Итоги года: конференция со слушателями - Родительское собрание - 2011-07-03

К. ЛАРИНА: 11 часов 10 минут. Доброе утро. У микрофона уже Ксения Ларина. Спасибо Сергею Бунтману и всем остальным Бунтманам за замечательное музыкальное настроение, которым они зарядили наш сегодняшний эфир. Надеюсь, в том же жанре продолжим и дальше, хотя, увы, без музыки и без песен. Ну, мы сами по себе музыка. Мы – это я и Светлана Ростовцева, звукорежиссер сегодняшнего эфира. Значит, через несколько секунд начнем наше «Родительское собрание», у нас там объявлено очень строго название «Конференция со слушателями». Но вы не бойтесь слова «конференция». Когда мы употребляем его относительно эфира, мы имеем в виду прямое интерактивное общение с аудиторией в течение всей передачи. Мы сегодня вместе с вами попробуем подвести итоги учебного года, который был непростой. А когда он был простой? Много всего случилось, но чуть позже я как бы основные точки вам предложу для обсуждения и очень на ваше активное участие, тем более что вам все время не хватает выхода в эфир во время наших тут посиделок со всякими экспертами. Как-то очень плотно общаемся друг с другом, а с аудиторией общаемся меньше, что неправильно. Я обязуюсь исправиться к следующему сезону, постараюсь, просто вот буду себя заставлять специально оставлять место для ваших звонков.

Значит, а пока сейчас напомню номер телефона: 363-36-59. Номер СМС +7 985 9704545. И несколько слов о программе дальнейшей моего отрезка эфира. Значит, на следующий час у нас «Говорим по-русски», как обычно, с Ольгой Северской и Мариной Королевой. После часа дня программа «Книжное казино», и сегодня у нас в гостях будет Андрей Бильжо, который представит свою новую книгу, называется она «Мои классики». Вот об этом мы поговорим, хотя с Андреем можно, в принципе, обо всем разговаривать и обсудить текущие моменты, в том числе. И в 14 часов в программе «Дифирамб» я очень рада сегодня увидеть Валерия Тодоровского, кинорежиссера, сценариста и продюсера, автора многих культовых, не побоюсь этого слова, фильмов. Ну и последняя его по времени работа вот уже двухгодичной давности, но, тем не менее, продолжает оставаться обсуждаемой и востребованной – это, конечно, фильм «Стиляги». Сегодня мы с Валерием поговорим и о кино, и о жизни, и о политике, это, безусловно, так. Значит, напомню, Валерий Тодоровский в прямом эфире в программе «Дифирамб» после 2-х часов.

По поводу «Сетевизора» скажу. Значит, у нас транслируются на видео программа «Дифирамб» обязательно и программа «Говорим по-русски». Сейчас без «Сетевизора», только по радио.

Ну, а теперь внимание. Значит, еще раз напомню средства связи наши – это телефон 363-36-59, СМС +7 985 9704545. Мы говорим о прошедшем завершающемся учебном годе. Итак, что такое учебный год 2010 – 2011? Конечно, он ознаменован невероятным количеством скандалов… Будьте добры, позвоните кто-нибудь в эфир, я хочу проверить, работает телефон или нет. Может быть, Светка позвонит или кто-нибудь из слушателей, а то я не понимаю, работает телефон или нет. Потому что если он не работает, никакого смысла вообще нет выступать по радио. А, вот вижу, нормально, все, работает. Значит, конечно же, скандалы вокруг Единого госэкзамена. И я думаю, что имеет смысл обсудить с вами тему ЕГЭ в принципе, плюсы и минусы. Но только спокойно, без надрыва, что называется, потому что мы кричали, орали в течение всего года, а сейчас давайте все-таки перейдем к единому мнению и предстанем перед фактом, наконец-то, что Единый госэкзамен есть и будет. Я думаю, что вряд ли его кто-нибудь отменит. А тем более, что не так уж плоха эта система тестирования, вопрос все-таки механизма, вопрос стандартов, вопрос, как составлять тестовые программы для Единого госэкзамена, поскольку все равно он такой. Может быть, какие-то вариации могут быть. Я предлагаю обсудить плюсы и минусы ЕГЭ вот с точки зрения его целесообразности и эффективности как контрольно-измерительного материала мозга наших детей.

Конечно же, много было разговоров о том, что отсутствует на сегодняшний день внятная стратегическая линия, стратегия вообще развития национального образования. Чиновники, к сожалению, нас не радуют креативностью, и этот год лишний раз убедил меня лично в том, что никакой стратегии не существует. Если раньше хоть какие-то попытки какой-то концепции перспективной мы обсуждали, сегодня ее нету. Оттого и движения такие… (неразб.), косметический ремонт системы образования, который имитирует деятельность, имитирует реформы, а на самом деле ничего не происходит, становится только хуже. Мы это видим по результатам международных исследований выпускников школ и вообще школьного образования, где мы по-прежнему плетемся в хвосте, и с каждым опросом, с каждым исследованием все хуже и хуже ситуация. Конечно же, мне кажется, в этом году не хватило серьезного разговора на тему учителя и вообще системы преподавания, которая сложилась в нашей стране, в нашем обществе. На мой взгляд, она категорически устарела, и в этом смысле необходимы срочно какие-то уже возможности для того, чтобы учителя могли бы повысить свою квалификацию. Вопрос только, куда повысить, что нужно сделать для этого, каким образом проводить эту квалификацию, что нужно требовать от сегодняшнего учителя. И эта тема мне тоже представляется невероятно важной.

