Горячая линия по вопросам ЕГЭ - Любовь Глебова - Родительское собрание - 2008-06-22

К.ЛАРИНА: 11 часов 10 минут, добрый день еще раз, у микрофона Ксения Ларина, и мы начинаем наше традиционное воскресное родительское собрание. Уважаемые родители, поскольку время нервное сейчас на дворе, пожалуйста, готовьте ваши вопросы, у нас сегодня есть уникальная возможность получить ответы из первых рук, поскольку в гостях у нас Любовь Николаевна Глебова, глава Рособрнадзора, которая сменила на этом посту Виктора Полтова, и теперь она главный по тарелочкам, здравствуйте.

Л.ГЛЕБОВА: Да, видимо, доброе утро.

К.ЛАРИНА: Ну как вам трудно, скажите честно.

Л.ГЛЕБОВА: Знаете, после очередной сегодняшней радости все забывается. Шла к вам на эфир и думала, интересно, как мой голос отличается от всех других, думаю, что я ничем не отличаюсь. Что касается вашего вопроса, очень хочется, несмотря на то что я нахожусь на посту руководителя Рособрнадзора, в этом смысле, в ощущениях не отличатся в отношении к ЕГЭ с другими, здесь другой вариант, мне очень хочется подтянуть к пониманию, что мы все вместе тех, кто точно не против ЕГЭ, во многом сомневаются и ровно в силу того, что не до конца понимают и знают, и в этом очень большая наша вина, что люди многого не понимают, недоинформированы, и поэтому сформирована точка зрения, которая, к сожалению, не позволяет видеть этих людей своими сторонниками.

К.ЛАРИНА: Я хочу нашим слушателям напомнить средства связи. Во-первых, у меня тут целая пачка вопросов, которые пришли на наш сайт до начала программы, кроме этого есть смс-лента: +79859704545 и телефон прямого эфира, во второй части обязательно 3633659. Я попытаюсь работать сегодня исключительно диспетчером, не буду вступать в споры и диспуты, это будет в другой форме, другой программе, а сегодня именно горячая линия, все, что связано с единым госэкзаменом с ЕГЭ. Перед тем, как дать слово нашим слушателям, Любовь Николаевна, согласитесь, что такое количество скандалов так или иначе связанных с темой единого госэкзамена мы давно не наблюдали. Здесь дошло и до криминальных разборок, здесь есть случаи трагические, хотя я знаю, что Рособрнадзор опроверг ту информацию, что девочка из поселка Вологодской области ушла из жизни, это связывали именно с единым госэкзаменом, такой был скандал мощный. Но потом мы получили информацию, которую вы распространяли по средствам массовой информации, что никак не связано это с темой ЕГЭ. Что вам дать, ручку? Я знаю, что хочет гость — ручку.

Л.ГЛЕБОВА: Для того, чтобы что-нибудь не пропустить в вашем вопросе.

К.ЛАРИНА: Давайте начнем с этого.

Л.ГЛЕБОВА: Во-первых, я бы не согласилась с вашей оценкой, которая определяет, что количество скандалов в этом году формирует представление о том, хорошо ЕГЭ это или плохо. Смотрите, какие скандалы, мы про что говорим?

К.ЛАРИНА: В суд подают родители.

Л.ГЛЕБОВА: Прекрасно.

К.ЛАРИНА: В Конституционный суд.

Л.ГЛЕБОВА: Представьте себе ситуацию лет 15-10 назад. У кого бы в голову пришло подавать в суд или вообще высказывать сопротивление тому, что одному ребенку в классе проходит учитель по рядам и помогает сделать задание, а другой ребенок, которого меньше любит учитель, может на него просто надеется, что ему не нужно помогать, он сидит и пишет эту работу сам. У кого в голову приходило возмущаться по этому поводу. Смотрите, что сегодня: в Красноярске учителя попытались помочь своим воспитанникам выполнить задание, скандал на всю страну, прекрасный скандал. В Татарстане уголовное дело заведено по поводу попыток совершить подлог в итоговой работе — прекрасный скандал, нам бы таких скандалов. Более того, эти скандалы, этого года, я считаю, что их мало, очень много фактов, которые не подхватила пресса, именно фактов пресечения подвоха, подлога, пресечения действий учителей, других участников, заинтересованных в том, чтобы получить необъективную картинку знаний. Это прекрасно. То, о чем вчера мы и не мечтали, сегодня мы называем скандалом, давайте назовем это прорывом.

К.ЛАРИНА: Ну, а все-таки трагические случаи?

Л.ГЛЕБОВА: А что касается трагических случаев, давайте, во-первых, так, никакого ЕГЭ в 9 классе у нас не сдают. Есть экзамены, которые проводятся с элементами тестирования. И тестирование как обыкновенный инструмент используется у нас при новой форме аттестации, итоговой государственной аттестации в 9 классе. Добровольно субъект или муниципалитет выбирает или не выбирает ту или иную форму для проведения экзамена в 9 классе — это ответственность муниципалитета.

К.ЛАРИНА: Нарушают они закон, когда проводят ЕГЭ.

