Современные системы телекоммуникаций для российской армии и промышленности - Игорь Бакланов - Арсенал - 2015-05-18
18.05.2015
Современные системы телекоммуникаций для российской армии и промышленности - Игорь Бакланов - Арсенал - 2015-05-18
Скачать
А.Нарышкин
―
Добрый вечер, программа «Арсенал», сегодня ее ведут Анатолий Ермолин, Александр Куренной и Алексей Нарышкин, наш сегодняшний гость - Игорь Бакланов, директор по развитию компании «Метротек». Говорим о современных системах телекоммуникаций для российской армии и промышленности, - замечательная тема.
А.Куренной
―
Начнем с того, что очертим круг того, чем занимается ваша компания. Вы наследник какого советского предприятия, или были созданы с нуля?
И.Бакланов
―
Мы не являемся никаким наследником, потому что действительно создавали все с нуля, и может быть, это действительно хорошо, потому что если бы мы были наследниками, наверное, было бы хуже. Здесь нужно учитывать специфику современных телекоммуникаций, современного производства. Существуем мы на рынке 17 лет, и прошли очень длинный путь от простого дистрибьютора импортного оборудования до полноценного производителя современной электроники, причем, действительно серьезной электроники,/ конкурентоспособной с ведущими мировыми аналогами.
А.Куренной
―
Это как раз то, что нам часто ставят в вину как стране - что у нас этот сегмент не развит, что мы ничего своего такого не производим, а если производим, то крайне отсталое – помните шутку, что наши микросхемы самые большие микросхемы в мире?
А.Нарышкин
―
Смешная шутка.
А.Куренной
―
Есть такая.
И.Бакланов
―
Конечно, негативное отношение к возможностям российского производства сохраняется не только снаружи, но и внутри. Мы, кстати, вышли на мировой рынок, у нас есть опыт поставки, мы системно сотрудничаем с канадцами и поставляем на ведущие мировые рынки измерительные приборы, то есть. Это самый высокий «хай-тек», который только возможен. Почему мы продаем эти приборы под канадскими брендами – потому что все попытки выйти с российским брендом наталкиваются на Западе на гомерический хохот.
А.Нарышкин
―
Российские названия смешны?
И.Бакланов
―
Не названия смешны, а сама идея российской электроники вызывает такую оторопь. Единственные, кто нас понимают – итальянцы. У них под Миланом тоже есть кластер, который производит электронику.
А.Нарышкин
―
Просто у них плохое чувство юмора.
И.Бакланов
―
Нет, они говорят, что когда вы выходите с итальянской электроникой на мировой рынок, это тоже вызывает хохот, - это как финский кофе.
А.Нарышкин
―
Знаменитый.
И.Бакланов
―
То есть, Италия – это оливки, тосканское вино, сыр, на худой конец, Версаче. Но электроника? Точно такое же отношение приблизительно к российской электронике, хотя мы договорились с канадской компанией «Эксфо», она берет наши приборы на «ОМ», - это когда мы честно ставим их логотип, а они честно пишут «мейд ин Раша», - прибор полностью создается в России, производится в России, преодолевая некоторые трудности с Таможенным комитетом, мы это дело экспортируем. И с этими приборами мы побеждали под канадскими флагами даже на рынках Китая.
А.Нарышкин
―
Здорово.
И.Бакланов
―
Здорово. Это доказывает полностью конкурентоспособность и возможность создавать в России конкурентоспособную электронику. И для этого не нужно чего-то экстраординарного. Мы показали, что долгий и упорный труд может привести к таким результатам.
А.Нарышкин
―
Перейдем к конкретным продуктам – для военщины вы что производите? Как получилось, что вы поставляете что-то для Минобороны?
И.Бакланов
―
Мы поставляем для нужд телекоммуникации, поскольку они являются сейчас ключевым элементом современных военных действий. И в этом случае и для Минобороны мы тоже поставляем. Но, вообще говоря, мы не ориентировались только на Минобороны. Изначально у нас была задача, что мы работаем на телекоммуникационном рыке – мы занимались измерительной техникой, потому что без измерений, как говорил Менделеев, создатель российской метрологии, - а он говорил, что все наука и техника начинается с измерений. Поэтому мы начали то же самое – реконструкцию с измерений, начали производить измерительные приборы для телекоммуникаций. Потом начали производить оборудование для телекоммуникаций. Поскольку для того, чтобы произвести прибор нужно значить гораздо больше, чтобы произвести оборудование, то и оборудование у нас стало получаться довольно замечательным. На данный момент мы работаем с 24-слойными печатными платами, собираем 100-гегагерцовые коммутаторы.
