Доступный детский спорт - Михаил Шнейдер, Светлана Журова - Родительское собрание - 2011-07-24

С. БУНТМАН: Ну что ж, давайте начнем. Кто-нибудь мне бумажечку принесите, чтобы я знал из программы, где какое время. Открываем «Родительское собрание». Быстренько, быстренько принесите мне бумажечку, чтобы я все времена знал, а то мы заговорились и о детском спорте, и обо всем, что этому сопутствует. Я напоминаю наши все выходные данные. Видео у нас сейчас не показывает, так что и не ждите, пожалуйста. Сейчас только есть у вас СМС-ки: +7 985 9704545. Телефон вряд ли, 363-36-59, уже за предыдущую передачу с нашими юными слушателями мы как-то наговорились почти что. Сегодня будем действительно говорить о доступном детском спорте, как он может быть доступен и в школе, и вокруг школы. И у нас в гостях Светлана Журова, вице-спикер Госдумы, олимпийская чемпионка, естественно, тут все, я думаю, знают, и председатель комиссии президиума Генсовета «Единой России» по развитию физической культуры и спорта, и директор московской гимназии № 45 Михаил Шнейдер. Всем добрый день.

М. ШНЕЙДЕР: Добрый день.

С. ЖУРОВА: Добрый день… утро.

С. БУНТМАН: Утро? Нет, у меня уже день давно, все давно началось. Спасибо, что пришли, спасибо, что приехали. Давайте поговорим о детском спорте. Вот звонила девочка в программу «Детская площадка», я спрашивал: «Какие предметы любите, какие не очень?». Она тут же ответила, что любит физкультуру. А почему? У них бассейн в школе, прямо в школе.

С. ЖУРОВА: Здорово.

М. ШНЕЙДЕР: У нас тоже.

С. БУНТМАН: У вас тоже, да?

М. ШНЕЙДЕР: Да.

С. БУНТМАН: Ну далеко есть не у всех. Вот скажите, пожалуйста, не только для уроков физкультуры, а что нужно именно для детского спорта, который… Ну, смотрите, школа есть, да, есть спортивные клубы, спортивные секции, где почти профессионально бывает, что дети там занимаются. Но детский спорт и детские соревнования – это не совсем то еще, это где-то между школой и профессиональным спортом находится, наверное, да?

С. ЖУРОВА: Нет, дело в том, что вот как раз здесь и надо провести нам какую-то линию, для нас самих очертить ее.

С. БУНТМАН: Ну давайте очертим. Я так неясно, а вы яснее очертите.

С. ЖУРОВА: Дело в том, что вот есть виды спорта, их сейчас уже достаточно много, которыми начинают заниматься практически профессионально с 4 лет.

С. БУНТМАН: С младенчества, да.

С. ЖУРОВА: И поэтому говорить о том, что когда уже ребенок приходит в школу, он уже профессионал, даже очень профессионал.

С. БУНТМАН: Да, но мы сейчас-то немножко оставим это. Это называется «дети-спортсмены», они уже потенциальные спортсмены.

С. ЖУРОВА: Это быстрее всего родители – спортсмены, которые в этом возрасте хотят своих детей сделать спортсменами.

С. БУНТМАН: Или родители, которые хотят видеть спортсменами и уже с самого…

С. ЖУРОВА: И решают…

М. ШНЕЙДЕР: Родители, которые хотят обеспечить свою старость.

С. ЖУРОВА: Хотя в Америке это называется «бизнес-проект, построенный сразу на ребенке».

С. БУНТМАН: Да, и идет ребенок или с ракеткой, или еще с чем-нибудь – вот, мне кажется, это то, чем надо заниматься именно с самого раннего возраста. Нет, я не имею в виду сейчас такого среднестатистического ребенка, у которого есть и должна быть физкультура в школе, но есть еще и спорт, которым он может заниматься, именно спорт в понимании любительского спорта вполне и в школьные годы. Он может играть во что-то, чем-то заниматься – бегать, прыгать. Наша школа почти массово занималась на стадионе «Буревестник», когда он был жив, царство ему небесное, там теперь спорткомплекс «Олимпийский», для тех, кто не знает. И сразу все это прекратилось.

С. ЖУРОВА: Ну вот смотрите, на самом деле и в советское время, вот вспоминая даже, как мы занимались спортом, дело в том, что практически сразу стояли такие достаточно серьезные задачи у государства, в том числе, чтобы практически как бы все дети стали великими спортсменами, ну, по крайней мере, они должны попробовать. Вот попасть в какую-то спортивную школу ты мог, даже, может быть, какое-то количество времени в ней позаниматься...

С. БУНТМАН: Ну вот смотрите, Михаил сомневается.

С. ЖУРОВА: Не-не, а потом начинался достаточно серьезный отбор. Потому что вот у меня, могу сразу сказать, вот даже в мой вид спорта пришли дети нашего города, Кировской и Ленинградской областей и прошли практически через секцию конькобежного спорта. Кто-то задерживался на месяц, кто-то максимум на год, но тот, кто уже хотел заниматься, задерживался там навсегда, ну или, по крайней мере, до 10 класса – это точно. Нельзя говорить, что все собирались быть спортсменами великими, но что спортсменами собирались быть – это точно.

С. БУНТМАН: Светлана, вы застали уже время, когда почти все спортивные, Михаил, они стали спортивные, когда секции стали очень направленными, когда стало… Вот уже вычисляя, это я вам точно говорю, это уже…

С. ЖУРОВА: Начало 80-х годов.

С. БУНТМАН: Вот! Московская Олимпиада, кстати говоря, вот если возьмем город Москву, она очень серьезно этому делу напортила, и особенно в центре. Когда стали большие объекты, а маленьких стало очень мало. Потому что когда на том же «Буревестнике», извините меня, ребята «пилили» лед кругами, это было замечательно – когда здесь они «пилят» лед, посередине играют в хоккей, тут занимаются фигуристы, причем на естественном льду все это происходило. И это была какая-то домашняя вполне обстановка.

