Будущее российского космоса - Владимир Нестеров - Арсенал - 2014-02-24

С.БУНТМАН: Добрый вечер всем, сегодня мы в полном составе - Александр Куренной, Анатолий Ермолин и Сергей Бунтман. Наш гость - Владимир Нестеров, первый заместитель гендиректора Государственного Космического научно-производственного центра им. Хруничева. У нас очень много вопросов – так всегда, когда дело касается космоса.

А.КУРЕННОЙ: Особенно, когда человек приходит с предприятия имени Хруничева, одного из наших самых известных, блестящих. Наверное, все знают, что у нас и космодром новый строится - может, оттуда как раз и полетит наш новый проект «Ангара». Полетит оттуда?

В.НЕСТЕРОВ: Несколько слов хочу сказать о проекте «Ангара», потому что многие кроме названия не представляют, что это такое. Космический ракетный комплекс «Ангара» имеет три очень значительных преимущества перед всем тем. Что создавалось раньше в России.

Первое преимущество заключается в том, что имея всего-навсего два универсальных ракетных модуля, мы из них собираем три ракеты носителя разного класса - легкого, среднего и тяжелого, «Ангара-1», «Ангара-3», «Ангара-5». Если ракета носитель легкого класса выводит около 4 тонн, то ракета носитель среднего - 14,6 тонн, тяжелого класса - 24,5 тонны.

Иными словами, имея минимальное количество агрегатов, узлов, двигателей, мы создали практически весь ярд ракет носителей, который, в принципе. Моет закрыть весь диапазон полезных нагрузок для российских космических аппаратов.

Второе преимущество этой ракеты заключается в том, что все эти три ракеты собираются на одном техническом комплексе и запускаются с одного стартового комплекса. Если раньше для каждой ракеты носителя строился свой большой монтажно-испытательный корпус и свой стартовый комплекс, то теперь мы решаем задачу при наличии одного монтажно-испытательного комплекса и одного универсального стартового комплекса. Это существенно дешевле и экономичнее.

Уже не говорю о вопросах эксплуатации – в данном случае один боевой расчет в состоянии обеспечивать и обслуживать запуск всех трех ракет носителей, решая задачу выведения полезных нагрузок в рамках, как федеральной космической программы, так и программы вооружений.

И третье преимущество заключается в том, что если раньше «Протон» тяжелого класса использовал экологически нечистые компоненты топлива, то «Ангара» использует экологически чистые компоненты топлива. Этой ракетой снимаются в принципе вопросы экологической безопасности нашей страны в части космических запусков – это керосин и кислород.

Эти три преимущества дают нам новое качество при создании этого космического комплекса, который мы недавно видели по телевизору. Он создавался очень долго – решение было принято в 1994 году.

А.КУРЕННОЙ: Ровно 20 лет.

В.НЕСТЕРОВ: Но слово «создавался» имеет под собой интересные перспективы. До 2006 г., за 12 лет, на этот проект было выделено меньше 4% всех необходимых для его создания средств. Как вы понимаете, за эти деньги нельзя создать комплекс стоимостью в 100%. В 2006 г., 27 мая, пришли первые серьезные деньги от Минобороны, и уже в августе 2009 г., через три года и 4 месяца. В составе корейской ракеты носителя КСЛВ первая ступень «Ангары» блестяще отработала первые летные испытания.

Поэтому говорить о том. Что ракетный космический комплекс создавался долго, можно, но это не совсем корректно.

Теперь – по вопросу создания комплекса. За истекший период мы провели очень большое количество наземной отработки комплекса, испытания 813 узлов и агрегатов , 48 крупногабаритных сборок, проведены статистические, динамические, тепловые – все виды испытаний, которые только можно было сделать на земле, чтобы максимально отработать комплекс в наземных условиях.

Мы провели огневые испытания полностью и первого универсального модуля и второго, модуль-1 трижды отлетал – первый раз в 2009, 2010 и в 2013 гг. в составе корейской ракеты – без значительных замечаний. И в настоящий момент на космодроме Плесецк мы подошли к завершающей фазе проведения испытаний этого космического ракетного комплекса. Его пуски начнутся с ракеты носителя Ангара-1 легкого класса, которые мы должны, по указу президента РФ, запустить в первом полугодии 2014 г.

