Борис Моисеев - Борис Моисеев, Тина Баркалая, Ксения Теляковская, Катя Гордон - Доброй охоты! - 2007-05-18
ПЕСНЯ
ЕКАТЕРНА ГОРДОН: Скажи мне, какую передачу ты слушаешь, и я скажу, кто ты. Ты умен, привлекателен, у тебя отменный вкус. Угадала? Конечно, ведь ты случаешь передачу "Доброй охоты!" Меня зовут Катя Гордон. Вожак нашей стаи Амалия разрешила мне сделать подводочку. Я счастлива и передаю ей слово.
АМАЛИЯ: Итак, сегодня в студии наша дичь – Борис Моисеев, Катя Гордон, как Вы уже слышали, писательница, режиссер, Тина Баркалая, режиссер, Ксения Теляковская, и та режиссер, бизнес-вумен, Елена Новикова, режиссер-ша и опять же я, Амалия, Амалия. Борис Моисеев, ну, скажите же нам.
БОРИС МОИСЕЕВ: Добрый вечер. Мне очень приятно, даже защемило в голосе. Вы что-то подумали другое, да, девушки.
АМАЛИЯ: Да, мы такие, Вы знаете мы какие ужасные.
Б. МОИСЕЕВ: Развратные в пятницу, пятницу, да.
АМАЛИЯ: Будем допрашивать Вас, охотиться.
Б. МОИСЕЕВ: Я понимаю Вас. Мне очень приятно. Добрый вечер всем, кто слушает это радио, этих дивных, красивых, молодых женщин, девушек…
АМАЛИЯ: Подлизывается.
Б. МОИСЕЕВ: Да, с красивыми фамилиями и именами
АМАЛИЯ: Фигурами.
Б. МОИСЕЕВ: Фигурами, лицами. Ну, честно Вам скажу, они, правда, все очень красивые. И я думаю, что…
АМАЛИЯ: Как хорошо все началось.
ЕЛЕНА НОВИКОВА: Девочки, танцуем.
Б. МОИСЕЕВ: И я думаю, что если бы больше мужиков пришло в эту студию, они бы получили действительно очень красивый вечер в романтическом исполнении тех красивых девушек-цариц.
ТИНА БАРКАЛАЯ: На этом наша передача…
Е. ГОРДОН: Закончилась. Мы убиты наповал.
Б. МОИСЕЕВ: Спасибо.
Е. ГОРДОН: Вообще, у нас один из самых сложных сегодня зверей. Потому что он говорит да, я такой, широко улыбается. И все. Не придраться.
АМАЛИЯ: А вот Виктор задает вопрос: "Борис, зачем Вы пришли на эту передачу? Вам хочется, чтобы на Вас охотились? Устраивает ли Вас состав команды охотников? И не хотите ли Вы в свою очередь поохотиться на них?" – спрашивает Виктор.
Б. МОИСЕЕВ: Знаете, спасибо, Виктор, за вопрос. Правда, и не вопрос, ответ или не ответ, хочу Вам сказать, что охота – не охота. Что есть шанс и повод нам всем встретиться и еще раз познакомиться, прийти домой, сказать перед сном: ты, знаешь, я познакомился с двумя сумасшедшими классными телками, знаешь, Витя, красивые бабы. Которые, одна родила двоих детей, насколько я знаю. Может быть, уже троих?
АМАЛИЯ: Троих, да, уже.
Б. МОИСЕЕВ: Обоср*ся можно.
АМАЛИЯ: И девочки засмеялись, какая (Не РАЗБОРЧИВО) шутка. Ну-ка быстро.
Б. МОИСЕЕВ: Да, извините, я не хотел это сказать, но красиво. Ты, значит, молодец, ты красивая женщина, ты, правда, очень красивая. Я не знаю, сколько детей надо рожать, чтобы вот так выглядеть.
АМАЛИЯ: Как можно его перебить? Что делать?
Б. МОИСЕЕВ: Чтобы не было ни одной морщины, чтобы это было красивое, нежное, розовое лицо. И какие крема ты употребляешь, это для меня очень интересно.
Т. БАРКАЛАЯ: "Черный жемчуг".
Б. МОИСЕЕВ: Пусть не подумают мужики, что я телка, но я не телка, я мужчина. Просто мне не хочется заранее стареть. Так же и все эти красивые, молодые женщины. Очень красивые, пацаны, правда.
Т. БАРКАЛАЯ: А чем телка от женщины отличается?
Б. МОИСЕЕВ: Ничем. Вы знаете, ничем. Есть жаргоны, которые мы принесли из своей жизни, или услышали где-то маленькими. Ну, телка, говорили старшие товарищи, телка.
АМАЛИЯ: Ну, английский эквивалент есть? Мне рассказывали, что там тоже "кара" называют, типа коровка.
Б. МОИСЕЕВ: Есть. Это нет оскорбления. Это есть такая, ну, как говорят, есть дамочки, а есть слово, наверное, бабоньки. Вот я говорю на моих шоу, на моих концертах, я не говорю "барышни", не говорю там "дамочки". Я говорю "бабоньки".
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, вот, честно говоря, мне как-то обидно думать о том, что телки и девушки, барышни – это одно и то же. Потому что когда в мой адрес звучит все-таки "телки", ну, как-то мне неприятно. Я тушуюсь и я как-то, может быть, да, я могу действительно расстроиться даже.
Б. МОИСЕЕВ: Конечно, я согласен. Ну, вообще вот эти пагубные слова в нашем лексиконе, по-моему, это отвратительно…
Т. БАРКАЛАЯ: Это мерзко.
Б. МОИСЕЕВ: Это для всех. Но я хочу сказать и в защиту…
АМАЛИЯ: Ужас, ужас.
Б. МОИСЕЕВ: Мужиков. Хочу сказать в защиту мужиков. Девочки, я иногда слушаю, как разговаривают девочки.
