Плюсы и минусы обычной государственной школы - Сергей Волков, Мария Комлева, Илья Савчук, Ольга Ласточкина - Родительское собрание - 2005-04-10
К. ЛАРИНА – Начинаем наше «Родительское собрание», еще раз здравствуйте, у микрофона Ксения Ларина, у другого микрофона мой соведущий Илья Савчук.
И. САВЧУК – Добрый день.
К. ЛАРИНА – Которого мы склоняли в конце прошлой передачи, ты слышал, как мы тебя склоняли?
И. САВЧУК – Нет как-то.
К. ЛАРИНА – Нас спросила наша слушательница, а Савчук склоняется? Мы говорим – конечно.
И. САВЧУК – Если бы я был какая-нибудь Екатерина Савчук, это было бы сложнее склонять.
К. ЛАРИНА – Итак, Илья Савчук, исполнительный директор образовательного бюро «Солинг». Естественно, представляем наших сегодняшних гостей, Мария Комлева, директор школы-лаборатории номер 199, здравствуйте, Мария Андреевна.
М. КОМЛЕВА – Здравствуйте.
К. ЛАРИНА – Сергей Волков, учитель литературы и русского языка московской школы какой, Сергей?
С. ВОЛКОВ – 57.
К. ЛАРИНА – Хорошая школа, здравствуйте. И Ольга Ласточкина, учитель школы «Перспектива», Оля, здравствуйте.
О. ЛАСТОЧКИНА – Здравствуйте.
К. ЛАРИНА – Что за «Перспектива», пару слов скажите?
О. ЛАСТОЧКИНА – Это частная школа небольшая, существует больше 10 лет уже, 12 лет существует. У нас с 1 по 11 класс, свои методики.
К. ЛАРИНА – Что преподаете?
О. ЛАСТОЧКИНА – Математику.
К. ЛАРИНА – Математику. Ну что же, мы сегодня будем говорить о государственной школе, я думаю, что это касается всех наших слушателей, потому что, конечно, большинство подавляющее закончило государственные школы в разное время, в разные исторические периоды. И сегодняшние дети учатся в государственных школах, в том числе, нас все время ругают наши слушатели с Ильей, говорят – вы все время только про богатых говорите, про частные школы.
И. САВЧУК – Как же, как же.
К. ЛАРИНА – А нам же что делать, бедным? Вам, бедным, есть, где учиться, слава богу, у меня сын тоже учится в государственной школе, очень хорошей, могу даже сказать, какой. Это школа номер 1276, бывшая 30-я, в Большом Каретном переулке. Очень хорошая школа, я пока, тьфу-тьфу-тьфу, очень довольна, стучу, а там не знаю. Я хочу напомнить нашим слушателям, что вы можете смело звонить нам в прямой эфир 203-19-22, наш пейджер тоже использовать 974-22-22 для абонента «Эхо Москвы», чтобы задать свои вопросы нашим гостям. А начнем я думаю, что с простого вопроса, Илья, на самом деле, разделить все за и против. Что такое хорошие и достойные традиции, что такое ужасное наследие государственной школы?
И. САВЧУК – Что такое хорошо и что такое плохо в госшколах?
К. ЛАРИНА – Да, давайте попробуем так определиться. Мы к Марии Комлевой сразу обращаемся.
М. КОМЛЕВА – Вы знаете, я, наверное, из всех присутствующих я самый взрослый человек, самый старший человек, и история нашей школы, государственной, она вся прошла, по существу, и проходит на моих глазах. Я могу сказать, что у государственной школы много плюсов, во-первых, доступность. Эта школа доступна всем и каждому, имеющему сегодня деньги, не имеющему деньги, может быть, потерявшему работу, но школа доступна всем. Я должна сказать о втором таком моменте, как стабильность школы. Я ее, эту стабильность, понимаю в широчайшем смысле слова, и, представьте себе, я сейчас передаю не только свое собственное суждение, но мнение наших учителей и детей тоже. Стабильность заключается, во-первых, в стабильности педагогического коллектива, потому что в государственной школе это все-таки как-то устоявшееся, как правило. Был момент оттока резкого, но сейчас это как раз идет стабилизация по устойчивости нашего педагогического коллектива. Потом, даже такой момент, как стабильность, в самом классном коллективе ребячьем. Они начали с 1 класса, идут. Другое дело, на старших, на высших этапах школы, 8-9-й идет какая-то специализация, но они все равно все вместе. Я бы сказала даже, знаете, в чем стабильность, я бы заметила, в том, что мы знаем, что следующее 1 сентября будет в этой же школе, в этом же здании, никто нас пока, никто нас не попросит, и мы придем сюда. И поэтому создаются такие, знаете, династии ученические. Я иду по улице, а мне навстречу Валера Игнатов и говорит, с коляской – Мария Андреевна, поздравьте меня. Я думаю, какие молодцы, дочь кончает университет, они родили второго. Я говорю – с кем? С внуком. Вы понимаете? Т.е. сегодня даже в этом выпуске будет много детей наших бывших выпускников. Это рождает доверие.
К. ЛАРИНА – Подождите, это мы потом будем все расшифровывать.
