Открываем Францию: Нормандия, Бретань, Пикардия - Борис Туманов - Открывашка - 2013-07-14

С.БУНТМАН: Я Ире сразу отвечу – у нас взяла Маша Слоним отпуск, она переквалифицировалась на некоторое время и занялась своей профессией, Маша Слоним ведь замечательный журналист и документалист и снимает сейчас фильм, и до конца июля она у нас отпросилась. «Ферма» живет замечательно, но Маша Слоним не может писать письма, потому что она сейчас на съемках и вот до конца июля будет.

Я всегда вспоминаю – Боря, доброе утро…

Б.ТУМАНОВ: Здравствуйте.

С.БУНТМАН: Про человека из фильма, африканца одного в фильме, где Филипп Нуаре играет, которого назвали «fete nat.», то есть по-русски это звучало бы «нац.пр.», потому что на календаре было написано «fete nat.», это национальный праздник. И вот думали, что это такой святой, и назвали его Фэтнат. Вот. «Нацпр». Сегодня «нацпр» Франции, и поэтому мы решили с Борисом Тумановым после наших рассказов, которые были у нас и про Африку, и про Бельгию, и который замечательно знает, и про Армению мы говорили, и говорили про Тбилиси, про Грузию. А теперь, дорогие мои друзья, мы отправляемся во Францию. Но мы решили зайти во Францию, ну, примерно как бритты.

Б.ТУМАНОВ: Да, с севера.

С.БУНТМАН: Да. Те же самые бритты, я задавал ребятам вопрос, почему Бретань называется Бретанью, правильно ответили – потому что там жили бритты. Но как они там оказались? И вот с племенами мы все немножко запутались в прошлом часе. Потому что – да, действительно, была очень большая часть Европы населена племенами кельтов. Это были и галлы, которые жили на территории современной Франции и части Италии, это были и гэллы, которые жили в Ирландии и потом переселились в Шотландию, это были и бритты, и от этого остров Британия был назван. С ними столкнулись римляне, когда туда высадились, легионы римские.

Б.ТУМАНОВ: Именно они, собственно говоря, и придумали название Британия.

С.БУНТМАН: Да. И потом высадились другие племена, германские уже – англы, саксы, юты, и они вытеснили бриттов, и бритты поселились на полуострове Арморика, где до этого жили галлы, Астерикс и Обеликс там жили и всякие прочие герои комикса замечательного. И поэтому стал он называться Бретань снова, как Британия. Это новая родина была. И до сих пор там существует бретонский язык, который ближе к другим кельтам – к валлийцам и к корнуэльцам, чем-то даже к шотландцам и ирландцам. И, говорят, даже в 20-м веке были деревни, где по-французски не говорили.

Б.ТУМАНОВ: Да.

С.БУНТМАН: Мне рассказывали, что во время Первой мировой войны, когда уже всех стали забирать в армию к концу войны, в каждом подразделении был переводчик.

Б.ТУМАНОВ: Кстати, Британия на бретонском – «брейс».

С.БУНТМАН: Да. Это очень интересный язык и очень интересная страна. Очень морская страна.

Б.ТУМАНОВ: А вот насчет морской страны – да, ты прав. Потому что именно в Бретани... Ну, мы с тобой слева направо будем, правильно?

С.БУНТМАН: Да, вот представьте себе карту – с северо-запада мы будем двигаться на восток вдоль Ла-Манша, ну и чуть-чуть вглубь, когда окажемся в Пикардии.

Б.ТУМАНОВ: Так вот, есть в истории Франции, он существует и сегодня, почти не изменив своего внешнего облика, в исторической части города знаменитейший порт Сен-Мало. Это воплощение французских корсаров, флибустьеров. Жак Картье, который отплыл именно из Сен-Мало, он родился в Сен-Мало, кстати говоря, и поплыл на запад через Атлантику почти одновременно с Колумбом, чтобы открыть Канаду, в наполеоновские времена на морях против британского флота и такого, и военного зверствовал знаменитейший Сюркуф.

С.БУНТМАН: Кстати, есть замечательные комиксы тоже про Сюркуфа.

Б.ТУМАНОВ: Да, казалось бы, это уже почти совсем наши времена, но тем не менее это был классический пират, по сути дела, только пират Его Величества. Тогда Величество уже исчезло, потом был Наполеон, но, короче говоря, Сюркуф…

С.БУНТМАН: Это был частный военный флот, нанятый такой бандитский военный флот. Это были приватиры так называемые, частники.

