Школа - ад кромешный - Мария Филиппенко, Леонид Перлов, Татьяна Грандэль - Родительское собрание - 2006-07-30

К.ЛАРИНА: Нравится мне – реплика в сторону, начинаем «Родительское собрание», но вот еще пока идут всякие сообщения из прошлых передач: «Уважаемая Ксения, я наорала на собственного ребенка в прямом эфире. Очень стыдно, прошу вас, простите», - подпись Ольга. Вот родители замечательные.

(Все смеются)

К.ЛАРИНА: Ну, что ж, а мы начинаем «Родительское собрание». Я сразу представлю участников сегодняшнего разговора. Это все у нас сегодня учительское заседание, педсовет, грубо говоря. Леонид Перлов – учитель географии лицея № 1525. Здравствуйте, Леонид.

Л.ПЕРЛОВ: Добрый день.

К.ЛАРИНА: Мария Филиппенко –учитель латинского языка гимназии № 1567. Здравствуйте, Маша.

М.ФИЛИППЕНКО: Доброе утро.

К.ЛАРИНА: Татьяна Грандэль – понятно, что это французский язык. Здравствуйте.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Как вы догадались?

К.ЛАРИНА: Учитель французского языка гимназии 1541. Французская же фамилия Грандэль?

Т.ГРАНДЭЛЬ: Да.

К.ЛАРИНА: Конечно же, французский будет преподавать. Ну, и у микрофона Ксения Ларина. Я напомню наши средства связи. Наш пейдежер 725-66-33. СМСки можно отправлять по телефону +7495-9704545. И телефоны прямого эфира, я напомню их номера, а пока не буду говорить, когда будем включать – скажу сразу же. Итак, 783-90-25 и 783-90-26. Чуть позже, если будем принимать телефонные звонки, мы их обязательно разделим, ваши потоки, чтобы нам звонили и учителя, и ученики. Это было бы интересно. Ну, а теперь повод…

Л.ПЕРЛОВ: И родители.

К.ЛАРИНА: Ну, родители, может быть, сегодня уже не так важно.

М.ФИЛИППЕНКО: Ну, как собрание родительское.

К.ЛАРИНА: Да. Для родителей, чтобы родители слушали. НУ, вот повод для нашей встречи – я такие поводы очень люблю – он подсказан письмом, которое пришло на наш форум, форум программы «Родительское собрание». Автор этого текста – ticher, такой у него ник. Понятно, что это учитель в переводе с английского языка - будем верить на слово. Речь идет о программе, которая у нас была посвящена престижу профессии учительской. Мы об этом пытались говорить. Ну, вот по следам этой программы пришло письмо от учителя. «Я бы не сказал, - пишет наш респондент, - что школа – ад кромешный, но это то место, откуда вы можете увидеть врата ада. Дети неуправляемые, невменяемые. Каждый день работы – это череда сорванных уроков, куча обидных реплик, услышанных от учеников, и дикая злоба, которая копится весь день и выливается в дикое желание всех поубивать. Хочется взять сковородку и всем этим дебильным детям понадавать по шее. Нельзя однако. Учителю вообще многое нельзя, а дети могут все – унижают, обзывают, посылают по известному гинекологическому адресу. От невинного: «А вы, что, дурак, если в школе работаете?» – до более конкретного: «Ты будешь выпендриваься – башку стулом проломлю», - в ответ на просьбу выключить на уроке плеер. Что с ними делать? Классные руководители сами от своих классов шарахаются, до родителей не достучаться, да и они часто не имеют на детей никакого влияния. Про какие там инновации и альтернативные методы преподавания бормотал Кутузов? – это ректор Педуниверситета, который был нашим гостем на прошлой программе. – Где вы найдете детей, которые хотят учиться? Может, где и существуют такие супер-пупер-школы, вот взглянуть хотя бы одним глазком. У нас за счастье считается, если какой-нибудь чокнутый класс в полном составе не явится в школу. Можно отдыхать, не ходят – и слава Богу. Лучше бы рассказали, как заставить своих учеников читать. В нашей школе с 8 по 11 класс вообще никто книг не открывает. В классах поменьше учителя пробуют организовывать чтение на уроках. Старшеклассники просто нагло смеются и заявляют: «А на фиг нам ваша литература? Что вы с нами сделаете? Из школы не выпустите? Все равно через несколько месяцев уйдем, и нам на вас плевать». И действительно, что мы с ними сделаем? Оставим на второй год в 11 классе? Все получают свои аттестаты. Ценность образования уже упала ниже некуда. Какой здесь может быть престиж профессии учителя?» Я должна все это процитировать. Мне кажется, это очень важно. «А ведь эти дебильчики вырастут и будут жить среди нас. То есть, наоборот – мы будем среди них. Подумайте об этом. Хватит этого советского романтизма – «У ребенка есть право овладеть предметом». Не верю - ничего этим детям не надо. Конечно, ужасно достает то, что ты не реализуешь свои знания. Иногда даже готов мириться с микроскопической зарплатой – было бы кому передать то, что знаешь. Но некому». Вот такое письмо. Дальше развернулась, конечно, дискуссия по этому поводу: кто-то согласен, кто-то не согласен. Но я думаю, что пришла уже пора дать вам слово, чтобы вы прокомментировали это письмо. Это письмо, как я понимаю, пришло из обычной, советской – будем так говорить – школы. Маш, пожалуйста.

М.ФИЛИППЕНКО: Это московская школа? Там не указано?

К.ЛАРИНА: Не знаю. Не могу сказать.

М.ФИЛИППЕНКО: Вот все погрустнели коллеги.

К.ЛАРИНА: Да.

М.ФИЛИППЕНКО: Потому что, конечно, мы шли…

Л.ПЕРЛОВ: Я бы так не сказал.

М.ФИЛИППЕНКО: …с очень… мы все подготовили пламенные речи по поводу того, как дружить с детьми, как их учить хорошему и доброму.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Сеять доброе…

М.ФИЛИППЕНКО: Да, сеять доброе и вечное. Но, к сожалению, у нас три представителя гимназии – вот надо нам сразу это понять. Нету ни одной проблемной школы. И, конечно, у нас учатся те самые мотивированные дети, которым не надо объяснять, зачем читать книги.

Л.ПЕРЛОВ: Можно, Маш, да? НУ, вообще-то, один представитель лицея и два представителя гимназии. Разница есть.

К.ЛАРИНА: Школы-то вы знаете. Школы разные вы в своей жизни повидали.

Л.ПЕРЛОВ: Да безусловно. Достаточно много лет работал в обычной рабочей школе в ЗИЛовском районе. На мой взгляд, само выражение «проблемная школа»… не бывает проблемных школ. Бывают проблемные педагоги.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Абсолютно согласна.