Кстати, я тут когда готовилась к программе, прочитала несколько интервью очень уважаемых людей. Это, во-первых, Александр Асмолов... Это все в «Российской газете», там у них очень хорошая рубрика «Образование», которую ведет, по-моему, Шестаков. Да, совершенно верно. У них там просто подряд шли несколько интервью. Вот Александр Асмолов, директор Федерального института развития образования, зав. кафедрой психологии и личности МГУ. И второе интервью тоже в «Российской газете» - это Исаак Фрумин, проректор Высшей школы экономики. Вот они как раз оба, независимо друг от друга, какие-то болевые точки года назвали. И мне кажется, что они очень смыкаются с тем, о чем мы с вами думаем, когда сидим, заседаем тут на наших «Родительских собраниях». Значит так, давайте назову. Значит, по поводу Единого госэкзамена Александр Асмолов считает, что огромное количество минусов есть у этой формы экзаменационной. Среди минусов главный – это натаскивание, дрессура и некорректно сформулированные ответы. «Хотели создать относительно независимую от школы диагностику качества знаний, но сделали систему, - говорит Асмолов, - которая часто сводится к вопросам, нацеленным на зубрежку, воспроизводству полученных знаний и ничего более». Но, тем не менее, Александр Асмолов не считает Единый госэкзамен главным виновником того, что в России снижается уровень знаний. «Знания – это смешная вещь, проблема заключается в другом. Ситуация заключается в том, что сегодня в России идет раскачка мотивации к знаниям». Ну вот мы тоже об этом говорили, что сегодня знания, многие тоже с этим соглашались из наших гостей в течение года, перестали быть необходимостью для человека, который либо поступает в институт, либо заканчивает школу. Тут самое главное – получить бумажку, получить корочку. Ну а там дальше уже, что называется, как тебе повезет, какими связями обладают твои родители, каким кошельком обладают твои родители, возможно, повлиять на каких-то представителей различных вузов, куда угодно поступить, лишь бы получить заветный диплом. А дальше уже устраиваешься, что называется, как можешь. И это, конечно, самое грустное. Все это показывает, что мотивация к получению знаний на сегодняшний день отсутствует вообще. Ну, за редким исключением: когда люди идут в творческий вуз, они хоть как-то понимают, что у них есть какой-то талант, актерский, или музыкальный, или литературный и прочее. Творческие вузы мы не берем. А что касается выбора профессии, специальностей, сегодня разговор просто настолько примитивный по этому поводу, по поводу перспектив личной карьеры, что просто даже неловко становится за выпускников.

Еще из тех проблемным тем, которые касаются нашей сегодняшней школы, тоже мне как-то очень созвучно то, что говорит Исаак Фрумин, проректор Высшей школы экономики. Школа должна понимать, - это тоже, кстати, одна из любимых тем Алексея Венедиктова, - что сегодня как учитель, так и школа не являются единственным уникальным источником информации для ребенка. И пока школа и учителя это не поймут, они будут стремительно отставать от своих собственных учеников. И это самое, конечно, главное, и именно с этим связана, как мне кажется, проблема кадрового состава. Потому что и люди пожилого возраста, предпенсионного возраста, те, которые с советских времен работают в школе, они привыкли совсем к другому общению – они привыкли к тому, что ребенок приходит, я ему читаю свою лекцию, потом задаю на дом задание, потом задаю вопросы, он отвечает, и все. Но на самом-то деле сегодня сама система общения на уроке должна быть другой. Я все-таки настаиваю, и тоже об этом говорили, что только дискуссионная форма вообще может спасти нашу школу от полной деградации. Когда ты не отвечаешь урок, зазубренный дома, а когда все-таки ты принимаешь участие в обсуждении, и учитель в этом смысле является и модератором, и участником дискуссии, но никак не носителем единственно верной истины. Это невозможно, так сегодня общаться невозможно.

Теперь дальше. Опять же обращаюсь к Исааку Фрумину по поводу культуры, вообще общей культуры населения, которая стала гораздо беднее. Тоже я думаю, что правильный диагноз ставит Исаак Фрумин, когда вспоминает о советской власти. «Большевики за счет жесткой социальной инженерии проводили довольно эффективную культурную политику, прививая подрастающему поколению примерно один и тот же набор культурных образцов». Сегодня уже много детей, которые никогда не читали сказки про Колобка. Учитель говорит: «Ну ты как Колобок», - и полкласса не смеются. Ну, можно привести массу других примеров, когда какие-то культовые фразы и цитаты из художественных произведений или из кино советского, которые сегодня уже мало кому известны. Вот мы там обсуждали с Ирой Петровской, когда она со студентами пыталась обсудить какую-то телевизионную передачу, вспомнила про фильм «Пять вечеров» и поняла, что этот фильм никто из студентов не видел и вообще не знают, что это такое. Но к этому тоже надо относиться спокойно, я считаю. Жизнь как-то движется вперед, у них свои культурные коды, надо это учитывать.

Возвращаюсь к Фрумину. «Я понимаю, - говорит Исаак Фрумин, - почему родители забирают своих детей из школы, где более 25 процентов мигрантов. Не потому что дети мигрантов плохие, а потому что учителя не готовы к этой многокультурной ситуации в школе». Опять же возвращаемся к учителям. Безусловно, не готовы, поскольку сегодня дети самых разных национальностей в одном классе присутствуют, и к этой ситуации тоже многие учителя не готовы, не понимают, как работать с многонациональной, многокультурной средой. Также не учитывается, что тоже очень важно, социальное расслоение. Это тоже факт нашей жизни, никуда не деться – есть бедные, есть богатые, ну, есть более или менее какая-то такая буржуазия, но это совсем такой слой небольшой на сегодняшний день. Вот социальное расслоение тоже необходимо, конечно, учитывать в разговоре с учениками и вообще в способе ведения урока, в способе развития программ учебных в школах.

