Открываем город Тифлис - Борис Туманов - Открывашка - 2013-05-12
С.БУНТМАН: Добрый день еще раз. Я думаю, что все уже проснулись во всех городах, но у нас такая страна, что в некоторых городах уже кто-то и пообедал, я так думаю, уже.
Б.ТУМАНОВ: Скорее всего.
С.БУНТМАН: Да, Борис Туманов здесь у нас. Кто-то уже пообедал…
Б.ТУМАНОВ: Нет, я только позавтракал. Пожалуйста, не надо.
С.БУНТМАН: Ты позавтракал. А я нет. Это было очень давно. Я уже не помню, когда это было. Я давно здесь сижу. Вот. Я напомню, что мы с Борисом Тумановым открывали много всего. Потому что Борис Туманов у нас еще и «африканец» знаменитый, и мы Африку открывали. Целую Африку открыли. Куда там Васко да Гама или прочие. Мы открывали Африку глубокую, черную Африку открывали. Открывали Северную Африку, удивительную, страны Магриба мы открывали. Потом мы побывали в Бельгии, где тоже много времени пробыл Борис Туманов. Борь, я твоего подтверждения просил сегодня, обещал твое подтверждение, что мы разыгрывали здесь две недели… наконец-то вышли в очень хорошем издании и переводе альбомы Тинтина.
Б.ТУМАНОВ: Да.
С.БУНТМАН: Это очень большое событие, ребята.
Б.ТУМАНОВ: Это действительно так. И мне очень понравилось то, что перевод блестящий. Потому что он сохраняет атмосферу Тинтина. Это очень здорово.
С.БУНТМАН: Да, там всегда такая проблема на всяких языках – как перевести каламбуры. И прежде всего фамилии сыщиков – Dupont и Dupond по-французски. Здесь очень здорово сделали – Дюпон и Дюпонн.
Б.ТУМАНОВ: Молодцы. Причем могли бы сказать – Иванов и Ивановв.
С.БУНТМАН: Нет-нет, это прекрасно сохранили. Англичане сделали Томсона и Томпсона. Это было очень смешно тоже. Все, переезжаем мы в Тбилиси, переезжаем мы в любимый старый Тифлис, старый Тбилиси. Ты вырос в Тбилиси?
Б.ТУМАНОВ: Я вырос в Тбилиси. У меня появился небольшой грузинский акцент.
С.БУНТМАН: Когда мы говорили об Армении, появлялся армянский акцент.
Б.ТУМАНОВ: Певучий такой.
С.БУНТМАН: Он певучий, грустный немножко.
Б.ТУМАНОВ: Да-да. А грузинский, он вот такой энергичный, понимаете…
С.БУНТМАН: Потому что язык совершенно другой. Язык энергичный.
Б.ТУМАНОВ: Но что самое главное я тебе скажу – то, что все тбилисцы, русские, армяне, азербайджанцы и, конечно, сами грузины, все говорят с грузинским акцентом. Блестяще образованный русский интеллигент там говорит точно так же, как я.
С.БУНТМАН: Но это всегда такое искушение.
Б.ТУМАНОВ: «Вкусный» акцент.
С.БУНТМАН: Да, но, кстати говоря, наш друг Борис Туманов, ребята, он ведь страшный человек, он жестокий и страшный человек.
Б.ТУМАНОВ: Это почему?
С.БУНТМАН: И страшно возмущается. А знаете, почему он возмущается? Я несколько раз это видел и слышал.
Б.ТУМАНОВ: Так.
С.БУНТМАН: Когда начинают плохо, не понимая, не пожив и не услышав, начинают изображать какой-нибудь кавказский акцент.
Б.ТУМАНОВ: Это да.
С.БУНТМАН: Несколько раз я заставал Бориса Туманова в страшной ярости, когда он всевозможных рассказывателей истории просто…
Б.ТУМАНОВ: Обрывал просто.
С.БУНТМАН: …готов был разорвать на мелкие кусочки. Ну ничего, мы не провинимся перед Борисом Тумановым. И, ты знаешь, Борь, мне очень нравится, что сейчас вот смски на +7 985 9704545 у нас присылают очень ребят и их родителей о Грузии, о Тбилиси, присылают очень много смсок, что были там, друзья и родственники там живут, мы были, там так чудесно, там памятники поэтам, там то, то се, там Метехский замок, там еще что-нибудь, Мтацминда, рассказывают не только о Тбилиси, рассказывают о Батуми, который ты тоже должен знать.
Б.ТУМАНОВ: Да, мой родной город.
С.БУНТМАН: Поскольку у тебя мама из Батуми.
Б.ТУМАНОВ: Да, и я там родился.
С.БУНТМАН: Да, ты родился в Батуми. А потом тебя привезли в Тбилиси.
Б.ТУМАНОВ: О, меня привезли в Тбилиси из Москвы.
С.БУНТМАН: Да? Из Москвы? Через Москву.