Б.ТУМАНОВ: Совершенно верно. И совершенно очевидно, что порт Сен-Мало и его предназначение были связаны с войнами, прежде всего, который Франция вела против Великобритании. Именно это дало начало и экономическим связям, и этим военным эпизодам. Потому что многие задают себе вопрос: у Франции огромное атлантическое побережье – почему никто…

С.БУНТМАН: Почему надо упираться в этот рукав? Потому что Ла-Манш – это «рукав».

Б.ТУМАНОВ: Да, просто рукав пиджака, пальто, если хотите. И это очень точное название. Так вот, Сен-Мало, я хорошо помню, это поразительно – я когда там побывал, вот все эти истории пиратов, все эти имена, они буквально на каждом шагу возникают в твоей памяти, потому что старая часть Сен-Мало осталась нетронутой со времен Картье. И это просто поразительно. Я не знаю, хочется переодеться в пиратскую одежду, надеть шляпу…

С.БУНТМАН: Не то слово.

Б.ТУМАНОВ: Согласен?

С.БУНТМАН: Ребята, если вы когда-нибудь туда приедете, то вас повезут, если будет прилив, в маленькую крепость, в маленький форт, и там проведут экскурсию. Когда я там был, молодая девушка, явно студентка летом подрабатывала, и она вела экскурсию. Это было нечто! Я бы с удовольствием тоже так проводил экскурсии. Она показывала – а вот тут Сюркуф выскакивает (причем взрослым ребятам уже), он выхватывает шпагу, и тут получается – а на него один, другой, третий! Мама моя родная! И все стоят взрослые с раскрытыми ртами и слушают.

Б.ТУМАНОВ: Вот-вот. Ты очень точно угадал. Понимаешь, дело в том, что она вела, по сути дела, нечто вроде прямого репортажа. И вот это присутствие всех этих сюркуфов или картье, оно действительно даже без этой девушки ощущается почти физически. Этот город – один из самых любимых мною городов во Франции.

С.БУНТМАН: В Бретани есть еще другой порт – есть замечательный порт Брест.

Б.ТУМАНОВ: Самая западная оконечность.

С.БУНТМАН: Да, климат там морской, влажный. Там зимой бывает снег, мокрый снег, там дует мокрый ветер. И в Бресте, как писали поэты, всегда идет дождь. И Брест – это такой военно-морской порт, и оттуда как раз отправлялись, и американцы там поставили большую колонну, большую такую стеллу, огромный памятник, потому что оттуда отправлялась французская эскадра на помощь американской революции. Как раз вот с этой самой западной части Франции они отправились помогать против коварной Англии американским колонистам, поселенцам. Долго думали – помогать или не помогать. Решили помочь. И когда американцы, наоборот, высадились в Первую и во Вторую мировую войну, это была еще такая благодарность Франции за помощь когда-то. Оттуда, из Бреста ушла знаменитая и трагическая эскадра, вернее, два корабля ушли, «Буссоль» и «Астролябия», капитана Лаперуза, адмирала Лаперуза. И командир второго корабля – уроженец Бреста, потому что там все сплошь моряки были. И сейчас в чудесном военно-морском музее Бреста выставлено все то, что было найдено. Сначала были определены места, и скоро даже смогут узнать, чей скелет нашли. Потому что есть весь список. А там, знаете, немножко деревенская история, потому что там все родственники, все потомки со своими странными полукельтскими именами, можно бретонцев отличить. Луик какой-нибудь. Вот эти бретонцы, они чрезвычайно симпатичные, чуть суровые люди, но чрезвычайно симпатичны. Там все дышит морем и еще дышит вереск. Ты бывал когда-нибудь на вересковых пустошах Бретани?

Б.ТУМАНОВ: Бретани – нет. Но в Британии – да. Точнее, в Шотландии.

С.БУНТМАН: А, там немножко другой вереск. И там все говорят – ребята, если вы когда-нибудь пойдете через красивые поля, там довольно высокий вереск, бывает по колено, не дай бог вам туда упасть. Исцарапаетесь все. Это суровая природа такая.

Б.ТУМАНОВ: У Сименона в «Мегре» упоминаются вересковые пустоши Бретани.