С.БУНТМАН: То есть, прямо сейчас?

В.НЕСТЕРОВ: Осталось 4 месяца. В настоящий момент завершаются комплексные испытания технического комплекса и начаты комплексные испытания стартового. После завершения испытаний стартового комплекса мы выйдем на старт, подготовим машину, осуществим ее запуск. Если не будет никаких сверх-форсмажорных обстоятельств, мы должны будем это сделать.

А.ЕРМОЛИН: Что значит в составе корейского комплекса, какая часть? С нашей платформы запускается?

В.НЕСТЕРОВ: Старт разрабатывали, конструкторскую документацию, предприятия России. Первая ступень разрабатывалась на базе универсального ракетного модуля первой ступени, он близок к тому, что мы сейчас видим на космодроме Плесецк. Вторую ступень Корейская республика создавала самостоятельно. Могу сказать, что общая высота ракеты была 34 метра, из них 28 было наших.

А.ЕРМОЛИН: В таком соотношении становится все понятно.

С.БУНТМАН: ИЗ каких соображений выбирали космодром, каков новый шаг в его оборудовании?

В.НЕСТЕРОВ: Вы имеете в виду космодром «Восточный»?

С.БУНТМАН: Конечно.

В.НЕСТЕРОВ: В чем проблема запуска с российской территории? – мы не имеем так называемых низких широт. Вся наша страна находится в достаточно высоких широтах. А для того, чтобы вращение земли помогало выведению ракеты в варианте центробежной силы – можно привести пример веревки с камнем, который ты закручиваешь и запускаешь – чем длиннее веревка, тем быстрее летит камень.

Здесь аналогичная ситуация, поэтому, чем ниже широта, ближе к экватору, тем больше и диаметр вращения и тем больший полезный груз может вывести одна и та же ракета.

С.БУНТМАН: Поэтому у французов Куру в Гвиане.

В.НЕСТЕРОВ: Совершенно верно. Поэтому мы постарались самую южную точку. Но, кроме того, что мы выбирали по широте – это был один из основных критериев, мы смотрели и доставку железнодорожным транспортом, возможность построить аэродром, наличие людских ресурсов, необходимость иметь вокруг достаточно квалифицированную рабочую силу и большое количество институтов и университетов, выпускники которых должны работать на космодроме.

С.БУНТМАН: И все эти факторы сходятся в Восточном?

В.НЕСТЕРОВ: Был достаточно сложный выбор, были два места - район Порта Ванина и район Углегорска – где мы сейчас строим Восточный. Несмотря на то, что в Ванина природа получше, но там сложный сейсмологический характер местности. Если учитывать, что та сейсматика, которая есть в Порту Ванина и в Углегорске, то стоимость создания космодрома в Ванино была бы в два раза выше.

А.КУРЕННОЙ: Серьезная разница. Вы сказали про новое топливо – это наша разработка, или он где-то уже используется?

В.НЕСТЕРОВ: Я говорю о достаточно старом виде топлива, кислород-керосин, который применяется у нас с вами на «Союзе», на «Зените», и мы к нему вернулись, потому что вопросы экологии - особенно это нас беспокоит, когда мы летаем с территории Казахстана. Не дай бог, наличие аварий на этой территории существенно беспокоят жителей этой страны.

А.КУРЕННОЙ: А почему от него в свое время отказались?

В.НЕСТЕРОВ: Это очень длинная история

А.КУРЕННОЙ: Он менее эффективный?

В.НЕСТЕРОВ: По эффективности он практически похож. Но вы знаете, что многие наши ракеты носителя создавались, в первую очередь, для задач обороны страны. У кислорода ест один недостаток - жидкий кислород имеет свойство кипеть при нормальной температуре, его надо все время подпитывать для того. Чтобы ракета состоялась в состоянии боевой готовности. А те компоненты топлива, которые были на боевых машинах, могут долгие годы, даже десятилетия, находиться в полной боевой готовности, в ампулизированной ракете, в шахте. Поэтому многие наши ракеты был сделаны на этом компоненте.

С.БУНТМАН: наверное, и сейчас будет диверсификация?

В.НЕСТЕРОВ: Совершенно верно.

