Перспективы российской космонавтики - Юрий Бахвалов - Арсенал - 2014-11-24
А.Нарышкин
―
Добрый вечер всем, кто нас слушает, в эфире программа «Арсенал», ведущие в студии Александр Куренной, Анатолий Ермолин и Алексей Нарышкин. Говорим сегодня о перспективах российской космонавтики, наш гость - Юрий Бахвалов, зам.гендиректора Центра Хруничева и генеральный конструктор КБ «Салют».
А.Куренной
―
Что такое Центр Хруничева, мы себе более или менее представляем. А что такое КБ «Салют», чем оно занимается?
Ю.Бахвалов
―
Тогда несколько истории. КБ было создано в 1951 г. как авиационное КБ, 9 лет мы существовали и создавали авиационную технику под руководством генерального конструктора Мясищева. За это время было создано три крупных самолета - М-3, стратегический бомбардировщик, самолет-заправщик М-4 и первый в мире сверхзвуковой стратегический бомбардировщик М-50. То есть, достаточно эффективно работало КБ в эти годы.В дальнейшем КБ было передано генеральному конструктору Чаломею, и мы начали разрабатывать ракетную технику, в первую очередь это, конечно, ракетоносители УР-100, баллистическая ракета, которая долгое время была основой ядерного щита России. Это ракета УР-500, или ракетоноситель Протон-К, которая летает до сих пор в определенных модификациях. В 70-е гг. мы начали осваивать уже создание космических аппаратов. Нами был разработан так называемый транспортный корабль снабжения, который обеспечивал возможность обитания космонавтов в космическом пространстве. Это крупный габаритный космический корабль, 20-тогнный, на базе этого корабля в дальнейшем были построены все модули нашей станции «Мир».
Строительство Международной космической станции, собственно, началось с аналога такого корабля. .был построен корабль, который назывался ФГБ «Заря», он был сделан по заказу американской стороны, и стал первой единицей, которая была выведена в космос, и на базе которой построена в дальнейшем МКС. А мы продолжаем до сих пор управлять этим космическим кораблем.
А в 90-е гг. наше КБ было присоединено к заводу им. Хруничева, и дальше началась уже наша совместная жизнь в рамках Центра им.Хруничева.
Сейчас мы движемся к тому, чтобы осуществить первый запуск тяжелой «Ангары-А5»
А.Нарышкин
―
Наша тема - перспективы российской космонавтики. А мне, начиная с сегодняшнего дня кажется, что перспективы не такие уж радужные. Ваш коллега, Андрей Калиновский, и.о. гендиректора Хруничева сказал, что у предприятия нет денег даже на производство ракет. Как такое могло получиться?
Ю.Бахвалов
―
Я, честно говоря, занимаюсь технической стороной вопроса, поэтому обсуждать финансовые проблемы было бы некорректно, наверное. Это может сказать гендиректор, что он и сказал, собственно, в интервью. Действительно, ситуация очень сложная. Но мы надеемся на лучшее и считаем, что есть пути выхода из сегодняшнего кризиса.
А.Нарышкин
―
Все-таки насчет финансов – помимо того, что у вас есть долги перед поставщиками, есть долги перед сотрудниками предприятия, у вас работают более 5 тысяч.
Ю.Бахвалов
―
Нет, сегодня у нас работает 42 тысячи человек во всех филиалах. Никаких долгов перед сотрудниками нет, зарплата всегда платилась вовремя, и никаких задержек никогда не было.
А.Нарышкин
―
Еще вопрос про зарплату – я видел сообщение, что после аварии «Протона» в мае якобы многим сократили зарплату – такая была санкция для персонала за оплошность. Так ли это?
Ю.Бахвалов
―
Нет, такого никогда не было, такой практики никогда не было. И по той аварии такого не было.
А.Куренной
―
Вы сказали, что надеетесь на лучшее, что позволяет надеяться на лучшее? Коммерческие проекты?