Б.ТУМАНОВ: Через Москву, да. Это было во время войны. Точнее, в самом начале. Ты знаешь, вот мы говорим о людях, мы говорим обо всяких достопримечательностях, но мне кажется, что самое главное в Тбилиси – это какая-то его совершенно волшебная атмосфера, когда ты весь город ощущаешь как свой собственный дом. Тебе уютно всюду. Даже если ты отошел от своего родного дома, где ты живешь, постоянно в школу ходишь, отошел бог знает на сколько километров. Это поразительно просто. И я очень хорошо помню, что там люди готовы… ну, то есть как вам сказать, там постоянный контакт с окружающими, постоянный! И вот идешь, я помню, маленький по улице, один – кто бы ни шел тебе навстречу: «Мальчик, ты что сделаешь? Почему ты один? Все в порядке? Иди-иди, ты знаешь, куда идешь». Вот так. Это было вот так. Я думаю, что это сохранилось и сегодня, потому что это даже не столько грузинская атмосфера в чистом виде, этого гостеприимства, это сплав многих культур. Ведь не зря же Тбилиси был и остается, мне кажется, интернациональным городом. Там жили русские, армяне, курды, азербайджанцы, греки тоже, хотя их больше в Батуми, естественно. То есть это какой-то уникальный сплав языков, ментальностей, который превращается в – тифлисская ментальность, тифлисские обычаи.
С.БУНТМАН: Конечно, это превращает город. Причем, давайте тоже, ребята, не забудем, что среди вот обобщающих таких грузин очень много тонко различающихся народностей в Грузии.
Б.ТУМАНОВ: Конечно. Мегрелы, картлийцы, сваны.
С.БУНТМАН: Которые друг друга иногда и понимают, и не понимают, и посмеиваются, и как-то существуют, и пародируют, изображают, как кто говорит. Кого-то понимают, кого-то не понимают. Я спросил, понятен ли мегрельский язык? Да не, ничего не понимаю, только разные слова грузинские.
Б.ТУМАНОВ: Да.
С.БУНТМАН: Вот попадаешь, как в дом, да? А скажи мне, пожалуйста, вот помнишь, мы про Африку говорили?
Б.ТУМАНОВ: Да.
С.БУНТМАН: Когда за тобой, как за ребенком, смотрят, и не потому что ты такой белый великий господин.
Б.ТУМАНОВ: А чтобы ты не нарушил ничего.
С.БУНТМАН: Как к дому подходили, помнишь, ты рассказывал? Нужно было по очень сложному маршруту подойти, от входа там…
Б.ТУМАНОВ: Обходить корзинки с духами, да.
С.БУНТМАН: Чтобы не повредить. Здесь ближе все-таки, гораздо ближе цивилизация, но чего-то не стоит делать. Хотя тебе гораздо больше простят в Грузии, просто почти все простят... все понимают.
Б.ТУМАНОВ: Практически все. Только вот в Грузии не любят пьяных.
С.БУНТМАН: Как так?
Б.ТУМАНОВ: Нет.
С.БУНТМАН: Люди, которые любят вино…
Б.ТУМАНОВ: Минуточку. Знаешь, как это происходит? «Слушай, пойдем выпьем, да?» «Ну пойдем». «Кого возьмем?» «Ну, возьмем Шарико, Эдика, еще кого-то. Слушай, а этого не будем брать». «Почему?» «Он пить не умеет». Что это значит? В Грузии можно пить сколько угодно. Никто тебя не заставляет пить ни больше, чем ты можешь, ни меньше. Дело не в этом. но одно-единственное условие: сколько бы ты ни выпил, ты не имеешь права показывать, что ты пьян. То есть ты не должен оживляться, жестикулировать, перебивать всех, навязывать свои мнения, командовать за столом и прочее-прочее. Когда ты начинаешь это делать, то ты немножечко теряешь контроль над собой. Это значит – не умеет пить. Достоинство теряет.
С.БУНТМАН: Но когда человек совсем-совсем гость, то к этому относятся как?
Б.ТУМАНОВ: Ну, гость – да. А между собой там очень строго.
С.БУНТМАН: Да. Тбилиси – вот что первое? Есть такое Тбилиси общее, есть чувства, а есть что-то вечное, понимаешь, вот эти ориентиры, которые и открыточные, но это на самом деле великие места. Как мы, знаете, Красная Площадь, Красная Площадь, а это все-таки что-то важное.
Б.ТУМАНОВ: Ты знаешь, Сережа, если говорить о каких-то знаковых местах, ну, это, конечно, гора Мтацминда, которая нависает над Тифлисом, туда фуникулер проложили, я на нем катался, туда наверх мы ездили. Там есть Метехский замок. Это, конечно, и с точки архитектурной шедевр. Но там нет монументальных объектов. Допустим, одно из самых сакральных мест для любого тифлисца – это проспект Руставели. Просто сейчас те старые тбилисцы, которые жили одно время в Тифлисе, вспомнят, что там была еще такая площадь Земмеля, которую называли по старому аптекарю, который там работал.
С.БУНТМАН: То есть по аптекарю, да?