Т. БАРКАЛАЯ: Как?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, клянусь тебе, хуже даже, чем мужики. Вот недавно снимался на "Танцполе" на МТВ в финале. И вокруг меня было очень много молодежи. И я стоял возле компании молодых девочек. Ну, наверное, там было им лет 15, 16. Вдруг одна говорит: «… твою мать». И такое пошло, да. Я так испугался, говорю: как она разговаривает страшно. Подошел к ней. Говорю: девочка, пожалуйста, так не говори никогда. Это так унизительно, так оскорбительно.
АМАЛИЯ: А вот она сейчас послушает, как Вы это сказали прямо в прямом эфире и подумает: можно.
Б. МОИСЕЕВ: А я не в прямом. Я говорю это от себя. Поэтому так хочется обо всех нас побеспокоиться, господа.
АМАЛИЯ: А вот про молодежь, вот только что отгремел, когда, на этой неделе? "Eurovision". Ну, и что? Что скажите?
Б. МОИСЕЕВ: Что скажу. Вы знаете, первое, что я для себя отметил и сказал. Я, к сожалению, не все так смотрел ярко. Я не видел выступления только г-жи Сердючки. Но я знаю ее творчество много лет.
Е. ГОРДОН: Как Вам? Как Вам сразу?
Б. МОИСЕЕВ: Его творчество? Ну, Вы знаете, это такой, Вы знаете, это начиналось (Не РАЗБОРЧИВО) буффонады. Просто это перешло уже в такое пение, в его пение. Это совсем неплохо. Это не раздражает людей. Есть люди, которые хотят веселиться, которые хотят жить в этом мире в положительных эмоциях с плюсом жизни. Они хотят вспоминать, хотят веселиться. Вот я тоже обожаю простую, отварную картошку, селедку. Вот так погрызть, потом еще нажарить картошки с чесноком. Так нажраться и пуститься в пляс. И мне в кайф. Я с удовольствием.
КСЕНИЯ ТЕЛЯКОВСКАЯ: В одиночку или где-нибудь…
Б. МОИСЕЕВ: Ну, прямо. В кампании. Зачем в одиночку? Ну, что Вы. Алкоголиком никогда нет. Я вообще не люблю быть один и есть один. Мне когда нужно похудеть, я стараюсь ни с кем не встречаться. А когда мне нужно поправиться и быть в себе, то вообще люблю, когда очень много у меня гостей. Потом, правда, переживаю за то, что они не все съели. Жалко выбрасывать.
АМАЛИЯ: А Вы вот когда у Вас бьется посуда, бокалы, или вообще что-то портят…
Б. МОИСЕЕВ: Нет, я не жалею.
АМАЛИЯ: Вы не женщина.
Б. МОИСЕЕВ: Ай, бросьте.
АМАЛИЯ: Вы просто. Ну, как же так. Я вот допустим, каждый бокальчик считаю. Что такое. Ребята хорошие приходили, но бокальчики побили.
Е. ГОРДОН: Натоптали.
Б. МОИСЕЕВ: А я не считаю. Амалия, Вы знаете, такое счастье, когда кто-то, Амалия, ну, счастье, когда кто-то приходит. Не так часто встретишь людей на улице сегодня. Особенно в Москве, пусть москвичи меня простят. Ну, нет такой моды, знаешь, ой, давайте пойдем к Наташке с Витькой, который, помните, косой, который попал кому-то в глаз. Стал косой. Ну, не важно. Пойдем в гости. Вспомним детство. Этого нет в Москве.
Т. БАРКАЛАЯ: Раньше было.
Б. МОИСЕЕВ: А этого нет сегодня в Москве.
Е. НОВИКОВА: Мы возрождаем, это есть.
Б. МОИСЕЕВ: Нет, девочки, нет. А вот есть среди нас, провинциалов, которые приехали из провинции…
Т. БАРКАЛАЯ: Мы ходим друг к другу в гости.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Вы откуда?
Б. МОИСЕЕВ: Я из Могилева из Белоруссии.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А я из Питера.
Б. МОИСЕЕВ: Супер. Я обожаю Питер.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А я обожаю Могилев.
Е. ГОРДОН: В принципе та же провинция, сказала москвичка Катя.
Б. МОИСЕЕВ: А там очень много наших. Потому что могилевские живут в Питере все.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, я знаю, да, да, да, много.
Б. МОИСЕЕВ: И учились могилевские в Питере все. И вот мои родственники очень многие, и которые прошли блокаду…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Интеллигентный город очень.
Б. МОИСЕЕВ: Да.
АМАЛИЯ: Почему эстрада, Борис?
Б. МОИСЕЕВ: Вы знаете, почему эстрада, я Вам скажу. Потому что когда я вдруг для себя решил, слушай, как ты будешь жить дальше? У меня был период такой сложный в жизни.
Т. БАРКАЛАЯ: Сколько Вам лет было?
Б. МОИСЕЕВ: Мне было уже тогда минус 15 лет. Это почти 40 с чем-то лет… Нет, чего я гоню? Мне было (НЕ РАЗБОРЧИВО).
Е. ГОРДОН: Я включила свой калькулятор.
Б. МОИСЕЕВ: А я не умею считать. Сорри. И Вы знаете, я вспоминаю вот ту всю жизнь, когда мне совсем не хотелось как-то и участвовать в этой жизни. Это крах. Это 91 год. И я приехал вообще из другой истории, из другой страны. Мы там встретились с Наташей Башиной, с Вашей подругой, Амалия, которая великолепная танцовщица, была одной из партнерш знаменитого трио "Экспрессия", которое уже в 81-м покорило всю страну.
Т. БАРКАЛАЯ: До сих пор все говорят "Трио экспрессия".