М. КОМЛЕВА – Да.
К. ЛАРИНА – Вы назвали стабильность.
М. КОМЛЕВА – Доступность. Потом, я бы сказала, фундаментальность. Все-таки так, как учила и пытается учить и сейчас наша школа, она фундаментально учит, чего тут греха таить, мы хорошо готовим детей.
К. ЛАРИНА – Давайте посмотрим, что скажут остальные участники нашего разговора, Сергей, вы согласны с Марией Андреевной?
С. ВОЛКОВ – В части тех плюсов, которые названы, я во многом согласен. Мне просто кажется, что вообще разговоры должны идти не о том, что государственная школа или какая-то другая, бывают хорошие школы, бывают плохие школы.
М. КОМЛЕВА – Да, совершенно правильно, с этим я согласна.
С. ВОЛКОВ – Бывает масса плохих государственных школ, и там традиция оборачивается таким консерватизмом, от которого хочется бежать.
К. ЛАРИНА – Я про это и спрашиваю.
С. ВОЛКОВ – В традиции есть сторона плюс, сторона минус. Есть школы, где никак не складываются педагогические коллективы, и текучка продолжается. Есть школа, где нет атмосферы. С вами 10 минут поговоришь, мы перед программой поговорили, я понимаю, что у вас отличная школа, глядя на директора. А есть школы, где нет атмосферы, где детям плохо и сиротливо.
И. САВЧУК – Этих школ большинство.
С. ВОЛКОВ – И есть вот еще какая проблема, даже в хороших школах со сложившейся атмосферой, со всеми-всеми плюсами, есть часть детей, которые выпадают, есть, в принципе, дети, которым массовая школа не подходит. Есть дети, которым нужна индивидуальная какая-то образовательная траектория, перспектива, понимаете? И в этом смысле, я хочу сказать, что, наверное, опыт небольших школ, а сейчас такие могут быть, наверное, только частные школы, тоже нельзя отметать, надо к нему присматриваться.
М. КОМЛЕВА – Бесспорно.
С. ВОЛКОВ – Потому что в каждом классе, я сейчас вспоминаю лица своих 10, 9, 8-классников, я понимаю, что есть дети, которых надо просто не трогать на уроке, он сидит, пусть он сидит, ему будет хорошо. Если я его трону, это будет стресс, это будет кошмар, это будет ужас. Или он забьется в себя.
К. ЛАРИНА – Но он при этом учится?
С. ВОЛКОВ – Конечно, как-то он учится, минимум или еще как-то, я понимаю, что у меня свой собственный сын, извините, второй. Первый – в школе все хорошо. Второй сказал – я хочу, чтобы меня научили писать стихи, чтобы я занимался таэ-квондо, что-то там еще с музыкой, что ли, было. А в вашей школе что? Математика с утра до вечера, русский с утра до вечера, зачем мне это надо? И я понимаю, что есть масса детей, которые постигают мир не через те предметы, которые им массовая школа навязывает. Мы так все сговорились, что главный предмет – это, например, математика или русский. А ребенок может мир постигать через движение.
К. ЛАРИНА – Это уже тогда вопрос к родителям, чтобы все-таки это дать.
С. ВОЛКОВ – Нет, вопрос следующий, что нужно освободить многим родителям свое сознание от этого навязчивого фантома непрерывного обязательного массового и одинаково устроенного образования, т.е. для большинства это так, но есть большой процент детей, которые из этого образования выпадают. Я почему тоже стал говорить о минусах, хотя я работаю в государственной школе, у меня была возможность работать в частной, я выбираю государственную все-таки школу.
К. ЛАРИНА – А Оля, наверное, тоже работала в государственной школе?
О. ЛАСТОЧКИНА – Да, конечно.
К. ЛАРИНА – И как вам, почему ушли?
О. ЛАСТОЧКИНА – Наверное, может быть, мне не повезло еще со школой, я так думаю, хотя я много школ государственных видела, сама училась в государственной школе. Мне кажется, можно смотреть с двух сторон. Во-первых, можно смотреть со стороны детей, какие есть минусы в смысле образовательного компонента, можно со стороны педагогического состава, работы учителей. В смысле работы учителей мне было очень некомфортно, коллектив, во-первых, он очень женский в большинстве школ, к сожалению.
М. КОМЛЕВА – Да.
О. ЛАСТОЧКИНА – Мы с Марией Андреевной как раз говорили, что мужчины возвращаются, и это очень большой плюс, это действительно сейчас проблема, которая имеет место быть. Коллектив, действительно, очень консервативен, к сожалению, за какие-то государственные стандарты, рамки выйти боятся учителя, не могут и не дают никому, в принципе. Так вот.
С. ВОЛКОВ – Это от школы зависит.
М. КОМЛЕВА – Зависит от атмосферы в школе, понимаешь?
О. ЛАСТОЧКИНА – К сожалению, сколько, 10 передач было на «Эхе Москвы», сколько мы говорим, Илья говорит с учителями, очень много таких, которые так говорят, у которых это есть.
М. КОМЛЕВА – Вы знаете, я позволю себе на правах старшего перебить.