Б.ТУМАНОВ: Да. Кстати говоря, от Земмеля спускаясь к Куре, там мост через Куру, на котором, вот спуск к этому мосту, там погиб Камо. Он ехал на велосипеде, и на него наехал грузовик.
С.БУНТМАН: Камо – это вот был такой очень лихой революционер (тем, кто не знает). Вообще, Камо – это его кличка. Прославился он в том же самом городе Тифлисе, когда проверили, скажем так, экспроприацию…
Б.ТУМАНОВ: Ну, грабили, да.
С.БУНТМАН: В Метехском замке он сидел в свое время, при царе, и вот как-то глупейшим образом погиб, на велосипеде спускался. Этот рассказ я в детстве, как ты понимаешь, слышал тоже несколько миллионов раз.
Б.ТУМАНОВ: А я жил буквально в 50-ти местах от этого спуска и моста.
С.БУНТМАН: Вот нам пишут: «Больше всего в Тбилиси удивляет отсутствие агрессии. А я была уже после войны 2008 года. Все приветливы, и полицейские». Но это уже нынешние, после того, как реформу провели. Дальше. «Уютно не только в Тбилиси, но и в Грузии вообще. Александр из Томской области».
Б.ТУМАНОВ: Соглашусь, конечно.
С.БУНТМАН: «Теплая, светлая, дружелюбная и искренняя страна», Максим пишет. Дмитрий нам перечисляет все народы и говорит, что папа обожал Грузию. Ну, знаете, Евгений говорит – вот вы оценили? Да, действительно, дорогие ребята, я когда-нибудь осуществлю свою мечту, может быть. Это про Бориса Туманова и низкие частоты голоса. Знаешь, есть как замечательно? Вот если сделать радиопостановку «Волшебной флейты», то есть, на самом деле, ребята дорогие, на свете одна музыкальная партия, где самые низкие на свете ноты. Это Зарастро. Вот я когда-нибудь хочу Бориса Туманова увидеть исполнителем Зарастро.
Б.ТУМАНОВ: Договорились.
С.БУНТМАН: А пока – о Тбилиси. Другая еще отдельная вещь – грузинское пение.
Б.ТУМАНОВ: Многоголосое пение – это действительно волшебство. Это народ, который в генах, видимо, держит это искусство. На моих глазах люди, не знакомые друг с другом, я видел, что они просто собирались случайно, но сколько бы их не было, это многоголосица, причем гармоничнейшая, они удивительно точно нащупывают тональность.
С.БУНТМАН: Причем там очень непростые интервалы между голосами. Ребят, кто в музыкальную школу ходит, вы оцените.
Б.ТУМАНОВ: Да, причем первое время мне казалось, что это тщательно подготовленный хор и так далее, а потом когда я видел, как на каждом шагу сидят люди в каком-нибудь духанчике и прочее, и говорят «Давайте споем» и начинают петь, и именно так, как поют профессиональные певцы, это фантастика.
С.БУНТМАН: Меня всегда, когда я слышал, когда просто поют, я думал – а как же должны петь? Ну, мы знали, как должны петь профессиональные музыканты там. Не знаю, вот я скажу, что у нескольких народов на свете есть близкое хоровое пение. И меня поразили в свое время раскладкой голосов, но без низов, знаешь, кто?
Б.ТУМАНОВ: Кто?
С.БУНТМАН: Жители Мадагаскара, малагасийцы.
Б.ТУМАНОВ: Что ты говоришь?
С.БУНТМАН: Потрясающее многоголосье.
Б.ТУМАНОВ: Для меня это новость.
С.БУНТМАН: И я им говорил: «Слушайте, ребята, вам не в Москву надо…»
Б.ТУМАНОВ: Может, это потомки грузин?
С.БУНТМАН: Я думаю, да, но только они небольшого роста.
Б.ТУМАНОВ: Грузин среагировал бы именно так – «наверняка мои там высаживались когда-то!»
С.БУНТМАН: Я говорю – «Ребята, вам надо не в Москву и не в Алма-Ату, вам надо в Тбилиси, потому что там поймут, как вы поете». И есть еще одно удивительное многоголосье – на Корсике. Но такого, как грузинское, я не слышал.
Б.ТУМАНОВ: Я не слышал нигде.
С.БУНТМАН: В нем что-то есть такое именно… потому что прекрасны очень многие вещи на свете, но в нем есть что-то такое, что сразу тебя вовлекает внутрь, ты сразу идешь внутрь.
Б.ТУМАНОВ: Да, это очень мощное притяжение, конечно.
С.БУНТМАН: Вот. «Мама говорит, что в Тбилиси слетать дороже, чем в Египет и Турцию вместе взятые». Марин, конечно, мама правильно говорит, но я вам скажу, что это сложная история такая, что нужно окольными путями…
Б.ТУМАНОВ: Тем более, кстати говоря, что не только в Грузию. В ту же Армению тоже очень дорого стоит слетать.
С.БУНТМАН: Дорогие наши ребята и их родители, которые живут за Уралом, например. Ух, сколько стоит слетать!
