Вредные и полезные книги для детей в школе - Татьяна Устинова, Егор Трубников - Родительское собрание - 2009-08-09

А. ВЕНЕДИКТОВ: 11 часов и 9 минут в Москве, добрый день, у микрофона Алексей Венедиктов. Сегодня мы говорим о вредных и полезных книгах для школьников. У нас в гостях писатель Татьяна Устинова. Здравствуйте.

Т. УСТИНОВА: Добрый день.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И Егор Трубников эсквайр. Здравствуйте.

Е. ТРУБНИКОВ: Добрый день.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Егор, несколько слов о вас. Я могу сказать, что вы писатель?

Е. ТРУБНИКОВ: Нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А как я вас должен помимо эсквайра представлять?

Е. ТРУБНИКОВ: Этого достаточно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Рассказываю историю. Да, сразу скажу, что идёт видеотрансляция на нашем сайте, можете на Егора посмотреть. Вообще, Егор – персонаж, как я понимаю, виртуальный, вы в основном в интернете?

Е. ТРУБНИКОВ: Егор – персонаж до некоторой степени коллективный.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Расскажите несколько слов.

Е. ТРУБНИКОВ: Давайте не будем, не в этот раз. Всё-таки тема сегодняшняя другая.

Т. УСТИНОВА: Как всё секретно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тем не менее, я хочу сказать, что готовясь к этой передаче, и понимая, что в обществе опять развернулась дискуссия по поводу вредных и полезных книг для школы. Я наткнулся на то, что в некоторых американских штатах школьные библиотеки изымают «Гарри Поттера» сейчас, считая эту книгу крайне вредной для детей.

Т. УСТИНОВА: Почему?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Магические ритуалы. Дети там видимо принадлежат каким-то другим, родители и школьные библиотеки хотят, чтобы дети занимались другим. Но самая многострадальная книга, и самый многострадальный писатель для школы, это «Том Сойер».

Т. УСТИНОВА: Чего с ним только не происходило.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Как он только вышел, с ним происходит совсем сейчас новое, опять проблема. А проблема заключается в том, что многие обвиняют эту книгу в расизме, что юный Гек равен чёрному рабу по интеллекту взрослого человека. И теперь уже чёрные активисты, там слово негр существует естественно, и дети это знать не должны. Это реальная дискуссия. И в некоторых школах, буквально накануне нового учебного года из библиотек американских изымают книги.

Т. УСТИНОВА: Ты не находишь, что это перегиб, причём такой фатальный с моей точки зрения, непонятно вообще в какую сторону. С такой позиции, если рассматривать, «убить пересмешника», это тоже вообще абсолютно расистская книга, потому что там ни один из персонажей с тёмным цветом кожи, не будем говорить слово негр в эфире радиостанции «Эхо Москвы», хорошо, что не «Эхо Вашингтона». Он не может двух слов внятно связать, ни один персонаж. То есть там единственная, достаточно вменяемая темнокожая женщина, это кухарка Кэл Пурни. Но вся книга посвящена тому, как кучка людей из хороших семей пытается спасти несчастного, опять же негра.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У меня вопрос к тебе, и к Егору. Как кодифицировать вредность и полезность книг для детей в нежном возрасте? Пожалуйста, Егор.

Е. ТРУБНИКОВ: Я думаю, что исключительно по последствиям, поэтому в нежном возрасте не удастся к сожалению. Должно пройти время, прежде всего.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Для ребёнка?

Е. ТРУБНИКОВ: Для ребёнка и для окружения, чтобы было понятно, как на него книга повлияла. Потому что пока ребёнок он ребёнок, он информацию впитывает, но не выдаёт.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть определить невозможно?

Е. ТРУБНИКОВ: На мой взгляд, практически нет. Бывают книги, на которые пытаются свалить какие-то аберрации поведения, которые возникают мгновенно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть пошёл, подрался, потому что прочитал «Тома Сойера».

Е. ТРУБНИКОВ: Точно также поиграл в компьютерную игру, пошёл, взял автомат, и что было дальше… Это, на мой взгляд, глупо сваливать это на литературу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Так чего делать?

Е. ТРУБНИКОВ: В каком смысле, как определить, что читать?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Как набить школьные библиотеки книгами, как набить домашние библиотеки книгами.

Е. ТРУБНИКОВ: Точно также как и взрослые, библиотека это библиотека. Вообще в принципе достаточно вредно, на мой взгляд, вообще делить книги на взрослые и детские. Книга это книга, и всё. Библиотеки стоят.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Те, кто смотрели нашу трансляцию на нашем сайте, видели, как Татьяна подняла бровь. Слушатели это не услышали шелест…

Т. УСТИНОВА: Да, бровей. Но я просто мать двоих детей.

Е. ТРУБНИКОВ: Аналогично. Правда, я не мать, но двоих детей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У меня гораздо меньше, а суммируя вас их четыре.

Т. УСТИНОВА: Я точно знаю, что существует громаднейшая проблема, и за что я благодарна «Эху Москвы», которое у нас впереди планеты всей, не для пустого комплимента сейчас говорю Лёш, а потому что проблема, с которой мы столкнулись с нашими многочисленными детьми. Они у нас ещё очень разновозрастные, есть племянница. Старшему сыну 18 лет, младшему 8, и племяннице 12 лет. Весь возрастной набор.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что-то там Егор кивает.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Похожий набор.

Т. УСТИНОВА: Так с чем мы столкнулись. С тем, что примерно до 10-ти летнего возраста ребёнку из нормальной школы, из нормальной семьи есть что читать. Поначалу это «Конёк-Горбунок», «Сказка о попе, и работнике его Балде», «Мумий-тролли», «Пепи-длинный чулок», «Карлсон» и так далее. Потом переходим мы к Дарелу, читаем Дарела…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это вы какие-то высокоинтеллектуальные.

Т. УСТИНОВА: Нет, «Моя семья и другие звери», «Только звери», прекрасные книжки.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Можно я тебя прерву. Дело в том, что Егор написал весёлую азбуку, и там про зверей тоже есть. Вот сейчас ты услышишь и скажешь мне, готова ли ты моим детям эти истории рассказать. Давайте мы прослушаем про волка.