Б. МОИСЕЕВ: Да, но все равно этот дух остался. И я оставил его у себя в коллективе. И я оставил его у себя в коллективе, у меня в шоу. Есть продолжение трио "Экспрессия". Я тоже, я не бросил танцевать, я не бросил у себя ставить, мне очень интересно в этом жить. Почему эстрада, потому что там моя жизнь. И вдруг когда я уже должен был умирать, я себе придумал, извини. Я себе придумал, что мне нужно что-то сделать. Что-то для себя глобальное решить, куда-то уйти, или куда-то прийти. Я сказал: да, эстрада. Вернувшись. Почему? Я расскажу какой-нибудь историю. Я расскажу ее историю. Я шоумен. Я учился в Америке. Очень много времени этому. Я расскажу историю, они ее поверят. А сейчас жрать нечего, колбасы нет, 91-й год.
Е. НОВИКОВА: Зачем Вы Гордон толкаете все время?
Б. МОИСЕЕВ: Ой, извините, сорри, я не хотел.
АМАЛИЯ: А у нее голые руки.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Боря очень тактильный. Ну, и что, а мне нравится.
Б. МОИСЕЕВ: И, понимаешь, когда я для себя понял, что надо жить дальше, что надо идти жить дальше, я должен рассказать историю и показать себя другим актером. И поменять, ну, что в 40 лет не надо сильно ногами штопать и танцевать уже смешно это. Танцевальный век – это короткий век.
Е. НОВИКОВА: А что поменять в других актерах?
Б. МОИСЕЕВ: В себе я говорю. Но в себе поменять профессию. Актерскую поменять профессию. Я был прекрасный танцовщик. Я очень любил себя на сцене.
Е. НОВИКОВА: А что вот Вы несете со сцены, вот Вы когда стали петь, Вы, наверняка, придумали для себя какую-то правду, какую-то свою нишу.
Б. МОИСЕЕВ: Да, очень чувственную и всякую. У меня всякая была история. У меня была и "Дитя порока" история знаменитая. Помнишь, когда меня в гробу выносили из зала.
Е. НОВИКОВА: Ну а мысль какую? Что имелось в виду, что за телеграмма?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, а телеграмма была SMS такой: отдохните. Можно и в страшилку поиграть. Это тоже есть жанр. Но "Парфюмер" Вы читаете? Читаете.
Е. НОВИКОВА: Не смотрим, не читаем.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, и это тоже можно тут немножко. Знаешь, экстрим. Его не было в эстраде нашей. В нашей советской эстраде не было экстрима. Я его немножко принес экстрим. Это хорошо. А сейчас я ушел в другое время. Мне интересно вспомнить Петербург, Ленинград. Я не буду, я не буду целовать (поет). Красиво? Я актер.
АМАЛИЯ: Скажите, а вот не были ли Вы одним из тех проводников, сейчас особенно бабушки, дедушки, папы, мамы, они же страдают, что дети прямо с юного возраста, прямо с экранов телевизора видят всякий разврат. Вы такой развратный.
Б. МОИСЕЕВ: Я развратный?
АМАЛИЯ: Ну, Вы практически с голой попой на сцене скачите.
Б. МОИСЕЕВ: Где Вы это видели?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: По телевизору.
Б. МОИСЕЕВ: Первый раз слышу.
АМАЛИЯ: Скакаете.
Б. МОИСЕЕВ: Это Вам это показывают. Я поменял ориентацию, знаете в каком году? Вот точно Вам скажу в 2002-м или третьем поменял ориентацию. Совершенно поменял.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: На какую?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, поменял. На какую? Вот догадайтесь.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: На другую.
Б. МОИСЕЕВ: Поменял ориентацию. Я серьезно Вам говорю. Я не гоню.
АМАЛИЯ: Вы имеете в виду сейчас в творчестве?
Б. МОИСЕЕВ: В творчестве. Я говорю, я умею рассказывать историю про мою частную жизнь. Я же не спрашиваю, дамы, как Вы это делаете в кровати, правильно?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Вы спросите.
Б. МОИСЕЕВ: Мне это не интересно.
Т. БАРКАЛАЯ: Нам тоже не интересно.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, вот кто-то из девочек спросил меня. Короче.
АМАЛИЯ: Итак, Борис: "Вы голый?" – Андрей спрашивает. Вот Андрей спрашивает.
Б. МОИСЕЕВ: Сейчас? Да. Без короны, без маски…
Е. ГОРДОН: Да, мы все голые, Андрей.
Б. МОИСЕЕВ: Да. Андрюха, заходи. Такого увидишь. Никогда не уснешь.
АМАЛИЯ: А вот, скажите, вот Андрей Бартенев приходил к нам на интервью. Он был в костюме, причем в типичном для художника. Он приехал в таком ярком костюме. Он приехал вот как действительно шоу-человек. У него был на голове огромный торт, который играл песню. У Андрея Бартенева. А вот Вы приехали, как-то скромненько одеты. Вы в жизни, что не наряжаетесь?
Е. ГОРДОН: Скромненько раздетый, напоминаю.
АМАЛИЯ: Да, скромненько раздетый.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Волосики и все.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, я Вам сказал, серьезно. Я немножко как-то я отношусь к себе по-другому. Не потому что я стал каким-то старым, вредным, противным и уже заслуженным. Понимаешь, да. Я тоже. Я фрик. Я чистый фрик. Но воспитанный фрик, с мозгами фрик, с культурой фрик. С верой фрик, уважающий страну фрик.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Борис, а кто еще есть фрики?
Б. МОИСЕЕВ: В нашей стране? Гордон.
Е. ГОРДОН: А Алла Борисовна фрик?
Б. МОИСЕЕВ: Фрик чистый.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Абари Алибасов?
Б. МОИСЕЕВ: Фрик.
Е. ГОРДОН: А у нас на нашей эстраде не фрики то есть?