М. ШНЕЙДЕР: Но с другой стороны, спасибо, что Олимпиада была, потому что с тех пор у нас спортивных сооружений почти не появилось профессиональных. Ведь, в общем-то, на футбол-то некуда пойти. Правда?

С. БУНТМАН: Ну это да. Но зато у нас же скоро будет…

М. ШНЕЙДЕР: Ну скоро да, если мы будем чемпионами мира. Значит, это я помню. Значит, относительно спортивных школ, конечно, тут зависело от вида спорта. Например, в такие школы, как футбольные, хоккейные, попасть было практически невозможно без жесткого отбора, потому что это популярные всегда были виды спорта.

С. ЖУРОВА: И фигурное катание, и художественная гимнастика.

М. ШНЕЙДЕР: Фигурного катания еще было довольно много секций, куда можно было как-то пристроиться. А вот попасть в футбольную школу, например, ЦСКА или в футбольную школу молодежи, которая в «Лужниках» базировалась, или в «Динамо» было совершенно нереально.

С. БУНТМАН: Ну или на Ширяево поле тоже.

М. ШНЕЙДЕР: Да. И вот как раз сейчас если говорить об изменениях, сейчас попасть значительно проще. Но не потому что школ стало больше, по-моему, больше их не стало. Я не имею в виду различного рода коммерческие школы, которые вешают объявления «Приходите, мы вас потренируем», потому что не понятно, кто там работает и каким образом они вообще тренерами стали. Ну и, конечно, проблема-то в том, что просто дети стали меньше заниматься спортом в принципе. Если говорить о спорте как о соревнованиях. Вообще разница между физкультурой и спортом, по-моему, очень простая: физкультурой занимаются для здоровья, спортом занимаются, чтобы выигрывать. В этом разница.

С. ЖУРОВА: А можно немножко поправлю? У меня тоже есть своя теория на этот счет, почему, например, меньше, может, в футбол стали приходить или в конькобежный спорт, тем более в лыжи или в легкую атлетику. Дело в том, что за это время, за вот эти 20 лет, я считаю, что в России открылось очень много других видов спорта, куда перешли дети, в том числе. Причем эти виды спорта как раз зачастую к спорту, может быть… они имеют отношение к спорту высших достижений, но не имеют отношения к олимпийским видам. Но это все почти единоборства. Вы знаете, сколько сейчас занимаются? Я думаю, что сейчас это один из массовых видов получается, потому что он более доступен, это проще, это действительно вроде как направлено на здоровье. И родители с удовольствием отдают туда детей. При этом при школах сейчас очень и модно, и, может быть, я считаю, правильно. У меня у самой ребенок сейчас в школе занимается тхэквондо. Занимается не для того, чтобы стать олимпийским чемпионом. Но в данный момент ему 7 лет, и я его отдала, чтобы он занимался как гимнастикой, вот чтобы он получил основы, базу для дальнейшего определения, в какой вид спорта он пойдет.

С. БУНТМАН: Движение, физика, координация, да.

С. ЖУРОВА: Да. Ну чтобы он умел отжиматься, был сильным, был гибким. Для этой цели я как родитель его отдала в этот вид спорта. Поэтому, вы знаете, и самое удивительное, что многие родители сделали то же самое.

С. БУНТМАН: Светлана, это как родитель вы себя утешаете или оправдываете?

С. ЖУРОВА: Не, не, не, вы знаете, я считаю, что каждый ребенок…

С. БУНТМАН: А человек пошел туда заниматься для того, чтобы или победить, или быть непобедимым.

С. ЖУРОВА: Вы знаете, я вообще считаю, что каждый ребенок должен начать спортивную карьеру как раз с хореографии. И чем раньше, может быть, тем лучше. Чисто получить обычные знания о движении. И поэтому хореография – это очень хорошее начало для спортивной карьеры.

С. БУНТМАН: Это понятно. Но давайте еще вот найдем для того, чтобы сейчас нам продолжать наш разговор действительно о том, что… Вот давайте: возможен ли спорт в школе, около школы, вокруг школы?

М. ШНЕЙДЕР: Возможен, конечно.

С. БУНТМАН: И как он возможен, и как оптимально это сделать?

С. ЖУРОВА: Можно, да, я свою теорию сразу скажу?

С. БУНТМАН: Да. Светлана, еще одна теория.

С. ЖУРОВА: Это не теория. На самом деле я считаю, что правда нам надо менять совершенно подход к урокам физкультуры в школе. И здесь должна быть, несомненно, база. Потому что многие скажут: «Хорошо, вот мы сейчас вводим третий урок физкультуры». Официально с 1-го числа по всей стране должен быть введен третий урок физкультуры.

С. БУНТМАН: А что это будет? Разговоры о бадминтоне?

С. ЖУРОВА: Нет, а в том-то и дело, что в тех рекомендациях или даже, скажем, в тех документах, которые придут во все школы, уже пришли, там написано, что это не должно с потерей физической активности произойти. То есть шахматы заменить третьим уроком физкультуры никак нельзя. Поэтому это должен быть урок физкультуры, который именно развивает физические качества у ребенка. Никак не по-другому. Поэтому вот смотрите, получается, что должна быть база, но в то же время должен быть интересный урок физкультуры. Он должен заинтересовать ребенка. Иначе он будет игнорировать, сколько бы уроков ни сделать.

С. БУНТМАН: А дальше соревнования. Самое интересное – это потом соревнования.

С. ЖУРОВА: Но на соревнования нельзя выходить без предварительной подготовки ребенка в любом случае.

С. БУНТМАН: Ну конечно! Вот именно потому что это был чемпионат школы, мы поэтому ухлопывали все – и всю физкультуру, и половину, и три четверти физкультуры – для того, чтобы готовиться к чемпионату школы по волейболу, где нам надо было в 6 классе играть с 10-классниками.

М. ШНЕЙДЕР: Ну, сейчас вам этого никто не разрешил бы.

С. БУНТМАН: Почему?

М. ШНЕЙДЕР: Потому что существуют СанПиНы.

С. БУНТМАН: Это кто такие? Китайский мастер Сан Пин?..

