Можно ли учиться в школе без репетиторов? - Галина Китайгородская, Людмила Петерсон, Наталья Гладильщикова - Родительское собрание - 2010-02-07

К. ЛАРИНА: 11 часов 11 минут, мы начинаем наше традиционное воскресное «Родительское собрание». Тема сегодняшней программы «Можно ли учиться в школе без репетиторов». И судя по тому количеству вопросов, которые пришли на наш сайт до начала программы, тема эта вызвала живейший интерес у наших слушателей. Потому что как я понимаю, с этим сталкивается каждый, начиная с 1-го класса, и до 11-го. В нашей студии сегодня, представлю всех участников нашего разговора. Людмила Петерсон, директор центра системно-деятельстной педагогики школа-2000, академия повышения квалификации, и профессиональной переподготовки работников образования. Здравствуйте Людмила.

Л. ПЕТЕРСОН: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Наталья Иванова-Гладильщикова, журналист, который пишет по проблемам образования в разных изданиях. Я Наташу знаю по публикациям газеты «Известия», а сегодня её можно читать в «Русском журнале». Да?

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Да.

К. ЛАРИНА: Добрый день Наташа, здравствуйте.

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Добрый день.

К. ЛАРИНА: И наконец, впервые на программе, Галина Китайгородская, доктор педагогических наук, профессор, академик международной академии наук высшей школы, заслуженный академик МГУ имени Ломоносова. Здравствуйте Галина Александровна.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Очень много вопросов пришло, как я сказала, я могу сразу же с них начать. «Часто говорят, что надо вечером делать с ребёнком уроки. На мой вопрос зачем, почему не делают дети уроки сами, родители отвечают: «Что сам ребёнок это сделать не может». Я не пойму, у меня и у моего брата родители никогда не проверяли уроки, иногда спрашивали, сделал я их или нет. Иногда я сама просила помочь с задачкой, но это другое, зато я знала, что свою пятёрку или двойку я заслужила сама, и училась неплохо. А сейчас, если ребёнок изучает язык, которого я не знаю. А если родители гуманитарии, и им нужно делать уроки по физике, и главное, зачем тогда давать такие задания, или дети стали тупые». Вот такой вопрос прислала нам одна из слушательниц. Я ещё буду обращаться к вопросам наших слушателей, и, конечно же, напомню номер СМС +7-985-970-45-45, это номер для СМС, и телефон прямого эфира 363-36-59. Итак, зачем нужны репетиторы, давайте попробуем для начала ответить на этот простой вопрос. Людмила, пожалуйста.

Л. ПЕТЕРСОН: Я уверена в том, что, конечно же, обязывать родителя заниматься дополнительно со своим ребёнком никто не может, это просто недостаточный профессионализм учителя. Учителя профессионалы так организовывают свои уроки, и образовательный процесс, что детям если и даётся домашнее задание, то это примерно то, что он может сделать самостоятельно в течении 15-ти – 20-ти минут по любому предмету, и возможно дополнительно, по желанию, задание творческого характера. Если так не происходит, то это означает, что надо учителю повышать свою квалификацию, осваивать те методы работы и технологические формы, которые сегодня существуют, и которыми надо пользоваться.

К. ЛАРИНА: Учителя на это отвечают всегда: «Нет на это времени, невозможно, такая плотная программа, мы не успеваем». Поэтому просто вызывают в школу родителей отстающих детей по какому-то предмету, и говорят: «Вашему ребёнку нужны дополнительные занятия. Факультатива, который я веду, недостаточно. Если вы хотите сдать единый государственный экзамен, пожалуйста, нанимайте репетитора, пока не поздно». Вот так обычно это происходит.

Л. ПЕТЕРСОН: Это вопрос к профессионализму учителя, потому что если он профессионал, он будет использовать те способы обучения, которые позволяют совершенно по-другому организовывать процесс образовательный, где времени хватает.

К. ЛАРИНА: Галина Александровна, что вы скажете?

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Я бы сказала так, вы знаете, когда только поступают в школу дети, то может быть 1-й класс, максимум 2-й, родители должны участвовать в домашнем задании просто с точки зрения организации самой работы ребёнка. Вот научить его, где делать перерыв, доводить до конца.

К. ЛАРИНА: Научить делать домашнее задание?

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Научить делать домашнее задание. Со всем остальным, я тоже категорически не согласна. И также могу объяснить это непрофессионализмом педагога. Потому, что педагог обязан найти, и он может, я абсолютно в этом уверена, найти минуту, 2 минуты в конце урока, когда он даёт домашнее задание, чтобы объяснить, в конечном счёте, как они делаются, что от них требуется в этих домашних заданиях для того, чтобы дети совершенно спокойно могли приступить к их выполнению. Поэтому здесь никакой помощи, и вообще мне кажется, что хватит с родителей многого чего другого, что они должны. И сидеть с ребёнком при том, что родители все работают, как правило, сидеть с ребёнком, это тоже отучить его от самостоятельности, к которой мы так стремимся, чтобы он ею обладал. Поэтому мне кажется, нет. А в связи с репетиторством, это мы отдельно.

К. ЛАРИНА: Да. Пожалуйста, Наташа.

