Реформа образования в регионах - Исаак Калина - Родительское собрание - 2011-07-31
С. БУНТМАН: Ну что ж, мы открываем «Родительское собрание», я всех приглашал, после «открывашки» всех родителей приглашал на «Родительское собрание». Вести его будут – ха-ха-ха – Алексей Венедиктов и Сергей Бунтман. А ха-ха-ха – потому что у нас в гостях руководитель Департамента образования города Москвы Исаак Калина, который сам привык вести родительские собрания всегда, как и Венедиктов. Это я отыгрываюсь здесь.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, ты не понимаешь, оказывается, его учительский стаж больше, чем мой. У меня 20 лет, а он 22 года. Значит, он капрал, а я младший сержант в этом труде.
С. БУНТМАН: Понятно, да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну просто чтобы наши слушатели понимали, что Исаак Калина работал учителем, причем в Оренбурге, не самой, наверное, простой области тогда, в советское время.
И. КАЛИНА: Все области были хорошие, есть свои проблемы у каждой.
А. ВЕНЕДИКТОВ: На самом деле в этом учебном году вы были назначены руководителем Департамента образования города Москвы, до этого вы были замминистром образования Российской Федерации. И мы, конечно, хотели поговорить с вами о реформе образования, но на этой неделе произошло важное событие – газета «Московский комсомолец» опубликовала достаточно алармистскую статью, и, естественно, наши слушатели, которые здесь пишут вопросы… да, Сереж?
С. БУНТМАН: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Преподаватель математики из Москвы пишет: «Согласен ли Исаак Калина со следующими высказываниями по новой системе оплаты учительского труда? Резкое сокращение гарантированной части зарплаты приведет к серьезным финансовым потерям для московских учителей, зарплата средняя которых превышает 60 тысяч рублей». Просто вот вопрос от преподавателя математики.
И. КАЛИНА: Спасибо. Добрый день всем. Я хочу сказать, что невозможно обсуждать вопросы оплаты труда, не обсудив сначала вопросов финансирования школ. Значит, первый факт, который мы с вами обязаны признавать – то, что финансирование школ в Москве было очень разным. Анализ показывал, что есть школы, где в среднем на одного ученика выделялось государством менее 60 тысяч рублей в год, есть и такие, к сожалению, школы. И есть школы, которые финансировались, скажем так, очень нормально, хорошо, в районе где-то 110 – 120 тысяч рублей в год. Естественно, что требовать одинакового результата работы от школ, которые получают абсолютно разный ресурс, это несправедливо по отношению к школам. И поэтому мэром города было принято решение о выделении, скажем прямо, огромного ресурса – 15 миллиардов рублей в год – на выравнивание финансирования школ.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть это дополнительные 15 миллиардов?
И. КАЛИНА: Конечно. 15 миллиардов в год – это то дополнительное финансирование, которое получат школы Москвы, переходя на новую систему финансирования. Причем я хочу подчеркнуть, что пилотный проект, который принят постановлением правительства номер 86, он есть на сайте правительства, есть на сайте департамента, и было бы очень хорошо, если бы все с ним познакомились, конечно – это постановление о единой прозрачной формульной справедливой системе финансирования школ. Каждая школа получает так, как ей положено. Самое главное, что там оговорено – что ни у одной школы не может уменьшиться финансирование. Если действующее финансирование превышает нормативное расчетное, то им сохраняется то финансирование, которое у них есть.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А можно сразу вопрос? А какое тогда это нормативное финансирование?
И. КАЛИНА: Значит, нормативное финансирование определено в этом же постановлении, оно разное по разным классам. В начальной школе это 73 тысячи на ученика, я десятые доли убираю, для всех школ Москвы. Дальше идет пропорционально увеличению предельно допустимой нагрузки, аудиторной нагрузки, на ученика. И к старшей школе во всех школах это финансирование становится 120 тысяч рублей, то есть оно приравнено к финансированию, которое получали лицеи и гимназии в Москве.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это с этого года?
И. КАЛИНА: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть школы, которые… Или все?
И. КАЛИНА: Которые переходят.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть не все?
И. КАЛИНА: Нет, только те, которые переходят. Но сейчас школы очень активные в переходе, и мы, к сожалению, даже не успеваем удовлетворить желания школ перейти, потому что это большая организационная, вы понимаете, и юридическая большая работа, и финансовая.