Л.ПЕРЛОВ: Мне очень жаль вот этого коллегу, который написал это письмо. Этот человек, видимо, мучается не первый год. Странно, что до сих пор он там мучается. Умение установить контакт с детьми – это элемент профессиональной пригодности человека. Видимо, этот педагог профессионально непригоден к своей работе.

М.ФИЛИППЕНКО: Но спасибо ему за честность, что он так вот… такой крик души…

Л.ПЕРЛОВ: Честность стоит 10 центов. Видимо, этот крик души он не первый раз выдает в эфир, коллегам, семье, этим самым детям. По всей вероятности. Странно было бы ему ожидать другой реакции.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Ну, я хочу сказать, что профессия учителя – это не профессия, это диагноз. И если человек может вылечиться от этой хронической болезни смолоду – пускай он это сделает. А если не может, если это его взяло за душу, то такого письма не будет, потому что тогда он найдет контакт с любым учеником. И проблема действительно в учителях.

К.ЛАРИНА: Вы знаете, что я здесь еще увидела и услышала, и как дальше развернулась дискуссия на нашем форуме – что есть некое противопоставление, есть как бы школы (вот именно как бы), как бы обычные, которые…

Л.ПЕРЛОВ: Как бы школы, и как бы нет.

К.ЛАРИНА: …про которые пишут наши слушатели. И здесь, как ведущей, мне несколько упреков высказывается, что почему Ларина не делает программы про обычную реальную школу, а делает про какие-то вот супер-пупер-школы?

Т.ГРАНДЭЛЬ: А что значит обычная школа?

К.ЛАРИНА: Ну, вот смотрите, дальше читаю. Вот пишет другой человек, отвечая нашему герою: «Браво, в точку. Готов подписаться под каждым вашим словом. Жалко жену-учительницу. Приходит и говорит примерно то же, что и вы. У нее блестящее образование, гигантский стаж, высший тарифный разряд, статьи, призер Олимпиад и т.д. «Уходи из школы, - говорю, - ты же прекрасный химик. Я тебя устрою в компанию, торгующую антикоррозионными материалами для автомобилей. Им нужен консультант для подготовки. Получать будешь в 3-4 раза больше». «Нет, - отвечает, - а как же там?» И дальше пишет вывод: «Странные мы 50-летние – наверное, последнее поколение, в котором еще живет чувство ответственности, а ректор вещает о каких-то новациях, новых кадрах, выпускниках. Страшно далеки вы все от народа. Вот вам и ответ – сделает Ксения передачу про обычную школу или не сделает. Не сделает – не укладывается в формат придуманной как бы жизни, как бы школы, потому что школа и новации несовместимы».

Л.ПЕРЛОВ: А вот это любопытно. Вот у меня почему-то застряла цифра – мы, 50-летние. Я сам такой – чуть за 50. И для многих моих коллег и ровесников – там плюс-минус немножко – это действительно проблема. Дети-то другие. Это абсолютно другие люди.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Но мы же тоже поменялись.

Л.ПЕРЛОВ: Нет. Вот в том-то и проблема. Дети поменялись радикально, качественно. Мы поменялись – ну, в лучшем случае количественно. Теми методиками, которыми мы владеем, которым нас обучали, точнее, работать с этими детьми просто сплошь и рядом невозможно. Это другие люди. Ну, как выразилась одна моя знакомая врач, которой случилось три недели прообщаться с детьми (я взял ее с собой в экспедицию в качестве врача), это мутанты. Она их испугалась. При том, что человек умный, взрослый, с огромным опытом работы. Она их не поняла. Причем это были отобранные дети. Управляемые движением брови. С точки зрения стороннего человека, это иная раса. Прежние методики для них не годятся. Новых методик современные 50-летние и более учителя (их, кстати, очень значительный процент) просто не владеют.

К.ЛАРИНА: Что такое методика – давайте объясним, что мы имеем в виду?

Л.ПЕРЛОВ: Методика – ну, это технический, скорее технологический термин.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Способ преподавания.

Л.ПЕРЛОВ: Способ производства. Это способ работы. Не средство…

Т.ГРАНДЭЛЬ: А здесь я не соглашусь.

Л.ПЕРЛОВ: Я договорю, извините, если можно. Не средство, а именно способ. Для новой расы, для нового поколения нужны новые способы, новые технологии. Овладеть ими сплошь и рядом очень непросто, но для работы абсолютно необходимо. Пытаться работать прежними методами – ну, результат…

К.ЛАРИНА: Вот тогда и получается такая пропасть.

Л.ПЕРЛОВ: …нам зачитан. Результат нам зачитан. Остается два варианта: это либо попытка установить фамильярные отношения с учениками, в результате чего они посылают в это самое место и садятся на шею, либо попытка установить непреодолимую пропасть между собой и учениками, после чего учитель зарабатывает ярлык полного болвана, неконтактного человека, ну, и массу других характеристик, которые можно…

Т.ГРАНДЭЛЬ: …которых он заслуживает…

Л.ПЕРЛОВ: …прочитать, например, на сайте школа.ру и которых он вполне при этом заслуживает, и обижаться на которые все равно что обижаться на зеркало.

К.ЛАРИНА: Татьян…

Т.ГРАНДЭЛЬ: Нет, я совершенно не согласна с тем, что учителя сегодняшние – я тоже принадлежу не к молодому поколению – что мы не поменяли методику. Да поменяли. Коренным образом. И если 15 лет назад я могла себе позволить придти неподготовленной на урок - почему ? Потому что учебник я знала наизусть, потому что я могла сказать: «Откройте 67-ую страницу и сделайте упражнение 3», - и я могла не заглядывать в учебник. Сегодня это невозможно. Сегодня, понимаете, я должна - если раньше говорили, что учитель – это тот, кто знает на один урок больше своих учеников, сегодня это абсолютно невозможно. Потому что каждое мое слово могут перепроверить по интернету и где угодно – и в средствах массовой информации, и где угодно. И действительно, и дети стали более открытыми и ярче выражать свои мнения. Поэтому я лично не позволяю себе придти на урок не готовой и не знать, ну, гораздо больше, и не подготовиться. И я за 50 села за компьютер. И если вдруг я иду в театр и на следующий день не приношу распечатку какого-то, они обижаются. Если я беру мел, они удивляются. Понимаете? Действительно методика другая. Совершенно другие учебники. Нового поколения. Не знаю, мне стало гораздо интереснее работать. Лично мне.