М. ШНЕЙДЕР: Нет, у нас отечественный мастер – господин Онищенко. Мы его очень любим. И вообще сейчас занятия спортом сопряжены с целым рядом серьезных формальностей. Ну, например, для того чтобы ребенок… Вот я простой пример приведу. У нас гимназия московская вполне успешная. У нас есть стадиончик, к сожалению, не со стандартным футбольным полем, потому что негде было делать…

С. БУНТМАН: Ну чуть поменьше, ничего страшного.

М. ШНЕЙДЕР: А половинка – вполне. У нас даже трибуна есть на 300 мест. И мы добились роста посещаемости нашего чемпионата. Правда, вы зря смеетесь, это очень важно. Вообще говоря, это отдельная тема – вообще что может ребенка увлечь, кроме уроков. Да, мы понимаем, что уроки все очень любят…

С. БУНТМАН: Нет, вы про мастера Сан Пина мне расскажите.

М. ШНЕЙДЕР: Так вот, когда у нас не было еще этого стадиончика, еще несколько лет назад у нас там был асфальт. И тогда дети совершенно спокойно там бегали, играли в футбол, и, в общем, никто за них при этом особой ответственности не нес. Как только у нас появился стадион с документацией, у меня в сейфе лежит документация на этот стадион… но поскольку нас не показывают, я не могу изобразить, какой высоты, но можете мне поверить, что это очень толстая пачка. Но это правильно. На все, включая на ворота футбольные, которые, кстати, в нашей стране не сертифицируются, но почему-то падают. Так вот, значит, с того момента, как мы этот стадион запустили, дети потеряли возможность выходить на это поле без взрослых. То есть они могут туда выйти только в сопровождении взрослого человека, будь то учитель или тренер – это второй вопрос. Они очень обижаются на нас, говорят, что мы им не даем играть. А у нас очень популярен футбол. Ну да, но, к сожалению, вот такие правила: перед тем, как они выходят на поле, они должны обязательно быть проинструктированы. Но понятно, мы им объясняем, что не надо, конечно, лететь вперед ногами на соперника, но мы понимаем, что спорт, к сожалению, не бывает без царапин, еще без чего-то. То есть, вообще говоря, вот эти правила, как и многие другие, неестественны, а все, что неестественно, мы понимаем, рано или поздно, конечно, это пропадает куда-то.

С. БУНТМАН: Это забота о здоровье детей.

М. ШНЕЙДЕР: Это забота о здоровье. Поэтому сейчас детей… просто вместо того, чтобы заниматься спортом, играть в виртуальный футбол, например. Это тоже очень увлекательная вещь. Я, правда, не играю, но вот вчера видел очередное объявление, что разыгрывается чемпионат по какому-то виртуальному футболу.

С. БУНТМАН: Это увлекательно, только вчера пишут на дисках во многих играх, что приводит… если подолгу играть, очень приводит к серьезным вещам.

М. ШНЕЙДЕР: Ну да. Но вот если говорить о СанПиНах, тем не менее, конечно, дети, как все нормальные люди, хотят двигаться и, как, в общем, большинство нормальных людей, хотят участвовать в чем-то. Далеко не все спортсмены в душе. А спортсмен кто? Это человек с амбициями, и это хорошо, человек, который хочет выигрывать, человек, который учится в процессе своих занятий правилам, это очень важно.

С. БУНТМАН: Это к вопросу о «вперед ногами», правильно.

М. ШНЕЙДЕР: Я, кстати, считаю, что мы ведь страна не спортивная на самом деле. Мы вот все пытаемся доказать всему миру, а мы страна абсолютно не спортивная.

С. БУНТМАН: По духу.

М. ШНЕЙДЕР: По духу. И не только потому что мы не умеем следовать правилам. Ну посмотрите, сколько у нас зрителей на спортивных мероприятиях с участием выдающихся спортсменов, которых у нас много. Да? С участием приезжих, когда у нас проводятся какие-то турниры интересные по разным видам спорта. Просто стыдно смотреть: на прекрасных аренах, которые у нас существуют, мы не видим аншлагов, даже когда… Ну я не знаю, элементарно возьмем баскетбол, который у нас вполне пристойно развит.

С. ЖУРОВА: Буквально добавлю даже. Даже когда был канал «Спорт», вот отдельный канал «Спорт», смотрибельность его была на уровне канала «Культура». Не поверите, но когда замеряли рейтинг, он по рейтингу практически был такой, как канал «Культура».

С. БУНТМАН: Да, да.

М. ШНЕЙДЕР: И у нас, к сожалению, спорт в стране заменяется разговорами о спорте. Разговоров у нас очень много. У нас очень много аналитиков, у нас очень много специалистов, причем в основном тех, кто сам никогда даже по мячу не бил. Хотя да, вот мы знаем, бывают тренеры…

С. БУНТМАН: Нет, это разные специалисты.

М. ШНЕЙДЕР: Но знаете, когда этим занимаются дети, в этом есть какая-то патология. Вот я смотрю по «Контакту», в «Контакте» есть очень много групп, где действительно всерьез обсуждают дети Лигу чемпионов, обсуждают, как кто должен играть. Но сами они не играют.

С. БУНТМАН: Михаил, вот отдельно само по себе все это неплохо. Вот главное – в сочетании. Потому что...

М. ШНЕЙДЕР: А в сочетании очень просто. Извините, нет базы в стране, базы нет.

С. ЖУРОВА: Но раньше было хуже. Вот мне хотелось сказать, что в Советском Союзе все-таки в любом случае тоже не такие уж объекты были. Сейчас вот, например, ледовых объектов значительно больше, чем было раньше, еще каких-то. Объектов вроде как стало больше. Но при этом мы вот действительно в связи с тем, что происходило у нас тут в последнее десятилетие и в 90-е годы, вот эта база школьная, она развалилась, я считаю. И вот что сейчас ресурсы должны быть потрачены на это. И должны действительно быть… вот я знаю, что сейчас нужно провести анализ, и вот сейчас мониторинг этот делается – вообще необходимость по стране, вот всю картину, спектр честный: вот в этом регионе нужно… понятно, он холодный регион, говорить об открытых площадках ну практически бессмысленно. Значит, ресурсы туда идут на строительство объектов и залов таких. Где-то, наоборот, площадки открыты.