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: У меня такая другая точка зрения. Я считаю, что родители вынуждены часто помогать своим детям просто в силу того, что наша программы школьные настолько перегружены, что мне кажется, что даже идеальный учитель с трудом может справиться со своей задачей, даже если он это умеет. И поэтому никто у нас, вот самая главная проблема нашего образования заключается в том, что, никто не говорит о том, что нужно разгрузить программу, и вообще совершенно её перестроить. Говорят о чём угодно, о новых стандартах каких-то мифических, которые невозможно понять, что это значит, проблема ЕГЭ. Но никто не говорит о самом главном. И поэтому вот эта вынужденная помощь родителей, слава богу что кто-то может помогать, есть конечно очень способные дети, которые способны сами освоить, но ситуация в общем, безвыходная.

К. ЛАРИНА: Наташа, вот вы считаете, что без репетиторов можно вообще окончить, прилично окончить среднюю школу, и с такими отметками поступить в приличный ВУЗ?

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Есть несколько избранных школ, гимназий, причём не только в Москве, которые готовят, конечно детей, но в основном это нереально.

К. ЛАРИНА: Нереально именно исходя из того, что, как вы сказали, что программа очень перегружена очень сильно, не успевают?

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: По многим причинам, главным образом поэтому.

К. ЛАРИНА: Вот я тут больше соглашусь с Натальей, чем с Людмилой и Галиной Александровной. Мне кажется, что профессионализм учителя наверно имеет значение, но поскольку наблюдаю за процессом, мы сейчас учимся в 9-м классе, понимаю, что просто физически невозможно освоить то количество информации. Знаете, как мы говорим: «Он гуманитарий, он технарь». Если он технарь, то он не успевает по русскому языку ничего сделать, а если он гуманитарий, то у него проблемы с математикой возникают. Или иностранный язык, или история. Вот вопрос опять же к вам, к профессионалам. Учится человек в школе, учится хорошо, у него есть любимые предметы, по которым он регулярно получает пятёрки. Естественно, его выдвигают на олимпиаду. Он приходит на олимпиаду, и у него круглые глаза от ужаса: «Мы этого не проходили» - говорит человек. Значит всё-таки для того, чтобы человек принимал участие в олимпиаде, раньше это было, что называется на медаль, кто был в числе первых учеников, я понимаю, что учебные программы школьной для этого недостаточно. Да, Галина Александровна?

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Да, вы понимаете, в чём дело, действительно, действительно программы перегружены. Но самое страшное не сама по себе перегруженность, а отбор этого содержания. Какое же содержание, мы говорим о чём угодно, действительно у нас новые стандарты, новые наши школы и чего угодно. Но кто-то должен начать с самого главного, каким должно быть содержание образования. Что должно действительно изучаться, и чем должен владеть ребёнок, тем более при этом компетентном подходе он на базе знаний должен иметь способность и готовность их реализовать в любой практической задаче, и тогда у него в олимпиаде не будет никаких проблем. Но дело в том, что действительно этого нет. А что касается вот только на этом, можно о репетиторстве?

К. ЛАРИНА: Давайте.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Понимаете, с репетиторством вообще любопытная вещь, потому, что здесь есть некоторые моменты, которые как мне кажется, несомненно, отмечают. Можно отметить положительную роль репетиторства, а есть моменты, которые категорически невозможно отметить, как положительную роль. Вот мне кажется положительная роль репетиторства, всё-таки, хотя всё равно есть минус. Положительная вот какая. Бывают дети очень одарённые, очень талантливые, им при 30 – 35-ти человек в классе невозможно уделить то внимание, учебное внимание, которое могло бы их поднимать выше, чем всех остальных, давать им дополнительные задания, каким-то образом вовлекать их в более серьёзные виды деятельности, не получается. Тогда действительно, если родители это понимают, и имеют, самое главное, материальные возможности, они нанимают человека, который развивает этот талант, это очень нужно и очень важно. Второй вариант обратный, тоже положительный, когда ребёнок или физически, или интеллектуально, психически, психологически отстаёт очень сильно, родители тоже это понимают, и они хотят его подтянуть хотя бы до уровня нормального школьника. Они тоже прибегают к репетиторству, как к некой безвыходной ситуации, что надо. Но опять-таки, если у них есть возможность, материальная возможность. А третье, это катастрофа с ЕГЭ. То, что сейчас все ориентиры, вообще это уму непостижимо. Потому что как можно было создавать систему экзамена, который никоим образом не вытекает из результатов обучения в школе. Это уже сам по себе уже нонсенс. Как можно было разрешить дополнительные официальные платные курсы в системах повышения квалификации, книги, которые выпускаются. Как это так, это что, это почему. Логично это должен быть такой же экзамен, как обычно бы и проводился в конце обучения в школе. Нет, придумали вот такое. Теперь вопрос, а кто должен готовить к этому ЕГЭ.

