Открываем Францию. Продолжение - Борис Туманов - Открывашка - 2013-10-27
С.БУНТМАН: Еще раз доброе утро, ребята, я надеюсь, что ни у кого время случайно не перевелось. Борис Туманов здесь у нас, доброе утро. Боря, у тебя никакие приборы не перевелись?
Б.ТУМАНОВ: Нет, пока что…
С.БУНТМАН: Нет, если они не перевелись, то уже и не переведутся. В прошлом году было – я чуть не опоздал, я пришел за три минуты в эфир.
Б.ТУМАНОВ: А, понятно.
С.БУНТМАН: Потому что мне позвонили референты и сказали: «А вы знаете, сколько времени сейчас? Сейчас без пятнадцати». Я посмотрел, посчитал и понял, что у меня перевелся телефон, компьютер тогда.
Б.ТУМАНОВ: Кроме тебя.
С.БУНТМАН: Да, я думал, что… И приехал очень быстро. Книжка про пуговицы называется, Лена, «Семейная реликвия». Это замечательная книга Петра Горелика, мы ее читаем с вами и продолжим читать в следующей «Детской площадке» в воскресенье. Ну а сейчас мы отправляемся в достаточно глубокую Францию.
Б.ТУМАНОВ: Да, то что называется «France Profonde».
С.БУНТМАН: Да. Но иногда говорят – «Вот она!», смотрят, идет группа туристов, например, во Франции, и говорят: «А, вот это типичная France Profonde».
Б.ТУМАНОВ: Нет, во France Profonde есть очень много нюансов. И я должен сказать, что мы про нее почти не говорили, но вот сейчас к случаю пришлось, я хочу напомнить нашим маленьким слушателям, что каждая французская провинция окутана своими собственными легендами. И у каждой есть своя кухня. Вот точно так же, как, скажем, в нашем фольклоре пошехонцы являются такими чудаками и так далее, вот овернцы из Оверни – это для Франции приблизительно то же самое, что наши пошехонцы.
С.БУНТМАН: Вот мы рассказывали о нормандцах когда-то, такие они размеренные, а вот это что-то странное. А вот в Оверни какие они, ты бы как сказал? Только пальцем покажи детям на карте, хотя это неприлично, где Овернь у нас находится.
Б.ТУМАНОВ: Ну, если обойтись без пальца, я попрошу ребят мысленно вообразить себе карту Францию, мы с вами, если помните, в предыдущие два раза путешествовали по всему северу Франции – Пикардия, Нормандия, Бретань, потом мы спустились на юг, там Пиренеи и прочее-прочее. И теперь мы с вами посреди Франции. Вот мы говорили, по-моему, о провинции Альпы-Рона.
С.БУНТМАН: А кстати, я не уверен, что мы говорили.
Б.ТУМАНОВ: Я тоже что-то.
С.БУНТМАН: А почему же мы не говорили о знаменитых орехах из Дофине? Не говорили мы про Дофине.
Б.ТУМАНОВ: Нет-нет.
С.БУНТМАН: Это такие родные места, я все-таки учился там в городе Гренобле.
Б.ТУМАНОВ: Так, ну хорошо, ладно.
С.БУНТМАН: Мы оставим его на закуску, да.
Б.ТУМАНОВ: Мы поговорим о восточных провинциях.
С.БУНТМАН: Там у нас будет Бургундия, Лионель, Дофине, а может, и Эльзас с Лотарингией.
Б.ТУМАНОВ: А почему бы и нет?
С.БУНТМАН: С аистами.
Б.ТУМАНОВ: Так вот, вернемся к овернцам. Это центр. Кстати говоря, соседствует на северо-западе с провинцией, которая так и называется – Центр.
С.БУНТМАН: Это район. Это не историческая провинция, а район.