Еще одна тема и потом все, включаю телефон. «Сегодня стратегически важным является внимание ко всей внешкольной среде, - говорит Исаак Фрумин, - потому социализация сегодня происходит именно там. И Интернет, и телевидение, и товары, и детские услуги играют не меньшую роль, чем школа». И дальше он говорит о системе дополнительного образования, которая должна быть, но не такой архаичной, как сегодня. Это опять наследие советское – все эти кружки какие-то, выжигание, выпиливание, авиамодельные кружки. Совсем другая сегодня задача для дополнительного образования, для того, чтобы помочь подготовить к тому ремеслу, которое человек себе выбирает в какой-то степени. Ну, технические возможности другие. Какие там лобзики и выжигание? И мало этого, по поводу музеев науки тоже я совершенно согласна с Исааком Фруминым, мы тоже эту тему обсуждали. Музеи науки должны быть современными, чтобы туда было интересно школьнику приходить, а не смотреть там по сто раз одно и то же, что у нас сегодня музеи, к сожалению, в этом смысле тоже очень сильно в техническом оснащении, в продвинутости, в возможностях отстают от современных научных музеев, которые существуют во всем мире. Ну и последнее – помогать семье, тоже говорит Исаак Фрумин. Не в смысле материальном, хотя и это тоже не мешало бы. «Родители часто не понимают, что делает школа, - говорит Исаак Фрумин. – У них нет времени разбираться, что там затевается. Сейчас родителям нужно большое усилие, чтобы понять, что делает школа. Одним словом, поможем родителям, они будут работать на школу».

Конечно же, ЕГЭ будет обсуждаться и в следующем сезоне, безусловно. Я знаю, что там уже очередная общественная организация создается, в которую входят родители, педагоги и студенты, по поводу вообще борьбы с ЕГЭ как с единственно возможным измерителем знаний на выпуске. Будут опять обсуждать. Не забудем еще, что закон «Об образовании» в этом году пытались обсуждать в обществе. Но как-то не очень, не так это пошло, как закон «О полиции», это было такое топовое обсуждение. А вот закон «Об образовании» как-то не получил такой широкой огласки, хотя действительно все было доступно, открыто, можно было с ним ознакомиться. Я вот сама его прочитала, мы даже несколько передач на эту тему делали. Но общество как-то не сильно откликнулось.

Ну и, конечно, апофеозом учебного года стала новость, которую я получила сразу же, как только пришла на работу – с нового учебного года школьники в Белгородской и Костромской областях ежедневно перед началом занятий будут хором исполнять российский гимн. По мнению местных властей, это поможет воспитывать учеников патриотами. А в Госдуме считают, что если пилотный эксперимент удастся, его можно применить по всей стране. Вот я все, конечно, понимаю, только не понимаю, каким образом можно будет обсудить вообще итоги этого эксперимента. Что мы должны… знают ли они слова? Ну, слова можно выучить за один день, за два часа. А как это вы будете оценивать? Или у вас есть критерии оценки качества патриотизма? Вот все, что касается патриотизма и прочей дребедени, тут они все успевают. Тут они успевают 25 тысяч указов принять и распоряжений сделать. Тут мы молодцы, можем отчитаться.

Ну что, вопросы смотрю, которые пришли. Да, вот чудовищную инициативу обсудить гимнопения. «То ли еще будет», - пишет нам слушатель из Петербурга. «В Башкирии принудительно в школах заставляют всех школьников изучать башкирский язык. Получается, что любая национальная республика в России вправе сделать это? Почему нет реакции Министерства образования Российской Федерации? Не нарушает ли это закон РФ?» - спрашивает наш слушатель из Звенигорода, а не из Башкирии. Я не знаю, что касается законов, но мне кажется, тут вопрос этики. И мы когда эту тему обсуждали, я слышала этот «Разворот», который вели Матвей Ганапольский с Татьяной Фельгенгауэр, по поводу мальчика, который не аттестован по башкирскому языку, его там не перевели в следующий класс. Не знаю, чем дело кончилось, но мне кажется, что если люди живут постоянно в Башкирии… как сказал его папаша, что вот он всю жизнь живет и не будет чужой язык учить, это меня, конечно, глубоко потрясло. Во-первых, это наша страна, Российская Федерация, никто не спорит, что государственный язык – русский. Но в Башкирии есть свой национальный язык, который обязателен для изучения гражданами, которые там находятся, на этой территории, и собираются жить там дальше. Это вот похожая ситуация по поводу прибалтийских языков – эстонского, латышского и литовского – в эпоху советской власти, когда туда масса людей советских русскоязычных приехала жить и работать, но не считали необходимым учить этот «птичий» язык: зачем, пусть по-русски говорят. А почему они должны говорить по-русски? Это язык их. Мне кажется, что не правы родители, мог бы и выучить, ничего бы с ним не случилось. А что касается законов – не знаю, я говорю только о каких-то вещах этических.

Так… «Не ждите чуда, - пишет преподаватель из Петербурга. – Есть активные родители, надо учить их заниматься со своим ребенком. Чтобы провести повторение элементарных определений, родителям не нужны серьезные знания по предмету. Можно ли сделать передачу на эту тему?». Можно. Можно поговорить о том, как родители должны участвовать в процессе приготовления уроков. «Год заканчивается, начинается новый. Итог: советская школа реформирование саботирует». В какой-то степени согласна я с нашим слушателем из России.

Ну что, давайте я телефон включу, вижу, что есть звонки. Наш номер 363-36-59. Я напомню, тема сегодняшней передачи «Итоги учебного года». Воспользуюсь, конечно же, еще СМС, обязательно я обращусь к вашим репликам. Может быть, ваши частные истории, может быть, ваши рассуждения о том, насколько сегодня эффективна школьная система преподавания и школьная система измерения знаний, оценок. Ну и прочее, прочее. Кстати, приветствуются звонки от преподавателей, от учителей тоже, пожалуйста. Телефон включен, один звонок успеваем до новостей взять. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, да…

К. ЛАРИНА: Добрый день. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Андрей Олегович.