Ю.Бахвалов
―
Коммерческое использование «Протона», с нашей точки зрения, основное наше достижение за последние 20 лет. Потому что когда страна развалилась и космическая отрасль, как и все остальные отрасли, находилась в тяжелом состоянии – с точки зрения финансирования. Начало коммерческой эксплуатации «Протона» позволило продолжать финансирован6ие не только наших предприятий, но и предприятий отрасли. И, в общем-то, во многом наша отрасль выжила благодаря вот этой деятельности.Мы очень много сделали для того, чтобы расширить свое присутствие на коммерческом рынке. Было проведена очень глубокая модернизация «Протона», создан так называемый «Протон-М» - это модификация, которая позволяет использовать цифровые технологии в первую очередь. Далее были проведены несколько этапов модернизации, которые позволили эффективно увеличить характеристики «Протона». В конечном э итоге это дало нам возможность завоевать практически половину коммерческого рынка – в рамках средств выведения.
А.Нарышкин
―
Правильно ли я понимаю, что если сейчас нет денег на строительство ракет, можно ли говорить, что в следующем году не будет построено ним одного «Протона», ни одной «Ангары»?
Ю.Бахвалов
―
На самом деле цикл изготовления такого сложного изделия, как «Протон», это, конечно, несколько лет – условно три года. Поэтому естественно, что то, что должно быть закончено в следующем году, НАХОДИТСЯ В серьезном заделе. Кроме того, предприятие функционирует, люди приходят на работу, получают зарплату. Поэтому работа идет.Да, есть проблема с долгами, но думаю, найдем способ справиться с этой проблемой. Предприятие пока работает ритмично.
А.Нарышкин
―
То есть, в следующем году план выполните?
Ю.Бахвалов
―
Мы планируем, что все будет сделано.
А.Нарышкин
―
Если помните – сколько «Протонов» вы должны выпустить в следующем году?
Ю.Бахвалов
―
Наша цель выйти на производство 12 «Протонов» в год, но это не является самоцелью, - что количество «Протонов» должно соответствовать тем задачам, которые они должны решить. Поэтому пока разговор идет о создании 12 «Протонов», если какие-то задачи отпадут, может быть, будет меньше.. Но оснований для этого пока нет.
А.Ермолин
―
Сколько уже было запусков «Протона»?
Ю.Бахвалов
―
Ближайший запуск «Протона» - 28 ноября, это будет 400-й пуск, если считать все модификации.
А.Ермолин
―
Почти все наши гости признаются, что на самом деле никакого особого рынка нет, это квази-рынок, который формирует само государство. Какие задачи перед вами ставит государство?
Ю.Бахвалов
―
Государство работает в двух направлениях, - во-первых, это оборонный комплекс, необходимо выведение определенных видов космических аппаратов, они нужны в любом виде. И здесь никаких вопросов с точки зрения обеспечения пусков у нас нет.Второе направление – решение федеральных задач, где нужно обеспечивать весь спектр полезных нагрузок, это и спутники ДСЗ, связи, навигации, в том числе, научная составляющая – это запуск научных космических аппаратов на отлетные траектории, к другим планетам.
А.Ермолин
―
Когда государство формулирует заказ, оно думает о финансировании - то есть то, о чем вы говорите, это программа обеспеченная? Вы уж извините, что мы про все про финансы.
Ю.Бахвалов
―
По крайней мере, мне неизвестно проблем с государственным финансированием изготовления средств выведения - в частности, «Протонов», разгонных блоков.
А.Ермолин
―
На чем вы концентрируетесь в производственной деятельности?
Ю.Бахвалов: Кб
―
разработчик космической техники. Поэтому мы работаем по созданию новых видов техники, прием во всех направлениях. Это и ракетоносители, разгонные блоки, космические аппараты – мы стараемся охватить все сектора развития космической техники.
А.Куренной
―
Как история с «Ангарой»?
Ю.Бахвалов
―
Про нее много уже сказано. Можно добавить, что сейчас мы движемся к тому, чтобы осуществить первый запуск тяжелой «Ангары-А5», сейчас в стадии завершения комплексные испытания на стартовом комплексе, и в ближайшее время начнется подготовка носителя для запуска. Мы планируем, что мы сможем уложиться в те директивные сроки, которые нам были определены.
А.Нарышкин
―
25 декабря?
Ю.Бахвалов
―
Предварительная дата. Конечно, дата будет определена госкомиссией, когда мы будем готовы, но мы работаем исходя из этого прогнозного срока.
А.Нарышкин
―
А «Ангара» уже в Плесецке?
