Как формируется мировозрение школьника? - Сергей Казарновский, Ольга Лысак, Иван Внуков - Родительское собрание - 2012-03-11
К.ЛАРИНА: Добрый день. У микрофона Ксения Ларина, мы начинаем наше традиционное воскресное «Родительское собрание». Сегодня мы обходимся без детей, поскольку все дети в школе. И мы можем поговорить, что нужно делать с их головами, чтобы они имели свое мнение и не боялись его высказывать. Сегодня мы не обойдемся без проблем политических. Тем более у нас что ни суббота, то митинг.
В нашей студии сегодня Иван Внуков, учитель истории и обществознания лицея №1502. Добрый день, Иван.
И.ВНУКОВ: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Иван не раз озвучивал в наших передачах свою идею дискуссионного клуба, поскольку такой действует у них в школе.
Сергей Казарновский, директор образовательного центра-школы № 686 "Класс-центр". Здравствуйте.
С.КАЗАРНОВСКИЙ: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Ольга Лысак, актриса, режиссер, мать гениального сына. Впервые на программе! Оля, здравствуйте.
О.ЛЫСАК: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Среди работ Ольги есть работа, напрямую связанная с темой сегодняшней передачи, это спектакль «Истребление» по пьесе Ксении Драгунской, идет в «Театре.doc» и посвящен школьным проблемам.
О.ЛЫСАК: Про ЕГЭ. В основу положено, как дети воспринимают стихи Пастернака. Т.е. половина пьесы это его стихи. А дальше история о том, как дети решили отомстить тем, кто придумал ЕГЭ.
К.ЛАРИНА: Напомню тему: «Как формируется мировоззрение школьника?». Реакция руководства Института лингвистики РГГУ Максима Кронгауза на события, которые происходили в декабре прошлого года, когда после думских выборов так всколыхнулось гражданское самосознание. И в т.ч. в московских акциях принимали участие и школьники, и студенты. Итак, какое объявление вешает у себя на сайте Институт лингвистики: «Дорогие студенты! В связи с происходящими в последнее время событиями, Институт лингвистики решил на всякий пожарный случай создать новое сообщество - аварийный контакт на Facebook для студентов, которые столкнулись с неприятностями из-за нынешних волнений. Если вам нужна помощь, если вы попали в беду, если вас кто-то к чему-то принуждает, пишите по этому адресу, сообщайте, где вас искать, и мы постараемся вам помочь». Вот вам реакция.
О.ЛЫСАК: Удивительно. Это исключение.
К.ЛАРИНА: Потому что мы другие реакции наблюдали, когда хотели вообще исключить студентов, ходивших на эти акции, когда увольняют милиционеров задним числом. Я попробовала провести опрос «Список самых дурацких вопросов, которые задают родители своим детям?». Там много всего было: «Где у тебя совесть?», «Сколько можно?!». Но я забыла еще один вопрос, который мне родители задавали, когда я проявляла некоторую гражданскую активность: «Где ты этого понабралась?» (смеется). Так, где они этого поднабираются?
С.КАЗАРНОВСКИЙ: Они ходят по улицам, слушают разговоры родителей. И я перед выборами зашел в 4 класс и краем уха слышу, как обсуждают, кто за кого будет голосовать. Я не идеализирую ситуацию и не думаю, что везде идут эти разговоры. Но факт остается фактом: они живут во всем хорошем и плохом, что есть. Отсюда их мировоззрение формируется из целого ряда факторов. Вот что пишет Екатерина II 13 марта 1784 года: Питая в детях веселость нрава, нужно отдалять от глаз и ушей их все плохое и противное, как-то: печальные воображения; наводящие уныние рассказы и всякия малодушие, наводящие негу и ласкательства. Не оставлять никогда детей в праздности… Обходиться с детьми вообще как со взрослыми людьми, и для того, говоря с ними, употреблять здравый рассудок и выражения с летами воспитанников сходные. Выговоры чинить детям наедине и всегда со спокойным голосом, а хвалить всегда при свидетелях». Это очень часто забывают наши руководители, проводя с нами совещания. Главная проблема школы: стараться говорить правду в любой ситуации. Прямо объяснить, почему назначен экзамен именно на субботу, да, есть опасения, да, хотим оградить. Да, неловко, но говорить об этом следует всегда. Год назад я узнал, что 2 девочки, которые оканчивали школу, простояли все суды над Ходорковским. Я не знал об этом, мне было очень любопытно, у них есть своя точка зрения, своя позиция. У Думы позиция: школа не должна ни направлять, ни запрещать что-либо делать. Самое неправильное: подозревать, что им еще рано об этом знать.