С. БУНТМАН: А кто рассчитывает? Вот в этой студии мы с Фетисовым, я помню, еще несколько лет назад говорили об этом. А кто рассчитывает? Вот сейчас Михаил говорит: у нас есть стадиончик. Отлично. В другом месте, где-нибудь в Юго-Западе, где две школы смыкаются, у них общий стадиончик.

М. ШНЕЙДЕР: Есть и такое.

С. БУНТМАН: Да, есть такое. Есть школа, которая не может построить себе стадион, но она себе выкраивает великолепную… Я приезжаю в свой старый дом, смотрю из окна и вижу: у школы изумительная совершенно площадка с великолепным покрытием, которая пригодна если не для настоящего баскетбола, она мягковата для настоящего баскетбола, но там вполне стритбол идет. Гандбол, минифутбол, волейбол. То есть нормальное такое, с разметкой грамотной любой из этих игр, она может себе позволить.

С. ЖУРОВА: Это идеальный вариант.

М. ШНЕЙДЕР: Но только, понимаете, мы сейчас говорим о Москве, о мегаполисах. Причем тоже не в каждом мегаполисе еще это есть, да? А чаще всего…

С. БУНТМАН: А как рассчитать, как помочь это сделать?

М. ШНЕЙДЕР: Очень просто: одна школа – одно спортивное ядро.

С. БУНТМАН: Какое?

М. ШНЕЙДЕР: В зависимости от территории. Я могу сказать, где находится лучшее спортивное школьное ядро в Москве.

С. БУНТМАН: Где?

М. ШНЕЙДЕР: В англо-американской школе. А это школа при посольствах – американском, британском и канадском. Значит, там два футбольных поля, там еще много чего.

С. БУНТМАН: Полноразмерных?

М. ШНЕЙДЕР: Да. Потому что у них есть территория, и, как вы понимаете, в общем, это финансируется. Значит, вообще говоря, все эти игрушки очень дорогие. Для того, чтобы содержать школьный стадион, нужно тратить деньги. Я уж не говорю, что нужно для того, чтобы его построить. Значит, футбольное поле с хорошей травой искусственной, чтобы там можно было играть. Второй вопрос, насколько это вообще полезно, не всем полезно играть на искусственных полях. Но это все равно замечательно, это то, что сейчас спасает. И, кстати, нужно сказать, что в последние лет 7 – 8 построили довольно много таких полей в Москве, в области, в других городах. И действительно потянулись туда дети, потому что появились реальные возможности. И еще не нужно забывать, что детям очень важно то, что окружает эти все занятия. Это мы раньше могли где-нибудь в луже бегать, и нас это устраивало, теперь дети хотят, чтобы это было более или менее похоже на настоящие стадионы, на настоящие спортплощадки.

С. БУНТМАН: Совершенно верно. Мы продолжим, очень много аспектов есть, не забывайте нам слать СМС-ки свои, которые я буду читать. Через 5 минут продолжаем «Родительское собрание».

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Ну что же, мы сейчас продолжаем «Родительское собрание». И у нас в гостях Светлана Журова, вице-спикер Госдумы и олимпийская чемпионка, и директор московской гимназии № 45 Михаил Шнейдер. Мы говорим о школьном спорте. Ну вот смотрите, как этого нашего… (неразб.) великого зовут? СанПиН, да? Да. Вот это совсем мешает нам проводить соревнования нормальные?

М. ШНЕЙДЕР: Да нет. Это не мешает совершенно. У нас есть опыт, мне кажется, очень хороший: мы проводим… Я прошу прощения, что я все про футбол да про футбол, но так у нас просто сложилось. Я знаю школы, где проводят и другие соревнования. У нас тоже проводятся соревнования по плаванию, например, поскольку бассейн есть. Соревнования можно проводить, только есть одно железное условие – они должны проводиться для детей точно так же, как и для взрослых.

С. БУНТМАН: То есть?

М. ШНЕЙДЕР: То есть это должны быть жесткие правила, регламенты. Дети должны учиться подчиняться, должно быть нормальное судейство. А вот я могу сказать, у меня такой опыт есть – я в течение 10 лет тренировал футбольные команды детские без отрыва от производства, так сказать. Две команды у меня были. И это было время с 82-го по 92-й годы. Я оттуда вынес, кроме всех удовольствий, которые были связаны с этим, с самими занятиями, с соревнованиями, я вынес еще одно – что подавляющее большинство этих соревнований проводилось абсолютно нечестно. Вот мы сейчас говорим про взрослый спорт, что у нас там происходит. Ну, в основном речь, конечно, идет о видах спорта… Актуально, да? Понятно, что ни в конькобежном спорте, ни в легкой атлетике, ну я там не беру проблемы допинга, но там не подсудишь. Да?

С. БУНТМАН: Светлана, да, не подсудишь конькобежцев?

М. ШНЕЙДЕР: Ну а как там можно подсудить, если человек первый? Если только секундомерами…

С. БУНТМАН: Не допустить.

М. ШНЕЙДЕР: Ну, не допустить – это второй вопрос, да. Это проблема допинга и так далее.

С. БУНТМАН: Понимаете, это как с выборами, это не только собственно соревнования.

М. ШНЕЙДЕР: Да. Но мы сейчас говорим о том, что связано с детьми. Все-таки мы исходим из того, что детей в школах допингом не накачивают. И вот если взять спортивные игры, то, конечно, все это расписывалось, все это так же судилось. И когда мы начинаем сегодня…

С. БУНТМАН: На каком уровне?

М. ШНЕЙДЕР: Да на любом, на детском. У меня была нормальная детская команда, мы играли на разных чемпионатах.

С. БУНТМАН: Я имею в виду на каком уровне – это объем соревнований. Район, город?