Егор читает стих про волка.

Весёлый волк встречал весну

Долбясь башкою об сосну

Весьма нескоро вышел толк

Весна пришла, а где же волк.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это Егор Трубников.

Т. УСТИНОВА: Смешно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ах, тебе смешно, сейчас тебе будет ещё смешнее. Вот, например буква Л.

Егор читает стих про лису.

Лиса решила съесть лося

Однако трюк не удался

Лежал от смеха бедный лось

Лиса не выживет, небось.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Егор трубников. Вот учить в школе детей азбуке. Ты своих детей на этом готова учить азбуке?

Т. УСТИНОВА: Нет, не готова, я бы сначала…

А. ВЕНЕДИКТОВ: А вот мы с женой решили, что мы готовы, но, к сожалению, он уже знает.

Т. УСТИНОВА: Да, я сначала бы научила азбуке, а потом как в случае с Остером с «Вредными советами», а потом стала бы с ребёнком читать, потому что это весело.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Егор.

Е. ТРУБНИКОВ: Вы понимаете, в чём дело. Вообще говоря, это всё написано не для обучения детей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Всё может служить обучением детей.

Е. ТРУБНИКОВ: Да, всё может служить, но при этом на самом деле ситуация какая, что если выйти буквально в книжный, и посмотреть детскую литературу для возраста как раз обучения детей, что там лежит. Там лежит что-то совершенно несусветное. Тот же самый поэт Степанов, которому посвящена как раз азбука, это нечто невыносимое в плане того, что детям это вообще давать нельзя.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Всё-таки есть вредная книга.

Т. УСТИНОВА: Почему?

Е. ТРУБНИКОВ: Потому что качество этих текстов, там стихи, я их не смогу сейчас воспроизвести. Там просто откровенно из рук вон плохие стихи. И они в детском возрасте если впитываются, то дальше всё, отбивается вкус навсегда. Это не вредные книги, это плохие книги.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот теперь вопрос, кто кодифицирует плохость и хорошесть.

Т. УСТИНОВА: Вернёмся к тому же.

Е. ТРУБНИКОВ: Есть целый штат литературных критиков.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И сам засмеялся. Это серьёзная история, потому что молодые родители, у нас тут на «Эхе» полно молодых родителей. Они ходят в магазин напротив, и скупают тоннами детские книжки, потому что они хотят, чтобы дети их выросли.

Е. ТРУБНИКОВ: И сколько из этих тонн отправляется в макулатуру.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Наверняка много. И, тем не менее, кто определяет, что эта книжка не вредная во всех смыслах этого слова?

Т. УСТИНОВА: Наверное, вкус собственный родительский, и чувство безопасности, что как Егор говорит: это откровенно плохие стихи, и я не хочу, чтобы ребёнок их читал, даже не потому, что они про садизм или про войну, а потому что они просто плохие, как стихи. И мне кажется, что это определить по каким-то внятным критериям невозможно вообще. Я помню, как я читала в детстве какую-то историю. Я не помню, кто её автор, про собаку, которая как-то очень плохо жила, бедствовала, и, в конце концов, погибла. Это не «Белый Бим-чёрное ухо».

А. ВЕНЕДИКТОВ: Последствия, о которых Егор говорит, вот они перед нами.

Т. УСТИНОВА: Во-первых, я помню, как я рыдала, во-вторых, я помню, как я не могла дождаться маму, чтобы мама меня спасла от этого ужаса жизни, который пришёл ко мне вместе с ужасом жизни, который пришёл ко мне вместе с этим рассказом про собаку. И когда мой старший сын, тогда он был ещё в 4-м классе, отказался наотрез читать «Му-Му», я ему сказала: «Не читай сыночек, не читать, а писать по нему сочинение». Он отказался, и мы сказали: «Хорошо, мы получим эту двойку, в полугодии мы получим трояк, но не надо писать. Не хочу я, чтобы ты также мучился.

Е. ТРУБНИКОВ: Почему он отказался?

Т. УСТИНОВА: Потому что очень переживал за собаку, и мы совершенно с папой мальчика сломали абсолютно голову, пытаясь ответить на вопрос, почему этот несчастный Герасим, всё-таки, приняв решение уйти от барыни, утопил собаку.

А. ВЕНЕДИКТОВ: О чём Вы говорите, Герасим утопил Му-Му

Т. УСТИНОВА: Совершенно верно. Приняв решение уйти от барыни. И у нас это была просто семейная трагедия, потому, что у нас ребёнок заливался слезами. И когда мне говорят, что это очень полезно для детского душевого здоровья…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Становление в угол.

Т. УСТИНОВА: Да, становление в угол на колени на горох.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ощущение, что у нас у всех одинаковый опыт.

Т. УСТИНОВА: В этом какое-то отрицание, я не могу этого допустить.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я хочу сказать, что нам начали уже писать. Я напоминаю, что у нас работает СМС +7-985-970-45-45, можете присылать свои соображения на этот счёт, и подписывайтесь. Давайте вы мне наприсылаете книги, которые вы реально считаете для детей вредными. Понятно, что мы сейчас говорим о нежном школьном возрасте, до 7-го класса, хотя в 7-м классе уже совсем не нежные дети, тем не менее, приблизительно так. Я напоминаю, что идёт видеотрансляция, 122 человека нас уже смотрят. Но вот есть история, когда политика вторгается. У Егора Трубникова, который сидит здесь, соответственно, я зашёл сегодня его блок. Это реклама, заходите все. Я нашёл у него от вчерашнего числа такую вещь: «как дети сочиняли политическую сатиру. Можно прочитать?

Е. ТРУБНИКОВ: Вы уверены?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, абсолютно. Читаем то, что написал Егор. Хотите вы прочитаете?

Е. ТРУБНИКОВ: Нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: дети сочиняли политическую сатиру видимо в стенгазету. Тогда Петя написал такие строки:

«Однажды Россия и Грузия

Друг друга немного мутузили».