Б. МОИСЕЕВ: Никита Михалков – чистейший фрик. Конечно.
АМАЛИЯ: Никита Михалков?!
Е. ГОРДОН: Спасибо, что Вы это сказали.
Т. БАРКАЛАЯ: А Сакуров?
Б. МОИСЕЕВ: Конечно.
Т. БАРКАЛАЯ: Рогожкин?
Б. МОИСЕЕВ: Да, конечно. Чистый фрик. А вот этот сейчас в Каннах сидит парень. Как его фамилия?
Е. ГОРДОН: Фрик, точно.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, такой, знаешь, культурно подстриженный. Ну, это пройдет.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Сакуров и…
Б. МОИСЕЕВ: Да. Сакуров и Лебедев. Очень, говорят, интересное кино послал.
Е. ГОРДОН: А Звягинцев что ли фрик?
Б. МОИСЕЕВ: Да, Звягинцев. Лебедев фрик.
Т. БАРКАЛАЯ: А Феллини был фриком?
Б. МОИСЕЕВ: Чистый.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Озон?
Б. МОИСЕЕВ: Да. А много, очень много.
Е. ГОРДОН: А известный человек может быть не фриком?
АМАЛИЯ: Вот кто не фрик?
Б. МОИСЕЕВ: Кто не фрик?
Е. НОВИКОВА: Ху из Валентина Матвиенко?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Юлия Тимошенко?
Б. МОИСЕЕВ: Девочки, я Вам скажу. Фрики.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Фрички.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, так нельзя говорить. Некрасиво для женщин.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Фриски, фрички. Стихи какие-то.
Б. МОИСЕЕВ: К сожалению, у нас в нашей ментальности понятия "фрик" немножко зажато в своей основе. Задавлено.
Т. БАРКАЛАЯ: А я вообще, вот честно. Мне так странно слышать эти новые слова. Они неприятны.
Б. МОИСЕЕВ: Ну. Вы знаете, они точно устанавливают характер объекта. Ну, говорят "идиот". Но мне лучше, если они скажут на меня "фрик".
АМАЛИЯ: Ну, это все-таки разное.
Б. МОИСЕЕВ: Конечно.
АМАЛИЯ: Не каждый фрик идиот.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, если я вышел в босоножках и в таких джинсах, и в такой майке, значит, это свободное мое мышление. Но я думаю о цвете, я думаю о гамме, я думаю о педикюре, я думаю о лице, о волосах…
Е. ГОРДОН: А сколько людей в стране думают о Вашем педикюре.
Т. БАРКАЛАЯ: Давайте откроем школу фриков, хотя зачем?
Е. ГОРДОН: А, скажите, пожалуйста, фрик – это значит мултяшка, грубо говоря, да? Что-то такое яркое, немножко там…
Б. МОИСЕЕВ: Может быть, доброе. Это носитель положительного. Что бы ни было. Потому что …
Т. БАРКАЛАЯ: А Гитлер фрик?
Б. МОИСЕЕВ: Гитлер просто Гитлер и больной. Ну, это страшно. Это не фрик.
АМАЛИЯ: Гитлер – это больной Гитлер.
Б. МОИСЕЕВ: Да, это ужасно.
Е. НОВИКОВА: А к чему Вы серьезно относитесь, скажите, пожалуйста?
Б. МОИСЕЕВ: К чему? К себе, к жизни.
Е. НОВИКОВА: А почему Вы к себе серьезно относитесь? Расскажите?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, потому что я не позволяю себе каких-то вещей, которые я мог позволять себе там в 1991 году.
Е. НОВИКОВА: Т.е. Вы усовершенствуете себя постоянно. да?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, чего-то в себе меняю.
Е. НОВИКОВА: А что, какая планка, к чему стремитесь?
АМАЛИЯ: Если еще вообще стремитесь к чему-то.
Б. МОИСЕЕВ: Конечно, стремлюсь.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А к чему, к чему?
Б. МОИСЕЕВ: А жрать все время хочется. Закончатся песни, танцы, начнется другая история.
Т. БАРКАЛАЯ: Какая? Какая?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, я поступаю сейчас…
Е. НОВИКОВА: Во ВГИК?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: В ГИТИС?
Б. МОИСЕЕВ: Зачем мне ГИТИС и ВГИК? Несерьезно для меня. Я поступаю просто на юридический, хочу факультет. И хочу поступить на эту… Они меня сбили.
Т. БАРКАЛАЯ: На эту самую. Ну, эту. На учебу. Борис на учебе.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А дорога серою лентою вьется. Музыкальная заставка.
Т. БАРКАЛАЯ: У меня вопрос. А Вы будете в Питере поступать или в Москве?
Б. МОИСЕЕВ: Да, девчата, вот, пожалуйста. А что рекламы не будет?
АМАЛИЯ: Нет, рекламы не будет. Может быть, будет какой-нибудь вопрос.
Б. МОИСЕЕВ: Не дают рекламы.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Можно я спрошу? Вы моральный человек, как Вы считаете?
Б. МОИСЕЕВ: Конечно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Почему?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, по всем статьям.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А вот что это значит?
Б. МОИСЕЕВ: Мораль для меня? Не нагрубить, не уворовать, не оскорбить…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Т.е. по-божескому. Реально правда, да?
Б. МОИСЕЕВ: Конечно. Чистая правда.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Класс.
Т. БАРКАЛАЯ: А Вас часто предавали?
