Культурное пространство, в котором воспитываются наши дети - Армен Медведев, Ксения Молдавская, Инна Кабыш - Родительское собрание - 2006-11-12

К.ЛАРИНА: 11 часов 8 минут, добрый день еще раз, у микрофона Ксения Ларина, мы начинаем наше традиционное воскресное «Родительское собрание». Сегодня у нас тема, мне кажется, очень важная, и для слушателей в первую очередь, поскольку народная тема. По-умному мы все это обозвали – «Культурное пространство, в котором воспитываются наши дети», и я бы хотела обратить внимание и наших гостей, и наших слушателей, что мне бы меньше хотелось уделять внимания телевидению, поскольку то, что касается телевидения, это вообще отдельный разговор, а культурное пространство в самом широком смысле этого слова – это и литература, которую читают, если читают, наши дети в свободное от школы время, это и кино, в которое они ходят, я имею в вижу прежде всего кинотеатры, и что они там смотрят, анимационное или художественное кино, ну, естественно, у нас наверняка коснется разговор и музыки, которая звучит сегодня в ушах у наших детей с помощью плееров и прочих приспособлений. Итак, наши гости, эксперты, у меня все написаны с отчествами, в кои-то веки мне их написали с отчествами – Ксения Александровна Молдавская, это вы?

К.МОЛДАВСКАЯ: Это я.

К.ЛАРИНА: Здравствуйте, Ксения Александровна. Критик литературный, который занимается детской литературой в журнале «Книжное обозрение».

К.МОЛДАВСКАЯ: В газете.

К.ЛАРИНА: Ну, мне приятнее называть журналом «Книжное обозрение».

К.МОЛДАВСКАЯ: Но правда-то в том, что это газета еженедельная.

К.ЛАРИНА: Да, газета, хорошо. Инна Александровна Кабыш. Здравствуйте, Инна Александровна.

И.КАБЫШ: Доброе утро.

К.ЛАРИНА: Инна Кабыш – поэт, а также преподаватель литературы и русского языка, частый гость нашего «Родительского собрания». И Армен Николаевич Медведев, глава Фонда Ролана Быкова. Здравствуйте, Армен Николаевич.

А.МЕДВЕДЕВ: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: И сегодня мы Армена Николаевича назначаем ответственным в нашей программе за детское кино, за все, что наши дети смотрят.

А.МЕДВЕДЕВ: Служу отечеству.

К.ЛАРИНА: Хорошо, нашим слушателям напомню все наши средства связи, пейджер – 7256633, смс можно отправлять по телефону +7985 9704545. ну, телефоны прямого эфира, посмотрим, как пойдет разговор, если у нас будет время, поскольку времени всегда не хватает в нашей передаче, если время будет, то несколько звонков мы обязательно послушаем. Давайте начнем вот с чего – я бы хотела у Инны спросить как у человека, который общается с детьми ежедневно в школе с детьми разного возраста. Когда заканчиваются школьные занятия и ваши дети уходят в свободное плавание по улицам и квартирам и по различным тусовкам, как они это называют. Вот здесь что их поджидает? На ваш взгляд, то самое культурное пространство, которое мы подразумеваем, оно вам лично как учителю помогает или мешает? Оно поддерживает то, что вы делаете, или разрушает?

И.КАБЫШ: По большому счету, конечно, разрушает, и как раз я потому в школе и сижу, чтобы противостоять такому вот тотальному какому-то разрушению. Вообще, если говорить о культурном пространстве, не деля его на жанры.

К.ЛАРИНА: На сегменты, да.

И.КАБЫШ: Да, то пространство, в котором мы сейчас живем, воздух, которым мы сейчас дышим, он антикультурный, я бы сказала. Потому что что такое культура? Культура это неагрессивность, это главное слово, а воздух, которым мы дышим, настолько агрессивен, все со всеми воюют и сталкиваются, и абсолютно некультурный воздух, вот если перефразировать Пастернака, воздух в наши дни воздух бескультурный, самый воздух, он агрессивный, и культура в нем сворачивается, даже боишься, что то, что ты заложил в ребенка, он не донесет это до дома, оно где-то свернется по пути, как молоко в кислоте, такая среда, какая-то очень едкая. Не знаю, может быть, я это ощущаю как поэт, какими-то другими своими антеннами, и это, конечно, очень грустно. При всем при том, что формально ведь открылись такие кладези культуры, и он все существуют, но они существуют отдельно от жизни, они не пронизывают нашу жизнь. Вот отдельный есть пласт литературы, предположим, Серебряный век, который открылся и вдруг хлынул, кино, которое долго лежало на полках, поэзия великолепная, но оно все не пронизывает нашу жизнь, оно существует отдельно, и туда нужно водить, тыкать, тащить туда детей, и самое главное, постараться сделать так, чтобы это претворилось и стало фактом их жизни.

К.ЛАРИНА: Итак, воздух бескультурный, пространство скорее разрушительное для вдохновения, для детской души. Ксения, вы согласны?

К.МОЛДАВСКАЯ: Ну, по-разному, потому что я с большим количеством детей уже достаточно давно не общаюсь.

К.ЛАРИНА: Зато общаетесь с детской литературой.

К.МОЛДАВСКАЯ: Да, я общаюсь с детской литературой, и, как правило, я общаюсь с двумя мальчиками своего собственного производства. Вот для этих мальчиков я могу создать некое пространство, в котором… но это будет только для моих мальчиков и, может, для кого-то из их друзей, кто захочет прислушаться. Я могу отобрать книжки, которые я считаю безопасными для детей, кстати, это интересное дело такое – сейчас идет речь о том, что, ну то есть не в Министерстве где-то, а то, что называется инициативой снизу, у критиков, издателей, библиотекарей зарождается такая идея, что пора уже детской литературе присваивать гриф «безопасная детская книга», то есть дожили, здравствуйте. Вот я могу искать какие-то безопасные детские книги, я могу смотреть, отсматривать то кино, в которое они ходят, я могу таскать их куда угодно по музеям, но потом они все равно выйдут из дома и по дороге в школу они увидят, что написано на заборе, захотят купить друзьям открыточку, зайдут, - а сейчас же тоже ужас, и, между прочим, то же культурное пространство, вы не замечаете? Открытки нельзя купить без текста, без надписи, а тексты такие, что…

И.КАБЫШ: Не будем о грустном, да.