«Нет» - сказала Маша – «Это не по правдивому». Она написала так:

«Однажды Россия Грузию

Мордой об стену волтузила».

«Тупо и жестоко» - возразил Игорь – «Надо вот так.

«Россия Грузию вчера

Установила в позу ра»».

«Цензура не пропустит» - резонно заметил Семён, и предложил такое:

«Россия в Грузию ввела

Войска, которые смогла».

«Это» - крикнула Катя – «порнография». А потом вывела своим аккуратным почерком: «Россия в себя впустила русских

Чтоб им надрать ремнями гузки». Очень плохо.

Е. ТРУБНИКОВ: Грузия?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, Грузия. «Грузия в себя впустила русских,

Что бим надрать ремнями гузки». «Очень плохо» - сухо сказал Варвара Николаевна – «не соответствует партийной линии». Катю немедленно расстреляли, и дети продолжили спокойно делать стенгазету. Но ведь дети это обсуждают, ведь это правда, дети смотрят новости.

Е. ТРУБНИКОВ: Вы уверены?

А. ВЕНЕДИКТОВ: На 100 процентов.

Е. ТРУБНИКОВ: Дети немножко это обсуждают.

Т. УСТИНОВА: Да, дети это обсуждают, причём что ужасно, маленькие дети. Опять же, опираясь на собственный опыт, и опыт собственного сына. Им есть дело до войны. Они в этом выросли, они в этом взрослеют, и их это на самом деле интересует. И Лёша прав абсолютно, что это действительно будет на следующий год в учебниках, как событие.

Е. ТРУБНИКОВ: Непонятно с какой стороны освящённое.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Здесь понятно, и там понятно.

Е. ТРУБНИКОВ: Мы в данном случае и считаем книгами учебники, полезными, вредными, или мы про художественную литературу?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что про литературу, и я вам могу сказать, что по тем событиям будут стихи сложены, и они будут в книжках. Найдутся люди, вот Егор написал это, но есть люди, которые напишут другое, разное.

Е. ТРУБНИКОВ: Людей много.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Так существует ли с вашей точки зрения какая-то позиция, по которой книги не должны попадать в руки детей. Я не имею в виду взрослые книги. «Вот у Дарела есть настоящие детские книги» - пишет Валера.

Т. УСТИНОВА: Да, у Дарела есть настоящие детские книги, без политики, кровопролития, и убитых собак.

Е. ТРУБНИКОВ: Например «Собачий свёрток». Как же там без политики, там сплошная политика.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот очень интересно, вы сейчас двое родителей говорите, вот у нас в сумме 5 детей, и каждый представляет себе своего, как он будет реагировать на то, и на другое. Возвращаясь к «Сказке о золотом петушке», которая книга для взрослых, если её начать рассматривать с точки зрения всего. Я думаю, когда вы меня Егор спросили, уверен ли я, (неразборчиво) что тут такое есть, чего нет в «Сказке о золотом петушке». Всё есть, война, любовь, секс, порнография. Там слово скопец есть, между прочим.

Е. ТРУБНИКОВ: Какой кошмар.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ужас, какой кошмар.

Е. ТРУБНИКОВ: «Руслан и Людмила» раньше к детям попадают в руки обычно. Начиная с «Лукоморья», а «Руслан и Людмила» это натуральная порнография местами.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Чего делать, чего правильно, как вам кажется родители? Потому что вы дома можете выбрать и создать библиотеку, и подкидывать. Ребёнок приходит, а у него на кровати лежит новая книга. Или валяется, и вам нужно поднять для того, чтобы её посмотреть. Такой простой элементарный приём. Потом он приходит в школу, где тоже книги, где тоже хотят того же что и родители, я так надеюсь. Что не согласны, Егор?

Е. ТРУБНИКОВ: Вы знаете, я смотрю за одноклассниками дочери…

А. ВЕНЕДИКТОВ: А дочке сколько лет?

Е. ТРУБНИКОВ: Ей 14 лет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Как раз 7-й класс.

Е. ТРУБНИКОВ: Да. И смотрю за ровесниками сына, которому 6 лет. И я вижу вот что на самом деле, что то, что вы сейчас говорите, это нездоровый оптимизм, потому что дети вообще ничего не читают. У нас в доме традиционно книгами просто всё завалено. Поэтому ребёнок должен не книгу новую поднять, а место освободить.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Для этого он должен поднять книгу.

Е. ТРУБНИКОВ: Нет, он должен для этог8о раздвинуть старые книжки. Но при этом эти книги они рассматривают, как интерьер, грубо говоря. Потому что у них есть интернет, у них есть…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что по-разному. Вы вспомните свою дочку 4 года назад.

Е. ТРУБНИКОВ: 3 года назад ей это было просто всё фиолетово, при том, что она, я наверное, не объективен, но она умная девочка. Она читает книги, но она читает их мало, читает то, что ей надо по какой-то теме.

А. ВЕНЕДИКТОВ: О, это значит, школа работает?

Е. ТРУБНИКОВ: Нет, не школа. Как раз то, что идёт в школе, вообще всё это проходит мимо. Потому что то, что школа даёт, это мучительно, это надо в себя запихивать непонятно зачем, непонятно кому.

Т. УСТИНОВА: Вот мы выходим на проблему серьёзнейшую совершенно. Ты говорил, что ты обсуждал её с министром образования, и с Натальей Дмитриевной Солженицыной. Потому что я, как родитель, убеждена глубочайшим образом. Я скажу сейчас глубочайшую фразу, но я её сейчас скажу, что школьная программа по чтению, это вредительство. Помните такое слово времён колхозной коллективизации. Её составляли вредители, продвигают в жизнь вредители, и вредители её поддерживают.

Е. ТРУБНИКОВ: Кошмар какой-то.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Хочется сказать, как страшно жить.

Т. УСТИНОВА: Весь позапрошлый год я прожила, на самом деле весь год, потому что у нас мальчик вроде умный, пытались запихать в него гениальное произведение Михаила Шолохова «Тихий дон». Это очень большие объёмы, невероятно трудный язык, совершенно не подкреплённая школьной программой, ни исторической, ни литературной, ситуация, которая описана в романе. Там для того, чтобы объяснить, в чём дело, надо начинать с 1905-го года. Ребёнок не в теме абсолютно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Подожди, что ты говоришь.