Б.ТУМАНОВ: Да, но стоит, честно говоря, стоит.
С.БУНТМАН: Другое дело, что, конечно, когда мы рассуждаем, как хорошо знать свою страну, знать окрестности, соседние страны, не менее интересные, чем все далекие, Грузия и Армения не менее интересны, чем Турция, мягко скажу я, но всегда мне как-то кажется, что этому надо помогать и делать это гораздо дешевле. Так, Ираклий пишет: «Привет вам с Киачили-6». Привет Ираклий передает.
Б.ТУМАНОВ: Не помню, где это. Вот пусть Ираклий знает, что мои родные места – это улица Ниношвили, 54, до сих пор помню, и 14-я школа. Знаете, наверное. А потом я жил на набережной. К сожалению, этот дом снесли.
С.БУНТМАН: Да, сносят везде, конечно. Но вот сохранилась ли в Тбилиси та особая аура?
Б.ТУМАНОВ: Конечно. Она сохранилась, конечно. Нет, старый Тбилиси, он по-прежнему жив и там по-прежнему торжествует эта традиционная атмосфера. Я еще забыл упомянуть еще об одном качестве грузин. У них потрясающее чувство юмора, и что самое главное, самоиронии. С этим ты сталкивался, наверное, да?
С.БУНТМАН: Ну конечно, но только до определенного предела. У них немножко другая ирония. Доиронизироваться можно иногда.
Б.ТУМАНОВ: Нет, ну если ты начнешь издеваться в открытую… Нет-нет. Вот маленький пример самоиронии грузин: они о себе рассказывают, приходит в кондитерскую лавку молодой грузин и говорит: «Можно мне торт?» «Пожалуйста, вот такой. Что, не так?» «Побольше можно?» «Пожалуйста, вот вам побольше». В общем, дают ему все больше и больше. «Нет, а еще больше можно?» «Нет, но тогда придется испечь». «Я подожду». Выволакивают ему огромный торт два продавца: «Этот пойдет?» «Этот пойдет». Ну слава богу. «Что, не так?» «А можно вот здесь розочку, вот здесь узорчик из крема?» «Можно». Все сделали. «Ну теперь заворачивать можно?» «Нет еще». «Ну что еще?» «А написать можно? Кушай на здоровье, дорогой Шарико Гигинишвили». Написали, заворачивают этот торт, и продавец говорит, глядя через торт на него: «Слушайте, этот ваш Шарико, наверное, хороший человек. Кто это?» «Это я».
С.БУНТМАН: Да, это я. Нет, мы сейчас не будем песни ставить. Я вам покажу всем песни и специальную передачу сделаю.
Б.ТУМАНОВ: Я могу спеть. «Над рекой стоит гора, под горой течет Кура, за Курой шумит базар, за базаром – Авлабар». Помнишь, из Ханумы?
С.БУНТМАН: Конечно, да. Вот все-таки – взаимоотношения людей. Вот много армян, ты говорил, много греков, русских. Ну вот исторически можно найти напряжение все-таки, как между странами, сейчас, когда стали многие странами.
Б.ТУМАНОВ: Напряжение внутри Тбилиси?
С.БУНТМАН: А вот не знаю я. Вот сказывается это?
Б.ТУМАНОВ: Ты знаешь, я могу сказать, что это нельзя назвать напряжением. Это было в сталинские времена. И тогда, надо сказать честно, некоторые наши грузинские товарищи о себе немножко возомнили. Действительно, Грузия была в то время привилегированной республикой, это надо…
С.БУНТМАН: Хотя, я вам должен сказать такую тяжелую вещь, что по процентам от населения те, кто тогда был в Грузии и убит, и посажен, что называется репрессирован, процент очень большой.
Б.ТУМАНОВ: Да, репрессии коснулись и грузин, бесспорно, но у некоторых людей, которые были лишены такта, может быть, или просто ума… Ну, маленький пример. Это безобидная вещь, в общем-то, но я это запомнил на всю жизнь. Мы бегаем во дворе у моей тетушки, там такой, знаете, петербургский дом с этими гулкими подъездами, пологими лестницами, а внутри чисто тбилисская деталь – деревянные веранды внутри двора по всему фасаду дома. И вот мы бегаем, играем то ли в прятки, то ли еще во что-то. Я прячусь за столбом на одной из веранд, выходит на эту веранду добродушнейший дядя Габо, Габриэль, становится рядом со мной, кряхтит-кряхтит, а потом так совершенно беззлобно говорит: «Слушай, что вы, армяне, здесь делаете? Ехали бы в свою Армению». И все. То есть, я повторяю, совершенно беззлобно. Он повторял, видимо, какие-то зады своих этих бесед со своими…
С.БУНТМАН: Просто такая какая-то абстрактная мысль.
Б.ТУМАНОВ: Да.
С.БУНТМАН: Вопросы свои задавайте, через пять минут мы начнем с «Вод Лагидзе».