К. ЛАРИНА: Вот они репетиторы, которые тире натаскиватели.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Извините, не должно быть репетиторства. Школа должна взять на себя бесплатно подготовку к ЕГЭ, но при этом соответственно, по предметам всё как положено. Более того, в школе, как нигде, можно выделить тот контингент, который что называется хорошисты, тот контингент, который раздел «С» в ЕГЭ не возьмёт всё равно, нет этого потенциала, зачем мучиться. Но он этих хорошистов подготовит для того, чтобы они умели выполнять эти задания. А другая группа, может быть более талантливых ребят, они их будут готовить только по «С», по этому третьему блоку ЕГЭ. Но она должна взять на себя, школа, она должна бесплатно это делать. Это преступление, мы боремся с коррупцией, и мы всё делаем официально, чтобы её, если репетиторство в этом смысле можно назвать коррупцией, потому что это в общем, заработок денег там, где он не должен быть, вот это я вижу как возмутительное.

К. ЛАРИНА: Понятно, что естественным образом мы связываем расцвет репетиторства с появлением единого государственного экзамена, поскольку действительно, я с этим абсолютно согласна с Галиной Александровной, что репетитор превращается в натаскивателя. Наши слушатели предложили перевести это на русский язык: «Какой там репетитор, просто, что называется, готовит к единому государственному экзамену». Мало того, даже объявления эти есть: «Гарантирую высший балл по ЕГЭ по математике, французскому, английскому, русскому языку». Пожалуйста, Наташа.

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Я просто хотела сказать, что если говорить о коррупции, то это уже стало общим местом среди тех, кто критикует ЕГЭ, что коррупция просто переместилась из ВУЗов в школу. Потому что теперь школьные учителя, очень многие репетируют на ЕГЭ, и очень хорошо живут, строят себе дачи, я знаю просто конкретный случай, когда дачу построил за год учитель.

К. ЛАРИНА: Серьёзно?

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Да. Но если ВУЗовские репетиторы часто были высококлассными преподавателями, которые давали просто очень много своим ученикам, не все конечно, но были такие среди них, то здесь конечно уже чистое натаскивание. И потом я ещё хотела добавить такую вещь по поводу олимпиад. Что считалось большой победой, что ЕГЭ не единственный способ поступления в ВУЗ, что ещё можно поступить по олимпиадам. Но теперь совершенно очевидно, многие олимпиады привязаны к ВУЗам, хотя к нескольким ВУЗам, совершенно очевидно, что уже будут репетировать, и уже репетируют к олимпиадам, поскольку цена вопроса так высока, она равна поступлению в ВУЗ без экзамена, что естественно, гораздо важнее, чем ЕГЭ. То есть не связываться ни с чем, и поступить по олимпиаде. И тут уже в силу вступают ВУЗовские бывшие преподаватели, которые репетировали на вступительные экзамены, те, кто в курсе олимпиадных заданий, это уже такой просто коррупционный момент.

К. ЛАРИНА: Людмила, пожалуйста.

Л. ПЕТЕРСОН: Вы знаете, я полностью согласна с теми проблемами ЕГЭ, о которых сейчас мы говорим. Но хочу обратить ваше внимание на то противоречие в ваших требованиях, и в ваших взглядах, которые очевидны для меня. С одной стороны вы говорите, что надо разгрузить учебники. С другой стороны вы говорите, дети приходят на олимпиаду, и они вообще даже не понимают о чём речь идёт, там нет таких заданий. Так вот если мы ещё больше разгрузим, я вас уверяю Ксения, глаза у них будут ещё более круглыми и большими.

К. ЛАРИНА: Там неправильно, вот в этом содержании образования что-то неверно.

Л. ПЕТЕРСОН: Дело не в том, дело не настолько в содержании неправильно. Обращаю ваше внимание, неправильно и в методах работы. Понимаете, если мы говорим о том, что мы хотим замотивировать ребёнка, для того, чтобы он мог заниматься сам, у него развивалась самостоятельность, он мог сам преодолевать все трудности обучения, которые естественно должны встречаться у него на пути. Чтобы эту самостоятельность развить, он должен привыкнуть к достаточно высокому уровню преодоления затруднений, которые перед ним встают. Значит, мотивация связана с его собственной деятельностью. И если ребёнку просто загружают в голову какие-то знания, он будет уходить от этого и никакой репетитор ему не поможет, в крайнем случае, сдать ЕГЭ. Но после ЕГЭ у него жизнь впереди, ему после ЕГЭ надо будет успешно учиться в ВУЗе, успешно работать и так далее. А все эти натаскивания его только оттягивают вниз. Поэтому очень важно, для того, чтобы обходиться без репетитора, как я вижу, нужны четыре условия. Первое условие, это чтобы учитель воспринимал свою работу, как миссию, и чтобы он развитие ребёнка воспринимал…

К. ЛАРИНА: Вычёркиваем первый пункт.

Л. ПЕТЕРСОН: Я для себя это не вычёркиваю, потому что я конкретно знаю учителей, которые именно так делают.

К. ЛАРИНА: Но это единицы. Но на конвейер нельзя поставить таких учителей.

Л. ПЕТЕРСОН: Вы знаете, на конвейер нельзя конечно, но создать условия для того, чтобы, потому что если мы будем вздыхать, то ничего не изменится.

К. ЛАРИНА: Вам сказано, что это сфера услуг, на этом настаивает министерство образования.

