Победная история российской военной техники - Вадим Задорожный, Борис Осетинский - Арсенал - 2015-02-23
А.Нарышкин
―
Добрый вечер, программа «Арсенал», сегодня ее ведут Анатолий Ермолин, Александр Куренной и Алексей Нарышкин, наш гость сегодня Вадим Задорожный, основатель, создатель Музея военной техники и руководитель проекта «Крылатая память Победы» Борис Осетинский.Сегодня необычная для нашей программы тема – «Победная история российской военной техники».
А.Куренной
―
Вадим не первый раз в нашей программе.
В.Задорожный
―
Я думал, что это был «Военный совет».
А.Куренной
―
Нет, это был «Арсенал». У нас юбилейный год, 70-й, Победы. И в первую голову спрошу как раз об этом – будет ли ваш музей принимать участие в мероприятиях, этому посвященных. Уже сейчас в регионах идут акции, посвященные этому, готовите ли вы что-то?
В.Задорожный
―
Вообще наш музей заточен для того, чтобы готовить разного рода мероприятия, связанные с памятью, чествованием, связанные вообще к возвращению тем добрых и мужских событиям прошлого времени, той великой войны, которая была в СССР, и в этом году мы планируем несколько серьезных мероприятий. Первое – если Господь даст и все чиновничьи истории срастутся в единое целое, мы сейчас готовы участвовать в параде 9 мая, как определенное подразделение с тем блоком, который сегодня пока еще не воссоздан на нашей территории. То есть, существуют танки, которые есть, как «34», Су-100 и Су-152, а есть та техника, которой сегодня не существует в России. И эту технику мы восстановили. У нас очень много экспонатов, которые сегодня являются единственными.
А.Нарышкин
―
И эти экспонаты у вас в музее?
В.Задорожный
―
Конечно, и они ходовые. Но полнота парада – это полнота. Мы хотим представить то, что есть и то, что было, и мы это делаем. Поэтому думаю, что мы пойдем со своей техникой, танками, своими системами, артиллерийскими, бронетанковыми, танковыми системами. Может быть, нам позволят еще полетать где-то рядом.
А.Нарышкин
―
И все это вы хотите провернуть 9 мая.
В.Задорожный
―
«Провернуть" это неправильное слово. Мы хотели иметь честь участвовать в Параде 9 мая и дополнить историческую составляющую парада той техникой, которую мы имели возможность восстановить и поставить на ход.
А.Нарышкин
―
Это будет ваш первый подобный опыт?
В.Задорожный
―
Нет, четыре года мы делаем парад 7 ноября, в основном, наша техника, 90% техники, которая 7 ноября выходит на Красную площадь, это техника нашего музея.
А.Нарышкин
―
Но 9 мая вы еще не были.
В.Задорожный
―
К сожалению, еще не были, но надеюсь, первый раз пойдем.
А.Куренной
―
Что за образцы техники, которые в единственном экземпляре?
В.Задорожный
―
У нас есть ранние танки Т-38, Т-38, Т-60, Т-70, Т-86, - то есть, те экспонаты, которые не сохранились в ходовом состоянии. Они есть на Кубинке, это один-два экземпляра, но это музейная техника. У нас все, что стоит в музее, все движется.
Б.Осетинский
―
Надо добавить, - собственно, эта техника и защитила Москву 1941 года, ее следует показать непременно в этом параде. Потому что парад, состоящий из современной техники, современных ракет показывает мощь государства сегодня, а выиграли войну другой техникой. Поэтому все, что есть в музее, если это показать в движении, показать на Красной площади 9 мая, это было бы просто замечательно.
А.Ермолин
―
Сколько единиц вы можете вывести?
В.Задорожный
―
Думаю, что мы поставим порядка 40-45 единиц техники, может быть даже больше, если будем говорить о мотоциклах того времени – больше 50 единиц техники можем поставить на парад.
А.Ермолин
―
А механиков-водителей где берете?
Б.Осетинский
―
У нас очередь.
В.Задорожный
―
Водителей у нас много, вплоть до бывших советских окраин, реставраторы. Могу сказать, что у нас реставраторы узбеки и таджики, как ни странно, очень одаренные люди.
А.Нарышкин
―
Сами реставрируют, а потом садятся в кабину?