НОВОСТИ
С.БУНТМАН: И мы продолжаем. Борис Туманов, Сергей Бунтман. Борис Туманов о Тбилиси и о Грузии. И я уже заказал «Воды Лагидзе». Пожалуйста, «Воды Лагидзе» в студию. Но это невозможно.
Б.ТУМАНОВ: Это невозможно, потому что, насколько я знаю, «Воды Лагидзе» продаются только в Тбилиси.
С.БУНТМАН: Настоящие.
Б.ТУМАНОВ: И только на проспекте Руставели, в самом его конце. Когда подходишь к площади, которая в мое время называлась площадью имени товарища Берии, вот там, когда идешь, напротив Театра оперы и балета почти есть магазинчик, совершенно роскошно отделанный мрамором, всякими поделочными камнями, и там «Воды Лагидзе». Описать вкус невозможно, это делается по какому-то совершенно особенному рецепту, потому что хоть она и основана на газированной воде, этот лимонад, эту газировку делал сам Лагидзе каким-то особым способом.
С.БУНТМАН: Ну и вода, собственно, тоже.
Б.ТУМАНОВ: Да. Это было, ну я не знаю, экскурсия туда была наградой за хорошее поведение в школе и отличные оценки, допустим, вот так. И это стоило того. Вот тут, Сережа, прости, я по собственной инициативе хочу ответить все-таки на вопрос семилетней Насти: «Почему у Туманова не грузинская фамилия?» Вот я, объясняя это, еще раз подчеркну, насколько это интернациональный город. Ну, во-первых, я должен был быть, в принципе, Туманишвили, если бы я был грузином, но я не грузин, я этнический армянин, то есть я должен был бы носить фамилию Туманян. Но дело в том, что мой дед, который бежал от первого геноцида еще в конце 19-го века из этой Нахичеванской ССР, которая была когда-то в Советском Союзе, он бежал оттуда в Новочеркасск, там же был город Нахичевань тоже, населенный исключительно беженцами-армянами. И там, когда писарь записывал его…
С.БУНТМАН: Каталикос до сих пор еще есть Новонахичеванский.
Б.ТУМАНОВ: Да-да. «Что это за Туманян? Ишь, придумал! Туманов будешь». И так с тех пор моя семья носит фамилию Туманов.
С.БУНТМАН: Ну так же, как семья наших друзей и, я бы сказал, благодетелей, замечательный музыкант Константин Адженов, он из-под Ростова. Туда как раз бежали. Так что вот, такая вот история. А вот тут тоже про семь лет другая у меня смска. «Мечтаю поехать с дочкой семи лет туда. Как это сделать? Есть ли турпоездка?», Елена пишет нам. Во-первых, есть. Во-вторых, это не так сложно. Мне кажется, что не так сложно. Главное – вам долететь. Главное – долететь и выбрать, как долететь, потому что очень затруднены сейчас перелеты, хотя и открываются прямые. И все это очень просто. И с визами очень просто, и вы найдете и, как жить, где жить, и что посмотреть. А турпоездки есть, на самом деле. Можно себе организовать. Я, кстати, задам этот вопрос нашим друзьям из Центрального агентства, в следующую субботу, когда уже после праздников снова появится наша передача. Обязательно. А поехать надо.
Б.ТУМАНОВ: Надо, надо. Тем более, что, в общем, я напомню, и тут многие наши слушатели совершенно правильно напоминают об этом, это же не просто Грузия, это часть греческих мифов. Это Колхида, это Одиссей, это Гомер.
С.БУНТМАН: Это Ясон.
Б.ТУМАНОВ: Ясон. Да-да, гидры всякие.
С.БУНТМАН: Медея.
Б.ТУМАНОВ: Медея коварная.
С.БУНТМАН: Ой, она несчастная. Давай про Медею как-нибудь, дорогие ребята, которые уже пятый класс закончили, уже мифы Древней Греции изучали…
Б.ТУМАНОВ: Так-так, интересно.
С.БУНТМАН: Медея – это несчастная девушка. Она обманута была. Она обманута. И дети ее были обмануты. И, честно говоря, я в конце концов пришел к тому, что встал на сторону Медеи почти полностью.
Б.ТУМАНОВ: Слушай, ну как можно? Ну детишек поубивали – разве можно? Даже если тебя обманули, ну как можно?
С.БУНТМАН: Нет, это гордая, несчастная, трагическая Медея.
Б.ТУМАНОВ: Мы еще поспорим на эту тему.
С.БУНТМАН: Да, конечно, и проведем голосование. Вспомните, ребята, кто мифы учил.
Б.ТУМАНОВ: Кстати, прости, на секундочку, тут я уже просто потерял, кто это, но очень правильно говорят, что… а вы знаете, что по-грузински папа – это «мама»?
С.БУНТМАН: А мама – это «дэда».
Б.ТУМАНОВ: Совершенно верно, и все теряются.