С.БУНТМАН: Это чрезвычайно красивая земля. У нас здесь просят когда-нибудь рассказать про Румынию и про вампиров. Я вам скажу про вампиров другое и про Бретань. У меня есть друг, он профессор Гренобльского университета, но сам он бретонец. И я говорю: «Скажи мне, пожалуйста, Мишель (у нас с ним всегда такие умственные разговоры), значит ли то, что в Бретани невероятное количество чесночных плантаций, что в Бретани исторически никогда не было вампиров?» Он так почесал подбородок и сказал: «Ты знаешь, это верно, но не совсем. Это запад Бретани. Вот если от города Рена уходить на восток, становится все меньше чеснока, и я думаю, что в Нормандии уже вампиры появляются». Такой у нас с ним был научный разговор.

Б.ТУМАНОВ: Но, ты знаешь, я бы предположил напротив – что такое количество чеснока вызвано необходимостью бороться с огромным количеством вампиров.

С.БУНТМАН: Может быть. Но они были изведены. «Скажите, пожалуйста…» А, про кухню мы обязательно поговорим, Дмитрий, но дело в том, что где-то у меня было – кто-то из ребят делает с родителями бретонские блины. Это отдельная еда.

Б.ТУМАНОВ: В общем, да.

С.БУНТМАН: Кухня скромная достаточно.

Б.ТУМАНОВ: Ну, я бы сказал, скудная. Да, больших изысков гастрономических там нет. Но, ты знаешь, мне кажется, нужно все-таки чуть-чуть уделить внимание нашим галльским друзьям – Астериксу и Обеликсу. Надо напомнить нашим слушателям – я не знаю, по-моему, на русский язык было переведено два или три «Астерикса».

С.БУНТМАН: Как-то не очень пошли, знают в основном по фильму.

Б.ТУМАНОВ: Да, потому что очень трудно переводить. Там ведь все искрит каламбурами типично французскими, переводить на русский это немыслимо. Но я напомню, что эти комиксы начинаются следующими словами: «Мы находимся в 50-м году до Р.Х., вся Галлия завоевана римскими войсками». Вся? Нет. Ибо маленькая деревня, населенная бравыми галлами, продолжает сопротивляться римским завоевателям, и все это благодаря волшебному снадобью, которое, если его выпьешь, придет совершенно сверхчеловеческие силы. А Обеликс, толстяк, которого играет Депардье, дело в том, что у него эффект этого снадобья постоянен, ибо он упал…

С.БУНТМАН: Когда он был маленький, он упал в котел.

Б.ТУМАНОВ: Да, с этим снадобьем.

С.БУНТМАН: Но понимаете, вот когда вы попадаете в Бретань, там все проникнуто старыми легендами, которые принесли с острова туда, и они преобразились там и жили, которые превратились в знаменитые рыцарские романы. То есть история короля Артура, Мерлина, Гвиневры, история Ланселота, они, в общем-то, зародились не столько в Англии, которую лучше назвать Великобританией, но они зародились там, вот на этих пустошах, вот в этих скалах. И даже когда в истории о Тристане и Изольде, истории о великой любви, оттуда возвращаются в Бретань. И там другая Изольда появляется. То, что выросло в огромные французские романы, которые, к величайшему моему сожалению, далеко не полностью переведены на русский язык. Есть много пересказов, а вот настоящие романы Кретьена де Труа, которые о рыцарях, о волшебстве и, главное, о Граале, не переведен роман о Граале, самый главный, о священном Граале. Так что вы попадаете в таинственную, но, с другой стороны, необычайно приветливую страну, несмотря на то, что всегда… вот сегодня 14 июля, а Бретань всегда была таким оплотом сопротивления революции. Департамент Вандея…

Б.ТУМАНОВ: Да-да… Консерваторы они.

С.БУНТМАН: Очень религиозная страна всегда была. Очень такая, католическая страна. Я думаю, те из ребят, кто читал или прочтет до конца эпопею Дюма и «Виконта де Бражелона», что большой труд, кстати говоря, хотя это очень интересно, это очень обширная и гораздо более серьезная и в конце совсем грустная книга. Вся история Арамиса, там все происходит в Бретани как раз.

Б.ТУМАНОВ: Да. Кстати, я хочу напомнить. Ты говорил о связях с Британией. Ведь язык, ну, подлинный язык жителей Уэльса, английского, британского, вернее, бретонский язык ближе к языку Уэльса кельтскому, нежели к французскому.