Е. ТРУБНИКОВ: Кому должен, почему должен?

Т. УСТИНОВА: Как почему. Потому что это школьная программа.

Е. ТРУБНИКОВ: По программе гораздо проще отделаться, написать сочинение по одному из шаблонов, и всё.

Т. УСТИНОВА: Нет, Егор, мы не можем отделаться, мы хорошие родители, и мы считаем, что «Тихий дон»…

Е. ТРУБНИКОВ: Вы считаете, что надо запихнуть в ребёнка то, что в него не лезет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это называется хорошие родители. Как он тебя поймал.

Т. УСТИНОВА: Да. Я считаю, что есть, как бы вам сказать необходимый набор действий, которые каждый человек должен делать. Чистить зубы, не бить собак, и ухаживать за мамой, если она заболела. Также точно он должен прочитать такие-то и сякие книги. Хороши они или плохи, это 15-й вопрос.

Е. ТРУБНИКОВ: Понимаете, вот это должен, меня всегда убивало, вот должен в плане прочитать.

Т. УСТИНОВА: Я, как фрондёр в душе, я совершенно абсолютно согласна.

Е. ТРУБНИКОВ: Одно дело собак не бить.

Т. УСТИНОВА: И зубы чистить. А другое дело книжки читать.

Е. ТРУБНИКОВ: Какие книжки могут быть универсальными?

Т. УСТИНОВА: Как какие, в которых речь идёт, во-первых, об отечестве нашем, и вот этом, с одной стороны, милом сердцу русскому… я что-то в падежах запуталась, о русском быте, который столь мил сердцу. То есть это Лев Толстой с моей точки зрения обязательный к прочтению, Гончаров, Бунин обязательно к прочтению именно в нежном возрасте 14-ти – 15-ти лет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В нежном возрасте, он пройдёт мимо.

Т. УСТИНОВА: Лёш, не пройдёт.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Пройдёт индивидуально.

Т. УСТИНОВА: Не пройдёт, останется. Усадьбы, антоновские яблоки, тёмные аллеи, всё останется в голове, шум поезда.

Е. ТРУБНИКОВ: Куда останутся, они бессюжетные.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я поддерживаю Егора.

Е. ТРУБНИКОВ: Остаётся сюжет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: «Три мушкетёра», «Всадник без головы».

Т. УСТИНОВА: «Всадник без головы», скучища страшная.

Е. ТРУБНИКОВ: Согласен.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Какие вы.

Т. УСТИНОВА: «Остров сокровищ».

А. ВЕНЕДИКТОВ: Написан отвратительно, ничего хорошего.

Е. ТРУБНИКОВ: Нормально написано, Стивенсон прекрасный писатель.

Т. УСТИНОВА: Знаете, с какой проблемой я столкнулась ужасной в вопросе Стивенсона. Я читала в переводе, я не знаю, переводил Чуковский или нет «Остров сокровищ».

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, не переводил. Кто переводил «Остров сокровищ», это мой вопрос нашим слушателям.

Т. УСТИНОВА: «10 человек на сундук мертвеца, и бутылка рома», и «Пиастры, пиастры» - кричит попугай, в новом переводе, только не падайте со стула, звучит так: «12 человек на ящик мертвеца, и червонцы, червонцы». То есть попугай кричит не пиастры, а червонцы.

Е. ТРУБНИКОВ: Прекрасно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Главное буква Р есть, он Русский в душе.

Т. УСТИНОВА: Лёша, это вредная книга в этом переводе.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Татьяна Устинова, Егор Трубников, мы прервёмся на новости, а затем вернёмся в студию. Вы пока мне пришлите, кто же переводил Пиастры.

Идут новости.

А. ВЕНЕДИКТОВ: 11:35 в Москве. Напоминаю, что у нас с вами на «Родительском собрании» Татьяна Устинова и Егор Трубников. Николай Чуковский переводил «Остров сокровищ». Спасибо большое Дмитрий, который нам это прислал. Я просто хочу сказать, что нам много чего тут пишут. «Стивенсон великолепно пишет, но надо читать в оригинале». Спасибо вам большое, конечно.

Т. УСТИНОВА: Да, или в правильном переводе.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А тем, кому китайский.

Е. ТРУБНИКОВ: «Путешествие на запад» прекрасная книга, я бы её детям давал, между прочим.

Т. УСТИНОВА: Хорошая книга. И Наталья меня перепахала из Лёшиного компьютера, которая третий раз перечитала «Тихий дон», и сказала, что это прекрасная книга». Мы даже про это поговорили, что каждому своё. Один ребёнок не может её дочитать вообще, второй прочитал 5 раз и счастлив.

Е. ТРУБНИКОВ: Можно спросить эту Наталью, а какие ещё книги она успела прочитать, пока «Тихий дон» читала три раза.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сейчас, у нас даже есть её телефон. Наташа, если можно, вы нам сейчас позвоните, вот телефон, который заканчивается на 18. Егор Трубников хочет вам задать вопрос. Вот телефон для Наташи, 363-36-59. Наташа, если вы хотите вступить с нами в диалог, я вижу, что ваш телефон заканчивается на 18, позвоните пожалуйста, я вас тут же выведу в эфир, и вы тогда с Егором поговорите, если конечно хотите. А если не хотите, то тогда и не надо. 363—36-59, это московский номер телефона, вы можете сейчас соединиться, и в прямом эфире с Егором поговорите. У нас идёт видеотрансляция, я напоминаю, что 200 человек нас смотрит, ну и как обычно наши рейтинги показывают, что эту программу только в Москве слушает 150 тысяч человек.

Т. УСТИНОВА: За что мы любим «Эхо Москвы».

А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы любим «Эхо Москвы» за то, что оно разнообразное, и вот разные точки зрения.