К. ЛАРИНА – Пожалуйста, Мария Андреевна.
М. КОМЛЕВА – Это все зависит от школы.
К. ЛАРИНА – Конечно.
М. КОМЛЕВА – Вы знаете, позавчера мне принесли кубок. Мы победили в международном фестивале детских хореографических коллективов. У нас оборудованный хореографический зал, со станком и с зеркалами, желающие танцевать идут. Телестудия школьная имеет гран-при за фильм. Значит, есть возможность. 14 лет альманах «Пьеро» издается, понимаете?
И. САВЧУК – Мария Андреевна, от кого это зависит?
М. КОМЛЕВА – Наверное, зависит от нас с вами. Меня, я употреблю сейчас очень неприличное слово, бесит, когда ко мне приходит мама-учительница, чей ребенок в ее школе учится, с просьбой принять в нашу. От кого зависит? Наша школа – обычная, рядовая, районная, микрорайонная.
И. САВЧУК – Да, только у нее 13 заслуженных учителей.
М. КОМЛЕВА – 13 заслуженных учителей.
И. САВЧУК – Это обычная микрорайоновская школа.
М. КОМЛЕВА – Так она на самом деле, мы учим микрорайон, это наш контингент, вы понимаете? Это зависит от создания творческой атмосферы.
К. ЛАРИНА – У вас там не элитные дети?
М. КОМЛЕВА – Какие? Дети, которые живут в микрорайоне. Но на старших, медицинский класс, его формирует второй мед, по-старому мы называем, идут ребята уже сориентированные на профессию врача в будущем. А в общем, гуманитарные классы, естественно, математические, это наши, они формируются только, мы даем возможность им перейти. Я согласна абсолютно со своим молодым коллегой из 57-й школы, что нельзя требовать от ребенка, я вообще не представляю, как можно знать одинаково блистательно и химию, и физику, и все на свете. В Царскосельском лицее учитель математики говорил – Пушкин, сколько бы я тебя ни учил, больше двойки по математике я тебе не поставлю, садись, иди садить на заднюю парту и пиши свои стихи. А наши пишут стихи, причем, вы знаете, очень талантливые стихи, у Галины Михайловны Полонской, у учительницы Елены Александровны Горшавень и т.д., понимаете? Т.е. мы даем возможность, большой спектр предлагаем. И в этом меня могут не понять, может быть, государственные школы, и в этом нам очень помогают существующие, блистательно работающие в нашем микрорайоне и районе внешкольные учреждения, вы понимаете? Т.е. они и подсылают нам своих воспитателей, ансамбль балалаечников у нас.
К. ЛАРИНА – Хватит хвастаться, мы все знаем, что у вас лучшая школа.
М. КОМЛЕВА – Это не я, это как раз внешкольники нам помогают.
К. ЛАРИНА – Понятно. Мария Андреевна, вы же знаете, мы на эту передачу приглашаем сюда лучших.
М. КОМЛЕВА – Да ну ладно.
К. ЛАРИНА – Это естественно.
М. КОМЛЕВА – Мы обычная школа.
К. ЛАРИНА – Потому что худшие к нам и не идут, они не могут на эту тему разговаривать.
М. КОМЛЕВА – Все зависит от настроения учителей, от того, кто их ведет и куда их ведет.
К. ЛАРИНА – Сергей, а если бы с директором не повезло, вы бы ушли из этой школы? Насколько учитель свободен сегодня в нормальной государственной школе?
С. ВОЛКОВ – Вы понимаете, ребенок растет в спальном микрорайоне, видит вокруг себя унылые кубы домов, или он растет, скажем, в центре Москвы и для него привычно видеть из окна Третьяковку. И для одного одно нормально, для другого – другое нормально. Для меня нормально, как у нас, условно говоря, в смысле той свободы учительской и творческой, которая есть.
М. КОМЛЕВА – Есть.
С. ВОЛКОВ – Как у вас, я понимаю.
М. КОМЛЕВА – Конечно.
С. ВОЛКОВ – Как в массе школ Москвы, по соседству у вас стоит 45-я.
М. КОМЛЕВА – 45-я, да.
С. ВОЛКОВ – 1513.
М. КОМЛЕВА – 109-я, и Ямбург.
С. ВОЛКОВ – Их очень много, этих школ, Тубельского и т.д., они все разные.
М. КОМЛЕВА – Все разные.
С. ВОЛКОВ – Но в них в каждой есть свой какой-то уклад, атмосфера. И по-моему, это норма жизни. Но есть масса школ, я думаю, что родители если сейчас будут звонить нам, будут говорить – а у нас такой ужас, такой кошмар.
И. САВЧУК – Их будет большинство, потому что просто подавляющее большинство, потому что на 2 тыс. школ Москвы этих школ буквально единицы.
С. ВОЛКОВ – К сожалению, наша школа сейчас как организм государственный, она выстроена во многом как военная казарма, потому что, естественно, что Минобразования нужно управлять большим количеством, представляете, сколько школ в России, им нужно нечто такое, что бы всех нивелировало и уравнивало. Вы будете начальником если когда-нибудь, самым главным, какое у вас будет главное желание? Чтобы каждая клеточка подотчетного вам организма каждую секунду вами контролировалась. Вы должны свои щупальца распространить, понимаете, в каждый класс, на каждый урок. И те директора, кто может отсекать эти щупальца на подходе к школе, я считаю, молодцы.