В.Задорожный
―
Они работают в музее очень много лет. Это действительно люди, которые с утра до вечера, у них руки как у вьетнамцев заточены – они делают так все красиво, так правильно, они это любят, а в конце садятся и ездят. Но это достойно и правильно.
Б.Осетинский
―
Надо добавить, что и механики и водители это люди, которые мечтали бы проехать на этих танках, машинах и мотоциклах по Красной площади. И у нас действительно очередь людей, которые могут и желают участвовать в параде на этой технике.Если говорить про авиационную составляющую, то мы говорим о самолетах, которые защитили также Москву. У нас порядка 11 самолетов, которые летают, - восстановлены, подняты из болот и озер, и летают.
А.Нарышкин: 11
―
это же мало.
Б.Осетинский
―
Всего в стране одиннадцать.
А.Нарышкин
―
Как Музей военной техники связан с проектом «Крылатой памяти Победы»?
Б.Осетинский
―
Музей один из основоположников проекта, мы давно совместно работаем. Проект – это создание национальной коллекции летающих самолетов периода Второй мировой войны.
В.Задорожный
―
Проще говоря, Музей техники – это Музей техники.
А.Нарышкин
―
У Музея есть помещение. А у проекта?
В.Задорожный
―
Аэродромы.
Б.Осетинский
―
Наши самолеты летают, имеют летную годность.
В.Задорожный
―
Борис ищет, находит, реставрирует. Я размещаю заказы. Мы реставрируем самолеты в Новосибирске, самолеты, которые начинают летать. Борис занимается этим уже более 20 лет. Самолеты, которые реставрирует Борис, попадают потом в музей. Но музей это не просто площадка музея техники. У нас есть аэродром 1939 года, который находится в Медыни Калужской области. На этой территории мы создаем, как бы реанимируем пространство 39-41 гг., вообще пространство довоенное, военное, где мы хотим отработать мир того времени. То есть, как машина времени. Возвращаясь на эту территорию, вы увидите стоящие самолеты, летающие самолеты, вот эти 11 машин летают. Из 11 машин - четыре - первой мировой войны, трипланы и бипланы. Здесь и штурмовики, и истребители, в реставрации находится еще ряд машин. В частности, самолет ИЛ-2, Ту-2, - это очень тяжелые многолетние проекты, но они заканчиваются тем, что самолеты летят. В стране нет больше самолетов.
А.Ермолин
―
Какой допуск у летчика должен быть, чтобы сесть на Ил, «Летающую крепость»?
Б.Осетинский
―
Это больше «летающий танк», чем крепость. Летчик-испытатель в первую очередь. Потому что самолет после реставрации облетывается летчиками-испытателями.
А.Ермолин
―
А где вы их берете? Обращаетесь к военным?
Б.Осетинский
―
Нет, никаких военных.
А.Нарышкин
―
Боитесь военных?
Б.Осетинский
―
На этих самолетах должны летать люди, которые могут летать. Потому что это особые самолеты – это хвостовое колесо, это совершенно другие самолеты, и люди, которые их облетывают, на протяжении последних 20 лет они этим занимаются. Больше того, - действительно у нас сейчас дефицит летчиков. Потому что нужно выпустить летчика именно на этой машине, у нас три биплана, причем скоростные, это истребители, лучшие истребители начала 40-х гг., конца 30-х, - эти самолеты участвовали в войне в Испании, и Финской кампании и Халхин-Гол, и Маньчжурия и начало войны. То есть, это и 15-БИС, и «Чайка», И-16.
А.Ермолин
―
«Ишаки» летают?
Б.Осетинский
―
Конечно. Два МИГ-3 на крыле и самолеты, прежде чем подняться в воздух, проходят летные испытания летчиками-испытателями, а потом получают сертификат летной годности гражданской авиации, так называемой Авиации общего назначения, АОН. Причем, это единичные экземпляры воздушного судна. И с этим сертификатом мы можем летать как обычное воздушное судно, используя аэродромы гражданской авиации.
А.Ермолин
―
Трудно техосмотр проходить?
Б.Осетинский
―
Да. Раз в год мы проходим продление летной годности, и когда мы готовились на 65-летие Победы летать над Москвой, причем мы серьезно готовились, на уровне решения министра обороны было закуплено топливо, работала штурманская группа, так как самолеты имеют разную скорость, разные группы должны были встретиться в точке над Красной площадью не более с 5-6 секундами разницы, поэтому это была серьезная работа, штурманская. Но, к сожалению, не получилось, и в середине апреля нам сказали, - нет, спасибо.