А.МЕДВЕДЕВ: Стыдно дарить.

К.МОЛДАВСКАЯ: Стыдно дарить. Кто их сочиняет? Кто их пишет? Я могу научить детей рисовать открытки на компьютере, распечатывать, а им кто подарит? То есть совсем оградить детей невозможно, другое дело – я недавно поняла, что ограждать-то и не надо, то есть надо давать альтернативу.

И.КАБЫШ: Конечно, иммунитет.

К.МОЛДАВСКАЯ: Да, развивать иммунитет. Потому что когда я перестала очень строго следить за тем, что дети читают, у них начал развиваться литературный вкус.

К.ЛАРИНА: Самостоятельно?

К.МОЛДАВСКАЯ: Самостоятельно, да, вполне, развиваться вкус, какие-то идеи и мысли, сейчас даже похвастаюсь ребенком и умолкну – была такая, ходила и в Интернете ходила ссылка, такая книжка «Кто накакал на голову кротику?», такая вот познавательная книжка для маленьких детей, нарисовал ее художник Рольф Элбрух, который получил золотую медаль Андерсена в этом году как раз за достижения в области детской иллюстрации, а кто написал, я не помню. Но суть в том, что кротик просыпается, а ему на голову валится продукт чьей-то жизнедеятельности, и он с этим продуктом на голове ходит по разным зверям и спрашивает, я просто читала это в чешском варианте, или в словацком, в чешском, наверное, и вот он ходит и по-чешски всех спрашивает «То не твой говинко?» И все звери ему отвечают, «Не, мое вот тако» и показывают, как.

К.ЛАРИНА: Кошмар какой.

К.МОЛДАВСКАЯ: Вот такая очень познавательная книжка.

И.КАБЫШ: Да, метафора просто нашего времени.

К.МОЛДАВСКАЯ: И я кому-то это рассказываю, а мой старший сын, который естественно, вместе со мной, у меня из-за плеча из-за левого пялился в монитор и смотрел эту книгу, он сказал «Мама, ну поспокойнее, это нормальный детектив – преступление, опрос свидетелей и наказание», там действительно в конце наказание.

К.ЛАРИНА: ну обнаружилось, кто виновник?

К.МОЛДАВСКАЯ: Да, виновник обнаружился, и кротик с чувством отмщенного самолюбия делает над виновником, а это была собачка, ровно то же самое.

К.ЛАРИНА: Вот видите, что приходится читать специалисту по детской литературе. Армен Николаевич, ваше ощущение.

А.МЕДВЕДЕВ: Ну, общее ощущение, я совершенно согласен, мы ведь на детей опрокинули собственную растерянность, собственную разруху в умах, сами с собой справиться не могли, еще бы мы могли помочь детям. Только когда я узнал, что впервые у нас будет проводиться Год чтения, это через 15 лет после вступления в новую жизнь. В кино, конечно, кино – искусство индустриальное, поэтому разруха тоже, вот эти цифры, которые стали у нас сейчас публиковать, насколько у нас упало производство, что у нас легло набок, ну, и кинопроизводство, как вы помните, мы об этом с вами говорили при нашей первой встрече на RenTV еще говорили, просто легло на бок, и нам самим надо было и надо все еще приводить себя в порядок, чтобы взять на себя смелость сказать «Мы поможем нашим детям, мы создадим культурное пространство». Главное, что сегодня мне радостно – что дети вернулись в кинотеатр, где-то последние 5-6 лет это мощный процесс, они возвращаются, и надо сказать, что они смотрят все-таки хорошее кино. Я надеюсь, мы не будем сейчас тосковать, где же наше российское, давайте перебьем американское.

К.ЛАРИНА: А почему бы нам не потосковать?

А.МЕДВЕДЕВ: А чего тосковать? Тогда давайте Марка Твена уберем, давайте Шекспира перестанем читать и будем читать только Петра Проскурина.

К.ЛАРИНА: Нет, вы знаете, я тут с вами не совсем соглашусь, потому что вспоминая свое детство, то, чего мне не хватало и чего я искала и получала в итоге, это кино или книжка про меня, понимаете? И все фильмы, о которых мы вспоминаем с тоской, это неповторимые фильмы, лучшее, что у нас осталось в нашем золотом фонде советского кино для детей, мы сегодня передаем своим детям, а больше нам им предложить нечего, понимаете?

А.МЕДВЕДЕВ: А вы спросите себя и детей, им нужен этот фонд? Понимаете, упаси боже, жаль, что вас не видят наши слушатели сейчас, вы очаровательная молодая женщина, но все-таки когда мы говорим о нашем «золотом фонде», это знаете, такая бабушкинская ностальгия очень часто – мы это читали, мы это любили, я не скрою, я сейчас занят тем, что я перечитываю, мне подарила дочка Кассиля, Ирина, двухтомник своего отца, с удовольствием читаю, поэтапно впадая в детство, скоро дойду до «Кондуита и Швамбрании», но я надеюсь и хотел бы верить, что это так же заинтересует моих нынешних сверстников меня тогдашнего, но это сложно. В кино, например, детям, вот что произошло и что действительно беспокоило, потом оказалось, что в общем особо страшного здесь нет, вот в этом духовном вакууме они компенсировали свой мир очень стремительным освоением новых технологий – компьютеры, игралки, страшилки и так далее.

