Проект «Ясень» и другие перспективные разработки российского подводного кораблестроения - Владимир Дорофеев - Арсенал - 2014-03-03
А.ЕРМОЛИН: Добрый вечер, в эфире программа «Арсенал», ведущие в студии сегодня в ограниченном составе - Александр Куренной и Анатолий Ермолин. Наш гость сегодня Владимир Дорофеев, генеральный директор ОАО Санкт-петербургского Морского бюро машиностроения "Малахит".
В.ДОРОФЕЕВ: Добрый вечер.
А.ЕРМОЛИН: Мы говорим сегодня про перспективные разработки российского подводного кораблестроения, в том числе, про проект «Ясень», и по традиции, Александр задает первые вопросы.
А.КУРЕННОЙ: Сразу определимся, о чем будем сегодня говорить - КБ «Малахит» - что в него входит, предприятия, которые занимаются исключительно подводным флотом, или у вас есть что-то еще?
В.ДОРОФЕЕВ: КБ «Малахит» это не группа предприятий, это одно предприятие, которое располагает одним производственным зданием и небольшим экспериментальным производством. Специализация нашего КБ – проектирование атомных глубоководных станций, дизель-электрических подлодок малого водоизмещение, глубоководных спецсредств и проектирование обитаемых подводных аппаратов.
Плюс мы еще занимаемся гражданской продукцией, она составляет в нашем портфеле заказов не очень большой объем, тем не менее, стоит упомянуть об одном корабле, судне – это так называемая плавучая база комплексного обеспечения бурения, которая была построена по нашему проекту на Тюменском судостроительном заводе и сейчас успешно эксплуатируется при разведочном бурении.
А.КУРЕННОЙ: То есть, основная ваша продукция – под водой. Так что такое проект «Ясень»?
А.ЕРМОЛИН: Посвященные люди нам пишут, что «Ясень» - очень дорогая игрушка, ни одна ракета не найдет цель, останутся в боеготовности без смысла» - такая загадочная мантра.
В.ДОРОФЕЕВ: Наверное, ответ на этот вопрос лежит в плоскости вообще человеческих ощущений. Если я буду утверждать, что вы больны, я вас уверяю, через месяц у вас начнет болеть голова, выпадать волосы, болеть живот. Если мы будем каждый день говорить о том, что у нас плохая промышленность плохие бюро, то так, наверное, оно и будет.
Но на сегодня это абсолютно не соответствует действительности. В частности, готов поговорить об атомной подлодке, атомном крейсере – это проект 885-Северодвинск. Корабль с достаточно непростой судьбой - первый его технический облик был сформирован, страшно сказать, в 1983 году. Корабль строился, с момента его закладки прошло 20 лет и 9 дней.
Для любого непосвященного человека это, конечно, трагические цифры, которые говорят о том, что построен корабль действительно дорогой, никому не нужны. Но это абсолютно нет так.
А почему – не так? Для этого оглянемся назад и посмотрим, почему появился «Ясень», какие он решал задачи, цели, актуальны ли те задачи, для которых он создавался, на сегодняшний момент?
К началу 80-х гг. в проектном бюро «Малахит» был накоплен достаточно серьезный опыт по созданию атомных подлодок многоцелевых. В частности, именно в нашем КБ была разработана первая атомная подлодка 627 проект, нашим бюро был реализован проект самой скоростной подлодки с титановым корпусом, проект 661. Можем мы себе представить корабль, движущийся под водой со скоростью около 80 км в час, - больше, чем разрешено в городе? – это скорость порядка 44,7 узла. Она непревзойдена и наверное, не будет больше превзойдена никем в подводном кораблестроении.
Это атомные подлодки комплексные автоматизированные 705 проекта, которых отличала высокая степень автоматизации, малая численность личного состава и другие, выдающиеся по тем временам характеристики.