В.Задорожный
―
Скажи по поводу столетия авиации – мы 37 машин готовили, исторических машин.
Б.Осетинский
―
В 2012 году праздновали столетие ВВС России. И всю историческую часть празднования проводили мы, - летали наши самолеты, мы пригласили наших друзей коллег из Великобритании.
А.Нарышкин
―
Они сами летели?
Б.Осетинский
―
Все прилетели сами. «Каталина» прилетела из Лондона. Участвовали Австрия, Великобритания. Швеция и Франция и Германия – пять страну чествовали в праздновании. Причем, прилетели те самолеты, которые поступали к нам по Ленд-лизу и наши машины. Самолетов противника у нас не было.
А.Нарышкин
―
Максим спрашивает: «Удалось ли отреставрировать единственный Як-1»? В чем его прелесть?
Б.Осетинский
―
Прелесть в том, что Як-1, Як3, Як-7, Як-9 составляли большую часть истребительской авиации того времени.
А.Нарышкин
―
Мы говорим про Вторую мировую?
Б.Осетинский
―
Да.
В.Задорожный
―
Первый ЯК появился в 1027 году.
Б.Осетинский
―
По окончанию войны, к сожалению, не осталось в летном состоянии ни одной машины, те Як-3, которые подарили летчикам из «Нормандии Неман», улетели во Францию, там они стоят.
В.Задорожный
―
После войны было разрешено летчикам из «Нормандии Неман» забрать самолеты, на которых они летали, и они их увезли во Францию.
А.Ермолин
―
И только они и сохранились?
Б.Осетинский
―
Нет, КБ Яковлева сохранило самолеты. Як-11 стоит в Саратове, в музее.
А.Нарышкин
―
То есть, Як-1 в России не один?
Б.Осетинский
―
Он есть в статическом состоянии в Саратове, в музее.
А.Нарышкин
―
А летающий?
Б.Осетинский
―
В 2012 г. Мы поднимали самолет ИЛ-2, мы его очень долго искали, и в этом же озере мы нашли самолет Як-1, было поднято два самолета.
А.Ермолин
―
Где?
Б.Осетинский
―
Мурманская область, озеро Кривое. Это в двух шагах от Сафонова, аэродрома, где раньше стояли войска. Як-1 был поднят в 2012 г. И ИЛ-2 находится сейчас в реставрации, а Як-1 мы отреставрировали до статического состояния, он сейчас в Музее техники в экспозиции.
В.Задорожный
―
Мы оставили на самолете все, что было. Мы, как только его подняли, тихонечко соединили, собрали, отмыли, отжали. Тот герой, которого мы подняли, остался таким, каким он есть. Каких-то кусков недостает, что-то прогнило.
Б.Осетинский
―
Надо пояснить - Як-1 это машина, которая имеет деревянное крыло и перкалевую обшивку, то есть, есть металлическая ферма, которая прогнила. И то дерево, которое подняли, пока мы везли его из Мурманска в Москву. Рассохлось и распалось на составляющие.
В.Задорожный
―
Мы сушили полтора года дерево.
А.Нарышкин
―
Обязательно надо было сушить, нельзя было купить фанеры, а потом бы покрасили, и был бы аутентичный.
В.Задорожный
―
Мы не красили. Мы полностью собрали крыло, силовую часть. Крыло собрано, Но специально не покрыли его перкалью, специально оставили скелет, чтобы видно было, из чего был собран самолет. Рядом стоит Як-9, настоящий самолет Клещева, героя Советского Союза. И он выглядит как самолет. А Як-1 выглядит как скелет этого самолета, без обшивки. Это показывает, вообще из чего состоял самолет.
В.Задорожный
―
Это баки, обтянутые резиной - 8 баков, в правом крыле 4 бака и в левом. То есть, пробиваясь пулей, осколком, бак начинал течь. Резина стягивала каждый бак, чтобы не вытекало горючее. Конечно, когда смотришь на эту машину, не понимаешь – машина делает более 500 км в час, Як-3, и ощущение нереального - там только бронеспинка сзади, и больше ничего. Толщина металла миллиметр-полтора.