А. ВЕНЕДИКТОВ: С 1 сентября сколько школ будут получать по-новому?
И. КАЛИНА: 125 и плюс… ну, получать по-новому будут вот эти 125, и сейчас готовится постановление еще на 134. Ну, вот, пожалуйста, 259 Москвы…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Из 1500?
И. КАЛИНА: Да, из 1500.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А остальные?
И. КАЛИНА: Остальные? Полностью сохраняется та система финансирования, которая была до этого, и большинство из них уже подали сегодня заявки на переход в новую систему, и дальше зависит от нас, от Департамента финансов, как быстро мы успеем подготовить всю необходимую документацию, все необходимые технологии для работы. Просто это очень большая и серьезная такая работа, которую необходимо проделать. И получая абсолютно справедливо равное финансирование…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Подождите, Исаак, правильно ли я понимаю, что вот 259 школ, мы услышали, оставшиеся 1250 школ, у них, как говорит наш преподаватель математики, так называемые лужковские надбавки срезают?
И. КАЛИНА: Во-первых, коллеги, вот давайте мы не будем смешивать две разные вещи – систему финансирования школы и систему оплаты труда учителя.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, то есть там бюджет не сокращается?
И. КАЛИНА: Бюджет не сокращается ни у одной школы Москвы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Независимо от… (неразб.)
И. КАЛИНА: Независимо. А у тех школ, которые переходят в пилотный проект, бюджет рассчитывается по новым нормативам. И я еще раз повторяю, что перерасчет бюджета по новым нормативам дает прибавку системе общего образования Москвы в 15 миллиардов рублей.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Годовую?
И. КАЛИНА: Годовую. Никогда такой прибавки школы Москвы разово, что называется, одногодично не получали. И вот поэтому мы давайте с вами разделим: система финансирования, система оплаты. Вот система финансирования 86-м постановлением установлена единая прозрачна и справедливая для каждой школы города, и теперь каждый человек легко может посчитать, какое финансирование должна получить его школа.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Школа, где учится его ребенок.
И. КАЛИНА: Да, где учится его ребенок. То есть это делается очень просто: количество учащихся в каждом классе умножается на норматив, все цифры известны, получается общая сумма. И если сегодня какой-то там чиновник из бухгалтерии попытается хоть рубль недодать школе, то, к сожалению, массово присутствовало до этого – не получится. Все прозрачно, все явно, все однозначно.
С. БУНТМАН: А что обеспечивает прозрачность? Какого рода контроль, что обеспечивает?
И. КАЛИНА: Я скажу, что мы, во-первых, потребовали… ну, собственно, школы и сами к этому идут. На сайте каждой школы вывешивается количество учащихся и сумма финансирования. Причем самая главная деталь, что эта сумма финансирования приходит в школу не поделенная по статьям кем-то в централизованной бухгалтерии, а приходит единой суммой…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мешком.
И. КАЛИНА: Мешком, да. …которая называется «субсидия школе». И деление этих средств внутри школы – это уже дело самой школы, естественно, с соблюдением всех законодательных, нормативных основ и так далее. Но я еще раз хочу подчеркнуть: нет в Москве школы, у которой бы финансирование в 2011-м было меньше, чем в 2010-м, а в 2012-м меньше, чем в 2011-м. Оно растет. Но у одних школ оно растет быстрее – у тех, которые были недофинансированы, и теперь справедливость, что называется, для них торжествует, - для других школ оно растет медленнее. Есть несколько школ, их очень небольшое количество, у которых финансирование намного было больше, чем нормативно-расчетное, но им сохраняется то, которое у них было. Поэтому никаких финансовых основ хоть для малейшего снижения заработной платы в школе, как вы понимаете, не существует. И это зафиксировано в том же постановлении 86. По сути дела, это единственный пункт в постановлении, который касается систем оплаты труда. Там сказано, что ни одному учителю не может быть снижена заработная плата, ну, естественно, при сохранении объема его нагрузки. И поэтому дальше школы, я имею в виду администрацию школы, коллектив школы, профсоюзную организацию, управляющий совет, родительский комитет, имеют право сами принять собственные системы оплаты труда, в которых и будут учтены те особенности этой школы, которые они хотят учесть. Ну, например, давайте так: если это школа с углубленным изучением химии, то, наверное, какой-то повышающий коэффициент учителю химии, я думаю, они установят.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Могут установить, имеют право.