С.БУНТМАН: То есть, с одной стороны, унификация модулей для разных задач, с другой стороны – диверсификация топлива. Двойная задача очень симпатичная. А Байконур будет у нас использоваться?

В.НЕСТЕРОВ: У нас нет никаких планов уходить с Байконура в ближайшее время. Там в настоящий момент полностью обеспечивается пилотируемая программа, запускается "Протон", тяжелого класса – сейчас у нас пока такой машины нет, но она должна появиться.

Когда появиться "Ангара", она должна набрать хорошую статистику с тем, чтобы дорогостоящие аппараты выводились на ту орбиту, на которую предназначено, а не ни на какую другую. И в связи с этим пока мы с Байконура уходить не собираемся.

С.БУНТМАН: Но можно уже планировать?

В.НЕСТЕРОВ: Проявляется определенная свобода маневра.

А.КУРЕННОЙ: А кто над этим всем трудится? Понятно, что середина 90х и до 2000 был непростой период для предприятий. Сложно было сохранить кадровый потенциал, мало приходило новых людей – как вы с этой историей справились?

В.НЕСТЕРОВ: Начнем с того, что у нас очень стабильный состав наших ветеранов, проверенных кадровых работников. И это позволило нам, даже при минимальном наборе молодежи, которая все-таки идет в космос, есть дети тех, кто всю жизнь занимался космосом, люди, которые до сих пор увлечены идеей освоения космоса – в основном, они и задержались на предприятии и из них выросли хорошие работники.

Но конечно, основная тяжесть создания комплекса легла на наших ветеранов.

С.БУНТМАН: Откуда молодежь сейчас берете?

В.НЕСТЕРОВ: Слово «брать» немножко не соответствует действительности. Мы приглашаем. Но, к сожалению, не все, кого мы приглашаем. К нам идут – это связано, в первую очередь/ с не очень высокой заработной платой. Но в основном это московские вузы - МАИ, МВТУ, МИФИ, МАТИ – те вузы, которые связаны своей долгой исторической традицией с ракетно-космической отраслью.

С.БУНТМАН: Те же, что и были.

В.НЕСТЕРОВ: Те же.

С.БУНТМАН: Они сохранили преподавателей, способных передавать знания и обучать по-новому?

В.НЕСТЕРОВ: Как мне кажется, да.

А.КУРЕННОЙ: У вас нет никаких совместных программ?

С.БУНТМАН: Мы начинаем присматриваться к молодежи еще со школы – у нас ближайшие школы все охвачены нашей деятельностью мы приглашаем посмотреть, что такое Центр Хруничева, что такое ракеты, разгонные блоки. Это западает в душу. После этого мы достаточно внимательно смотрим по вузам, приглашаем к себе.

К нашему сожалению, с Центра Хруничева и других предприятий сняли так называемую «бронь» - раньше выпускники вузов, которые должны были идти в армию. Не имеющие военных кафедр, приходили к нам и до 28 лет у нас работали. Когда кончался возраст набора, к сожалению, многие, получив хорошую практику, хорошую теоретическую подготовку, уходили. Но сейчас нет и этого.

А.ЕРМОЛИН: Сделайте научную роту.

С.БУНТМАН: Сейчас мы прервемся и поговорим об этом.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Продолжаем программу. Мне кажется, необходимо набирать и привлекать молодых ребят и даже целевым образом направлять их на учебу. Мне кажется, вы должны иметь возможность финансировать их обучение – с определенными обязательствами, естественно, со стороны тех, кого вы обучаете.

В.НЕСТЕРОВ: Как говорится в русской пословице – вашими устами да мед бы пить. К сожалению, на самом деле все не так хорошо, как вы рассказали. Одним из наиболее важных аспектов привлечения молодых специалистов - это, конечно, строительство служебного жилья. Молодой специалист, имея возможность получить квартиру, будет определенное время прикреплен к предприятию этой возможностью.

А в дальнейшем, когда он эту квартиру получит, у него будет возможность выбирать, но он уже будет знать, на каком предприятии работает, что из себя представляет, какие у него замыслы на дальнейшую карьеру. Это было бы здорово. Но этот вопрос, к сожалению, до конца формально, юридически не определен.

С.БУНТМАН: Это зависит от статуса вашего учреждения?