А.Нарышкин
―
Это круто?
И.Бакланов
―
100 гигабит это трафик нескольких московских районов на один интерфейс. Мы это дело коммутируем в режиме онлайн и можем даже менять какие-то вещи. То есть, силовики используют наше оборудование для подсистем «Сорм», это система оперативно-розыскных мероприятий, когда вскрывается трафик, смотрятся там какие-то вещи.
А.Нарышкин
―
То есть, ваш заказчик не только Минобороны, но и ФСБ, МВД.
И.Бакланов
―
Все силовики. Просто возможность обрабатывать большое количество информации на процессоре оказывается очень эффективной. Для этой цели в большинстве случаев используются компьютеры, серверы, а это не профильно и требуются очень большие мощности. Условно говоря, целая стойка серверов может быть заменена отдельным устройством. Если вы обрабатываете \это все на уровне процессора. Почему это важно и такие возможности дает современная жизнь? Потому что отрасль коммуникаций, инфо-коммуникаций, находится в состоянии третьей научно-технической революции. Наверное, вы все застали вторую научно-техническую революцию. Первая научно-техническая революция, с которой мы столкнулись в середине 90-х – это цифровизация систем связи, когда вместо аналоговых систем связи пришил цифровые. Телефон остался прежним, как был крутильным, так и остался. Ну, появились кнопочные. Но при этом внутри Телекома все поменялось.Потом пришла вторая научно-техническая революция, то есть, первая революция не вышла за границы телекома. Вторая привела к глобальному изменению показателей мировой цивилизации - это мобильные сети. 12 лет назад издавались еще журналы, где было сказано, что пейджинг это наше все, сотовой сети в России не будет.
А.Куренной
―
Красивый был пейджер.
И.Бакланов
―
Сотовые сети изменили ландшафт телекоммуникаций изнутри и снаружи. Это то, что уже выплеснулись за границы телекома. Сейчас идет третья научно-техническая революция- это тотальная интернетизация общества. Иногда эта идея называется глобальное информационное общество. Для меня, как специалиста-системщика, это тотальная интернетизация общества.
А.Куренной
―
Проводная или беспроводная?
И.Бакланов
―
А это уже не имеет значения, потому что есть идея конвергенции, которая объединяет это все. Допустим, зачем для мобильного устройства предполагается 50 мегабит в секунду? Любой высокой четкости сигнал это 8 Мбит, а здесь 50. То есть, предполагается, что появятся такие сервисы, которые будут востребованы. 50 Мбит в секунду на человека это 6 телевизоров можно подключить на этот канал. Предполагается, что в будущем это будет востребовано. Получается, что вот эта третья научно-техническая революция претендует на очень высокую глобальность, претендует на изменение фактического ландшафта всей мировой цивилизации.
А.Ермолин
―
Это уже социальные последствия.
И.Бакланов
―
Социальные последствия там очень серьезные, потому что в отличие от предыдущих научно-технических революций, эта научно-техническая революция претендует на глобальную перекройку всего, что мы знаем – это другая концепция науки, образования, здравоохранения, управления, и так далее. Даже «твиттерная» революция, которую мы сейчас наблюдаем в странах Африки, и сетевые войны, которые мы сейчас наблюдаем, это всего лишь последствия третьей научно-технической революции.
А.Нарышкин
―
Если заглянуть в будущее – расскажите про четвертую?
И.Бакланов
―
Что самое интересное - четвертой не видится. Есть такое ощущение - был у нас такой системщик, Игорь Масленников, к сожалению, он рано от нас ушел, у него рак был. Как-то раз в Киеве на конференции он рассказывал об интерактивном телевидении, которое к нам до сих пор еще не пришло.
А.Нарышкин
―
Это не то, что сейчас называется Смарт-ТВ?
И.Бакланов
―
Это первые робкие шаги. Тогда мы на конференции это обсуждали, это было лет 5 назад. И он сказал – по твоему мнению, какой уровень проникновения этой революции? И мы с ним сошлись тогда во мнении, что мы делаем только самые первые шаги. То есть, почему не видно четвертой научно-технической революции? Потому что третья еще не началась, делает только первые шаги.