Ю.Бахвалов
―
да, мы ее уже вывозили на стартовый комплекс, проводили с ней испытания, сейчас она вернулась на технический комплекс, будут с ней проводиться дополнительные работы. После этого, когда она будет готова, ее вывезут на стартовый комплекс для проведения пуска.
А.Нарышкин
―
Вернемся к «Протону», - я всегда накануне запуска какой-то ракеты, спрашиваю – полетит она? Ваши ожидания, все ли будет хорошо?
Ю.Бахвалов
―
Мы не работаем на то, чтобы было плохо. Стараемся, чтобы все было хорошо, выполняем все необходимые условия для того, чтобы подготовить ракету должным образом.
А.Нарышкин
―
Есть какие-то замечания?
Учитывая, что полет не менее 3 суток, задача становится достаточно серьезной
Ю.Бахвалов
―
на сегодня подготовка проходит без замечаний и мы не видим никаких вопросов, которые могли бы, так или иначе, помешать. Кроме погодных условий. Как вы знаете, есть погодные улсовия, при которых огарничены пускип, поэтому их приходится переносить. Но андеемся, что нам погода будет благовалить.
А.Куренной
―
У вас две точки произоводства - Москва и Омск. А где собирают «Ангару»?
Ю.Бахвалов
―
На самом деле у нас несколько заводов, есть еще заводы в Воронеже, есть завод в Усть-Катаве, есть в Коврове. У нас достаточно большое количсепство производств. В частнсоти, есть завод в Омске, большой, и крупный, который в свое время производил ракетоноситель «Космос», участвовал в производстве компонентов по созданию ракетного комплеккса «Энеригя». На сегодня он ориентируется нашим руководством на то, чтобы в полном объеме производить серийное производство универсальных ракетных модулей для «Ангары».
А.Нарышкин
―
Чем объясняется сборка «Ангары» в Омпске?
А.Куренной
―
ЛОгимстикой, ближе к «Восточной»?
Ю.Бахвалов
―
В основнмо задача лежит в другой плоскости. Дело в том, что сама по себе «Ангара» была спроектирвоана по модульному принципу и одна из задач, которая решалась – организовать достаточно крупное, серийное производство. Понятно, что в одну ракетоноситель, «Ангару-5», входит пять таких модулей. Если нужно сделать 10 ракет – это уже 50 модулей. Это уже досатточно хорошее производство, на котором можно организовать ритмичную работу и обеспечить достаточно высокое качество продукции.Поэтому естественно, что при организации производства нужно было смотерть с точки зрения орагинзации правильно построенного серийного проихводства. А это требовало модернизации производстдвенных мощносетй. Производить модернизацию в Москве было бы не совсем корректно, - понятно, почему, - вообще существование крупных производств на территории Москвы, по большмоу счету, нонсенс – они должны быть вывденеы с территоирй крупных мегаполисов.
Поэтому была сделана ориентирвока на то, чтобы орагинзовывать новое ссерийное производство на предприятиях Омска – вот в чем была задача.
А.Нарышкин
―
Есть планы по выведению центра Хруничева за пределы Москвы? В прошлой передаче Игорь Буренков говорил, чтол часть территорий будут продавать. А чтобы насовсем убрать в регионы?
Ю.Бахвалов
―
Таких разговорво не былоы – по крайней мере, я их не слышал. Разговор идет только об оптимизации использования территории в Москве. Есть большое количсенство производств, которые можно было бы вывести за территорию, или организовать в наших филиалах. Поэтому, оптимизировав использование этой территории, можно часть высвоодить и использовать по другому назначению. А ликвидация или вынос предприятия из Москвы - таких планов я не знаю.
А.Ермолин
―
Дмитирй Мезенцев спрашивает, как санкии отразились на вашем сотрудничестве с другими странами - не в финансовом плане, а втехнологическом. Вы абсолютно самодостаточны?
