Дети начальной школы - Елена Ханга - Родительское собрание - 2010-01-10
С. БУНТМАН: «Родительское собрание» у нас и собрание действительно родительское, потому что здесь одни родители. Елена Ханга.
Е.ХАНГА: Добрый день.
С. БУНТМАН: Я сейчас даже видеотрансляцию включу, я почему-то поздно всё время включаю видеотрансляцию, на сайте можно смотреть нас ещё, Хангу можно смотреть, на меня нечего смотреть.
Е.ХАНГА: И на меня тоже в воскресенье с утра.
С. БУНТМАН: Да ладно, о чём мы говорим. Мы сегодня поговорим о начальной школе, но не будем разбирать предметы, хотя там очень много есть вопросов, но это я хотел бы, если когда-нибудь ещё доведётся вести «Родительское собрание».
Е.ХАНГА: Да, Фурсенко.
С. БУНТМАН: Нет, Фурсенко этого знать не может, Фурсенко про другое. Хотелось бы поговорить о странных некоторых книгах, каких-то принципах, которые есть в программах начальной школы. В наши времена я помню, мы были вторыми, кто перешли на 3-х летнюю школу, перед нами класс перешёл на 3 года начальной школы, было 4 в 10-ти летке. Потом стали переходить на 11-ти летку, 4-й класс вообще исчез, то есть мои старшие дети не знали 4-го класса, то есть у них был 3-й, а потом 5-й класс.
Е.ХАНГА: Серьёзно?
С. БУНТМАН: Да, чтобы механически придти к 11-му. А сейчас появился 4-й класс, и что-то странное происходит с этой программой, такое ощущение, что вот эти 3 года просто размазаны ровным слоем на 4 года, и в 4-м классе уже не совсем понятно, что делать. Но мы будем говорить немножко не об этом, потому что это такие ключевые годы, в которые мы, во-первых, узнаём своих детей, как вполне взрослых.
Е.ХАНГА: Они уже в 1-м, во 2-м классе вполне взрослые.
С. БУНТМАН: Да, за это время мы их узнаём как вполне взрослых людей. Они начинают с нами спорить, или продолжают с нами спорить.
Е.ХАНГА: Дают советы: как жить, как одеваться, макияж накладывать.
С. БУНТМАН: Когда девочки?
Е.ХАНГА: Да.
С. БУНТМАН: Вот. А что советуют в этом возрасте мальчики, как-то мало они чего советовали мне, но это было давно.
Е.ХАНГА: Анекдот вспомните про отца, вы мне рассказывали.
С. БУНТМАН: Это замечательно совершенно, когда мы начинаем воспитывать детей, он очень старый, и даже в каком-то журнале он был во времена моего детства, был, когда на Корсике. Отец говорит мальчику: «В твои годы Наполеон уже заканчивал лейтенантскую школу, а ты балбесничаешь и ничего не делаешь в школе». На что ему мальчик отвечал: «А в твои годы Наполеон был уже императором». Крыть нечем абсолютно. Давайте сейчас устроим такое действительно родительское собрание. Приглашаю всех родителей, детей, обучающихся в младших классах с 1-го по 4-й. делитесь своими проблемами и вокруг школьными. Потому что мы будем говорить, во-первых, что читать, где брать книжки, которые читать, их полно конечно.
Е.ХАНГА: И как понять, какие книжки стоит читать, а какие нет, вот какие маячки.
С. БУНТМАН: Лена рассказывала, что в штатах есть штампик.
Е.ХАНГА: Да, кстати, и узнала я об этом даже не в штатах, а когда пришла в магазин «Москва», и ещё на Калининском в этом магазине продаётся книга, на которой была золотая печать, на которой было написано: «Одобрено родительским комитетом США». Я очень удивилась, потому что я как-то задумалась, надеясь, что там не Буш младший председательствует в этом родительском комитете.
С. БУНТМАН: Нет, Буш старший может и сейчас своим опытом поделиться.
Е.ХАНГА: Например. Но мы посмотрели эти книжки, неизвестный автор, я подумала, что как здорово они придумали, потому что допустим в Америке может, и знают этого автора, а вот мы приходим, столько замечательной переводной литературы сейчас, глаза разбегаются, океан, и в этом океане должны быть какие-то маячки. Или тогда нужно составлять бестселлер-лист, в который войдут эти книжки, которые уже прочитаны литературными критиками, или людьми, которых мы уважаем. Я всё время Ксении Лариной говорю: «Вы пустите лист «Эхо Москвы». Поскольку я вас знаю, я считаю, что мы где-то мы одной крови, и ваша литература, которая Ксенией одобрена, я бы с удовольствием покупала.
С. БУНТМАН: Самое главное, чтобы это не был список, обязательный к употреблению.
Е.ХАНГА: Ни в коем случае. Есть список обязательной литературы, который вам дадут в школе. Но это, на мой взгляд, не очень полный список, мы его прочитали буквально за две недели, хотя его дали нам на лето. А есть куча литературы, особенно переводной, которую обязательно стоит прочитать. Поэтому может быть создать такой общественный совет из литературных критиков.
С. БУНТМАН: Мама, что это будет, из кого составлять?
Е.ХАНГА: Пусть не при министерстве образования, я не знаю при ком, но там должны быть люди, мнение которых нас интересует, мы его уважаем, и мы будем придерживаться вот этого списка.
С. БУНТМАН: Не знаю, я вообще всех списков рекомендованных я боюсь.
Е.ХАНГА: Хорошо, а как вот вы приходите в книжный магазин и видите много хорошо изданной литературы.
С. БУНТМАН: Листаю. Во-первых, я считаю, что если дети прочитают то, что мы читали, я не то, что хочу, чтобы читали то, что я читал.
Е.ХАНГА: Классика это всё понятно, это обязательно.
С. БУНТМАН: Не только классика.