И квинтэссенцией развития к началу 80-х стало создание атомной подлодки 971 проекта, который сегодня и составляет основу многоцелевых атомных подлодок, а всего их было построено 15 штук – они строились одновременно на Дальнем Востоке, на Амурском судостроительном заводе и на севере – Севмашпредприятие.
И уже тогда ставилась задача уменьшения разнотипности кораблей, - сохранение типажа, придание кораблям универсальных качеств, что позволило бы одновременно решить несколько задач. Первое – достижение максимального эффекта при одновременном снижении затрачиваемых на это средств – за счет повышения коэффициента серийности, универсальности кораблей, за счет создания модульного принципа комплектации вооружения, которое позволило бы перевооружать корабль в дальнейшем, по мере появления новых образцов оружия.
И кроме этого, атомный подводный крейсер «Ясень» сочетает в себе две функции: первая – традиционная для атомных многоцелевых подлодок - это задачи противолодочной бороны, борьбы с надводными кораблями и судами. И плюс к этому особенность этого проекта заключается в том, что этот корабль вооружен вертикальными пусковыми установками групповыми для запуска крылатых ракет. Причем, крылатых ракет разного назначения - это ракеты как для стрельбы по надводным целям, так и крылатые ракеты большой дальности для стрельбы по береговым целям.
Тем самым впервые атомные многоцелевые подлодки обрели действительно понятие многоцелевое, обретя функцию, которая не была свойственна подводным кораблям – функция стратегического неядерного сдерживания, которая успешно реализована именно в этом корабле.
Что касается замечаний по поводу дороговизны – ну, мне сложно сказать, - что значит, дорого? – смотря, с чем сравнивать. Сточки зрения эффективности использования крылатого оружия можно сказать, что корабль прошел достаточно сложный этап государственных заводских ходовых и государственных испытаний. И в период этих испытаний были успешно проведены стрельбы всеми типами оружия, в том числе, крылатыми ракетами.
А.КУРЕННОЙ: Проект «Ясень» - это большие подлодки. А есть еще малые?
А.ЕРМОЛИН: Многоцелевое предназначение – что имеется в виду, что такое целевая атомная подлодка?
В.ДОРОФЕЕВ: Это лодка, которая в качестве боевых задач решает разные задачи, поэтому говорят «многоцелевая». Это борьба с надводными кораблями – эта задача решается с помощью применения торпедного оружия. На «Ясене» впервые в практике отечественного подводного кораблестроения подторпедные аппараты вынесены из носовой оконечности, размещены под углом к диаметральной плоскости корабля, и за счет этого в носовой оконечности, которая является акустически чистой – впервые в нашей практике, отечественного кораблестроения, - удалось разместить очень серьезный гидроакустический комплекс, который обеспечивает задачу поиска и целеуказания оружию, размещенному на корабле как в глубоком море, - скажем так, акустически чистом, так и в условиях мелководья, условиях использования корабля в ледовых условиях.
Плюс из тех же самых вертикальных пусковых установок успешно можно использовать без переделок корабля крылатые ракеты большой дальности, которые позволяют поражать объекты наземной инфраструктуры на существенных удалениях.
А.КУРЕННОЙ: И этот проект у нас сейчас в строю?
В.ДОРОФЕЕВ: Да. Приемный акт на этот корабль подписан, принято решение о его передаче в опытную эксплуатацию, и в 2011 г. были заключены контракты с «Малахитом» на разработку опытной конструкторской работы – это технический проект и создание опытных образцов комплектующего оборудования для лодки «Ясень» модернизированный - по проекту «Ясень» будет построен всего один корабль - это 160 заказ.
Дальнейшие корабли, серия этих кораблей, будут строиться по измененному проекту – «Ясень" - модернизированный. Контракты были подписаны осенью 2011 г., с «Малахитом» на ОКРовскую часть этого заказа заводом Севмашпредприятие на создание головного корабля, это Казань, и с Объединенной судостроительной корпорацией – на строительство кораблей – определенное количество кораблей в серии.