В.НЕСТЕРОВ: И от статуса, и от той законодательной базы, которая существует.

А.ЕРМОЛИН: Я сейчас провожу аналогии – к нам приходят многие руководители предприятий - как-то значительно лучше в тех отраслях, там, где есть прибыль. Там эти вопросы решаются лучше – и со специалистами и с подготовкой. Вы рентабельны для страны, или только тратите бюджетные деньги?

В.НЕСТЕРОВ: Прибыль как таковая у нас существует, она крайне небольшая, связано это и с ценовой политикой, и с тем, что все-таки то, Что мы делаем, это не серийное производство, здесь нельзя все поставить на поток, чтобы все это делали автоматы. У нас очень много ручного труда, поэтому естественно, прибыль у нас небольшая, несмотря на то. Что у нас большой объем реализации – около 50 млрд рублей, - мы имеем прибыль около 500 млн. Естественно, на эту прибыль много служебного жилья не построишь.

С.БУНТМАН: А вам процент не платят от коммерческих полетов на вашей технике?

В.НЕСТЕРОВ: Вопрос с коммерческими полетами упирается в рынок. Дело в том, что мы не можем назначать любую цену на запуск – тогда у нас никто этот запуск не купит. Мы должны четко ориентироваться и выставлять ту цену, которая для заказчика привлекательна. А с учетом того. Что материалы дорожают, зарплата растет, та дельта, которая у нас была раньше между себестоимостью и стоимостью пуска, постепенно тает. Поэтому здесь мы тоже не имеем возможности широко развернуться.

С.БУНТМАН: Проект "Ангара" приносит большую экономию.

В.НЕСТЕРОВ: Он приносит экономию государству, в первую очередь – для этого этот проект и делается за государственные деньги. Он дорогостоящий, государство вложило в него эти деньги, теперь оно должно эти деньги получить обратно. Это и будет та самая экономия, которой обладает комплекс.

С.БУНТМАН: Но все-таки за государственные деньги, но сделали вы.

В.НЕСТЕРОВ: Естественно, у нас есть прибыль, которую нам государство выделяет - это заказ Минобороны и Федерального космического агентства. Мы эту прибыль зарабатываем, но также тратим на покупку нового оборудования, компьютеризацию предприятия, решение вопросов по покупке лицензий программ для данных компьютеров, и на многое другое.

А.ЕРМОЛИН: Но тут может быть применен подход, который мы вообще видим в вооруженных силах - они ничего не зарабатывают, но сейчас решается вопрос с ипотекой для офицеров. Обсуждается что-то такое подобное в правительстве? Вам нужен штучный товар, который должен быть обеспечен нормальным социальным пакетом – не такие уж это большие деньги.

В.НЕСТЕРОВ: У нас на предприятии достаточно хороший социальный пакет – у нас до сих пор остались детские сады, очень неплохие, пионерские лагеря, прекрасный стадион, крытые корты - все это является привлечением к нашему предприятию молодых специалистов. Тем более, что своим специалистам – допустим, в детском садике он платит 10% от себестоимости содержания ребенка – это большой плюс для молодой семьи.

Поэтому пакет у нас есть. Но вот с жильем пока до конца у нас не получается. Очень надеемся, что в самое ближайшее время, - Рогозин, кстати, обещал нам помочь в этом вопросе, - надеемся, что с мертвой точки этот вопрос сдвинется.

А.КУРЕННОЙ: Как можно охарактеризовать наше положение на космическом рынке? Мы лидеры, в лидирующей группе, или уже середняки, нам наступают на пятки?

В.НЕСТЕРОВ: В настоящий момент можно вопрос разделить на две части. Как это было на протяжении последних 10 лет, и как в последние два года. Дело в том, что для того. Чтобы хорошо позиционировать себя на рынке космических услуг по запускам, надо обладать тремя основными преимуществами.

Первое – надежность и качество самой ракетной техники. Второе – привлекательная для заказчика стоимость. И третье – выполнение своих обязательств в срок. Это важное преимущество, оно может показаться неважным, но когда создается спутник, то он должен быть запущен именно в этот срок, чтобы не потерять деньги на ожидании по времени запуска. Потому что спутник начинает работать сразу, его стволы сразу должны начать приносить – особенно если это спутник связи – приносить прибыль.