Л.ГЛЕБОВА: Ничего они не нарушают, не проводят они ЕГЭ, это так называют это. У нас словом ЕГЭ названо самое страшное, что происходит в нашей жизни. Я хотела бы напомнить, единый государственный экзамен — это, с одной стороны, форма итоговой аттестации, с другой стороны — это форма вступительного испытания, куда вступают ученики 9 класса? Но дело, я считаю, совершенно не в этом, дело все в том, что сама по себе экзаменационная пора и проблема, которая волнует всех знающих эти случаи, какая разница ЕГЭ — не ЕГЭ...

К.ЛАРИНА: Экзамен.

Л.ГЛЕБОВА: Да, сама по себе. Я бы здесь не стала комментировать суицид — это явление достаточно сложное в нашей жизни, хотела бы заметить лишь одно: девочка не знала своей оценки. Вообще у нее 5 за работу, это было ясно после того, как была проверена ее работа, она в 10 часов вечера об этом не знала. И волнует в этом смысле другое. Есть определенная категория людей, которая такого рода скандалы или интерпретации формирует, кому-то очень нравится это жаренность. Коллеги, — обращаюсь ко всем взрослым, — давайте перестанем в наших взрослых играх спекулировать на детях. Может быть именно поэтому у нас, вовлеченные в такого рода разборки, дети становятся до такой степени нервозными, что слово ЕГЭ они слышат, как, я даже не знаю, как это сказать, как раньше это было: «вот будешь плохо учиться, после 9ого в ПТУ пойдешь».

К.ЛАРИНА: Дети это воспринимают как вопрос жизни и смерти, буквально, в этом виноваты, прежде всего, учителя.

Л.ГЛЕБОВА: Виноватых здесь искать не будем.

К.ЛАРИНА: Накапливается стресс, невозможно в нем существовать, детской душе невозможно выдержать такой прессинг.

Л.ГЛЕБОВА: Мы просто забываем, что ЕГЭ — это лишь инструмент, относиться к нему надо как к инструменту. И в этом смысле я конечно же разделяю встревоженность, опасения всех тех, кто сегодня в связи с теми или иными вещами в ЕГЭ формирует свою отрицательную позицию, я ее разделяю, но я хочу очень, чтобы мы все понимали — либо мы с вами останемся на той истории «3 пишем, 2 в уме» и будем долго держать иллюзию в голове нашего прекрасного образования, либо мы точно себе будем понимать, на каком уровне развития, кстати мы находимся на неплохом уровне, когда все говорят, о том, «Ужас-ужас-ужас, у нас 23.5% двоек по математике!» И что? Это нормальный уровень оценки знаний, другой вопрос как относиться к этой двойке.

К.ЛАРИНА: Если она жизнь ломает эта двойка?

Л.ГЛЕБОВА: Чтобы она жизнь не ломала — это задача правильной нормативно-правовой базы, которой мы занимаемся сегодня. Самый главный вопрос, который должен быть решен до вступления закона 1 января 2009 года в силу, это что же такое итоговая аттестация, что в ней такое 5-балльная и 100-балльная система, что такое двойка как таковая, это что не разрешение дальше идти в ВУЗ или это то, что раньше называлось, прослушал 10-11 классов справка? Я думаю, что безусловно разрешение этой проблемы, этой темы в интересах только детей, чтобы снять этот психологический стресс, психологический климат, чтобы был безусловно более позитивным.

К.ЛАРИНА: Еще вопрос от меня, это вопрос также от наших слушателей: самое большое количество нареканий в адрес ЕГЭ связано с гуманитарными предметами, это история, литература и русский язык, как здесь эту проблему можно решить, и возможно ли за год, до того, как эксперимент перейдет в стадию нормальной нашей рабочей будничной жизни, изменить подход именно к этим экзаменам?

Л.ГЛЕБОВА: Во-первых, подход менялся каждый год. Вы знаете историю с КИМами (контрольно измерительными материалами) по литературе, кстати сегодняшний КИМ по литературе отличается от вчерашнего отсутствием части «А», где вообще нет вопросов с вариантами ответов, которые можно...

К.ЛАРИНА: Угадать.

Л.ГЛЕБОВА: Правда другой вопрос, хорошо это или плохо, дискутируется также как раньше тема была с точностью до наоборот. С одной стороны, дискуссия по литературе, которая длилась очень долго, выстроенная таким образом, можно ли таким инструментом проверить то, что дает нам гуманитарная дисциплина. А каким вообще инструментом это можно измерить? Очень многие варианты предлагаются, можно ли за один год до 1 января, не просто можно, а нужно, этим мы сейчас занимается, занимаемся не первый год.

К.ЛАРИНА: Ошибок много еще, очень много некорректных вопросов, связанных с историей, литературой.

Л.ГЛЕБОВА: Спорно.

К.ЛАРИНА: Спорно? Но это же экзамен, правильно-неправильно — два варианта ответа.

Л.ГЛЕБОВА: Варианта ответа в литературе нет, это безусловно, а там, где идет история, обществознание, варианты ответов предполагаются. Еще хотела бы сказать, коллеги, наверное, мы помним мою первую встречу с журналистами, я очень сильно волновалась, я не знала, как буду воспринята, поэтому я сказала самое главное, что меня волновало. Я знаю, что к КИМам относятся очень плохо, что я обещаю, придя на этот пост, мы будем разрабатывать их альтернативно, не будет ни одного коллектива, который имеет право сказать, что это так и никак иначе. Я думаю, что этот шаг мы будем совершать, все предложения, которые по этому поводу есть у коллективов разработчиков, а в коллективах разработчиков сегодня представители высшей школы, профессура всех наших высших учебных заведений, все наши методические разработки — это же не мы пишем, это не чиновники пишут, это педагоги и преподаватели, я думаю, что работа с этими коллективами, в контексте вашего вопроса, она не исходит с нуля, она велась, она будет — знания меняются, инструмент их оценки тоже меняется, и не только к 1 января 2009 года.