И сейчас это успешно реализуется, уже было объявлено о закладке в этом году уже третьего корабля – имени у него пока еще нет. У нас на сегодня заложены еще два корабля проекта «Ясень-модернизированный» - подлодка «Казань», «Новосибирск» и еще один корабль будет заложен в этом году.
А.ЕРМОЛИН: Стратегическое неядерное сдерживание - какой смысл вкладывается? Если мы говорим о неядерном сдерживании, речь идет о каком-то сверхмощном оружии, или что? Почему это может быть средством сдерживания?
В.ДОРОФЕЕВ: Обратимся к практике использования атомных подлодок многоцелевых нашими коллегами, оппонентами из США. Всем нам памятна операция «Буря в пустыне», в Ираке, мы помним, что первый удар, который был осуществлен по стратегически важным объектам, был осуществлен с помощью использования крылатых ракет большой дальности, которые запускались с воздушных носителей, плюс пуски этих ракет осуществлялись из акватории морей прилегающих, борта атомных многоцелевых атомных подлодок класса «Лос-Анджелес».
Но должен сказать, почему я считаю, что «Ясень» более перспективный – потому что количество крылатых ракет, которое размещено на «Ясене» существенно превышает количество ракет, которое размещено у наших оппонентов на подлодках - и «Лос-Анджелес» и «Вирджиния».
А.ЕРМОЛИН: Что в «Ясене» вашего и не вашего? Вы разрабатываете корпус, двигатели, а электронику кто-то другой производит?
В.ДОРОФЕЕВ: Я бы сказал так - создание корабля, тем более, головного корабля такого серьезного, как «Ясень» принимали участие в кооперации многие и многие десятки предприятий. По сути, этот корабль создавала вся наша страна и это не будет преувеличением. Потому что комплектующее оборудование – тут география поставщиков разбросана по всей России - от северо-запада и кончая предприятиями дальнего Востока.
Нельзя не отметить такой факт, что проектное бюро участвует в проектировании начиная с самых ранних стадий и заканчивая сдачей корабля и его последующей эксплуатации – в части авторского надзора, вопросов ремонта, модернизации. Очень важный вопрос – концептуальное проектирование. Поясню, в чем дело: наверное, для того, чтобы создать новый корабль, нужны не просто конструкторские таланты – нужны научные таланты. В первую очередь, научные организации Минобороны, промышленности, наши базовые институты, институты, которые занимаются конструкционными материалами, вопросами шумности корабля, вопросами физических полей, оружия.
Это институты Росатома, которые занимаются вопросами разработки энергетических установок, десятки научных организаций, которые вложили свой талант, голову в создание этого корабля.
Роль «Малахита» - объединить все эти усилия вокруг корабля. Понятно, что поневоле каждому отдельному специалисту свойственна специализация, развитие именно своего направления.
А.КУРЕННОЙ: Линейного решения.
В.ДОРОФЕЕВ: Подлодка это вообще плод компромисса. С одной стороны, это высокая энерговооруженность, достаточно большие массы потенциально опасной, сконцентрированной энергии, а с другой стороны, это повышенные стандарты безопасности и требования к живучести, надежности технических средств. Это сложнейшая роль КБ - обеспечить системную интеграцию создания этого корабля.
А.ЕРМОЛИН: Теперь, может быть, о малых подлодках? Что это такое?
А.КУРЕННОЙ: Вообще к другой продукции.
В.ДОРОФЕЕВ: На самом деле я бы сказал, что по классам продукция не делится на малые и большие, а по неким другим признакам. Потому что та же самая малая целевая лодка может быть маленького водоизмещения и большого. Но от этого она не перестает быть атомной многоцелевой подлодкой. Те компетенции, которыми владеет наше бюро, равнозначны и для малого корабля, и для большого.
Что касается кораблей малого водоизмещения, это дизель-электрические подлодки, то визитной карточкой нашего КБ может считаться подлодка «Пиранья» - проекта 865, широкой публике она известна по фильму «Особенности национальной рыбалки», где мы помним, как герои фильма отправились спасать забытые запасы водки в Финляндию.