И. КАЛИНА: Могут, могут, да. Если это школа с углубленным изучением спортивных дисциплин, то это, возможно, окажется учитель физкультуры. Я хочу сказать, что школа имеет право установить собственную систему оплаты труда при соблюдении всех нормативных требований, но при этом теоретически может даже сохранить ту систему оплаты труда, которая существовала и до.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть никаких новых обязательных параметров вы не вводите?
И. КАЛИНА: Постановление 86 дает возможность образовательному учреждению учесть нужные ему особенности в системе оплаты труда, но не обязывает менять систему оплаты труда.
С. БУНТМАН: Скажите, а они свободны в каких пределах? Потому что можно 100 процентов финансирования потратить на оплату труда и сказать: «Вот учитель химии будет без лабораторных приборов, но очень хорошо получать».
И. КАЛИНА: Спасибо. Ну, во-первых, как мы с вами понимаем, существует замечательная простая вещь, что финансирование школы зависит от количества учащихся, точнее семей, желающих, чтобы их дети учились в этой школе, и поэтому преподавание школа заинтересована организовать как можно на более высоком уровне. И поэтому поверьте, школа не оставит кабинет химии без лабораторного оснащения, оборудования, а обязательно его закупит для того, чтобы… Вообще пилотный проект – он о качестве образования. Потому что мы с вами понимаем, что качество образования, количество желающих учиться в этой школе, объем финансирования, получаемый этой школой и возможности установления дополнительных надбавок к оплате труда – вещи между собой абсолютно связанные. Качество, количество желающих учиться, объем финансирования, возможность дальше увеличивать заработную плату. И поэтому пилотный проект – это проект про качество образования, нужное каждой московской семье. И по сути дела, давайте скажем прямо, это передача рычагов, ну хотя бы части рычагов влияния на работу школы семье, родительскому сообществу, самому учительскому коллективу. Ведь в чем те надбавки, о которых вы так упорно говорите?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Лужковские надбавки.
С. БУНТМАН: Да, лужковские надбавки.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, так называются, давайте терминологию оставим.
И. КАЛИНА: Тогда замечательно, тогда мы с вами… 15 миллиардов прибавки, которой никогда не было.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вам придется ее дальше называть собянинской.
И. КАЛИНА: Но разница в чем?
А. ВЕНЕДИКТОВ: В чем?
И. КАЛИНА: Что там на уровне мэра, который, простите, знать не знает, как работает учительница английского языка в школе номер 85 какой-нибудь или 8500, было решено увеличить заработную плату. Сегодня мэр Москвы увеличивает финансирование школ, оставляя за школой право самой определить приоритетные направления дальнейшего пути этих средств. И это самое, наверное, сложное. Мы все время боимся доверить образовательному учреждению, учителям, родителям какие-либо существенные, сущностные решения на уровне школы. Вот где-то там на Семеновской, 4, оказывается, знают, нужно ли Марии Петровне добавлять заработную плату, а люди, которые с ней работают, родители, чьи дети у нее учатся, оказывается, не способны ничего решить. Согласитесь, что это самое главное, что вносит пилотный проект в образование.
С. БУНТМАН: Ну, еще очень важная вещь. При этом усложняется или упрощается отчетность по использованию средств? Марии Ивановне мы увеличиваем зарплату, покупаем 50 стульев из других денег, вот что мы…
И. КАЛИНА: Вы знаете, я вам должен сказать, что система отчетности, планирования была настолько сложной, что усложнить ее, к счастью, невозможно, поэтому мне трудно сравнивать. Они просто разные.