Б.ТУМАНОВ: Но тем не менее, это слово «центр» существует наряду с традиционными названиями провинций – Лимузен и так далее. Так вот, вернемся к овернцам. Это, я бы сказал, такая очень сложная смесь между вот этой степенностью нормандцев, их невозмутимостью и так далее с очень ехидным, я бы сказал, характером. Они очень любят острить, но, как вам сказать, это юмор не открытый, а такой, скрытый. В общем-то, они иронизируют друг над другом, скорее. Вот такие они. Но французы подсмеиваются над овернцами, потому что у них есть в глубоких селах, где еще сохраняются местные диалекты, над их манерой вместо звука «с» произносить звук «ш».
С.БУНТМАН: Да, они немного шепелявят.
Б.ТУМАНОВ: Да. И я помню, в знаменитой серии «Астерикса и Обеликса» обыгрывается ситуация, когда прибегает мальчик и говорит: «Вот, сушеные колбаски», «saucisses seches», и он произносит «сосиш сес», то есть наоборот. Или, скажем, по-французски капуста «choux», и это одно из любимейших блюд овернцев, именно в Оверни больше всего едят капусты, и они путают «choux» и «sou», это такая монета мелкая.
С.БУНТМАН: И деньги вообще.
Б.ТУМАНОВ: Так что овернцы, они вот такие.
С.БУНТМАН: Правда, их считают жадными.
Б.ТУМАНОВ: Понимаешь, какая штука. Они бережливые, я бы сказал так.
С.БУНТМАН: Благородное название.
Б.ТУМАНОВ: Не скупердяи, нет. И не жадины. Но он десять раз подумает, прежде чем что-то выпустит из рук. Хотя, сказать, что они из жадности просто отказывают кому-то в чем-то, нельзя. Но если француз средний, традиционный у нас ассоциируется с легкомысленным отношением ко всяким вещами, к деньгам…
С.БУНТМАН: Но это мы так думаем.
Б.ТУМАНОВ: Да, а на самом деле, французы в целом очень бережливые, а овернцы бережливее, чем все остальные французы.
С.БУНТМАН: И поэтому вот любимый наш, конечно, певец и поэт Жорж Брассенс, когда он написал свои замечательные стихотворение и песню «Песнь овернцу», когда овернец, который накормил того, кто был голоден, спрятал и сочувствовал, когда арестовали человека и так далее, дал посидеть у огня, когда холодно было, это вообще. Вот овернец бережливый такой, домосед.
Б.ТУМАНОВ: Очень аккуратный.
С.БУНТМАН: Который ко всем бродягам относится подозрительно. Вот он-то молодец, а не те все люди, которые вокруг стояли, такие благонадежные граждане без сочувствия. Что они едят в Оверни кроме капусты? Или только капусту?
Б.ТУМАНОВ: Нет.
С.БУНТМАН: Они ж не кролики все-таки.
Б.ТУМАНОВ: Кроме капусты они еще едят картошку. И их картошка славится тем, что она растет… не будем забывать, что Овернь – это все-таки сравнительно гористая местность.
С.БУНТМАН: Это центральный массив. Между прочим, почему там редко кто бывает? Потому что дороги в основном такие, скоростные дороги, они все огибают центральный массив. И все туристические пути огибают центральный массив. «Мы поедем прямо через центральный массив? Нет! Мы вот здесь по скоростной такой, вот сюда, направо, налево и обогнем его». А вот здесь нам присылают, Ирина говорит: «Дед говорит, что Овернь у него ассоциируется с шинами и овернскими плесневелыми сырами». С шинами «Мишлен».
Б.ТУМАНОВ: Конечно. Заплесневелые сыры, они, в общем-то, везде есть.
С.БУНТМАН: Синие сыры так называемые всевозможные, да.
Б.ТУМАНОВ: Да, ну, чем славится Овернь, если говорить о том, что они едят? Ну, вот эти вот высушенные, условно говоря, колбаски. Они сушатся просто из-за климатических условий. Их просто кладут в тень, они находятся на сквознячке и высушиваются. Ну, я бы сказал, что-то аналогичное можно съесть и у нас. Но, конечно, вкус не совсем тот. Они едят картошку, как я уже сказал. Они едят свинину преимущественно. Это обязательный ингредиент их кухни по сравнению с остальными сортами мяса. И знаменитая «Potée Auvergnate», это что-то вроде очень густого супа, в котором намешана и картошка, и капуста, и свинина, и прочее-прочее. Вот это их… ну, как вам сказать…
С.БУНТМАН: Едят плотно ребята.