Это уникальный корабль, который был разработан нашим бюро, по этому проекту были построены два корабля, к сожалению, на сегодня оба эти корабля утилизированы, выведены из состава ВМФ.
Сам по себе корабль очень интересный, именно его и лодки, созданные на базе тех технических принципах, которые были заложены, мы предлагаем в качестве нашего экспортного потенциала, «Малахита», именно с этой целью мы участвуем в различных выставках, предлагаем эти проекты – на базе «Пиранье», и считаем, что подлодки дизель-электрические малого водоизмещения имеют право на жизнь.
Потому что в прибрежных районах они достаточно эффективны, на небольших удалениях от своих баз, на внутренних морях, в районах с небольшими глубинами, сложными гидрологическими условиями. Такие корабли, безусловно, имеют право на жизнь.
А.КУРЕННОЙ: Вызывают они интерес за рубежом?
В.ДОРОФЕЕВ: Вызывают. Нами постоянно осуществляются консультации – в этом году я был в составе делегации Объединенной судостроительной корпорации на выставке в Индии, и проводились консультации с потенциальными заказчиками, которые интересовались, и дальнейшие переговоры если будут, то будут под эгидой Рособоронэкспорта. Интерес к этим средствами за рубежом имеется.
Более того, кроме подлодок «Пиранья» - вообще создавался изначально уникальный корабль, потому что это подлодка небольшого водоизмещения, около 220 тонн, длиной 30 метров, что характерно - эта лодка управляется одним человеком. Если провести аналогию, то по боеготовности №2 все управление лодкой осуществляется одним человеком, как автомобилем. То есть, ты сел и поехал. Энергоустановку заводишь нажатием кнопки и осуществляешь движение дальше.
А.ЕРМОЛИН: Пассажиров много?
В.ДОРОФЕЕВ: Пассажиров было немного, 6 человек. Особенность этого корабля заключается в том, что у него было назначение, в том числе, для проведения спецопераций. Основная задача его была это скрытная доставка и высадка сил спецназначения, которые могли скрытно под водой покинуть борт подлодки, дальше осуществлять дальнейшее движение, куда им положено с помощью спецсредств движения, которые используются и размещались как раз они на борту «Пираньи».
Сейчас мы предлагаем на базе «Пираньи» подлодки как для диверсионных операций, или контр-диверсионных, так и подлодки с достаточно стандартным вооружением, торпедным – с небольшим количеством и небольшого водоизмещения – до 750 тонн.
А.ЕРМОЛИН: Сделаем небольшой перерыв и продолжим наш разговор. Наш гость - Владимир Дорофеев, генеральный директор ОАО Санкт-петербургского Морского бюро машиностроения "Малахит".
НОВОСТИ
А.ЕРМОЛИН: Продолжаем программу. Напоминаю, - у нас в эфире Владимир Дорофеев, генеральный директор ОАО Санкт-петербургского Морского бюро машиностроения "Малахит".
Мне кажется, у вас проскочила фраза про атомные подводные станции. Это что имеется в виду? Это подлодки, или вы говорите о серьезных подводных глубоководных атомных объектах?
В.ДОРОФЕЕВ: Могу сказать одно – я хорошо помню, что говорил – я говорил про специальные глубоководные технические средства. Не развивая эту тему, хочу сказать, что одним из направлений деятельности «Малахита» является проектирование специальных глубоководных технических средств. Эта тема широко не освещается, поэтому я тоже не буду ее освещать. Могу сказать только одно – мне посчастливилось в течение 10 лет быть сначала заместителем главного конструктора, потом заместителем генерального конструктора и участвовать в процессе создания такого глубоководного технического средства, которое было построено на Севмашпредприятии.