Б.Осетинский
―
Если говорить о капотах, которые прикрывали двигатели. А бронеспинка порядка 8-10 и это единственная защита летчика. Бронестекла у Яка не было, любой выстрел из винтовки мог пробить.Вооружение было хорошее у Яка - 2 пулемета и пушка.
А.Нарышкин
―
Люба: «Можете ли вы взять пассажира - хочется исполнить мечту на Пе-2».
Б.Осетинский
―
Мы мечтаем такой самолет найти. Пе-2 это хорошая машина, но у нас ее нет, даже нет проекта реставрационного. Можно говорить о По-2, это как раз самолет, на котором летали и девушки, в том числе. ПО-2 это У-2, Поликарпов-2, двухместная машина, и второе кресло – штурманское. Это 46-й гвардейский полк, Таманский.
А.Ермолин
―
На котором "товарищ Булочкин" летал.
Б.Осетинский
―
Он летал на По-2, но в 46-м летали только девушки.
А.Нарышкин
―
Как пополняется коллекция музея?
В.Задорожный
―
Последние экспонаты, которые мы сейчас будем реставрировать, находятся в Новосибирске. Это бомбардировщики Ту-2, которые мы покупали в Америке.
Б.Осетинский
―
Покупали в Америке, в Музее «холодной войны».Н.: Почем отдали?
Б.Осетинский
―
Дорого.
В.Задорожный
―
Но красавцы.
Б.Осетинский
―
Мы выбрали лучшие.
В.Задорожный
―
Это легендарная машина.
А.Нарышкин
―
Это не интересно, когда вы просто покупаете. Борис рассказал про самолеты, которые нашли на дне озера.
Б.Осетинский
―
К нам пришел товарищ, Олег Скопинцев, и принес летную книжку своего оцта, где на одной из страничек было написано, что после боя с «Мессершмиттом» и получения повреждения двигателя, самолет сделал вынужденную посадку в ноябре на лед озера Черногубское. Он говорит: ребята, можете найти этот самолет? Отец остался жив, умер в начале 90-х, и очень мечтал этот самолет найти. Говорит, что там у него остался пистолет-ракетница. Два года мы искали этот самолет в озере, безуспешно. И поисковая команда, которая работает с нами «Фронт», - там высокого класса специалисты, и решили, что - ну, два года искали, используя все геофизическое оборудование - и ничего не нашли. Перешли на соседнее озеро, Кривое, и нашли самолет Як-1 и в 150 - другой. Это была большая удача. Причем, и тот и другой – вынужденная посадка. Один садился на лед, а другой на воду. И мы нашли на 9 метрах глубины Ил-2. Причем тут история тоже потрясающая - это 46-штурмовой авиаполк вылетел в ноябре на Луастари, где был немецкий аэродром плюс подлодки, которые торпедировали конвои на территории Норвегии. Они вылетели туда на штурмовку, но их, видно, ждали и встретили очень сильным заградогнем, плюс «Мессершмиттами». И весь штурмовой полк, в сопровождении Яков, которые ушли в воздушный бой, в сторону, оставив Ил-2 на растерзание.Машина, которую вел Валентин Скопинцев, получила повреждения. Ему попал снаряд в броню и пробил таким образом, что не повредил двигатель, а разбил только генератор. И самолет остался без электричества – то есть, пушки не стреляли, пулеметы не стреляли, бомбы, которые он не успел скинуть, он отстрелил, а дальше ничего не оставалось делать, как возвращаться на аэродром, потому что воевать он уже не мог.
А.Ермолин
―
А рули высоты, шасси?
Б.Осетинский
―
Это все работало. До момента, пока на него не насел "Мессершмитт-109". Причем, он его обстрелял сверху и сзади, и отбивался от "Мессершмитта" стрелок, который и спас летчика и самолет, он потом был ранен этим "Мессершмиттом". Когда мы разбирали машину, мы увидели, что один из снарядов "Мессершмитта" попал в воздушный баллон, который отвечает за тормозные щитки выпуска шасси. То есть, самолет летел и не стрелял.
В.Задорожный
―
Другой снаряд попал в оружейный ящик, где гильзы были разворочены, но не сработали.
Б.Осетинский
―
И он с полным боекомплектом возвращался домой. Деваться ему было некуда, ноябрь месяц, темно, 4 часа, ион выбрал просто большую белую площадку и садился на лед с РС на брюхо.