Б.ТУМАНОВ: Надо вам сказать, дорогие слушатели, что овернская кухня – это одна из редких, в общем-то, во Франции кухонь, которая сохранила свой изначально деревенский характер. Там нет никаких особых изысков. И вот, скажем, это знаменитое «поте» - это, по сути, блюдо, которое подавалось на стол крестьянской семье чуть ли не с утра, чтобы они как следует наелись.
С.БУНТМАН: Ну, на самом деле, и мы так часто делаем. Со всевозможными – картошка с мясом, можно с копченостями, с капустой. Это мы делаем довольно часто. И вот они как стали картошку в 17-18 веках выращивать и она стала основной едой… На самом деле, по характеру они близки к белорусам еще. Вот именно в еде – очень основательная еда и основательная жизнь. И они находятся почти на этом разделе французских культур – культуры сметаны и культуры оливкового масла. Они больше, конечно, к сметане тяготеют.
Б.ТУМАНОВ: Правильно. Ты сказал про сметану, и я вспомнил – в Оверни существует паштет, не поверите, из картошки, который едят как раз со сметаной.
С.БУНТМАН: Прекрасно. Вот у нас Белорусь, Литва, даже в Латвии бывают такие штуки из картошки со сметаной. В Польше бывают. Вот это такая вот, я бы сказал, зеркальная, симметричная культура. Аня спрашивает: «Стиль «прованс» - это какой провинции?» Прованса, собственно. «Мы с папой летом были у тети в Лионе и съездили в Овернь, мне больше все понравились горные сыры, голубые сыры. И, кажется, в Оверни…», и дальше перо выпадает из рук автора. Прервалось. Просто очень длинное послание у 11-летнего Антона послание было. «Есть порода собак «овернская легавая». Вот как.
Б.ТУМАНОВ: Это интересно. Для меня это новость.
С.БУНТМАН: «А в Париже есть ресторан «Посольство Оверни» - очень дорогой, но классный. Мы были с детьми, пишет Рада, все в восторге». А где? Ну хорошо найдем. Спасибо, Рада. Смотрите, когда мы говорим «французская кухня», я бы сказал, что это не менее смелое заявление, чем когда мы говорим «китайская кухня». Несмотря на разные пространства. Но Франция очень разнообразна, и я думаю, что по нашим рассказам вы поняли. Вот из Лиона ездил у нас Антон в Овернь – не так далеко, но и Антону, и его папе было абсолютно понятно, что это совсем другая страна.
Б.ТУМАНОВ: Сережа, я отвлекусь на секунду, чтобы попросить Раду, по-моему, да? Рада, если можно, хотя бы намеком – в каком округе?
С.БУНТМАН: Да, в каком округе Парижа этот самый «Посольство Оверни»? Да, Боря правильно сообразил, что если, бог даст, в ближайшее время, то…
Б.ТУМАНОВ: Да, поедем туда еще разочек и посмотрим.
С.БУНТМАН: «Папа говорит, что самое лучшее овернское блюдо – это мясо», Лиля говорит.
Б.ТУМАНОВ: Ну, куршаналь, свинская кухня, да.
С.БУНТМАН: Мясо, хорошо. Ну, мы сиесту не будем делать после овернской еды. Мы перемещаемся. Так, 3-й округ, это правый берег, да. Хорошо. Забыли про алиго. Сколько знатоков у нас! Здесь больше беспокоиться ни французскому культурному центру, ни французскому посольству не надо. Все знают!
Б.ТУМАНОВ: Молодцы. Про алиго вспомнили, браво.
С.БУНТМАН: Так, еще здесь. А, Рада здесь говорит – rue du Grenier Saint-Lazare, 3-й округ. Да. Все, спасибо.
Б.ТУМАНОВ: Спасибо большое.