Ю.Бахвалов
―
Ну, нельзя сказать, что мы работаем только на элементной и сырьевой базе России. Естественно, что мы использовали, в том числе, и прокупку материалов и комплектующих за рубежом, в основном эта работа началась, когда был октрытый рынок, в 90-е гг. Но говорить о том, что мы являемся зависимыми от этого рынка, нет смысла. Потому что, в принципе, мы понимаем, как мы можем создать необходимые элементы нашей техники на отечетсвенной сырьевой базе, и таких примеров у нас очень много. Поэтому мы сейчас эту работу проводим, она не такая сложная, и так как поставлена такая политическая задача, думаю, за 2-3 года мы сможем полностью избавиться от каких-либо импортных компле5ктующих.
А.Куренной
―
Участвуете ли вы в Лунной программе, программе по освоению Марса?
Ю.Бахвалов
―
Сейчас «Роскосмос» объявил конкурс на разработку тех предложений по созданию средств выведения для доставки нового пилотируемого корабля к Луне. Мы в этот конкурс вошли в кооперации с ЦСКБ «Прогресс», за нами закреплена часть – межорбитальная транспортировка, это доставка пилотируемого аппарата с опорной орбиты Земли, куда ее выводит ракетоноситель, на орбиту луны. Это достаточно сложная задача, мы сейчас готовим техническое предложение по такому объекту, это крупногабаритный объект, порядка 60 тонн массой. Естественно, что диаметры, габариты такого изделия очень большие. Мы планируем использовать кислородно-водородное топливо, это достаточно сложная научная задача, так как долгое время удерживать эти компоненты достаточно сложно в связи с криогенными температурами, в которых они находятся.
Это новый пилотируемый корабль, аппарат 20-тонного класса, в отличие от пилотируемого аппарата «Союз»
Учитывая, что полет не менее 3 суток, задача становится достаточно серьезной. Мы пытаемся ее решить. Для нас это очень интересная задача. Трудно сказать, будет ли все это реализовано, так как такие крупногабаритные средства, конечно, требуют огромных затрат, как создание самих средств, так и создание наземной инфраструктуры. Но если эта задача будет решена, нам будет очень интересно в ней участвовать.
А.Куренной
―
Каковы у вас сроки?
Ю.Бахвалов
―
Предложение должно быть разработано до конца года.
А.Нарышкин
―
Программа будет состоять из двух этапов – сначала на орбиту, потом на Луну?
Ю.Бахвалов
―
Так выводятся все космические аппараты. Вначале нужно попасть на орбиту, быстро вывести с помощью мощных двигателей объект на минимальной высоты орбиту, а потом уже решать задачу перевода объекта с одной орбиты на другую, что тоже энергетически затратно, но это можно решать более растянуто во времени. Поэтому совершенно разные подходы решения задачи.
А.Нарышкин
―
Это будут принципиально новые аппараты, или что-то уже существующее доработано?
Ю.Бахвалов
―
Если говорить о пилотируемом корабле, то это новый пилотируемый корабль, аппарат 20-тонного класса, в отличие от пилотируемого аппарата «Союз», который имеет массу около 7 тонн. Это новый абсолютно объект, создает его РКК «Энергия». Естественно, что отправка пилотируемого корабля на орбиту Луны не является самоцелью, поэтому необходимо создавать и другую инфраструктуру, - лунную орбитальную станцию, посадочные аппараты. Поэтому, когда мы говорим о средствах выведения, то это не только доставка пилотируемого аппарата, но и доставка других объектов, в частности, лунной станции.
А.Куренной
―
Они целиком туда будут поставляться, или по частям?
Ю.Бахвалов
―
Задача, которая сейчас поставлена – мы планируем, что будет доставляться модулями массой около 25 тонн. А сборка уже на орбите Луны.
А.Нарышкин
―
Что с пилотируемой «Ангарой»?
Ю.Бахвалов
―
Когда мы разрабатывали эскизный проект по использованию «Ангары-5» на Восточном, мы рассматривали вариант создания пилотируемого носителя на базе «Ангары-5». Такой проект у нас есть. Однако пока решение о том, что «Ангара-5» будет разрабатываться в пилотируемом варианте, не принято. Поэтому мы ждем этого решения. Если будет положительное решение, то мы займемся этим вопросом. В принципе, эта задача решаемая. Но она завязана на общую концепцию развития пилотируемой космонавтики.То есть, если мы хотим летать, например, к луне и хотим, чтобы межорбитальный буксир летел вместе с космическим аппаратом, то конечно, нужен сверхтяжелый носитель.