К.ЛАРИНА: Но и сложнее, наверное.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Не то слово. Не то слово. Я готовлюсь к урокам столько, сколько я не готовилась на заре карьеры. Понимаете? И, в общем, я считаю, что это свои плоды приносит. И потом учитель – это… это театр одного актера. И посему ты должен удивить. Чем ты можешь удивить? И вот это удивить для меня, например, важно на каждом уроке. Если я удивила в начале урока, урок будет на ура. Уже сразу глаза горят, сразу есть мотивация. И поэтому говорить о неуправляемости – я не понимаю этого.

К.ЛАРИНА: Неужели за всю вашу педагогическую жизнь профессиональную не было у вас случая, когда вы не находили контакт с какими-то учеником?

Т.ГРАНДЭЛЬ: Ну, были, конечно, были. Безусловно. Мы же все люди. Безусловно, были.

К.ЛАРИНА: И что вы тогда делали?

Т.ГРАНДЭЛЬ: Ну, по-разному. В основном я общалась…

К.ЛАРИНА: Или избавлялись от него?

Т.ГРАНДЭЛЬ: Нет. Нет. Ну, как избавиться? Что значить избавиться? Вы знаете, ученики – это как родители, которых не выбирают. Как это избавиться?

Л.ПЕРЛОВ: Простите, мы говорим о разных методиках. Вы говорите о методике преподавания. Я говорю о педагогической методике. И сплошь и рядом мы забываем о том, что мы сначала учителя, потом – французского языка, математики, географии и т.д. Методики преподавания, методики ознакомления с материалом – да, безусловно, их много новых и ими можно овладеть. Это техника, это не очень сложно. Педагогические методики, методики работы с детьми как были в лохматом там, каком? 48-ом году, может быть, не нашего даже столетия, и как учат им до сих пор в пединститутах, так и остались…

Т.ГРАНДЭЛЬ: Но, вы знаете, я не очень помню, как меня учили методикам педагогическим…

Л.ПЕРЛОВ: А я, к сожалению, помню, поскольку заканчивал педагогический институт…

Т.ГРАНДЭЛЬ: Я тоже заканчивала Иняз, педагогически факультет…

Л.ПЕРЛОВ: Ну, вот…

Т.ГРАНДЭЛЬ: …но как-то именно вот это не очень мне запомнилось.

Л.ПЕРЛОВ: Так вот потому и не очень помните, что очень плохо учили и очень плохо продолжают учить до сих пор.

К.ЛАРИНА: И это сказывается.

Л.ПЕРЛОВ: Да, безусловно.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Но можно ли этому научить?

К.ЛАРИНА: Мне кажется, я понимаю, о чем говорит Леонид.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Это же просто общение.

К.ЛАРИНА: Если это дело как бы резюмировать, мне кажется, это очень большая проблема, огромная проблема – то, что у нас пространство образовательное школьное, будем говорить, оно отстает от жизни, я уж не знаю, на сколько лет…

Л.ПЕРЛОВ: На поколение.

К.ЛАРИНА: На поколение. И этот разрыв чем дальше, тем хуже. У нас выходят молодые учителя из вузов – они в принципе других методик и не знают.

Л.ПЕРЛОВ: Они не готовы.

К.ЛАРИНА: Не знают. Это, может быть, как-то по-другому называть – я вот сейчас пользуюсь вашей терминологией…

Л.ПЕРЛОВ: Педагогические методики.

К.ЛАРИНА: Но понимаю, о чем вы говорите.

Л.ПЕРЛОВ: Методики работы с людьми. Это социальная психология.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Социальная психология.

К.ЛАРИНА: НУ, вот, Маша. Маша – вы человек другого поколения, дайте уже Маше сказать.

Л.ПЕРЛОВ: Вот Маша – молодой учитель.

М.ФИЛИППЕНКО: Но я не заканчивала пединститут, поэтому все интуитивно.

К.ЛАРИНА: И слава Богу.

Л.ПЕРЛОВ: Вам повезло.

(Все смеются)

К.ЛАРИНА: Ну, ты понимаешь, о чем Леонид говорит?

М.ФИЛИППЕНКО: Я понимаю, о чем речь. И тут еще такое слово хочется сказать – «свобода». Вот а школа – это как любой государственный институт, это очень опасный такой момент, знаете, где вот все на грани. То есть, конечно, должна быть свобода, и дети ее сейчас получили. Вот действительно свободу залезать в интернет, свободу говорить, высказывать свое мнение и т.д., не соглашаться с учителем, но все равно, конечно, школа – это и ограничение свободы. То есть это вот такой сложный момент. Я помню себя, я помню себя в советской школе. И тогда школа – это был абсолютно карательный институт. И учитель не думал о том, чтобы чему-то нас научить, он думал только о том, чтобы удержать нас в узде 45 детей. И это, конечно, очень накладывало сильный отпечаток -– то, что учитель вот давил, мы ему мстили, соответственно. И существует огромный арсенал различных…

Л.ПЕРЛОВ: …средств…

М.ФИЛИППЕНКО: …(смеется) средств. Вы понимаете, очень от грубых до очень изощренных издевок над учителем, с которым, к сожалению, все сталкивались учителя. И вот не знаю, сейчас изменилось хотя бы чуть-чуть, коллеги, по сравнению с тем, что было 20 лет назад, или все так же изощренно издеваются над учителями? Или уже открыто действительно посылают?

К.ЛАРИНА: Ну, вот как человек же пишет нам. Наверняка… Хотя я вам скажу, что имеет значение, безусловно, и материальная сторона. И с этим презрением, я думаю, сталкиваются многие учителя, с презрением со стороны детей, когда понимают все-таки разницу…

Т.ГРАНДЭЛЬ: Да, безусловно, это бывает.

К.ЛАРИНА: …в финансовом уровне.

Т.ГРАНДЭЛЬ: И когда дети говорят: «Чего вы здесь делаете? Почему вы не уходите?» Но я им так же отвечаю: «А на кого я вас брошу?»

М.ФИЛИППЕНКО: Но по поводу методик, тем не менее, вот мое святое убеждение - может быть, оно романтическое – что во все времена есть две методики. Ну, не то, что две методики…

Л.ПЕРЛОВ: Два направления.

М.ФИЛИППЕНКО: Уважением к детям и интерес к ним. Вот это во все времена. Вот если у тебя есть искреннее уважение к своим слушателям, к детям, и опять-таки если ты… ну, или даже хотя бы изображаешь интерес к их личностям – всё, всё остальное сработает. Будет и контакт, они будут и учиться и т.д.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Все правильно абсолютно.

М.ФИЛИППЕНКО: И, естественно, не будут издеваться и вот так тебя посылать.