К. ЛАРИНА: Пожалуйста, Андрей Олегович. Вы кто, простите, по профессии?

СЛУШАТЕЛЬ: Я – учитель физики.

К. ЛАРИНА: Прекрасно! Учитель физики. Есть, что сказать?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, во всяком случае, я еще и эксперт ЕГЭ.

К. ЛАРИНА: Прекрасно. Давайте еще расскажите нам про ЕГЭ, вот про плюсы и минусы. Вы, наверное, защитник Единого госэкзамена, да?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, вы знаете, я защитник.

К. ЛАРИНА: Тогда объясните, пожалуйста, нам, неразумным родителям, в чем все-таки преимущество именно этой экзаменационной формы?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, во-первых, потому что преимущество хотя бы в том, что учитель как бы незамылен. Тот, кто проверяет, отделен. Я все-таки считаю, что одни учат, а другие должны проверить, как ребенок выучил. Понимаете? Это первое. А во-вторых, это честная процедура, это все-таки прозрачная. Я все время думаю: ну если кто-то против ЕГЭ, что он предлагает? Понимаете, я не хочу возвращаться к прошлому, когда, в общем-то говоря, было сильное давление на учителя. Понимаете?

К. ЛАРИНА: Да-да, это я поняла. А что касается… Давайте тогда так вас спрошу, чтобы не повторяли все время все те же как бы аргументы в пользу ЕГЭ. А что, вам кажется, пока не удалось сделать в этой системе оценки? Что бы вы исправили в этом, пока не поздно?

СЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, что нужно прежде всего отношение изменить к ЕГЭ. Понимаете? Не делать из него такую уж страшилку. Потому что тот человек, который нормально занимался, он сдает. Мне очень нравятся задания ЕГЭ, во всяком случае, по физике. Мне нравится и то, как это проводится. Мне нравится, что, в общем, независимая экспертиза, проверяется двумя экспертами. Если расхождения, то еще и третий эксперт подключается.

К. ЛАРИНА: А почему столько скандалов с ЕГЭ, особенно в этом году? Почему столько подлогов, каких-то махинаций, попыток обмануть?

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, Ксения, вот вчера я смотрел передачу по телевизору, не буду называть названия. Там обсуждался следующий момент: когда производился опрос…

К. ЛАРИНА: Ой, Андрей Олегович, можно вас попросить повисеть в трубке, или это проблемно?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, давайте.

К. ЛАРИНА: Можно, останетесь на линии? Мы сейчас новости послушаем. Да? Давайте.

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно, конечно.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Продолжаем наше «Родительское собрание». Напомню, что мы сегодня говорим о том, чем был славен год учебный, который вот сейчас завершается. Напомню средства связи: 363-36-59 – телефон прямого эфира, СМС +7 985 9704545. Андрей Олегович, вы здесь?

СЛУШАТЕЛЬ: Да-да, я слушаю.

К. ЛАРИНА: Спасибо большое, что дождались. Итак, вы вспомнили про передачу…

СЛУШАТЕЛЬ: Да-да, там говорилось, что происходил недавно опрос, и более 40 процентов опрошенных готовы были поступиться любыми принципами, любыми нормами ради достижения цели.

К. ЛАРИНА: Да, я помню эту историю.

СЛУШАТЕЛЬ: И потом было сказано, что среди молодежи этот процент намного выше. И вот, к сожалению, мне кажется, что здесь, в общем, и формируется такая мысль, что достичь этих баллов любой ценой. Хотя, вы знаете, мне очень нравится, особенно у нас, я звоню из Петербурга, что у нас все-таки, в общем-то говоря, есть такая тенденция: нет, я буду сдавать честно, потому что действительно… вот есть и такая, может быть, не очень видная, что честь важнее оценки.

К. ЛАРИНА: Да, прекрасный лозунг, мне тоже он очень нравится.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, мне тоже он импонирует.

К. ЛАРИНА: Ну а когда жизнь на карту ставится? У нас же как, понимаете, хорошо, когда такие красивые слова перед тобой маячат, а если ты не наберешь нужных баллов, ты пролетаешь в институт, а если ты мальчик, ты пошел в армию. Вот, понимаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, Ксения, вот я хочу сказать, что я уже немолодой человек, и я считаю, что вот когда говорят «береги платье снова, а честь смолоду», вы знаете, есть какая-то в этом, может быть, не такая явная, но есть такая мысль, которая… в общем, жизнь моя показала, что вот честь надо беречь и всегда сохранять в этом смысле и не начинать свою жизнь с обмана и подлога. И завершая, я хочу сказать, что я был делегатом Съезда учителей физики, и хочу вот, воспользовавшись эфиром, поблагодарить организаторов МГУ. Я познакомился с большим количеством замечательных людей, энтузиастов своего дела. Так что, в общем, вы знаете, всегда кажется, что не очень хорошо, иногда посмотришь на людей, люди стараются, люди делают…

К. ЛАРИНА: Стараются, да.

СЛУШАТЕЛЬ: И, в общем, МГУ в этом смысле показал мне, в общем-то говоря, хорошее такое, добросовестное…

К. ЛАРИНА: Ну да, да. Спасибо большое, в том числе и за то, что похвалили МГУ. Ну, тем не менее, я понимаю, что люди делом иногда занимаются, что уже хорошо. А по поводу чести, которая дороже оценки, и по поводу вранья и подлогов, тут все равно, понимаете, у нас «автомат Калашникова» сейчас получится с вами. Потому что не может быть во врущей стране с врущей властью и с готовым эту ложь принимать народом, который в этой лжи участвует, не может быть отдельно взятый честный организм под названием «российское образование». Нет, увы. Потому что люди смотрят, как дальше строится жизнь. Ну я, собственно говоря, об этом вначале говорила. На обмане практически все построено, все социальные лифты пресловутые построены на подлоге, на лжи, на обмане, на лицемерии. Видите, никаких национальных перспектив, унесло их ураганом.