С. БУНТМАН: Тогда, с другой стороны, разработана ли система?.. Как должны будут они…
И. КАЛИНА: Естественно. Я еще раз хочу сказать, почему мы, может быть, вот так медленно удовлетворяем желание школ переходить на новую систему финансирования? Потому что ведется огромнейшая работа с каждым директором школы, даже с председателями профсоюзных комитетов этих школ по изучению всей документации, их регламентов, всех алгоритмов действий, которые может и должна предпринимать школа для того, чтобы быть в самом деле объективной по отношению к людям, которые работают в этой школе. И сегодня, вы знаете, мы с вами хорошо с этой системой оба знакомы, что такое… Вот мне говорят: ну как можно объективно оценить работу учителя? Коллеги, а тогда на основании чего мы тысячам учителей присваиваем звание заслуженных, десяткам тысяч учителей присвоили звание почетных? Разве без объективной оценки их труда? Есть внутришкольный контроль, никто не снимал с администрации обязанности внутришкольного контроля. Ну потом, в конце концов, коллеги, да ладно, 4-летний ребенок, неделю походив в детский сад, приходит домой и говорит: «Если Мария Ивановна работает, я пойду, если Мария Петровна, я не пойду в детский сад». То есть общество великолепно знает оценку труда. Администрация школы обязана, профсоюзная организация заинтересована в том, чтобы хорошего учителя защищать и не встать на защиту человека, который не приносит пользу детям.
С. БУНТМАН: Исаак Калина. Мы сейчас прервемся, продолжайте задавать вопросы, +7 985 9704545, и комментировать, мы продолжим через пять минут «Родительское собрание».
НОВОСТИ
С. БУНТМАН: Мы продолжаем «Родительское собрание», и у нас Алексей Венедиктов, в гостях Исаак Калина, руководитель Департамента образования Москвы. Алеша, пожалуйста, твои вопросы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Ну, естественно, тут же вопрос. Когда вы говорите, что школы будут распределять, а затем начинаете перечислять, так сказать, фракции или фратрии, если угодно, школы – администрацию, родительский комитет, управляющий совет и так далее… Первый же вопрос от наших слушателей, между прочим, учителей: «А директор себе поставит большую зарплату? А директор вообще контролироваться будет, каким образом он будет это распределять? Или это право директора или другого органа?».
И. КАЛИНА: Спасибо. Ну, во-первых, давайте говорить, что зарплату работнику устанавливает работодатель. И если для всех учителей в школе работодателем является директор школы, то для директора является работодателем окружное управление образования. И мы еще до пилотного проекта ввели систему, ну, тоже, скажем так, в опытном режиме – на 78 директорах, когда зарплата директора в начале еще этого года была установлена по форме в зависимости от средней зарплаты педагогов этой школы, с коэффициентом, который там определялся с учетом объема школы. То есть зарплата директора в прямой зависимости от средней зарплаты его учителей и в прямой зависимости от объема школы, которой он руководит. Он не может сам себе установить заработную плату.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, понятно, что у директора, как нам опять же пишут, есть любимчики, это не обязательно самые лучшие учителя, бывают самые послушные учителя, как в любом коллективе, есть нелюбимчики. И, таким образом, установление, стимулирование, скажем так, и нестимулирование учителей-нелюбимчиков может привести к серьезным конкликтам. В армии приказом вот этим твоим любимым 1400…
С. БУНТМАН: 400.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А, 400 просто, такие конфликты были серьезные.
И. КАЛИНА: Ну, Алексей, первое – вот мы должны понять, что у директора теперь работает немножко другая логика мышления.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Должна работать.
И. КАЛИНА: Конечно. Ну, кстати, вот приглашайте тех директоров, которые уже пробуют новую систему, и вы поймете, что она уже работает. Значит, ему нужно качество обеспечить для того, чтобы к нему хотели приводить своих детей семьи. Для этого ему нужны очень хорошие учителя, для этого он очень хороших учителей должен всячески стимулировать, мотивировать, поддерживать. И поэтому он не может мотивировать и стимулировать тех учителей, которые, может, даже ему, что называется, сильно нравятся лично, послушные и прочее, но не вносят вклад в повышение качества работы школы. То есть теперь другая мотивация у директора школы. Он не барин, который раздает, а он организатор труда коллектива, который мотивирован обеспечить высокое качество, привлечь в свою школу… Я могу сказать, что все 125 школ в этом году в первые классы уже… хотя еще, вы поймите, ни одной новой зарплаты по новой системе, все это только начнется в сентябре, новая оплата труда. Но они уже в процессе подготовки и обсуждения проявили такое внимание к родительскому сообществу, такую прозрачность, что сегодня во всех 125 школах количество первоклассников значительно больше, чем они планировали принять, когда не входили в пилотный проект.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи был вопрос, и даже не вопрос, а, по-моему…
С. БУНТМАН: Не увеличится ли наполняемость?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, про наполняемость. Что начнется погоня за наполняемостью, а учить легче, когда 15 человек в классе.