М. КОМЛЕВА – Сережа, но согласитесь, что Москва все-таки имеет возможность, нам с вами не отсекают.
С. ВОЛКОВ – Да вообще нам грех жаловаться.
М. КОМЛЕВА – Вот именно. И мы находимся в телестудии «Эха Москвы». Если бы мы были с вами на «Эхо России», наверное, ситуация была бы иная и мы говорили бы иначе, правда?
С. ВОЛКОВ – Но я хочу сказать другое, что я в течение нескольких месяцев веду такую серию образовательных интервью с директорами школ сначала Москвы, а потом России, в «Русском журнале», есть такое мощное сетевое издание. И что меня удивило, что такие школы, как ваша, как наша, есть по 2-3, но в каждом, в общем, каком-то уголке России.
М. КОМЛЕВА – Безусловно, талантливые все.
С. ВОЛКОВ – С Пермью совершенно потрясающие вещи, там такие школы есть в Перми, такие директора.
К. ЛАРИНА – Нет, то, что есть хорошие школы, никто не спорит. Мы каждый раз начинаем с этого, что в чем проблема. Проблема есть колоссальная, потому что мы же общаемся с нашей аудиторией, и я вас уверяю, что большинство людей учится совсем не в тех школах, в которых хотели бы учиться.
С. ВОЛКОВ – Потому что это массовая профессия, массовая, без конкурсная, которая не может быть заполнена массовыми людьми, к сожалению.
К. ЛАРИНА – Конечно, потому что на каждую школу не поставишь такого директора, как Комлева либо как Тубельский, либо как Ефим Лазаревич Рачевский, о чем говорить? Мы сейчас сделаем перерыв на новости, потом возвращаемся в студию, продолжим разговор, и не знаю, как Илья, мне бы хотелось, чтобы слушатели подключились к нашему разговору. И несколько звонков мы обязательно послушаем.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Еще раз представим участников сегодняшнего разговора, говорим мы, напомню, о государственных школах, Мария Комлева, директор школы-лаборатории номер 199, учитель школы номер 57 Сергей Волков и Ольга Ласточкина, учитель школы «Перспектива». В студии также Илья Савчук и Ксения Ларина. Наш пейджер работает, 974-22-22 для абонента «Эхо Москвы», и я бы хотела, если вы не против, несколько реплик и вопросов прочитать, которые приходят во время нашей программы. Самая главная беда школ обычных – громадный вал требований, которые опускаются на школы от чиновников образования, что делать с этим, спрашивает вас ваша коллега, замдиректора школы по фамилии Андреева. Что делать с этим? Вот вам вопрос. Я про это тоже хотела поговорить, как-то мы пока еще не вспомнили. К сожалению, государственное образование медленно, но верно разваливают. Если человек хочет учиться, он будет учиться, только в школах не хватает учителей из-за нищеты, пишет нам наша слушательница Ольга. Как государственным спецшколам удается давать школьникам качественное образование и успешно конкурировать с частными школами, спрашивает нас Борис. Ваш разговор напоминает строчку из басни Крылова про кукушку и петуха, будущее только за частными школами, считает Елена Николаевна. Так, дальше, сейчас еще. Этот директор, которая нахваливает свою замечательную школу, до неприличия, сейчас против Москвы настраивает всю Россию, считает Раиса из Перми. Это вам привет, Мария Андреевна.
М. КОМЛЕВА – Кстати, это земляки мои.
К. ЛАРИНА – Из Перми, серьезно?
М. КОМЛЕВА – Я кончала в 53 году Пермский государственный институт, педагогический.
К. ЛАРИНА – Неплохо учили.
М. КОМЛЕВА – И учили нас там великолепно.
К. ЛАРИНА – Так что привет передавайте.
М. КОМЛЕВА – Передаю привет пермякам.
С. ВОЛКОВ – Пермяки, не обижайтесь, все лучшее в Москве от вас.
К. ЛАРИНА – И последнее, Саша нам пишет – ах, какие у нас замечательные школы, сю-сю-сю, так и написано, сю-сю-сю, а в международном конкурсе наши детишки заняли 33 место по умению работать с материалом. Все вспоминают эти несчастные ПИЗовские исследования, что по этому поводу. Давайте, я вам все прочитала, выбирайте, кому что, кого зацепило, что я прочитала, по поводу чиновников я бы все-таки хотела, чтобы вы ответили.
И. САВЧУК – У меня есть все, что прочитано, все, что сказано.
К. ЛАРИНА – И сю-сю-сю.