Л.ПЕРЛОВ: Вы знаете, может быть, одна из причин – вот, собственно, начался-то разговор с престижа профессии, правильно?

К.ЛАРИНА: Да.

Л.ПЕРЛОВ: Престиж профессии определяется, ну, теми, кто музыку заказывает. Если это очень нужная музыка, стало быть, и престиж профессии высок. Если она не очень нужная, ну, престиж соответствует этому. Престиж профессии низок, более того, крайне низок. И причина, вероятно, даже не в конкретных личностях учителей и их способностях. Кто заказывает музыку? Вот Маша сказала, это государственный институт. Музыку заказывает государство. Музыку заказывают родители. Вот два основных заказчика. И государство определяет, в первую очередь, государство, уровень престижности профессии таким, каким он это государство устраивает необходимо и достаточно, с точки зрения тех, кто заказывает эту педагогическую музыку. И попытки каким-то образом повлиять на уровень престижности стало быть возможны только со стороны заказчика. Государство в состоянии поднять престиж профессии. Это возможно. Это очень дорого стоит, но тем не менее это возможно, если будет сочтено необходимым. У меня такое впечатление, что сегодня это необходимым не считается. Больше того, у меня такое впечатление, что ни вчера, ни позавчера это также необходимым не считалось, достаточно почитать нашу классику – Чехова, Дорошевича, многие об этом писали. И эта проблема не сегодняшнего дня и даже не прошлого века. Уровень престижности всегда был таким. И не только в России. Достаточно почитать классику любую западноевропейскую – кстати, и французскую, и немецкую, и английскую в том числе, чтобы придти к тому же выводу: уровень престижности определялся государством, правящим слоем и он, в общем-то, в Европе всегда был таким. В отличие от восточного направления. Учитель, гуру в восточном понимании, сесей, мойли, мусто и т.д. – это совсем не то, что учитель, «тичер» в западноевропейской традиции. И, кстати говоря, даже вот этот бедный престиж, крайне низкий престиж сегодня падает еще ниже, пугающее достаточно, с моей точки зрения, явление, но все чаще вместо понятия учитель, педагог употребляется понятие «тьютор» - сопровождающий, курирующий.

К.ЛАРИНА: Куратор. Да-да-да.

Л.ПЕРЛОВ: Наблюдающий. А это качественное отличие.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Да, это совершенно разные вещи.

К.ЛАРИНА: Мы сейчас уходим на новости. Слушаем выпуск новостей. Наверное, попрошу единственного мужчину в нашей студии Леонида уступить место Ане Казаковой.

Л.ПЕРЛОВ: Да, конечно.

К.ЛАРИНА: Чтобы она, устроившись у микрофона, ознакомила нас с последними новостями. А потом мы продолжим, и уже обязательно с участием наших слушателей – как учителей, так и учеников, очень на это надеюсь.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Ну, что, у нас сегодня тяжелая программа. Мне кажется, очень важная, судя по откликам. Откликов уже огромное количество пришло на наш эфирный пейджер. Еще раз представлю участников сегодняшнего разговора: Леонид Перлов – учитель географии, Мария Филиппенко – учитель латыни и Татьяна Грандэль – учитель французского языка. Телефоны хочу так разделить: 783-90-25 – это для учителей и для родителей, а 783-90-26 – это для учеников любого возраста. Хотим знать правду мы о современной школе, о как бы обычной школе, которую нам нарисовал наш слушатель под именем ticher. Пришло это письмо, напомню, на форум программы «Родительское собрание». Но прежде чем включить телефон, я хочу прочитать вам несколько телеграмм, которые пришли на наш пейджер. Разные очень мнения. Екатерина пишет: «Вы сказали, что пришло письмо от учителя из так сказать советской школы, плохого класса. В советской школе ни в одной таких классов не было – дети не оскорбляли учителей и читали книги. Это сейчас появились такие дети». Дальше: «Какой может быть престиж профессии педагога, - говорит нам Дмитрий, - если в Древнем Риме учителя были рабы?»

Л.ПЕРЛОВ: То, о чем мы с вами говорили.

К.ЛАРИНА: Да. «Господа, письмо, которое было прочитано, абсолютно реально для маленьких провинциальных городов, особенно Поволжья и Приуралья, а вы не хотите обращать на это внимания». «Ваш гость не имеет морального права не только обсуждать, но и комментировать зачитанное письмо. Надо разобраться. Вы все оторваны от жизни. Поработали бы в проблемных школах в советское время, а не сейчас».

Л.ПЕРЛОВ: Поработали.

К.ЛАРИНА: Работали-работали. Да. Дальше, сейчас еще прочту. Здесь вот посмотрела, здесь много чего интересного. Ага: «Живу в престижном районе, - пишет Светлана, - каждый день гуляю с собакой в парке. В мае-июне приходилось наблюдать за отдыхающими старшеклассниками. Пиво – рекой, чудовищный мат, кругом быдло и грязь», - вот такой вывод делает. «Моя знакомая, выпускник педвуза, была в школе на стажировке. У нее сложились очень плохие отношения с учителями и очень хорошие с учениками». Это тоже, кстати, проблема, мы об этом тоже говорили, что очень многие учителя не принимают молодых, как-то так стараются выдавить из собственного коллектива...

Л.ПЕРЛОВ: Часто из зависти.

К.ЛАРИНА: Да-да-да. «Детям трудно уважать и быть похожими на людей, которые зарабатывают мало – будь это учитель или родитель». Ну, и еще одно письмо: «Ваши гости действительно оторваны от жизни. Удивить учеников обычные преподаватели могут только тем, что в остальное время кроме уроков вынуждены бороться за собственное выживание, а не готовится намного лучше, чем они это могли себе позволить 10-15 лет назад. Низкий престиж и нищенская зарплата ставят их в унизительное положение перед учениками, а ученики этим пользуются». Вот такое мнение. Берите наушники. Потом будем комментировать все, что мы сегодня услышим и прочитаем. Итак, еще раз — 783-90-25 телефон для учителей и для родителей и 783-90-26 – для учеников. Правда о современной школе, мы хотим ее узнать от вас, свидетели и очевидцы. Алле, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Как зовут вас?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Петр. Я был учителем математики в двух школах. И хотел бы вот прокомментировать мнение одной из ваших гостий по поводу того ,что достаточно уважения и интереса к ребятам и к предмету, для того чтобы был контакт с классом и все получалось. Я хотел добавить еще одну важную вещь, которую, в общем-то… такую, она более практическая не романтизированная вещь, которой мне, например, не хватало. Это учитель должен быть в одну, может быть, не в первую очередь, но очень важное качество – это управленец. Он должен уметь управлять таким количеством детей, если это речь идет о большом классе, конечно, если это не элитная группа какая-то в несколько человек или не какая-то языковая группа, где несколько детей всего. То есть мне кажется очень важным качеством, помимо любви и уважения, помимо каких-то чувств, которые испытываешь, ты должен быть еще - ну, если на современном языке, менеджером. Вот. То есть перед тобой сидит класс, где больше 15 человек, больше 20 человек – и в любом случае ими надо уметь управлять независимо от тех учительских качеств, других, которые, конечно, ты должен нести в себе.