Е.ХАНГА: Я не спорю. Но сейчас современной, сколько литературы, нашей современной литературы для детей. Там постоянные книжки про принцесс, бесконечные книжки про принцесс, какие-то хорошие, а какие-то уже эксплуатируют тему, это невозможно.
С. БУНТМАН: Потом появилось очень много фантастической фэнтези литературы детской.
Е.ХАНГА: Тоже спорно.
С. БУНТМАН: Да, и уже на 125-й книжке как-то становится скучно. Есть там не приходящая ценность, сейчас меня все убьют.
Е.ХАНГА: Сейчас скажет «Гарри Поттер».
С. БУНТМАН: «Гарри Поттер» это не приходящая ценность, это замечательная книга, это лучшая книга про учение, про школу.
Е.ХАНГА: В чём я соглашусь, что да, есть несерьёзная литература, но даже если она несерьёзная, то надо изучать лучшее из этой несерьёзной литературы, согласна, но кто-то должен сказать, потому что я не могу это всё прочитать, я не знаю что это.
С. БУНТМАН: Вообще-то во многих книжках стоит пролистать, и становится всё понятно, становится понятно по языку, увлекательно это или не увлекательно.
Е.ХАНГА: Вот я по языку сейчас не буду называть фамилию, чтобы никого не обидеть, но есть у нас некоторые авторы, которыми девочки, да и мальчики зачитываются, в год написано 30 книг этим автором, я преувеличиваю, но, тем не менее, очень много книг, и все читают. В школе все читают, они между собой это обсуждают, но это совершенно очевидно, что это некачественная литература.
С. БУНТМАН: Вот это уже, кстати, другой вопрос.
Е.ХАНГА: Вопрос пошлости.
С. БУНТМАН: Другой вопрос, что обсуждают, а нам не нравится, смотрят, а нам не нравится. Вот я не знаю, что вы предлагаете по всем этим вопросам, вот смотрят, а нам не нравится, говорят только об этом, певцов, музыка и в младших классах.
Е.ХАНГА: Певцы это вообще больная тема такая.
С. БУНТМАН: Это в младших классах есть, что они смотрят по телевизору.
Е.ХАНГА: В кого влюбляются.
С. БУНТМАН: В кого влюбляются в того и влюбляются, потому что это здесь извините меня, сердцу не прикажешь. А в кого мы влюблялись когда-то.
Е.ХАНГА: Не знаю, влюблялись, но в лучших представителей жанра попсы. Пусть это попса, да, это попса, без этого никуда не деться.
С. БУНТМАН: В кого вы влюблялись Лена в 7, 8, 10 лет?
Е.ХАНГА: Я вообще влюблялась в теннисистов.
С. БУНТМАН: Я понимаю.
Е.ХАНГА: А если говорить так, то Янковский нравился.
С. БУНТМАН: Очень хорошо. А откуда мы знаем, что сейчас из этих актёров, в которых они влюбляются, Янковский не получится, или мы такие старые и мудрые?
Е.ХАНГА: Я про актёров не говорю, но про певцов точно я скажу, из кого точно никого не получится.
С. БУНТМАН: А может они потом это поймут.
Е.ХАНГА: Когда потом, когда уже вкус будет окончательно испорчен.
С. БУНТМАН: Во-первых, даже если нам не нравится, мы изначально должны уважать и разобраться. Потому что сразу сказать, что это всё полная муть, зачем ты это делаешь.
Е.ХАНГА: Нет, я не так поступила. Когда я поняла, что бороться с попсой всё равно нельзя, и всё равно она будет это смотреть по телевизору, слушать это по радио, я решила хотя бы показать лучшее, что есть в этом жанре. И я принесла все записи Майкла Джексона, и сказала: «Вот это король популярной музыки, посмотри, как это делается», чтобы она поняла, где небо и земля.
С. БУНТМАН: А потом фотографию Майкла Джексона в последние годы.
Е.ХАНГА: Ну, помимо Майкла Джексона есть ещё куча других. Вот например, мы влюблялись в Битлов, правильно, классика. Когда-то они были нашего возраста.
С. БУНТМАН: Вот Лёня Парфёнов замечательно поместил в своей книжке «60-е годы» в «Намедни», по-моему, это было и в телевизионной тоже передаче, статья Никиты Богословского о «Beatles».
Е.ХАНГА: Ой, не надо политику сюда примешивать, я могу себе представить, что у нас писали.
С. БУНТМАН: Это очень интересно, Никита Богословский, человек со слухом, человек со вкусом.
Е.ХАНГА: Слушайте, даже в Америке запрещали Элвиса Пресли, его показывали только по пояс, чтобы не будоражить воображение добропорядочных домохозяек.
С. БУНТМАН: Друзья мои, родители в особенности, присоединяйтесь, 363-36-59, это телефон прямого эфира, а телефон кривого эфира это +7-985-970-45-45, то есть вы можете присылать СМС-ки.
Е.ХАНГА: А пока нет звонка, можно я второе брошу предложение. Меня вот что ещё очень беспокоит, что у нас в школе нет предмета по теории музыки, и теории изобразительного искусства.
С. БУНТМАН: Не так сложно чтобы было.
Е.ХАНГА: Это звучит сложно.
С. БУНТМАН: Рассказы о…
Е.ХАНГА: Точно. Потому что у нас есть, например, предмет музыка. И в нашей школе, которая мне очень нравится, они там на дудочке играют, я понимаю, что каждому пианино не раздашь, вот у них дудочка, а не ноты.
С. БУНТМАН: И про священную державу поют.
Е.ХАНГА: Хорошо. Но если в этом возрасте с 1-го по 4-й класс не рассказать о том, что были такие-то композиторы, Глинка, Бетховен, неважно, классика.
С. БУНТМАН: Хотя бы так, Чайковский, Бах, Моцарт, Верди, Глинка.