Как кораблестроитель, вспоминая эти годы, могу сказать, что они мне дали очень много. Потому что одно дело заниматься чистым искусством – проектированием на бумаге, - и другое дело, и это как раз принцип «Малахита» - активно участвовать непосредственно в строительстве корабля. То есть, у нас все молодые специалисты, а я, как молодой заместитель главного конструктора, тоже был командирован на Севмаш, и в течение 10 лет проводил очень много времени, участвуя в строительстве корабля, а потом его испытаниях с первого дня выхода до глубоководных испытаний корабля.
И для меня, конечно, школа была пройдена очень серьезная, чрезвычайно серьезная. Достаточно сказать, что по результатам испытаний я в числе тех, кто участвовал в них, был награжден «Орденом мужества». Но эту тему мы не будем развивать.
А.ЕРМОЛИН: Спускались на многокилометровые глубины?
В.ДОРОФЕЕВ: Я не комментирую слово «многокилометровые» - я не знаю, но опускался на предельную глубину погружения – ощущение ни с чем несравнимое.
А.КУРЕННОЙ: «Орден мужества» было непросто заработать.
А.ЕРМОЛИН: У нас уже был главный военный акванавт.
В.ДОРОФЕЕВ: Алексей Витальевич?
А.ЕРМОЛИН: И была очень интересная программа про освоение Северного шельфа.
В.ДОРОФЕЕВ: Надо сказать, что эти корабли, при всей степени их закрытости, они, я считаю, обладают очень большим потенциалом с точки зрения использования в двойном назначении. В частности, они участвовали в работе по демаркации границ шельфа, которая была проведена в 2011 г. по демаркации российского шельфа.
Это корабли, которые на самом деле очень инновационные, они технически чрезвычайно сложны. Плюс к этому, помимо тех глубоководных технических средств, о которых я сказал, «Малахит» также разрабатывает обитаемые подводные аппараты, в частности, по нашему проекту на Адмиралтейских верфях были построены два обитаемых подводных аппарата – «Русь» и «Консул».
Эти аппараты были построены и успешно переданы заказчику после проведения глубоководных испытаний, которые являлись венцом всех испытаний, любого подводного корабля и достаточно сказать, что глубина погружения обитаемых подводных аппаратов составляет 6 километров. И этот корабль фактически погрузился - он представляет из себя небольшой аппарат, экипаж из 3 человек, водоизмещением порядка 25-30 тонн.
А.ЕРМОЛИН: Каковы перспективы освоения глубин океана? Если пофантазировать?
В.ДОРОФЕЕВ: Вспомним «Тайну двух океанов» - очень хороший фильм, достаточно интересный с инженерной точки зрения - я не говорю про технические решения, но как идея он достаточно интересен. И еще давайте не забывать о том, что объективно у нас именно мировой океан занимает подавляющую площадь нашей планеты, и сейчас посмотрите, сколько добывается нефти, газа с шельфа. Ну, шельф понятно – небольшие глубины, а что содержат в себе многокилометровые толщи мирового океана?
Как один из возможных вариантов, это ведь и источник энергии. Ведь вспомним о том, что в свое время проводились опытные работы так называемые электростанции, которые используют эффект Пельтье - мы понимаем, что начиная с какой-то глубины температура мирового океана постоянна, составляет 0 – минус 2 градуса на большой глубине, при большом давлении вода при отрицательных температурах не замерзает.
Естественно, что в принципе, только низкий КПД не дает сегодня этой работе развиться. Но в принципе, возможно на том градиенте температур, на этом перепаде, получение электрической энергии – у словно скажем, дармовой. Плюс море культуры – выращивание водорослей, рыбы, фермы, - нам сегодня кажется, что это экзотика, а завтра, может быть, она станет нашей реальностью.
Плюс города плавучие, - у нас уже есть один космодром, мы представляем, что вокруг него будет развиваться структура. Почему нет? давайте пофантазируем. Я считаю, что в мировом океане средоточение многих богатств, и будущее, безусловно, потребует более широкого и глубокого его освоения.