А.Ермолин
―
А зачем это надо?
И.Бакланов
―
Тогда я расскажу о нашем производстве, сделав сначала несколько выводов, что дает научно-техническая революция, помимо того, что дает новые возможности? Самый главный момент заключается в том, что обороноспособность и конкурентоспособность экономики напрямую будет зависеть от участия в той или иной степени в этой революции. Расскажу, что такое инновационное производство, которым мы сейчас занимаемся. Коллектив - 40 человек, который выпускает 12 изделий.
А.Нарышкин
―
Это много или мало?
И.Бакланов
―
Найдите какой-нибудь оборонный завод, который делает 20-30 изделий при штате в несколько тысяч человек. Думаю, у вас возникнут сложности. Как все это делается? У нас на 40 человек в офисе один паяльник.
А.Нарышкин
―
Кризис?
И.Бакланов
―
мы находимся в области постмодернистской экономики, а это абсолютно виртуальная экономика. Как это выглядит? Когда мне принесли первые изделия, которые мы делали, это была принципиальная электрическая схема, 15 страниц формата А3, - это только принципиальная электрическая схема. Когда я это увидел, я произнес фразу из Арта Бухвальда, как американский турист, глядя на статую богини Ники, сказал: «Держу пари, эта шутка никогда не полетит». То есть, были большие сомнения, что это устройство вообще будет работать.А мне сказали: нет, мы месяц тестировали его на компьютере, потенциалы сходятся. То есть, все это делается в виде файла, над ним работают 5-6 человек одновременно и формируют эту многослойную печатную плату. Одновременно с этим, когда все это принимается, технолог заказывает сразу на барабанах компоненты. Другой технолог смотрит, как эти компоненты будут расположены на плате и где лазерным лучом просверлить дырки в корпусе. Потому что там точность должна быть до микрона. Программисты делают имитаторы и на них пишется сразу программное обеспечение, через 6 месяцев все это вместе приходит: плата отдельно, компоненты, к этому времени уже написаны софты. Арендуется производственная линия – мы используем сейчас «Абрис», Санкт-Петербург. Они неделю роботы и за неделю собирают нам 500 машин. Полный контроль качества.
Мы недавно закончили полностью производственный цикл одного нашего прибора, за его историю было выпущено 5,5 тысяч приборов. У нас было 27 отказов.
А.Нарышкин
―
Это хорошая статистика?
И.Бакланов
―
Безусловно. Это даже не проценты.
А.Ермолин
―
Вы про измерители говорите?
И.Бакланов
―
Да, про приборы для измерения. Получается какая вещь: этот цикл занимает - от идеи до воплощения - занимает 8-9 месяцев в России. Из-за того, что есть задержки с компонентами, из-за того, что есть накладки в самом производственном цикле. Но это очень большое достижение, потому что это время от идеи до воплощения. Если мы решили, что нам нужен прибор с такими-то функциональностями, то через 9 месяцев мы получаем партию работающую полностью - 100 200, - сколько закажем.Это означает, что можно подписывать хоть сейчас госконтракт на создание любого подобного изделия. При этом, не имея ничего в руках, просто имея этот цикл и понимание, что мы это сделаем. При этом, в ходе всего производства мы не работаем по Единой системе конструкторской документации, которая была разработана в СССР.
А.Нарышкин
―
И что это значит?
И.Бакланов
―
Там сначала нужно разработать НИР, научно-исследовательскую разработку, потом сделать НИОКР, опытно-конструкторскую разработку, потом выпустить опытную партию, потом промышленную партию, и вот изделие готово. Как сейчас устроена жизнь? Допустим, мы выпускаем прибор, в котором 150 компонентов, через 9 месяцев, когда он выпущен, половина из этих компонентов уже не присутствуют на рынке. Это означает, что второй партии не будет – мы уже 5 лет находимся в области одноразовых разработок. И это общие правила работы современной электроники.
А.Нарышкин
―
То есть, постоянно надо совершенствоваться?