Так, еще раз телефон напомню: 363-36-59. Кто готов еще поделиться своими впечатлениями от прошедшего учебного года, пожалуйста. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

К. ЛАРИНА: Да, добрый день, здрасте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Николай, я живу в Москве, у меня три девочки, две из которых учатся в школе в Зеленограде.

К. ЛАРИНА: Какой класс-то?

СЛУШАТЕЛЬ: Одна первый закончила, другая закончила третий.

К. ЛАРИНА: Так, ну и какие ваши родительские впечатления и пожелания?

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, школа, конечно, изменилась и не в лучшую сторону. Качество образования в настоящее время довольно низкое. Но меня больше всего волнует вопрос, который усиленно сейчас в школах насаждается – это установка турникетов и контроль посещаемости вот электронный. Значит, родителям присылаются СМС-ки, приходят дети в школу или нет. У нас в школе тоже собираются сейчас ставить такие турникеты.

К. ЛАРИНА: Ну подождите. Пока то, что вы говорите, мне как раз кажется, что это правильно при нынешней ситуации неспокойной в нашем обществе. Почему бы родителям не быть спокойными, что их ребенок точно в школе?

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я считаю, что главная задача родителей и школы –это образование и воспитание.

К. ЛАРИНА: Ну это да.

СЛУШАТЕЛЬ: А при такой системе палочной, такой системе насаждения несвободы, которая противоречит вообще вот всем принципам воспитания, хорошего не достичь.

К. ЛАРИНА: Ну подождите. А если речь идет о безопасности ребенка? Маленький ребенок, вот он пошел в школу, а не дошел до нее. И вы ничего не знаете. Вот представьте себе, да?

СЛУШАТЕЛЬ: Ксения, вы знаете, вот мне уже 50 лет. И, собственно, у меня вот и старший мальчик, ему 26 будет. Как-то мы учились, как-то мы доходили до школы.

К. ЛАРИНА: У нас было другое время, дорогой Николай. Ну о чем вы говорите?

СЛУШАТЕЛЬ: Да ну, бросьте.

К. ЛАРИНА: Подождите, вас что смущает в этом деле, в этом механизме контроля?

СЛУШАТЕЛЬ: А меня возмущает, что необходимость воспитания детей, она заменяется вот такими электронными средствами слежения.

К. ЛАРИНА: Нет, нет, нет, это не средства слежения. Насколько я понимаю, речь идет только о том, что пришел и ушел. Вот зафиксировали: он зашел в школу - отметили «зашел», вот он ушел из школы – отметили «ушел». И вы получаете СМС-ку: «ушел».

СЛУШАТЕЛЬ: Мало того, на мой взгляд, все вот такие жесткие системы контроля, они будут провоцировать детей на то, чтобы они как-то от этого уходили. И я считаю, что тогда надо и на окна ставить решетки, потому что они будут уходить таким образом.

К. ЛАРИНА: Нет, нет, нет, я думаю, что вы преувеличиваете. Я поняла, да. Спасибо. Давайте я возьму еще звонок, чтобы мы с вами на одной теме не сидели. Я думаю, что в данном случае все-таки преувеличивает Николай. Я не знаю, мне кажется, что это правильно. А что тут делать? У нас такие охранники сидят. Вот представьте себе: охранник сидит в школе в черной форме. Вы можете себе представить, что этот охранник возьмет пистолет, гранату и победит всех террористов, которые придут, не дай бог, в вашу школу? Ну, не террористов, хулиганов, там не знаю, нарушителей, кого угодно. Ну? А здесь все-таки есть гарантия, что чужой не войдет. Хотя я понимаю прекрасно всякие опасения Николая, но я думаю, что выстраивать здесь логическую цепь следующую, что решетки на окнах… Хотя если первый этаж, почему бы и нет? Послушайте, мы в таком живем мире, где вообще никаких гарантий нет твоей безопасности ни в подъезде, ни во дворе, ни на улице, ни в школе, к сожалению. Да? То, что касается, кстати, камеры видеонаблюдения, я тоже считаю, что необходимо в каждой школе иметь камеры видеонаблюдения обязательно. Обязательно. Не обязательно, может быть, в классах, может быть, речь об этом вести не нужно, а вот камера у подъезда, камера у крыльца, камера в раздевалке, камера, конечно же, в коридорах школы – а почему нет? Я бы только приветствовала это. Давайте следующий звонок. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

К. ЛАРИНА: Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Ксения.

К. ЛАРИНА: Да, здравствуйте. Как зовут вас, простите?

СЛУШАТЕЛЬ: У меня сын как раз вот…

К. ЛАРИНА: Как зовут вас, простите ради бога?

СЛУШАТЕЛЬ: Татьяна. Мой сын как раз сдавал ЕГЭ, закончил школу. Я хочу что сказать? Я не знаю, как насчет гуманитарных предметов, но математика, физика там, где ее учили по-настоящему… Вот мой сын заканчивал заочно физтехшколу…

К. ЛАРИНА: Это в каком году он заканчивал?