С.БУНТМАН: А знаете ли вы, что гимн Бретани и гимн Уэльса – это одна и та же мелодия? Одна и та же песня. Так что вот так вот. И когда вы увидите где-нибудь знаменитый горностаевый с черными полосками флаг Бретани, то, пожалуйста, обратите на него внимание. Спрашивают, есть ли любимые места в Бретани. Ну, вот я не знаю, я очень люблю Брест. Он такой, странный городок. Ну вот и Сен-Мало тоже.

Б.ТУМАНОВ: Для меня Сен-Мало.

С.БУНТМАН: Он такой живописный, не зря там живет – это небольшой секрет – один из наших любимых друзей и писателей Борис Акунин. Большую часть времени он живет в городе Сен-Мало. И я думаю, вы это заметили, очень многие, кто читал или собирается читать его последний роман, там очень много из Сен-Мало. Ну вот Бретань. И вот перед Бретанью находится остров, самый западный остров Франции. Это остров Уэссан. И вот есть такая история, когда Наполеон был взят в плен, арестован англичанами, было решено отправить его на остров св.Елены на корабле английском, он вышел на палубу, увидел землю чуть поодаль и спросил – «Я не ошибаюсь, это Уэссон?» Ему сказали – да. И он простоял на палубе, пока Уэссон не скрылся из виду, сошел вниз в каюту и больше ее выходил оттуда до самого острова св.Елены.

Б.ТУМАНОВ: Да, это была последняя французская земля.

С.БУНТМАН: Которую он видел, да. Я не знаю, у меня была такая страсть – лазать на маяки. Там, где было не очень огорожено. Знаете, ребят, как пишут в рекламе – никогда не повторяйте этого. Никогда не повторяйте этих трюков.

Б.ТУМАНОВ: Ты знаешь, я должен сказать, что я был более послушным и попал на маяк с экскурсией.

С.БУНТМАН: Ну конечно, да.

Б.ТУМАНОВ: Но я абсолютно уверен, что мои впечатления мало чем отличаются от твоих. Я не знаю, вот здесь я попробую такое лирическое отступление. Вроде море и море, берег и берег, возвышенность и возвышенность. Ты смотришь на море с высот крымских гор, в Африке ты смотришь на океан с высоты утесов Пуант-Нуара. Но вот маяки севера Франции – это что-то совершенно особенное. Я не знаю, вот какая-то, я боюсь, меня неправильно поймут, но когда смотришь с маяка на это пространство серое, море, какая-то первобытная грусть тебя одолевает.

С.БУНТМАН: Конечно. Ты на краю света. Знаете, как у Толкиена, когда эльф уплывает на запад, там этот тот самый запад, куда они уплывают. И вот когда и Картье, и Колумб, и все остальные отплывали туда и не знали, что там. А там оказался Новый Свет. А Старый Свет здесь кончается. Все, мы с вами переселяемся в Нормандию, где, наверное, больше вампиров, чем в Бретани. Через пять минут.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Мы продолжаем. Тут одной из книжек зачитался Борис Туманов, которая вам достанется. Мы переселяемся из Бретани в Нормандию. И здесь обратная история, правда? если там было, что бритты бедные вытеснили, а тут нормандцы, они же норманны, которые взяли да вытеснили, ну, не то что вытеснили, а победили тех же самых англов и саксов. Через рукав герцог Вильгельм переплыл.

Б.ТУМАНОВ: Вообще, это был проходной двор.

С.БУНТМАН: Абсолютно.

Б.ТУМАНОВ: И вообще, весь север Франции. Кого там только не бывало. Но вот зато Нормандия… если Бретань как-то обособлена все-таки, это не Франция, это тем более не провансальская Франция, не искрометный французский язык, это даже не наречие французское, а вот Нормандия становится уже более французской, если не полностью французской, потому что нормандцы дали вообще всей Франции массу, я бы сказал, поговорок, смешных своих привычек. У нормандцев даже есть характер – то есть если упомянешь в беседе с французом, что это его нормандские закидоны, он сразу тебя поймет. И, прежде всего, это – помнишь? – «может, да, может, нет». Это типично нормандская привычка – никогда не отвечать прямо на поставленный вопрос. Причем это касается, то есть это выросло, естественно, в деревне, и я хорошо помню, опять же, в «Астериксе», сидит нормандец будущий, доит свою корову, подходит к нему Астерикс и спрашивает: «По этой дороге можно пройти в такое-то место?», и он выглядывает из-за коровы и говорит: «Может, да, а может, нет». Это нормандское типично.