Если по второму и третьему условию мы находимся на достаточно уверенных позициях, то с учетом последних двух лет – у нас был достаточно непредвиденное большое количество аварий, ракеты носители у нас достаточно хорошо отработаны, разгонный блок тоже, и мы не ожидали – было несколько досадных, я бы сказал, случайностей и ошибок, которые привели к тому, что сейчас в плане качества и надежности Протон не очень котируется на рынке коммерческих запусков.

Хотя могу сказать, что если взять перспективу за прошедшие 10 лет, то мы уверенно занимали второе место после Ареана-Спас и держали в своих руках от 30 до 35% всего коммерческого мирового рынка запусков.

А.ЕРМОЛИН: Вы проанализировали эти досадные ошибки?

В.НЕСТЕРОВ: Естественно. Любые замечания, любая неприятность в ракетно-космической технике однозначно анализируется, детально разбирается и предпринимаются все меры, чтобы она не повторилась. По поводу аварий могу сказать однозначно и четко – это человеческий фактор.

А.ЕРМОЛИН: Можно его как-то нивелировать? Вот сейчас возрождается военная приемка.

В.НЕСТЕРОВ: Военная приемка это ценный и полезный инструмент повышения качества продукции. И то, что те хорошие, отличные специалисты в большом количестве, которые были раньше на предприятиях, они очень здорово помогали решать вопросы качества. ТО, что приемка была практически снивелирована до минимальных цифр и то, что сейчас она возрождается, это не значит, что она сразу принесет ощутимый результат.

Потому что хорошо в приемке работает тот, кто умеет хорошо работать Сейчас придут молодые офицеры, они будут, конечно, стараться, стремиться, но им необходимо будет набраться опыта. Поэтому еще некоторое время будет пауза.

С.БУНТМАН: Когда происходят аварии, неудачные запуски, тогда заказчики отворачиваются. Как можно набрать?

В.НЕСТЕРОВ: Вопрос понятен, достаточно часто мы восстанавливаем репутацию. Последние 10 лет мы имеем несколько таких эпизодов, и могу сказать, что ракета носитель летает давно - в следующем году мы будем отмечать ее 400-й запуск, всего в мире есть всего три ракеты, которые имеют такое количество пусков, причем все наши – это "Союз", "Космос" и "Протон".

И заказчики понимают, что это какая-то случайность, но для этого необходимы десяток успешных пусков.

А.ЕРМОЛИН: Несчастья были только с нашими спутниками, мы не теряли коммерческие?

В.НЕСТЕРОВ: Это заблуждение. Потому что если посмотреть не последние тир аварии, а за 10 лет, то до этого мы 5 лет ошибались со спутниками только коммерческими, при этом государственные не падали. Сейчас получилось почему-то наоборот, и почему-то сразу возникли эти вопросы. Абсолютно одинаковые ракеты, делаются одними и теми же людьми, и очень мало народа на предприятии знает, куда какая ракета пойдет.

С.БУНТМАН: Думаю, тут надо исключить сценарий великой кошмарной диверсии.

В.НЕСТЕРОВ: Я на эту тему даже не хочу говорить - это полая чушь. Часто из-за неготовности аппарата мы, для того, чтобы не сбивать общий настрой запусков, меняем ракету один на один – одну коммерческую на государственную. Или наоборот. Так что это вопрос чистой случайности.

А.ЕРМОЛИН: Сколько вообще игроков на мировом рынке?

В.НЕСТЕРОВ: В настоящий момент из серьезных игроков на коммерческом рынке можно говорить о трех - "Ареан", ракета носитель Европейского космического агентства, "Протон" – наша российская ракета, сделана еще во времена СССР и сейчас очень серьезные намерения предъявил коммерческому рынку Эллан Маск – компаний "Спейс Икс", ракета "Фалькон-9".

Причем, его ценовые показатели, честно говоря, удивляют делать в США так дешево ракеты, мне кажется, крайне сложно.

А.КУРЕННОЙ: Что-то тут не то.

С.БУНТМАН: Что?

А.ЕРМОЛИН: Была такая история, говорили, что якобы американцы временно переориентировались на наши ракеты с целю доработать либо новый вариант шаттла, либо предложить принципиально новый продукт – как вы к этой гипотезе относитесь?