Е.ХАНГА: Совершенно верно, то потом будет полный провал до 10-го класса. Почему я говорю до 10-го класса, потому что когда человек пойдёт в институт, может быть, он сам заинтересуется, сам начнёт ходить в консерваторию, может быть, это большое может быть, но это колоссальный самый возраст, когда дети получают базу.
С. БУНТМАН: Может быть, у меня всегда, если вести предмет, то, что это будет.
Е.ХАНГА: А что это будет. Вот я вспоминаю, что мама моя меня водила в консерваторию, я сейчас вам наизусть спою «Петю и волк» Прокофьева, потому что там была замечательный музыковед Светлана Виноградова, она рассказывала и про инструменты, всё было очень интересно, поэтому я разбираюсь, интересуюсь и люблю музыку, а вот с изобразительным искусством, к сожалению, у моей мамы не получилось меня водить, и у меня такой провал. Я позже стала этим заниматься, но уже это называется иметь высшее образование без среднего, и это не ложится на какую-то базу. Вот если бы может вести один час в неделю, придумать, найти время, но это обязательно, потому что инженером можешь ты не быть, а интеллигентным человеком, который разбирается в изобразительном искусстве…
С. БУНТМАН: То есть начало, основы. Слушателей слушаем. Алло, добрый день.
Слушатель: Алло.
С. БУНТМАН: Здравствуйте, как вас зовут, откуда вы звоните?
Слушатель: Юрий, Казань.
С. БУНТМАН: Юрий, у вас ребёнок в начальной школе, насколько я понимаю?
Слушатель: У меня уже двое детей в институте находятся, двое в начальной школе.
С. БУНТМАН: И какие у вас не то чтобы проблемы, а вот озабоченности, скажем, такие существуют по поводу начальной школы и всего что вокруг?
Слушатель: Нет, я хотел чисто музыкального аспекта коснуться.
С. БУНТМАН: Давайте музыкального.
Слушатель: Вы знаете, что сейчас нашим детям какая музыка пропагандируется. Я попытался с этим побороться своими методами.
С. БУНТМАН: Пароли?
Слушатель: Взял просто диск с нашими мультфильмами, мне в данный момент 42 года, которые в нашем детстве были, и потихонечку в своём автомобиле ставлю, прошло время, год, два, и дети теперь все эти песни знают, и эти мультики начали смотреть, потому, что они узнаваемы для них по песням.
С. БУНТМАН: Понятно, то есть вы переводили их оттуда потихоньку?
Слушатель: Нет, они слушают и то, и смотрят, но они хотя бы немного воспитываются на том, что мы прошли.
С. БУНТМАН: А вот это очень важная вещь, спасибо, то есть человек расширял, не убивая это, как здесь у нас пишут: «Попсу нельзя уважать» - пишет Джош – «Её надо гнобить и уничтожать в головах».
Е.ХАНГА: Я не знаю как её гнобить, потому что, например, дома ты выключишь телевизор, но ведь они все ходят в школу, они обмениваются какими-то кассетами, они это обсуждают. Надо как-то объяснить, что такое хорошо, и что такое плохо.
С. БУНТМАН: Вот мне понравилось, что он, мультфильмы не мультфильмы, но мне понравилось, что он не убивает, а расширяет, что есть и это, и это.
Е.ХАНГА: Согласна.
С. БУНТМАН: Старина, есть это и это, а я слушаю то, вот ещё ко всему, а я слушаю то. Мне кажется, что вообще ничего нельзя делать специально, «Вот специально ты послушай, а мне самому это так интересно».
Е.ХАНГА: Нет, конечно, ребёнок чувствует фальшь.
С. БУНТМАН: Ира смешно пишет: «Это не дудочка мамаша, а блокфлейта» - пишет Ира.
Е.ХАНГА: Ой, простите, это была блокфлейта.
С. БУНТМАН: А блокфлейта это не дудочка? Это разновидность дудочки.
Е.ХАНГА: То, на чём мы играем, по-моему, это дудочка, может где-то и на блокфлейте.
С. БУНТМАН: Алло, доброе утро, как вас зовут?
Слушатель2: Доброе утро, Ольга меня зовут. Я знаю, что есть такой журнал, который называется «Читаем вместе», и там представляется, что люди специально читают книжки и пишут анонсы, в общем, сориентироваться можно.
Е.ХАНГА: Ой, как интересно, а продаётся он где-то?
Слушатель2: Продаётся он в книжных магазинах, и на Новом Арбате, и в Доме книги он продаётся точно. Там анонсы детских книг огромное количество, именно на детей сориентированных.
Е.ХАНГА: Спасибо за ваш совет.
С. БУНТМАН: То есть о чём, что, как, что за книга?
Слушатель2: Да, на кого рассчитана, и даже, насколько я помню, ставится какая-то там оценка, хорошо бы, или не стоит.
С. БУНТМАН: Такие условные рейтинги?
Слушатель2: Да, условный рейтинг, «Читаем вместе».
Е.ХАНГА: А кто составляет этот рейтинг?
Слушатель2: Насколько я знаю, во-первых, это конечно журналисты, и в «Московском комсомольце» какие-то журналисты пишут, потом «Университетская книга» туда прислонилась, а организовано это всё под эгидой «Дома книги». Но знаю, что достаточно объективно получается, в общем люди честно пишут, понравилось или не понравилось.
С. БУНТМАН: Хотя бы ориентир есть.
Слушатель2: Да, хотя бы есть ориентир.
С. БУНТМАН: Спасибо вам большое. Вот, пожалуйста, есть ориентир, можно и так прочитать. Слушаем дальше, алло, добрый день. Радио убейте, пожалуйста.
Слушатель3: Пожалуйста. Здравствуйте, меня зовут Анна Ивановна.
С. БУНТМАН: Анна Ивановна, вы откуда звоните?