Б. МОИСЕЕВ: Вы знаете, я все-таки замкнутый человек. Вот слово меня часто предавали, я никогда не ставлю во главе угла. Потому что да, мне не интересно это. Я не хочу париться из-за людей, которые делали какие-то глупые, тупые, необразованные, непродуманные ходы и ошибки вместе с ними. Я не хочу тратить свои мозги и свои чувства на то, чтобы разбирать, почему человек это сделал. Если он сделал, значит, он был дико обиженный. Если он хотел сделать мне больно, значит, я, наверное, заслужил это очень больно. Может быть, еще есть какие-то проблемы, причины, вопросы ко мне. Поэтому, прежде чем напрягаться на человеке, я всегда ставлю себя на место человека. А чтобы я сделал в данной ситуации, в данном положении. Наверное, так, поэтому я стараюсь никогда в жизни…
Т. БАРКАЛАЯ: Какой Вы хороший.
Б. МОИСЕЕВ: Не осуждать людей.
Е. ГОРДОН: А насколько Вы уязвимы и чувствительны?
Б. МОИСЕЕВ: Очень чувствительный.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вы чувственный эгоист.
Б. МОИСЕЕВ: Да, очень.
Е. НОВИКОВА: А Вы чего-нибудь боитесь?
Б. МОИСЕЕВ: Очень всего много.
Е. НОВИКОВА: Ну, вот чего?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Змей боитесь?
Б. МОИСЕЕВ: Змей не боюсь.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А нас?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, боюсь. (Не РАЗБОРЧИВО)
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Комплимент, девочки, мы лучше, чем змеи.
АМАЛИЯ: А вот, между прочим, от темы Евровидения просят все-таки не уходить. И все-таки ответить на вопрос, что там происходит вообще.
Б. МОИСЕЕВ: Вы знаете, меня удивила наша страна в положительную сторону.
Е. ГОРДОН: А почему взяли три неизвестные телки вообще?
Б. МОИСЕЕВ: А они очень понравились эти телки, потому что они были очень хорошо сделаны. Они были очень правильно поданы. Во-первых, была прекрасная песня. Именно танцевальная, именно хит для сегодняшнего сезона для сегодняшней молодежи. Допустим, молодежь, которая ходит в свободное время отдыхать в парк пятница, суббота. И пройдя такую трудную жизнь, как учеба, школа, как московские пробки, какие-то проблемы, какие-то нервные стрессы, пусть молодежь отдохнет и не молодежь тоже с красивой музыкой, которую показали эти прекрасные три девочки.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Вы читали перевод этой песни? Знаете подстрочник?
Б. МОИСЕЕВ: Да, я не буду это читать. Моему уху, девоньки, меня не интересует. Мне неинтересно.
Е. ГОРДОН: Там чего-то про трусы, я знаю.
Е. НОВИКОВА: Ну, иди сюда. Я с тобой сделаю все, что угодно. Высосу тебя. Расчлени, ты не знаешь, какой ад тебя ждет и т.д.
Б. МОИСЕЕВ: Ну девочки, ну, что Вы так серьезно. Она же не читала, я не знаю, там доклад Ленина. Перестаньте, девочки.
Т. БАРКАЛАЯ: Какая прелестная песенка.
Б. МОИСЕЕВ: А Вы слушали, что Сердючка пела? Тоже…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Отличная песня. Отличная, зажигательная песня.
Б. МОИСЕЕВ: А чем она отличная?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Я за Сердючку.
Б. МОИСЕЕВ: Нет, а я за наших девочек. Я за мальчика нашего, белоруса, моего земляка.
Е. НОВИКОВА: Это стеб чистой воды.
Б. МОИСЕЕВ: Диму Колдуна. И поздравляю Филиппа Киркорова с потрясающим…
АМАЛИЯ: Он тоже выступал?
Б. МОИСЕЕВ: С потрясающим продюсированием этого парня.
АМАЛИЯ: Колдуна. Дима Колдун. А он лучше, чем Дима Билан?
Б. МОИСЕЕВ: Или Тина Канделаки? А причем тут Билан?
АМАЛИЯ: А он Вам нравится как исполнитель? Дима Билан?
Б. МОИСЕЕВ: А почему нет?
Е. ГОРДОН: Фрик и фрик. А вот вопрос.
Б. МОИСЕЕВ: Кому-то же он нравится. Я же тоже всем не могу нравиться. И Вы не можете всем нравиться.
Е. НОВИКОВА: А Билан – это проект Билайн.
Б. МОИСЕЕВ: Билан – очень многие любят его, я знаю. Безумно много любят. И на здоровье. Почему не…
Т. БАРКАЛАЯ: Сейчас простите, у нас Катя, если она сейчас не скажет. у нас будет к сожалению, закончится эфир.
Е. ГОРДОН: Возвращаясь к Евровидению. После выступления Верки Сердючки очень много прогосударственных людей стали говорить: как, вот он, вскормленный грудью наших корпоративок…
Б. МОИСЕЕВ: Интересно, чьей?
Е. ГОРДОН: Большой такой корполративной грудью. На наших землях срубал бабло, не побоюсь этого слова. И вышел, и на репетиции до выступления спел "Раша. гуд бай". Т.е. пока, Раша. Учитывая, и на выступлении тоже, поговаривают, два раза спел "Раша, гуд бай". Учитывая наши русско-украинские напряженные отношения. Как Вы оцениваете поступок этого фрика? Не охренел ли он? И вообще.
Б. МОИСЕЕВ: Да, скажу я Вам. Вот этот эпизод я сам работал на сцене. И я не могу ничего сказать. Я пришел в Вашу программу и в начале сказал: да, я слушал Евровидение. Только я видел два наших номера, за которые переживал. Это белорус, мой земляк и прекрасные девочки. А я господина из Украины, которого знаю очень много лет. И знаю его подъем, как создавался этот образ. И знаю его лично персонально, знаете, он настолько добрый человек.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Я его тоже знаю.
Б. МОИСЕЕВ: Он настолько очень красивый внутри человек. Что никогда в жизни не подумаю, что он подумал эти слова против чего-то, кого-то.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, явно там не было никакого политического подтекста.