Л. ПЕТЕРСОН: Вы знаете, может я счастливый человек, но я в массовом таком порядке мы проводим курсы для учителей, которые именно выполняют свою миссию. И если они даже не относятся к этому так, то многие из них, понимаете, это не единицы. А вот скажем, группа 30 человек, пришли 2 таких миссионера, а уже ушли с курсов 15. Поэтому это работа, это то, о чём надо думать и в педагогическом ВУЗе, и в системе повышения квалификации. Это первое. Второе, нужно чтобы учитель овладевал новыми способами обучения, о которых мы с вами говорим. Ребёнку не вкладываем в голову, то. Что он не понимает, зачем это нужно ему, и он не мотивирован к этому, ему это неинтересно. А мы вовлекаем ребёнка в этот образовательный процесс, когда он сам строит эти новые знания, они становятся ему интересными, и он способен самостоятельно разбираться в том, что он изучает. Третье, учебники должны предоставлять поле для развития для всех детей, в том числе и для одарённых, и для самых сильных и предлагать разноуровневые задания. И четвёртое, нормативная база образования должна допускать существование таких учебников, а не сужать поле для того, что где одно натаскивание в учебниках и есть. Вот собственно, на сегодняшний день очень часто не выполняется одно, второе, третье или четвёртое, но случаи, где это выполняется и понимание того, а как к этому идти, есть.

К. ЛАРИНА: Ну что же, эти пункты мы давайте обсудим уже в следующей части нашей программы. Может быть свои предложения сделают и Наталья, и Галина Александровна для того чтобы нашим слушателям помочь избежать бесполезных трат на репетиторов, а попробовать справиться своими силами, что для этого нужно. У нас, кстати, в этих четырёх пунктах родителей я не увидела Людмила. Тут у нас есть учитель, тут у нас есть учебники, и всё.

Л. ПЕТЕРСОН: Родители очень занятые люди, и если у них есть желание, то они могут помочь, а если нет, то давайте мы предоставим возможность сделать свой выбор.

ИДУТ НОВОСТИ.

К. ЛАРИНА: Тоже вопрос непраздный по поводу методологии, я совершенно согласна, что она у нас осталась такая советская, особенно, что касается иностранных языков и литературы, я уже не говорю про историю. И то, что у нас сегодня разрозненны все уроки, мне кажется, что это совершенно неправильно. Как там называется эта система, когда отдельно всё проходит кругами.

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Эксцентрическая.

К. ЛАРИНА: Вот Наташа знает, как профессионал. Это ужасно, это неправильно, потому, что уже настолько эти предметы друг от друга отдельно существуют, автономно, что у человека ничего внутри не связывается. А у него должно связываться, язык с литературой и с историей, хотя бы так. Хотя хорошо бы, когда я изучаю английский язык, хорошо, чтобы я и Диккенса почитала рядом по литературе, понимаете, а Англию изучала бы в это время по истории. Я понимаю, что это сложно, но не знаю, может где-то это есть такая система. Я кстати, когда готовилась к программе, посмотрела по опросам общественного мнения не у нас, у нас всё понятно, а в других странах, и для меня было удивление, что допустим в Германии почти 40 процентов учеников с репетиторами занимаются в течении старших классов. То же самое в Израиле, хотя казалось бы, что достаточно приличные у них там показатели по школьному образованию. Видите, значит, эта проблема не только наша, но время другое. Мне кажется, что школа у нас стремительно отстаёт, остаётся позади сегодняшнего современного процесса. Конечно, они ничего не успевают. Вот что касается методологии, мне было бы интересно от вас услышать, действительно, нужны ли здесь, я боюсь слова реформы, но какие-то реорганизации для того, чтобы всё-таки несколько изменить систему обучения иностранному языку, математике, гуманитарным предметам. Галина Александровна, пожалуйста.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Вы понимаете, вот так к слову, в моей системе обучения, метод, кстати, называется активизация возможностей личности и коллектива, обучила сотни, а может быть и тысячи педагогов Советского Союза. Что это изменило. Всё учтено, о чём вы говорили, это другой педагог. В моём центре, в моей школе Китайгородской именно такие педагоги, это пример, это модель, это результат. Но вы понимаете, я абсолютно согласна с Людмилой, потому что конечно о чём бы мы ни говорили в образовании, у нас будет центр притяжения, это будет педагог. Как его готовят, начнём с того, кто поступает в педагогические ВУЗы, откуда они, почему они решили поступать, потому, что они хотят быть учителем. А почему мы говорим о том, что в педагогическом ВУЗе, где они учатся на бюджет, на средства государства, 30 процентов идут в учителя. А 70, почему не идут, они поступили в ВУЗ, чтобы стать педагогами. Вы понимаете, нонсенс. Первое, это кто поступает, второе, что делают там, где их готовят.

К. ЛАРИНА: Чему обучают в педВУЗе, конечно.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Совершенно верно. Вот сейчас они очень быстро перешли на бакалавра. То, что они не успевают сделать за 5 лет, они теперь будут делать за 4 года. Вот я слышала, что в связи с этим усиление методических, педагогических лекций будет увеличено за счёт снятия часов на самый основной предмет, который он будет преподавать. Прекрасно, значит, он никогда в жизни не будет фундаментально владеть этим предметом. Какой из него учитель, какой мастер. Мастера надо готовить, это единичные продукты. Вот центр пед.мастерства, который был открыт департаментом образования, вот меня попросили, 2 года назад, или 3 уже, там директор моя коллега, моя ученица, всё прекрасно, но это же опять единицы. И то, что вы делаете это прекрасно Людмила, но это же всё равно не решает, не может изменить ничего.