С.БУНТМАН: Ну вот смотрите, это уже более обширная страна. Здесь еще есть такое, то, что мы бы назвали сейчас, хотя исторически это неправильно, что-то очень английское. Но это общее с Англией, когда большой кусок на континенте принадлежал целой империи – Анжуйской династии, Плантагенетам. Мы видим огромные серые замки, как на юге Англии, видим замки времен Ричарда Львиное Сердце, ну, времен Вильгельма мало осталось, но мы видим собор какой-нибудь серого цвета. А потом мы видим чудеса более поздние, но сделанные из тамошнего камня. Город Руан.

Б.ТУМАНОВ: Да.

С.БУНТМАН: С Руанским собором каким-то удивительным, играющим целый день. Он с вами играет. Можно оставаться и смотреть на этот собор целый день. Просто вот сесть, куда-нибудь отбежать, а можно и там же пообедать, что-нибудь съесть. Вот Марина у нас приготовила на Новый Год с мамой утку по-руански: «Готовить сложно, но получилось вкусно».

Б.ТУМАНОВ: Ну еще бы. Ну, относительно Руанского собора ты очень точно подметил. Я провел, наверное, часа четыре, если не больше, бродя вокруг него. Но как? Вот сел в городском кафе – сижу, пью кофе или ем, зависело от времени дня, и просто смотрел. Вот этот ракурс. Потом я отошел немножечко – постоял, присел на скамеечку. Тоже новый ракурс. И каждый раз это вызывает совершенно разные ассоциации. Согласен?

С.БУНТМАН: Конечно. Там разного цвета он становится. Разные выделяются скульптуры и рельефы. Это просто завораживающее зрелище. «Каков типичный характер нормандца?» Ну вот мы говорили – может, да, может, нет.

Б.ТУМАНОВ: Да, сдержанный. Они неэмоциональны, в отличие от многих французов.

С.БУНТМАН: Вот замечательный писатель Флобер писал очень много об этом характере. Нормандцев у него полно, Руан и все, что связано с Нормандией. Я сейчас вам в еще одном хулиганстве признаюсь. Потому что через Нормандию протекает Сена, которая впадает в Ла-Манш. Я вам честно скажу, и не говорите, пожалуйста, французской полиции никогда…

Б.ТУМАНОВ: Так.

С.БУНТМАН: Да, никогда, пожалуйста, не рассказывайте. Я всякий раз, когда в Париже бываю, мы устраиваем там поздневечерний пикник на самом мыске острова, Филиппу IV посвященного, самый мысок острова Сите. Сижу там, свесив ноги над Сеной, там много нас таких, это целое групповое дело. Но я делаю одну такую вещь – я обязательно пишу записку по-французски и по-английски, опускаю ее в пустую бутылку, плотно затыкаю и тихонечко, чтобы никто не видел, нарушаю экологию.

Б.ТУМАНОВ: Да, да…

С.БУНТМАН: И она у меня плывет, и я себе представляю, как она спускается вниз по Сене, что она впадает в Ла-Манш.

Б.ТУМАНОВ: Ее, наверное, экологи вылавливают где-нибудь ниже по течению. Иначе бы тебе кто-то уже обязательно откликнулся.

С.БУНТМАН: Ну не знаю, я там не пишу обратного адреса.

Б.ТУМАНОВ: Ах не пишешь.

С.БУНТМАН: Нет, обратного адреса не пишу, я пишу записку с каким-нибудь пожеланием, каким-то текстом и так далее. Под настроение.

Б.ТУМАНОВ: А напрасно. Напиши адрес – может, тебе кто-то ответит.

С.БУНТМАН: Ты хочешь, чтобы я никогда больше не увидел ни Парижа, ни Нормандии?

Б.ТУМАНОВ: Да ладно. Если француз выловит, он будет так растроган своими чувствами, что вряд ли будет доносить полиции.