А.Нарышкин
―
Сколько стоит бюджетный вариант «Ангары», испытания которого проходило несколько месяцев назад?
Ю.Бахвалов
―
Называть его «бюджетным» нельзя, первые образцы техники очень дорогие. Если взять ракетоноситель «Протон», то его цена была снижена практически в три раза, когда мы перешли к серийному производству. Поэтому цена первого изделия ни о чем не говорит.
А.Нарышкин
―
Хорошо, серийное производство «Ангары» будет дешевле, чем «Протон»?
Ю.Бахвалов
―
«Ангара» по определению не может быть дешевле, чем «Протон», потому что использует более сложные компоненты топлива. В частности, жидкий кислород, который находится в жидком состоянии при криогенных температурах, поэтому естественно, что система его хранения, подачи гораздо более сложные и требуют больших затрат. Но стоимость такого носителя несущественно должна превышать стоимость «Протона», который использует высококипящий компонент топлива.
А.Нарышкин
―
Прервемся на новости и продолжим эфир.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Продолжаем программу.
А.Куренной
―
Ведутся ли на предприятии работы по коммерческим заказам?
Ю.Бахвалов
―
Здесь у нас есть большой опыт таких работ. В первую очередь это наш первый коммерческий заказ – я уже говорил про коммерческое использование «Протона», на самом деле первый коммерческий заказ был другой. Мы начали разработку кислородно-водородной ступени для индийской ракеты ЖСЛВ. Этот контракт был подписан в 1989 г. и мы создали такую ступень, в соответствии с контрактом – если кто-то вспомнит, был даже определенный политический скандал, в котором США выступили как одно из действующих лиц. Пришлось переписать контракт, и тогда мы ушли от передачи конструкторской документации индусам, а нам было заказано 7 таких ступеней. Мы все 7 изготовили, поставили. 6 из них улетели, одна осталась неиспользованной. Правда, сейчас индусы создали свой аналог, но это нисколько не умаляет наших заслуг – нам удалось освоить этот вид техники, впервые мы могли создать верхнюю ступень ракетоносителя на кислородно-водородном топливе. До этого это удалось только американцам, это так называемый блок «Центавр», который был создан в 70-е. Это достаточно хорошее наше достижение.Следующее - ФГБ «Заря», который был сделан для МКС, это тоже был коммерческий заказ, коммерческое использование «Протона», в 2000-е, когда проект «Ангары» не финансировался государством, и мы создавали его практически за собственные деньги, тогда родилась идея использовать полученный задел для реализации некоей коммерческой программы. И тогда у нас южнокорейский Институт космических исследований заказал первую ступень для своего носителя, так называемый носитель КСЛВ, который летал с космодрома Наро, - это южнокорейский остров. У нас был коммерческий контракт, мы делали первую ступень, на базе универсального ракетного модуля, который используется в «Ангаре», кроме того, делали проект по всей наземной инфраструктуре.
Такой космодром был создан, ракетоноситель т трижды слетала. В нашей части все три пуска были успешными. К сожалению, те части, которые делали корейцы, первые два раза функционировали неудачно, но в целом, сточки зрения российского участия, это был абсолютно успешный проект.
Поэтому достаточно большое количество коммерческих проектов, были и более мелкие – мы делали автоматический спускаемый аппарат для японцев, систему управления ракет-носителей для бразильцев. У нас очень большой набор коммерческих контрактов. Сделали два космических аппарата для Казахстана. Первый космический аппарат, к сожалению. Проработал всего два года, а второй работает до сих пор.
Мы рассматриваем вместе с Казахстаном проект, запуск «Ангары» с Байконура. К сожалению, этот проект не пошел дальше выпуска книг технического проекта, Но это не наша вина, это вопрос к Казахстану, который должен был финансировать создание наземного комплекса. На каком-то этапе они отложили решение этой задачи.
А.Ермолин
―
Капитан Колесников, наш постоянный слушатель, помог мне сформулировать вопрос. Может быть, мы хотим сделать что-то еще круче, чем американцы: «Ставится ли в настоящее время задача разработки перспективных технических решений для промышленного освоения поверхности Луны?» - зачем мы хотим пройти тот пусть, который американцы несколько десятилетий назад уже прошли блестяще?