К. ЛАРИНА: Система ведь неподвижна.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Мы знаем, что самый инерционный социальный институт, какой ещё есть, ещё социолог Тофлер говорил, это школа. Изменить преподавателя, его пространственное понимание этой профессии, его способы, методы, приёмы, которые он использует.

К. ЛАРИНА: Давайте попробуем сформулировать, в чём главная проблема вот этой отсталости. В чём она выражается. Вроде бы люди все профессиональные, они хорошо знают свой предмет.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Они отстают.

К. ЛАРИНА: В чём?

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: По элементарным психологическим знаниям, что касается памяти, внимания, восприятия, каждого возраста, индивидуальное, которые работают на этом, они не понимают значение эмоций в обучении, они не понимают, они не знают этого. Психологическая сторона, которая база, что такое психология, это наука о человеке, с кем они имеют дело, с человеком. Они не знают элементарных вещей, и не могут на это опираться. Поэтому, какие способы и новые методы, и приёмы они могут, даже талантливые учителя придумать, если они не знают элементарных вещей. Поэтому всё равно самое главное, это действительно знатоки, как учить педагога, а там совсем не все знатоки.

К. ЛАРИНА: Наташа.

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Мне кажется, что тут надо совмещать с одной стороны вот этот подход, и всё-таки, я построюсь, с полным пересмотром того, чему учат, содержание образования, потому что одно с другим должно как-то сочетаться. Потому что если человек будет знать, как учить, учитель, но если ему всё равно придётся этот массив информационный пытаться втолкнуть в голову несчастному ученику, то всё равно он ничего не сделает. Поэтому здесь палка о двух концах. А у нас говорят, опять же повторюсь, о чём угодно другом, произносят красивые слова и ничего конкретного не делают, просто совсем ничего.

К. ЛАРИНА: Людмила.

Л. ПЕТЕРСОН: Ксения, я видимо здесь самый большой оптимист из всех присутствующих.

К. ЛАРИНА: Прекрасно, про вашу работу я всё знаю, я просто хочу, чтобы вы оценили качество работы среднестатистической школы российской.

Л. ПЕТЕРСОН: Вот мы и работаем, мы не создаём отдельные такие питомники, где выращиваем специальных детей, а мы работаем на массовую общеобразовательную школу. И первое, что удалось сделать, ведь мы фактически о чём сегодня говорим, надо мотивировать детей, вовлекать их. Эта задача была понята очень давно. Напомню, что Дистервек ещё два века назад говорил о том, что ребёнок должен самодеятельно овладевать знаниями. Такой метод обучения самый трудный, самый редкий. Трудностью объясняется редкость его применения.

К. ЛАРИНА: Он требует времени и индивидуального подхода, это невозможно.

Л. ПЕТЕРСОН: Да, но за 200 лет найдены технологические формы благодаря успехам наших методологов, о чём мы с Галиной говорили до начала передачи. И вот эти технологические формы с одной стороны позволяют учителю не оставаться один на один с этой большой педагогической наукой, и этот опыт заново изобретать, а опыт воспринять в процессе обучения и подготовки. Я согласна с тем, что нужно опыт построения нового способа обучения, переносить в систему образования учителей, в систему повышения квалификации, но мы сейчас это делаем и мы видим результаты, и мы видим, что это не вопросы светлого будущего через 300 лет, это то, что можно реально сделать за 10 лет.

К. ЛАРИНА: Подождите, я по-простому спрошу. А вот программа по точным наукам сегодня, она вас удовлетворяет, вот программа школьная?

Л. ПЕТЕРСОН: Вот та программа, которую делаем мы, и пока мы рекомендуем…

К. ЛАРИНА: Не вы, а министерство образования.

Л. ПЕТЕРСОН: Сейчас учитель имеет право выбирать, и образовательные учреждения имеют право выбирать.

К. ЛАРИНА: Ладно, перестаньте. Вы говорите об инновационных авторских школах, я так понимаю?

Л. ПЕТЕРСОН: Нет, у нас…

К. ЛАРИНА: Что там можно выбирать в одной школе на район, что там можно выбирать?

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Школы закупают учебники, и точка.

Л. ПЕТЕРСОН: Они имеют по закону образования, по существующему документу, нормативной базе, они имеют право выбрать всё то, что есть в федеральной базе.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Вы действительно большой оптимист.

К. ЛАРИНА: Да, оптимист.

Л. ПЕТЕРСОН: Вы знаете, мой оптимизм основан не на мечтах, а на реальной экспериментальной работе. У меня в Москве 50 экспериментальных площадок, в том числе и 3 педагогических колледжа.

К. ЛАРИНА: А вы когда-нибудь репетиторством занимались?

Л. ПЕТЕРСОН: Занималась. Более того, я сама в жизни столкнулась с ужасной проблемой, когда я в 10-м классе решила идти не в консерваторию, а идти в другом направлении развиваться, я пришла в университет на день открытых дверей, я просто не поняла, что там в этих заданиях есть. И собственно я свою миссию, свою педагогическую задачу вижу в том, чтобы создать возможность для каждого учителя работать так, чтобы без репетиторов ребёнок мог поступать на любой уровень в самые престижные ВУЗы.