С.БУНТМАН: Ну да. Надеюсь только на это. Саша пишет: «Нет, в Руане не родилась, а наоборот, Жанна д’Арк, умерла». Жанна д’Арк родилась в Лотарингии, в деревне Домреми. Это Саша написал или написала. В Руане ее казнили.

Б.ТУМАНОВ: А мы разве говорили?

С.БУНТМАН: Нет-нет, Саша говорит, что в Руане она не родилась, а наоборот.

Б.ТУМАНОВ: А, ну понятно. Казнили ее, да.

С.БУНТМАН: Но, вы знаете, в самом городе Руане есть мемориал Жанны д’Арк. Ты видел мемориал?

Б.ТУМАНОВ: Видел. Нет, это действительно, да…

С.БУНТМАН: Это какие-то 20-30-е годы, это все очень так… нехорошо…

Б.ТУМАНОВ: Какая-то формальность в этом, в стилизации, вот что я имею в виду.

С.БУНТМАН: Знаешь что, времени не так много, мы до Пикардии доедем, как я – только маленьким кусочком. Нет, расскажи, пожалуйста, про Монт Сен-Мишель.

Б.ТУМАНОВ: Монт Сен-Мишель. Я все ждал, когда мы доберемся. Это совсем недалеко от Сен-Мало, кстати говоря, практически на другом берегу залива, но это уже Нормандия. И Монт Сен-Мишель – это, прежде всего, аббатство. Маленький островок, совсем маленький, в метрах, наверное, трехстах, четерехстах максимум от берега, во время прилива это уже перекрывается все. Правда, сейчас там построили маленькую дамбу, и туда можно добраться даже на машине. Кстати, я бы сказал, это наносит ущерб атмосфере изолированности вот этой…

С.БУНТМАН: Ну ничего. Не капризничай.

Б.ТУМАНОВ: Но самое главное, конечно, вот я вам расскажу, ребята – ты входишь в ворота, и ты уже заранее знаешь, когда ты подходишь к этому аббатству, что ты будешь возноситься к небу. Что и происходит. С первых же шагов там нет практически плоского пространства, ты начинаешь подниматься по крутым мощеным улочкам вверх и вверх. Сначала, понятно, это лавочки и сувенирные какие-то кафеюшки, даже жилые дома, хотя все население этого острова – 40 человек сегодня. И потом ты, выйдя из этого лабиринта переулков, все время поднимаясь, причем под очень большим градусом, ты входишь в само аббатство. И вот там, я не буду долго останавливаться на росписях, на интерьерах и тому подобном, но апофеозом вот этого восхождения является сад горы Сен-Мишель, сад этого аббатства. Я сейчас попробую как можно точнее рассказать, что это такое. Это достаточно большое четырехугольное пространство, со всех сторон отгороженное от внешнего мира огромными стеклами, огромными окнами во весь рост этого сооружения. А в середине между изящной колоннадой растут цветы и деревья. Тебе сначала в глаза бросается этот сад и эта колоннада. Но когда ты отворачиваешься от них и бросаешь взгляд через стекло, перед тобой открывается море. И, я бы сказал, вы знаете, я поделюсь сокровенным – когда я посмотрел на это море, у меня это не ассоциировалось с водной стихией, мне казалось, что я смотрю на первозданный мир. Передо мной был мир такой, каким он был, наверное, еще до появления людей. Согласен?

С.БУНТМАН: Абсолютно.

Б.ТУМАНОВ: Вы знаете, я честно признаюсь, извините за такие интимные подробности, я не религиозен, но вот в это мгновение, в этом окружении, я не знаю, меня посетили чувства, которые можно назвать близкими к религиозным.

С.БУНТМАН: Да, это верно. Там еще есть такой фокус. Понимаете, когда вы смотрите на картинке на Монт Сен-Мишель, смотрите на этот шпиль, восходящие стены и улочки, на само строение церкви аббатской. На самом деле, здесь еще есть тончайшая интуиция и расчет. Если вы побываете там, не забудьте купить одну книжечку – кстати, там внутри можно жить, там есть несколько гостиниц, и об этом многие не подозревают и где-нибудь на отлете там останавливаются, а потом идут, но там можно жить… вы представляете – вот сейчас Туманов рассказывал, - что такое там проснуться?

Б.ТУМАНОВ: Сережа…

С.БУНТМАН: Я про книжечку хотел сказать. Книжечка, где вся геометрия Монт Сен-Мишель. Это в разрезе абсолютно правильный треугольник. Он идеальный просто. Вот это аббатство идеально.