Слушатель3: Я из Москвы звоню. Понимаете, я хотела бы вам сказать своё наблюдение. Я всю жизнь преподавала химию, я сама химик, но в детстве, конечно, занималась музыкой, и всем, как и полагается воспитанным девочкам. Но я вот хочу вам сказать. За все годы работы в школе у меня не было ни одного неуспевающего по химии ребёнка, который бы занимался музыкой. И я уже знала, что если ребёнок занимался в детстве музыкой, он обязательно будет отличником по химии.
Е.ХАНГА: Простите, а какая тут связь?
Слушатель3: А связь очень простая. У этих детей, которые занимаются музыкой, у них, во-первых, прекрасная зрительная память, они великолепно в уме считают, они моментально соображают и что такое валентность, и как расставить уравнение, расставить коэффициенты, для них не представляет никакой сложности. У них как расширенная голова, расширенные мозги, они совершенно мыслят по-другому, то есть уже какая-то натренированная голова.
Е.ХАНГА: Да, интересно.
Слушатель3: Мне кажется, вы знаете, не нужно ставить там пластинки такие, вот всё у нас от какой-то бедности. Вот если бы было очень много музыкальных школ, и дети бы все получали классическое музыкальное образование, пусть начальное, пусть хотя бы 4 года, не говоря уже о 8-ми годах обучения, то я думаю, что потом бы уже проблем не было, они были бы окрылённые, у них всегда были бы мозги.
С. БУНТМАН: Может быть, вы в чём-то увлекаетесь и преувеличиваете.
Слушатель3: Вы знаете, здесь у меня очень большой стаж работы, и не было ни одного ученика, опять вам говорю, который, занимаясь музыкой, не успевал бы по химии.
С. БУНТМАН: Спасибо большое, вот это безумно интересное замечание, кстати говоря.
Е.ХАНГА: Да, очень интересно.
С. БУНТМАН: Со всеми нужными и ненужными предметами, и вот я не уверен, что начальной школе надо очень сильно специализироваться, то есть сразу понимать: «Ты у меня гуманитарная девочка, или ты у меня математический мальчик, это тебе нужно, а это тебе не нужно».
Е.ХАНГА: Я как раз говорю, что любому ребёнку нужно рассказать историю происхождения музыки, изобразительного искусства. Литературу же у нас преподают, у нас считают, что каждый приличный ребёнок должен знать литературу.
С. БУНТМАН: Хотя это не более важно, чем музыка или живопись.
Е.ХАНГА: А почему не обязательна музыка, а почему не обязательна живопись, архитектуру тоже было бы неплохо, хотя бы какие-то основные вещи сказать.
С. БУНТМАН: Как что называется.
Е.ХАНГА: Да.
С. БУНТМАН: И почему это построили так, а это построили эдак.
Е.ХАНГА: Да, почему это взорвали, а это нет.
С. БУНТМАН: Лена, вы сами говорили, что не надо здесь политики.
Е.ХАНГА: Ни в коем случае.
С. БУНТМАН: Слушаем, очень интересные предложения бывают, я только про клин клином вышибают, Роман. Вот почему-то здесь все начинают, крестовый поход против попсы так называемый, ну не нравится мне это.
Е.ХАНГА: Знаете, как клин вышибать, только не крестовым походом. Я бы рассказала о джазе в начальной школе, потому что у нас большинство людей, если конечно родители не увлекаются джазом, то где им узнать.
С. БУНТМАН: А почему именно о джазе?
Е.ХАНГА: Потому что это огромный пласт музыки, которым интересуется весь мир. Вот у нас говорили, что это музыка толстых, ничего это музыка не толстых, вот Горький не знаю, с чего взял. На самом деле это музыка как раз очень худых, униженных и оскорблённых изначально, я сейчас не буду рассказывать историю возникновения джаза, но это музыка, которая нравится во всём мире всем, все ходят на джазовые концерты. Но если ухо не натренировано, то ты никогда не узнаешь, это всё равно, что лишить человека счастья.
С. БУНТМАН: А ухо нельзя на попсе натренировать.
Е.ХАНГА: Чтобы потом слушать джаз?
С. БУНТМАН: Да.
Е.ХАНГА: Нет, люди, которые слушают попсу, они уже никогда не будут слушать джаз, они не поймут.
С. БУНТМАН: Вот здесь возникает очень интересная тема. Хорошо, слушают что слушают. У нас на нас родители кричали, что мы слушали и такую, и сякую, попса была немножко другая, да действительно, ни лучше, ни хуже, но была попса.
Е.ХАНГА: Есть прекрасный представитель, не будем говорить плохое слово попса, но популярную музыку пел Муслим Магомаев, прекрасно же пел.
С. БУНТМАН: Да, но мне сразу не нравилось, у меня были другие какие-то вещи.
Е.ХАНГА: А что у вас было?
С. БУНТМАН: У меня много чего было.
Е.ХАНГА: А что?
С. БУНТМАН: Всю школу мы французское слушали всегда. Но мне из наших по абсолютно неизвестной причине мне страшно нравился Валерий Ободзинский. Это пришлось на мой 6-й класс, и вот песни о страданиях любви, они проникали в самую душу, а мы сейчас прервёмся пока.
ИДУТ НОВОСТИ.
С. БУНТМАН: Продолжаем наше родительское в полном смысле этого слова собрание, потому, что мы с вами говорим о младшей школе, и одна из всевозможных вещей, которые вокруг неё происходят. И в детях происходят. Но здесь связь между музыкой и химией, мне это ужасно понравилось то, что нам слушательница сказала, учительница химии. А химия, не химия, а вот то, что это мозги организует очень здорово.
Е.ХАНГА: Да, конечно.
С. БУНТМАН: Я помню, что самое было, например правильное, когда русским языком по-настоящему начали со мной заниматься для поступления в институт, уже так всё обобщили. Там самое главное, чему научили, это видеть всё. Видеть и слышать. Это просто вот 3D картина сложноподчинённого предложения, это было гениально, чему научили. Просто то слышать… Вот слышать, двоеточие например, что это двоеточие, а ни тире. Это очень полезно. Так что всё со всем связано. А то, что касается музыка, вот здесь у нас целый список людей, которые хорошо занимались и учились музыке, но у которых было плохо с химией.