К.ЛАРИНА: Кстати, это тоже культурное пространство.

А.МЕДВЕДЕВ: И вы понимаете, если уже относительно недавно или давно для подростков есть материал, у нас сейчас есть, я просто не хочу время тратить, мог бы назвать и фамилии режиссеров и сценаристов, и фильмы, которые уже входят в мир подростка и ничего плохого ему не несут. Самая была большая проблема, буквально двухлетней давности – а что показывать малышам, которые только начинают? Что они, кроме этих стрелялок или компьютерных игр, увидят. Пока, честно скажу, прорыв только в анимации, то, что делает Сергей Сельянов, продюсер, то, что делает студия «Солнечный дом», это экранизация былин, перифраз былин, это, можно говорить, дети смотрят даже с большим удовольствием, чем привычные мультфильмы. С игровым кино сложнее – во-первых, нет пока людей, мы сейчас, 15 декабря, завершим конкурс, специально договорились так с Министерством, не сценариев, сценарии писать долго, трудно и без денег невозможно, а хотя бы заявок, идей на детские фильмы. Вот посмотрим, что мы из этого камня выжмем, что у нас будет в сухом остатке, какие предложения, хотя пару фильмов сейчас Леонид Нечаев заканчивает, «Дюймовочку».

К.ЛАРИНА: Ну сколько лет уже он ее заканчивает?

А.МЕДВЕДЕВ: Нет, перед этим у него был «Сверчок на печи», ну вот если сколько лет, не будем спорить, все относительно, быстро ли долго ли, технологии другие, сейчас у нас киноиндустрия встает на ноги, сейчас появится возможность в этом смысле вернуться к традициям «Ильи Муромца», «Садко».

К.ЛАРИНА: Какие фильмы-сказки у нас были…

А.МЕДВЕДЕВ: Но, между прочим, должен признаться, что рядом с «Садко» мы с огромным удовольствием смотрели «Тарзана» и тоже имитировали с ним себя.

К.МОЛДАВСКАЯ: Извините, а можно я влезу?

К.ЛАРИНА: Конечно, Ксения Александровна.

К.МОЛДАВСКАЯ: Мне кажется, что именно что рядом с «Садко», а сейчас я сидела и усиленно вспоминала, какой был последний фильм игровой отечественного производства, который мои дети посмотрели, если не считать той старой классики, которой я им на дисках напокупала.

А.МЕДВЕДЕВ: Но они смотрят?

К.МОЛДАВСКАЯ: Они с наслаждением смотрят.

К.ЛАРИНА: Все уже просмотрено.

К.МОЛДАВСКАЯ: Они этими дисками с друзьями обмениваются и смотрят не с меньшим удовольствием, чем смотрели мы. Но вот последний игровой фильм нашего производства, это был «Озирис-Нуна» полгода назад, несколько лет до него ничего не было, и когда появится следующий, тоже непонятно.

К.ЛАРИНА: А вот кстати, еще один момент, тоже такое наблюдение, как мне кажется, знаковое – то, что самого понятия «детское кино» уже не существует, оно заменено «кино для семейного просмотра». То, что популярно в Америке, насчет Европы не знаю, но вот в Америке точно, всякие эти «Один дома» и так далее.

И.КАБЫШ: И все эти семейные чтения.

К.ЛАРИНА: Да-да, не знаю, хорошо это или плохо.

И.КАБЫШ: Семью-то надо объединять, потому что настолько они разобщены.

А.МЕДВЕДЕВ: Нет, здесь опять-таки есть мера условности, кстати, хотел сказать, смотря о каком возрасте идет речь, ведь мы страна, которая не знает - вот мы говорим, детство, культурное пространство, дети – порога детства, вот нашей стране. Например, англичане знают, они знают, что британский подросток созревает, и это решают учителя и врачи, не чиновники, не демократы, не либералы, а учителя и врачи, что британский подросток созревает во всех отношениях к 14 годам, и это определяет политику по отношению к детству – и нравственную цензуру…

К.ЛАРИНА: Которая существует.

А.МЕДВЕДЕВ: До 14 лет, вот это первый, причем именно медицинско-психологический, так его назовем, барьер, который существует. У нас этого нет, одно время было, когда только слышали «барьер», сразу говорили о свободе слова, о демократии, а как же мы будем жить, если барьеры ставить, - ну нет у нас этого, поэтому мы даже о своем подростке, сидящие рядом со мной мои новые знакомые, очевидно, знают это хорошо, и я могу догадываться о чем-то, предлагать свои версии, но такого порога нет, вот в чем дело. Поэтому семейное кино, ну читать, когда семейное чтение, когда мама читает сыну или дочке, бабушка читает внуку, но в кино это другое. Понимаете, чтобы сидели дедушка и внук и получали одинаковое удовольствие от фильма – тут что-то есть патологическое, что-то не вполне нормальное.

И.КАБЫШ: Думаете? А мне кажется, что если сделать какой-то многослойный фильм, то почему нет?

А.МЕДВЕДЕВ: Ну вот мы вспоминали «Садко», это многослойный фильм, в кинотеатре «Художественный» я его смотрел, мы ходили, смотрели свое, а повзрослели, ходили смотрели красавицу Аллу Ларионову, богатыря Сергея Столярова, - возможно, опять же, с какого-то возраста. Потому что дети же, вы, наверное, какие-то вещи лучше меня знаете, дети всегда просят и идут с неким опережением, да?