С.БУНТМАН: Разберемся. Ну, мы из Оверни, наевшись, перемещаемся на запад?
Б.ТУМАНОВ: В Лимузен, да. Ну, в принципе, Лимузен, честно говоря, какими-то яркими особенностями не отличается. Это скорее провинция, которая, будем говорить, не то чтобы знаменита. Это скромная провинция во Франции, о ней мало кто вспоминает.
С.БУНТМАН: Да, это не шикарные провинции.
Б.ТУМАНОВ: Нет-нет, это небольшая.
С.БУНТМАН: Но показательная очень.
Б.ТУМАНОВ: Ну, например, в Лимузене, прежде всего, сохранились памятники архитектуры, о которых сами французы всегда помнят. Это, скажем, аббатство Обазин в Корез. Я видел фотографию этого аббатства, я сам там не бывал, к сожалению. Это то, что я назвал бы спокойно архитектурой. Без всяких ухищрений. Но она создает такую упокоительную атмосферу. Вот если кто-то был на юге Бельгии в Арлоне и побывал в знаменитом аббатстве Орваль, вот то же самое – никаких архитектурных изысков, никаких ухищрений. Очаровывают, прежде всего, только пропорции, и они создают вот эту атмосферу. Много, кстати, по Франции разбросано вот таких.
С.БУНТМАН: Это именно то, что делал святой Бернар Клервосский, когда он основал свой орден, он сказал, что нечего разглядывать эти замечательные скульптуры, капители, то, что мы видим, такую вот вязь прекрасную. Все должно быть строго достаточно. И вот эти строгие пропорции до самого севера через Бургундию и аббатство Фонтеней, вот эти все, и до самых германских стран, до какого-нибудь Локумского монастыря, ордена цистерцианцев.
Б.ТУМАНОВ: Говоря о Лимузене, «лимузин» звучит как-то, как автомобиль.
С.БУНТМАН: Ну, оттуда и название происходит. Лимузин – это женский род, «лимузенский экипаж». Коляска, да.
Б.ТУМАНОВ: Дело в том, что эта провинция… как вам сказать, она известна еще и тем, что там долгое время царствовали англичане. Это одна из тех провинций Франции, которая во время англо-французских войн очень долго находились под Плантагенетами.
С.БУНТМАН: Ну, Плантагенеты оттуда, они из Пуату, из Анжу. И Лимузен входил во владения Плантагенетов, а потом они получили вот эти на острове свои «дачи», островные дачи. Это их основные родовые места вообще. Тут еще надо поспорить, но не будем вставать на сторону Эдуарда III, который считал, что он настоящий французский король, и потому как раз во Францию он и вошел тогда, и началась Столетняя война, длившаяся 116 лет.
Б.ТУМАНОВ: Ну, это что касается Лимузена.
С.БУНТМАН: Проехали. Но я должен сказать, что он стал одно время символом Франции, вот такой вот глубокой Франции, в особенности когда противоречия…
Б.ТУМАНОВ: Причем не фольклорным, как Овернь.
С.БУНТМАН: Нет, Франция-Франция такая. И здесь об этом много говорили люди, которые после Первой мировой войны, я уж не говорю о франко-прусской войне, хотели очень большого культурного примирения с Германией. Жан Жироду, замечательный писатель, написал такой роман и пьесу «Зигфрид и Лимузен». И вот французская часть этого – что Лимузен это как раз такое воплощение Франции глубинной и глубокой. Вот это, дорогие взрослые, вы, наверное, читали, а ребята – обязательно прочтите не очень известных таких авторов французских у нас. К Оверни нас возвращают: «Есть еще не только овернская легавая, пишет Саша, а голубой овернский бракк, то есть пойнтер». Да, и охотились в Оверни. Так что здесь не зря охотничьи собаки. А Женя умеет играть «Овернский танец». Но пока мы не переехали в другую провинцию, а мы движемся все на запад по этому поясу, который мы выбрали, срединный пояс Франции. Мы сейчас прервемся на пять минут и потом продолжим.