И. САВЧУК – И сю-сю-сю особенно, да, хочется свести в два вопроса. Вопрос первый – это вопрос самостоятельности школы, причем в широком понимании этого слова, как и вопрос формирования учебного плана, учебных программ и учебного процесс, так и в формировании собственного бюджета и собственного какого-то финансирования, поскольку есть школы, у которых есть какая-то помощь со стороны, а есть школы, у которых никакой сторонней помощи нет, что им с этим делать. Есть ли у государственных школ возможность как-то деньги зарабатывать, это вопрос первый. Вопрос второй, это вопрос как раз по поводу сю-сю-сю, мы понимаем, мы, образовательное бюро «Солинг», понимаем, что авторские школы московские, знаменитые, именитые, сейчас находятся либо в предкризисном состоянии, либо частично в кризисном состоянии по очень простой одной причине. Любая авторская школа – это личности. И личности эти, вокруг себя сформировав некий коллектив, зачастую не могут передать ту технологию, ту идеологию, ту философию, которую они сформировали за 20, 26, за многие годы работы. И эта проблема, она сейчас будет бить, по некоторым школам уже бьет. Т.е. те школы, которые год назад, два года назад были именитые, они сейчас в предкризисном состоянии. Два таких вопросы, первый вопрос, что делать с кризисом, второй вопрос, можно ли деньги зарабатывать?
К. ЛАРИНА – Кто, давайте пусть Сергей начнет, давайте Сергею дадим слово.
С. ВОЛКОВ – Я не директор, я про финансы мало что знаю.
К. ЛАРИНА – Про самостоятельность.
С. ВОЛКОВ – Но с директорами общаюсь в качестве интервьюера, я услышал полярные точки зрения. Скажем, один из таких вам известных, тоже очень хорошо известных московских директоров Ефим Рачевский просто утверждает, что школа – это привлекательное инвестиционное поле, надо только директору быть хорошим менеджером и уметь делать деньги из воздуха. Рассказывал мне, как они, экономя на каких-то батареях, себе сделали несколько каких-то велосипедных стоянок, компьютерные классы, потому что можно включиться в какую-то экономическую, финансовую другую систему. Что касается авторских школ и технологий, это очень больная проблема. Спор идет, и я не могу для себя решить, что такое вообще школа, это личность все равно или это победа технологии? Технология, которую мы передаем безликим людям, не работает. Я не знаю, что с этим делать, кроме одного, чтобы коллектив, который сложился вокруг какого-то яркого человека, выращивал внутри себя последователей, понимаете, чтобы школа как дерево, как органическая так. Я не могу назвать нашу 57-ю, скажем, такой авторской школой, потому что она в течение многих десятилетий известна, при разных директорах. И мне кажется, может быть, эта модель есть выход.
И. САВЧУК – Школа Марии Андреевны – это школа с большим педагогическим коллективом заслуженных педагогов.
К. ЛАРИНА – Все равно школа Комлевой.
И. САВЧУК – Но школа Комлевой, да. И что будет делать госпожа Комлева, когда этот большой коллектив педагогов отправится на пенсию, например?
М. КОМЛЕВА – Это страшно. Вы знаете, есть такая международная программа в области образования, «Сивитас», мы участники, это международный обмен по тематике «Мозаика граждановедения». Наши учителя дают там уроки, в штате Огайо. И приезжает партнер наш, первый вопрос – Мария, где ваши мужчины? Мужчин нет. Второй вопрос, самый главный, где молодые? Молодые есть, но их очень мало. Задача наша, правительства Москвы, задача, наверное, правительства России – сделать так, чтобы, действительно, работа в школе была престижной, привлекательной и как-то статус учителя все-таки изменить. Обязательна нужна молодежь. Пока живы старики, чтобы они могли передать те традиции и все.
И. САВЧУК – Так, может, стоит начинать с себя?
М. КОМЛЕВА – В смысле?
И. САВЧУК – С учителей.
М. КОМЛЕВА – С учителей?
И. САВЧУК – Какой-то такой активности побольше, что ли, социальной учителям?
М. КОМЛЕВА – Т.е. вы имеете в виду, чтобы они?
И. САВЧУК – Да, звать на свои места, часы отдавать студентам.
К. ЛАРИНА – Давайте мы с Олей поговорим на эту тему. Педагоги же молодые ведь уходят в частные школы почему-то.
О. ЛАСТОЧКИНА – Очень интересная ситуация, вы говорите, что молодых нет. Когда я училась, понятно, что идет педпрактика, приходят работать молодые студенты, очень много было таких людей, которые проработали два года в школе, и они оттуда уходят.
М. КОМЛЕВА – Почему, Оля?
И. САВЧУК – В обычной госшколе?
О. ЛАСТОЧКИНА – Да, конечно.
М. КОМЛЕВА – Почему?
О. ЛАСТОЧКИНА – Потому что никто не работает, это мое мнение, потому что когда я тоже там была, в государственной школе, есть же учителя, которые курируют молодых, настолько все это в рамках строгих, никуда ты не можешь выйти из рамок этого учителя, из рамок, все расписано, которые проверяют по конспектам каждое слово и все, как они думают, и я думаю, что…
М. КОМЛЕВА – О каком творчестве вообще тогда речь?
О. ЛАСТОЧКИНА – О том же, я приведу пример просто, как наш директор делает. У нас набираются студенты, еще из педвузов, 2-3 курс.
К. ЛАРИНА – Ваша школа «Перспектива»?