М. ШНЕЙДЕР: Район, город, да. Вот у меня обе команды играли в первенстве Москвы, сам я судил первенство Москвы довольно долго. Значит, я могу сказать, что, конечно, всегда существовали вот эти вот какие-то подпольные развлечения взрослых. По разным причинам они там самореализовывались за счет детей. И, конечно, дети это видели, и это очень серьезно било по их стремлению в дальнейшем чем-то заниматься. Кстати, очень правильные решения были приняты в начале 90-х годов, когда группы энтузиастов стали создавать профессиональные по организации лиги. Например, Детская футбольная лига – это очень профессиональная организация, которая уже существует почти 20 лет.

С. БУНТМАН: Она есть?

М. ШНЕЙДЕР: Она есть, она финансируется, финансируется одной очень крупной нефтяной компанией. Я не слышал ни разу, чтобы там были какие-то проблемы с фэйр плэй. В Москве существует, скажем, Детская баскетбольная лига. По-моему, она даже не московская уже, а общероссийская. То есть на самом деле взрослые, которым действительно это небезразлично, пошли по пути создания различных лиг. Лиг сейчас огромное количество, в которых могут играть дети.

С. БУНТМАН: Это правильно?

С. ЖУРОВА: Правильно.

М. ШНЕЙДЕР: И многие создают их абсолютно спокойно на уровне просто договоренностей. Например, мы проводим соревнования, у нас участвуют шесть школ. Играют осень, весна. Ну потому что школьный сезон, а не потому что Фурсенко велел, ни тот, ни другой нам ничего не велели. Точно так же у нас играют взрослые команды, которые составлены из людей, живущих рядом – из выпускников, родителей и так далее. Вот есть такие маленькие лиги. Есть большие лиги, которые на всю страну распространяются, еще из других стран приезжают играть. То есть, вообще говоря, это движение в каком-то смысле вытекает из старых «Кожаного мяча», «Золотой шайбы» и так далее. И вот в игровых играх спорта…

С. БУНТМАН: Они даже чем-то лучше, потому что там были свои прелести, и у «Кожаного мяча», и у «Золотой шайбы».

М. ШНЕЙДЕР: Да. И там, вы знаете, достаточно высокий уровень, между прочим. Вот я смотрел игры Детской футбольной лиги, и там очень высокий уровень. Второй вопрос: дети не обязательно потом будут профессиональными спортсменами, но они, безусловно, получат очень много от этого. Ну, я уже не говорю о том, что игра в команде – это масса важнейших навыков.

С. БУНТМАН: Знаете, самые классные вратари, мы помним, 20-го века… Знаете, какие? Вот которые в студенческие, школьные времена были вратарями, два самых знаменитых футбольных вратаря. Это Владимир Набоков и Кароль Войтыла, в будущем Иоанн Павел II. И это действительно были очень серьезные вещи – что Набоков, который играл в Кембридже, что в своих…

С. ЖУРОВА: Можно чуть-чуть перебью? Мы когда говорим о футболе, мы совершенно забываем, что девочек у нас не меньше, чем мальчиков.

М. ШНЕЙДЕР: Они тоже играют в футбол.

С. ЖУРОВА: Девочки играют в футбол до какого-то момента. Давайте говорить, что девочки играют, конечно, в футбол, пока они там в начальной школе. Потом, наверное, вот это увлечение футболом все-таки у девочек уходит немножко на задний план, и, наверное, уже все девочки играть в футбол не будут. Поэтому давайте говорить, что физическая культура у нас не только футбол, а многое другое. Причем я ничего не говорю, для мальчишек, конечно, это самое классное увлечение, несомненно. Но что мы должны еще делать, чтобы наши дети были здоровы? Например, я совершенно считаю такую опять же идею, которая также высказывала и Фурсенко, нашему министру как раз образования. И мы говорим с ним о том, что надо, например, ввести такую норму, и она должна, конечно, оплачиваться, в том числе, ну не справятся все регионы с этой темой - это чтобы все дети за свое школьное обучение научились плавать, вне зависимости, где ты живешь. Живешь ты на Камчатке, значит, тебя должны довезти до бассейна и научить плавать. Выделить одну четверть за все десятилетие обучения в школе, чтобы ребенок получил значок «Умею плавать». Причем самое интересное, что освобождения от плавания, их не так много даже по показаниям, которые есть для того, чтобы освободиться от физкультуры. Как раз от плавания практически нет освобождений. Вот это то, что обязательно надо сделать. С теми катастрофами, которые творятся в лагерях, когда там ни учителя, бывает, не умеют плавать, ни дети, и ты никогда не знаешь, когда жизнь столкнет тебя с этой водной стихией, даже если ты к ней не имеешь никакого отношения.

С. БУНТМАН: Светлана, это достижимо?

С. ЖУРОВА: Я думаю, это достижимо. Если мы это все просчитаем и сможем это сделать федеральной программой на уровне Министерства образования, я думаю, это возможно.

М. ШНЕЙДЕР: Я абсолютно согласен с тем, что это надо делать, но есть одна еще проблема, помимо бассейнов, их, конечно, маловато, куда можно детей пускать, не во всякие можно пускать. Но, в принципе, это делается действительно. Вот к нам ходят… по-моему, в этом году восемь школ к нам ходили плавать. Конечно, это не так много часов, как наши получают. Но тут есть еще одно обстоятельство очень печальное, которое от нас с вами не зависит напрямую, и ни одна федеральная программа эту проблему не решит. Я бы вам мог, если бы было время, рассказать о том, какими способами родители борются против физкультуры и плавания в частности. Вы себе не представляете, какие справки они достают, чтобы только ребенок не плавал! Это вот наши родители. Если они даже меня слышат…

С. ЖУРОВА: «Он может заболеть», - они говорят.

М. ШНЕЙДЕР: Вы знаете, как я уже сказал, страна-то не спортивная, поэтому они считают, что чем он будет тратить время, он или она будут тратить время на плавание или на физкультуру в целом, пусть они лучше позанимаются тем, что придется сдавать в ЕГЭ.

С. ЖУРОВА: Да, это правда.