НОВОСТИ
С.БУНТМАН: Мы продолжаем, Борис Туманов и Сергей Бунтман, мы с вами путешествуем по Франции. Мы были в Оверни, в Лимузене, и вот сейчас в Пуату.
Б.ТУМАНОВ: Пуату-Шаранта.
С.БУНТМАН: Это тоже владения тех, кто стал английскими королями. Плантагенеты здесь у нас.
Б.ТУМАНОВ: Да, но здесь мне хотелось бы напомнить, что Пуату-Шаранта знаменита, прежде всего, своим портовым городом Ля-Рошель.
С.БУНТМАН: Да, крепость Ля-Рошель! Все, кто читал «Трех мушкетеров», конечно, помнят осаду Ля-Рошеля.
Б.ТУМАНОВ: Да, и конец этого гнезда гугенотов, протестантов.
С.БУНТМАН: Англичане собирались помогать.
Б.ТУМАНОВ: Но не получилось. Почему я делаю акцент на Ля-Рошель? Именно потому, что, по сути дела, именно этот портовый город определял экономику Пуату-Шаранты. Дело в том, что это был и долгое время оставался вплоть до колониальных времен крупнейший портовый город Франции, через который проходили маршруты кораблей, идущих из Северной Америки в Европу и в Африку, во все колониальные владения.
С.БУНТМАН: Там рядом на севере порт Брест, южнее Бордо – тоже торговый город очень серьезный. Но здесь хорошая гавань, в Ля-Рошель. И если вы побываете там, вы до сих пор можете увидеть вот эти морские ворота Ля-Рошеля, крепость, которая пролив под бухту и охраняет.
Б.ТУМАНОВ: Кстати говоря, у Ля-Рошель есть еще один такой исторический оттенок. Дело в том, что Ля-Рошель был последним французским городом, который был освобожден во время Второй мировой войны. Его освободили от немцев, то есть гарнизон сдался, 8 мая 1945 года.
С.БУНТМАН: А если напомнить, что Париж был освобожден в августе 44-го года, то представляете, уже почти везде война окончилась, даже Берлин был взят, оставалась только Прага.
Б.ТУМАНОВ: Да-да.
С.БУНТМАН: Ля-Рошель, потом Прага.
Б.ТУМАНОВ: Но Ля-Рошель был именно последним французским городом, который был освобожден. И есть еще, вот мы говорим «Три мушкетера», Дюма, д’Артаньян и т.д. и т.п., а по сути дела, наш симпатичный д’Артаньян и трое его друзей участвовали, если вглядеться в суть того, что произошло, ведь Ля-Рошель был очень долго независим от французской короны в том смысле, что там правили протестанты, и вот именно в это время, в этот период, который растянулся лет на сорок, и именно тогда Ля-Рошель, а с ним и весь Пуату-Шаранта достигли поразительного экономического комфорта. И все это быстро пришло в упадок, как только французская корона установила свою власть.
С.БУНТМАН: Да, потому что тогда гугенотам, протестантам было позволено, это знаменитый указ, эдикт Генриха IV, который позволял католикам и протестантам иметь практически равные права. А еще у протестантов даже были укрепленные районы, укрепленные города. И вот одним из таких, если не важнейшим, был Ля-Рошель. И это действительно большая крепость. Чего там нет, так это бастиона Сен-Жерве, и не было никогда, на котором завтракали мушкетеры. Но другие бастионы и тот, который мог быть бастионом Сен-Жерве в реальности, можно увидеть сейчас. Да, конечно, это был просто процветающий город, но то, что произошло в конце 20-х годов 17-го века, конечно… ну и Франция вообще тогда очень изменилась после этого, и кончилось тем, что внук Генриха IV, Людовик XIV этот эдикт отменил.
Б.ТУМАНОВ: Есть еще одна забавная деталь касательно Ля-Рошель. В США существует город Нью-Рошел, это город, который был основан протестантами, которые бежали из Ля-Рошеля, после того как был взят город. То есть уцелевшие протестанты пересекли океан и основали вот этот город Нью-Рошел.