И.Бакланов
―
Там не будет совершенствований, потому что другие компоненты, Другие потенциалы, по сути дела, нужно все разрабатывать заново. Отсюда возникает идея инвестиционного производства. То есть, мы вынуждены рисковать и делать определенную партию на склад. Потому что дешевле сделать на склады и потом реализовывать это, нежели заново загружать наших же разработчиков, чтобы они делали вторую партию того же самого изделия, просто переделывая микросхемы.Отсюда возникают инвестиции, виртуальное пространство, потому что все это время, все эти 8 месяцев, люди работают над файлами, а все делают роботы. У нас в офисе стоит робот, который делает опытные партии, если нужно сделать небольшие партии - до 100 изделий мы делаем у нас в офисе.
А.Ермолин
―
Микросхемы итоговый продукт?
И.Бакланов
―
Нет, все сделано полностью. С экраном, интерфейсом, кнопками – со всеми делами. Но все эти промежуточные стадии делают роботы. Поэтому получается постмодернистская экономика, то есть, люди за счет этого, - если у нас производственный цикл 8-9 месяцев, люди могут работать параллельно над несколькими изделиями. И получается, что выхлоп такой структуры, может быть, сопоставим с большими промышленными заводами прошлого советского.
А.Нарышкин
―
перейдем к вопросам слушателей. Таня: «В наших устройствах все элементы наши?»
И.Бакланов
―
Безусловно, нет. Проблемы с компонентной базой, с микроэлектроникой, стоят в полный рост. Потому что долгое время разработка в России, скорее, поддерживается энтузиастами. И получается такая вещь – почему сейчас большие трудности с реанимацией микроэлектроники? Потому что внутреннее потребление микроэлектроники фактически небольшое.
А.Нарышкин
―
никому не нужны, поэтому не производите, грубо говоря?
И.Бакланов
―
Ну, наверное, так.
А.Ермолин
―
То есть, есть западная микроэлектроника?
А.Нарышкин
―
И свои не могут вылезти на этот рынок?
И.Бакланов
―
Я небольшой специалист в микроэлектронике. Мы постоянно смотрим на микроэлектроники, он растет. Если раньше у нас было 80% импорта, сейчас мы довели до 50-60%. Все остальное – отечественное. Если есть отечественные компоненты, они потихонечку в наших изделиях используются.Основной момент заключается в том, что долгое время Россия потребляла готовые изделия. И еще момент - так же, как с автомобильной промышленностью, - можно купить производственную линию и производить здесь по лицензии какое-то оборудование – как делают «Крафт-вей», еще несколько заводов – они делают здесь отверточную сборку. Но при этом дизайн разработан там, значит, компоненты будут импортные. Никто не будет на Западе делать риверс-дизайн на отечественных компонентах. А если здесь только отверточная сборка, значит, ничего не получился. Как сейчас происходит с автомобильной промышленностью? – вроде она как бы есть, но ее как бы и нет.
На Западе сейчас тенденция ухода от электрики внутри двигателя. Сейчас чипы блютуз оказались такими стабильными, что многие отказываются от проводов внутри мотора, переводя все на беспроводную сеть. Возникают вопросы безопасности, уязвимости всего этого. У нас есть лабораторное оборудование, которое можно использовать для целей проверки безопасности и уязвимости. Я месяц проводи исследования по соцсетям, спрашивая – кто-нибудь в России занимается разработкой беспроводных частей для моторов? Ответ был однозначный: никто не занимается вообще разработкой моторов.
А.Куренной
―
Ну, у нас и с такими-то не всегда хорошо.
И.Бакланов
―
ну да, но при этом автомобильная промышленность есть, она выпускает «Мазды», «Фольксвагены». «Мерседесы», но все это разработано не здесь. Соответственно, здесь нет экспертизы. Будущее любой экономики – центры экспертизы. Сейчас об этом много говорят, и это очень важный момент.
А.Куренной
―
У нас один из центров инноваций всегда была военная промышленность.
И.Бакланов
―
Верно.
А.Куренной
―
И там это может быть вполне востребовано. Вы обращаетесь?
И.Бакланов
―
Конечно, обращаемся, общаемся с военными А.КУРЕННОЙ: А с Фондом перспективных исследований?
И.Бакланов
―
Пока нет.
А.Куренной
―
давайте мы вас соединим, может быть, это сыграет решающую роль.
И.Бакланов
―
Мы с радостью встретимся с Фондом перспективных исследований, тем более, есть что показать и о чем поговорить.
А.Нарышкин
―
Таня задает вопрос - чьи у вас микросхемы?