В.Задорожный
―
Представляете, возбужденные РС, они могут в любой момент взорваться. То есть, он садится на самом деле на взрыв.
А.Нарышкин
―
Сделаем небольшой перерыв и продолжим программу. Только скажите, где музей.
В.Задорожный
―
Красногорский район, Музей техники, 4-й километр Ильинского шоссе. Усадьба Архангельское рядом.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Продолжаем программу.
А.Ермолин
―
Ольга спрашивает: «Где я могла бы найти информацию о военных годах моего деда, Матвеева Владимира Арсеньевича, летчика-испытателя самолета авиаконструктора Бартини Матвеев установил рекорд скорости полета на дальности 5 тысяч километров в 1939 году». Мы знаем ответ на этот вопрос.
А.Куренной
―
Посмотрите сайт «Подвиг народа.ру», там можно найти наградные документы, по которым можно восстановить хотя бы отчасти боевой путь.
А.Ермолин
―
мы нашли своего деда, там все наградные с описанием, за что, в какой операции участвовал, где был ранен. Замечательный ресурс. Б.ОСЕТИНСКИЙ: Я думаю, она имела в виду не боевой путь, а самолет, который не воевал.
А.Ермолин
―
А что-нибудь осталось от самолета Бартини, это легенда, или действительно были такие замечательные самолеты?
Б.Осетинский
―
Все экранопланы, идеи Бартини просто опережали время.
В.Задорожный
―
Это был великолепный, гениальный конструктор.
Б.Осетинский
―
Он работал в ЦАГИ, и Бартини там работал в это время.
А.Ермолин
―
У него были уникальные формулы, которые только сейчас могут обосновать.
Б.Осетинский
―
К сожалению, так получилось, что человек раньше времени выдавал идеи, которые нельзя было применить.
В.Задорожный
―
Это гений авиации, безусловно.
А.Куренной
―
Когда вы восстанавливаете технику, где вы берете недостающие агрегаты и детали?
Б.Осетинский
―
Хороший вопрос, чертежей того времени тоже нет. Мало того, что были уничтожены все самолеты, но были уничтожены и все чертежи.
А.Нарышкин
―
А кто их уничтожал?
Б.Осетинский
―
Знаете, у нас очень маленькая страна, места мало, и хранить чертежи самолетов, которые не выпускаются нет смысла, это занимает огромные площади. В электронные их никто не переводил, поэтому чертежи Мигов, Лавочкина уничтожались.
А.Ермолин
―
Почему? А как же инженерная культура?
Б.Осетинский
―
Знаете, это вопрос, который до сих пор волнует. Почему до окончания войны у нас оставалось больше 60 тысяч самолетов в боевом строю, причем и наших и те, которые мы получили по Ленд-лизу. Зачем надо было с приходом реактивной эры все уничтожать и не оставить ничего для памяти? Мое мнение, что война была настолько тяжела и в то время считалось, что эту войну будут помнить веками, то есть, настолько она была тяжела, что не надо было сохранять материальные объекты войны. Зачем нужно сохранять самолеты, если итак будут помнить.Но вот прошло 70 лет и не думаю, что встретив на улице мальчишку, мы узнаем, на чем летал его дед, или чтобы он перечислили хоть какое-то количество самолетов, участвующих в войне.
В.Задорожный
―
Причем самое страшное, - мы видим компьютерные самолеты, которые летают в фильмах, а это все неживое – придуманное, рисованное, гудящее, но мы не видим настоящего самолета. А когда над тобой пролетает крылатая машина со звездами и ты видишь настоящий поршневой двигатель, видишь, как он шумит, чувствуешь его, у тебя невольно волосы поднимаются, - ты понимаешь, как это было. Ты вдруг попадаешь в это время и начинаешь чувствовать.Почему мы создаем нашу историю в объектах технической культуры – самолетостроение, танкостроение, - потому что вся эта военная мощь - ее нужно чувствовать. В Музей ходят тысячи детей, спрашивают у родителей, у дедов, у своих близких – идет объяснение, контакт, разговор. Если нет объекта культуры – нет разговора. Уничтожено, не существует, забыто, и мы не можем сказать.