И.КАБЫШ: Конечно, я вообще с опаской отношусь ко всяким эпитетам в искусстве – всякое там семейное, женское, юношеское, это всегда очень настораживает, оно должно быть настоящее, а настоящее не требует эпитета и если в семье читается Гоголь, вот его все и слушают вокруг заворожено, помню, как мы «Страшную месть», и мы сидим трясемся, и мама читает, и бабушка тут забыла все, потому что это настоящее. А какой здесь эпитет прилепишь? Оно семейное не потому, что оно для семьи написано, а потому что оно всех вдруг магически объединило.

А.МЕДВЕДЕВ: Всех забрало.

И.КАБЫШ: Точно так же и кино – вот идет, сын смотрит, я заглянула и остановилась, или он, я, например, смотрю «Идиота», и он зашел, ему этот «Идиот» как Гекуба шекспировскому актеру, а он зашел и чего-то его повело, и он остановился, не с начала, не с конца, не зная текста, не зная, по-моему, что это Достоевский, сел и не ушел – почему? Это семейное кино? Вот оно стало семейным, для нас оно стало, а когда гриф стоит «семейное кино», я чего-то не пойду, не знаю.

А.МЕДВЕДЕВ: Вот еще насчет фэнтези, я сейчас сюда едучи, обнаружил афишу – вот-вот нас посетит Гоголь под названием «Ведьма», новая версия экранизации «Вия» с рекомендацией «Первый российский фильм ужасов».

К.ЛАРИНА: Да что вы? Я такого не слышала. На каком канале нам предлагают?

А.МЕДВЕДЕВ: Не на канале, в кинотеатрах, вот здесь вот в метро висели плакаты.

К.МОЛДАВСКАЯ: Хорошо, что предупредили.

К.ЛАРИНА: У меня тоже, кстати, есть свои воспоминания, к вопросу о том, что такое семейное, осталось на всю жизнь – когда мне было 12 лет, 5-й класс, мы с родителями ездили в пансионат, и я помню, как у нас тихий час – мама, папа и я – папа нам читает в течение двух часов, днем после обеда, мы лежим, читает нам «Золотого теленка» Ильфа и Петрова, понимаете? Вот это семейное чтение, когда мы смеемся над одними и теми же моментами и друг другу не надо объяснять, в чем смысл этого, в этом есть такое единение замечательное, которое остается на всю жизнь, видите как я вспомнила.

И.КАБЫШ: А я рискну предположить, что это определение «семейное кино», которое, конечно, пришло из Америки, я все понимаю, но оно идет от нежелания вставать на один уровень с некоторыми, не будем их называть, издательствами, которые считают, что если детское, то обязательно рассчитано на малолетних идиотов.

К.ЛАРИНА: Вот это отдельная тема. Поскольку Ксения ее тоже заявила, по поводу гриф «безвредно», я бы очень хотела, чтобы на эту тему мы более подробно поговорили уже после новостей, я еще раз представлю участников нашего разговора – Ксения Молдавская, обозреватель детской литературы газеты «Книжное обозрение», Инна Кабыш, поэт, преподаватель литературы и русского языка, и Армен Медведев, глава Фонда Ролана Быкова. Нашим слушателям напомню, что открыты для вас все средства связи, еще раз их напомню – 7256633, это наш пейджер, и +79859704545 – это для смс.

/новости/

К.ЛАРИНА: Итак, продолжаем разговор о культурном пространстве. Я сейчас посмотрела еще на наш пейджер и подумала, что зря все-таки изъяла телевизор из культурного пространства, поскольку, давайте все-таки будем справедливы, это главное, он присутствует в нашей жизни постоянно, как говорят, в режиме торшера существует телевизор, хотя Ксения Молдавская сказала, что она три года уже его не смотрит, но тем не менее большинство наших детей самого разного возраста как раз на этом самом телевизоре живут, и если мы изымем из нашего разговора «Дом-2», «Не родись красивой», «Моя прекрасная няня», «Фабрики звезд» самые разнообразные, мультипликационные сериалы, целые линейки, выстроенные на многих каналах, непонятного происхождения мультипликационные сериалы, это все культурное пространство, это все передачи или произведения искусства, извините за выражение, которые формируют модель поведения, я думаю, Инна здесь со мной согласится как педагог.

И.КАБЫШ: Да, к сожалению. Слово «очуметь» стало теперь такой фишкой, его говорят все девочки, и мы понимаем, откуда оно пришло.

К.ЛАРИНА: От «Моей прекрасной няни».

И.КАБЫШ: Да, конечно.

К.ЛАРИНА: Ну вот если немного поговорить о вредности некоторых произведений, вот если реальная вредность, опасность существует, то в чем она выражается, на ваш взгляд, что здесь опасно?

И.КАБЫШ: Опасна агрессивность.

К.ЛАРИНА: Это вы говорили, а еще?

И.КАБЫШ: Главная черта всех перечисленных вами передач, это агрессивность, маскируемая под желание помочь ребенку встроиться в жизнь. Вот есть высокое искусство, оно все о высоком, а вот это вот такое вот, оно очень помогает встроиться ребенку в жизнь, удачно выйти замуж, найти себе профессию, масса таких вещей. Но все это неправда, все это, на самом деле ложь, потому что в жизни как раз помогает высокое и прекрасное, я убеждена в этом.

К.ЛАРИНА: Но это вы говорите с высоты прожитых лет, как человек, который знает, что чего стоит, а все равно если вы это ребенку скажете, что высокое тебя поднимает, а низкое тебя опускает, он все равно тебя послушает и скажет «да-да-да» и побежит скорее к низкому.

К.МОЛДАВСКАЯ: Ну, оно проще воспринимается, чему тут удивляться.

И.КАБЫШ: Во всяком случае, мне кажется, если есть какой-то смысл моего пребывания в школе - при том, что преподавать литературу может, наверное, человек, который методически умеет это делать лучше, чем я, - в том, что я являюсь человеком, для которого культура это есть жизнь, это через меня идет, и сам факт моего присутствия, я считаю, он важен, сам факт присутствия человека, который живет вот этим и руководствуется этим, для кого это поведенческая норма, все это прекрасное и высокое, когда-то прочитанное. Потому что слова, действительно…

К.ЛАРИНА: Никакого влияния не оказывают.