Е. ТРУБНИКОВ: Просто слушать больше нечего.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Также как читать. Теперь похвалили, пошли дальше. «И царица молодая» - пишет Ира – «Дело, вдоль не отлагая»… Это была замечательная история, когда на встрече с нынешним премьер-министром, а тогда президентом Владимиром Путиным, главные редактора, каждый на что-то жаловался, или что-то просил, и одна наша коллега, очень высококультурная, сказала: «Какая безобразная газета «Московский Комсомолец», просто фантастически. Вот смотрите Владимир Владимирович, там написано, заголовок действительно был». А там, какой порядок. Мы сидим вокруг стола, и каждому дают слово по очереди, и каждый может свою тему поднять, у меня темы не было, я пропустил. Дама, которая сидела от меня справа, сказала: «Такая-то понесла». Это при всех. Паша Гусев, главный редактор «МК» уже сказать не может. Я беру к себе микрофон, и говорю: «Возврат темы, «И царица понесла», Пушкин». И вернул назад. А что с этим делать с «Царица понесла»?

Е. ТРУБНИКОВ: А чего кобыла понесла?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Когда, я что-то пропустил.

Е. ТРУБНИКОВ: Бывает, так понесёт.

Т. УСТИНОВА: Мне кажется, что ничего не делать, а зачем что-то делать. То есть это хороший язык, тоже смешно, как и стихи Егора.

Е. ТРУБНИКОВ: Это мне нравится, Пушкин, как и… надо наоборот акценты ставить.

Т. УСТИНОВА: Как хочу, так и ставлю.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Наташа не звонит, не хочет пока созваниваться.

Т. УСТИНОВА: Мне кажется, что с этим делать ничего не надо. Мне кажется, что нужно школьную программу пересмотреть так, чтобы это было интересно читать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот смотрите, бывший школьник Коля пишет: «Пьесы читать очень сложно». Кстати, с пиастрами перевод Эмелика Саркесяна». Аж так.

Т. УСТИНОВА: Пьесы читать просто ребята, вы неправильно говорите, смотря какие пьесы. Тортона Вайлдера читать сложно, его и не надо в школе читать.

Е. ТРУБНИКОВ: И Жанна Ионеско ещё.

Т. УСТИНОВА: Совершенно верно. А Островского Александра Николаевича, только не надо читать «Грозу», это очень плохая пьеса.

Е. ТРУБНИКОВ: Она вам не нравится.

Т. УСТИНОВА: Она мне не нравится. И видимо Александр Николаевич был в плохом настроении, когда он её писал. Читайте «Горячее сердце». Смешно невозможно просто. Один городничий Градобоев чего стоит, и купец курослепов тоже. У них потрясающе смешные диалоги. Мне кажется, что в школе надо читать «Хэмингуэя, мне кажется, что нужно читать Джека Лондона, какой-нибудь «Прибой Канако», и какой-нибудь «Время не ждёт». Чего ты головой качаешь Лёш, это замечательная литература.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Джек Лондон писал тяжело, и для взрослых.

Т. УСТИНОВА: Тяжело и для взрослых я согласна, но у него есть вполне такие подростковые вещи. Совершенно забыли Юрия Германа. Прекрасный писатель, не нудный и не скучный, писавший о врачах. Совершенно забыли Каверина, который умудрялся в советское время…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Всё равно вот такой тон.

Т. УСТИНОВА: В советское время, идеологии мало, допускать в свои тексты. Они все читаемые сейчас.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я пытаюсь вспоминать то, что я читал сам, не по школе. Дома стояли все собрания 60-х годов. Соответственно, что у меня сейчас всплывает «Майн Рид», ещё «Белая перчатка». А Жюль Верн, которого сейчас нельзя читать.

Е. ТРУБНИКОВ: Его просто нельзя читать. Будешь смеяться, я прочёл 30 томов Диккенса, я был больной на этом.

Т. УСТИНОВА: У вас такое же собрание сочинений было, зелёный с чёрными буквами.

Е. ТРУБНИКОВ: Я на 10-м сломался.

Т. УСТИНОВА: А я прочитала всего Жюль Верна.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я Бальзака прочитал в 24 года.

Т. УСТИНОВА: Вот это нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ничего не осталось. «Человеческую комедию» я перечитываю. Ещё «Мэри Мейн» я читал.

Т. УСТИНОВА: У мамы моей была идея, что мы должны были читать Драйзера.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Одну секунду, я попрошу ко мне сюда референта или продюсера, потому что Наталья не может дозвониться, но её телефон есть, и сейчас мы с ней соединимся. Пусть ко мне подойдёт кто-нибудь, и мы поговорим про «Тихий дон» 5 раз. Наталья, только не занимайте, пожалуйста, свой телефон. Вот пришёл продюсер, вот телефон, Наташа подойди, пожалуйста. Я напоминаю, что идёт видеотрансляция. Я напоминаю, что уже 250. вот телефон Натальи, мне надо оттуда соединиться. Сейчас Наташ мы вам позвоним, не занимайте телефон. Видите, у нас есть обратная связь.

Т. УСТИНОВА: Да, интересно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Когда будет звонок, махните мне рукой из-за стекла. Передача будет называться «За стеклом». Я просто хочу сказать, что я знаю, как это технологически происходит в других странах, знаю, как это происходит во Франции. Я имею в виду государство, то есть школа, существуют родительские советы в школах, или библиотечные советы. Вот они принимают решение цензурировать, и не допускать. Вот дома, пожалуйста, а вот в школьной библиотеке книга типа Гарри Поттера книга 3 быть не должно. Решили голосованием, а дети пусть читают. Во всяком случае, есть некая прозрачная процедура. Ребёнок приходит домой и говорит: «Я хочу Гарри Поттера, у нас в школе беда».

Т. УСТИНОВА: Я сейчас скажу, у нас школьная программа чтения обязательная существует?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Конечно, существует.

Т. УСТИНОВА: Просто я совсем в этом вопросе.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот Ксения вернётся, и мы будем об этом говорить, и о школьной программе по литературе для разных классов, есть у меня такая задумка.