Е.ХАНГА: Как я их понимаю.
С. БУНТМАН: Но всё равно, звонок был прекрасный. Вот смотрите, здесь странная какая-то вещь. «Моему сыну 9 лет, он учится в 4-м классе. Задание по чтению: «Определить автора по 4-м строчкам, три автора»». Причём здесь… Извините уважаемый слушатель, вы не правильно написали, я прочту правильно. Авторы такие: Семён Полоцкий, Карион Истомин, и Сильвестр Медведев.
Е.ХАНГА: Да? Это в какой школе такое?
С. БУНТМАН: Где такая школа находится, расскажите мне. Это великолепная русская поэзия XVII века, великолепная. Мне кажется, что они правы, что они дают такие вещи. Не правы, бывают учителя, когда они убивают поэтический строй. Когда они заставляют читать с выражением, и по смыслу. Вот это убийство поэзии. А тут поэзия сложненькая.
Е.ХАНГА: Да, это большой риск.
С. БУНТМАН: Да. Тут это силлабическая поэзия, здесь ударение тебе просто не ставится автоматически. Но это здорово. Хотя, и рановато.
Е.ХАНГА: Тема другой передачи, что вовремя, что не вовремя, стоит… Одни утверждают, что нет книг, которые можно опоздать прочитать, нет, нет книг, которые рано читать, есть книги, которые можно опоздать.
С. БУНТМАН: Мне тоже так кажется, что можно опоздать, это точно совершенно.
Е.ХАНГА: С одной стороны. А с другой стороны, если ты рано это прочитаешь, то может отбить всякое удовольствие. Но это вы как-нибудь соберётесь с кем-нибудь ещё на эту тему.
С. БУНТМАН: Да, конечно. Отбить удовольствие можно действительно, особенно когда ты настаиваешь: «Читай»! Причём это очень любят с русской классикой. «Читай «Войну и мир»». Я считаю, что «Анну Каренину» иногда бывает по зрелости читать в средней школе даже…
Е.ХАНГА: Вот я тоже считаю, что в 8-м классе… В средней?
С. БУНТМАН: Да.
Е.ХАНГА: Вы считаете это надо пораньше?
С. БУНТМАН: Нет, ну как? У каждого есть свой возраст для книг.
Е.ХАНГА: Как они могут понять, что убивает женщину?
С. БУНТМАН: Конечно. Но мало читают, например книжек, которые совершенно необходимо мне кажется, читать бывает, но тоже зависит индивидуально. У нас очень мало книг, в нашей отечественной литературе, того, что называлось «Романом становления».
Е.ХАНГА: Вот. Очень хороший переход к теме, которую я хотела бы дальше предложить, она меня очень волнует, но я боюсь, что там нет одного ответа темы становления: «Как воспитать амбиции у ребёнка»?
С. БУНТМАН: Чтобы ему хотелось идти дальше?
Е.ХАНГА: Чтобы ему хотелось идти самому, чтобы он это делал не потому, что папа выпорет, или мама не купит игрушку, а потому, что он сам хочет быть первым. Потому, что на самом деле, приходит ребёнок домой, я знаю, что ребёнок хорошо знает предмет и приносит четвёрку. «Почему четвёрка»? «А, там что-то такое». «А что такого? Почему? Ты же могла бы пятёрку». «Ну, могла бы, а что? Четвёрка плохая оценка»?
С. БУНТМАН: А с другой стороны, зациклится на этих пятёрках.
Е.ХАНГА: Да. Ну, на оценках не хочется, конечно, зацикливаться, тем более, что они ни о чём не говорят. Но, к сожалению, это единственный у нас критерий успеваемости. Но ребёнок должен хотеть, гореть, быть лучшим. А почему лучше?
С. БУНТМАН: Но это разные характеры бывают.
Е.ХАНГА: Но ещё мне кажется, это воспитывается.
С. БУНТМАН: Я не знаю, стоит ли это воспитывать?
Е.ХАНГА: Но, а как в жизни? Так вот и жить? Хорошо, получилось, хорошо, ну, не получилось. А как дальше-то? Ну ладно в школе, ты плывёшь в школе и плывёшь. Что тебе четвёрка, что пятёрка, что воля, что не воля, всё равно. Но ведь потом же это всё вот если ты ещё попадёшь в такую специальность, где идёт большая конкуренция, а она почти везде? Но вот как ребёнка научить через не хочу? Вот я считаю, это спорт. Спорт – он очень учит тебя бороться.
С. БУНТМАН: Делать через «не хочу».
Е.ХАНГА: Делать через не хочу. Но спорт – он игровой, и поэтому там ребёнка легко зацепить. Ты обыграй. А вот ты пойди, выучи – это я не знаю, как. Может кто-нибудь из наших радиослушателей подскажет?
С. БУНТМАН: Я не знаю, подскажет в частности и это. Наверняка есть у вас и другие вопросы, 363-36-59. Вот ещё плюс одна тема. Амбиции, а чем они отличаются от целеустремлённости? Вот я не знаю, я помню, мама мне всегда говорила… Вот мама смотрела, видела большую разницу. То, что я потом увидел у своего сына. Есть такая дивная игра «Пуговичный футбол». Потом как-нибудь расскажу, это целая жизнь. И мама увидела, как у меня оформлена тетрадка по любому из предметов, потом у меня тетрадки шли уже в хронологическом порядке. На одной странице математика, потом французский, потом русский, потом ещё что-нибудь, литература, всё подряд. И мама увидела мои тетради по пуговичному футболу, где протокол каждого матча, где положение команд, где вся статистика подведена. И мама сказала: «Боже мой, почему у тебя нигде больше кроме этого пуговичного футбола…». А потом я чего-то там срисовывал из каких-то книг по истории. Потому, что мне это было интересно. Всё.