И.КАБЫШ: Хотя все равно можно приводить примеры. Вы знаете, когда случился Норд-Ост, к примеру, а Норд-Ост случился на нашей улице, на другой ее стороне, мы на четной, а это на нечетной, мы на Первой Дубровской, наша школа, и мы были втянуты в это действо, а потом когда выступали психологи, они говорили об одной из рекомендаций, как вести себя, будучи заложником, потому что это стало фактом нашей жизни, это может случится с каждым, и мы потом убедились, после этого был Беслан и много чего другого. И психологи говорили, что если вы стали заложником, нужно сидеть и про себя читать стихи, понимаете, не вспоминать «Мою прекрасную няню» и «Дом-2», а читать стихи, а лучше вообще молитву, но молитву не все знают, и мало кто знает, это можно было раньше такие рекомендации давать, до 17-го года. Сейчас даже поговорка «Я это знаю, как отче наш» абсолютно стала неактуальна. А стихи, высокое, оно помогает, оно структурирует, ты вдруг опираешься на что-то невероятно могучее и ты это чувствуешь в такой вот момент.

А.МЕДВЕДЕВ: А если он не знает эти вот высокие стихи?

И.КАБЫШ: Ну он знает хотя бы «Мороз и солнце», он не может не знать.

К.МОЛДАВСКАЯ: В рамках школьной программы.

И.КАБЫШ: Да, «В минуту жизни трудную, теснит ли сердце грусть, одну молитву чудную шепчу я наизусть», сказал классик.

К.ЛАРИНА: А помните, в фильме «Брат-2», по-моему, герой Сергея Бодрова поднимался по бесконечной лестнице небоскреба, «Это родина моя», он читал стихи, чтобы ему легче было преодолевать пространство, а шел он убивать человека.

А.МЕДВЕДЕВ: Ксюш, я бы «Брат-2» детям бы все-таки не показывал.

К.ЛАРИНА: Показывают все равно и смотрят, «Бумер» смотрят дети, вот вы говорите, в кино они ходят.

А.МЕДВЕДЕВ: Ну, потому что у нас нет нравственной цензуры, которая никакого отношения к гонению на демократическую прессу или либеральную литературу не имеет, это обережение детства, при обилии эротической или порнолитературы в любой стране мира, первое, что вы видите «Подросткам вход воспрещен», и уверяю вас…

К.ЛАРИНА: Эти правила четко соблюдаются.

А.МЕДВЕДЕВ: Да, штрафов, всего этого, также и в кинотеатрах и прочее. Я бы добавил еще опасность, которая сегодня в жизни существует, я ее определяю одним словом «попса», я не знаю, к сожалению, академического определения этого слова.

И.КАБЫШ: Дурновкусие.

А.МЕДВЕДЕВ: Я бы иначе сказал.

К.МОЛДАВСКАЯ: Нет, попса шире.

А.МЕДВЕДЕВ: Это самоуверенно бездумное отношение к жизни, нахальство, иными словами.

И.КАБЫШ: Нахальство это и есть дурновкусие.

А.МЕДВЕДЕВ: Смотрите, реклама, нам сейчас критику, способность к размышлению, необходимость к размышлению заменяет реклама. Если по телевизору на всю страну сказали, что вы будете смотреть блистательный детектив «Статский советник», то даже если бы всю передачу посвятили объяснению, что этот фильм, да, ничего в нем страшного нет, но он не блистательный, еще по радио наши голоса услышат, а вот через газету читатели или в классе – «блистательный». Детское восприятие неожиданное, несколько лет назад, я это слышал сам, это правда, как дети на каком-то опросе объявили лучшей сказкой рекламу «Милая Мила сливки доила».

К.ЛАРИНА: Лучшей сказкой назвали?

А.МЕДВЕДЕВ: Да. Это к вопросу, а что касается кино, я не знаю, как литература, наверное, так же, потому что из-за этого дурацкого закона о запрещении рекламы в детских передачах и фильмах, это же просто отбывают номер, в 7 утра показывают ту же классику, которой мы так восхищаемся. Хорошо, что сейчас можно диск купить, показать. То есть телевидение как бы выведено в аут в этом смысле.

К.ЛАРИНА: Я сегодня утром собиралась на работу в 6 утра, мне показывали Карлсона по телевизору.

А.МЕДВЕДЕВ: Тут опасность и агрессивность, и эта попса, которая сегодня торжествует и буквально правит миром.

К.ЛАРИНА: Ну подождите, массовая культура была всю жизнь и везде, это факт нашей жизни, без нее невозможно. Я возвращаюсь к началу нашего разговора, я понимаю, что все-таки главное в воспитании, если мы говорим о детях, даже не противостоять, а научиться делать правильный выбор, то есть понимать, что это есть, но я знаю, что мне интереснее вот это. Это, мне кажется, самая большая проблема, потому что куда денется массовая культура? Она никуда не денется, она будет еще агрессивнее, она на нас еще и деньги зарабатывает.

А.МЕДВЕДЕВ: Моя дочь как-то задала вопрос, сколько существует пошлость и сколько с ней борются? Века. Пошлость, может, это как академик Федоров, глазник, говорил, мы настолько истощаем себя стерильным, вареным, пареным, что скоро человеку будут давать грязь в виде таблеток как витамины. Может и здесь что-то в духовной жизни есть какие-то соотнесения, но вот мой отчим, который меня вырастил, рассказывал, как в маленьком армянском городке жил, но там проще было – там инспектор гимназии следил, ты хочешь пойти на оперетту заезжую, а ты «Евгений Онегин» смотрел уже? Если смотрел, то иди на оперетту.