К.ЛАРИНА: Оль, у тебя сын очень продвинутый. Он знает ответы на все вопросы. Очень четко и внятно формулирует свое отношение ко всему. Когда я его слушаю, у меня ощущение, что он вундеркинд какой-то.
О.ЛЫСАК: Когда я его только родила, пыталась его запеленать, а он не давался. И я не знала, что мне делать, потому что понимала, что я ничего уже не могу сделать – он сформировался. У него всегда был протест, и он ни разу не позволили этого над собой сделать. Мне кажется, функция родителя: не помешай, не навреди, не задави. Я всегда иду от него, я уважаю то, что в нем заложено.
К.ЛАРИНА: А с учителями конфликтов не было по этому поводу?
О.ЛЫСАК: Это другой вопрос. Я большое время уделила выбору школы. Я сама лично обошла все школы, они все замечательные, но в итоге не выбрали мы на Таганке школу и возим его в Сокольники. Потому что там все соразмерно: там идут от ребенка, ребенок – это главное. Но их не формируют, их по линеечке не выстраивают. Дети – главные персонажи, в меру.
К.ЛАРИНА: Сейчас Новости, потом продолжим.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Продолжаем наше «Родительское собрание». Ивану предоставляю слово, пожалуйста.
И.ВНУКОВ: В обществознании 10 класса есть параграф – Мировоззрение. Наука называет 3 типа: научное, религиозное и обыденное. Если отталкивать строго от социологии, то, наверное, этих 3-х типов не очень хватает для сегодняшнего ребенка. Но где-то мы на правильном пути. Научное мировоззрение идет от школы. ребенок большую часть времени проводит в школе. В старших классах он сам решает, когда убежать пораньше, когда задеражаться в секциях или дискуссионном клубе.
К.ЛАРИНА: Вы разные темы обсуждаете?
И.ВНУКОВ: Да, искусство, политика, например. В связи с прошедшими событиями мы много говорили на политические темы. Согласен с тем, что сегодня школьники могут постигать для себя то количество и качество знаний, которое им ближе. Я в свое время читал журнал «Новое время», слушал «Голос Америки». Если говорить о роли родителей, роли школы, то здесь нам не хватает какого-то диалога и сотрудничества. Помнится мне из рассказов родителей, что родительские собрания были не только обсуждениями, как дети учатся, но и обязательно какая-то лекция, журнал «Семья и школа». Сегодня другая крайность: сегодня мы все знаем. Они считают, что мы где-то теоретики, а это мой ребенок, я его вынашивал и т.д. Тут проблема. Но ребенок-то со стороны очень хорошо видится. Особенно если ты с ним куда-то выехал, пошел в поход. Тут все проявляется. Я не очень согласен с тем, что можно и нужно идти на поводу у каждого ребенка. Я не очень себе представляю. У нас только старшие классы – 700 человек. Все пришли уже со своим мировоззрением, и мы за 2-3 года, дай бог, чтобы успели с каждым переговорить.
К.ЛАРИНА: О политике вы говорите?
И.ВНУКОВ: Лично я говорю, потому что это мое педагогическое кредо. Я обычно с этого начинаю урок. Мне отчасти жаль, что нет политинформации. Но то, что сегодня вообще провал в этом – безусловно.
К.ЛАРИНА: Многие вообще не знают, что происходит.
И.ВНУКОВ: Может быть, и знают, но им негде высказаться.