И.Бакланов
―
мы используем технологию микросхем открытого кода, эти микросхемы выпускают две американских компании – Альтеро Эксайленз. Эти микросхемы приняты 8 управлением ФСБ в качестве допустимых для закрытых сегментов, потому что, по сути дела, это конструктор «Лего», в который загружается код. То есть, мы пишем это в элементарных командах.
А.Нарышкин
―
То есть, вы эти кубики у американцев покупаете, а потом делаете любую конфигурацию.
И.Бакланов
―
По сути дела, да. Там нет никаких предустановленных кодов, она пустая.
А.Нарышкин
―
И шпионить не будет.
И.Бакланов
―
Нет.
А.Куренной
―
Мозги ваши, компьютер собирает, комплектующие американские?
И.Бакланов
―
да. Но наш код полностью. Причем, это не просто код, а код, который самого нижнего сегмента, на уровне элементарных команд. Переключение регистров в процессоре – вот так.
А.Нарышкин
―
Сделаем небольшой перерыв и вернемся в студию.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Продолжаем программу. Вам поступает много вопросов, в том числе, специфических.
И.Бакланов
―
У нас, как у любого сообщества, есть специализированная лексика. Но не знаю, будет ли это интересно слушателям.
А.Ермолин
―
Я, как человек без инженерного образования, попытаюсь перевести на привычные понятия. Компьютерная диагностика автомобилей – это ваша сфера применения, вы этим занимаетесь? Практическое применение в вооруженных силах это что? Вы же не сантиметры выпускаете?
И.Бакланов
―
давайте кратко, что такое современный бой, как его описывают в журнале «Популярная механика». Потому что там, как известно, описаны все военные технологии, но зачастую не наши.
А.Ермолин
―
Вот с тактической точки зрения я представляю, что такое современный бой.
И.Бакланов
―
Высокоточное оружие это координация. Мы знакомы с координацией по фильмам о Великой Отечественной войне – например, давайте сверим часы. Наступление в 12.00, сверим часы, чтобы современные системы также работали, необходимо, чтобы была синхронизация по часам в пределах одной микросекунды. Не мили-секунды, а микросекунды. Сейчас существует протокол, который используется специальными серверами точного времени, который позволяет все компьютерные часы синхронизировать до одной микросекунды.
А.Нарышкин
―
У нас в эфирной студии тоже часы, они синхронизированы по всей радиостанции.
И.Бакланов
―
Я эти часы знаю, модель. Но обычно для часов гражданского применения достаточно одной мили-секунды, - логично, одной тысячной секунды вполне достаточно для эфирного времени. Требования для синхронизации микросекунды проистекает обычно из ВПК, потому что только там требуется такая точность. Есть еще индустриальные системы телемеханики, которые тоже требуют микросекундной синхронизации. Сейчас мы сделали сервер размером чуть больше телефона, который обеспечивает микросекундные синхронизации.
А.Ермолин
―
То есть, вы имеете в виду бой, когда противоракета сбивает ракету, когда бой ведется на скоростях 2 километра в секунду, тогда имеет смысл применять такую синхронизацию.
И.Бакланов
―
Да, но чем дальше, тем больше требований синхронизации возникает. То есть, высокоточные пулеметы, сейчас появляются высокоточные ракеты. Все это требует синхронизации, а синхронизация должна как-то передаваться. А значит, у нас возникает полевая компонента телекоммуникационная. Без нее, оказывается, невозможна координация в современном бое. Следовательно, система связи как компонента современных вооруженных сил становится архиважной, без нее вообще не возникает координации. А чтобы эта система связи работала, необходимо, чтобы были какие-то диагностические средства, средства управления и средства обеспечения. Мы сейчас работаем и в первом, и во втором, и в третьем сегменте.Соответственно, это далеко не диагностика мотора автомобиля, хотя там тоже используются цифровые измерительные приборы, но мы занимаемся несколько другим - если мы занимаемся диагностикой, то диагностикой внутреннего распределения трафика внутри телекоммуникационной сети. Это действительно важно.
А.Ермолин
―
То есть, то, что в армии называется боевые системы управления боем, вы занимаетесь сегментом, связанным с синхронизацией таких боевых систем.
И.Бакланов
―
телекоммуникационная система обеспечивает сейчас, в том числе, и синхронизация. То есть, это передача сигналов управления, это передача сигналов связи и передача синхронизации. Вот сейчас она выполняет такие функции. Соответственно, где она там развертывается - в стационарных пунктах, полевых.