К. ЛАРИНА: Да Наталья, или Галина Александровна.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Кстати, по поводу репетиторства. Вы знаете, очень категорический, отрицательный момент в репетиторстве, который, к сожалению существует. Это когда учитель или в высшей школе, это то же самое, занижает отметку своему ученику, и потом говорит родителю, что без его помощи, без дополнительных занятий он не вырулит. Вот такое абсолютно безнравственное репетиторство навязанное. Вот мне кажется, что каждая школа обязана вести анализ и знать, кто, чем занимается и наказывать таких репетиторов вплоть до увольнения из школы. Потому что такой безнравственный поступок должен быть наказан, и должен быть пример того, что этого нельзя делать. И вот это вымогательство, в конечном счёте, по-другому не назовёшь, оно, к сожалению, существует и в высших учебных заведениях иногда тоже, когда ты не сдашь экзамен, если ты со мной не позанимаешься. Я не говорю что это повально, что это массово, но, тем не менее, это существует. И может быть также как Люда, она работает с небольшим количеством школ, 50 школ, к сожалению, это небольшое количество в нашей России, но она верит в то, что она… Я тоже готовлю и верю в то, что будет результат. Но он единичный, надо реально стоять двумя ногами на земле и понимать, что мы не можем искоренить. В каких-то случаях, вот как я говорила, не надо искоренять репетиторство. Это прекрасная помощь, или развивать личность, которая не может получить это в школе, или помогать.

К. ЛАРИНА: Не знаю, мне кажется, что в данном случае вы являетесь оптимистом, потому что всё-таки на сегодняшний день репетиторство это именно натаскивание, я в этом убеждена. То, что касается школы.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Смотря, какая цель.

К. ЛАРИНА: Для одних, это цель для того, чтобы сдать ЕГЭ хорошо. У других это поступить в тот ВУЗ, потому, что у нас есть репетиторство, которое школьное, для школьных предметов, с другой стороны есть репетиторы из высших учебных заведений, которые гарантируют нам всем поступление в мой ВУЗ, если я буду с вами заниматься, дорогие товарищи родители.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Вот, например, буквально на днях ко мне обратился человек из системы образования с просьбой найти учителя, работающего по моей системе с его ребёнком. Он мне объяснил, что ребёнок учит в школе немецкий, всё в порядке, но он хочет, как родитель, чтобы он ещё владел английским. Я спрашиваю: «Зачем ему английский». Он отвечает: «Ну как же, он должен быть современным развитым человеком. Поэтому никаких спецзаданий нет, просто я хочу, чтобы он знал». То есть всё-таки есть желание и возможность у родителей.

К. ЛАРИНА: И вам простой вопрос задаю. Галина Александровна, зачем в наших обычных школах, в общеобразовательных заведениях, нужны иностранные языки, если всё равно на них выпускники не говорят, не пишут, и не помнят их. Если они только ими специально занимаются ещё где-то дополнительно, если только они не идут в специальный ВУЗ, где нужно сдавать иностранный язык при поступлении, зачем они нужны?

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Они абсолютно точно нужны, потому что между прочим, когда мы кричали, что у нас год толерантности или чего ещё, ничего лучше предмета, чем иностранный язык для развития толерантности, обучая…

К. ЛАРИНА: Но они владеют им, выпускники средней российской школы, владеют этим языком?

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Отдельные преподаватели в отдельных школах, которые способны это сделать, и которые понимают, как это делать. А в остальном мы опять натыкаемся на абсолютную неподготовленность учителя, который не получает этого ни в стенах педагогического ВУЗа, ни в системе повышения квалификации, которую он проходит, он этого не получает. Мы это делаем, вероятно, Людмила это делает. Но это единицы, у нас оптимизм должен быть тоже в каких-то рамках реальности, мы не можем изменить школу.

К. ЛАРИНА: Мы обязаны, а кто, кто-то должен это сделать? Мы на эту тему говорим уже давно, потому что касаемо репетиторства, это сегодняшняя наша тема, мы так или иначе к этой теме уже соприкасались, когда говорили о той пропасти, которая существует между школой и ВУЗом, когда понятно, что ВУЗ требует тот уровень знаний, который не в состоянии дать средняя общеобразовательная школа, не в состоянии. «Поэтому» - говорят ректоры престижных ВУЗов – «Если вы хотите к нам поступить, то уж вы давайте постарайтесь» - говорят они. Теперь сделали единый государственный экзамен, и чем всё кончилось. Что мы обсуждали совсем недавно, один из вопиющих случаев, когда провели проверочный экзамен по грамотности на факультете журналистики в МГУ и пришли в ужас. Это люди, которые сдали ЕГЭ на самые высшие баллы. То есть там ошибки уровня начальной школы. Вот вам, пожалуйста, результат. Да Наташа, пожалуйста.

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Я просто ещё хотела сказать такую вещь. Вот помимо репетиторов существуют ещё курсы при ВУЗах. Причём есть курсы подготовки к ЕГЭ, а есть курсы, которые совмещают и то, и общую подготовку. И вот есть такая проблема. У нас сейчас в стране жуткая катастрофа с физикой, то есть физику перестали в школе преподавать, то есть формально её преподают, но, в общем, её никто не знает.