СЛУШАТЕЛЬ: В этом, в этом. Одновременно 11 класс и вот заочно физтехшколу. Вот у них все дети, их учили физике и математике, они учили заполнять клеточки в ЕГЭ. Они сдали на очень высокие баллы сами просто. И вот таких центров у нас очень мало. А на самом деле физике и математике, вот я не знаю, как на периферийных, но в московских школах очень мало. И преподавателей по физике… И они, видимо, от страха пытаются наверстать не знанием физики, а вот умением заполнять эти клеточки. И, конечно, кончается это все плачевно. Ну, вы понимаете.

К. ЛАРИНА: То есть вы говорите именно о самом механизме и о подготовке, о чем мы сегодня говорили, что все сводится к натаскиванию, к зубрежке тупой, да?

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно! Да, да, да. ЕГЭ, конечно… ну, я не касаюсь русского, я не знаю, а вот физика с математикой, там нормальные контрольно-измерительные… Но, к сожалению, не учат самому предмету, потому что физику с математикой нельзя учить. Вы понимаете? Поэтому у нас, видимо, то ли нас хотя оглупить действительно…

К. ЛАРИНА: Никто не хочет оглупить. Те, кто хотят оглупить, должны быть умнее. Понимаете? А у нас другая ситуация.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, видимо, вот так вот сложилось, что нет преподавателей хороших, некому учить.

К. ЛАРИНА: Татьяна, что вы предлагаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Я предлагаю… как обычно, когда хотят повысить… надо повышать культуру, тогда, может быть, и воровства, обмана не будет. Поэтому и обман был, потому что люди привыкли везде, и на выборах, и везде сплошной обман…

К. ЛАРИНА: Да, вот мы об этом и говорим, это отражение абсолютно. Да, согласна. Татьяна, спасибо вам за звонок. Так, сейчас вот на следующий год, естественно, тоже думаем, как нам готовиться к поступлению в институт. И, наверное, будем нанимать репетитора, естественно, по профильному предмету, по русскому языку, поскольку пойдем (именно так говорю, да?) в гуманитарный вуз. И проблемы, когда обсуждали, какие существуют, русский язык, что такое русский язык… Я вам скажу, вот никаких открытий тут нет. Я когда поговорила с учительницей, которая будет работать с ребенком в течение года в качестве репетитора: что самое главное? Она говорит: «Читать. Вот все остальное – это все инструментарий. А вот читать – вот это та самая общая культура, которая позволит быть свободным в выполнении любого задания». Поэтому вот передаю этот совет всем остальным, всем, кто нас сейчас слышит. Можно сколько угодно нанимать учителей, вставлять вот эти буквы пропущенные в слова и тренироваться на кошках и на этих самых карточках по ЕГЭ, но если нет свободы в этом пространстве… А свобода, чем она достигается? Знаниями только. Опять же мы к этому возвращаемся. Когда человек знает, когда он уверен в себе, то ему никакой ЕГЭ не страшен. Ну, а если уж говорим о гуманитарных предметах, то тем более. Так что читать, читать. Тогда будет грамотно писать по-русски, потому что будет понимать, что такое красиво написанное слово, - я имею в виду красиво – значит, грамотно – или коряво. Даже если ты не знаешь, правильно ли ты ставишь букву, ты видишь какой-то диссонанс, что-то какая-то корявость вот в этом слове, что-то неправильное, понимаешь, что нет, должна быть другая буква. Но это только от чтения. Еще давайте звонок, пожалуйста. Что у нас тут? А, вот Петербург я вижу. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте. Я из Петербурга.

К. ЛАРИНА: Здравствуйте. Вас зовут?..

СЛУШАТЕЛЬ: Моя фамилия Дымшиц Юлий Иосифович. Две секунды не по теме.

К. ЛАРИНА: Как не по теме?

СЛУШАТЕЛЬ: Немножко в сторону. Несколько дней назад вы говорили о том, что увидели в «Сетевизоре» свою, как вы выразились…

К. ЛАРИНА: Так, давайте мы сейчас не будем уходить… И так времени мало. Вот как вот человек сидит, наяривает, наяривает, чтобы что сказать? Ну? Да еще представиться по полной форме. Зачем? Чтобы мы запомнили вас? Запомним. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый день. Ксения, рад, что вам звоню.

К. ЛАРИНА: Здравствуйте. И вас зовут?..

СЛУШАТЕЛЬ: Иван Иванович из Подмосковья.

К. ЛАРИНА: Пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Я – доктор наук, профессор одного из вузов.

К. ЛАРИНА: Очень приятно.

СЛУШАТЕЛЬ: Я категорически против ЕГЭ именно в такой форме. Мы сейчас обсуждаем весь год, как ЕГЭ протянуть, и совершенно не заботимся ни о воспитании, ни об образовании. И я считаю, что ЕГЭ может быть только в форме промежуточного контроля, как санитарный пропускник в бане. Да?

К. ЛАРИНА: Так…

СЛУШАТЕЛЬ: А знания должны оценивать люди в беседе. Мы забыли о воспитании. Когда говорят, что есть…

К. ЛАРИНА: То есть, Иван Иванович, давайте, чтобы не быть голословными… Значит, вы предлагаете вернуться к традиционной форме?

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно. А ЕГЭ пускай школы оценивают в процессе обучения…

К. ЛАРИНА: А, минуточку. Может, я не поняла. То есть вы предлагаете ЕГЭ сделать школьным экзаменом, а вступительные экзамены в институт должны быть отдельно?

СЛУШАТЕЛЬ: Да. Даже в школе можно отдельный экзамен. Но в школе можно школу оценивать. Провести ЕГЭ и посмотреть, какая школа лучше готовит и так далее. То есть, я считаю, если человек сдал ЕГЭ, получил троечку. Дальше с ним нужно беседовать. Понимаете, да? Мы упускаем образование. Поймите, я вижу, какие ребята приезжают, поступают в вуз с периферии. Они языка-то не знают, они даже вопросов не понимают. И самое ужасное, что он, приехав с периферии, он никогда туда не вернется, он останется в Москве.