К.ЛАРИНА: Ну что, поехали уже к вопросам наших слушателей, пока на сайте смотрю, Владимир из Москвы, целая куча вопросов: согласен ли Рособрнадзор менять ЕГЭ в части превращения его в добровольный экзамен, первый вопрос?

Л.ГЛЕБОВА: Вы знаете, точку зрения Рособрнадзора, во-первых, никто не спрашивает, и правильно, Рособрнадзор — это федеральный орган исполнительной власти.

К.ЛАРИНА: Который надзором занимается.

Л.ГЛЕБОВА: Который призван надзирать за тем, каким образом исполняется законодательство. Вторая часть, в этом смысле, я бы считала, что надо ввести в правило и помнить, что любой федеральный орган исполнительной власти, занимается ли он надзором или управлением, на законодательной или законопроектной работе, а это законопроектная работа, это другой законопроект, не имела бы такого большого количества отношений, которое иногда в практике нашей жизни складывается. И третье — у нас есть прекрасный механизм обсуждения законопроекта в Думе о добровольности ЕГЭ, внесенный Олегом Николаевичем Смолиным, пройдет такую же процедуру, как и все, пройдет обсуждение, кстати завтра будет круглый стол, который Олег Николаевич организует в Государственной Думе, мы также будем в нем принимать участие, я знаю, что есть очень много интерессантов, надо только не забывать об одном, если мы говорим об объективности, то в эту объективность вступать добровольно, нарушает сам принцип того, что это объективная оценка качества знаний.

К.ЛАРИНА: Будет ли меняться количество обязательных для ЕГЭ предметов?

Л.ГЛЕБОВА: Тоже не мне в данном случае принимать решение, но дискуссии относительно того, сколько оставить обязательными, может быть их расширить, может быть их уменьшить, сейчас идет. У нас после каждого предмета, когда федеральная комиссия по шкалированию собирается, это такой целый дискуссионный клуб, лихорадочно записываем на листочки — вот это вот не забыть, вот это вот точно посмотреть. Знаете, какое количество проектов сейчас разработано нормативно-правовых актов у нас на рабочих столах? Я думаю, что этот вопрос точно также дискутируется. А правда не знаю, в какую сторону возникла бы точка зрения в том числе и у автора, здесь есть плюсы и у того направления, и у другого.

К.ЛАРИНА: Допустимо ли введение ВУЗами, МГУ и другими, дополнительных экзаменов?

Л.ГЛЕБОВА: Дело здесь не в ВУЗах, это разрешение Правительства, которое определяется отдельным постановлением Правительства, это право Правительства определять ВУЗы, которым ежегодно те или иные испытания позволительны, они разрешены законом, и здесь никакого отношения, желания или не желания ВУЗов, каких-либо других организаций или учреждений, не имеет никакого значения.

К.ЛАРИНА: Про апелляцию, Наталья, преподаватель из Москвы, апелляция подана по поводу конкретной ошибки, эксперты ЕГЭ признали правоту позиции ученика, то есть ошибки не было. Но оценка не была повышена, так как была выставлена претензия к содержательной части ЕГЭ по русскому языку, правомерно ли это? Должны ли быть внесены изменения в опубликованные результаты ЕГЭ, поскольку характер ошибки изменился?

Л.ГЛЕБОВА: Как гуманитарий по профессии я могу конечно вступить в эту дискуссию в силу того, что эксперты оценивают только содержательную часть, только часть «С», поэтому если он сказал, что ошибки нет, то какая другая там ошибка в содержании, но я считаю это ответом очень поверхностным. Если у людей возник вопрос по качеству проведенной апелляции...

К.ЛАРИНА: Очень много конкретных история, я просто не хочу их зачитывать.

Л.ГЛЕБОВА: Федеральная комиссия апелляционная, которая будет рассматривать до тех пор, пока будут поступать апелляции, но это не означает, что это прервет срок выдачи сертификатов по ЕГЭ, поэтому я думаю, что о своих правах и возможностях работы с апелляционными комиссиями наши уважаемые радиослушатели должны знать. Мне здесь хотелось бы подметить одну важную вещь, вы знаете, среди многих скандалов, было, например, «Какое огромное количество апелляций!»

К.ЛАРИНА: Чуть ли не 40 тысяч.