К. ЛАРИНА: Как, правила буравчика?

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: В общем, полный ноль. И я знаю, что просто многие ВУЗы, которые хотят получить студентов, которых они смогут хоть как-то учить, они на этих курсах доводят их до школьного уровня физики, допустим. Потому что я знаю, в Питере есть военные Вузы, где готовят военных инженеров. Так вот к ним приходят ребята, у них двухгодичный курс физики просто на нуле, и они должны просто первый курс добивать вот эту школьную программу. Вот это к вопросу о том, что бывают разные формы репетиторства, и есть вот такие вынужденные меры.

К. ЛАРИНА: Я думаю, что очень многие высшие учебные заведения в сегодняшней ситуации вынуждены пересматривать содержание своих программ учебных, потому что первый курс как раз посвящён в основном тому, чтобы добрать то, что они не получили в школе. Возьмите, пожалуйста, наушники. Давайте мы несколько звонков по традиции послушаем. Вопрос остаётся для наших слушателей простой, можно ли учиться в школе без репетиторов. Если вы обращались к репетиторам, то расскажите нам о своих причинах, и что нужно сделать для того, чтобы всё-таки школа выполняла свои обязательства. И тот минимум знаний, с тем минимумом, с теми стандартами, о которых никто ничего не знает, мы могли бы спокойно идти в высшие учебные заведения, если мы хорошо закончили школу, и поступить туда без проблем. Алло, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Уже можно говорить?

К. ЛАРИНА: Да, конечно, вы в эфире.

Слушатель: Добрый день, это Волгоград беспокоит. В общем ситуация у меня как бы тяжёлая, у меня двойня, две девочки, 5-й класс. Я почему-то вас по радио не слышу, что я разговариваю.

К. ЛАРИНА: Говорите по телефону, а мы с вами по радио, говорите.

Слушатель: Значит 5-й класс, младшая школа, очень большой разрыв со средней школой, можно сказать, что младшая школа, мы там просто отдыхали, но был репетитор по математике.

К. ЛАРИНА: Уже в начальной школе?

Слушатель: Да, обязательно. Причём муж мой говорил: «Ты что, это какой-то нонсенс». А я понимала, что без этого просто никуда. К чему мы сейчас пришли, то есть появился в 5-м классе первый репетитор по английскому, дети сразу заговорили, то есть программа такого низкого уровня. Я пришла к директору и говорю: «Понимаете, мы не успеваем. Я вот математику делаю, муж русский делает, а вот по английскому мы вперёд продвинулись». Он говорит: «А зачем вам тогда посещать английский язык». В общем, я сейчас села на домашнее образование со своими детьми, естественно, создала свой коллектив, у меня литература, русский, математика, вот 5-й класс, я не знаю, что будет дальше. Единственное, большое спасибо школе, что она мне просто позволила это сделать. Директор мне сказала: «Понимаете, мы вам даже деньги должны заплатить, но их пока нет». Я отказалась от этого. Но пока мне позволяет моя материальная база делать, и так далее. Как у нас в классе обстоят дела. Значит, отличники, это те, у которых бабушки преподавали в школе, и сели с ними заниматься. То есть прозвучала такая фраза, сказанная или нашей классной дамой, или директором, что происходит начитка в школе, а глубина знаний это уже личное дело каждого. Ребёнок естественно не в состоянии, а если родителям это нужно, то оно наверно будет.

К. ЛАРИНА: Спасибо ради бога, я вас уже отключу, потому что хочется ещё кого-то услышать. Но вот, кстати, тоже один из самых популярных выходов сегодня, на сегодняшний день. Я знаю, что многие отказываются сегодня от ежедневного посещения школы, переходят на домашнее образование, как сказала наша слушательница, или на экстернат, выражаясь научным языком, потому что понимают прекрасно, что иначе невозможно исполнить тот план жизни, который у человека уже есть лет в 15 – 16. Ещё звонок, пожалуйста, алло, здравствуйте.

Слушатель2: Здравствуйте. Я бы хотела сказать своё мнение по поводу текущей темы.

К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста, вы в эфире.

Слушатель2: Вот тут говорили, что нет такой системы, в которой ребёнок сразу же погружался бы в атмосферу культуры, там и язык, и живопись по этому поводу, литература, и даже математика, и физика, когда в то время египетские числа изучали. Вот я хочу сказать, что такая система есть, это Вольдовская педагогика.

К. ЛАРИНА: Спасибо, об этом тоже мы знаем, и об этом тоже делали программы. Но мы сейчас говорим о системе общей.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: О массовой школе.

К. ЛАРИНА: Алло, здравствуйте.

Слушатель3: Алло, добрый день, здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Здравствуйте.

Слушатель3: Я мама 11-летнего ребёнка, сама преподаватель, у нас бабушка преподаватель, мы филологи. Когда мы выбирали школу, нам предложили самую престижную в районе. Мы туда пришли, и вот первые 4 года мы испытывали чувство недоумения. Потому что эти темы, которые приучали бы ребёнка к знаниям, абсолютно отсутствуют. Школа престижная, они о себе такого высокого мнения, что разговора конструктивного, мы же преподаватели, мы же видим её изнутри, не получается. Сейчас ребёнок в 5-м классе. Любое обращение по поводу какого-то установления контакта вызывает колоссальное чувство обиды. К детям относятся как в Гестапо, они заранее преступники, что бы они ни сделали, серьёзно психологически работа с каждым. Понимаете ужас колоссальный, мы уроки делаем каждый день, ребёнок развит, мы ходим в филармонию, занимаемся музыкой, мы ходим в Эрмитаж, но уровень образования хуже, чем у всех остальных…

К. ЛАРИНА: Не волнуйтесь, пожалуйста. А почему вы не заберёте ребёнка из этой престижной школы?