О. ЛАСТОЧКИНА – Да, специальный курс, где рассказывается о методиках, об игровых методиках, о психологии, о разных, т.е. начинают воспитывать именно со студенчества учителей, воспитывать, потому что школа – это не только процесс воспитания, не только детей надо воспитывать, воспитывать учителей. И если это с молодых не делать, с молодых лет, то, мне кажется, эти методики не передадутся, авторские методики.
И. САВЧУК – А в школе «Перспектива» сознательно идет работа на учителей молодых, я правильно понимаю?
О. ЛАСТОЧКИНА – Да, правильно.
М. КОМЛЕВА – Нет, я думаю, что молодежь сейчас будет, будет приходить. У нас работает четыре выпускника нашей школы, и мое глубокое убеждение, что, конечно, останутся они в школе или нет, будет зависеть от того, интересно им в школе или нет. То, что работа учителя – это тяжелейший труд, и не каждый выдерживает, но тот, кто остался в школе, он уже порвать с ней не может. Поэтому очень важно, в какой коллектив, конечно, приходят молодые.
С. ВОЛКОВ – Пока учителя будут набирать часы для того, чтобы иметь зарплату, какую-то сопоставимую с прожиточным минимумом, пока они будут загружены этими просто неподъемными физически вещами, пока статус учителя будет, как говорят сейчас, ниже плинтуса, в школу молодые идти не будут никогда.
М. КОМЛЕВА – Все правильно, Сережа, вы не знаете, но это не значит, что я работала в этих гимназиях, но в царское время в гимназии нагрузка учителя ограничивалась 12 часами в неделю. Наши учителя сейчас имеют 30, а то и больше, но мы им отдаем, чтобы они не бежали в другие, рады, что они остаются. Естественно, надо уметь как-то, директором должен быть менеджером.
С. ВОЛКОВ – Мне одна моя коллега рассказывала анекдот, что пришли проверяющие к директору, говорят – мы хотим к этой учительнице пойти на урок. Он говорит – только учтите, у нее 40 часов нагрузки. Они говорят – а когда же она спит? А то и спит.
К. ЛАРИНА – Скажите пожалуйста, что касается содержания школьной программы, она вообще изменяется каким-то образом в течение времени, нужны ли эти изменения сейчас? Здесь вы не чувствуете, что какие-то проблемы подспудно поступают? Потому что мы не говорим про опять этот несчастный, ПИЗу про эту, это о многом говорит?
М. КОМЛЕВА – Вы знаете, понятно.
К. ЛАРИНА – Неприятно?
М. КОМЛЕВА – Содержание образования, оно все время должно быть, она всегда корректироваться должно, и хороший учитель, который не имел бы 40 часов нагрузки, он корректировал. Это очень важно, последний системный пересмотр содержания был в 1964 г., а наука все-таки движется вперед. И она не имеет национальных границ, где-то открытия в области физики, химии. И это мы должны привнести обязательно в наше производство. Поэтому корректировка пока идет крайне медленно, конечно, еще не отработано, так сказать, четкое содержание новое, но хороший учитель, уверяю вас, хороший учитель, он обязательно привносит то новое, что есть, в свое содержание. Но для этого, я согласна абсолютно с Сергеем, учитель должен иметь свободное время для самообразования.
К. ЛАРИНА – Для творчества.
М. КОМЛЕВА – Для самоподготовки, для творчества, понимаете?
И. САВЧУК – Я так понимаю, все-таки должен иметь свободное от внешнего давление.
М. КОМЛЕВА – От внешнего давления, я скажу вам, я не знаю, мы как-то не испытываем особого давления. Надо иметь смелость сопротивляться ему, в конце концов, это во-первых.
И. САВЧУК – Т.е. вас администрация никак не регулирует? Тут был вопрос на пейджер от замдиректора школы, что обычную школу давят чиновники. Давят чиновники?
М. КОМЛЕВА – Вы знаете, чиновники сейчас давят чем, это ЕГЭ и подготовка к нему, это сейчас завучи бедные, они замученные.
К. ЛАРИНА – Замученные ЕГЭ.
М. КОМЛЕВА – Замучены ЕГЭ этим, понимаете, который, в общем, мне кажется, я понимаю хорошо Виктора Антоновича Садовничего, который категорически сказал, что он не будет, я солидарна с ним вполне. А все остальные чиновники, они, в основном, на директора идут.
И. САВЧУК – И директор, в принципе, от них успешно может отбиваться?
М. КОМЛЕВА – Я думаю, что, я не знаю, я не испытываю никакого давления.
О. ЛАСТОЧКИНА – От директора зависит, какой-то директор отбивается, а другой нет.
М. КОМЛЕВА – О чем вы говорите, я не знаю.
К. ЛАРИНА – Потому что уже дело не только в смелости, мне кажется, Мария Андреевна, еще есть все-таки, как вам сказать, люди разные, главный вывод нашей сегодняшней программы, потому что человеку иногда, директору школы, удобнее подчиняться чиновнику, чем самому, самостоятельно принимать решения.