С.БУНТМАН: Да, а другие французские гугеноты во время религиозных войн, которые до этого были, и гонений в особенности потом, когда был отменен Нантский эдикт, обосновались в Берлине еще. И вот если кто-нибудь поедет в Берлин, там есть такая французская церковь. Там есть такие две симметричные церкви на Жандармском рынке, и это именно французских гугенотов, протестантов, которые в Бранденбурге, в Пруссии были, их приютили тогда. Франция много потеряла тогда. И вот сейчас мы смотрим, между прочим – о, выдающийся французский экономист из протестантской семьи. Много потеряла Франция, когда снова добивалась единства веры. Так что протестанты с их экономической хваткой хорошей и торговой – Франция много потеряла. Но потом, в конце 19-го века, протестанты снова пошли, в особенности в 20-м веке, когда была введена свобода вероисповедования. Но это такой, серьезный у нас разговор. Ну, еще не забудем, что мы во всем этом большом регионе видим много исторических городов, прекрасные города, и Пуату – это все-таки его столица Пуатье, замечательный город, который тоже стоит посетить.
Б.ТУМАНОВ: Битва при Пуатье.
С.БУНТМАН: 1356 год, когда французы были разбиты, увы. Да, французы очень сильно отставали от англичан в вооружении и в организации армии.
Б.ТУМАНОВ: В дисциплине.
С.БУНТМАН: Да, французский король был взят в плен.
Б.ТУМАНОВ: А что касается самой провинции Пуату-Шаранта, вот здесь, за исключением, пожалуй, Бургундии, я обратил внимание, что те провинции, которые славятся своими спиртными напитками, в частности, «Шарант» - это коньяк, прежде всего, и это сельскохозяйственный, аграрный район, как ни удивительно, я пытался найти что-то особенное из кухни – ничего особенного не нашел.
С.БУНТМАН: Нет там ничего особенного. На Атлантическом побережье, Ля-Рошель и южнее, там будут всевозможные дары моря великолепные, но это другое.
Б.ТУМАНОВ: Да, в общем, давай будем говорить, что это действительно дары.
С.БУНТМАН: Почему? Во Франции выращивают дары моря. Около Бордо, в Аркашоне, да.
Б.ТУМАНОВ: Но я к тому, что, в общем-то, разнообразие рыбной кухни, конечно, все-таки уступает разнообразию кухни из животных.
С.БУНТМАН: Да.
Б.ТУМАНОВ: Ну что, давай перекочевывать потихонечку в Вандею.
С.БУНТМАН: Здесь мы входим в достаточно такое… Вандея, она ближе всего, конечно, к другой провинции, и по характеру своему. Это Бретань, конечно.
Б.ТУМАНОВ: Да.
С.БУНТМАН: И это, наоборот, очень такое католическое, архаичное, крестьянское…
Б.ТУМАНОВ: Консервативное.
С.БУНТМАН: И что такое был для них, например, французский король? Кстати говоря, вы могли заметить по тем же мушкетерам, по «Десять лет спустя», когда во всех этих местах, Южная Бретань и так далее, кого они почитают больше всего? Своего сеньора. Свой сеньор главнее короля настолько… вот если себе это представить, такую геометрию – вот над нами сеньор, там дальше высоко-высоко бог, а вот где-то сбоку немножко есть французский король. Между прочим, когда потом во Франции стала республика, они так же относились к парижскому президенту, руководству. И я уж не говорю о Французской революции.
Б.ТУМАНОВ: Ну, это самое главное. Вандея вошла в историю именно после того, как вся эта провинция упорно сопротивлялась.
С.БУНТМАН: Собственно говоря, почему Вандеей была названа она? Это департамент 85 во Франции. Раньше школьники должны были знать все департаменты по номерам. И вот департамент Вандея – это 85. И там, конечно, разразилось такое сопротивление революции и Конвенту…
Б.ТУМАНОВ: Казалось бы, да? Крестьяне, практически крепостные, и сопротивлялись тем, кто пытался их освободить. Это действительно феномен.
С.БУНТМАН: А что нас освобождать? Все в порядке.