Б. МОИСЕЕВ: Нет, конечно.
Т. БАРКАЛАЯ: Это точно.
Б. МОИСЕЕВ: Может быть, он потерялся. Знаете, люди, когда теряют мозги от какого-то успеха, от триумфа от крика, он, может быть, потерялся и дурака свалял. Я думаю, что не нужно было это делать, конечно, ни в коем случае. Я не понимаю таких реплик.
АМАЛИЯ: Скажите, как можно уничтожить звезду?
Б. МОИСЕЕВ: Очень просто.
АМАЛИЯ: Ну, вот как? Как это начинается? Вот, допустим, человек известен. Он на всех каналах…
Т. БАРКАЛАЯ: Сейчас уже стреляют.
Б. МОИСЕЕВ: Давно стреляют.
АМАЛИЯ: Во всех этих шоу, корпоративки, это ладно, на корпоративке можно продолжать работать. А вот медиа.
Б. МОИСЕЕВ: А вот я иногда бывают жертвой каких-то там непристойностей перед своим шоу. Это правда. Я не скрываю это. Об этом, к сожалению, очень много говорят и пишут, но к сожалению, выводов никаких нет. Потому что должен быть какой-то серьезный голос серьезного ответа. Ну, сказать, товарищи, господа, милые дамы, тетьки, дядьки, слушайте, прекратите издеваться над актерами. Они приехали в Ваш город, чтобы что должно быть для этой жизни, да, дети, да, будущее, да, ценность стариков. Но и должно быть веселье. И человек, который отработал 8 часов на производстве, в офисе должен прийти вечером и посмотреть достойный, красивый шоу уровня Европы. А может быть мировой. Я говорю только про себя. И не надо напрягаться, не надо никого таскать, не надо никого собирать, не надо мальчикам, обкуренным, с грибковыми ногтями давать какие-то 3 копейки и заставлять писать гадость на имя нашего государства, меня и нашей страны, понимаете. Вот это не надо допускать. Наверное, вот это важно. Поэтому я очень против, когда, допустим, Сердючка может позволить себе какие-то некрасивые. Мы воспитываем так нашу молодежь. И мы не должны, допустим, запретить какой-то концерт. Подождите, есть условно, какие-то правила…
АМАЛИЯ: Я про конкретного исполнителя. Это я все поняла.
Б. МОИСЕЕВ: Я говорю обо всех. О всех наших печалях. Я не один.
АМАЛИЯ: Можно я добью одну секундочку…
Б. МОИСЕЕВ: Про Сердючку?
АМАЛИЯ: Нет, не про Сердючку, нет. Про уничтожение исполнителей. Вы не станете спорить, что одно время, когда, допустим, ходил фильм "Пришла и говорю", и был период, когда трио "Экспрессия", оно было в каждом шоу, в каждой программе. Их было меньше, чем сейчас, развлекательных шоу. Но, тем не менее. Это был "Голубой огонек", новогодние всякие дела. И вдруг потом раз и какая-то тишина. И вдруг нет Бориса Моисеева и трио "Экспресия". Потом выныривание началось, причем такое непростое, скажем так.
Б. МОИСЕЕВ: Да, скандальное.
АМАЛИЯ: Как это было? Как уничтожали? Расскажите.
Б. МОИСЕЕВ: Уничтожали.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Как? Как?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, вот так. Не хотели. Поэтому мы уехали.
Е. НОВИКОВА: А чем мотивировали?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: С чего вдруг?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, не хотели. Все то же самое. Вы знаете, и вот я в своем бизнесе столько лет. И в топах я уже стою, благодаря Пугачевой, когда я начал у нее работать, тоже уже 25 лет, больше в топах. Как трио "Экспрессия", как Боря Моисеев. Т.е. человек, который работает, знает…
АМАЛИЯ: Ну, знаю. Не надо задавать вопрос, кто этот парень с гитарой.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, он есть и есть, поэтому, Вы знаете,. есть ошибки у людей. Люди иногда, я не знаю…
АМАЛИЯ: Т.е. люди виноваты? А вот так…
Б. МОИСЕЕВ: Ну, я людей, я не публику имею в виду. Ошибки у людей, которые принимают решение жить или не жить. Ну, есть такие в медиа. И в прессе, и моем бизнесе, есть имена, которые говорят: вот он будет жить. А этот ну так, по провинциям, по дыркам, где получится. Ну, а чего, бывает.
Т. БАРКАЛАЯ: А вот у меня такой к Вам вопрос. Скажите, пожалуйста, ну, вот прямо, как на духу. Хотелось бы. Вот многие же наверняка говорят, что Вы танцевали лучше,. чем поете.
Б. МОИСЕЕВ: Конечно.
Т. БАРКАЛАЯ: Скажите, вот все-таки певец от слова "петь". А у Вас это как?
Б. МОИСЕЕВ: А у меня, знаете, от слова Марк Бернес.
Е. НОВИКОВА: Потому что я на него похож, Вы сейчас скажите.
Б. МОИСЕЕВ: Очень сильно. И горжусь этим. И я думаю, что не хуже его пою. И ноты я пою грамотно.
АМАЛИЯ: Ну, шансон то есть.
Б. МОИСЕЕВ: Конечно. Только у меня свой жанр. Ребята, я совершенно в другой истории играю. Вы знаете историю Лайзы Минели, Вы знаете других певцов. Это актерская история. Это игра в театр.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, Лайза Минели все-таки имела голос.
Б. МОИСЕЕВ: И Боря Моисеев имеет голос, тот, который мне нужен, имеет. Я имею очень красивый тембр. И все то, что я пою оно интересно этим голосом. А вот другим голосом вот эта тема будет не интересна.