Е.ХАНГА: Правильно, потому, что заинтересовался. Но не может же ребёнок интересоваться всеми предметами, правда?
С. БУНТМАН: Не может. Основы нужны все. Мы же говорили и про музыку, и про историю представления о живописи, об архитектуре. То есть, общая культура нужна. Или вот учительница химии нам говорила про музыку, как она мозги выстраивает. Можно не стать профессиональным музыкантом, тут мне написали: «Дальше идёт какая-то тайна». Правильно, а начало может изучить каждый. Ну, вот что такое найти, где ему интересно, и через какой механизм ему начинает интересно быть.
Е.ХАНГА: Ну, хорошо. Если ему не интересно, это не аргумент, вот ребёнок приходит, приносит плохую оценку, и объясняет. А мне не интересен этот предмет. Но не интересен, я могу понять, не интересен. Но это ведь не значит, что ты можешь позволить себе этим не заниматься. Если бы у тебя были амбиции, то нравится тебе это, не нравится, но ты будешь это делать.
С. БУНТМАН: Не знаю, амбиции бывают разные. Ну, давайте поговорим со слушателями 363-36-59, продолжается наш разговор, алло, добрый вечер. Тьфу, три часа проработал, уже добрый вечер. День, утро. Здравствуйте.
Слушатель4: Добрый день, уважаемые ведущие.
С. БУНТМАН: Добрый день.
Слушатель4: Вас беспокоит Сергей из Твери.
С. БУНТМАН: Да, Сергей.
Слушатель4: Я хотел бы поделиться следующими проблемами. У меня двое мальчишек, учатся в гимназии, один во втором классе, второй в пятом. Вот пятиклассник на уроке литературы изучал сказку «Царевна-лягушка» ровно 2 недели. При этом, у меня мальчишки смотрят «Дискавери», все эти научно-познавательные программы, у них компьютеры, у них интернет и так далее. То есть, хочу сказать, что при формировании программы по литературе, совершенно не учитывается вот этот фактор современный, то есть, конкуренция…
С. БУНТМАН: Что люди не в вакууме живут.
Слушатель4: Да, что конкурировать «Царевне-лягушке» с интернетом и компьютером и так далее, ну практически не возможно.
С. БУНТМАН: Ну, полчаса её можно поконкурировать. Это увлекательная чудеснейшая сказка, но примерно читается там за полчаса.
Е.ХАНГА: Ну и к тому же, по-моему, в первом классе, а то и раньше.
Слушатель4: Вот, это один момент. Второй момент, не так давно открываю дневник у второклассника своего младшего, вижу «Православную культуру». Ну, пошёл на родительское собрание, стал выяснять, откуда возник предмет. Говоря, появился в 2007 году некий приказ, нашего департамента образования, согласно которого обязали ввести эту вот дисциплину. Пошёл к директору, говорю, откуда (неразборчиво), где «Светская этика»? Директор объясняет, что по «Светской этике» ещё нет учебников, нет программы, а по «Православной культуре», уже десяток учебников.
С. БУНТМАН: Я вам другое скажу, я вам скажу противоположное, что учебника ещё нет, он ещё… Несколько учебников. А те, что были, они в общем-то, и к ним даже и священники так относятся…
Слушатель4: Вы знаете, я попросил показать мне этот учебник, по которому второклассники учатся. Вы знаете, там под все разговоры о красоте божьей, даются основные каноны православия. И в результате, я теперь после каждого урока, извините, это теперь будет на протяжении нескольких дней, один раз в неделю, я вынужден с ребёнком спорить, подрывая авторитет учителя. Ну например, приходит ученик домой, и говорит: «Пап, а ты знаешь, что существует три версии происхождения человека»? Я говорю: «Какие»? Он говорит: «Первая – от бога, вторая от инопланетян, и ещё одна, такая не популярная версия, это от обезьяны». И вот приходится объяснять, что на самом деле существует всего лишь одна научная теория, основанная на фактах, а всё остальное, это сюжеты для сказок, и просто разговоров.
С. БУНТМАН: Ну, серьёзные у вас получаются разговоры, спасибо вам большое, что хорошо.
Е.ХАНГА: Что?
С. БУНТМАН: Что у вас получаются серьёзные разговоры. И здесь вопрос об амбициях. Какие могут быть амбиции в изучении в течении… Не знаю, я утрирую. В течении четверти, изучения «Царевны-лягушки»?
Е.ХАНГА: Да.
С. БУНТМАН: Потрясающая вещь. «Аленький цветочек» сейчас вот разбирается очень серьёзно.
Е.ХАНГА: Сейчас?
С. БУНТМАН: Да, вот «Аленький цветочек» в школе у моей дочки считался…
Е.ХАНГА: В каком? В четвёртом?
С. БУНТМАН: Да. Мы меньше на «Войну и мир» тратили в девятом, по-моему.
Е.ХАНГА: Вам надо пригласить кого-то может быть из министерства образования, чтобы понять, по какому принципу отбирается то или иное произведение.
С. БУНТМАН: Обязательно мы пригласим. Но какие могут быть амбиции в том, чтобы изучать то, что читается… Я не скажу, каким-то выдающимся ребёнком. Нормальным ребёнком, который выучился читать, хотя бы к первому классу. Читается это за час. И что дальше?
Е.ХАНГА: А дальше им скучно. Дальше они уже начинают болтать на уроке, отвлекаться, и всё, уже поплыли.
С. БУНТМАН: Конечно. И убивается хорошая Аксаковская сказка. Убивается та же самая «Царевна-лягушка», которая просто тебе до школы, она тебе мечта «Царевна-лягушка», это же мечта, это же замечательно, вот, между прочим, амбиции из лягушки. А также урок, между прочим. Не надо бежать сжигать лягушачью шкурку. Рано. Лягушачья шкурка про запас должна быть всегда. Есть же уроки. Зачем жена синей бороды, зачем она полезла в комнату? Кто её просил? А вот вам этика. Нет, вы понимаете, а я не знаю, какие вот амбиции могут быть. А то, что споры, и то, что… Вы знаете, нам приходится выбирать между авторитетом учителей, и так вот…
Е.ХАНГА: Это очень опасно, да.