Л.ГЛЕБОВА: По стране их 20 тысяч, по отношению к человеко/экзаменов, то есть у нас в стране количество сдающих экзамен и сколько они их сдали, это составляет менее 1%, к сожалению, потому что их должно быть значительно больше. К примеру, сравнение, в первый год проведения единого государственного экзамена количество апелляций было 50%, сейчас чуть менее 1%, значит считаю, что постольку поскольку большое количество людей вступило в единый государственный экзамен, они еще недоинформированны о тех своих возможностях, которыми они могут пользоваться. И в этой связи эти все горячие линии, где могут давать консультации юристы, которые могут трактовать те или иные законодательные акты. Я была в Иркутске и смотрела, каким образом наши образованцы проинформировали, там есть такая памятка, книжечка, поминальник, там от начала до конца прописаны все твои шаги, там жирным шрифтом выделено все, что касается апелляционных процедур. Мне хочется сказать, коллеги, апелляция придумана для того, чтобы у вас развеивались сомнения или, в данном случае, вы соглашались или не соглашались с этим, поэтому менее 1% апелляций — это очень маленькая цифра, считаю, что очень мало апелляций, к сожалению, подано в этом году.

К.ЛАРИНА: Сергей, учитель, Ростов-на-Дону. Проведение ЕГЭ ежегодно сопровождается нарушениями, количество и масштаб которых продолжает расти. Активно используются мобильники, организаторы экзаменов копируют КИМы блатных выпускников, дают им профессиональным решальщикам, а детям остается переписать готовые ответы. Как в таких условиях можно говорить о достоверности результатов экзамена, знают ли об этом в министерстве, что надо предпринять?

Л.ГЛЕБОВА: Ответила бы таким образом, что по этому поводу делать — усиливать количество тех, кто наблюдает за тем, чтобы этого не было. И вся наша история этого года как раз подтверждает, что скандальными и вопиющими становятся те факты, о которых говорит здесь наш уважаемый коллега.

К.ЛАРИНА: Более 20% выпускников получают на ЕГЭ по математике двойки, пишет тот же Сергей из Ростова-на-Дону, учитель, - останутся ли они в следующем году без аттестатов?

Л.ГЛЕБОВА: Почему в следующем, они сначала в этом должны. Во-первых, это результат этого года. В этом году по математике по русскому языку и по литературе действует правило «+1 балл», и все получат аттестат.

К.ЛАРИНА: Вот он и спрашивает, получат ли они в следующем.

Л.ГЛЕБОВА: А в следующем году будет другой результат. Хороший вопрос, думаю, нам за это зарплату платят, чтобы мы думали, притом зарплату из тех денег, которую вы зарабатываете и платите в виде налогов, я об этом хорошо всегда помню. В этом смысле надо что? Первое — безусловно, думаем, именно об этом я и говорила шагом назад, это самый главный вопрос, что такое двойка? Это незаконченное среднее образование? Это невозможность поступать в ВУЗы? Дискуссия по этому поводу уже началась, все взвешиваем, ответ на этот вопрос у нас будет только тогда, когда мы примем положение об итоговой аттестации в развитии того закона, той формулировке, в которой он вступит в силу 1 января 2009 года.

К.ЛАРИНА: Опять же про математику. С чем вы связываете такие плохие результаты ЕГЭ по математике в этом году, ведь к сдаче этого предмета в этом году прибавился только 1 регион — Москва, - спрашивает Андрей Новиков, ответственный секретарь приемной комиссии из Самары.

Л.ГЛЕБОВА: Во-первых, конечно фактура немножко перепутана, никакого отношения количество регионов, которое вступает в математику не имеет к показателям, с другой стороны, это неверный результат. У нас в этом году впервые 77 регионов участвуют в математике, это значительно больше, чем в прошлом году. Дело совершенно не в этом, дело в том, что а кто вам сказал, что это плохая оценка, кто сказал, что уровень математики, который измерялся практически на территории всей страны, это не добровольный предмет, не те, кто уверенно на него шел, но мы разумно, мы ответственно подходили к тому, что в обязательном порядке человек должен говорить и должен логически мыслить. Математика — это логически мыслить, русский язык — это про то, как он говорит, как он излагает эту мысль, оформляет и письменно в том числе. Вопрос заключается в том, что а) никто не сказал, что это плохо, так есть, ЕГЭ — это не по поводу хорошо или плохо, ЕГЭ — это по поводу того, нравится вам как есть или не нравится, и следующее, это плохо по сравнению с чем? По сравнению с иллюзией, с картинкой, к которой мы привыкли? Мы что трудно себе представляем, что традиционной является история «3 пишем, 2 в уме»? Так в этом смысле плохо по сравнению с чем, для кого? Поэтому я бы в данном случае напомнила, ЕГЭ — лишь инструмент, он показывает картинку, какой она есть, хорошо это или плохо, это другой вопрос, не ко мне.

К.ЛАРИНА: Любовь Николаевна Глебова, глава Рособрнадзора, у нас в гостях, сейчас новости, потом продолжим, телефон включаем.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Напомню, что сегодня у нас на родительском собрании Любовь Николаевна Глебова, глава Рособрнадзора, железная женщина, я просто восхищена ее напором и активностью такой, молодец.

Л.ГЛЕБОВА: Спасибо.

К.ЛАРИНА: Редко кто так может работать в структуре государственной.

Л.ГЛЕБОВА: Говорить, это еще не означает работать.

К.ЛАРИНА: Это тоже важно, потому что я так понимаю, что с вами одновременно и трудно и легко подчиненным. Ну что, вперед, наш телефон 3633659, пожалуйста, мы готовы выслушать ваши вопросы, уважаемые слушатели «Эха Москвы», родители, учителя и выпускники. Алло, здравствуйте, добрый день. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Марина, я из Москвы.

К.ЛАРИНА: Да, Марина, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать достаточно грубых слов.