А.Ермолин
―
Ваши системы позволяют видеть противника и с высокой точностью реагировать?
И.Бакланов
―
Да, только подчеркну, что все это по материалам «Популярной механики», мы говорим о технологии, которую мы с вами вычитали.
А.Ермолин
―
Мы же не рассказываем, из чего состоит ядерный чемоданчик.
И.Бакланов
―
Я понятия об этом не имею, а даже если бы знал, то не сказал.
А.Ермолин
―
Поэтому я и смеюсь.
А.Нарышкин
―
Михаил спрашивает, бывают ли эталонные измерительные приборы, с которыми вы сверяетесь, и кто их производит.
И.Бакланов
―
Эталоны, безусловно, бывают. Сейчас есть так называемая метрологическая вертикаль. Она означает, что существуют интернациональные эталоны, по ним поверяются национальные эталоны и потом уже спускаются до местных эталонов. У нас есть два института в Москве, которые занимаются обслуживанием этой метрологической вертикали - это институт в Зеленограде, который обеспечивает метрологическую вертикаль по сигналам. Есть НИОФИ, который занимается тем же самым в оптике на проспекте Вернадского. Два института, которые еще в советские времена были созданы для того, чтобы была единая метрологическая вертикаль. Естественно, мы тоже включены в эту систему, и наши приборы проверяются по эталонам, которые, в свою очередь, поверяются эталонами дальше и дальше. Можно проследить всегда эту метрологическую вертикаль.
А.Нарышкин
―
Вопрос от слушателя: «Какие выдвигаются требования к сотрудникам такого высокотехнологичного предприятия, как ваше, и можно ли отнести ваших коллег к креативному классу?»
И.Бакланов
―
Все зависит от того, что понимать под креативным классом. Есть много определений этого. Могу сказать, откуда мы черпаем специалистов – в большинстве случаев это талантливая молодежь.
А.Нарышкин
―
вы говорите, что вашей компании 17 лет – у вас сильно изменился персонал?
И.Бакланов
―
Мы очень сильно выросли.
А.Нарышкин
―
Расширились до 40 человек.
И.Бакланов
―
Но начиналось с трех человек. Руководство осталось тем же, системные архитекторы остались теми же. У нас появилось очень много реально талантливой молодежи. Интересно, что в последнее время количество талантов среди молодежи растет. Кстати, положительный момент для нашей страны, и я считаю, что это важно отметить в прямом эфире – что количество молодых людей, которые сейчас способны программировать современную электронику, растет. Поскольку производственное отделение фирмы у нас находится в Петербурге, то мы в основном берем ребят из института Бонч-Бруевича, либо из ИТОМ. Очень хорошая подготовка кадров, на редкость. И ребята такие, которые не склонны свои знания променять на должность менеджеров в «Техносиле».
А.Ермолин: Итом
―
Институт точной механики и оптики?
И.Бакланов
―
Да.
А.Нарышкин
―
Что вы поставляете за границу?
И.Бакланов
―
Мы продаем туда измерительные приборы.
А.Куренной
―
Только в Канаду в основном?
И.Бакланов
―
ну, это канал сбыта. У нас были прямые контракты с Саудовской Аравией одно время, но это было в 2005 г., довольно давно, а сейчас канал сбыта канадский нас полностью удовлетворяет, потому что здесь есть очень много факторов. Например, гарантийное и послегарантийное обслуживание. Мы в свое время писали в Государственный таможенный комитет, что в России очень сложно реализовать процедуру временного ввоза-вывоза. А если прибор сломался и его нужно починить? Допустим, в Тайване это занимает два часа.
А.Нарышкин
―
А у нас?
И.Бакланов
―
Несколько дней как минимум. И то решается вопрос – облагать или не облагать таможенной пошлиной. Из-за этого обеспечить функции гарантийного и послегарантийного обслуживания электроники оказывается сложно. А на канадской территории у них все налажено. Мы просто высылаем определенный объем, причем, они берут довольно большой объем.
А.Ермолин
―
Какие конкретно приборы вы выпускаете?