М. КОМЛЕВА – Вы знаете, я вспоминаю слова нашего, руководителя нашего департамента Любови Петровны Кезиной, когда-то она мне сказала – Комлева, ты авантюрист.
И. САВЧУК – И это хорошо.
М. КОМЛЕВА – Потом добавила – но в хорошем смысле этого слова.
И. САВЧУК – И это хорошо.
М. КОМЛЕВА – Я пришла, реву, а мне дома говорят – запомни, что так можно назвать человека, умеющего взять ответственность на свои плечи за нестандартное решение вопроса. Значит, надо рисковать. Значит, надо брать, понимаете, и не бояться, если это во имя дела, чего же мы – жил, дрожал, умирал, дрожал, так мы ничего, какой прогресс, какое движение вперед? Я считаю, что как раз сейчас мы живем во время, когда можно и рисковать, и мне непонятно это, идут учителя и приходите, может быть, мы открытые как-то для всех абсолютно, понимаете, это все-таки все зависит от учителя.
И. САВЧУК – Я недавно беседовал с одним директором школы, тоже хорошая школа, и он сказал – у меня в массе, это преподавательское, директорское, школьное сообщество, слова цитирую, вызывает в памяти такую картинку – сидит на острове под пальмой туземец, раскрыв рот, и ждет, пока банан сверху упадет. И при этом говорит – вы мне еще что-нибудь дайте, я, может, тогда и работать буду. Действительно, может быть, все-таки это правильно, что надо начинать с себя, а не ждать, пока чиновники что-то там ослабят, давление.
К. ЛАРИНА – А если не хочет человек начинать с себя?
И. САВЧУК – Значит, надо уходить, наверное.
К. ЛАРИНА – А кто работать будет?
С. ВОЛКОВ – Мне наш разговор, знаете, что напоминает, помните пьесу «На дне» Горького? Я не в этом смысле.
М. КОМЛЕВА – Не в этом, Сережа.
С. ВОЛКОВ – Там, когда Лука говорит Актеру – ты знаешь, ты сегодня не пей, и это он может сделать, он может взять, пойти улицу помести и пятак заработать. А когда Сатин сказал, человек – это звучит гордо, это Наполеон, это я, это ты, он это уже не понял, и он после этого повесился. Вы понимаете, Актер пошел вешаться после монолога Сатина о прекрасном человеке. Мы сейчас разговариваем – как хорошо бы было, если бы все учителя получали миллионы и работали 10 часов в неделю, были бы творческими людьми.
И. САВЧУК – Нет, мы не об этом разговариваем.
С. ВОЛКОВ – Я хочу первый шаг понять, какой, я вижу, что есть директор, который может, хочет и делает. Значит, в этом отдельном кусочке пространства жизнь будет налаживаться. Может быть, нам а в других кусочках пространства, оттуда нам, наверное, сейчас идут на пейджер вопли – у нас не так, мы хотим, чтобы тоже было так. Я хочу понять, что делать.
К. ЛАРИНА – Деньги, деньги, деньги.
И. САВЧУК – А по-моему не деньги, по-моему люди.
К. ЛАРИНА – Исходя из того, что мы говорим, получается, что деньги все равно.
И. САВЧУК – Ксения, посуди, у Марины Андреевны обычное финансирование государственное?
М. КОМЛЕВА – Обычное финансирование, мы не корпоративная школа.
И. САВЧУК – Обычное финансирование государственное. Просто какие-то директора активнее.
С. ВОЛКОВ – Вы понимаете, что такое государственное финансирование, даже по подсчетам уже всех этих аналитиков из высших сфер, образование финансируется на треть. А дальше закрываются глаза, откуда две трети берутся.
М. КОМЛЕВА – Нас призывают зарабатывать, но это опять идет за счет, мы зарабатываем, но это идет за счет перегрузки дикой учителя, что лишает его возможности и посмотреть газету, и полистать журнал.
И. САВЧУК – У кого-то за счет перегрузки, у кого-то идет за счет того, что отопление правильно регулирует, в результате делается велосипедная стоянка возле школы.
К. ЛАРИНА – Про деньги, смотрите, я вам прочту, дорогие учителя, почему вы не затрагиваете главнейшего вопроса, материального статуса учителя, он не должен беспокоиться о хлебе насущном каждый день, он должен получать не меньше высококвалифицированного менеджера, вопросы качества отпадут, считает наш слушатель Алексей.
М. КОМЛЕВА – Кто против?
С. ВОЛКОВ – Понимаете, когда дойдет до правительства, они будут с гордым видом решать, прибавить пенсионерам 100 руб. или, президент сказал, 200 руб. Я это не понимаю, плюс 100, плюс 1000.
К. ЛАРИНА – Сергей, минуточку, у вас двое детей.
С. ВОЛКОВ – У меня двое детей.
К. ЛАРИНА – Как вы выкручиваетесь?
С. ВОЛКОВ – Как я выкручиваюсь, я работаю еще, кроме школы. Я должен зарабатывать.
К. ЛАРИНА – Вы работаете учителем же?