К.ЛАРИНА: Давайте все-таки сдержимся, попробуем вопрос сформулировать.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня вопрос к чиновнику, пробовали ли они, эти чиновники, ответить на вопросы по русскому языку?

К.ЛАРИНА: То есть вас не устраивает содержательная часть, из чего это состоит. А в принципе, скажите, пожалуйста, сама форма ЕГЭ вас тоже не устраивает?

СЛУШАТЕЛЬ: Что касается математики и точных наук, я в принципе могу с этим согласиться. Что касается гуманитарных предметов, в данном случае у меня сын сдавал экзамен по русскому языку, хотя он школу закончил несколько лет назад и учился в училище. Дети, которые учились в училище, все забыли, если бы не родители, дети бы вообще ничего не сдали, не были подготовлены, если со школьниками занимались целый год, если школьникам предоставили 4 пробных экзамена, то детям, которые учились в училище, на них, извините, наплевали, о них просто забыли, в законе они вообще не учтены.

К.ЛАРИНА: Видите, таким образом у нас и вопрос сформулировался, если мы успокаиваемся, то и вопрос возникает очень конкретный.

Л.ГЛЕБОВА: Во-первых, я соглашусь с точкой зрения, что не все категории тех, кто у нас имел право и возможность принимать участие в экзаменах, кстати, я не знаю, о каких 4 пробных идет речь, у нас было 2 пробных, 19 и 21 по стране, по русскому и по математике, вот за эти пробные я могу ответить, поскольку очень часто возникают темы, когда проводят так называемый пробный экзамен или в школах проводят ЕГЭ, по результатам которых выставляют, часто слышу истории, у нас было 10 человек, из них 8 сдали на двойки. Кто переводил, по какой шкале перевода? Но это явление, которое к родителям в данном случае не имеет никакого отношения с точки зрения оценок. Теперь, действительно, есть многие категории, я конечно могу сказать абсолютно формально, уважаемые коллеги, в пункты приема экзаменов приглашались все, возможность была дана всем, если в этом есть необходимость, но коллега абсолютно точно определила тему, и мы в наших дискуссиях прекрасно понимаем, что в секторе НПО или СПО (начальное профессиональное образование, среднее профессиональное образование) сегодня в эксперименте, на прямую не участвовали, а сейчас в этом переходном году '08 года были поставлены в эту необходимость. Я соглашаюсь с той точкой зрения, что по отношению к этой категории сегодня образование не дорабатывает, но будем смотреть на то, каким образом нам, мы с точки зрения контроля, нормативно-правовые акты, там все прописано, что должно быть. Другой вопрос, что кто-то так делает, а кто-то по-другому, в училищах делают значительно меньше, а мы за это спрашиваем меньше, вот в каком контексте я принимаю позицию нашей радиослушательницы.

К.ЛАРИНА: Добрый день говорите, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Марат Ахмартунович.

К.ЛАРИНА: Петербург, да?

СЛУШАТЕЛЬ: Петербург.

К.ЛАРИНА: Давайте.

СЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что моя жена — эксперт ЕГЭ по английскому языку и дети свои школу недавно закончили. Мы за ЕГЭ, дело в том, что это действительно дает объективную оценку знаний и дает ребенку возможность не сдавать два раза экзамен в один год, выпускные в школе и вступительные в ВУЗ.

К.ЛАРИНА: Понятно, мы все ждем, когда вы скажете «но».

СЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, сдать ЕГЭ — не проблема абсолютно.

Л.ГЛЕБОВА: Конечно, если человек учился. Я так понимаю, это реплика в поддержку, спасибо большое, Марат, я уже чувствую, что я не одна.

К.ЛАРИНА: Нет, кстати в поддержку есть реплики, вы не думайте, что у нас так настроена аудитория, это просто я специально так выбираю вопросы, которые требуют срочного ответа.

Л.ГЛЕБОВА: Это правильно, да.

К.ЛАРИНА: Следующий звонок, пожалуйста, алло, добрый день, здравствуйте. Алло. Это очень какая-то связь хитрая, нам не подходит. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сейчас, я радио уменьшу, у меня ребенок в этом году сдавал ЕГЭ. У меня такие два вопроса. Первый — зачем переводят результаты ЕГЭ в школе институты в другие баллы, потому что по русскому 5, там выходит 4, по математике 4, там выходит 3. Когда профессура университетов создает вариант «С», они не учитывают, что школьники почти не проходят это в школе, а если и проходит, то это как частный случай.

К.ЛАРИНА: Поняли, как вас зовут, простите?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня Надежда зовут, город Москва.

Л.ГЛЕБОВА: Спасибо, Надежда, давайте со второго. В части «С» у нас собраны только те, что есть в образовательной программе, другой вопрос, насколько в школе, в которой вы изучали, те части образовательной программы, которые вас тревожат в части «С» в КИМах по нашим предметам, насколько они хорошо и глубоко изучались — это совершенно другой вопрос. Ни одного вопроса, который не содержался бы в программе средней школы, в контрольно-измерительном материале нет, иначе его не подписало бы учебно-методическое объединение, в котором собраны и учителя, те же самые, которые потом комментируют, что они сдать его не могут, профессура, которая потом принимает это в ВУЗе, в этом смысле конечно же я уже не знаю, куда расширять количество людей, которое ставит гриф и подпись под этим вопросом. Что касается...