И.Бакланов
―
Есть несколько базовых технологий. Сейчас в основе телекоммуникаций лежат пакетные сети ИЗЕРНЕТ. Мы делаем анализаторы ИЗЕРНЕТ со скоростями гигабит-ИЗЕРНЕТ, 10-гигабит-ИЗНЕРНЕТ, сейчас собрали 100-гигабит ИЗЕРНЕТ. У нас есть оптические рефлектометры – это устройства, которые обеспечивают контроль связности волоконно-оптической системы, то есть, там может быть до 40, иногда до ста и более километров, можно с одного конца увидеть любые разрывы, нарушения или неправильную сварку. У нас имеются анализаторы ТЧ, разговорного канала, то есть, можно посмотреть отношение сигнал-шум, и все эти вещи. То есть, если нужно настроить телефонную связь, нужно использовать этот анализатор. Это основные.
А.Ермолин
―
У вас применяются какие-то датчики в ваших системах, или они вам не нужны?
И.Бакланов
―
У нас есть системное подразделение, что такое датчик - это тот же самый измерительный прибор с отвинченным экраном, клавиатурой и аккумулятором. С 2008 г. мы занимаемся производством еще метрологических систем мониторинга, которые ориентированы на аппаратные или программные зонды. Сейчас в России установлены уже 30 тысяч таких зондов, это достаточно большой рынок. 30 тысяч приборов здесь продать практически нереально, потому что найдите 30 тысяч инженеров, способных понять, что там есть.
А.Ермолин
―
А где используются зонды?
И.Бакланов
―
Зонды используются везде в зонах разделения ответственности, допустим, между операторами связи и потребителями связи. Например, какая-то корпорация арендует каналы для обеспечения своих услуг, например, в конференцсвязи. Возникает проблема разделения ответственности – если видеосвязь не работает, что это может быть, помехи в настройке самой видеоконференцсвязи, или это проблемы в канале?, чтобы разделить ответственность, в зоне разделения ответственности, которая называется точкой демаркации, ставится этот зонд, который показывает в обе стороны, клиенту и оператору, что происходит. Очень удобная система.
А.Нарышкин
―
Михаил: «Кому вы платите налоги, России или Канаде и допускаете ли вы теоретическую возможность переезда компании в Канаду?».
И.Бакланов
―
Переезд в Канаду мы не допускаем.
А.Нарышкин
―
Потому что вас не пустят.
И.Бакланов
―
Не в этом дело.
А.Нарышкин
―
Ваша дружба с Минобороны выйдет вам боком.
И.Бакланов
―
Компания наша имеет ориентацию на поддержку – ну, мы действительно настроены на то, чтобы развивать производство здесь, в первую очередь.
А.Нарышкин
―
Потому что здесь вы уникальны, а там нет?
И.Бакланов
―
дело не в этом – где родился, там и пригодился. Есть просто определенный мировоззренческий подход, который мы исповедуем. И в этом плане мы действительно работаем на благо нашей страны.
А.Нарышкин
―
Или вы просто боитесь выйти на большой рынок, где больше конкурентов? Вас, кстати, тут называют монополистами – это справедливо?
И.Бакланов
―
нет. Как раз когда говорят об импортозамещении, я считаю, что главным аргументом в том, что импортозамещение реально возможно, является наличие в России очень большого количества производителей, причем, успешных. Я могу их назвать - есть еще "Элтекс", Т-8, "Марион", "Планар", "Натэкс", "Микран", "Радиоком", "Вилинк".
А.Нарышкин
―
И вы все вместе делаете одно и то же?
И.Бакланов
―
нет, самые разные сегменты. Ну, кто-то где-то пересекается, а кто-то нет. Это только на рынке телекоммуникаций. Потому что отрасль находится в состоянии научно-технической революции, это очень мощный подъем и очень большие перспективы.
А.Нарышкин
―
Слушатели говорят, что вы не переезжаете в Канаду, потому что здесь дешевая рабочая сила.
И.Бакланов
―
ну, я бы не сказала, что дешевая. Мы стремимся к тому, чтобы ребята получали за свой труд хорошие деньги.
А.Нарышкин
―
А какая у вас хорошая зарплата?
И.Бакланов
―
Знаете, это надо в отдел кадров – боюсь путаться. Но мы помогаем и с квартирными вопросами и прочими вещами.
А.Ермолин
―
То есть, плюс соцпакет?
И.Бакланов
―
Когда компания относительно небольшая, это как большая семья, и мы следим за тем, чтобы ребята были довольны. Если в семье сложности, то он и работать нормально не будет. А налоги мы платим в России, мы не резиденты Канады.