К.МОЛДАВСКАЯ: Прививка есть? Иди. Нет, баланс соблюдать, правильно. А сейчас происходит подмена понятий, когда стали говорить про телевидение. Я, конечно, телевизор не смотрю, но немножко в курсе бываю, у меня есть мама, которая смотрит телевизор, у меня есть дети, которые периодически…

К.ЛАРИНА: Рассказывают?

К.МОЛДАВСКАЯ: Не то слово. Мама, ты меня слышишь? Не надо. Происходит подмена понятий, ладно, когда идут какие-то передачи про суд, и дрессированные актеры самодеятельности разыгрывают жизненные ситуации, это, может быть, даже полезно, а тот же самый «Дом-2», который нам позиционируют как строительство любви, а на самом деле это, я не хочу оскорблять участников передачи.

К.ЛАРИНА: Оскорбляйте-оскорбляйте.

К.МОЛДАВСКАЯ: Ну они же люди живые когда-то были, у них же были какие-то понятия, но это не любовь, это не отношения, это не строительство. Главное – там столь высок коэффициент IQ у участников, что просто нельзя всерьез воспринимать их слова, а они книги пишут.

К.ЛАРИНА: К вопросу о детях – IQ это что?

К.МОЛДАВСКАЯ: Интеллектуальный коэффициент. Так вот эти люди, которые «Курочку Рябу», может, еще и прочитали, но «Колобка» уже не осилили, они книги пишут, они показывают, как они строят отношения, а для детей это пример для подражания, и то, что происходит там, в аквариуме, в террариуме, дети воспринимают как отношения, потому что им долбят «Давайте строить любовь». Это уже общее место, и не надо про «Дом-2», но подмена понятий везде происходит.

К.ЛАРИНА: Ну хорошо, а вот по вашей части, вот в литературе тоже возникают такие примеры шарлатанства, они существуют, очень много популярной дряни.

К.МОЛДАВСКАЯ: Да сколько угодно. Популярная дрянь откуда идет? от пиарщиков издательских.

К.ЛАРИНА: Да, то, что говорил Армен Николаевич, - «блистательное».

К.МОЛДАВСКАЯ: Да, пиарщик знает, что…

А.МЕДВЕДЕВ: Кто такой Юрий Деев, Иван Деев? В метро, опять же, огромный плакат – «Блистательный, фантастический роман об истории Киевской Руси».

К.МОЛДАВСКАЯ: Ой, я боюсь за Русь. Я тут недавно зашла детям своим учебничек прикупить в «Молодую гвардию» и слышу, некий персонаж вещает – и вообще, говорит он, русский язык самый древний, санскрит от русского языка произошел – ну, я так, со всем своим бывшим филологическим образованием где стояла, там и села. Спрашиваю на кассе, кто у вас там вещает, девушка на кассе тоже не знает, не понимает, в чем дело, но тут объявили – это, оказывается, в торговом зале…

К.ЛАРИНА: Менеджер?

К.МОЛДАВСКАЯ: Не, какой менеджер, я вас умоляю, - властитель дум, писатель, Бушков, да.

К.ЛАРИНА: А, понятно.

И.КАБЫШ: Есть такой писатель?

К.МОЛДАВСКАЯ: Есть такой писатель.

К.ЛАРИНА: по нему уже снимают фильмы, «Охота на пиранью».

А.МЕДВЕДЕВ: А, вот как.

К.МОЛДАВСКАЯ: И кстати, подмена понятий происходит и в литературе, и в исторической литературе, у меня вот просто пунктик, я очень люблю историческую литературу, я очень боюсь того, что происходит сейчас, потому что есть у нас указивка «Давайте гордиться собой и своей историей», но нельзя же фальсифицировать историю ради того, чтобы ею можно было гордиться. А эта ситуация, что от русского языка произошел санскрит, это фальсификация. Есть более мелкие фальсификации, есть фальсификации, которые труднее вычленить.

А.МЕДВЕДЕВ: Это вообще целая тема – фальсификация истории – что тем же детям дается, как они представляют…

К.ЛАРИНА: А вот еще у меня к вам, Ксения, вопрос – сейчас очень популярна литература, так называемые «прикольные книжки», даже целые серии такие существуют, я сначала видела в этом некое обаяние, я люблю такую вот остроумную литературу, мне все-таки важно, чтобы юный человек понимал, что смешно, а что нет.

К.МОЛДАВСКАЯ: Это у вас от «Золотого теленка», когда вам папа читал.

К.ЛАРИНА: Да, вот эта основа, и вот то, что вы говорите про «Евгения Онегина», это тоже такая своеобразная защита чувства вкуса, и в отношении смешного тоже, чуть ли не главное. И в этих прикольных книгах я вдруг поняла, что их такой вал пошел, что там их столько, и кротик, на которого накакали, это еще цветочки. Там есть масса вещей, переводной литературы в основном, непонятной, с разных языков, в которой юмор туалетного свойства, то, на чем основано большинство мультипликационных фильмов компьютерных.

К.МОЛДАВСКАЯ: Ну, это совершенно средневековая ситуация - тема человеческого низа, которая всячески освещалась в литературе.

И.КАБЫШ: Франсуа Рабле.

К.МОЛДАВСКАЯ: Ну, хотя бы.

К.ЛАРИНА: Но это же изящно, да?

К.МОЛДАВСКАЯ: Может, это нам по прошествии лет кажется изящным.

К.ЛАРИНА: Ну все-таки скажите, Ксень, на ваш взгляд, в этом есть опасность, в этой литературе очень простого свойства, комиксового характера?