Б.ТУМАНОВ: У нас есть сеньор, у нас есть земля, мы ее возделываем, мы платим дань сеньору. Все как положено, как заведено испокон веков, и мы не собираемся нарушать наши традиции. Это святое.
С.БУНТМАН: А тем более еще приезжает комиссар Конвента какой-нибудь, французского революционного парламента, весь в перьях, как они тогда одевались, такая огромная треуголка, и плюмаж такой синий, белый, красный, все в золоте, входит со шпорами на сапогах в церковь, открывая дверь во время службы, обращается к священнику. Я помню, в замечательном фильме «Шуаны» была эта сцена – входит, обращается к священнику «Гражданин, я приказываю тебе закрыть свой притон мракобесия!»
Б.ТУМАНОВ: Но самое смешное было то, что вот этот разряженный петух был такой же шантрапа, как и все эти крестьяне. Они прекрасно понимали, что это никакой не аристократ, а просто какой-то парижский тетива, который вылез благодаря революции на поверхность. Конечно. Но там, в Вандее есть еще одна достопримечательность, это город Рош-сюр-Ион. До Наполеона он жил себе и не тужил, маленький городишко. А Наполеон в 1808 году решил сделать этот город городом Наполеона, и он вложил туда колоссальные средства, привлек самых лучших архитекторов, они строили и строили, но темпами строительства Наполеон был недоволен. И когда он приехал и увидел, что там построено, он сказал: «Я пригоршнями разбрасывал золото, а вы мне построили город из грязи». И уехал.
С.БУНТМАН: Да, вот так вот. Вот здесь спрашивает наш Рупрехт, почему мы про Гасконь не говорим. А про Гасконь мы в другой передаче рассказывали.
Б.ТУМАНОВ: Когда рассказывали про Пиренеи, про юго-запад Франции. Рассказывали.
С.БУНТМАН: А вы на сайте зайдите, дорогой Рупрехт.
Б.ТУМАНОВ: Про Аквитанию мы рассказывали.
С.БУНТМАН: Да, конечно. Ребята, во Францию надо съездить. И я вам скажу так. Если родители считают, что вам самое интересное поехать в парижский Диснейленд, я надеюсь, что ваши родители ошибаются.
Б.ТУМАНОВ: Так я не буду столь тактичен, как ты, Сережа, я скажу, что они просто ошибаются. Потому что Францию надо изучать на ощупь, предварительно начитавшись о ней.
С.БУНТМАН: Конечно. И там такое все чудесное. Так интересно все это узнавать, так интересно все это видеть. Конечно, очень хорошо бы знать язык и хотя бы учить его и слушать, что там происходит, во Франции. Но все равно, даже если вы едете, как тот знаменитый персиянин из «Персидских писем» в 18-м веке, все равно – узнавайте, записывайте себе в книжечку или в электронные заметки телефона, куда хотите, там много таких маленьких чудесностей. А не завернуть ли нам по Атлантическому побережью? Можно на север к Вандее и аж до самого Финистера, в Бретань. А можно на юг, вы заезжаете в Бордо и не только, и вы там видите совершенно другую природу, сосны, песок, вы попадаете в высочайшую дюну Атлантического побережья, дюну Пила, и потом вы пробуете устриц. Даже если думаете «ой-ой, это сколько и противно», один раз в жизни хотя бы, даже если вам не нравится, не как мистер Бин во Франции, который, когда ему устрицы не нравились, в сумочку соседки по ресторану всех устриц сбрасывал. Попробуйте. Это соль, воздух и так далее.
Б.ТУМАНОВ: И все-таки я еще раз хочу настоять – сначала начитайтесь о Франции, ну, хотя бы из «Трех мушкетеров».
С.БУНТМАН: А это, вы знаете, будет бесконечное дело. Потому что вы прочитаете какой-нибудь замечательный роман, о приключениях каких-нибудь, вы прочитаете «Трех мушкетеров», Гюго, например, «93-й год», вот вам все Шуаны, вся Вандея, все происходящее, вся революция. Поедет туда, посмотрите, приедете и еще что-нибудь почитаете. Вот спрашивают об истории исторических провинций. Есть, конечно, книги, которые говорят об этом, а вы отовсюду можете брать. И лучше всего, конечно, это брать в художественной литературе.