С.КАЗАРНОВСКИЙ: Мне кажется, когда мы говорим о мировоззрении, это вообще довольно широкая штука. Мировоззрение – это все: как устроена школа с точки зрения быта, как разговаривают педагоги между собой в школе, как решаются проблемы неудач ребенка. У нас был урок по летоисчислению. Мы спокойно об этом говорили, и нет в этом ничего страшного. Сейчас в 4 классе начнут изучать вопросы религиоведения. Как к этому подойти?
К.ЛАРИНА: Вы мне тогда скажите, когда начинается момент, когда ребенок начинает понимать, что надо говорить, а что можно говорить не здесь? Что есть некий набор штампов, которыми оперирует человек в разговоре на тему современной жизни или при обсуждении романа «Война и мир», при обсуждении событий политических?
С.КАЗАРНОВСКИЙ: Ровно тогда, когда мы им это говорим: так нельзя говорить, об этом мы поговорим дома. Вот тогда и начинается.
Вот Андрей Васильев мне позвонил и сказал, чтобы наши дети поучаствовали в панихиде в Крокус Сити Холле, проект «Гражданин поэт». Они приехали в школу, они хотели, чтобы мы прямо читали. И по мере того, как это происходило, как наши дети в этом участвовали, я понимал, что что-то не то.
К.ЛАРИНА: А какое стихотворение они читали?
С.КАЗАРНОВСКИЙ: В частности «Селигерище» было.
К.ЛАРИНА: Там про Путина, про «Единую Россию»…
С.КАЗАРНОВСКИЙ: Ну да, я понимал, что я делаю что-то не то. И я сказал детям, что это только ваше желание, только с согласия родителей. Но, конечно, когда он вошел, они стали аплодировать, он замечательный. Но я понял, что это ничем не отличается от того, чтобы посадить детей в автобус и вывезти на митинги.
К.ЛАРИНА: Т.е. коллективное принудительное участие в акциях.
С.КАЗАРНОВСКИЙ: Они все хотели. Мне пришлось им долго объяснять, почему я не могу этого делать, пришлось приводить эти тексты Стругацких из «Гадких лебедей», что когда волчиха учит своего волчонка «кусай также как я», зайчиха учит своего зайчонка «убегай также как я», если человек начинает учить своего детеныша «думай также как я», – это преступление. В чем была прелесть всего этого: читая, они половину не понимали.
К.ЛАРИНА: Т.е. ты отказался?
С.КАЗАРНОВСКИЙ: Да. Андрей Васильев понял почему.
К.ЛАРИНА: А что делать детям, когда они видит, что учителей свозят как пушечное мясо на митинги в защиту президента и партии власти?
С.КАЗАРНОВСКИЙ: Моя позиция: я понимаю, что это неверно. После событий декабря прошлого года я их попросил написать маленькое эссе, что такое фашизм. Это был 7 класс. Они написали замечательные, человеческие тексты. Надо обо всем говорить. Что, от этого патриотизма стало меньше? Нет! Чем больше я говорю о болевых точках, тем больше я люблю свою страну. Патриотическое воспитание – это целая система.
К.ЛАРИНА: Что делать, когда ребенок понимает, что его точка зрения не совпадает с точкой зрения большинства?
О.ЛЫСАК: Вы говорили, Ксения, про расслоение. Я думаю, что расслоение происходит тогда, когда ты чувствуешь себя не таким как все. Тогда человек и понимает, что лучше притворюсь, слукавлю. Честность в этом смысле единственный способ, именно объяснять на равных. Ребенок все поймет, очень важно, чтобы его не сломали. Если давление идет сверху, если они видят, что учителя, тут какой-то есть тупик.
К.ЛАРИНА: Это вещь тонкая. Те же учителя вынуждены были со всей толпой ехать и говорить, что делать, мы бюджетники. И как после этого выходить к детям и говорить про вечное. Это лицемерие, в котором мы прожили большую часть жизни в советское время, это самое страшнее, что может быть. Это такая ломка сознания, психики. Я смотрела «Культурную революцию», Оля там рассказывала про свои личные ощущения, как она попала на корриду в Испанию. И когда ее ощущения не совпадали с огромной толпой, которая ревела и орала. Это ощущение жуткое, она не могла разделить чувств этой толпы.