А.ЕРМОЛИН: Если перейти от конкретных моделей прейти к задачам конструирования. Вы ощущали какой-то провал, - уходили кадры, терялись технологии, приходилось работать больше в стол, для души, и на перспективу, которую можно было и не увидеть? Как с конструкторской мыслью обстоят у вас дела?
В.ДОРОФЕЕВ: Тут я бы так сказал - простой пример – мы, как водители, движемся в плотном потоке. Опытный водитель это тот водитель, который не смотрит на капот, а старается заглянуть вперед – посмотреть на машины, которые идут за километр до него, вовремя увидеть. Так же и конструктор. Если конструктор занимается многие годы только разработкой рабочей документации, это все равно, что смотреть себе под ноги.
Поэтому, безусловно, должны быть работы, которые позволяют заглянуть за горизонт, попытаться фантазии превратить в некое конструктивное исполнение, которое может быть построено, эксплуатироваться. Соответствовать нормативной базе.
Я бы сказал, что на сегодня основной проблемой является недостаточный объем перспективных проработок. Многие из них уйдут в отвал и никогда не будут реализованы, но вот проект «Северодвинск», «Ясень», 971-й - они вобрали в себя все то лучшее, что было наработано в результате многих эскизных проектов, технических проектов кораблей, которые может быть, и не были построены, об этих кораблях уже не принято вспоминать – ну, кто сейчас вспомним 693, 975 проекты? Хотя 975-й, который разрабатывался нами, с точки зрения идеологии своего применения достаточно интересный, передовой проект.
Смысл его был, что существует подлодка дальнего гидроакустического дозора, 958 проект, «Афалина», который был кораблем достаточно большого водоизмещения, с мощным гидроакустическим потенциалом, и освещало подводную обстановку на многие километры вокруг себя.
По сути, если мы посмотрим сегодняшнюю идеологию применения робототехники с борта подлодки, то в чем-то она близка к концепции, которая не была реализована в железе, но была серьезно проработана у нас в стране по взаимодействию подлодок, объединению их потенциала и за счет этого достигалась большая боевая эффективность.
Поэтому я считаю, что с точки зрения посмотреть дальше своего капота, этих работ, наверное, сегодня не хватает. Но, как и любой процесс, надо не только работать на корзину, но еще и доводить до реализации.
А.ЕРМОЛИН: А где капот, в каком направлении вы смотрите? Что для вас является ориентиром с точки зрения технической мысли, может быть, идеологии боевого применения? Куда вы движетесь?
В.ДОРОФЕЕВ: На самом деле короткий ответ на этот вопрос невозможен. Как ни странно, одно из направлений дальнейшего развития – время принятия решения. Современный подводный бой, если состоится, будет очень скоротечным – в условиях серьезнейших входящих обстоятельств.
Первое поколение подлодок – это поколение лодок, основной задачей которых было применение ядерной энергетики на их борту. Второе поколение подлодок – это уже корабли, которые применяли серьезное оружие на своем борту. Кстати, «Малахит» является родоначальником подлодок, - ну, не совсем «Малахит», а КБ16, который в 1974 г. соединился с КБ 143 и был организован «Малахит» в том виде, в котором существует до сих пор - она являлась родоначальником применения баллистических ракет на подлодках, дизель-электрических, причем как с наводным – первые пуски, так и с подводным стартом.
Третье поколения это уже подлодки, которые получили новое качество за счет существенного снижения шумности, применения новых комплексов радиоэлектронного вооружения. «Ясень» - это дальнейшее снижение уровня физических полей, универсальность.
А куда развиваться дальше, что впереди? С нашей точки зрения, одним из существенных направлений - вхождение подлодки в единое информационное пространство вооруженных сил. Это достаточно сложная задача, которая связана не только с идеологией все время находиться на связи. Это и применение роботизированных средств, вынесение сенсоров за пределы подлодки, проектирование таких систем боевого управления, которые существенно повышали бы оперативность принятия решений, позволяли бы сформировать то самое единое информационное пространство внутри корабля, а не только вне его.