К. ЛАРИНА: Да, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Я был в Сургуте в свое время, вот там такой великолепный университет! Общался с ректором, он сказал: «Мы сразу поняли, что ребят нельзя отпускать». На местах должны готовить. Если не хватает у них профессорского состава, вызывайте из Москвы, из Ленинграда, откуда угодно. Там нормальные люди работают. Мы упускаем образование. Мы вообще забыли о воспитании.

К. ЛАРИНА: Скажите, пожалуйста, а вы что преподаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну я много дисциплин преподаю. А сейчас в Бауманском. И информатику, и программирование…

К. ЛАРИНА: Понятно. А вот скажите, по вашим ощущениям, поскольку вы давно работаете уже, какая вот динамика? Вот выпускники каждого года, они становятся хуже действительно, или это преувеличение?

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, и выпускники…

К. ЛАРИНА: Школьные выпускники.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, в школах плохо.

К. ЛАРИНА: То есть ваши абитуриенты, да?

СЛУШАТЕЛЬ: Они не приучены вообще работать. Конечно, конечно. Вот с кем только занимаешься? Единицы, которые… ну, с ними приятно. Остальные, тем более когда платные, они считают, что деньги заплатили и обязаны им это…

К. ЛАРИНА: А чем вы это объясняете?

СЛУШАТЕЛЬ: Я объясняю тем состоянием в стране экономики. Вот занимаются не понятно чем. Вот они не могут понять, что надо как-то по-другому подойти, правильно дать свободу. Они деньги затратили, и это есть оправдание их затрат, и они питаются этим. И пытаются… ну, как, есть такое слово нелитературное – впендюрить вот это.

К. ЛАРИНА: Впарить.

СЛУШАТЕЛЬ: Впарить, да. Помягче. Впарить. И они как истуканы смотрят и не понимают, что вокруг творится-то. Им надо внедрить, им надо то-то. Но, понимаете, и люди идут на все унижения. И они даже не понимали сложность принятия этого ЕГЭ. Я тесты всегда использовал и сейчас использую…

К. ЛАРИНА: Ну вы же понимаете, Иван Иванович, вы же сами сказали, что это общая ситуация в обществе, которая сложилась.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, конечно.

К. ЛАРИНА: Поэтому, наверное, все-таки здесь дело не в ЕГЭ. Можно какой угодно придумать способ оценки знаний, было бы что оценивать.

СЛУШАТЕЛЬ: Ксения, я хотел подчеркнуть еще один момент печальный. Что сейчас все разговоры об образовании свелись к ЕГЭ, а об образовании речь вообще не идет.

К. ЛАРИНА: Правильно, согласна с вами абсолютно.

СЛУШАТЕЛЬ: Как улучшить систему образования, как нам ребят заинтересовать. А мы пытаемся…

К. ЛАРИНА: Вот мы с этого начали – с мотивации. Чтобы это было интересно, важно, чтобы важнее были бы знания, а не оценка знаний.

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно, да, да, да. И родители ищут деньги заплатить.

К. ЛАРИНА: Ну а что нам делать, нам, родителям? Конечно же, мы хотим нашим детям счастья. Конечно.

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно. И все так захлестнуло… Поэтому, конечно, умные ребята кончают здесь у нас. «Миш, ну как?» - «Иван Иванович, уже пятый курс». Я говорю: «А дальше?» - «В аспирантуру». – «А потом?» - «За границу уеду». Вот ответ.

К. ЛАРИНА: Понятно. Грустная картина.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да. Конечно.

К. ЛАРИНА: Спасибо вам большое за этот звонок. Давайте я чуть-чуть обращусь к… Нет, в туалете не надо камеры. Так, о чести… «Восемь лет назад театральные педагоги столкнулись с проблемой, как объяснить будущему артисту, как играть темы «береги честь смолоду» и «бедность – не порок»». Вер, ну это из серии анекдотов, конечно. Хотя понимаю, что может и до этого дойти. «Все бесполезно, пока не будет мотивации к учебе». Вот согласна абсолютно, это пишет Влад из Челябинска. «Зачем учиться и тратить время, чтобы потом не работать по профессии, а вместо этого найти, где дешевле, и продать дороже? Этим сейчас живет вся страна. Не может умный человек залезть на хорошее место». Ну потому что умный человек не занимается залезанием на хорошее место, он как-то свою жизнь строит по другим законам, пытается это делать. «Современная школа заточена только на присмотр за детьми», - Таня пишет. «Вот вы за ЕГЭ, а вы в школе работалА? (Я в школе не работалА.) Как вы вообще можете иметь мнение, не понимая сути? Я препод английского. Как можно проверить знание языка, когда отсутствует проверка говорения в тестовой системе?». Ну, вы так на меня тут ругаетесь, кричите, уважаемый незнакомый мне преподаватель английского языка. Я же говорю о том, что хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Я абсолютно с вами согласна, что не может быть язык без проверки устной речи, это невозможно. Но ЕГЭ как форма – почему бы и нет? По языку тоже, и по языку тоже может быть. В конце концов, я же вижу, как работают преподаватели английского языка, иностранного языка с детьми. Если это хорошие преподаватели, они учат их говорить, они учат рассуждать, они их учат не просто тупо опять же вставлять недостающие буквы, а учат свободно мыслить на языке. Поэтому вопрос формы… мне кажется, мы немножко о разных вещах говорим.

«Мы все говорим о мотивации детей, - пишет нам слушатель Лариса, учитель. – А мотивация учителя? У меня три высших образования, степень магистра педнаук, пишу диссертацию, много читаю, считаю себя современной и интересной. Веду уроки давно в дискуссионной форме. Делюсь всем, что знаю и умею. Но ученикам это не нужно! Это лишняя информация. Главное – ЕГЭ, вот и все. А нашу систему надо ломать», - Лариса, учитель. Лариса, замечательные совершенно признания ваши, почти исповедальные. Ужасно горько, если это так. Ужасно горько.