О.ЛЫСАК: Я смотрела в лица людей и понимала, что это какая-то пропасть между нами. Это было одиночество в толпе.
К.ЛАРИНА: Есть люди, которые так себя чувствуют, например, на концертах Евгения Петросяна. Одни, которые не смеются (смеется).
О.ЛЫСАК: Всегда у человека есть выбор: можно встать и уйти. Мировоззрение в том и заключается, чтобы научить человека комфортно располагаться внутри своего стержня, чтобы он не боялся идти наперекор.
И.ВНУКОВ: Что касается учителей, слава богу, нашу организацию это не затронуло, никто никого никуда не сгонял. Хотя факты такого давления на студентов мне известны, все это очень неприятно. Каждый решает для себя сам. Здесь есть момент, что в этом сезоне бюджетников не обижали. Как говорить ребятам? Наверное, так и говорить: я пошел, потому что я боюсь, потому что хотел поддержать свое учреждение. Я все-таки против резких разговоров
К.ЛАРИНА: Вот ты говоришь, они нам дают деньги, мы обязаны их поддержать, иначе мы будем жить плохо. Но они же не свои деньги дают! Я учусь в 10-м классе и говорю: «Товарищ педагог, а причем здесь их деньги? Я их деньги не беру! Это деньги налогоплательщиков, в т.ч. и моих родителей! Почему я должна благодарить этого, этого и этого батюшку за то, что он поставил свою подпись за грант, который эта школа заслужила?». Здесь нет связи, она придумана ими.
И.ВНУКОВ: Мы говорим, как это объяснить. Вот факт состоялся. Мы своих ребят не отговаривали, не направляли. Мы не писали контрольную, у нас было другое давно спрогнозированное мероприятие. Я считаю, что говоря с учениками, надо говорить правду, но избегать крайних точек зрения. Студентов свозили на митинг – да, пожалуйста, я не думаю, что на них кто-то давил, но такая точка зрения тоже имеет место быть.
С.КАЗАРНОВСКИЙ: Мы говорим, мы все должны объяснить. А вы все у своей мамы спрашивали? Школа – это семейная вещь, они видят, как живут педагоги, о чем разговаривают, они очень часто могут понимать все не буквальным объяснением. Иногда слова не имеют смысла, имеет смысл энергия. Отец мне никогда не говорил матом ругаться хорошо или плохо. Он жил, как он жил, для него это бранное слово было совершенно невозможно. Многие вещи можно даже не объяснять.
О.ЛЫСАК: Конечно, дети же много считывают. У меня мама педагог в детском доме, и неслучайно же клички у педагогов возникают, дети все считывают. Есть иерархия как дети понимают кто есть что из педагогов. Притом, что это дети сложные.
С.КАЗАРНОВСКИЙ: Мы ведь обсуждаем вечные вещи. Ну, так они же понимают, как мы решаем эти проблемы каждый раз. Поэтому не всегда так приходится говорить, как Иван говорит. Хотя иногда приходится.
К.ЛАРИНА: В финале я хочу прочитать небольшую цитату из обращения учителей к выпускникам московской школы № 1567, это декабрь: «Не все из нас смогут прийти на митинг 24 декабря – кто-то будет учить детей. Мы абсолютно убеждены в том, что ученикам на митинги ходить не надо. А вот выпускники – это другое дело. Мы всегда старались выработать у вас активную гражданскую позицию. Для этого не обязательно было разговаривать с вами о политике. Когда мы с вами ходили в походы или ставили спектакли, путешествовали или просто разговаривали после уроков, когда мы вас учили, то всегда старались показать вам, что мы вас уважаем. Нынешняя власть не уважает никого».
Ставим многоточие. Спасибо большое! До встречи!
ВСЕ: Спасибо!