Могу сказать, что это не только задача далекого будущего, но и задачи, которые уже сегодня наше КБ успешно решает на проектируемых сегодня кораблях.
И, безусловно, одна из основных характеристик подлодок – это ее скрытность. Поэтому, конечно, будут прилагаться существенные усилия по повышению скрытности по физическим полям. Причем, не только традиционной скрытности по акустическому полю, первичному, то есть, это поле, которое мы слышим, но и по вторичному полю, активному, отражению сигналов гидроакустических станций.
А.КУРЕННОЙ: Татьяна спрашивает, насколько успешно мы конкурируем с зарубежными производителями подлодок?
В.ДОРОФЕЕВ: Опять же немножко экскурс в прошлое. В частности, одним из новшеств, внедренных на подлодках третьего поколения, 971 проекта, это были новшества, которые мы сегодня видим, как они реализованы у наших коллег из США при постройке атомных подводных лодок «Вирджиния» - это блочно-модульный способ строительства корабля, который существенно снижает затраты завода, позволяет вести монтажные работы вне пределов корпуса.
Грубо говоря – это некая этажерка, состоящая из палуб, которые вне отсека насыщаются оборудованием, производится монтаж трубопроводов, приборной части, оборудования и потом уже закатывается в мощный корпус. Это та технология, которая была нами успешно применена и сейчас применяется повсеместно.
С точки зрения боевых качеств могу сказать, что с нашей точки зрения, мы сохраняем потенциал примерно одинаковый с нашими коллегами. Это не значит, что мы сохраняем равенство по всем показателям – по каким-то уступаем, может быть, - по уровню физических полей. По каким-то наоборот, превышаем – например, по таким показателям, как ударные возможности корабля. По каким-то - находимся в паритете.
Я считаю, что если оценивать в целом корабль как некий интегральный показатель эффективности, то мы, как минимум, не уступаем.
А.ЕРМОЛИН: Хочу спросить про скрытность. Сегодня, с точки зрения современных технологий, насколько тяжело обнаружить атомную подлодку и уничтожить, если она находится на большой глубине?
В.ДОРОФЕЕВ: Я бы не стал давать численных характеристик – мы говорим сейчас о качественной оценке. Я бы тут отметил один аспект, достаточно важный – обнаружить лодку это не значит ее уничтожить. Мы прекрасно отдаем себе отчет, что факт обнаружения корабля и факт получения данных по целеуказания для поражения корабля это две большие разницы.
Поэтому такие факторы, как устаревание данных по целеуказания, доведение их до нашего противника, вероятность классификации корабля, выдачи точного целеуказания – такое достаточно серьезный проблемный вопрос. Подчеркну, что факт обнаружения корабля в каком-то районе это вовсе не факт получения данных целеуказания по применению по нему оружия.
Ну и единство и борьба противоречий - что сильнее – броня или снаряд? Мы знаем, что в какие-то исторические периоды времени броня опережала снаряд, потом снаряд догонял. Подводное кораблестроение в этом аспекте не исключение.
А.КУРЕННОЙ: Ведется работа над созданием управляемых на расстоянии, беспилотных подлодок?
В.ДОРОФЕЕВ: Что значит – ведется? Она велась в течение многих лет. Посмотрим – недавно на Ю-Тьюбе прошла информация по поводу того, что в районе Саратова или Ульяновская был засечен беспилотный летательный аппарат производства еще СССР – ТУ-141. Как вы думаете, если мы развивали тематику применения роботизированных средств в воздухе, естественно, такая тематика всегда существовала и в подводной среде.
Наверное, тут более целесообразно говорить о масштабах применения и формах ведения боевых действий с применением роботизированных средств. Одно дело применять их с борта тральщиков для разведки, с точки зрения поиска мин на грунте и совсем другое – применять роботизированные средства с борта движущейся подлодки, которая предназначена для гидроакустической разведки. Это уже очень серьезный вопрос.
А.ЕРМОЛИН: Таня разворачивает нас в сторону безопасности и комфорта - насколько ваши изделия гарантируют некую безопасность? И что сточки зрения спасательных работ под водой?