К.МОЛДАВСКАЯ: Опасность есть не столько в этой литературе, потому что на каждый цветок найдется своя птичка-кольраби, колибри, и на каждое то, что было у кротика на голове, найдется своя муха, но дело в том, что мне иногда кажется, что тиражи иногда превышают количество мух, поэтому…

А.МЕДВЕДЕВ: То есть их навязывают, что ли?

И.КАБЫШ: Конечно.

К.ЛАРИНА: Это очень легко потребляют.

А.МЕДВЕДЕВ: Ну, есть оптимистическая констатация, что провалилась, вы упоминали, «Охота на пиранью», целая серия фильмов, которые были рассчитаны на интерес подростков и сделаны по их образцу. Ну, еще посмотрели «Дозоры», это отдельная тема, а потом, сейчас, пошли провал за провалом, так называемые российские…

К.ЛАРИНА: Блокбастеры.

А.МЕДВЕДЕВ: Да.

К.МОЛДАВСКАЯ: Ну и слава богу, потому что агрессивнее…

А.МЕДВЕДЕВ: У подростков все-таки какое-то здоровое восприятие есть.

И.КАБЫШ: Вообще, моя грусть заключается, и вообще я вижу большую беду в том, что родители не занимаются селекцией, это требует огромного напряжения сил, вообще быть родителем – это такая особая большая профессия.

К.ЛАРИНА: А вы уверены, что у наших родителей со вкусом вообще все в порядке?

И.КАБЫШ: Но тем не менее, ведь они теперь совершенно цинично заявляют, приходя в школу, что вы же получаете за это деньги, вот вы их и воспитывайте, а мы работаем там, где мы получаем деньги, сейчас же все определяется деньгами.

К.МОЛДАВСКАЯ: Это и в нашем детстве так говорили родители.

И.КАБЫШ: Так не было, родитель приходил и он говорил, он хотя бы изображал, вспомните фильм «Доживем до понедельника» - «Я тебе покажу заграницу», учитель ругает, и я тоже с ним ругаю ,мы вместе с учителем воспитываем, а сейчас нет. Понимаете, это требует огромных сил – встать посреди этой всей попсы и отобрать, сказать «милый мой, вот этого ты вообще читать не будешь до каких-то пор», или «прочтешь вот это, то прочти и это».

К.ЛАРИНА: Вы про кого сейчас говорите-то? А если папа слушает радио «Шансон» дома, а мама смотрит шоу Малахова каждый день? Кто этому ребенку что укажет?

И.КАБЫШ: Вот это-то как раз самое страшное, и хорошо еще если родители, не то что хорошо, а как-то легче, когда они сами не понимают, а когда они просто сдали эту ситуацию, вот они пошли по пути наименьшего сопротивления – сидит, не мешает, мы пришли после работы и нам хочется чего-то, мы не хотим грузиться, мы хотим жить легко, это девиз нашей жизни, и ребенок – вот он сидит, на что-то там он нажимает, чего-то он там читает, и пусть, а лезть во все это…. Ведь это ж сначала нужно прочитать, эту книжку, чтоб ее не разрешить ребенку, пойти вместе с ним, повести его куда-то, это такая грузиловка, это жить его жизнью, не хотят сейчас взрослые люди жить жизнью своих детей, и пусть он там развлекается, пусть читает, пусть нажимает на какие-то кнопки, книжку он захотел эту – мы ему купили, а она лежит на лотке, не потому что она хорошая. У меня спрашивают, неужели ты это все читаешь? Я говорю, ребят, у меня работа такая, я иногда называю книги, которые я читаю, - как, ты это читаешь? Я говорю, а как же, я должна это знать, у меня работа такая, мне за вредность должны приплачивать, нужно это все читать.

К.МОЛДАВСКАЯ: У меня тоже работа такая, только люди считают, что это очень легко.

И.КАБЫШ: И смотреть, «Дозоры», дневной, ночной, какой там еще будет, и я это смотрю, я засыпаю на этих, как они там, «Властелина колец», по три часа идут, я уже десять раз проснусь, а там все одно и то же, но я тащу себя, я должна это посмотреть, а как же?

К.ЛАРИНА: Ну и потом вы с ними разговариваете на эту тему? это ж их пространство.

И.КАБЫШ: Обязательно, конечно. А потом понимаете, взрослые люди сейчас очень боятся прослыть такими ретроградами, консерваторами, совками, сейчас все стремительно хотят быть молодыми. Посмотрите, если раньше дети хотели одеваться как взрослые, предположим, девочки, то теперь взрослые хотят одеваться как дети – молодежная мода нас всех захлестнула, голые пупки, мы все говорим так, на сленге молодежном, смотришь, взрослый человек, ну не солидно, и он говорит на молодежном слэнге, ему кажется это таким прикольным, он не хочет быть совком, он молодится изо всех сил, и вот это вот подыгрывание в худшем детям, потому что если я скажу «нет», я буду таким…

А.МЕДВЕДЕВ: Перенеситесь на 15-20 лет назад, когда это брожение и смута начиналась, они же сами были тогда теми детьми или подростками, о которых мы сегодня заботимся, может, они тоже чего-то недополучили, проскочили?