С. ВОЛКОВ – Нет, я работаю не учителем, во-первых, я работаю редактором газеты профессиональной, концерн «1 сентября», т.е. это связано тоже с педагогикой, мы как раз распространяем опыт преподавания литературы и русского языка в регионы. Затем мне приходится заниматься репетиторством, и я хочу по поводу репетиторства сказать следующие вещи, что не так давно я был в Высшей школе экономики на презентации результатов глобального мониторинга, куда уходят деньги в образовании. И их там очень экономисты здорово поделили, белые, серые, черные, белые потоки, еще какие-то. Репетиторство отнесено к серым и черным потокам. Почему, потому что эти деньги, полученные человеком за то, что он репетирует, не идут в систему образования, в ее развитие. Но я хочу спросить, если я позанимался с каким-нибудь учеником, у которого есть эта потребность, получил для себя эти деньги и могу остаться в школе, потому что я на эти деньги себе куплю еду, не знаю, книги, своих детей обую, одену, я что, не сохраняю свою часть системы? С другой стороны, деньги, отпущенные внутри системы по-белому, они всегда доходят туда, куда нужно, в таком количестве, в каком нужно? Если я в вузе продаю место, это да. А если, массовая школа, понимаете, я когда в класс вхожу, у меня 25 человек, я понимаю, что ситуация напоминает такую, вы врач, вы запустили в палату, где лежит 25 больных разными болезнями, один с переломом, другой – шизик, у третьего живот болит, вам скажут – делайте одинаковые сейчас всем пассы и они все будут выздоравливать. Но не получается, дальше они все выйдут, один побежит – еще можно мне отдельно ногу помассировать, а другому клизму вставить, понимаете как?
И. САВЧУК – Отличная аналогия.
С. ВОЛКОВ – Мне нужно это, и чего глаза закрывать, учителя этим живут сейчас массово.
М. КОМЛЕВА – Да.
И. САВЧУК – Даешь зеленый свет репетиторству, это хорошо и правильно. И индивидуальному подходу в частных школах.
К. ЛАРИНА – Вот видите, Сергея прорвало все-таки под конец программы.
С. ВОЛКОВ – А дальше просто это же незаконные деньги.
К. ЛАРИНА – Подождите.
М. КОМЛЕВА – Нет, это незаконные деньги, это вообще приведет, действительно, к краху, тут кто-то уйдет в репетиторство совсем, кто-то пойдет в частную школу.
С. ВОЛКОВ – У вас учителя занимаются репетиторством, честно?
М. КОМЛЕВА – Нет, они не занимаются.
И. САВЧУК – А сколько у вас получают учителя, в среднем? Или заслуженные?
М. КОМЛЕВА – В пределах 20, 18, сейчас хорошо отрегулировала Москва, но у нас учителя со стажем большим.
С. ВОЛКОВ – Пожалуйста, не говорите сейчас цифры 18-20, потому что все сделают вывод, что московские учителя получают 18-20 тыс., давайте сразу скажем.
М. КОМЛЕВА – Нет, это за счет дикой перегрузки, конечно.
С. ВОЛКОВ – Что студент, пришедший после вуза или с маленьким стажем будет 10-12 тыс. получать.
М. КОМЛЕВА – Совершенно правильно.
С. ВОЛКОВ – 10-12 тыс.
М. КОМЛЕВА – Да. Но разве можно всех равнять? Заслуженный, со стажем, с высшей категорией и с громадной нагрузкой, да, но это опять в ущерб всему, и здоровью, и свободному времени, чтобы поразмыслить, и чтобы почитать и сходить.
К. ЛАРИНА – Давайте, уже резюмируя наш разговор, поскольку время уже истекло практически, что должно государство, Мария Андреевна?
М. КОМЛЕВА – Государство должно заботиться о школах, изменить свое отношение, я где-то прочитала…
К. ЛАРИНА – Заботиться в смысле материально?
М. КОМЛЕВА – Конечно. И не надо ломать голову, тереть лоб, как повысить статус учителя, он лежит прямо, так сказать, виден всем, в чем этот статус, понимаете, срочно менять отношение к этим проблемам. Сейчас есть, смотрите, этот закон об образовании, который в августе принят, действительно, в режиме абсолютной секретности, мы все в отпусках, родителей нет никого, обсудили, приняли, передали все в регионы, мы знаем, как регионы, я понимаю регионы. Сейчас их передадут на местный бюджет, а у нас масса областей, которые не являются донорами. Они ждут, когда к ним придет государственная сумма.
И. САВЧУК – Государство должно дать денег?
М. КОМЛЕВА – Трансферты придут, и они выдадут деньги бюджетникам. Что будет с этими регионами? Школы будут закрываться.
К. ЛАРИНА – Мария Андреевна, все, мы завершили, я думаю, что про закон об образовании тоже надо отдельную программу делать, пока не поздно.
М. КОМЛЕВА – Абсолютно.
К. ЛАРИНА – Еще раз представим участников сегодняшнего разговора, Мария Комлева, директор школы-лаборатории номер 199, Сергей Волков, учитель московской школы номер 57, и Ольга Ласточкина, учитель школы «Перспектива». Вели программу Илья Савчук и Ксения Ларина. Спасибо.
И. САВЧУК – Всем пока.