К.ЛАРИНА: А вы считаете, что сегодня таких качеств у учителей не хватает – управленческих, менеджерских?

ПЕТР: Мне кажется, что – я не был выпускником педвуза, я окончил университет Московский, – но не знаю, на каком уровне поставлено именно вот это обучение в педвузах или насколько на это обращают внимание при приеме учителей на работу или что-то в этом роде, но мне кажется, что это одно из главных качеств учителей, про которое не надо забывать. В том плане, что учитель должен уметь управлять группой людей определенного количества.

К.ЛАРИНА: Спасибо вам, Петр, я думаю, что стоит прокомментировать этот звонок.

Л.ПЕРЛОВ: Или Маша, или…

Т.ГРАНДЭЛЬ: Безусловно, безусловно.

К.ЛАРИНА: Согласны?

Т.ГРАНДЭЛЬ: Да. Потому что главное – организовать класс. И в той методике, в том педагогическом мастерстве, которое нам преподавали в институте, номер один это был оргмомент. И действительно, как ты организуешь класс и, говоря об учителе математики, в школе, в которой я раньше работала, и класс, в котором училась моя дочь, была преподаватель математики, у которой было 4 доски, четыре – не одна, четыре. И она не входила, она вбегала в класс и говорила: «Иванов – сюда, Петров – сюда, Сидоров, а Пупкин – вот сюда, а все остальные делают вот это». И действительно у них не было ни секунды, чтобы заняться чем-то другим. И когда-то очень давно я пришла в класс, где училась другая моя дочь, к учителю… ну, на урок в начальной школе, я пришла со стопкой дневников проверить – мое окно. Вы знаете, то, что я делала обычно за 45 минут, здесь я сделала за 20. Почему? Был такой темп урока, и я в него включилась. Поэтому действительно учитель – это организатор. Номер раз это организатор.

К.ЛАРИНА: Леонид…

Л.ПЕРЛОВ: Не согласен. Учитель – это учитель. Это понятие включает в себя и то, о чем идет речь в том числе. Есть в социальной психологии такое понятие «большие группы», «малые группы». Учитель – творческий человек, но для того, чтобы творить, нужна азбука. Управление большими и малыми группами - это два принципиально разных алгоритма управления. Учить этому, безусловно, необходимо, и столь же безусловно, у меня такое впечатление, этого не делалось раньше и не делается сейчас. Поэтому молодой начинающий учитель – даже если допустить, что он не сбежал сразу из школы, – на протяжении достаточно длительного времени наступает на эти грабли и учится этому самостоятельно, набивая огромное количество шишек. Но это бы Бог с ним, но набивая при этом огромное количество шишек детям, что на мой взгляд, совершенно недопустимо. Опять-таки вопрос в профессиональной подготовке – наш слушатель прав.

К.ЛАРИНА: Маша…

М.ФИЛИППЕНКО: Ну, конечно, учитель – это лидер, это командир. И, как говорит один мой коллега, «каждый учитель – это либо тряпка, либо террорист» – вот два варианта. А третьего не дано.

(Все смеются).

Л.ПЕРЛОВ: Ну, это крайности.

М.ФИЛИППЕНКО: Вот пусть каждый подумает, к какому он…

Л.ПЕРЛОВ: Необходимо именно третье.

М.ФИЛИППЕНКО: Да, и вот этот индивидуальный подход, о котором сейчас все говорят, что вот в нашей педагогике должен быть индивидуальный подход к каждому ребенку. Когда у тебя 35 человек в классе, то очень трудно найти этот индивидуальный подход и нужен уже какой-то такой коллективный индивидуальный подход. Но я, знаете, скорее, возвращаясь еще к…

К.ЛАРИНА: Маш, ты тряпка или террорист?

М.ФИЛИППЕНКО: Я надеюсь, что мои ученики меня не слышат. Я боюсь, что я скорее такая тряпка… (смеется).

К.ЛАРИНА: Тряпочка. (Смеется).

М.ФИЛИППЕНКО: Тряпочка, да. Но я очень это скрываю. Я хочу вернуться к предыдущей мысли – вот одна из лучших книг на эту тему это «Республика Шкид», где все и о проблемных школах, и об организации, и о роли, и о личности учителя. И даже если учитель тряпка, как вот тот же в исполнении Юрского директор…

К.ЛАРИНА: Викниксор…

Л.ПЕРЛОВ: Ну, он не тряпка.

М.ФИЛИППЕНКО: …интеллигентнейший. Ну…

Т.ГРАНДЭЛЬ: Личность.

М.ФИЛИППЕНКО: …как могло бы показаться некоторым вот хулиганам – интеллигент такой. Конечно, в первую очередь должен быть стержень у человека личностный. И дети это отлично чувствуют. Они чувствуют это на первом же занятии, когда они устраивают первое испытание новому учителю, вот они это…

Л.ПЕРЛОВ: Обычно это второй урок.

М.ФИЛИППЕНКО: …прощупывают.

К.ЛАРИНА: На вшивость проверяют.

М.ФИЛИППЕНКО: Да, конечно.

Л.ПЕРЛОВ: На первом смотрят, на втором начинают проверять.

К.ЛАРИНА: Давайте теперь я предлагаю послушать телефо 783-90-26, который мы специально освободили для учеников наших школ – советских, не советских, проблемных, не проблемных, наших российских школ. Любой возраст принимается, пожалуйста. Алле, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алле, здравствуйте, меня зовут Александра Максимова. Мне скоро 30, но я сейчас обретаюсь в МГУ.

К.ЛАРИНА: А вы знаете, нет, мы давайте договоримся. Мы с вами договорились: 783-90-25 – это номер для учителей, для родителей, для выпускников педвузов, пожалуйста. 783-90-26 – это для школьников. Хочу услышать обязательно какого-нибудь школьника.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Они отдыхают.

К.ЛАРИНА: Алле, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте, меня зовут Галина Николаевна. Я…

К.ЛАРИНА: О, Господи.

ГАЛИНА НИКОЛАЕВНА: …учительница. Я люблю вашу передачу.