Поэтому мы с Борисом считаем, что наличие объектов живой техники, техники из времени, это не просто удовольствие, это ощущение такой тонкой боли и великой гордости. Ты становишься соучастником, понимаешь, чувствуешь, трогаешь, воспринимаешь, слышишь лязг гусениц, гул самолета и становишься участником всех этих событий. Это дает толчок, и ты начинаешь изучать, становишься сопричастным к этому. А если этого нет – ты не сопричастен. Поэтому сохранение объектов военной исторической культуры, на мой взгляд…
Б.Осетинский
―
Даже не сохранение, а воссоздание.
В.Задорожный
―
Это толчок к тому, чтобы вернуть, гордиться, любить. Мы летали в «Бекфорде» много лет, нас просят летать везде и всюду, а мы хотим летать у себя. Мы хотим, чтобы наши советские, российские - я до сегодняшнего дня считаю, что это великая страна и нельзя никого делить и не отнимать. То есть, все, что было создано нашим великим советским народом, что перешло в наследство великому российскому народу, это все одинаково. И нельзя отбирать ни туда, ни туда. Нужно оставить и дать возможность. Можно все размыть.
А.Ермолин
―
«Есть ли в вашем музее специализированный отдел по сбору старинных фотографий? Хотел бы поработать в качестве специалиста по комплектации фондов. Имею обширный опыт применительно к истории отечественной авиации, но и не только. Ольге могу прислать интересное фото «Сталь-7» и воевавшего бомбардировщика Ер-2» - Алексей.
В.Задорожный
―
Милости просим.
А.Нарышкин
―
Являетесь ли вы единственным владельцем коллекции Музея?
В.Задорожный
―
да, являюсь единственным владельцем.
А.Нарышкин
―
А сколько это стоит?
В.Задорожный
―
А сколько стоит история?
А.Нарышкин
―
Ну, серьезно. Вы на протяжении десятка лет вкладываетесь во все это.
В.Задорожный
―
Я вкладываю в историю, я сохраняю,
А.Нарышкин
―
Ну, это понятно. А про денежки?З.6 Денежки это как в «Стране дураков» - нужно отмывать, закладывать, потом считать. Мы немножко другого порядка, мы другие люди, это другое. Поэтому вопрос я считаю некорректный и ненужный.
А.Нарышкин
―
Будем считать, что ваша коллекция бесценна.
В.Задорожный
―
Это коллекция страны, коллекция ветеранов, детей. Здесь совершенно другое ощущение.
Б.Осетинский
―
Это национальная коллекция.
В.Задорожный
―
Сегодня, при закрытии Политехнического музея, при том, что происходит в нашей стране, любые площадки обозначаются программами – мы будем делать это, делать это, - все расписывается. А настоящий музей, помимо Кубинки, конечно, - это исторический музей бронетанковых войск, лучший в своем роде, думаю, это лучший мировой музей, а наш - это первый музей в старен, который может показать танковую историю, автомобильную, историю техники мотоциклов, авиации, стрелкового оружия.
А.Ермолин
―
Но на самом деле действительно, если артефакты просто стоят, это неинтересно. Какие у вас есть специальные мероприятия, как вы оживляете экспозицию?
В.Задорожный
―
В нашем музее вся техника рабочая, музей живой техники. Все экспонаты, которые находятся в нашем музее, двигаются.
А.Ермолин
―
В Вашингтоне известный музей истории США – там в разрезе дом, в котором жили поколения американцев, и ты видишь всю эпоху. Вы используете что-то подобное? Вы же не часто оживляете свою технику?
В.Задорожный
―
Эта техника как картины – их нельзя часто пользовать, потому что техника имеет свой срок службы – это металл, двигатели.
Б.Осетинский
―
В музее стоят несколько двигателей, и к каждому двигателю, поднятому из болота, есть история, описанная в фотографиях и в тексте. Например, двигатель самолета Р-5, который погиб в 42 году и который поднят, - есть вся история, чтобы оживить любой из предметов в музее, существует ряд научных подходов. Во-первых, воссоздание истории предмета и подача. Всем этим занимаются научные сотрудники музея. Надо сказать, что у Вадима в коллекции гораздо больше коллекция, чем те площади, которые он имеет. Если представить всю коллекцию, собранную Вадимом, начиная от фотографий, приемников, фотоаппаратов выставить, то нужно по площади еще четыре таких музея. Конечно, сложно всю коллекцию, которая есть обработать и подать в том виде, в котором она должна быть подана - площадей не хватает, конечно.