М. ШНЕЙДЕР: Вы знаете, вот эта на самом деле съехавшая, простите, «крыша» участия взрослого населения по поводу ГИА и ЕГЭ… Они действительно не понимают приоритетов. Я вообще считаю, что воспитательная работа в школе может строиться прежде всего на спорте и искусстве. Это те две сферы, где ребенок действительно действует.

С. БУНТМАН: Да, хорошо сказал.

М. ШНЕЙДЕР: Да, действует, понимаете? Вот мы там про действенный подход рассуждаем, про многие еще вещи. Но, к сожалению, вот у нас бассейн, прекрасный бассейн. И я вам скажу, что это страшно дорогая игрушка. Это не только деньги, которые требуются на поддержание функционирования этой сложной машины.

С. БУНТМАН: А вообще почему вы в нее вложились? Вот скажите как родитель.

М. ШНЕЙДЕР: У меня был предшественник, он, к сожалению, буквально недавно ушел из жизни – Леонид Исидорович Мильграм его звали. И в начале 80-х годов вот ему захотелось бассейн построить. И тогда, как оказалось, это было возможно, правда, говорят, ему это стоило инфаркта, но, тем не менее, он это пробил. После этого мы его два раза реконструировали, последний раз совсем недавно, и он действительно совершенно замечательный бассейн. И там работает коллектив… ну уже, понимаете, десятки лет люди работают. То есть все это достаточно дорого. Мы стараемся, чтобы эти люди получали достойную заработную плату. Потому что это не только тренеры. А вообще тренера по плаванию надо еще выучить. Мне кажется, это сложнее, чем выучить тренера по футболу, при всем уважении к футболу. Это очень тонкий вид спорта, ну, вид физкультуры. Потому что я согласен абсолютно… вот мы чемпионов не растим по плаванию. Если заводится какой-то такой ребенок, чьи родители хотят из него сделать чемпиона, либо с ним занимаются индивидуально, либо он просто идет в спортивную какую-то школу. Но я вам скажу, что 5, 6 классы… вот мы с 5-го начинаемся пока, у нас началки нет как у гимназии. Значит, 5 класс – сто процентов ходят, 6 класс – сто процентов. В 7-м начинаются родительские развлечения. И знаете, вот какие-то абсолютно глупые аргументы: а вот там волосы не просушили, а вот там простудится. На самом деле все это потому, что в нашем обществе приоритеты абсолютно не те у взрослых, касающиеся спорта. Там выйти на Тверскую, когда мы футбол выиграли, поорать – это пожалуйста. Посидеть в баре, что-то посмотреть за пивом – это пожалуйста. Когда речь идет о собственных детях, очень многие родители препятствуют их занятиям. Это, к сожалению, так. Другое дело, что мы с этим пытаемся бороться. У нас плавание – часть учебного плана. Не выполнил учебный план – извини, будешь летом сдавать. Поэтому мы как-то заставляем. Ну, в тех школах, в которых это не часть учебного плана, к сожалению, будет 40 – 50 процентов…

С. ЖУРОВА: Можно еще одну тему подниму?..

С. БУНТМАН: Сейчас я еще одно в скобках скажу. Когда мы говорим об этих приоритетах, я бы хотел отметить, что очень часто бывает то, что к спорту подходим не как к спорту, не как к соревнованию и спорту, а ко многим другим вещам – к науке, к знаниям, к экзаменам и так далее, к окончанию школы - подходим именно как к какому-то жесточайшему мортал комбат, вот какой-нибудь образца 80-х годов компьютерной игре или фильму, как к борьбе спортивной не на жизнь, а на смерть. Все для ЕГЭ, все для победы! И это родительское очень большое… действительно это травма похуже, чем можно получить на футбольном поле.

М. ШНЕЙДЕР: Ну еще в свое время, по-моему, в мемуарах Андрея Старостина… он писал, как его собственная семья отнеслась к тому, что они все пошли в футбол играть. Отрицательно.

С. БУНТМАН: Ну да.

С. ЖУРОВА: Можно еще на тему переключу, которая тоже важна? Мы же понимаем, что скамейка запасных сейчас увеличивается. И детей, которые уже по умолчанию с 1 класса практически не могут заниматься физкультурой, потому что у них есть какая-то справка, их число с каждым разом все увеличивается, и мы об этом говорим, и у нас паника где-то в какой-то степени. Я понимаю. Смотрите, какой есть подход. Вот есть московские школы здоровья, где это практикуется. Есть ряд регионов, например, Пенза, где тоже решают этот вопрос тем, что они вводят официально лечебную физкультуру, где приглашают специалистов и где с такими детьми… Они не сидят на скамейке запасных, с ними занимаются лечебной физкультурой. И через некоторое время уже есть рекомендация врача перевести его на обычный урок физкультуры. Вот это на самом деле тоже выход для тех родителей, которые принесут какие угодно справки, для того, чтобы ребенок… Хорошо, вы не хотите, чтобы он занимался физкультурой и у него есть противопоказания – пожалуйста, пусть он занимается лечебной физкультурой. И это фитнес, например, который тоже, в том числе, не требует, может быть, каких-то… ну, это не футбол, там нет контакта, там нет еще каких-то травм.

С. БУНТМАН: А в чем здесь заковыка?

С. ЖУРОВА: Заковыки нет, просто это нежелание директора школы вот это развивать, родительских комитетов, специалистов.

М. ШНЕЙДЕР: Существуют разработанные программы…

С. ЖУРОВА: Да, есть нюансы. И конечно, нужны специалисты. И вы знаете, здесь понятно, что, конечно, не каждый пойдет. Вот там есть сложность законодательная, правовая вернее. Не законодательная, федерального законодательства, а правовая. Но регион на своем уровне каждый может решить и таких специалистов по контракту сделать. Кстати, что мне понравилось в Пензе, вот очень интересный опыт. Вот у нас было большое совещание всех региональных департаментов и председателей комитетов по образованию всей страны. Нам показали школу, в которой, в том числе, дети внутри школы проходят все физиотерапевтические профилактические мероприятия. Там сделаны эти кабинеты. Ребенку не надо ходить в поликлинику, а это делается внутри школы между уроками, сразу после уроков. И это тоже способствует здоровью.