Так… «ЕГЭ – всего лишь зеркало, на которое не стоит пенять. Школа не развивает интеллект. Правильно, школьники не могут грамотно прочитать вопрос, не то чтобы на него ответить», - Евгений из Москвы констатирует, и я с ним совершенно согласна. «То есть вы для себя допускаете ложь и нечестность? Есть что-то дороже чести?» - Елена спрашивает. Что-то вы меня не так поняли. «Главная проблема ЕГЭ – массовая фальсификация в южных районах. Там ученику просто приносят его лист с ответами», - учитель Иван. Учитель Иван, я так предполагаю, что все-таки это не только в южных районах. Во всех районах – и в северных, и в юго-западных, и в северо-восточных. «Прозрачность ЕГЭ – это миф, - пишет нам слушатель, - и это использование Рунета… обществознание, покупка результатов, особенно в южных регионах». Это, наверное, все тот же несчастный и обиженный южными регионами. А! «В Татарстане уроков татарского языка в три раза больше, чем русского, как будто мы живем не в России», - Николай, Казань. Не соглашусь. Я считаю, обязательно в национальных республиках изучение национального языка. Наряду с русским, безусловно. Обязательно. Так что не согласна с вами. «В мои школьные годы были секции футбола, гимнастики. А сейчас ведь ничего нет. Я не о лобзике речь веду». Нет, я тут с вами не соглашусь тоже. По моим наблюдениям, во всяком случае что я могу видеть как мамочка, у нас в школе прекрасно есть и баскетбольная секция, и волейбольная секция, с удовольствием ребята там играют. Школа, чтобы снять все вопросы, не является элитарной. Учатся в обычной школе… Нет, она не обычная, конечно, называется «Школа с традициями». Просто хорошая школа, которая вот рядом с домом, с углубленным изучением английского языка. Этого углубленного, кстати, нам явно не хватает, поэтому ходим еще на дополнительные курсы по английскому, что неправильно. Уровень преподавания языка в нашей школе оставляет, к сожалению, желать лучшего.

«Какие дискуссии? Для этого надо хоть немного владеть предметом. А для этого надо учить уроки». Ну, конечно, уроки учить обязательно надо. А потом и дискуссиями заниматься. Так, еще успеваю что-нибудь. Читаю, читаю, читаю… «Живу в Нижневартовске. Учить мне и моим детям хантыйский или мансийский? Для чего и для кого? Коренного ханта даже ни разу не видел за 27 лет жизни в городе», - Артем из Нижневартовска. Артем, если бы вы мне тут же еще написали, есть ли в ваших школах обязательный для изучения язык хантыйский или мансийский, может быть, можно было бы на эту тему поговорить. Я не знаю. Я так понимаю, что это все-таки решение местных властей региональных. «ЕГЭ – это шанс для всех поступить в ведущие вузы. Москвичи против ЕГЭ, так как не желают конкуренции со стороны приезжих учеников», - считает Иван. «Национальный язык имеет смысл учить, если в дальнейшем баллотироваться или идти в чиновники. Бизнес говорит на других языках», - Олег из Москвы.

Так, так, так… «Скандал с введением стандартов образования. А разве отношения между учителем и учеником, превратившие учителя в изгоя…» - незаконченная фраза у Дмитрия. Ну, то, что касается вообще поведенческих норм в школьных коридорах – да, это тоже тема для отдельного разговора. Но мне кажется, что это тоже в той же плоскости лежит - проблема с преподавательским составом. Там что-то неправильно, что-то там перекосило, переклинило. Мне кажется, что мыслят по-прежнему большинство… Я не говорю о лучших учителях, которые к нам на передачу приходят, которые могут мастер-классы давать по поводу общения с учениками. А большинство учителей, к сожалению, привыкло работать в старой формации, привыкло общаться на уровне, опять же к сожалению, установленном еще в советское время. И отсюда все и проблемы. Отсюда какое-то взаимное непонимание, взаимная агрессия. Это очень серьезный разговор на эту тему. Я надеюсь, что мы обязательно на эту тему будем разговаривать с вами, уважаемые друзья, в течение следующего года. «А ученики в отношении учителей?..» Да, я про это и говорю. Система отношений неправильная, нужно там что-то делать. Хотя в наше время тоже были печальные истории, можно вспоминать тот же фильм «Дорогая Елена Сергеевна» Эльдара Рязанова, вот пьеса Разумовского. Она же не просто так возникла с потолка и не из пальца высосанная ситуация. И тогда были очень тяжелые отношения. И так же покушались на здоровье учителей и оскорбляли. И были так называемые трудные подростки. Но поскольку система была карательная, только с помощью кнута обращались с учениками учителя, то им кажется, что так будет всегда. А так не бывает, потому что сегодня другое время. Другое. Возвращаясь опять к началу, сегодня школа и учитель не являются единственным источником информации, не являются окном в мир. Даже больше, иногда бывает, что учитель и школа вообще мира этого не знают, в отличие от учеников.

Так что, дорогие друзья, мы заканчиваем нашу сегодняшнюю программу. Там много чего интересного мне еще понаписали на СМС, я потом почитаю. Среди ваших вопросов и реплик немало есть предложений по конкретным темам для будущего года. Утремся и дальше попремся. Будем дальше обсуждать, лишь бы была возможность обсуждать это открыто. Спасибо всем большое. На этом мы заканчиваем программу «Родительское собрание». После новостей – «Говорим по-русски», и, собственно, наша просветительская миссия продолжается.