А.Ермолин
―
Государство помогает?
В.Задорожный
―
Слава богу, не мешает. Нам помогает Рогозин, министр обороны, - с уважением относятся к тому, что мы делаем. Большая им хвала и большое спасибо. Нам помогает КБ Яковлева, Димченко, глава КБ. Это люди, которые понимают, уважают, ценят и чувствуют, что мы идем по правильному пути.Но мы начали раньше, - я бы так сказал. Борис начал реставрировать самолеты в 90-е гг., я стал заниматься этим в конце 90-хз, собиранием коллекции машин, мотоциклов, бронетехники, стал реставрировать первые самолеты. И, на мой взгляд, это пример, как это было до революции, в старом нашем добром российском государстве. Подобные поступки должны быть системными. Если ты живешь в своей стране, по-настоящему ее любишь, то не слова, не говорильня нужна, что за тобой осталось, как ты прожил, что ты сделал? Вот эти поступки имеют законченный полный смысл – не разговор, а дело. Учитель не тот, кто учит, а у кого учатся. Я учусь у истории, у страны, у ветеранов, у людей, которые эту страну с болью создали и оставили нам великое наследство. Поэтому надо его сохранять, показывать, и все это должно двигаться, работать, давать эмоции для молодого поколения, чтобы у нас не было потерянной молодежи. Мы должны сегодня дать возможность помнить, чувствовать, видеть и быть сопричастным к великой истории нашей страны.
А.Ермолин
―
«Вы говорите о Кубинке – там станко-маус с мышонком – будет восстановление?»
В.Задорожный
―
Это государственный музей, поэтому больше вопросов туда.
А.Ермолин
―
А у вас нет такого мышонка?
В.Задорожный
―
Он вообще единственный в мире остался.
А.Нарышкин
―
«У меня выходной день и маленькая дочка – как можно провести в вашем музее время, что вы можете предложить, чем я могу заинтересовать своего ербенка?2
В.Задорожный
―
Музей это место, в который вы придете один раз, другой, третий и четвертый. На самом деле это удивительное и неожиданное место, в котором тебе хорошо. Музей находится на 4 километре Ильинского шоссе, рядом возле усадьбы-музея Архангельское, - в интернете можно посмотреть, он так и называется «Музей военной техники Вадима Задорожного», любая информация в интернете доступна и понятна.
А.Нарышкин
―
Начнем сначала – приехали, припарковались.
В.Задорожный
―
И сразу увидите коллекцию машин – машина Сталина, машина Берии, три этажа. Закрытая площадь музея - 12,5 тысяч метров. Территория музейного комплекса - 5 гектаров. На этой территории, помимо уникальной коллекции машин советского автопрома, находятся редчайшие машины европейских производителей - «Хорьх», «Ауди», «ДКВ», «Врандлеры», великолепная коллекция «Ауди», коллекция «Альфа-Ромео». Машины Советский Союз получал по реституции. Самая большая коллекция исторических уникальных машин попала после войны в Россию - каждый привозил соответственно чину. Эти машины здесь потихонечку умирали, маялись, попадали в гаражи, были никому не нужны, и лучшие машины, самые редкие, остались в СССР.Так получилось, что в 90-е гг. их стали вывозить. Я начинал коллекционировать в то время, когда эти машины еще здесь находились. Вытаскивал из самых непонятных мест, закрытых гаражей, которые заросли землей и двери не открывались. Мне удалось собрать, думаю, уникальную коллекцию редчайших машин Третьего Рейха и машин немецкого, итальянского, английского, французского автопрома. Приезжайте, вы все увидите. Машины Советского союза.
На трех этажах музея три экспозиции. 1-й этаж – машины СССР. Здесь броневик Сталина, Берии, машина Хрущева, единственная машина, на которой ездил Гагарин, машина "Чайка"-кабриолет, на которой в прошлом году ездила Валентина Терешкова, мы отдавали на ее юбилей, машина Хоннекера.
А.Нарышкин
―
А у вас можно арендовать машины?
В.Задорожный
―
Нет, нельзя. Мы можем дать машину для съемок?
А.Нарышкин
―
На свадьбу?