В.ДОРОФЕЕВ: Подчеркну, что подводные аппараты для проведения спасательных работ у нас были всегда. Разработкой этих аппаратов занималось другое КБ, «Лазурит», в Нижнем Новгороде. У вас в гостях был Бузаков, Адмиралтейские верфи, на стапелях которого строится спасательное судно «Игорь Белоусов», поэтому нельзя сказать и неправильно говорить о том, что спасательным средствам не уделяется внимание.
Вопрос, насколько эффективно работает система, потому что никакая боевая подлодка не будет успешно выполнят свои задачи без береговой инфраструктуры, без систем подготовки личного состава, без вспомогательного или боевого флота, который обеспечивает развертывание, выход из базы, без авиации. Это в равной степени касается и спасательных средств – это серьезная комплексная проблема. \
Что касается безопасности – смотря что мы вкладываем в это понятие. Если с точки зрения безопасносит таких аспектов, как живучесть, ядерная безопасность, экологическая, то могу сказать, что в последние годы у нас существенно ужесточены госстандарты, по которым ведется создание соответствующих систем, и мы на сегодня им полностью соответствуем.
А.ЕРМОЛИН: Вспоминаются последние трагедии, даже такие глупые, когда включается система пожаротушения и люди гибнут. Есть защита от дураки, чтобы нельзя было просто так включить какую-то систему?
В.ДОРОФЕЕВ: Вопрос о происшествии, трагедии, которая имела место на подлодке, которая была спроектирована как раз нашим КБ, когда на Дальнем Востоке погиб 21 человек, - мне не хотелось бы сейчас комментировать эту ситуацию. Работала серьезная госкомиссия по расследованию причин происшествия, и ответ на вопросы, которые вы поставили по данному конкретному случаю надо искать в материалах комиссии и в тех судебных процессах, которые проходили. Я бы не хотел как директор «Малахита» высказываться по этому вопросу.
А.КУРЕННОЙ: Татьяна очередной толковый вопрос задает – какой объем импортного оборудования используется при строительстве подлодок, и вообще есть ли у нас там импортные комплектующие?
В.ДОРОФЕЕВ: В свое время, в частности, одной из задач при проектировании «Ясеня-модернизирвоанного» было снижение импортозависимости. Приведу пример - он реализован на 160 заказе - его строила вся страна, весь СССР. Комплектующее оборудование было разбросано по всей стране.
Приведу пример – рулевые машины, без которых корабль не может управлять своими рулями. В свое время производство рулевых машин было сосредоточено на специализированном заводе в Казахстане. В дальнейшем производство этих рулевых машин было передано на Севмашпредприятие. И так по достаточно большой номенклатуре комплектующего оборудования.
Сказать, что на сегодня 100% только российское я не могу, но этот процент достаточно ничтожен, безусловно, никакого отношения к системам, отвечающим за ядерную безопасность, за серьезный комплекс РФ – там только российское.
А.ЕРМОЛИН: Думаю, интересует больше дальнее зарубежье.
В.ДОРОФЕЕВ: Нет. Подводное кораблестроение это та область, где мы применяем только отечественное оборудование. Если вы обратите внимание, то на открытом рынке отсутствуют такие программные продукты, в рамках которых осуществляется разработка, проектирование подлодок – неважно, атомные они, или дизельные.
А.ЕРМОЛИН: Наше время подошло к концу. В гостях у нас был
Владимир Дорофеев, генеральный директор ОАО Санкт-петербургского Морского бюро машиностроения "Малахит". Спасибо, удачи вам.
В.ДОРОФЕЕВ: Спасибо. Пожелаю удачи вам и нашим телезрителям. И хотел бы в заключении сказать, что нам есть чем гордиться и наши технические достижения на сегодня позволяют нам совершенно спокойно говорить о паритете с нашими вероятными противниками.
А.ЕРМОЛИН: Ура.