Б.ТУМАНОВ: Очень хорошо, что ты об этом упомянул, потому что я сейчас упомяну об одном факте, восприятие которого делает еще более фантастичным это аббатство. Вы знаете, сколько лет оно строилось? Его начали строить в 10-м веке, а закончили в 1523 году. Почти 6 веков его строили. И, не теряя вот этого алгоритма, который был изначально задан, это волшебство, это фантастика.

С.БУНТМАН: Да, и там очень быстрые приливы. В Нормандии, в Ла-Манше вообще очень быстрые приливы и отливы. И вот Монт Сен-Мишель то становится островом, то полуостровом. И с этим связаны не только пляжи, на которых действительно, вы правильно упоминаете, что в будущем году будет 70-летие высадки союзников в Нормандии, в 44-м году. И это не только пляжи, над которыми поднимаются с засевшими там немцами с пулеметами и орудиями, но это есть и скалы, это скалы – что в Нормандии, что в Бретани, скалы, выходящие на Ла-Манш. И вот кто-нибудь когда-нибудь удосужиться прочитать редко сейчас читаемый роман Гюго «Труженики моря», тот поймет, как страшны бывают приливы. Просто как ванна – мгновенно заполняется водой.

Б.ТУМАНОВ: Сережа, ты упомянул высадку союзников. Я вспомнил – когда я был в Нормандии, я побывал в городе Сен-Ло, и вот здесь совершенно печальные воспоминания у всех жителей этого города. Дело в том, что этот город был и остается железнодорожным узлом, который, естественно, бомбила американская и британская авиация. И, в общем-то, разбомбить-то они разбомбили этот железнодорожный узел, но вместе с ним и город. 6000 погибло во время этих бомбежек. И жители Сен-Ло до сих пор это помнят.

С.БУНТМАН: Да. Сен-Ло – это действительно такой узел был, и за него боролись и немцы, и союзники.

Б.ТУМАНОВ: Это стратегическое место.

С.БУНТМАН: Пытались выйти к Сен-Ло целые группы диверсионные и спецназовцы, и знаменитые англичане.

Б.ТУМАНОВ: Да, на парашютах.

С.БУНТМАН: Да, команда целая была выброшена не туда, понимаете, это была очень тяжелая война с такими последствиями. Давай успеем Пикардию.

Б.ТУМАНОВ: Да.

С.БУНТМАН: Я плохо знаю Пикардию, я туда только забегал.

Б.ТУМАНОВ: Я, честно говоря, тоже. Но я выскакивал из Бельгии в Амьен. Кстати, Амьен, река Сом, это же тоже связано, правда, с Первой мировой войной.

С.БУНТМАН: Это были страшные бои. Правда, во Вторую мировую немцы здесь прошли как сквозь масло в этих местах.

Б.ТУМАНОВ: Они обошли линию Мажино. Повеселимся немножечко. Я перед передачей Сергея спросил – кто в твоей жизни был первым пикардийцем, с которым ты познакомился заочно или читая какую-то французскую книгу?

С.БУНТМАН: Все хором ответили – Планше.

Б.ТУМАНОВ: Совершенно верно. Планше, который стоял на мосту и плевался в Сену.

С.БУНТМАН: И Портос подумал, что это свидетельствует о его…

Б.ТУМАНОВ: Вдумчивости и серьезности. Кстати, откуда Пикардия пошла? Ведь «пикар» - в первоначальном значении это просто заступ, лопата, мотыга. А потом уже… То есть когда говорили «А, это пикардиец» в начале Средневековья, это значило, что это копатель, огородник, землекоп. А потом созвучие «пика» и плюс природная храбрость пикардийцев, что, в общем-то, не преувеличение, стали считать, что это от того, что пикардийцы отлично владеют пиками и это очень воинственный народ и т.д. и т.п. Так что облагородили.

С.БУНТМАН: Но там был почти отдельный язык еще в 12-м веке, даже не диалект, а почти язык.

Б.ТУМАНОВ: С фламандским чуть-чуть смешан.