И. КАЛИНА: Я общаюсь, кажется, в аудитории… с учителями, да?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да-да, у нас огромное число учителей, мы тоже.
И. КАЛИНА: Вы тоже. Поэтому я тоже учитель, и вел классы, где 41 ученик, и могу сказать, что нет, и вы согласитесь, что прямой зависимости количества от результата нет, но есть некая разумная норма, которая зафиксирована в санитарных правилах и нормах, в так называемых СанПинах – это 25 учеников. И любое превышение 25 – это уже нарушение СанПина, и, соответственно, просто нам этого не допустят.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Так что, открывать лишний класс?
И. КАЛИНА: Поэтому сегодня уже в этих 125 школах увеличилось не только количество учеников, увеличилось количество первых классов.
С. БУНТМАН: А помещение?
И. КАЛИНА: А вот я вам должен сказать, что многие из пилотных школ, которые вошли, они были как раз недоукомплектованы, потому что в чем-то, наверное, и характер работы не совсем соответствовал… Ну, они разные, школы эти, но многие были недоукомплектованы. И сегодня эти школы просто, что называется, восстанавливают свою нормальную наполняемость, потому что восстанавливают нормальную работу часто. И более того, вы же бываете в школах, знаете, что использование помещений школ тоже далеко не рационально организовано…
С. БУНТМАН: Ну, где как.
И. КАЛИНА: Где как, да. И поэтому в каких-то случаях сегодня просто разумный, рациональный подход к использованию помещений школы, что дает возможность увеличения количества учащихся, ни в коем случае не переступая санитарные нормы.
С. БУНТМАН: Нет, ну я когда увидел табличку «1 «Ж»» 1 сентября, я вздрогнул. «1 «Ж» - это серьезно, конечно.
И. КАЛИНА: Слушайте, вообще вы согласитесь, что любая многокомплектная школа имеет гораздо больше возможностей для маневра и содержания и профилями, и ресурсами, в том числе и педагогическими. Вообще мне всегда как учителю математики было очень жалко учителей физики. Он, как правило, один в школе. Я вообще не очень себе представляю возможность некого собственного развития, будучи одним учителем в школе. И поэтому комплектность школы – это точно не минус. Вот наполняемость классов, превышающих санитарную – это, скорее всего, минус. А многокомплектность школы – это как раз дополнительная возможность развития и учителей, потому что становится кафедра учительская, кафедра учителей физики, кафедра учителей химии.
С. БУНТМАН: Ну, то есть если мы говорим о Москве, вы сторонник вот больших центров образовательных, где…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы о школах, Сереж…
С. БУНТМАН: Это называется «Образовательный центр такой-то, такой-то». Я же когда жду там кое-кого после уроков, я читаю табличку.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А, понятно.
И. КАЛИНА: Не будем в терминологию углубляться, давайте в смысл попробуем. Я могу сказать, я сторонник того, чтобы учитывались разные миссии школ. И если это, допустим, школа с углубленным изучением предмета, где уже четко и ясно выбрали дети, коллектив, то вряд ли там может быть огромное количество класс-комплектом параллели. И другое дело, если это школа, где дети еще ищут свою направленность, свою предметность. То там, конечно, она должна быть многокомплектной, чтобы была многопрофильной, для того, чтобы ребенок мог поменять свой выбор по мере продвижения в школе.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы говорили о государственном финансировании. И финансирование в данном случае, оно не государственное, оно муниципальное. Да? Городское. Но я хотел бы поговорить еще об одном источнике финансирования – это родительские взносы. Вот Валера нас возвращает, и не только Валера, к истории со школой 1317, где у директора школы был обнаружен какой-то дворец за 20 миллионов долларов, он находится в международном розыске, родительский фонд составлял 150 тысяч рублей с каждого ребенка. Фонд, причем не в конверте, я хотел бы подчеркнуть. Вот понятно, что привлечение родительских средств… Мы все время говорим о поборах. Но понятно, что закон позволяет родителям создавать дополнительные фонды. Как в Москве вы видите решение подобных проблем? Там, конечно, директорам школы тоже надо, где жить, но не обязательно в домах за 20 миллионов за родительские средства.
И. КАЛИНА: Ну я сейчас никак бы не хотел вмешиваться в ход следствия, которое идет уже, по-моему, более года вообще-то.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, мы говорим о принципах.