А.Ермолин
―
Таня спрашивает, контактируете ли вы с Зеленоградом.
И.Бакланов
―
Безусловно, контактируем, присматриваемся к производственным мощностям. Дружим с ними. Сейчас существует проект по реанимации микроэлектроники, восстановлению базы. Кое-что из компонентов производства Зеленограда мы используем в своих разработках. И одновременно с этим сейчас Зеленоград присматривается к нашему опыту метрологии, потому что микрология в электронике тоже присутствует и очень близка к телекоммуникационной метрологии. То есть, им интересен наш опыт в области метрологии, а нам интересны их производственные мощности.
А.Нарышкин
―
Работаете ли вы с «Ростелекомом» и другими гражданскими компаниями?
И.Бакланов
―
Безусловно, работаем. Это главный наш заказчик. «Ростелеком» это наш любимый заказчик.
А.Куренной
―
«Наше все»?
И.Бакланов
―
Нет, потому что мы успешно работаем и с «Билайном», с МТС, «Мегафоном». Но «Ростелеком», будучи пограничным, между гражданским и силовым сегментом, потому что не секрет, что они очень много делали для силовиков, то для него, конечно, мы делаем больше, потому что там задач больше.
А.Нарышкин
―
А для мобильных операторов что поставляете, что их интересует?
И.Бакланов
―
Сейчас очень серьезный проект – контроль связности опорной сети.
А.Нарышкин
―
Это что?
И.Бакланов
―
базовые станции должны друг с другом соединяться опорной сетью. Ваш трафик приземляется на базовую станцию, чтобы он не остался на базовой станции, а дошел до интернета, нужно, чтобы он ушел через опорную сеть. Возникает задача связности опорных сетей. Сейчас мы создали целую систему контроля связности опорной сети, и собираемся в этом месяце развернуть несколько пилотов для мобильных операторов. Далее, - мобильные операторы занимаются, в том числе, предоставлением услуг и та же самая задача разделения ответственности важна. Например, МТС является нашим заказчиком по развитию этой системы. У них сейчас даже действует неограниченная лицензия на нашу продукцию.А.Нарышкин
―
Хорошо вы устроились - хорошие у вас заказчики.
А.Куренной
―
наверное, потому, что хорошо работают.
И.Бакланов
―
Трудом все достигается.
А.Куренной
―
Ваши разработки решают проблему безопасности наших компьютерных, в том числе, военных сетей, это делает их обособленными, если они написаны на нашем уникальном коде.
И.Бакланов
―
У нас есть такая организация, как ФСБ, которая следит, то есть, сертификация 8 Управления ФСБ показывает возможности использования оборудования в защищенном контуре, или в общем контуре. Там есть несколько градаций, где можно использовать какое оборудование. Безопасность, безусловно, необходимо обеспечивать. Хоть американцы, хоть китайцы, но все равно использование западного оборудования это небезопасное использование, отключить могут и там и там.
А.Ермолин
―
Вы работаете только с открытым контуром?
И.Бакланов
―
И так, и так. Этот код наш, поэтому он может быть открыт соответствующим силовым структурам – мы его пишем сами.
А.Нарышкин
―
Дмитрий спрашивает, работаете ли на космос?
И.Бакланов
―
Пока нет. Мы бы с радостью, мой отец долго работал в корпорации «Энергия», участвовал в создании пяти модулей к станции «Мир», но пока такой задачи нет. Хотелось бы.
А.Нарышкин
―
Есть что предложить?
И.Бакланов
―
Есть, конечно. Есть очень интересные решения, мы сейчас занимаемся в области техногенной безопасности, создали систему, которая обеспечивает контроль температуры, механического напряжения на волокне 40 километров – у ас есть такие вещи. Это совершено без подачи питания можно измерить температуру на 40 километров на каждые 10 сантиметров.
А.Ермолин
―
У вас в основе лежат фундаментальные исследования, или прикладные?
И.Бакланов
―
Это прикладные исследования. Теория измерения показателей применения волокна разработана достаточно детально, включая квантовый эффект, поэтому все хорошо.
А.Нарышкин
―
Спасибо вам большое.
И.Бакланов
―
Искреннее спасибо за внимания.
А.Нарышкин
―
И благодарю слушателей за интересные вопросы. До свидания.