С.БУНТМАН: Поэтому когда мы разбираем и переводим, тут многие, кстати, произведения интересные французского Средневековья написаны с пикардийскими словами, с пикардийским некоторым акцентом написаны. Там рядом находится Бове, это очень интересные места. Представляете, мы вспоминали Жанну д’Арк с вами, но там произошла удивительная вещь. Когда Жанна д’Арк шла короновать своего дофина любимого, вредного Карла VII потом, ему надо было добраться до Реймса, это уже дальше в Шампани, потому что в Реймсе именно находилась эта знаменитая скляночка со знаменитым святым елеем, которым нужно было помазать на царство французских королей. Тут произошло очень странно. Во всех местах, где вы увидите, все эти крепости были очень сильны, держались англичанами и бургундцами, которые с ними сотрудничали, держались очень хорошо. Но они все сдавались. То ли настроение, то ли действительно Жанну д’Арк сам господь вел. И поэтому смотришь – очень интересно в Пикардии что-нибудь находить. В Пикардии жил один великий поэт, там было аббатство монахов-цистерцианцев, где он жил и написал стихи о смерти. И найти это аббатство нельзя было. И я пошел в то, что посчитал местным культурным центром, там деревенька маленькая, это местный бар, потому что все было закрыто. И мне один старичок сказал так, причем рассказал так, что я тут же нашел: «Вот стройку проедешь, поперек будет дорога, а за ней нет ничего, но это там». Замечательные люди просто. И вот мне сразу представился такой постаревший Планше, дяденька очень был пожилой, и я бы сказал, что он принял аперитив тамошний. «Нормандия – это еще страна яблок».

Б.ТУМАНОВ: И кальвадоса.

С.БУНТМАН: Естественно. Яблоки – это сидр и кальвадос. Вот из них делают напитки. Но еще в Нормандии все молочные продукты из коровьего молока, все камамберы, все эти нормандские сыры…

Б.ТУМАНОВ: Ну не зря же я упомянул о корове.

С.БУНТМАН: Да – может, да, а может, нет.

Б.ТУМАНОВ: Это воплощение Нормандии.

С.БУНТМАН: Да, очень, конечно, страна… вы понимаете, мне всегда казалось, и Боря тоже подтвердит, что Франция буквально через 30-40 км – совершенно другая страна начинается.

Б.ТУМАНОВ: Да, да, да.

С.БУНТМАН: Вот только что были бретонцы с распятиями на каждом шагу, со своим вереском, сейчас обширная Нормандия с Монт Сен-Мишель и красотой, дальше Пикардия, где леса. Там я пробрался через лес и увидел арку – аббатство. Это отдельная история, там тетенька живет, которая ничего не знает об этом аббатстве, и она очень боится, что будут фотографировать – она явно не очень хорошо следит за памятниками старины.

Б.ТУМАНОВ: Ты знаешь, Сережа, я бы хотел добавить еще вот что. Вот казалось бы, они притиснуты друг к другу – Бретань, Нормандия и Пикардия. Но я должен сказать, что у них у всех абсолютно явно выраженные черты характера, по которым их можно узнать. Мы говорили о бретонцах. Нормандцы – это еще вдобавок очень прижимистые люди. Они такие, осторожные, не любят сорить деньгами и прочее. Пикардийцы, их главной чертой можно назвать скромность. Но какая скромность? Они очень храбрые люди, в общем, могут вступать в драки и прочее, но они никогда этого не демонстрируют вне конкретных обстоятельств. Вот три самых разных характера.

С.БУНТМАН: Знаете, в чем еще величие Александра Дюма? Что он нам во всех персонажах своих дал почти всю Францию. Какие они разные – Атос, Портос, Арамис, д’Артаньян, Планше, Мушкетон, Базен. Не забудем про их слуг, потому что они тоже говорят о разных французских характерах. Вы спрашиваете, продолжим ли мы в свое время. Конечно, продолжим. Франция у нас необъятна. И мы, наверное, еще в сторону Луары, в Турин отправимся.

Б.ТУМАНОВ: Еще как. А поскольку сегодня национальный праздник Франции, скажем: «Vive la France!»

С.БУНТМАН: И – да здравствует республика! Всего вам доброго, до свидания.

Б.ТУМАНОВ: До свидания.

С.БУНТМАН: А, вопрос. Смотрите, вопрос-то как раз про Бретань. Нищих называют как, если переводить? Непрошеными гостями, гостями богами или гостями поневоле? Вспомните все, что мы говорили о Бретани. Ответите и получите «Все из-за мистера Терапта». +7 985 9704545.