И. КАЛИНА: Это история достаточно давняя.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы не обсуждаем школу 1317, мы как пример ее приводим.
И. КАЛИНА: Значит, я могу сказать, что должны работать три основополагающих принципа - доверие, прозрачность и ответственность. Доверие школе, без этого мы не можем рассматривать школу как воспитательную систему. Вот у меня есть немножко, скажем, свое отношение к тому же Единому государственному экзамену, например. Я хочу сказать, что не опираясь на доверие школе, не опираясь на доверие к учительству, формировать систему образования, которая, в первую очередь, это воспитательная система, мы с вами не можем. И поэтому, конечно, мы должны сохранять при любых вот таких проявлениях чудовищных, которые вы привели в пример, мы все равно должны проявлять огромное доверие к школе, доверие к учительству.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, вы ребенка своего доверяете, господи.
И. КАЛИНА: Да. Поэтому это основа. Второе – это, конечно, прозрачность. Почему мы сегодня так требуем от каждой школы, чтобы были сайты, чтобы на сайте был публичный отчет школы, чтобы была смета школы, чтобы были отчеты о расходах? Потому что как только проявляется смета школы на сайте, то родителям становится понятно, что иногда то, на что кто-то там просит собрать деньги, оказывается, давно профинансировано из бюджета. Но при этом я не могу сказать, что я против того, чтобы родители по доброй абсолютно воле при полной отчетности тех, кому они эти деньги доверяют, ну, как бы повышали комфортность, может быть, пребывания детей…
А. ВЕНЕДИКТОВ: А какой механизм? Подождите, это же бывает по школе, а бывает по классам: давайте занавески купим, давайте мебель купим, давайте покрасим…
И. КАЛИНА: Я могу сказать, что самый прозрачный механизм – это наличие у школы внебюджетного счета, на который спокойно вносятся при желании деньги, которые становятся абсолютно подотчетными всем и контролирующим органам, и, в том числе, управляющему совету, в котором, конечно же, участвуют и родители.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Если есть управляющий совет.
И. КАЛИНА: Ну, вы знаете, у нас все школы, входящие в пилотный проект, создали управляющие советы. Они могут быть разными. Обязательным условием является государственное общественное управление. Там название эта школа имеет право выбрать сама, но наличие органа, в котором активнейшее участие принимает родительское сообщество – обязательный пункт пилотного проекта. А иначе… я еще раз говорю, что, собственно, три кита – это доверие, прозрачность и ответственность. А без государственного общественного управления, без участия общества это просто невозможно. И поэтому методом борьбы вот с тем, о чем вы говорили, может быть только переход на формульное финансирование, когда всем ясно и понятно. И ни один, еще раз говорю, чиновник из бухгалтерии не может ни на рубль уменьшить финансирование школы против расчетного, потому что это тут же становится понятным не только директору школы, это становится понятно каждому учителю, профсоюзному комитету, родительскому сообществу. Поэтому вот, если можно, я все-таки попробовал бы зафиксировать некоторые позиции, которые, что называется, как постулаты.
С. БУНТМАН: Пожалуйста.
И. КАЛИНА: Это, во-первых, что финансирование увеличивается у всех школ Москвы…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это мы поняли.
И. КАЛИНА: И доводится до нормативно-расчетного. Что в городе постановлением 86 введена единая прозрачная, я бы сказал, формульная система доведения финансирования, дополнительного вот этого финансирования, 15-миллиардного, до каждой школы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: …(неразб.) мешок это будет называться. Я ввожу термин, да.
И. КАЛИНА: Это ваше право, да. Что зарплата учителя уменьшаться не может. По постановлению 86 она не может быть уменьшена. Ну, за исключением, еще раз говорю, случаев, когда человек отказался от какой-то там работы. Далее - что особенности оплаты труда в конкретной школе устанавливает сама школа с соблюдением всех норма законодательства. И поэтому если мы хотим про систему оплаты… Вот про систему финансирования можно с руководителем департамента. Про систему оплаты труда нужно говорить…
А. ВЕНЕДИКТОВ: С директором.