К.ЛАРИНА: Галина Николаевна, все равно вас отключаю. Значит, еще раз повторяю – 783-90-25 – это телефон для учителей и родителей, студентов, 783-90-26 – это телефон для школьников. Ничего-ничего, найдем. Алле, здравствуйте…

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Алле, здравствуйте. Меня зовут Ира. Ну, вот я считаю, что самое главное…

К.ЛАРИНА: Ира, вы в каком классе учитесь?

ИРА: Я в 11-ом.

К.ЛАРИНА: Так, прекрасно, давайте.

ИРА: Я считаю, что самое главное для учителя – это авторитет завоевать у учеников. Вот у нас учитель биологии, допустим, ну, в принципе никто не собирается на биологию идти, но мы ее все знаем. Потому что она как сказать, на уроке никогда никто не разговаривает, мы всегда приходим на урок вовремя, потому что она вот для нас – авторитет. Вот.

К.ЛАРИНА: А каким образом авторитет завоевать у вас, скажи мне, пожалуйста? Что нужно для этого сделать?

ИРА: Ну, во-первых, надо с уважением относиться…

Л.ПЕРЛОВ: …к ученикам…

Т.ГРАНДЭЛЬ: В подтверждение наших слов.

К.ЛАРИНА: К ученикам, да.

ИРА: Не обзывать. И вот, допустим, если кто-то пытается сказать что-то, допустим, пошлое, она не оставляет это без внимания. Она просто берет и начинает дискутироваться. Но это как-то вот выворачивается в какую-то сторону, что становится стыдно, либо все понимают, что это неприлично.

К.ЛАРИНА: А, Ир, скажите, пожалуйста, плохие учителя в вашей школе есть?

ИРА: Плохие есть. Вы знаете, мне кажется, что некоторые как-то лично у них неприязнь начинается, или учителя, они как-то пытаются унизить учеников, как-то самоутвердиться за их счет. Вот такие, они, конечно, мне кажется, они вредны даже для учеников.

К.ЛАРИНА: Вредно для здоровья. Спасибо большое. Ну, вот действительно в подтверждение наших слов…

Т.ГРАНДЭЛЬ: Именно так.

Л.ПЕРЛОВ: Это очевидная вещь.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Уважение к ученику.

К.ЛАРИНА: Давайте еще звонок, теперь учительский. Алле, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Я бывшая ученица.

К.ЛАРИНА: Ну, давайте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Но, вы знаете, хочу сказать добрые слова про нашего учителя по физике. Учились все и даже те, кто был по другим предметам там тройки, двойки, по физике были пятерки. Это преподаватель, к которому бежали буквально, делали все домашнее задание. Даже больше – и читали книги по физике, и физику знают, ну, даже будущие, может быть, изобретатели и научные работники. Я очень благодарна этому преподавателю, который во все души…

Л.ПЕРЛОВ: Назовите его.

К.ЛАРИНА: А назовите уже его.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Юрий Константинович .

К.ЛАРИНА: Это какая школа-то?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Это школа в Москве, была спецшкола, но сейчас он уже пошел в другую школу, потому что просили. Но очень все расставались, все плакали, потому что был удивительный человек и удивительный преподаватель. Именно это высокое слово.

К.ЛАРИНА: Спасибо вам большое. Ну, и еще один звонок, тоже от школьников хочу получить. 783-90-26. Для школьников этот телефон. Алле. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: (детский голос). Алле!

К.ЛАРИНА: Да.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Учиться, Господи.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Меня зовут Лена.

К.ЛАРИНА: Да, Лена.

ЛЕНА: Я считаю, что самое главное в учителе, это если ему надо поставить двойку, то пусть ставит.

(Все смеются).

Л.ПЕРЛОВ: Конечно.

ЛЕНА: Если надо поставить пятерку, то пусть ставит. Неужели учителям жалко пятерок?

М.ФИЛИППЕНКО: Не жалко.

(Все смеются).

Л.ПЕРЛОВ: Не жалко совершенно.

К.ЛАРИНА: Лен, а ты в каком классе учишься?

ЛЕНА: В третьем.

К.ЛАРИНА: У тебя хорошая учительница?

ЛЕНА: Хорошая, но...

Л.ПЕРЛОВ: Ей пятерок не жалко.

ЛЕНА: Ну, просто у нас будет новая. Я не знаю, какая новая будет.

М.ФИЛИППЕНКО: Ну, не волнуйся, будет тоже хорошая.

К.ЛАРИНА: Должно повезти. Леночка, спасибо тебе большое.

М.ФИЛИППЕНКО: А вот если ребенок не заслужил двойку, а ему учитель все равно ставит двойку – что делать?

Т.ГРАНДЭЛЬ: Проблема учителя.

К.ЛАРИНА: Здесь, мне кажется, есть еще одна важная вещь – здесь вы больше расскажете. Это та система взаимоотношений, которая складывается внутри педагогического коллектива. Мне кажется, если опять же говорить о каких-то рудиментах и атавизмах, вот это все в полной мере сегодня сохранилось. Во всяком случае, в тех школах, которые мы называем обычными. Действительно, где в классах по 30-40 человек, когда есть А, Б, В на каждой ступени, когда учителей катастрофически не хватает и они все расползаются, по несколько классов у них, может быть, даже классное руководство бывает в двух-трех классах – я даже такое видела. Но эта вот иерархия, которая внутри выстроена, она абсолютно советская. И здесь опять же как можно говорить о престижности профессии учителя, если это все дети видят, что учителя твоего может вызвать к себе ором завуч, потом может директор вызвать к себе ором завуча…

Л.ПЕРЛОВ: А то и не вызвать, а наорать в коридоре.

К.ЛАРИНА: Да, в коридоре наорать, прямо при детях. Есть еще вот эти районные управления, как они сейчас называются?

Л.ПЕРЛОВ: Так и называются.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Департаменты.

Л.ПЕРЛОВ: Окружные управления образования.

К.ЛАРИНА: Все знают, что туда директора могут вызвать на ковер и отчитать, наорать на него. Вот эта абсолютно такая система советская, она, конечно, унизительная.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Да, это все осталось, действительно.

К.ЛАРИНА: Это же все прозрачно. Сейчас это не спрячешь.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Конечно.

К.ЛАРИНА: Мы это всё видим. Я говорю мы – это ученики и школьники.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Все правильно.

К.ЛАРИНА: Поэтому о чем там говорить?