С.БУНТМАН: Хорошо. Ой, кстати, мне надо было надеть дареную майку здесь, где написано «Я люблю Грузию». Красная майка чудесная, с белым. Мне подарила чудесная помощника моего папы, которая из Грузии. Вернее, она ее принесла, ей прислали из Тбилиси, я сказал: «Я хочу такую». Она тут же взяла и подарила. Это вот тоже, кстати говоря, очень кавказская черта. И грузинская, и армянская черта – сразу дарить. Так что осторожно, если вам что-то нравится.
Б.ТУМАНОВ: В общем, да. Владимир, моя фамилия не от слова «туман», а от слова «тома», «тома» по-армянски – это Фома. То есть я Фомин. Или мистер Томпсон.
С.БУНТМАН: Какое именно тбилисское блюдо, по-вашему, самое вкусное? – спрашивает Динара. Мы как бы знаем, якобы знаем всю грузинскую кухню.
Б.ТУМАНОВ: Мы сейчас с ним передеремся.
С.БУНТМАН: Почему мы передеремся?
Б.ТУМАНОВ: Потому что ты будешь говорить, что тебе хинкали нравится, а я буду говорить, что мне лобио нравится.
С.БУНТМАН: Да, мне хинкали нравится, только по-настоящему сделанное.
Б.ТУМАНОВ: Ну естественно. Если хинкали, то только по-настоящему.
С.БУНТМАН: Чтобы было и тесто настоящее, и чтобы была настоящая начинка.
Б.ТУМАНОВ: А ты джонджоли любишь?
С.БУНТМАН: Джонджоли – конечно, люблю.
Б.ТУМАНОВ: Молодец.
С.БУНТМАН: Вообще, на самом деле, я не могу сказать, какое мое самое любимое блюдо, потому что я все люблю.
Б.ТУМАНОВ: Давай сойдемся на шашлыке.
С.БУНТМАН: Ну, шашлык – вообще общее. А какой смотря?
Б.ТУМАНОВ: Как? Ну как! Из баранины, естественно.
С.БУНТМАН: Да, то есть настоящий.
Б.ТУМАНОВ: Настоящие курдючные бараны, не эти тощие бараны, которые здесь водятся.
С.БУНТМАН: Понимаете, это все вкусно, но самое интересное – я заметил, что и в грузинской, и в армянской еде, они разные, но ты ешь все время много. И вот эти мои любимые воспоминания о другой стране – «покушали, теперь можем пообедать, пообедали, теперь покушать»… Это легкая еда. Вот удивительная вещь – вот сочетание всего, что у тебя есть на столе, что обязательно, и мяса, и зелени, и бобов, всех овощей, как баклажаны, помидоры, когда это настоящее ко всему прочему, вот это сочетание одного с другим, оно придает необыкновенную легкость обильной еде и бодрость.
Б.ТУМАНОВ: Сергей, это же выработано веками, это эмпирическим путем. В таком климате, в Грузии все-таки жарко и влажно, влажнее, чем в Армении, скажем, и есть тяжелую пищу – это самоубийство. Потому что будешь все время спать. А тут ты ешь и радуешься жизни.
С.БУНТМАН: Да. И можешь при этом работать, можешь что-то делать. И вот обманчивое впечатление для всех северян, кстати говоря: что в этих местах какие-то люди расслабленные, что не работают. На самом деле, столько работают люди… Просто это другой ритм абсолютно.
Б.ТУМАНОВ: Попробуйте обиходить одну виноградную лозу в течение сезона. Это сколько надо кланяться перед ней, только перед одной лозой! А представьте себе, что это виноградник. Ну что вы это очень трудолюбивые люди!
С.БУНТМАН: Знаете, я на празднике для гостей в Грузии пошел символически собирать виноград. Корзина, созрел виноград. Символически я пошел. Ну, праздник – я пошел собирать. И так как я, честно говоря, сразу увлекаюсь, когда начинается такая вот работа, я увлекаюсь тут же. Но я вам скажу, что это хорошая работа.
Б.ТУМАНОВ: Это работа в буквальном смысле слова. Да.
С.БУНТМАН: И притом то, что делают, когда работают крестьяне – и мужчины, и женщины, они разные вещи делают. Потом я пошел попробовать помогать делать чурчхеллу. Терпение! Терпение! Точность. Опускать, все это делать. Терпение, терпение и терпение. И как раз характер и южного, и горного крестьянина, он в терпении.
Б.ТУМАНОВ: Да. И, кстати, то же самое – Корсика, юг Франции, Прованс, испанцы. Это то же самое, такое, я бы сказал, терпение с достоинством личным.
С.БУНТМАН: И, честно говоря, вот еще почему кажется. Что люди не изображают невероятный труд. Не изображают нечеловеческую занятость.
Б.ТУМАНОВ: Нет.
С.БУНТМАН: Помните начало замечательного фильма, ребятам обязательно надо его когда-нибудь посмотреть, кто слушает нас сейчас вместе с родителями, а я надеюсь, что все слушают семьями, насколько я понимаю из ваших смсок, посмотрите фильм «Листопад» когда-нибудь и самое его начало. Начало – это вся прекрасная история с весны до осени, это виноград и вина. И какой это прекрасный труд. Какой прекрасный труд – ставить дома. Какой прекрасный труд – делать кувшины для вина. Вот именно эти огромные кувшины. Какой прекрасный труд – их чистить. Потому что ты знаешь, зачем это. Потому что ты же это будешь, у тебя будет напиток настоящий. И потом вот многое это испортило, я бы сказал, промышленность.