Т. БАРКАЛАЯ: А почему, тем не менее? Почему Вы перестали, почему Вы не делаете? Я понимаю, что Вы говорите…
Б. МОИСЕЕВ: А я не хочу некрасиво танцевать. Пришел возраст, когда я…
Т. БАРКАЛАЯ: Хорошо, но Вы могли найти кого-то…
Б. МОИСЕЕВ: Но не интересно. Я публичный человек. Я за публичность получаю деньги. Меня публика любит. Я для них играю репертуар. Я для них пишу песни. Я для них играю в телешоу, снимаю клипы. Это мой бизнес, я за это получаю деньги. Я другое ничего не могу делать. Я сейчас только пойду поступать в университет. Не буду говорить, какой факультет. Я специально, чтоб не говорить.
Е. НОВИКОВА: Мне однажды такая мысль пришла в голову совершенно сумасшедшая Я бы вот на месте. Совершенно детская, сумасшедшая, извините, за бред. Запретить вот однажды вообще что-либо по телевизору показывать в области развлечений. И устроить большой-большой конкурс. Конкурс на выживание, чтобы все, и звезды, и не звезды проходили бы конкурс на талант.
Б. МОИСЕЕВ: Гениально.
Е. ГОРДОН: А судьи кто? Зрители?
Е. НОВИКОВА: Зрители естественно, только зрители. Вот как Вы думаете? Вы победили бы в таком конкурсе?
Б. МОИСЕЕВ: Конечно.
Е. НОВИКОВА: Уверены?
Б. МОИСЕЕВ: Гран при.
Е. НОВИКОВА: Вы думаете?
Б. МОИСЕЕВ: Да.
Е. НОВИКОВА: Раньше, когда выступала Кристаллинская, песни запрещали. Был провал песни, или взлет песни.
Б. МОИСЕЕВ: Да у меня ни одной нет провальной песни. Ни одной.
Е. НОВИКОВА: А сейчас как бы уже можно все. Как бы вот уже стакан может петь.
Б. МОИСЕЕВ: Мы знаем, где мы работаем. Поэтому все, на все есть дозволенные свои рамки и свой самоконтроль. И я знаю, где надо играть все. Где я работаю в ночном клубе. Или я работаю на праздничном концерте колхоза "Красная заря", или еще каком-нибудь…
АМАЛИЯ: Кстати, а Вы работали?
Б. МОИСЕЕВ: Да, работал и не раз. Почему нет?
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, уже вот сейчас.
Б. МОИСЕЕВ: Да, вот сейчас, недавно.
АМАЛИЯ: И как?
Б. МОИСЕЕВ: Очень хорошо.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А люди где лучше? Принимают.
Б. МОИСЕЕВ: В колхозе. У меня пришло 9 тысяч людей.
Т. БАРКАЛАЯ: Колхозников? Из одного колхоза?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: С граблями?
Б. МОИСЕЕВ: Все пришли. Это в Белоруссии был такой концерт благотворительный. Очень красивый. И я всегда бываю в Витибске на славянском базаре. Мне предложили такой концерт. Я очень стеснялся в начале, потом вышел. Я видел, как пришли все, вот все.
АМАЛИЯ: Ваши отношения с Лукашенко?
Б. МОИСЕЕВ: Самые приятные.
АМАЛИЯ: Да, ладно. А что он сделал вообще с Вашей страной?
Б. МОИСЕЕВ: А что он сделал с нашей страной?
АМАЛИЯ: Ну, там как-то бедно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Поработил.
АМАЛИЯ: Поработил. Вот видите, Ксения подсказывает.
Т. БАРКАЛАЯ: Я уверена, что Вы знаете больше, чем знаем мы.
Б. МОИСЕЕВ: Ой, девочки, я вам клянусь. Я приезжаю в эту страну. И я хожу вот клянусь, я хожу и радуюсь. Я получаю такое удовольствие, Все с добрыми лицами, все красивые, все спокойные. Он стоял передо мной, долбил, одна звездочка упала. При мне. Кто работает в отеле. Он стоял, долбил эту звездочку, упала эта снежинка, простите, упала на пол. Ему, наверное, сказали: надо выдолбить это место. Он долбил вот эту маленькую снежинку с 4-х часов.
Т. БАРКАЛАЯ: Кто?
АМАЛИЯ: Уборщик.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Я думала, Лукашенко.
Б. МОИСЕЕВ: Уборщик. Я говорю про народ. Это очень красивый народ. Я очень люблю Белоруссию. Я за Белоруссию могу, ой, кричать.
АМАЛИЯ: Так это понятно. Любите же ее на здоровье.
Б. МОИСЕЕВ: Нехай живе моя Белая Русь.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, ну, все-таки это очевидно. Все, что сделано со страной, в каком положении социальном находятся…
Б. МОИСЕЕВ: Девочки, ну. Вы не понимаете.
Т. БАРКАЛАЯ: Я думаю, что Вы туда чаще ездите, чем мы.
Б. МОИСЕЕВ: Девочки, Вы не понимаете. Все хорошо в Белоруссии. Им дают правильную зарплату, красивую зарплату.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Сто евро?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, я не знаю, сколько евро. Но они все прекрасно живут. Я вижу счастливый народ.
АМАЛИЯ: Кастинг не могли написать слово…
Б. МОИСЕЕВ: Ну, и не надо им писать кастинг. Не хотят, не надо, что Вы прицепились к белорусам? А что Бульба? Вырастет Бульба, что Вы будете делать?
Е. НОВИКОВА: Украинцев вырастят.
Б. МОИСЕЕВ: А если Вы поссоритесь из-за газа с Украиной?
Е. НОВИКОВА: Подмосковные вырастят.
АМАЛИЯ: Так. Итак, Гордон хочет задать вопрос.
Е. ГОРДОН: Борис, а Вас что-то в себе очень сильно раздражает? На сегодняшний момент?
Б. МОИСЕЕВ: Да.
Е. ГОРДОН: Что?