Слушатель3: Вы знаете, мы об этом уже думали несколько лет, и мы пытаемся найти адекватный вариант. Но у нас проблема в том, что мы живём в новостройке, и если ребёнка возить в центр, то это большие проблемы. Нам в этой школе предлагали музыкальное образование, он учится музыке, и учится достаточно прилично. Поэтому нас здесь держит музыка, прежде всего.

К. ЛАРИНА: И что, вы так и будете мучить ребёнка и сами так нервничать, да вы что, оно того не стоит.

Слушатель3: Мы с этим согласны, но поймите боязнь такая, что если мы его переведём в другую школу, будет ли там лучше. Вот вопрос в это упирается. Шило на мыло менять не хочется.

К. ЛАРИНА: Спасибо вам большое, я вам благодарна за звонок, за то, что вы нам позвонили, но я бы всё-таки хотела, чтобы мы вернулись к нашей теме сегодняшней, репетиторство. Дорогие друзья, если есть что сказать по этому поводу, то пожалуйста. Алло, здравствуйте.

Слушатель4: Здравствуйте. Значит, сама кончила школу в 1961-м году, сын в 1984-м, внук сейчас в 9-м классе. В 1961-м году у двоих два репетитора из класса, это было стыдно. Сын кончал, полкласса, 1984-й год. Внук, действительно, идёт репетиторство с начального класса. Хороший репетитор сейчас исправляет то, во что превратилась школа. В том году 21 балл по математике шёл как зачётная отметка, по 5-ти балльной системе это кол. Никогда кол не был положительной отметкой. Я сама преподавала на подготовительных курсах, и со знакомыми занимаюсь детьми и сейчас, и это ужасно. Если раньше были ошибки, которые позволяли себе чистые двоечники, то сейчас их можно встретить у пятёрочника. Программа Петерсон замечательная, я внуку помогала по этой программе, но в массовой школе её не в состоянии подать и очень быстро идёт школьный материал, ребята не успевают переварить. И более того, когда-то я сталкивалась с тем, что вот, например, историю искусства ребята сдавали по книжкам, не глядя на рисунок, а по номеру страницы. Вот их сейчас учат в школе натаскиванию на ЕГЭ, каким-то чистым бессмысленным действиям, и они совершенно отвыкают думать. Это ужасно.

К. ЛАРИНА: Хороший звонок, почти профессиональный получился. Ну что, каждому по слову. Галина Александровна. Ваш совет родителям и школьникам.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Родителям совет, там, где семья педагогическая, и считает, что она может взять на себя этого ребёнка целиком и полностью, значит, раз такая катастрофа в школе, надо уводить из школы и идти экстерном, и давать ему то, что вы всей семьёй, бабушками, дедушками можете дать. Вот это совет тем, у кого нет таких собственных возможностей. Вероятно, всё-таки попробовать найти школу, но есть, же в Москве школы, и Ямбург, и Казарновский, и Мельграм.

К. ЛАРИНА: 10 миллионов человек в городе, а то и больше.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Да, но всё-таки.

К. ЛАРИНА: А мы называем 5 школ, 6.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Конечно, я ещё какие-то не назвала. Есть хорошие прекрасные школы. Но всё-таки попытаться изменить школу, попытаться найти другую школу, не бояться уходить из этой. Я теряюсь даже в ответе.

К. ЛАРИНА: Наташа, ваш совет.

Н. ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: У меня такой совершенно пессимистический взгляд. То есть пока не изменится школа, у меня совет один. Либо действительно родителям брать ребёнка на себя, либо курсы, либо репетиторы, если есть деньги. Но в принципе, можно надеяться только на самообразование. Если опять же говорить не о штучных школах, которые тоже есть, а о массовых, потому что это в общем так.

К. ЛАРИНА: Людмила.

Л. ПЕТЕРСОН: Я думаю, что надо искать способы изменения школы, и сейчас возможности для этого созданы именно не только в одном каком-то отдельном образовательном учреждении, а для трансляции вот этих новых способов подхода к обучению.

К. ЛАРИНА: А родителям совет?

Л. ПЕТЕРСОН: Конечно, если есть возможность и нужда вот в этой ситуации помогать, то надо помогать, но всё-таки помочь учителю повысить свою квалификацию.

К. ЛАРИНА: Короче кошмар и ужас товарищи. Спасибо вам большое, я поняла, что выхода нет, поняла, что бороться бесполезно.

Г. КИТАЙГОРОДСКАЯ: Это медленный процесс, не может быть он сразу решён.

К. ЛАРИНА: Спасибо большое дорогие друзья, Людмила Петерсон, Галина Китайгородская, и Наталья Иванова-Гладильщикова, наши гости. Спасибо вам.