Т. УСТИНОВА: Я хочу про это говорить, потому что ну нет людей, пишущих для детей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Егор Трубников, Татьяна Устинова, видеотрансляция в лице Алексея Венедиктова, и Наталья. Алло, Наташа здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы подтверждаете, что вы прочитали 5 раз «Тихий дон»?

Слушатель: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Егор.

Т. УСТИНОВА: Зачем?

Слушатель: Вообще, если честно, нам в конце 10-го класса дали список литературы, и я решила летом прочитать большую книжку. Но она меня так захватила, я её прочитала буквально за два дня. Мне очень было интересно, я ещё раз перечитывала несколько раз, и каждый раз что-нибудь новое открывала.

Е. ТРУБНИКОВ: Хорошо, а остальные книжки из этого списка успели?

Слушатель: Успела, конечно. Я прочитала «Доктор Живаго», «Мастер и Маргарита», но это так, не очень интересно было. Я прочитала Валентина Пикуля «Каторга».

Е. ТРУБНИКОВ: Замечательно. Скажите, а вам не кажется, вот именно вам, что эти списки давать совершенно не надо?

А. ВЕНЕДИКТОВ: А как бы Наташа узнала, что существует такое произведение, как «Каторга».

Е. ТРУБНИКОВ: Наташа, рассказали бы.

Слушатель: У нас в домашней библиотеке есть эта книга, папа посоветовал.

Е. ТРУБНИКОВ: Вот как узнала, папа посоветовал, причём тут список, папа гораздо авторитетнее.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Она 5 раз прочитала.

Е. ТРУБНИКОВ: Она не Пикуля.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я имею в виду «Тихий дон».

Е. ТРУБНИКОВ: Так вот когда папа посоветовал, это гораздо лучше, чем когда обязаловка. Поэтому все обязательные списки…

Слушатель: У нас в школе просто эти книги никто не читает. Сейчас есть интернет, залезли, скачали краткое содержание, и ответили на уроке. То есть им это не надо.

Е. ТРУБНИКОВ: Вот об этом я собственно и говорю. Мы, по-моему, обсуждаем школьника в вакууме, потому что на самом деле не читают сейчас книг.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но Наташа, же читает.

Е. ТРУБНИКОВ: Наташа значит уникальна.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Наташа, вы в классе уникальны?

Слушатель: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое. Это был главный ответ. Наталья, огромное вам спасибо за то, что вы с нами связались. Вот, пожалуйста, она уникальна. И каждый ребёнок уникален, ваш ребёнок уникален, мой ребёнок уникален.

Е. ТРУБНИКОВ: Все дети уникальны, и не только дети.

Т. УСТИНОВА: У нас дети только и делают, что читают, и если у нас не работает телевизор, то никто не делает из этого трагедию. Но если нам нечего прочитать на ночь, с книжкой лечь, то у нас начинается хождение за три моря, нытьё: «Мама, найди мне что-нибудь». Мама идёт, это мы читали, это мы тоже читали, это мы принесли только из магазина, мама ещё не читала, не знает, можно это или нельзя. «Нет мама, найди, я не усну». Всё у всех по-разному.

Е. ТРУБНИКОВ: Дети читают сейчас меньшинство.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Егор, вы упомянули про Ионеско, тут же Аня реагирует: «Сын читал «Носорога Ионеско» в 11 лет, бегал, хохотал, бегал ко мне на кухню цитировать».

Т. УСТИНОВА: Зайка какая.

Е. ТРУБНИКОВ: Прекрасный сын, уважаю.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Люди нам разное пишут: «Джек Лондон «Белый клык», Гарри Гарриисон «Крыса из нержавеющей…».

Е. ТРУБНИКОВ: Можно Стоппорда подсунуть, может быть тоже, хихикать будет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Смотри, Роман пишет: «Гарри Гаррисон «Крыса из нержавеющей стали». Читать с 10-ти до 15-ти лет два раза в день».

Е. ТРУБНИКОВ: Вообще жуткий кошмар.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, про жуткий кошмар. Я хочу ещё пару букв из весёлой азбуки Егора Трубникова, который сейчас в студии, прочитать. Что хаха.

Е. ТРУБНИКОВ: Про жуткий кошмар.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы найдите в интернете, там это есть. Мы с женой Леной ухахатывались. Но при этом Алёшке будет это дано, безусловно, хотя он уже алфавит знает. Давайте мы букву О.

Егор читает стих про комара.

Один комар одну осу

Догнал и покусал в лесу

Оса раздулась точно шар, и был шокирован комар.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот была буква О. и вот последнее у меня есть из этого буква Пы.

Егор читает стих про Пеликана.

Поскольку пьяный пеликан

Поклал за пазуху стакан

Постольку утром этой птице

Никто не даст опохмелиться.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это же правда.

Е. ТРУБНИКОВ: Но это же не детям, ну что вы.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Как не детям. Это же азбука.

Е. ТРУБНИКОВ: Как ребёнок может понять потребность опохмелки. Никакой Венечка Ерофеев не даст ему этого представления.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Думаю, что вы неправы Егор.

Е. ТРУБНИКОВ: Нынешние дети может быть да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: «Крапивина надо читать» - пишет Елена. «Мой сын в 8 лет читал пьесы Метрлинка и Чехова» - пишет Алина. «Каждый ребёнок индивидуален, мне в 4-м классе» - пишет Марат из Нижневартовска – «очень нравился роман «Мать», дальше «Поднятая целина». А вот Островского с его пьесами всю школьную дорогу на дух не переносил».

Т. УСТИНОВА: Островский представлен в школьной программе «Бесприданницей» и «Грозой», и это объективно не лучшие пьесы. И не потому, что они мне не нравятся, а потому что они, правда, не лучшие.

Е. ТРУБНИКОВ: Потому что они отвратительные вообще. Вялая сатира непонятно на что.

А. ВЕНЕДИКТОВ: ««Незнайка на луне» Носова» - пишет Саша.

Т. УСТИНОВА: Катастрофа.

Е. ТРУБНИКОВ: Ну как катастрофа, некоторым нравится.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Дальше Андрей Саро пишет: «Всё сводится к тому, что читать нужно то, что советует Татьяна Устинова. Очень часто звучит у неё надо и не надо».