С. БУНТМАН: А что делать?
Е.ХАНГА: Это очень сложно.
С. БУНТМАН: А что делать?
Е.ХАНГА: Потому, что ребёнок конечно должен верить учителям. Так же, как и верить тренеру, если ты хочешь, чтобы из него что-то… Чтобы он стремился к чему-то. А если ему говорить, что вот учительница не правильно сказала, то эта учительница у него будет 4 года. Одна и та же, классным руководителем.
С. БУНТМАН: И что тут делать? Значит, надо выяснять, как правильно, прежде всего.
Е.ХАНГА: Надо с директором выяснять.
С. БУНТМАН: Нет, надо выяснять, как правильно. Вот есть словарь, если что. Есть энциклопедия, есть что-то. Так правильно. Мы никаких оценок давайте не будем учительнице или учителю давать. Но так правильно. А говорит, что: «Ты знаешь, так правильно, но если учительнице хочется, не надо портить с учительницей отношение, может учительница сама не знает, и она заблуждается». Можно не пидалируя, но настаивать на том, что это правильно. И вот так же самая четвёрка, или тройка. Тройку поставили или четвёрку поставили за то, что человек написал правильно, но не как в ошибочно составленном упражнении, например. Так бывает.
Е.ХАНГА: Бывает, конечно.
С. БУНТМАН: Или задачки по математике, сколько раз так бывает. Ну, и что делать? Тогда плюнуть на четвёрку, но добиться того, что… Но ты сделал правильно. Вот и всё. Слушаем дальше, алло, добрый день.
Слушатель5: Здравствуйте.
С. БУНТМАН: Здравствуйте, как вас зовут?
Слушатель5: Ольга, Москва.
С. БУНТМАН: Ольга, у вас кто-то есть в начальной школе?
Слушатель5: У меня нет никого в начальной школе, я для начала хотела бы просто узнать, кто у вас в гостях, потому, что…
С. БУНТМАН: Елена Ханга.
Слушатель5: А, понятно. Нет, просто маленькая реплика по поводу связи музыки и химии.
С. БУНТМАН: Всех задело, отлично.
Слушатель5: Я (неразборчиво) с 35-летним стажем, и химию вспоминаю с ужасом. Я сдала экзамен по химии, тогда у нас были экзамены по всем предметам, если вы помните.
С. БУНТМАН: Помню, ещё как.
Слушатель5: Только благодаря шпаргалкам. Ненавижу химию. Извините ради бога, это просто реплика. Спасибо вам большое.
С. БУНТМАН: Пожалуйста. Но дело в том, что знаете, что я вам могу сказать, про звонившую нам слушательницу, про химию?
Е.ХАНГА: Так.
С. БУНТМАН: Она очень хорошая учительница химии. Судя по всему, она очень хороший учитель химии. И то, что она вот эту связь использовала у своих учеников их музыкальное пространственное воображение, организованность мозгов, она просто молодец. Кто из нас не сдавал экзамен по химии, у измучившихся учителей экзаменаторов? «Да нагрей, нагрей!»… Я как сейчас помню, когда Пётр Андреевич подошёл на экзамене, и сказал: «Нагрей»! Я сидел, тупо уставившись на пробирку, на экзамене в 10-м классе. «Ребёнок учится в первом классе Московской школы. Учителя музыки нет, и не предвидится. Директор на первом собрании сказал: «Очень маленькая ставка»». Вот так, очень простая вещь. «Нет чтения по программе «Школа 2100.Сплошное литературоведение, а дети зачастую читать не умеют». А кто виноват, что дети читать не умеют?
Е.ХАНГА: Но знаете, это спорный вопрос. Смотря где дети, в каких семьях дети. Это так нельзя говорить, что дети…
С. БУНТМАН: Значит, какая задача учителя? Как ему совместить пять разных скоростей в классе, кстати говоря.
Е.ХАНГА: Очень хорошо. Да, это сложная задача.
С. БУНТМАН: А вот как? Вот вам не поверхность, вот вам действительно задача. Что делать в классе? Классы до сих пор достаточно большие, слишком большие. Вот так вот. Что им делать? Кто-то бедную эту царевну мучает, не дойдя ещё даже до стрелы. И многое ещё не дойдя.
Е.ХАНГА: Кто-то Гарри Поттера уже проглотил.
С. БУНТМАН: А кто-то уже читает вот совершенно другие вещи. Так: «Почему вы подразумеваете только положительную роль руководителей образования»? Интересно, кто?
Е.ХАНГА: Мы вообще не говорили о руководителях образования.
С. БУНТМАН: «В пятом классе изучают не царевну-лягушку, а русские народные сказки. И детей учат основам литературоведения». «Аленький цветочек» по языку значительно сложнее. А кто и где показывает вот в этих началах какого-то там литературоведения, которое ещё надо выяснить, что это за литературоведение. А то очередной извините, базар вокзал времён товарища Сталина будет, ещё который остался. И литературоведение, не знаю, каких времён будет. Кто сказал, что это… И кто, где? Вот пойду, посмотрю, действительно особенности языка Аксаковой в «Аленьком цветочке». Кто действительно этим занимается? Никто этим там не занимается.
Е.ХАНГА: Конечно, никто не занимается.
С. БУНТМАН: Давайте ещё послушаем, кто-то первый раз звонит с безумного телефона. Алло, добрый день.
Слушатель6: Здравствуйте. Меня зовут Маргарита, я вот немножечко…
С. БУНТМАН: А откуда вы нам звоните?
Слушатель6: Я из Оренбурга.
С. БУНТМАН: Вот.