И. КАЛИНА: С директорами. Ну почему только с директором? С директором, с председателем профкома, с руководителем управляющего совета, с учителями и так далее. Потому что при всей инвариантности систем оплаты труда у каждой школы появляются свои особенности, которые должны учитывать потребности населения, которое водит своих детей в эту именно школу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну вот про особенности оплаты Федор мне пишет: «Мы считали, - он говорит, - зарплата учителей по новой системе станет ниже. У учителя химии в Школе здоровья было 40 тысяч, а теперь, с 1 июля 2012 года, 18 тысяч».
И. КАЛИНА: Значит, коллеги, я еще раз говорю, я не знаю, что они считали, уважаемые господа, но пусть прочитают постановление 86-е. И вы пригласите, еще раз говорю, вот не тех, кто не понятно откуда… а вот 125 школ, у нас любят всех называть экспертами. Кто бы чего ни написал – он эксперт. Но вообще, если я правильно помню, слово «эксперт» происходит от слова «опытный». Вот у нас уже есть 125 опытных коллективов.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но они еще не работали по этой системе.
И. КАЛИНА: Но они уже все просчитали. Вот приглашайте их к себе со своими расчетами, и они вам все покажут, что ни у одного учителя школы, входящей в «пилот», зарплата не может снизиться. Она не может снизиться по законодательной норме, а во-вторых, нет никаких финансовых оснований для ее снижения, потому что фонд оплаты труда только увеличивается, он не уменьшается. И поэтому вот кто запугивает учителей, должны очень хорошо подумать.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А мы сами себя запугиваем, ну привычка такая.
С. БУНТМАН: Сам запугиваться рад, да?
И. КАЛИНА: Более того, понимаете как, вот запугиваются те, кто не пробует. А вот 125 школ попробовали, у всех, еще раз повторяю, выросло количество учеников, не сбежал ни один учитель. Я вот разговариваю сейчас, проезжаю школы… Ну, понимаете, что, проезжая школы, смотря ремонт, я стараюсь попадать в школы, которые участвуют в пилотном проекте. Я не отказываюсь, у меня сейчас к ним особый интерес, естественно. У всех у нас к ним особое внимание. Не сбежал ни один учитель из этой школы, ни английского языка, ни другого. Хотя существуют еще тысячи школ, которые не перешли на новые системы, и, казалось бы, ну, не хочешь работать в новой… Зачем? Нет ни у кого такого желания.
С. БУНТМАН: Вопрос денежный, кстати говоря. Вы упомянули ремонт. Вот входят ли в это финансирование ежегодное такие проблемы, как ремонт?
И. КАЛИНА: Нет. Отвечаю: школы, которые переходят на новую систему, будут получать деньги в форме нескольких субсидий. Субсидия на реализацию образовательного стандарта - это вот туда входят зарплата и основные учебные расходы, связанные с химреактивами и так далее. И плюс субсидия на содержание зданий – это коммуналка, это ремонты. Это отдельная целевая…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это второй мешок, это испытанный мешок.
И. КАЛИНА: Вот как хорошо в мешках-то, да, это обсуждать. Это целевая субсидия, которая расходуется на содержание зданий. И она не уменьшается, она так же продолжает расти. Ну, к сожалению, расценки на эти услуги растут, но город, естественно, тут же компенсирует эти расходы. Поэтому это не перемешивающиеся на данный момент субсидии. Ну, вы говорите «мешки» - ладно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Возвращаясь не к пилотным школам, а ко всем школам, был вопрос, вот Галина спрашивает: «А почему родительские деньги идут через фонд, который берет себе до 25 процентов?».
И. КАЛИНА: Вот поэтому я и сказал вам: я не имею права запретить существование фондов, они определены законодательством страны. Но вы обратили внимание, я сказал, что самое было бы надежное и прозрачное, когда у школы есть внебюджетный счет, на который абсолютно прозрачно поступают деньги. Это не только от родителей. Кстати, вы знаете, самым, наверное, приятным для меня является, когда деньги в фонд поступают не от родителей, а от бывших выпускников. И вообще, наверное, ну мы уже говорили об этом с директорами, что внебюджетный фонд школы должен формироваться не за счет тех детей, которые сегодня учатся, а за счет тех детей, которые учились в этой школе. И сегодня, кстати, в стране очень много фондов у образовательных учреждений, сформированных именно бывшими учениками, то есть выпускниками этих школ. И тогда этот фонд можно назвать «фонд благодарности».