Б.ТУМАНОВ: Да. Не исторические учебники, а именно художественную литературу, чтобы ваше воображение, прежде всего, работало.
С.БУНТМАН: Конечно. Вот мы говорили, Пикардия – это что, прежде всего? Это Планше.
Б.ТУМАНОВ: Гасконь – д’Артаньян.
С.БУНТМАН: Портос, который собирал свои имения на границе Пикардии и…
Б.ТУМАНОВ: Сюркуф – это Сен-Мало.
С.БУНТМАН: Да, это Бретань. Наполеон – это Корсика. Когда вы читаете про Наполеона и все эти его… Мне, кстати, очень понравилось в знаменитом фильме «Ватерлоо» - они все думали, как американскому актеру Роду Стайгеру говорить, чтобы было похоже на Наполеона, и жестами, и так далее. И он говорит очень интересно – немножко как американский итальянец. Вот чуть-чуть. Очень тонко. И сразу становится по-другому. Когда вы читаете эти альбомы, комиксы, не только смотрите фильмы про Астерикса и Обеликса, там есть же замечательный, вот как велосипедный «Тур де Франс», там есть «Тур Галлии».
Б.ТУМАНОВ: Гастрономический.
С.БУНТМАН: И вот как раз они объезжают все провинции Франции.
Б.ТУМАНОВ: Ну, они повторяют маршрут.
С.БУНТМАН: Да, маршрут «Тур де Франс».
Б.ТУМАНОВ: Но вместе с тем это великолепный гастрономический справочник, потому что в каждом городе этого тура они что-то себе на память… ну, на память, Обеликс тут же все съедает, естественно.
С.БУНТМАН: Ну конечно. И вы поймете, там чудесные шутки. Например, есть у какого-то, приезжает в провинцию такой парижский гламурный юноша – у него красная колесница с черным жеребцом. Это все понятно – абсолютная «Феррари». И главное – что у него номер на колеснице есть. У нас почти так же, как у французов – там номер департамента, и у него вот римскими цифрами написано – «75». Это Париж. Значит, он из Лютеции приехал.
Б.ТУМАНОВ: Кстати говоря, сладкоежки, кто любит нугу, Монтелимар.
С.БУНТМАН: Это мировая столица нуги. Представляете, вы приезжаете, а там царство нуги! Какой там Диснейленд, ребята!
Б.ТУМАНОВ: Так же, как у нас говорят, что в Тулу со своим самоваром не ездят…
С.БУНТМАН: В Тулузу со своей сосиской не надо ездить.
Б.ТУМАНОВ: А в Монтелимар со своей нугой.
С.БУНТМАН: Хорошо, мы прерываемся, потому что нам еще надо путешествовать по родной Москве и Подмосковью вместе с Таней Пелипейко. Мы продолжим. У нас остался восток и юго-восток. Там чудесно! Хорошо. Вы не забыли, что передача называется «Открывашка»? Ребята, это мы обращаемся именно к ребятам, чтобы родители не думали, что ребята глупые и им нужно только развлекаться, а маленьким ребятам только кататься на каруселях и качелях. Узнавать разные страны, есть их еду, смотреть, как живут, чудесно совершенно. И я вам скажу, что в любом французском аббатстве или замке, если вы хорошо их покажете, не менее интересно, чем в любом Диснейленде, дорогая моя слушательницы строгая. А я сейчас хочу задать вопрос, который будет в передаче «Говорим по-русски». Васька слушает да ест, ну, понятно, почему говорят, продолжает делать свое нехорошее дело. Цитата из басни Крылова, в которой кот-воришка слушал укоры повара, как мы помним все, продолжая есть. А что ел этот кот? Вот давайте выберем и ответим. Сметану, цыпленка или окорок. Всего вам хорошего, мы с Борисом Тумановым прощаемся, до свидания. Родители, возьмите на заметку.