М.ФИЛИППЕНКО: Ну, знаете, к сожалению, при этом какие-то новые веяния, казалось бы, очень полезные, они принимают иногда очень извращенную форму. Вот пример такой – что сейчас стали очень следить за тем, как учителя обращаются с детьми, чтобы не было унижений, чтобы не было побоев и т.д. И появились, у каждой школы есть, ну, по крайней мере, в Москве, кураторы в этих управлениях образования. И все время говорится, что дети, ученики и родители могут звонить, могут жаловаться на учителей, придет проверка и т.д. К сожалению, вот многие таким образом как бы вмешиваются в отношения вот в эти интимные отношения между учениками и учителями и очень многие – не секрет – родители бывают чересчур скандальные, которые по любому поводу, по любому чиху начинают привлекать директора, чуть ли не в суд подавать на школу.

К.ЛАРИНА: Бывает, бывает.

М.ФИЛИППЕНКО: К сожалению, у нас не научились еще пользоваться вот этими цивилизованными методами, этой свободой.

Л.ПЕРЛОВ: Зато сохранилась прежняя компанейщина. Мне опять вспоминается классик Дорошевич, который не был педагогом, но был талантливейшим репортером. И вот в одном из его очерков замечательные слова: «Директору гимназии приказали любить своих учеников. И он высказался в том плане, что мне приказали вас, сволочей, любить, и я вас, сволочей, любить буду. В карцер всех пересажаю, а любить все равно буду».

Т.ГРАНДЭЛЬ: Ну, на самом деле мне хотелось еще поговорить о другом, что сегодняшние дети, на мой взгляд, имеют дефицит общения с собственными родителями. На сегодняшний день нам тяжелее всего работать с родителями. Причем мы с ними не всегда работаем очно, бывает и заочно, бывает и по телефону, бывает по-разному. А бывает и никак. И самое страшное, на мой взгляд, это то, что если раньше в семье в 7 часов был ужин, за ужином сидели дети, родители, обсуждали день, то сегодня часто дети, например, отцов не видят, потому что они зарабатывают деньги.

К.ЛАРИНА: Ну, а что делать? Надо работать.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Правильно, с одной стороны.

К.ЛАРИНА: Они не зарабатывают деньги – я вас поправлю. Мой папа не зарабатывает деньги, а работает. Вот что должен понимать ребенок. Это же два взгляда разных.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Ну, да. Нет, я говорю, с одной стороны…

Л.ПЕРЛОВ: Он очень занят, он делает важное дело.

К.ЛАРИНА: Ему работать нужно.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Я хочу сказать, что если во всем мире работают, чтобы жить, у нас живут, чтобы работать. И, к сожалению, вот это… нету… на сегодняшний день школа ребенку несет гораздо больше, чем семья, чем это было в советское время. Вы спросите любого ребенка, ну, не любого ребенка, а основную массу детей, когда они с родителями были в Третьяковской галерее? Они очень-очень удивятся. Родители занимаются своим ребенком перед поступлением в первый или в пятый класс в гимназии…

Л.ПЕРЛОВ: И в институт.

Т.ГРАНДЭЛЬ: …да, когда они проводят маркетинг школ, институтов и прочая. Да, в тот момент они занимаются. Дальше нужно оплатить теннис – нет вопросов, организуется поездка – пожалуйста, вперед. Школа ведет на экскурсию – вперед, только не мы.

Л.ПЕРЛОВ: «Сколько это стоит?» – и всё.

Т.ГРАНДЭЛЬ: «Сколько это стоит?» И если в понедельник придти в класс, в любой класс – с первого по одиннадцатый – «Что вы делали вчера?» – «Ну, я гулял, играл в Сони Плэй Стэйшн», компьютер и прочее». «А что делала мама?» – «Мама сначала отдыхала, потом она была в салоне», - действительно надо причесаться на неделю, маме работать неделю…

Л.ПЕРЛОВ: А папы вообще не было.

Т.ГРАНДЭЛЬ: А папа, если и был папа, то сначала спал, потом смотрел телевизор.

К.ЛАРИНА: Ну, это вы говорите о семьях новых русских.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Нет, ни в коем случае. Это средняя интеллигенция.

К.ЛАРИНА: Татьян, ну, вот я, например, я работаю в субботу и воскресенье, понимаете?

Т.ГРАНДЭЛЬ: Ну, да, но не у всех…

К.ЛАРИНА: Вот у меня такая жизнь.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Но не у всех сменная работа.

К.ЛАРИНА: Но я не одна такая особенная на свете, понимаете?

Л.ПЕРЛОВ: Ксения, а можно два слова?

К.ЛАРИНА: И так у многих родители работают.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Нет, я говорю об обычной пятидневке для массы родителей. Но во всяком случае, в лучшем случае, где родители провели с детьми выходные дни – пошли в гости или в ресторан, где у папы была деловая встреча, понимаете, одновременно. Но конкретно своим собственным ребенком, к сожалению, к большому сожалению, не занимаются.

Л.ПЕРЛОВ: Я добавлю два слова, если можно. Коллега говорила о дефиците общения родителей с детьми, а я бы добавил, что имеет место, к сожалению, еще и просто дефицит родителей. Неполных семей огромное количество.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Да, это тоже. Здесь я согласна.

Л.ПЕРЛОВ: И мне, как мужчине в школе, а мужчин немного, я это чувствую очень хорошо.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Да, это так.

Л.ПЕРЛОВ: Детям очень не хватает общения.

К.ЛАРИНА: Ну, а вот с теми претензиями к родителям, которые нам сейчас рассказала Татьяна, вы согласны? Поддерживаете?

Л.ПЕРЛОВ: Да, сплошь и рядом это касается не только семей теперь уже не очень новых русских…

Т.ГРАНДЭЛЬ: Я говорю о средней интеллигенции.

Л.ПЕРЛОВ: Родителям некогда, родители вымотаны. Родители сплошь и рядом недостаточно квалифицированы для работы с собственными детьми. Да им это и не очень-то интересно сплошь и рядом.

К.ЛАРИНА: Ну, что это, если сравнить, изменилась ситуация?

Л.ПЕРЛОВ: Да.

К.ЛАРИНА: Мне кажется, я в свое время, у меня тоже родители всю жизнь работали. Да, в субботу и воскресенье я их видела, потому что у них были выходные в субботу и воскресенье. И мы с ними общались и ходили в кино вместе – для меня это самые лучшие воспоминания детства.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Вы понимаете, у вас есть эти воспоминания детства.

К.ЛАРИНА: Но они всегда работали. И папа, и мама работали с утра до ночи.

Л.ПЕРЛОВ: И тем не менее у папы и у мамы находилось время задать ребенку вопрос: «Как дела?» – и если дела не очень хороши, потратить время на то, чтобы с ним этот вопрос выяснить. Сегодня это, увы, бывает достаточно редко.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Подсесть рядом. Да-да. А сейчас воспитание в основном по телефону, по мобильному.