Т. УСТИНОВА: Надо и не надо. Не надо, из меня советчик очень плохой, я просто высказываю своё мнение, как мамаша. Это абсолютно индивидуально, и к Андрею, разумеется, не имеет отношения. Я не могу ему указывать, что читать, а что нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Смотрите, нам пишет человек уже серьёзный: «списки обязательно нужны». Это вам Егор ответ. «Не у всех есть папы, которые могут советовать, а учиться потом будет нужно. Список, это возможность подготовиться к занятиям». Вот дальше обрыв, я прошу прощения, длинное сообщение. Вот вам, пожалуйста. То есть человек на самом деле, который идёт по спискам, он сам читать уже не может, потому что списки безумные по количеству.

Е. ТРУБНИКОВ: Не может в смысле, что у него времени не хватает?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.

Т. УСТИНОВА: И времени, и сил. Но я согласна, что нужна какая-то рекомендательная составляющая, а не обязательная, чтобы ребёнок, у которого нет папы, который может ему посоветовать, что читать, он может хотя бы в каком-то направлении узнает о том, что существует прекрасный детский писатель Дарел, полюбит его, и будет его потом читать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Николай из Санкт-Петербурга нам напоминает о Луи Буссонаре, забыли.

Т. УСТИНОВА: Да, Луи Буссонар.

Е. ТРУБНИКОВ: Понимаете, вот над всем этим стоит вопрос, который раньше начинается, а ребёнку вообще это надо, как ребёнка вообще заставить читать. Даже не заставить, а мотивировать на то, чтобы он вообще книжку открыл. Понимаете, поток мультимедиа, который сегодня есть, он достаточно исчерпывает эти потребности. Даже при отсутствии в доме телевизора, как у нас, вполне достаточно очень небольшого количества книг детям. Им реально хватает, и достаточно. Им хватает базы на то, чтобы голова была забита, и мир как-то переваривался.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, очень интересно сейчас сказал Егор, и то, что сказала наша слушательница Наташа, что дети, всегда возвращаются к знакомому, они перечитывают.

Е. ТРУБНИКОВ: Да, они перечитывают.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот подсел, грубо говоря, и начинаешь читать, потом кусками любимые страницы, потом снова и снова вставляешь их в общее. У нас тоже всё забито книгами, но он читает три книги.

Е. ТРУБНИКОВ: Это как крыска на педальку жмёт, чтобы центр удовольствия активировался. Вот это то же самое в принципе у детей.

Т. УСТИНОВА: Я понимаю, но я не знаю, но мне представляется, что приучить детей читать всё-таки нужно, несмотря ни на какой поток (неразборчиво).

Е. ТРУБНИКОВ: Как?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот правильно Егор говорит, как?

Т. УСТИНОВА: Как все делают.

Е. ТРУБНИКОВ: А как все делают, потому что все по-разному.

Т. УСТИНОВА: Нет, все делают одинаково. Берётся бабушка и ребёнок. Бабушка сажает ребёнка на колени, и изо дня в день каждую минуту.

А. ВЕНЕДИКТОВ: 17-ти летнего.

Т. УСТИНОВА: Нет, 3-х летнего, зачем 17-ти летнего, а лучше годовалого. И вот так держа перед ним книжку, начинает читать, песню про «Ладушки-ладушки, где жили, у бабушки», потом про кота.

Е. ТРУБНИКОВ: Это не чтение. А потом ребёнок слезает у бабушки с коленей, и видит вот такой монитор компьютера, на котором всё цветное, красивое, двигается и звучит. И всё.

Т. УСТИНОВА: Неправда. Я просто знаю детей, приучившихся таким образом читать. Потом был один прекрасный день, когда ребёнку становится 5 лет, и у него эти буквы на листочке начинают складываться в слова. Потом он начинает читать это сам. Ему это просто любопытно, как составление пазла. А чтение отличается от монитора тем, что естественно развивает мозг. Потому что ты представляешь себе мозгами, головой картинку, которую ты читаешь глазами. Тебе её не предлагает разработчик программы готовую. Ты представляешь эту картинку, но так, как ты её представляешь.

Е. ТРУБНИКОВ: Но это труд.

Т. УСТИНОВА: Совершенно верно.

Е. ТРУБНИКОВ: А труда дети не любят.

Т. УСТИНОВА: Это логично. Но к тому моменту, когда бабушка и ребёнок доходят до 5-ти, 6-ти, и 7-летнего возраста, монитор уже не опасен, потому что он занимает второе место после книжки.

Е. ТРУБНИКОВ: Возможно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Валера нам пишет: «Устинову я тоже не читал», вот и вырос Валера таким.

Т. УСТИНОВА: И хорошо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Маленький принц без первой главы.

Е. ТРУБНИКОВ: Вот начинается, а это всегда будет, потому, что это мы ребёнку дадим, а это не дадим, это ему надо, а это не надо. Вот смотрите, бабушка читает…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Во все времена нужно с первой главы.

Е. ТРУБНИКОВ: Бабушка читает про «Руслана и Людмилу» ребёнку: «типа, про колдуна мы тут читать не будем, а то что-то там не то.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И про царицу, которая понесла.

Е. ТРУБНИКОВ: Про царицу, которая принесла.

Т. УСТИНОВА: Но бабушку ведь можно корректировать.

Е. ТРУБНИКОВ: А если эта бабушка составляет программы, а если эта бабушка министр, на которого давят со всех сторон к тому же.

Т. УСТИНОВА: Вот это ужасно, с этим я согласна. Но научить ребёнка читать индивидуально дома можно. Его можно приучить читать. Я никогда не понимаю, когда родители мне говорят: «Вы знаете, у нас ребёнок всё время смотрит телевизор». Я говорю: «Позвольте, а сколько лет вашему ребёнку. Они говорят: «2 года». Я говорю: «Этого быть не может, потому что вы можете выключить телевизор из сети, спрятать этот пресловутый пульт, и вообще вынести телевизор из дома. Это ханжество и лицемерие. Это вы смотрите телевизор, а пеняете на ребёнка.