Слушатель6: Я хочу вам сказать на счёт музыки опять. Только не смейтесь. Американцы делали такой опыт тестирования детей художников, спортсменов и музыкантов. Так вот у музыкантов интеллект на 70 процентов был выше у детей, которые музыкой занимались. И они объяснили это. Потому, что задействованы обе руки. И работать начинает левое полушарие, которое у обычных людей в спокойном состоянии находится. Понимаете?
Е.ХАНГА: Как интересно. Музыканты, спортсмены.
Слушатель6: И поэтому дети развиваются действительно, там и ритм памяти, зрительная память, и там нужно столько всего суметь, чтобы играть. И ноты смотреть, и слушать, и читать.
С. БУНТМАН: Совершенно верно, здорово.
Слушатель6: А там, во-первых, в Южной коре почти всех детей учат музыке. Вы знаете, у них какая там культура, и какие там дети. Там нет такого слова, я не хочу, или нет. И если там человек что-то делает плохое, его никто не воспитывает, от него просто все отворачиваются. Он не выдерживает вот этой изоляции, и просто исправляется. А у нас понимаете, и церковь уже в школу, и что только не надо для духовной культуры, когда Достоевский и Толстой. В наше поколение мы читали, понимаете, читали и музыка. Поэтому мы и развиты и мы понимаем, и жалеем, и страдаем, и думаем об экологии…
С. БУНТМАН: Спасибо. Понятно, извините…
Е.ХАНГА: Примеры очень хорошие, но я не уверена, что вот как в Южной Корее, когда отворачиваются.
С. БУНТМАН: В Южной Корее, отворачиваются, да нет, это про другое. Там первая часть была очень интересной, про занятие музыкой, действительно. Занятия, которые развивают не специально. Развивают и мышление, развивают и всё, что угодно. И действительно, музыка это и способность слышать, способность считать, способность делать.
Е.ХАНГА: Абсолютно с вами согласна.
С. БУНТМАН: И то, как развиваются руки, а соответственно и мозг развивается, это очень здорово. Но ещё и последнее, наверное, о литературе. Лен, я не знаю, но вот у меня создаётся, вот у нас сразу говорят, как что – сразу знамя поднимается, флаг до места. Как Достоевский и Толстой. Понимаете, в чём дело? Я не уверен, что для становления личности… Каждая личность растёт по своему.
Е.ХАНГА: Конечно.
С. БУНТМАН: Но какие-то общие вещи, и сразу, когда человек вот вбухивается, впадает вот в этот мир, некая наступает или оторопь перед сложностью этого мира. Достоевский, это не детское чтение. И Толстой, тоже не детское чтение. Вы меня извините, я говорю не про «Войну и мир», я говорю про что угодно, включая, может быть, и начиная с «Льва и собачки». Это не возможное чтение. Как Тургенев «Му-Му», это не возможное чтение. Это шоковое чтение. Можете говорить что угодно про боевики по телевизору, но это шоковое чтение, Лен. Я бы сказал, что массы призираемой приключенческой литературы, вот когда я говорю (неразборчиво), это замечательное чтение, что для девочек, что для мальчиков. Девочка прочитавшая достаточно рано прекрасный роман «Джейн Эйр», это было обязательное чтение вообще в средней школе под партами везде у всех девчёнок.
Е.ХАНГА: А, под партами, потому, что я вспоминаю, такого не было.
С. БУНТМАН: Под партами. И мы это презирали, когда девочки… Мальчики презирали.
Е.ХАНГА: Мальчики читали Майн Рида?
С. БУНТМАН: У нас было своё. У нас был Роберт Луи Стивенсон. Где каждый герой, между прочим, на каждой странице решает для себя, подскудно моральную проблему. Погибнуть, предать, обидеть.
Е.ХАНГА: В каком классе?
С. БУНТМАН: Второй, третий, четвёртый, пятый.
Е.ХАНГА: Да вы что? Второй, третий?
С. БУНТМАН: Нет, ну если мы обычные совершенно мальчики, у нас предмет, наш первый класс-то ноябрь 63-го года. Что мы обсуждали? Как жалко президента Кеннеди. С ума сходили!
Е.ХАНГА: Ой, перестаньте, первый класс?
С. БУНТМАН: Клянусь, честное слово.
Е.ХАНГА: Да ну.
С. БУНТМАН: Ну, пусть там кто угодно, Коля Макаров, или Лёня Остромов это расскажут, что мы делали. Они гораздо… Мы не знаем, что они обсуждают.
Е.ХАНГА: Да нет, мы догадываемся, что они в этих видеоиграх обсуждают.
С. БУНТМАН: Мы должны просто учитывать ситуацию. Которая есть. И прежде чем бороться, надо узнать. Кстати говоря, и с амбициями. Лен, вот очень интересная штука есть такая, когда мы имеем, когда мы не имеем право спорить. Это телефон даёт наводку нам. Так вот, имеем или не имеем право спорить с учителями, с амбициями? Есть не знаю друзья, последнее. Мне кажется, очень важный принцип такой. Можно спорить о чём угодно, может, не нравится чего. Но вот этот минимум, сделай свой шаг на встречу тому же самому учителю.
Е.ХАНГА: Согласна.
С. БУНТМАН: Твой шаг – это отлично сделанное домашнее задание твоего ребёнка. А дальше читай, спорь, не соглашайся, с чем угодно. Мне кажется, что это наша очень большая ошибка. И когда мы были школьниками, и когда наши дети школьники. То, что мы сразу начинаем о высоком. Давайте немножечко низкого поделаем. Спасибо большое тем, кто нам звонили.
Е.ХАНГА: Спасибо вам.
С. БУНТМАН: В особенности про химию и музыку, это было конечно замечательный сюжет. Елена Ханга. Ну, я не знаю. Больше даже походило не на «Родительское собрание», а вот когда у школы стоят и разговаривают.
Е.ХАНГА: Родители, да?
С. БУНТМАН: Да, родители. Примерно так это было. Всё, это было «Родительское собрание». Вот официальное название.