Л.ПЕРЛОВ: Маша хотела.

К.ЛАРИНА: Маша, согласна?

М.ФИЛИППЕНКО: Вот смотрите, мы начали наш разговор с простой школы, с проблемной, письмо. Я хочу вспомнить так называемые богатые школы, частные школы…

Л.ПЕРЛОВ: Я работал в таких.

М.ФИЛИППЕНКО: …где действительно дети сидят и просто слушают плеер, потому что за них заплатили дикие деньги, и учитель там вообще находится очень часто на такой униженной позиции.

К.ЛАРИНА: Но при этом получает другие деньги все-таки.

М.ФИЛИППЕНКО: Да, это другие деньги, но и получает ту же порцию унижений, что и в простой школе

Т.ГРАНДЭЛЬ: Гораздо большую.

М.ФИЛИППЕНКО: И часто гораздо большую, потому что это дети, у которых нет внимания дома, от которых откупаются дорогими вещами…

Т.ГРАНДЭЛЬ: Да-да-да.

М.ФИЛИППЕНКО: …и, к сожалению, дети, которые видят, что к учителю можно относиться как к обслуге.

Л.ПЕРЛОВ: Учитель таковым и является в таких школах сплошь и рядом.

М.ФИЛИППЕНКО: Так что вот эти проблемы, что ад и ужас в школе, это не социальные, это совершенно не зависит от бедности, богатости. Ну, зависит, но не только от этого, не только это рабочая школа или это элитная

Л.ПЕРЛОВ: Не этим определяется.

М.ФИЛИППЕНКО: Это не этим определяется. А вот чем?

К.ЛАРИНА: Маш, а у тебя есть претензии к родителям в основной своей массе?

М.ФИЛИППЕНКО: Ну, не в такой степени. Я не хочу… пожалуй, мне повезло, я не могу пожаловаться на родителей, потому что мне очень нравится, что они не бегают в школу вот действительно за каждым чихом. Они очень часто предоставляют детям самостоятельно принимать какие-то решения и с большим уважением относятся и к выбору детей, вот хочешь латынь учи, хочешь математику углубленно, хочешь в театре играй и сиди в школе допоздна и репетируй…

Т.ГРАНДЭЛЬ: И очень хорошо, если ты сидишь допоздна (смеется). Хотя бы мы знаем, где ты сидишь.

Л.ПЕРЛОВ: У меня пару раз было, я в этом случае приглашал родителей к себе на урок.

К.ЛАРИНА: И что?

Л.ПЕРЛОВ: Вы знаете, было любопытно. И реакция родителей была очень интересная. И, как правило, претензии снимались после этого.

К.ЛАРИНА: Нет, у

Т.ГРАНДЭЛЬ: Нет, у меня не претнзии к родителям недовольства ими, я говорю о социальной проблеме, о том, что в принципе у детей дефицит общения с собственными родителями, что в театр они идут с классом, а не со своей мамой или со своим папой, или с мамой и папой. Вот о чем я хочу сказать. Не претензии конкретно к родителям, нет. Этих претензий у меня нет. А претензии к тому… То есть это не претензии, а это констатация факта, что они просто не могут физически сегодня заниматься детьми так, как семья…

Л.ПЕРЛОВ: Как следовало бы.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Как следовало бы. Как семья. Вот о чем я хочу сказать.

К.ЛАРИНА: Давайте мы уже пойдем к финалу, дорогие друзья. Давайте вернемся к теме, которую мы сегодня заявили, что школа – это ад кромешный. Вот давайте теперь ваши советы профессиональные как своим коллегам, так и ученикам, так и родителям, что нужно сделать для того, чтобы школа не превращалась в кромешный ад? Маша?

М.ФИЛИППЕНКО: Ну, знаете, в Древнем Риме был такой праздник Сатурналии, когда на один день рабы и хозяева менялись местами. Очень полезная вещь.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Да, у нас это бывает.

Л.ПЕРЛОВ: У кого управление в школе, это бывает.

М.ФИЛИППЕНКО: Да, и когда ты влезаешь в шкуру другого человека, то лучше всего понимаешь. Поэтому я призываю к взаимоуважению. Школа это игра, где есть правила. И поскольку учитель находится изначально в сильной позиции, потому что именно учитель, учитель начинает первым, вот кто первым сказал «Ты – дурак»? Учитель первым говорит «Ты – дурак». А дети уже потом начинают…

Л.ПЕРЛОВ: «Сам дурак».

М.ФИЛИППЕНКО: …мстить вот таким образом.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Реагировать.

М.ФИЛИППЕНКО: Причем они потом мстят, может быть, другим учителям, кто-то вот их первый так обидел, а они уже дальше начинают. Вот поэтому самоуважение, взаимоуважение, а учителям я бы еще пожелала самоиронии, потому что вот чувство юмора – это спасение в нашем деле.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Точно, точно.

Л.ПЕРЛОВ: Безусловно. А я бы еще пожелал, ну, с моей точки зрения, повышать квалификацию. Учитель обязан учиться.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Правильно. Совершенно правильно.

К.ЛАРИНА: Не бояться учиться.

Л.ПЕРЛОВ: Не бояться учиться, не бояться признаваться в своих ошибках перед детьми. Это очень полезно для твоего авторитета. И исправлять эти ошибки. Но главное, это учиться. И ты не учитель математики – помнить об этом все время – ты не учитель математики, ты учитель. И твоя педагогическая квалификация – это основа. А потом уже математика.

К.ЛАРИНА: Татьяна…

Т.ГРАНДЭЛЬ: И порой спиной к доске это хорошо, но надо и быть лицом к доске – то есть поучиться всегда надо. И быть все-таки… говорить на одном языке с ребятами. Может быть, спросить, какие вы форумы посещаете, куда, что… То есть все время общаться с ними и быть более или менее в курсе их проблем.

Л.ПЕРЛОВ: Понимать их язык.

Т.ГРАНДЭЛЬ: Понимать их язык, хотя их музыку я действительно не могу слушать.

Л.ПЕРЛОВ: А вы послушайте.

К.ЛАРИНА: (смеется).

Т.ГРАНДЭЛЬ: Я стараюсь, стараюсь. У меня не получается. Я как-то их больше к опере, но тоже получается.

К.ЛАРИНА: Ну, что ж, я еще раз представлю участников сегодняшнего собрания: Татьяна Грандэль, Мария Филиппенко, Леонид Перлов – учителя, гости «Родительского собрания». Спасибо большое.

Л.ПЕРЛОВ: До свидания.

М.ФИЛИППЕНКО: До свидания.

Т.ГРАНДЭЛЬ: До свидания.