Е. ТРУБНИКОВ: Просто проще всего ребёнка занять, дезактивировать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот современность, крыска на педальку, дезактивировать.

Т. УСТИНОВА: Я знаю, что научить ребёнка читать можно и нужно, потому что всё-таки это благотворно влияет на мозги.

Е. ТРУБНИКОВ: Влияет, только невозможно этого сделать.

Т. УСТИНОВА: Тьфу на вас.

Е. ТРУБНИКОВ: Мы не договоримся в этом плане, потому что…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это при том, что у вас дети. А как они встретятся в классе ваши дети.

Т. УСТИНОВА: Да, и чего они будут друг другу говорить.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Каким языком.

Е. ТРУБНИКОВ: Нормальным языком они будут говорить друг другу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, потому что книги, телевизор, компьютер, это часть их реальной жизни, абсолютно реальной жизни, только у одних одна жизнь, а у других другая. Вот как эти космосы будут сходиться.

Т. УСТИНОВА: И будут ли.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Потому что вы абсолютно правы Егор, что мультимедийность, что произошла и происходит информационная революция в широком смысле слова, а не в смысле информации. Если раньше всегда источником информации по истории для детей был я, классный руководитель, учитель истории. Я всегда знал больше, чем они. Про битву при Фермапилах они узнавали в основном от меня.

Т. УСТИНОВА: Конечно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Битва при Фермапилах задал, они такого не знают. Фильм посмотрел, 300 посмотрел, а я ещё не посмотрел, комикс посмотрел, роман переведённый, плохой или хороший, нашёл, и они уже знают больше. Я не говорю лучше, а больше. То есть источник информации уже не учитель, то, что был ещё 20 лет назад.

Е. ТРУБНИКОВ: Источник информации уже не текст. Вот обратите внимание, мы сейчас сидим в радио, вот это что такое?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это камера.

Е. ТРУБНИКОВ: Вот зачем вещать из радиорубки. Вы понимаете, что мультимедийность захватывает, и текст, просто убивается на самом деле. Вот если блоги пустить без картинок, их практически не будут читать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Серьёзно?

Е. ТРУБНИКОВ: Да, конечно. Посмотрите, кто у нас самый топовый русский блогер кто?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Другой.

Е. ТРУБНИКОВ: Да. Что делает человек, картинки. Он их берёт из разных мест, делает что-то своё, снабжает иногда текстами, он самый популярный, его не перешибить, потому, что он мультимедийный.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это верно, вот это аргумент.

Е. ТРУБНИКОВ: Всё, текст уходит на второй план. А книги они длинные, большие. «Не осилим много букв», это современный гимн поколения.

Т. УСТИНОВА: Нет, Егор, я не могу с вами согласиться, потому что я знаю, что письменность существует гораздо дольше блогера. Мы все блогеры.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Каменный топор существовал ещё дольше.

Т. УСТИНОВА: Совершенно верно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Кстати Егор, напомните. Подожди Татьяна, он тебе ответит сейчас собственным афоризмом. Что вы там про эпохи писали, существовало три эпохи.

Е. ТРУБНИКОВ: Это не я писал. Не надо этого, пожалуйста, я вас умоляю. Это был выплеск больного сознания.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А бывает здоровое сознание? Боятся индейцы здоровых сознаний.

Е. ТРУБНИКОВ: Говорят да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Дело в том, что каменный топор существует гораздо дольше, чем электродрель, однако топора уже нет, а электродрель есть.

Т. УСТИНОВА: Послушай, топор как топор существует ещё и сейчас, и он будет существовать до конца мира.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Каменный?

Т. УСТИНОВА: Нет, железный. Но и письменность изменилась.

Е. ТРУБНИКОВ: Письменность будет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Только что будут писать. Раньше каменным топором строили всё, а теперь ничего.

Е. ТРУБНИКОВ: В том-то и дело, это неплохо, что оно меняется, неплохо, что текст уходит на второй план. Здесь главное понять, что это неплохо. И надо понять, чему учить детей тех же самых у условиях изменившегося мира.

Т. УСТИНОВА: Читать.

Е. ТРУБНИКОВ: Возможно. Но как читать и что читать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нам напоминают: «Конан Дойль, Драгунский, Алексин, Ремарк, Стивен Кинг».

Е. ТРУБНИКОВ: Фильма нет, читать не будут.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот так, между прочим, действительно показатель. Вот когда выходит какой-то фильм, какая-то экранизация, даже плохая, книги сметают. Я это видел на примере очень многих не экранизаций, а фильмов.

Т. УСТИНОВА: Включая между прочим «Идиота».

А. ВЕНЕДИКТОВ: Включая «Идиота», включая «Обитаемый остров» Стругацких. Я пришёл на следующий день после премьеры, всё было, а «Обитаемый остров» вымели. Стояли очереди и снимали книги с полок. Всё-таки к книгам повернулось. Та революция ещё не произошла про текст Егор.

Е. ТРУБНИКОВ: А это не революция, это эволюция. Никакой революции не будет, всё тихо, всё спокойно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Всё умрёт само.

Е. ТРУБНИКОВ: Никто не умрёт, просто изменится. Это же видно, как оно сейчас уже меняется.

Т. УСТИНОВА: Мне кажется, что вы заблуждаетесь.

Е. ТРУБНИКОВ: Возможно.

Т. УСТИНОВА: Вы заблуждаетесь, вы принимаете какие-то абсолютно мелкие флуктуации за глобальные процессы. Глобальный процесс был, есть и будет всегда, люди писали и читали. Ни при чём тут компьютеры, клянусь вам. Как развлекалово некоторое это хорошо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ничего себе развлекалово.

Е. ТРУБНИКОВ: Да, это информационная сеть на весь мир.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Люди живут в этом, живут головой внутри. Спасибо большое, мы только начали говорить про это. Егор Трубников эсквайр, Татьяна Устинова писатель, Алексей Венедиктов читатель и родитель разновозрастных и разнополых детей. Спасибо большое, новости на «Эхо Москвы».