К.ЛАРИНА: Перевода из одной балльной системы в другую.

Л.ГЛЕБОВА: Нет, мы сейчас по части «С», что там содержатся вопросы, которых в школьной программе нет, это я могу точно ответить. Что касается шкал перевода. Мы и сами знаем, что пятерку, с которой вышел у нас ребенок из школы, все годы не воспринималась ВУЗом, для этого проводились вступительные экзамены в ВУЗ, теперь у нас 100-балльная шкала для тех предметов, которые сдает ребенок в ВУЗ, добровольно принимает, и там у нас может быть пятерка с 75, например, баллов, которые принимает один ВУЗ, и пятерка с 95, которая по другой шкале приходит в другой ВУЗ. Но дети, которые не сдают эти экзамены, имеют просто пятерку в аттестате, и в этом смысле перевод из 100-балльной шкалы в 5-балльную шкалу, связан с тем, что в 100-балльной шкале он работает как вступительный экзамен, а в 5-балльной шкале он работает как итоговая оценка, которая идет в аттестат.

К.ЛАРИНА: ВУЗы сами решают?

Л.ГЛЕБОВА: До 1 июля ВУЗы должны заявить так называемые границы перевода.

К.ЛАРИНА: То есть информацию мы обязаны получить?

Л.ГЛЕБОВА: Да, безусловно, до 1 июля по всем правилам приема ВУЗа, когда ребенок сдает документы, он должен быть ознакомлен со всеми вещами — лицензирован ли ВУЗ, когда им прошла аккредитация, масса информации должна быть им получена, в том числе после 1 июля должна быть получена информация, которая называется «шкала перевода».

К.ЛАРИНА: А если позже об этом ВУЗ заявляет?

Л.ГЛЕБОВА: Нарушает закон.

К.ЛАРИНА: Следующий звонок, пожалуйста, алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Пожалуйста, представьтесь.

СЛУШАТЕЛЬ: Максим, учитель географии, Рыбинск.

К.ЛАРИНА: Слушаем вас внимательно, уважаемый Максим.

СЛУШАТЕЛЬ: Я организатор ЕГЭ уже больше 5 лет, наверное, я хочу в поддержку этого инструмента, как говорит гость, высказать, что это наиболее объективный действительно, на мой взгляд, инструмент. Я являюсь членом экзаменационной комиссии в школе, и по сравнению с тем, что происходит на экзамене обычном и то, что на ЕГЭ — это совершенно разные вещи. Объективность присуща больше именно ЕГЭ. Спасибо за поддержку, Максим, Я уже от имени Любови Николаевны.

Л.ГЛЕБОВА: Нас уже трое.

К.ЛАРИНА: Тем более, когда учителя поддерживают, это очень важно. Следующий звонок, алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Добрый день. Как вас зовут, откуда вы?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Сергей, учитель из Ростова-на-Дону. Любовь Николаевна, я писал вам, и мое письмо зачитала Ксения, о большом количестве нарушений при проведении ЕГЭ. Собственно впечатление такое, что те миллиарды, которые раньше платили как взятки в ВУЗы, теперь платят как взятки при проведении ЕГЭ и просто отмахнуться и сказать, что надо больше следить — это пустые слова. Как это намерены организовать? Как добиться того, чтобы ЕГЭ был действительно точным экзаменом?

Л.ГЛЕБОВА: Я наверное не слишком правильно понята была, если вы воспринимаете это как мое отмахивание. Я говорю о том, что свидетельства этих нарушений являются страновыми скандалами, является подтверждением того, что отношение к этим нарушениям ровно таковое, о котором вы говорите, их нельзя допустить. И когда я говорю о том, чтобы эти нарушения вскрывались, то мы, какие бы мы комиссии и бригады из Москвы не высылали в любой город, мы никогда не сумеем это вскрыть, да и не это наша функция. В этом смысле в законе прописано, что на каждом пункте приема экзамена должен быть в обязательном порядке представитель от общественности, должны быть представители...

К.ЛАРИНА: Наблюдатели как на выборах.

Л.ГЛЕБОВА: Да, я считаю, что это правильно, вопрос, который вы задаете, который я пытаюсь сформулировать, а насколько меры административного и уголовного воздействия готовы или они есть, для того, чтобы мы имели инструменты реагирования на данные вещи. Я бы обратилась к тому, что в законе прописано, что любой организатор ЕГЭ далее несет ответственность по всем правилам и нормам за подлог, за попытку дезавуировать информацию, то есть механизмы все есть, в обычном порядке меры административного воздействия, посмотрите, сколько мы об этом говорили, как отреагировали в Самаре власти, как отреагировали в Красноярске власти, сколько есть в этом смысле наказанных, сколько есть, кто предупрежден и так далее. Есть меры уголовного рассмотрения, в Татарстане рассматривают факты потенциального подлога. Все эти меры должны работать, их надо вскрывать, я считаю, что это и есть комплекс мер, который направлен на то, чтобы не допустить. Есть еще одна история, если мы вместе с вами, средствами массовой информации будем рассказывать о том как пресекаются и как не допускаются такие вещи, не повадно будет.