С. БУНТМАН: А это возможно?

С. ЖУРОВА: Да, это тоже возможно. Оказывается, такой опыт есть, вот сейчас его показывали всем департаментам образования, комитетам по образованию. Я думаю, что многие регионы сейчас задумаются и тоже пойдут по этому пензенскому, в том числе, опыту.

С. БУНТМАН: В чем причина, что так не делают?

М. ШНЕЙДЕР: Ну, причины разные. Во-первых, очень много мы потеряли специалистов, когда школы жили впроголодь. Кстати, давайте не будем заблуждаться, в большинстве регионов страны учителя сегодня продолжают жить впроголодь, потому что зарплаты в 7, 8, 9, 10 тысяч. Вот у вас тут один губернатор недавно очень хорошо рассуждал о ЕГЭ, а в его регионе зарплата учителя в хорошем лицее, это я знаю абсолютно достоверно, от 9 до 15 тысяч рублей.

С. БУНТМАН: Кто, Никита Белых?

М. ШНЕЙДЕР: У него, да. У него есть замечательный лицей, у него наверняка их больше, но я просто один знаю точно. И согласитесь, что специалист высокой квалификации, способный делать то, о чем сейчас говорится, все-таки подороже стоит. А поскольку сейчас в спортивных школах начали опять платить больше, то, естественно, хороший тренер…

С. БУНТМАН: Просто в школу не пойдет.

М. ШНЕЙДЕР: Он просто не пойдет, конечно. Кто сегодня работает в школах учителями физкультуры? Это либо люди, которые давно работают, либо это люди, которые просто энтузиасты, им страшно это дело нравится, они готовы работать и бесплатно тоже, потому что без этого они не могут жить. А в этом смысле спортсмены отличаются от других людей тем, что у них это возможно – вот такой энтузиазм. И, наконец, это могут школы, которые, тем не менее, достают все-таки какие-то ресурсы, и людям платят достойную зарплату. Второй момент – это, конечно, спортивная база. В большинстве наших школ сегодня спортивная база неудовлетворительная.

С. ЖУРОВА: И это мы говорим про Москву. А если взять регионы, то там еще ситуация не очень хорошая. Я хочу сказать, что, кстати, на регионы мы должны ориентироваться. Потому что если в Москве ребенок, помимо школы, может еще заниматься где-то спортом, то есть регионы, есть города, малые города или вообще там города-поселки, где вообще таких современных, даже не то что современных, вообще никаких объектов нет. А как раз это детей к спорту располагает.

С. БУНТМАН: Светлана, мне кажется, что должен быть… в принципе, когда мы говорили вот о разных… вот у вас стадион, или на две школы один стадион, я говорил о площадке такой достаточно универсальной для спортивных игр. Ведь это сами делают, да? Это сами вот выкручиваются, исходя из своего пространства, средств и так далее. Но ведь, может быть, можно, если промониторить ситуацию? Есть же, в принципе… и разработанные можно, и можно сделать, и можно закупить, и рекомендации, несколько типов, нечто вроде каталога спортивного оборудования…

С. ЖУРОВА: Да есть это все. Нет, это все есть.

С. БУНТМАН: А если все есть, то тогда чего…

С. ЖУРОВА: Нет, нам нужны деньги, деньги!

С. БУНТМАН: По разным кошелькам.

С. ЖУРОВА: Вот смотрите, сейчас регионы, муниципальное образование, далеко не все могут себе позволить даже площадку за 2 миллиона рублей, которая вот обычная, универсальная площадка. Для них, для маленького поселения, это огромные деньги. Почему я и говорю, что, в принципе, после вот сейчас глубокого, достаточно быстро проведенного мониторинга, который, я считаю, обязательно надо сделать и Министерству образования, и Министерству спорта совместно, надо сделать федеральную программу по плоскостным сооружениям. Построить их как можно больше. Мы можем построить дворцы. Все, конечно, хотят дворец за 200 – 300 миллионов рублей. Но за 200 – 300 миллионов рублей мы построим 300, 100, 200 площадок. И они будут у нас в маленьких городах, и люди будут за это очень благодарны, потому что эта площадка будет занята с утра до вечера, и во время школьных занятий, и после них, и взрослыми, и детьми. Абсолютно точно. Поэтому вот эта программа должна быть, в том числе, федеральная, регионы сами не справятся. Ну хотя бы на софинансировании, что-то подготовили, какие-то коммуникации, может, подвели, а все остальное делается… и оборудование, и инвентарь, и покрытие должны делаться уже за федеральные деньги. Это должна быть федеральная программа.

М. ШНЕЙДЕР: У нас есть даже нормативная база. Новые федеральные стандарты как раз предполагают в той части, как говорится, условий, необходимых для реализации федеральных программ, говорить о необходимости спортивного зала в каждой школе, площадки спортивной. Конечно, в крупных городах можно привлекать партнеров. Ну как они сейчас, спонсорами называются, да?

С. ЖУРОВА: Родителей, как обычно.

М. ШНЕЙДЕР: Иногда родителей, иногда не родителей. Но вот идея, кстати, что если это хорошее спортсооружение, его можно в аренду сдать и получать какие-то деньги – это глупость. Это, во-первых, нельзя делать, потому что дети останутся за забором, а во-вторых, это экономически, мы считали, абсолютно неэффективно. Ну и надо не забывать еще одну вещь. Значит, мы все-таки говорим когда о благополучных регионах – понятно, дети из благополучных семей, для них вот это все, может быть, не столь актуально. А для детей из семей неблагополучных это, наверное, единственный способ уйти от потенциального правонарушения. Спорт – это социальный лифт. Кстати, если мы опять же посмотрим на мировую практику, не на нашу, может быть… хотя нашу тоже было бы интересно исследовать, но у нас вообще не развита такая наука, которая антропология спортивная как часть социальной антропологии. Значит, интересно, ведь подавляющее большинство звезд спортивных вышли из семей не обязательно неблагополучных, но, скажем так, по уровню достатка не самых богатых.