И.КАБЫШ: Но они все-таки… это да, то, что мы сейчас имеем совершенно новое поколение родителей, это да, это еще один фактор, все об этом говорят, все учителя констатируют, что пришел другой родитель, и воспитание нужно начинать с него, и вообще это бесконечный процесс. Я вижу, как это все бесконечно трудно, и когда я даю список книг своим детям, который настолько тщательно продуман, я злоупотребляю своим положением преподавателя мировой художественной культуры, туда насовываю еще и мировую художественную культуру, я беру какие-то лучшие, как мне кажется, советские книжки, и классику, и современные книги, такой сбалансированный даю список, и когда мне родители мне говорят, вы знаете, а у меня старший сын посмотрел из-за плеча в список младшей сестренки и тихо говорит «мама, а я этого не читал, а дай мне эту книжку». Пришел папа с работы, а девочка подошла и говорит «слушай, а мне надо сочинение писать», а он жене говорит «а я этого не читал, а мы-то Платонова не проходили, дай мне скорей книжку». И я, конечно, вижу свою роль, такую вот окультуривающую, мы втягиваем бабушек, которых мы возим на экскурсии, предположим, смотреть иконы, а бабушки выросли в советское время, для них это пробел, они не знают, кто там изображен, что это за дяденька и что это за тетенька, и они едут, и идет такое вот окультуривание – папы читают, чтобы ребенку помочь, из прагматических соображений, хотя бы сочинение написать, мамы, старшие братья, младшие взяли.

К.ЛАРИНА: Собственно говоря, рецепт от Инны Кабыш мы услышали, давайте дальше пойдем, что добавить?

К.МОЛДАВСКАЯ: Ну что добавить? Что библиотекари многие работают по тому же принципу. И кстати в регионах библиотекари работают тоже по такому же принципу втягивания семьи, и в Москве такие библиотеки есть, я очень люблю Московскую городскую центральную детскую библиотеку имени Гайдара, в которой есть и клуб писателей, то есть детские писатели, лучшие из тех, что есть, собираются там каждый месяц.

К.ЛАРИНА: Назовите лучших, на ваш взгляд.

К.МОЛДАВСКАЯ: На мой взгляд, я не навязываю никому своего вкуса, но я нежнейшим образом обожаю Марину Москвину, Марину Бородицкую, Михаила Яснова, который живет в Петербурге, но все равно мы его любим, Валерия Воскобойникова, вот, кстати, рецепт окультуривания пространства – всем детям срочно, бегом вместе с родителями читать книжку Валерия Воскобойникова, которая пару месяцев назад вышла в издательстве «Оги», называется «Все будет в порядке», просто бегом и срочно, потому что с таким тактом, с таким умением человек умудрился в очень тонкую книжку для подростка засунуть разговор о стольких проблемах сегодняшней жизни, обо всех самых главных, между прочим, - и о ксенофобии, и о гражданском пафосе, и о гражданской позиции каждого человека, и о взаимоотношениях детей с родителями и с учителями, очень много всего.

К.ЛАРИНА: «Все будет в порядке» называется.

К.МОЛДАВСКАЯ: Да, обожаю, но он живет в Питере, редко к нам приезжает, к сожалению. Валерий Михайлович, приезжайте почаще. Очень я люблю Михаила Ясиновского, Бориса Минаева, Артура Гиваргизова, конечно, куда ж без него. Есть лев Яковлев, он по-разному пишет, но при этом у него потрясающий вкус.

А.МЕДВЕДЕВ: Сотрудник нашего Фонда.

К.МОЛДАВСКАЯ: Да, сотрудник Фонда Ролана Быкова, совершенно верно, Лев Яковлев это великий человек, он своим присутствием просто крутит винтики литературного процесса, самим существованием себя. В общем, я боюсь просто, что я кого-то забыла, я их забыла просто от недостатка времени.

К.ЛАРИНА: Маячки нам дали, Ксения, большое спасибо. Армен Николаевич, вам тоже такой же вопрос, завершающий – как противостоять? Что бы вы назвали в качестве дополнения к рецептуре?

А.МЕДВЕДЕВ: Ну, я не буду долго говорить, просто я приглашаю и вас, присутствующих, и всех, 22 декабря открывается в Москве очередной старейший в нашей стране кинофестиваль фильмов для детей и юношества. Я советую родителям, когда дети входят в зал, не оставаться в фойе пить чай и кофе и говорить о своем девичьем, а быть рядом с детьми, чтобы понять, что смотрят дети, что понимают дети, что хотят дети.

К.ЛАРИНА: И у нас уже есть набор, из которого можно выбирать, в нашем кино для детей?

А.МЕДВЕДЕВ: Маленький. Я говорю, мультипликация лучше, игровые, ну там будет все, что может быть представлено, что новое сейчас создается, мы представим. У нас будет такая рубрика, она на фестивале постоянно представлена, «Наши дети», это фильмы не для детей, а про детей, и тоже из разных стран, так что и педагогам интересно будет. В общем, дети возвращаются в кино, но будьте, старшие, с ними рядом, тогда вы лучше поймете этих детей и вам будет чем помочь этим детям.

К.ЛАРИНА: Ну, а я скажу, что наверное наименее проблемным пространством, если мы говорим о культуре для детей, оказался театр, поскольку он совершенно на обочине, он не внедряется так агрессивно в наше сознание, как это бывает с телевизором, или нет такого выбора, как допустим, в книжном магазине. Я не устаю рекомендовать нашим слушателям, нашим родителям, детям Российский Академический Молодежный театр Алексея Владимировича Бородина, там вы нигде не ошибетесь - что утренний спектакль, да, Людмилы Ивановой, есть неплохие спектакли в ТЮЗе, и вообще, в театр все-таки ходите почаще, там пока еще можно подышать свежим воздухом, не опасаясь ни за что, не опасаясь за свои легкие.

А.МЕДВЕДЕВ: Чем мы еще дышали, сохранилось.

К.ЛАРИНА: У нас появился здоровый оптимизм в финале.

И.КАБЫШ: Все будет в порядке.

К.ЛАРИНА: Да, вот эту книжку мы запомнили.

К.МОЛДАВСКАЯ: Кстати, первое название было «Ты нужен всем».

К.ЛАРИНА: Ну, тем более, так что бегом покупать Воскобойникова, приходить на Фестиваль детских и юношеских фильмов, с 22 числа в Москве, но об этом мы еще отдельно поговорим, обязательно. Спасибо.