К.ЛАРИНА: Скажите, Любовь Николаевна, а что делать с техническими сбоями, когда не человек, а машина? У нас же тоже множество таких моментов, портящих и нервы и жизнь, когда двоечник получает пятерку, а отличник получает двойку, кроме того можно говорить о каких-то устаревших формах технических, магнитофонах, которыми уже никто в мире не пользуется и достаточная компьютеризация, если говорить в масштабах страны. Это хорошо нам здесь рассуждать в Москве, а там как?

Л.ГЛЕБОВА: Последовательно. На Чукотке проводился муниципальный экзамен в 9 классе, который был обеспечен муниципалитетом, никакого отношения к ЕГЭ ситуация на Чукотке не имеет, трудно сказать об уровне технического обеспечения того, что не проводилось. На Чукотке проводился муниципальный экзамен в ходе итоговой аттестации в 9 классе.

К.ЛАРИНА: То есть все, что касается ЕГЭ выпускного, то здесь все нормально?

Л.ГЛЕБОВА: Мы когда провели пробный экзамен 19, 21 числа, мы обнаружили большое количество потенциально возможных технических сбоев, мы увидели, что вскрывают конверт, а там портится поле. Мы предприняли достаточно большое количество мер, например, везде КИМы были отправлены с запасом в 10%, далее, части «С», если вдруг ребенок переходит с одной страницы, на вторую, третью, четвертую, мы отправили 100% дополнительно, воспользовалось ими кстати только 5%, мы проверили все средства связи, возможности технологических сбоев. Честно скажу, мы столько перепечатывали в конце апреля тиражей, что я чувствовала себя полиграфистом, стоящим у ленты и смотрящим на то, как все это печатается. Мы действительно предприняли много усилий, и они сработали, потому что технических сбоев в проведении ЕГЭ 2008 года, которые могли бы повлиять на результаты экзаменов, не зафиксировано.

К.ЛАРИНА: Утечек никаких не было?

Л.ГЛЕБОВА: Это другой вопрос. Что считать утечкой? В интернете публикующиеся ответы на большое количество вопросов, у нас просто интернет заменил учебник. Не учебник — какая-то утечка, каждый контрольно-измерительный материал был неповторим, либо в последовательности изложения, либо в вопросах, поэтому чего списывать-то? Вам хочется купить то, что вам душу согреет, покупайте, если деньги у вас есть. Утечки, которой можно было воспользоваться как шпаргалкой и переписать совершенно технически, в 2008 году в ЕГЭ не было.

К.ЛАРИНА: Вы знаете, в принципе, все, о чем мы сегодня говорим, это все поправимо, все можно исправить.

Л.ГЛЕБОВА: Безусловно.

К.ЛАРИНА: Какие-то конкретные вещи.

Л.ГЛЕБОВА: Наверное, именно на этом основан мой оптимизм, который вы отметили. Качество вопросов, которые нам задают, говорит о том, что мы вообще уже ушли от темы, мы разбираем уже детали, это шаг вперед.

К.ЛАРИНА: Больше всего беспокоит — это психологический климат вокруг этой темы возникает, потому что все равно, как мы с вами не раз отмечали в нашем разговоре, все это на прямую выливается на детей несчастных, которые запуганы и зашуганы. Что такое атмосфера экзамена? Это тотальное недоверие к людям взрослым, которым по 17-18 лет, выпускникам нынешних школ, это взрослые люди. Эти обыскивания при входе в класс, чуть ли не рамки уже ставят как в аэропорту, этот отъем мобильных телефонов, хорошо, допустим сдали. Я так посмотрела, в некоторых школах унизительный обыск как в каком-нибудь аэропорту, понимаете, чуть ли не до гола уже детей раздевают. Конечно состояние психологическое, когда ребенок уже доходит до этого стола экзаменационного и получает свой билет, он уже в состоянии предобморочном, что здесь от него требуется, что он здесь может сдать? Конечно перепутает все ответы, забудет половину из того, что он знал, если он был уверен до экзамена. Я конечно, наверное, опять утрирую, но, к сожалению, вы сами это не отрицаете, мало информации, родители ничего не знают, конкретные вопросы задают учителя, видите сколько было реплик в поддержку ЕГЭ, что касается родителей, я прекрасно их понимаю, они не знают ничего. Половина из того, о чем мы сегодня говорили, никто ничего не знает, только паника общая и все, и на входе учитель с дубинкой.

Л.ГЛЕБОВА: Я бы не сказала, что вы так или иначе утрируете вопрос, я бы сказала, что вы проблематизируете. Давайте развернем это в другую сторону, в аэропорту никто не возмущается, я хочу лететь в безопасном самолете, я не хочу, чтобы туда не попал террорист.

К.ЛАРИНА: Здесь же речь идет не о терроризме, правда?

Л.ГЛЕБОВА: В связи с тем, что мы в такой контекст помещаем, мы забываем о следующем. Коллеги звонили, говорили, очень много нарушений, у нас всегда попытки найти лазейку, вилочку возможностей, хотите сказать, что нет желания пронести телефон. Хотите поделюсь очень сокровенным, я нашла новую форму надзора и контроля 29 числа я утром стояла в кустах и слушала, как настроены ребята.

К.ЛАРИНА: И что?