В.НЕСТЕРОВ: Я такой истории не знаю. Я знаю, что у американцев две прекрасные ракеты – "Атлас-5", "Дельта-4", но они в основном, на 90%, исключительно на госзаказах сосредоточены. Дело в том, что они достаточно дорогие и им тяжело конкурировать на рынке.

А.КУРЕННОЙ: Но какие-то стратегические вещи они делают.

С.БУНТМАН: Я видел 2-3 года назад, как наш спутник запускался с платформы - это имеет свое развитие – морские запуски с платформы?

В.НЕСТЕРОВ: Программа «Морской старт» существует, там очень интересное инженерно-техническое решение – просто великолепное, я считаю. Но с экономической точки зрения она оказалась недостаточно продуманной. То есть, необходимо - говорят, что поменьше, но раньше считали, что 5-6 запусков в год, не меньше – тогда это экономически целесообразно. Сейчас называют другие цифры, но я ориентируюсь на то. Что знаю.

С.БУНТМАН: Сложно готовить?

В.НЕСТЕРОВ: Нет, там летает ракета носитель "Зенит", носитель среднего класса, и когда она выезжает на морской платформе, на экватор, то ее грузоподъемность сравнима с грузоподъемностью тяжелого "Протона". Вот за счет изменения широты – это как раз то, о чем я вам рассказывал.

С.БУНТМАН: Там играют роль факторы погоды?

В.НЕСТЕРОВ: Я помню лишь несколько случаев, когда из-за погоды переносились пуски. Но она достаточно уверенно летала, хотя тоже подвержена определенным авариям. За последние 4 года было две аварии.

С.БУНТМАН: Очень красиво смотрится.

А.ЕРМОЛИН: Авария?

С.БУНТМАН: Нет, удачный запуск.

А.ЕРМОЛИН: Когда ракета уходит в штатном режиме, она представляет угрозу для населения? Этим летом я был на Телесском озере, и нам там показывали, как на огороды падают железные куски от ракет.

В.НЕСТЕРОВ: Приведу один характерный пример – за все время космонавтики не было ни одного несчастного случая, связанного даже с аварийными падениями ракет носителей – ни одного несчастного случая не было.

А.ЕРМОЛИН: там людей не очень много.

В.НЕСТЕРОВ: Во-первых, выбирают трассы через безлюдные, малонаселенные местности. Во-вторых, поля падения делают там, где вообще никого нет. В-третьих, даже если там кто-то есть, то производится эвакуация населения из места, куда должна упасть ступень. Меры предосторожности принимаются достаточно серьезные.

А.КУРЕННОЙ: Из чего сейчас состоит Центр Хруничева, помимо КБ – какие есть производственные мощности?

В.НЕСТЕРОВ: Государственный космический центр Хруничева самое большое предприятие отрасли. У нас 8 крупных заводов, 5 КБ, даже свой научно-исследовательский институт и две больших экспедиции - одна на Байконуре, вторая в Плесецке. Скоро будет третья большая экспедиция на космодроме Восточный.

В общей сложности в Центре работают 43,5 тысячи человек. Центр Хруничева простирается - Омск, Пермь, Усть-Катав, Воронеж, Ковров, Подлипки, Москва. В шести регионах нашей России.

Практически вся продукция ракетно-космическая, которая делается, изготавливается, в том числе, и в Центре – это, в первую очередь, "Рокот" и "Протон", - мы уже поговорили об "Ангаре", которая тоже будет собираться в Центре Хруничева.

Разгонные блоки – "Бриз-М", "Бриз-КМ". В настоящий момент мы занимаемся проектом - разрабатываем кислородно-водородный, первый в Росси, разгонный блок. А кроме этого, все модули космической станции "Мир", "Салют". МКС тоже разрабатывался Центром Хруничева, совместно с РКК "Энергия".

И космические аппараты тоже мы начали производить и создавать. Такие, как "Монитор", МД-1, МД-02 для госпредприятия «Космическая связь», два космических аппарата для Казахстана – "Кассат-1", "Кассат-2". Сейчас мы, по заказу Федерального космического агентства делаем космический аппарат "Обзор". Так что практически все, что делается в российской космонавтике, имеет отношение к Центру Хруничева.