Задача решаемая. Но она завязана на общую концепцию развития пилотируемой космонавтики.
Ю.Бахвалов
―
Что касается использования Луны как объекта для космических исследований, то этими вопросами занимается РАН. Говорить о промышленном освоении, наверное, преждевременно – учитывая очень дорогое решение подобных задач. Не только доставка, но и эксплуатация каких-либо грузов на поверхности Луны - чрезвычайно дорогостоящая задача. Поэтому говорить о промышленном освоении преждевременно. В первую очередь должны быть решены задача, что конкретно нужно производить на луне, если хотим решать эту задачу.
На сегодня ставятся две другие задачи, не промышленности - во-первых, задача расположения научно-исследовательской аппаратуры – либо на поверхности луны, либо в точках либрации, где более эффективно можно наблюдать космическое пространство. Либо, второй вариант – освоение технологий. Наверное, это наиболее серьезный вариант, потому что если мы не начнем летать на Луну, как самый близкий объект к Земле, пока мы не научимся садиться, взлетать, жить на ней, стоить инфраструктуру, говорить о дальних полетах несерьезно. Поэтому, в первую очередь, луна рассматривается как полигон для освоения будущих технологий.
А.Ермолин
―
Как учебный центр?
Ю.Бахвалов
―
Согласен.
А.Ермолин
―
Дмитрий Мезнецев: «Готовится ли ваше КБ к программе Марс-2023?»
Ю.Бахвалов
―
Это разговор идет о пуске в одном направлении? Мы принимаем участие в создании межорбитального буксира с использованием ядерной энергии – нас подключили недавно к этой теме. Это очень интересная тема, потому что до сих пор все средства выведения строились с использованием химических двигателей, то есть, тепловые двигатели, которые используют химическую энергию вещества. Естественно, что запас энергии ядерной существенно больше, поэтому, конечно, эффективность использования дает большие перспективы. Поэтому там, где требуются большие энергетические затраты для межпланетных полетов, поэтому использование ядерной энергии это весьма перспективно.
А.Ермолин
―
И абсолютно дилетантский вопрос - сейчас была совершена посадка на комету, - как она летела 10 лет, с помощью какого двигателя? И как вы оцениваете саму эту техническую операцию?
Ю.Бахвалов
―
Для длительных полетов используется так называемый электрический двигатели, они бывают разных типов, но это двигатели, которые используют электрическую энергию для преобразования ее в механическую. Отталкиваются от вещества, которое отбрасывается от самого объекта. Создается так называемая реактивная тяга – это единственный способ изменить скорость объекта. Поэтому используется электрический двигатель, который с помощью электрической энергии разгоняют рабочее тело до больших скоростей и соответственно, при этом образуется реактивная тяга.Учитывая, что при этом мощности очень маленькие, объекты имеют маленькую массу. Двигатели работают достаточно долго для того, чтобы создать необходимый импульс. Но эта небольшая мощность позволяет использовать доступные источники питания, - ну, для таких траекторий, к кометам, солнечные батареи становятся неэффективными, используются различных видов небольшие ядерные источники, которые позволяют иметь постоянный источник электроэнергии, и дальше, с помощью электрических двигателей они могут работать достаточно долгое время.
А.Куренной
―
Какого рода специалисты рассчитывают траекторию движения на 10 лет вперед? Кто умеет это делать? Чтобы 10 лет лететь и не промазать?
Ю.Бахвалов
―
Существует такая специальность – баллистика. Таких специалистов готовит и МАИ, и Московский университет, МВТУ им.Баумана – многие вузы готовят таких специалистов. Вы поинтересовались, каким образом можно обеспечить полет на такие расстояния – специалист создает математическую модель. Которая обеспечивает прогноз полета аппарата по определенным траекториям. На аппарате существует навигационная система. Которая, ориентируясь по звездам, может определить дополнительную информацию, чтобы скорректировать эту математическую модель. Кроме этого, есть наземные станции слежения, которые тоже определяют, по какой траектории летит аппарат, и могут вносить коррективы в программу полета.Есть несколько способов, каким образом можно, постоянно корректируя полет аппарата, привести его в нужную точку с нужной скоростью. Это задача технически решаемая.