Л.ГЛЕБОВА: Ребята нормально, спокойно разговаривали, там я убедилась, что все эти интернетовские дела, потому что они говорили: «не буду я сдавать эти деньги, чего они там поместили-то, мне это совсем не нужно». Попытки безусловно были, есть и будут, их надо безусловно пресекать. Если при этом наличие телефона на теле человека нужно через рамку, пусть он пройдет через эту рамку, мне еще задают вопрос: «С них еще паспорта требуют?!». Ну хорошо, вам лучше будет, если за соседнего ребенка придет сдавать отличник из другой школы или выпускник-золотой медалист.

К.ЛАРИНА: У меня вопрос, как это делать? Карательное образование.

Л.ГЛЕБОВА: Я бы перевела это, знаете, все время мы как будто на разных концах сидим, кто-то делает, а кто-то потребляет. Это же наше будущее, мы с обеих сторон должны воспринимать, что для того, чтобы они были образованными, надо объективно получить картинку знаний. Но если мы получаем картинку знаний таким вот способом новым, признаем, что продвинутым, необходимым, так давайте с обеих сторон делать усилия, в этом смысле со своей стороны, не случайно я с этого начала, мы считаем, что информировать надо как можно больше. Мы будем смотреть, как информационная работа построена в субъектах РФ, но ничего мы не сделаем, ни у кого еще не получилось кого-то сверху заставить быть счастливым. Не заставим мы детей, учителей и родителей пользоваться этим инструментом правильно, если они сами этого не поймут, как положительную вещь, психологический климат создают и родители, и учителя.

К.ЛАРИНА: Мотивировать надо ребенка на получение знаний, у него не должно быть даже мысли, что он хочет обмануть кого-то. Когда идешь на экзамен, ты обманываешь сам себя.

Л.ГЛЕБОВА: Но, согласитесь, это совместная работа.

К.ЛАРИНА: Конечно, но ее нельзя решить карательными методами.

Л.ГЛЕБОВА: Ни коим образом, несмотря на то, что я — представитель надзора, я бы сказала, что большая перспектива, ЕГЭ — это окно возможностей, но этим окном можно воспользоваться по-разному, можно посмотреть и увидеть, что там за этим окном, а можно сказать: «ох, как там ветер дует, а мне в этой комнате так хорошо, так вот неуютно от этого ветра, не хочу я ничего менять». Если мы действительно хотим, чтобы человек действительно образованный, а не тот, которому натянули отметочку, приходил и учился на врача, к которому я потом не побоюсь пойти. То сегодня нам за этот психологический климат оценки знаний, это не про ЕГЭ, этого добиваться нужно, я не скажу бороться, это неправильное слово, вместе. Мы со своей стороны готовность к этому заявляем.

К.ЛАРИНА: Давайте в оставшиеся минуты поговорим о том, какие проблемы, вам кажется, нужно решить в первую очередь для того, чтобы эксперимент перестал быть экспериментом, а вошел в нормальную рабочую стадию?

Л.ГЛЕБОВА: Во-первых, эксперимент перестал быть экспериментом уже в 2007 году, сейчас переходный год, но вы абсолютно правы, что задачи переходного года очень ответственные, нам нужно сформировать всю базу нормативно-правовую, которая, ну понятно, что закон есть закон, а дальше пошли подзаконные акты, а как это все делать, самое главное, чтобы при формировании нашей нормативно-правовой базы учитывались бы все детали и нюансы, чтобы мы когда будем работать, мы сейчас уже работаем, всегда бы вспоминали, а что по этому поводу сказали, а какой эффект получился, это очень сложная работа, я не буду считать ее конечной, я хотела бы относиться к любому нашему документу как, скажем так, мы хотим сделать его учитывающим все, но мы относимся к любому документу, который на любом этапе может быть изменен в пользу детей

К.ЛАРИНА: Что касается содержательной части, вы убедились то, что мы обсуждали с Любовью Николаевной, некоторые вопросы посвященные содержанию ЕГЭ — это все в открытом доступе, было бы желание, можно обсуждать, другое дело, что не хочется сталкиваться с вопиющими ошибками в тех или иных предметах. Главное — открытость. Последний вопрос, есть ли шанс у родителей, подавших в КС иск о законности проведения эксперимента над детьми.

Л.ГЛЕБОВА: Большое спасибо за этот вопрос, постольку поскольку недели две меня мучили по поводу 44 тысяч кемеровских подписей. Скажите, куда нам в суд пойти? Никакого судебного заявления не было, никаких 44 тысяч подписей нам так никто и не предъявил, больше того, на автора этого заявления Кемеровское Управление образование подает исковое заявление в суд, я надеюсь, что мы получим ответ, этот же автор делает следующий шаг, теперь от какой-то группы родителей готовится какое-то исковое заявление в какой-то суд, думаю, что судьбу этого заявления ждет та же судьба, что и мифических 44 тысяч подписей из Кемерово. Скажите мне, где будет проходить эта судебная процедура, мы туда всех журналистов пригласим, для того чтобы результаты этой процедуры один раз и навсегда остались для всех понятным решением, чтобы не спекулировали те, кто хочет прожаренное на намерении, которое никогда не реализуется ни в какое действие.

К.ЛАРИНА: Спасибо, Любовь Глебова, глава Рособрнадзора, отвечала на ваши вопросы, надеюсь не в последний раз, спасибо.

Л.ГЛЕБОВА: Я тоже надеюсь на это.