А.ЕРМОЛИН: Артем из Санкт-Петербурга: «Как вы доставляете ракеты на космодром?»

В.НЕСТЕРОВ: Ракеты носителя на космодром доставляются в специальных железнодорожных вагонах по железной дороге. С.БУНТМАН: Ответ понятен.

А.ЕРМОЛИН: Четкий и ясный.

В.НЕСТЕРОВ: Разгонные блоки у нас летают на самолетах, космические аппараты тоже летают на специальных самолетах, оборудованных для этого, в контейнерах. А ракета носитель "Протон" когда доставляется, ее габариты таковы, что приходится останавливать встречное движение - чтобы встречный поезд не задел внегабаритный вагон.

С.БУНТМАН: Серьезно. Когда будет Восточный, будет ли часть производства переведена на Дальний Восток?

В.НЕСТЕРОВ: Для того, чтобы перевести часть производства недостаточно построить завод и купить станки. Для этого необходимо иметь хороших, опытных, долго работающих в космической отрасли специалистов.

А.ЕРМОЛИН: Центр компетенции должен быть.

В.НЕСТЕРОВ: Поэтому сказать, что мы сейчас быстро туда перенесем большое количество производств было бы не совсем верно. Но то, что со временем, когда вырастут местные кадры, что-то можно будет там делать, это вполне серьезно.

С.БУНТМАН: Только надо начинать прямо сейчас – воспитывать и готовить?

В.НЕСТЕРОВ: Первая ступень ракеты носителя Ангара делается в Омске. Из Омска до Плесецка, их Омска до Восточного почти одинаковое расстояние. Двигатель - ну, в настоящий момент его составные части – делаются в Перми. Двигатели, на которых летают наши космонавты, делаются в Усть-Катаве. То есть, достаточно широко распространено производство.

У нс есть в Красноярске завод, где делаются также ракеты и двигатели. Так что в этом плане мы не находимся уж очень далеко от космодрома.

С.БУНТМАН: Все-таки, какие перспективы? Мы дошли до предела той системы, которая была придумана и на которой мы до сих пор летаем в космос – от Циолковского до наших дней?

В.НЕСТЕРОВ: Как говорят, - нет предела совершенству. Но то, что практически все идеи при существующих конструкциях ракет и двигателей достаточно хорошо выбраны, это точно. И если будет какой-то технологический прорыв, то речь будет идти о двигателях на новых физических принципах - электрореактивные двигатели, ядерные двигатели. Это может дать серьезный толчок вперед.

А вопросы, связанные с жидкостными ракетными двигателями на химических компонентах топлива у нас уже подошли к своему теоретическому пределу по характеристикам.

С.БУНТМАН: Может быть при освоении плотном ближнего космоса – или это тоже химера, такое освоение – большие станции, возможность сборки серьезного корабля на орбите?

В.НЕСТЕРОВ: все будет зависеть от того, какие принципы и для чего создавать этот большой корабль. Любая задача не должна быть поставлена ради задачи. Должно быть какое-то движение вперед для развития чего-то нужного и полезного стране. Тогда эта задача, под которую будут собраны силы, найдутся деньги, найдутся люди, специалисты – это будет очередной технологический прорыв.

С.БУНТМАН: А крупные международные задачи – это ушло, мы разбежались по своим космическим домам?

В.НЕСТЕРОВ: нет, у нас очень тесное сотрудничество в области космических проектов с Европой, у Европы с США, японцами. То есть, международная космическая кооперация действует очень хорошо. Потому что все уже поняли, что не надо каждому иметь свой велосипед, достаточно изобретать его по-новому, если он уже изобретен в другой стране и прекрасно работает.

Нет смысла тратить деньги на повтор чего-то, что можно договориться, и купить.

С.БУНТМАН: Спасибо вам большое. Желаю вам решения всех принципиальных проблем и успешного решения нынешних задач. Надеюсь, мы увидем Ангару в действии, будем за вас болеть.

В.НЕСТЕРОВ: Спасибо большое.

С.БУНТМАН: И вам спасибо. У нас в гостях был Владимир Нестеров, первый заместитель гендиректора Государственного Космического научно-производственного центра им. Хруничева.