В.Задорожный
―
Ну, Господь с вами. Вы можете взять картину из Третьяковки или в Эрмитаже на свадьбу? Нет, это чисто музейная экспозиция, где вещи сохраняются, а не продаются и не даются в аренду.
А.Нарышкин
―
А второй этаж?
В.Задорожный
―
Этаж граждан СССР. Там находятся машины Ельцина, Брежнева, «Скорпионы» мотоциклы, которые охраняли, мотоциклы спецохраны и сопровождения кортежей правительственных. 3-й этаж - это Европа, это такой блеск, машины с красивыми формами, красивая подача. Есть экземпляры, которые были выполнены по заказу, их шили кузовные ателье. То есть, удивительно – как шили одежду, так шили и машины. Вы приходили в кузовное ателье, хотели машину под себя и для вас машину шили – рисовали по размеру, форме, цвету. Для вас эта машина на основном шасси делалась именно под вас. Кузовное ателье было очень модным в 30-е годы, они выполняли машины в одном экземпляре. Такие машины у меня тоже естьЕсть машина Гитлера, броневик, Б-770, кабриолет, которую в свое время Гитлер подарил диктатору Хорватии Павеличу за фашистский мятеж в Югославии. Потом эта машина перешла после 45-го года Броз-Тито, который подарил ее Сталину, а Сталин считал непатриотичным ездить на машине Гитлера, он подарил ее первому секретарю Узбекистана, и в 90-е гг. я эту машину нашел в Узбекистане, сейчас ее реставрирую.
И знаете, это эпоха соединения – можно поставить машину Сталина, с одной стороны и машину Гитлера. Это как бы такой технический толчок: соединение двух технических составляющих, с одной стороны, Третьего рейха, с другой стороны, СССР.
А.Куренной
―
Слышал легенду, что в Москве был «Хорьх» Геринга – не слышали?
В.Задорожный
―
В Москве было очень много машин, которые принадлежали первым лицам Третьего Рейха. Эта машина уехала в 90-е гг. в Америку, она продается, но это очень дорогая машина.
А.Нарышкин
―
Помимо экспонатов что еще есть в виде развлечения у вас в музее, извините за такое слово, - можно купить маленькие модельки?
В.Задорожный
―
Все можно купить. Маленькие модельки, танки, самолеты, брелочки. На улице у нас великолепная Полевая кухня. Можно выйти на улицу, прогуляться – там колонна танков, колонна зенитных, ракетных установок.
А.Нарышкин
―
Стоят, не едут?
В.Задорожный
―
Стоят. Если нужно, мы заведем. И рядом настоящая Полевая кухня, где настоящие старые тарелки, вкуснейшая каша, сладкий чай.
А.Нарышкин
―
А какое меню?
В.Задорожный
―
очень простое. Гречневая каша, чай с сахаром.
А.Нарышкин
―
Сосиска?
А.Ермолин
―
Какая сосиска?
В.Задорожный
―
Как было в армии, так мы и подаем, по-другому не делаем. Но очень вкусно. Дети приходят туда и пропадают – с одной машины лезут на другую, потом едят кашу, потом снова лезут, потом приходят домой, включают компьютер, открывают книги и попадают. Они мечтают, увлекаются, начинают понимать. Я это сколько раз наблюдал. Сегодня дети иногда больше знают, чем их родители. И это очень хорошо.
Б.Осетинский
―
Существует и ресторан, и можно покататься на машинах, броневиках по территории.
А.Нарышкин
―
Хочу показаться в танке.
В.Задорожный
―
Ну, на празднике покатаетесь.
А.Нарышкин
―
А пострелять?
В.Задорожный
―
ну, это не у нас.
А.Нарышкин
―
Но вы доводили вашу технику до такого состояния, чтобы она не только каталась, но и стреляла?
В.Задорожный
―
Это невозможно. У нас нет такого права, и мы не будем его добиваться.
А.Нарышкин
―
Жаль.
В.Задорожный
―
Да нет, слава Богу.
А.Нарышкин
―
Очень было интересно. И напоследок еще раз адрес.
В.Задорожный
―
Музей техники, 4-й километр Ильинского шоссе.
А.Нарышкин
―
Адрес очень просто найти в интернете - «Музей техники Вадима Задорожного», основателя и создателя Музея. Спасибо вам огромное.
В.Задорожный
―
Всех с праздником.