А. ВЕНЕДИКТОВ: Или счет благодарности.
И. КАЛИНА: Ну, счет благодарности, да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, просто слово «фонд», вот сразу 20 процентов, вот я поэтому, да…
И. КАЛИНА: Хорошо. Счет благодарности. И он понятен, и он очень хорошо характеризует школу. А фонд, который формируется за счет денег тех детей, которые учатся сегодня – ну, наверное, это все-таки не лучшая характеристика образовательного учреждения.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А каждая школа может открыть внебюджетный счет?
И. КАЛИНА: Конечно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть независимо от участия в эксперименте или участия, автономного участия, неавтономного участия?
И. КАЛИНА: Конечно, конечно.
С. БУНТМАН: Насколько это трудно или легко – открыть внебюджетный счет?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Школе в Москве.
С. БУНТМАН: Да.
И. КАЛИНА: Ну, все реально вполне, и примеры этому уже есть.
С. БУНТМАН: То есть существует какая-то такая хорошо прописанная вот процедура, по которой…
И. КАЛИНА: Конечно. Более того, вы знаете, у нас же есть еще в системе колледжи, и вот они в этом плане намного активнее, намного, я, наверное, позволю себе сказать, грамотнее общеобразовательных учреждений. И сегодня мы пытаемся вот опыт колледжей сделать достоянием общеобразовательных школ, с тем чтобы они переняли то, как можно пополнять внебюджетные счета, не выступая в роли собирателей оброков. Вот я могу сказать, мы разговаривали очень много с директорами, и, конечно же, все понимают, только это намного организовать, что внебюджетные деньги – это, конечно, деньги выпускников. Но примеров таких много.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это очень важный вопрос: это относится только к учителям или, как мне пишет Борис, к школьным работникам?
С. БУНТМАН: К школьным работникам, но не учителям, да.
И. КАЛИНА: Вопрос какой?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот эта система оплаты.
И. КАЛИНА: Значит, систему оплаты труда мы пока рекомендовали школам, если они меняют… Я еще раз подчеркну, что у школы есть возможность даже участвовать в «пилоте», не меняя системы оплаты труда. Но подавляющее большинство идут на изменение для того, чтобы повысить мотивацию, повысить качество, повысить эффективность.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Только учителей или, там, библиотекарей?..
И. КАЛИНА: Пока мы настоятельно рекомендовали только учителей.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему?
И. КАЛИНА: Ну потому что именно у учителей все-таки первая, скажем, роль, первая скрипка в повышении качества образования. А так как целью пилотного проекта является именно повышение качества… Вообще у пилотного проекта сугубо педагогические задачи, а все остальное – это механизмы реализации этих задач. И поэтому мы в первую очередь предлагаем мотивировать через новые системы учителей. Хотя вы знаете, что сегодня принято решение на федеральном уровне, что наши библиотекари становятся тоже педагогами и так далее, и на них будет точно так же распространяться, и не выведут их из этого…
С. БУНТМАН: Вот про будущее можно сказать? Вот как пилотные, вот сейчас столько-то школ, как вы рассчитываете дальше?..
А. ВЕНЕДИКТОВ: Какая динамика?
С. БУНТМАН: Какая динамика, как это будет происходить, каков календарь?
И. КАЛИНА: Значит, я отвечу, что реализация пилотного проекта идет только по желаниям образовательных учреждений. Желающих у нас намного, к нашему стыду, больше, чем мы в состоянии административно обслужить пока. И поэтому у нас сейчас 125, 134…
А. ВЕНЕДИКТОВ: С октября, да, 134?
И. КАЛИНА: Да, правильно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: 125 плюс 134.
И. КАЛИНА: И мы надеемся, что мы сумеем подготовиться к переводу еще нескольких сот – 400, 500 – образовательных учреждений. Но вообще настроение в коллективах такое, - мы много встречаемся с коллективами, с директорами, - что, наверное, как бы нам это не было трудно, нам придется, удовлетворяя требования образовательных учреждений, постараться завершить переход практически в первом квартале 2012 года.
С. БУНТМАН: Тогда и обсудим. Ну и раньше будем обсуждать. Спасибо большое. Исаак Калина, руководитель Департамента образования города Москвы, на «Родительском собрании». Ну прямо со следующего и начнем продолжать в этом же духе. До следующего воскресенья, до свидания.