Б.ТУМАНОВ: Индустриализация.
С.БУНТМАН: Да-да.
Б.ТУМАНОВ: Наш постоянный слушатель Дмитрий спрашивает: грузины любят острое и перченое? Еще как! А один соус ткемали чего стоит.
С.БУНТМАН: Ну и сколько разных соусов и приправ, я не знаю, нам кажется так, семь тысяч верст сюда, семь тысяч верст туда, но посмотрите, небольшая страна – ты переезжаешь и видишь даже сейчас, когда столько времени прошло, как изменяются и приправы, и привычки, столько всего.
Б.ТУМАНОВ: Ну конечно. Не говоря уж, я напомню, о цицаке, это длинный зеленый перец, атомной остроты.
С.БУНТМАН: Замечательно.
Б.ТУМАНОВ: Вот тут хвастает домашним кахетинским вином Анна из Москвы. Поздравляю вас. Прямо напроситься в гости хочется.
С.БУНТМАН: Настоящее вино грузинское, понимаете, здесь у нас не передача о пьянстве, здесь передача о глубочайшей культуре, настоящее вино не такое, как все остальные. Оно по-другому делается. Просто вообще по-другому. И, увы, его невозможно сделать индустриально, настоящее вот такое.
Б.ТУМАНОВ: И невозможно сделать нигде в другом месте.
С.БУНТМАН: Ну конечно. И как оно выдерживается, как оно бродит, это совершенно другая история. Я бы хотел сказать, вот то, что мы знали… Скажи мне, пожалуйста, Тбилиси для тебя существовал музыкально, артистически? Вот Тбилиси такой, тонкий Тбилиси.
Б.ТУМАНОВ: Начнем с музыкального Тбилиси. Дело в том, что Тбилиси весь наполнен музыкой, даже не профессиональной. Ты идешь по городу, по этим уютным переулочкам старого Тбилиси – где-то поют, причем на улице, где-то играет на скрипке, девочка в консерваторию ходит или в музыкальную школу, где-то просто сидят и бренчат на каких-то струнных музыкальных инструментах, причем и гитары, и тазы эти… То есть музыкой Тбилиси пронизан весь. А что касается артистичного, ты понимаешь, ну что я могу сказать, если я ходил на спектакли Товстоногова мальчишкой? Он же тбилисец.
С.БУНТМАН: Да.
Б.ТУМАНОВ: Не говоря уже о том, что в Тбилиси и тогда существовала целая плеяда, тогда это эстрадные певцы тоже были. Я даже помню, в фойе кинотеатров, но это был не только тбилисский обычай, перед началом сеанса обязательно выступал какой-то эстрадный оркестр и пели песни со сцены в ожидании очередного сеанса. То есть Тбилиси – очень музыкальный город. Очень.
С.БУНТМАН: Ну и плюс к тому, вы знаете, вот тут мы заговорили о греческих мифах и трагедиях, и у меня было поразительное впечатление – когда приехал театр Марджанашвили, когда они показывали трагедию «Эдип царь», и я понял одну совершенно потрясающую вещь. Эдипа тогда играл замечательный актер Отар Мегвинетухуцеси, и потрясающая вещь – я думаю, каждый себе представляет, что грузинский жест, грузинская посадка очень неторопливая и достойная, вот такая вот тяжесть в руке есть, очень многие актеры просто годами добиваются, чтобы жест был полный, чтобы у тебя не суетились руки. И оказывается, что и этот жест, и сам темп хорошего грузинского языка вместе с этим жестом, он создает то, о чем мы можем сказать – это замечательная, потрясающая, настоящая античная трагедия древняя.
Б.ТУМАНОВ: Ну, вообще-то надо сказать, что грузины очень артистичны просто. Конечно, это приземленный пример, но когда две домохозяйки, допустим, ссорятся во дворе, и то понарошку, эта жестикуляция, причем какая мимика, какие вариации и тональности голоса там! И это засмотришься, это мини-спектакль буквально.
С.БУНТМАН: Вот Константин, наш друг, говорит: «А что ели грузины, пока из Америки не привезли перец, баклажаны, фасоль, кукурузу с картошкой?»
Б.ТУМАНОВ: Подождите, перец-то не из Америки привезли.
С.БУНТМАН: Перец-то свой.
Б.ТУМАНОВ: А картошку-то грузины, в общем, не очень едят, практически не едят.
С.БУНТМАН: Помидоры, да. Ну, вы понимаете, в чем дело – то же самое, что и итальянцы.
Б.ТУМАНОВ: ну разумеется, с их томатной пастой.
С.БУНТМАН: Конечно, совершенно другая была еда.
Б.ТУМАНОВ: Слушай, баклажаны были? Были. Перец был? Был. Мясо было. Что еще надо человеку? Ткемали было, потому что это слива местная.