А.Нарышкин
―
Мы про кадры начали разговор. От Бориса: «Насколько охотно идут к вам работать молодые люди, достаточно ли высока их квалификация?»
Ю.Бахвалов
―
Подготовка специалистов для космической отрасли очень трудоемкая задача. Для того, чтобы можно было сказать, что инженер готов к тому, чтобы самостоятельно решать задачи - даже узко частные задачи, - требуется порядка 10 лет. Поэтому люди, которые приходят из институтов, это, конечно, сырной материал, который требует достаточно длительного времени для того, чтобы превратиться в высококлассного специалиста. Задача очень сложная, и это является основной проблемой подготовки и поддержания кадрового состава в космической отрасли.Мы потеряли большое количество классных специалистов в 90-е гг., это большой провал в возрастном интервале тех людей, которые должны бы сейчас прийти на смену старшему поколению, их нет, чтобы подготовить молодого специалиста, требуется порядка 10 лет, - это не решить за год. Поэтому требуется, конечно, госпрограмма привлечения молодежи для работы в космической отрасли. И если такая программа будет, то лет через 10 наверное, мы сможем выйти, по крайней мере, на уровень, который был в СССР,
А.Нарышкин
―
Таня: «Каков процент молодежи сейчас в центре Хруничева?»
Ю.Бахвалов
―
не могу сказать за весь Центр, могу сказать, что в КБ «Салют» из двух с небольшим тысяч человек, а это. В основном, инженеры практически на 100%, порядка 200 человек – люди до 30 лет.
А.Ермолин
―
10%. Комментарий слушателя: «Расскажите о гравитационных маневрах, тогда ведущие совсем обалдеют» - расскажете?
А.Куренной
―
Можно сначала я спрошу? У нас в последние годы в космической отрасли произошел ряд происшествий, связанных с человеческим фактором. Возможно, это по причине недостатка кадров. Можно в принципе избежать ошибок, Вызванных человеческим фактором?
Ю.Бахвалов
―
В первую очередь, снижение качества производства космической техники, - аварии говорят сами за себя, - конечно, качество снизилось, - в основном оно связано с проблемой кадрового состава. Потому что отток специалистов произошел не только в КБ, но и на заводах. Как с этим бороться? – конечно, можно установить многоуровневый контроль, но это не решает полностью проблему. Контроль нужен, но нужно уходить от ручных операций, где высокий процент участия человека.Современные технологии позволяют это сделать, и чем быстрее мы, в том числе, сможем уйти от операций с участием конкретного человека, тем выше будет качество нашей продукции.
А.Куренной
―
А теперь – про гравитационный маневр.
Ю.Бахвалов
―
Это очень просто. Если объект попадает в центральное поле тяготения, то он начинает двигаться, изменяя свою траекторию за счет сил притяжения. Самое сложное в баллистике – изменить направление вектора скорости. Если объект попадает в поле тяготения, скажем. Луны, - он начинает изменять направление вектора скорости. Если объект подвести правильно к такому полю, то можно изменить его именно по той программе, которая была запланирована, и таким образом не потратить никакой энергии на то, чтобы это сделать. Такая задача была решена, кстати, с одной из неудач наших по выведению коммерческого аппарата – это аппарат, который мы недовывели на целевую орбиту. Американские космические аппараты обычно имеют свою маршевую двигательную установку, запас топлива. Для того, чтобы вывести на целевую орбиту, они сделали очень просто – они подняли апогей орбиты до высоты орбиты луны, провели изменения наклонения в поле тяготения Луны и потом опустились уже на геостационарную орбиту. Таким образом им хватило топлива на то, чтобы довести аппарат до целевой орбиты. Вот это положительное решение, которое было реализовано с помощью гравитационного маневра.
А.Ермолин
―
Я вас слушаю и понимаю, что вам госпрограмма нужна по поиску гениальных математиков и физиков. Вам не нужна массовость, а нужны именно такие, золотые.
Ю.Бахвалов
―
Вообще технику создают не гении. Гении генерируют идеи, а технику создают обычные инженеры. Только высококлассные и высококвалифицированные. И нам нужны именно такие.
А.Нарышкин
―
Спасибо. В гостях у нас был Юрий Бахвалов, спасибо вам.
Ю.Бахвалов
―
Спасибо за интересную беседу, интересные вопросы.