С. БУНТМАН: Вы знаете, вот мы не дошли до этого, сейчас во многих странах вот такой социальный лифт, как большой спорт, например, для бедных слоев, для эмигрантов и так далее, они перешли, потому что это стало лжелифтом для очень многих. Понимаете? Потому что слишком много человек на место получается. Большой спорт-то не резиновый. Вот сейчас одна из основных социальных программ была в Западной Европе и той же Франции – чтобы ребята, вот эти ребята из этих слоев, мечтали не только о спорте. Там другое…

С. ЖУРОВА: Конечно.

С. БУНТМАН: Там великолепная была футбольная программа, вот начиная с начала 90-х годов во Франции, но потом она перешла некий рубеж, и уже надо другие.

М. ШНЕЙДЕР: Потому что люди видят не только будущие спортивные успехи, они видят что-то большее, чем в обычной своей практике серой. Ведь соревнования – это еще и некая эстетика, это взаимоотношения между людьми совершенно другие.

С. БУНТМАН: Это образ жизни, это образ во всех смыслах этого слова.

М. ШНЕЙДЕР: Конечно.

С. ЖУРОВА: Можно я еще уйду в одну тему? Это наполнение уроков физкультуры. Которую мы сегодня не стали… потому что зачастую не хотят заниматься, потому что неинтересно, не нравится.

С. БУНТМАН: Как мне здесь написали: «Уроки физкультуры – это уроки физкультуры».

С. ЖУРОВА: Да, да, да. У нас вот был проект, вот сейчас мы только подвели итоги, у партии «Единая Россия» был проект «Урок физкультуры 21-го века». Мы его реализовали вместе с Ольгой Слуцкер, Федерацией фитнеса и аэробики. 1800 заявок пришло новаторских подходов к уроку физкультуры. Там были разные номинации. Вы знаете, не поверите: ладно, что были предложены очень интересные уроки, у нас новаторы-учителя, слава богу, есть. Мы с Министерством образования сейчас будем менять определенный стандарт, вводя еще какие-то новые дисциплины, более интересные уроки, расширяя их. Этого уже удалось добиться. Но смотрите, что удивительно. Вы знаете, какое самое большое количество заявок было подано, от какой отрасли? Уроки физкультуры в детском саду! Мы сегодня не говорим об этой теме, но это очень важно. Во-первых, сейчас говорят, что в регионах собираются убрать инструктора по физкультуре в детском саду. И это будет делать воспитатель.

С. БУНТМАН: Нельзя.

С. ЖУРОВА: Ну слушайте, ну до чего мы дойдем, если будут воспитатели еще заниматься и физкультурой? Ну это катастрофа. И я хочу сказать, что там как раз новаторства очень много, там люди реально придумывают новое оборудование, они фантазируют, они с детьми делают такие интересные вещи! Именно там, кстати, формируется у ребенка устойчивое восприятие правильное урока физкультуры в дальнейшем, когда он придет в школу. Поэтому вот эта тема наполнения урока физкультуры немаловажная.

С. БУНТМАН: Это точно. «А что вы делали?» - «Ну так, мы походили, чуть-чуть пробежались, оделись и ушли». Половина освобожденных стояли в углу зала.

С. ЖУРОВА: И еще можно про соревнования? Нам надо, конечно, делать клубную систему, школьную клубную систему, в которой будут участвовать не дети-спортсмены, в спортивных секциях которые уже занимаются и выступают за честь школы и за это получают хорошие оценки по другим предметам, а дети, которые просто хотят заниматься спортом. Чтобы те же «Золотая шайба» или «Кожаный мяч» были не среди детей-профессионалов, а среди детей, которые не занимаются как раз в спортивной школе.

С. БУНТМАН: Да это просто должно быть среди школ, среди районов и так далее.

С. ЖУРОВА: Да. Вот у нас сейчас есть президентские состязания, президентские игры. Вот это соревнование, которое, например, я считаю, не должно… в данный момент, мы знаем с вами, его сделали по отдельным видам спорта. Вот мое глубокое убеждение - я разговаривала уже с департаментом, как раз который в Министерстве спорта за это отвечает, слава богу, меня тоже услышали и считают, что это правильно, мы с Ириной Родниной тоже долго обсуждали эту тему – что это должны быть соревнования по всем видам спорта одновременно. «Большая эстафета», «Веселые старты». Но это не должно быть вот так сугубо: легкая атлетика, пробежали сто метров, эстафета, проплыли. Не все дети и не во всех регионах могут реально иметь доступ к бассейну. Значит, уже у них ограничивается возможность участия. Мне кажется, что должны быть большие игры, которые покажут, кстати, по телевизору. Вот представьте, будет финальная часть президентских игр вот этих показана по телевизору. Дети обычные, замечательные, в деревне, возможно, и они могут кидать мяч или ездить на велосипеде.

С. БУНТМАН: Не можно, а нужно. Но здесь это один из аспектов. Еще несколько аспектов мы не затронули, и, на мой взгляд, такой важный. Вот буквально одну фразу, здесь очень многие пишут, и об этом мы с Фетисовым несколько лет назад говорили. Он проходил вот в Москве, на некоторых вещах висящие замки после определенного времени на спортивных сооружениях в школах и так далее.

М. ШНЕЙДЕР: Бывает и так, да.

С. ЖУРОВА: Опять же СНиПы. Дело в том, что взрослые не могут находиться в том зале, где дети. Особенно если для этого нет условий – душа и всего остального. Поэтому в школу родителей, взрослых и детей даже после учебного процесса пускать уже нельзя.

С. БУНТМАН: Ой, ну ничего. Вот сейчас если кто внимательно прочтет распечатку или переслушает…

М. ШНЕЙДЕР: Позитива все-таки больше.

С. ЖУРОВА: Нет, позитива больше.

С. БУНТМАН: … в общем-то, будет достаточно понятно, что в принципе нам здесь нужно. Спасибо за «Родительское собрание» Светлане Журовой и Михаилу Шнейдеру. Спасибо. Всего доброго.