а что это? Почему это? Не бойтесь задавать глупые вопросы.
И. ЖДАНОВА: Познакомьтесь с этим учителем, с этой программой, с этим автором заранее, а не, там, 31 августа, когда вот…
А. МУРАНОВ: … непонятно, что говорит. Говорит, может быть… слабая, можно сказать, это ведь по-разному. У нас очень хороший русский язык, замечательный английский, немножко слабая математика.
(неразб.)
С. БУНТМАН: … математика чуть похуже. Да, да, да.
А. МУРАНОВ: … у нас с творческими вещами, с математикой очень хорошо. У нас немножечко хуже, там, с английским. Это, конечно, не английская спецшкола, и вот, ну, вот, хуже. Это же, понимаете, разный ответ. Что значит слабый? Слабый по сравнению с чем?
С. БУНТМАН: Спасибо вам большое. Я вас поздравляю с наступающим учебным годом. А также и родителям хочу сказать, чтобы они не забывали, что 1 сентября – это большой-большой праздник. Большой праздник не там, - почему-то выдумывают уроки такие, уроки сякие, - а это просто переход в очень интересную, совершенно новую жизнь. И отнеситесь к этому…
А. МУРАНОВ: … на воскресенье приходится…
С. БУНТМАН: … счастье, да. Мы пошли второго, я помню. Да, правильно, ровно через 50 лет это стало опять воскресенье. Спасибо вам большое! Всего вам доброго!