С.БУНТМАН: И самое главное, Константин, было вино.
Б.ТУМАНОВ: Вот именно.
С.БУНТМАН: Сыр был.
Б.ТУМАНОВ: Сулугуни.
С.БУНТМАН: Сыр разный.
Б.ТУМАНОВ: Ну, я люблю сулугуни.
С.БУНТМАН: И домашний сыр. И как он делается. Вот как на Кавказе делается сыр, мы видим все единство Средиземного моря плюс Кавказ – это же культура сыра. А-а!
Б.ТУМАНОВ: Слушайте, я пользуюсь случаем. Дорогие ребята и их родители, грузинский хлеб, вот такой толстый, который вы покупаете здесь в некоторых булочных…
С.БУНТМАН: Почти во всех.
Б.ТУМАНОВ: …он называется не лаваш. Это не лаваш, это пури! Это пури! Лавашом может называться только то, что русские в Армении называли «портянка», вот этот плоский хлеб. Пожалуйста, не путайте. Это пури.
С.БУНТМАН: И все зауважают, ребята. Если вы будете называть лаваш лавашом, а пури – пури. И все будут вас уважать. Вот смотрите, тут замечательно. Вот посмотрите, дорогие родители, Женя нам пишет, что «мой друг очень часто путешествует в Грузию самостоятельно, очень интересно и подробно рассказывает об этом в своем блоге, сам он грузин из Петербурга», а блог у него очень легко пишется – za7gorami.ru, очень просто.
Б.ТУМАНОВ: Я подозреваю, что его зовут Гурами.
С.БУНТМАН: Так что, друзья мои, можно путешествовать прекрасно. «В подземное переходе в Тбилиси я слышала потрясающего барабанщика».
Б.ТУМАНОВ: И дудукиста.
С.БУНТМАН: Да. Во время путешествия по Армении была и телевизионная группа, и там был молодой человек оператор, и он купил туристический дудук. Такой…
Б.ТУМАНОВ: Как вузузела.
С.БУНТМАН: Такой вот никакой просто, вот никакой. Купил, где разложено на лотках просто. И он очень талантливый парень. И видно, музыкальный парень. Он взял и заиграл. И я видел, потрясенные совершенно продавцы, которые были абсолютно уверены, что это сувенир просто, дырочек там насверлили, они думали, что не получится, и они были изумлены, что можно извлечь действительно. Причем слух очень хороший, великолепный, и он тут же армянскую мелодию сделал. Так что слушайте внимательно, дорогие мои друзья. «Мне никогда не понятно, почему бывают враги на уровне государства». Вы знаете, это к государствам, пожалуйста, обращайтесь. Напишите письмо: «Дорогое государство».
Б.ТУМАНОВ: «Дорогие государства» в данном случае.
С.БУНТМАН: Почему вы занимаетесь какой-то ерундой? Как говорил в фильме «Не горюй», «Будем собираться, будем пить вино, будем философствовать».
Б.ТУМАНОВ: Вот это самое главное, что объединяет народы.
С.БУНТМАН: Будем говорить, будем сидеть, болтать, вместе работать. Будем философствовать. Вот это замечательно.
Б.ТУМАНОВ: Правильно.
С.БУНТМАН: Но не как вот этот твой дяденька, «Что вы, армяне…»
Б.ТУМАНОВ: Нет, это не философия.
С.БУНТМАН: Так. Вот как грузины относятся к людям. И интересно, что, наверное, ни к какой культуре россияне так тепло не относились всегда, как к грузинской. Но зачем же тогда портить…
Б.ТУМАНОВ: Вопрос к государствам, ловлю тебя на слове.
С.БУНТМАН: Да, вопрос к государству. Дорогие ребята, передаю вам адрес – Москва, Кремль, государству, Тбилиси, что там, государству.
Б.ТУМАНОВ: Проспект Руставели.
С.БУНТМАН: Просто государству, с большой буквы пишите, тогда прочтут обязательно. Ребята мои дорогие, спасибо Борису Туманову, будем открывать другие страны тоже и города и веси. Мы еще не добрались до Франции.
Б.ТУМАНОВ: Жду с нетерпением.
С.БУНТМАН: Вот тут, дорогие друзья, будет у нас просто разгул тогда. Ребята, все ждите у своих приемников. Так, а мы… Смотрите, только, пожалуйста, Боря, не отвечай на вопрос.
Б.ТУМАНОВ: Я молчу.
С.БУНТМАН: Вопрос у нас для программы «Говорим по-русски», вы получите «Фразеологический словарь русского языка». А вот скажите, в самом названии Тбилиси заложено представление о городе каком? И даем вам несколько вариантов: красивом, певучем, теплом, щедром? О каком городе? Хорошо, попробуйте догадаться. +7 985 9704545. Звоните. Ольга Северская, Марина Королева, Ксения Ларина примут ваши ответы. Мы прощаемся. До свидания.
Б.ТУМАНОВ: Как будто в Тбилиси побывал.