Б. МОИСЕЕВ: Никогда не могу сказать слово "нет". Даже когда бьют, я говорю: да, дай мне еще по морде.
АМАЛИЯ: (Не РАЗБОРЧИВО). Как Вы, кстати, относитесь к жесткому сексу?
Б. МОИСЕЕВ: Никогда не пробовал.
АМАЛИЯ: Так. Ладно. Перестаньте.
Б. МОИСЕЕВ: Честно. Ну, честно. Романтик.
Е. ГОРДОН: А у нас есть еще один традиционный вопрос.
Т. БАРКАЛАЯ: Пожалуйста, не надо.
Е. НОВИКОВА: Можно я задам? Скажите, пожалуйста, вот когда у Вас был первый секс? И что Вы помните? Какие у Вас впечатления, что он Вам дал, и какие после этого, сколько Вы отреагировали и сейчас страдает от этого.
Т. БАРКАЛАЯ: Обычно это задает Катя Гордон.
Б. МОИСЕЕВ: Знаете, первый секс настоящий у меня был уже в 27 лет. Ну, секс.
Е. ГОРДОН: В 27! Это в следующем году у меня?!
АМАЛИЯ: Катерина уже…
Е. НОВИКОВА: А почему до этого не было?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, потому что не было.
Е. НОВИКОВА: Боялись?
Б. МОИСЕЕВ: Боялся, и был такой. И заразы…
Е. НОВИКОВА: Было до этого, но не так, как настоящий секс?
Б. МОИСЕЕВ: Нет, и не было до этого.
Е. НОВИКОВА: Вообще не было?
Б. МОИСЕЕВ: Ну, я такой, да, я весельчак сам по себе. Да.
Е. НОВИКОВА: Это уже после института...
Б. МОИСЕЕВ: Да, я делал карьеру. Я жил в Литве…
Е. НОВИКОВА: Там это не положено.
Б. МОИСЕЕВ: Не надо было, да. И тут это было не положено Я жил в другое время, господа.
Е. НОВИКОВА: Я бы так не смогла. Честно скажу.
Б. МОИСЕЕВ: А я смог. Поэтому выжил.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, правильно. А мы за тоже.
Е. ГОРДОН: А Вы помните вот этого первого человека, самого близкого…
Б. МОИСЕЕВ: Все же думают о хи-хи и ха-ха.
Е. ГОРДОН: А помните свои первые влюбленности? Вот их лица, имена?
Б. МОИСЕЕВ: Конечно, конечно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Во что Вы влюбляетесь?
АМАЛИЯ: Сейчас остается только передать привет.
Б. МОИСЕЕВ: Я передавать привет не буду.
Е. ГОРДОН: А у Вас была все-таки такая ситуация, что вот та первая любовь осталась и самой главной. Многие тоскуют.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, Вы знаете, я часто вспоминаю первую любовь. Очень часто. Да. Я не вспоминаю первый секс. Я не вспоминаю там физическое какое-то наслаждение, желание. Я к этому очень тихий человек в этом отношении. Я не знаю, может быть, это какое-то уже заболевание возраста, но я уже не тянусь к сексу. Мне интересен духовный мир. Я хочу разделить радость и грусть с кем-то. Могу в кампании делить это все.
Е. ГОРДОН: И я также.
Т. БАРКАЛАЯ: У Вас много друзей, наверное.
Б. МОИСЕЕВ: Очень.
Т. БАРКАЛАЯ: Нет, реально я вижу, что Вы человек, такое социальное животное. А когда у Вас день рождения? Кто Вы по гороскопу?
Б. МОИСЕЕВ: Я рыбка.
Т. БАРКАЛАЯ: И я рыбка. А какого числа?
Б. МОИСЕЕВ: 4 марта.
Т. БАРКАЛАЯ: И я 4-го.
Е. ГОРДОН: Они нашли друг друга. Баркалая и Моисеев.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да я знала, что они породнятся. Да, я почувствовала, что он рыбка.
Б. МОИСЕЕВ: Ты так же переживаешь, как и эмоционально все?
АМАЛИЯ: Борис, хотели бы иметь детей?
Б. МОИСЕЕВ: Очень.
АМАЛИЯ: И есть у Вас такая возможность?
Б. МОИСЕЕВ: Наверное, есть такая возможность. У меня все в порядке с половыми органами.
Е. НОВИКОВА: В интернете прочитала. Вы жениться собрались. Собрались, да?
Б. МОИСЕЕВ: А почему нет? Ну так, знаешь, уже собрался не собрался. Взрослый человек, заставить богатство мое делить. Как я всех отдам? Кошечек, рюшечек.
Е. НОВИКОВА: А Вы составьте контракт.
Т. БАРКАЛАЯ: Наверняка же Ваши друзья пользуются Вашей добротой, гостеприимством.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Не искренне.
Т. БАРКАЛАЯ: Вот я уже сейчас говорю с Вами как рыба с рыбой.
Б. МОИСЕЕВ: Ты знаешь, о чем я грущу, что я не много встретил людей к себе очень искренних. Может быть, за всю жизнь, кому я могу сказать все, что правда, ко мне очень искренне относятся. Это семья Иосифа Давыдовича Кобзона. Вот не знаю, уже столько лет я дружу и общаюсь в этом доме. Бывал на всех свадьбах, на всех праздниках, на всех днях рождения. Ко мне очень тепло относится. Очень приятно. Когда я получаю вот 7, простите, 9 мая приглашение в дом на ужин в День Победы, мне это было очень приятно, что я приглашен в этот дом. У меня никого нет, все умерли. Кто-то в Могилеве, кто-то в Петербурге, кто-то уже в Израиле мои родственники, или там еще где-то, в Белоруссии уже никого нет. Поэтому когда меня кто-то приглашает дом, я для себя говорю, какое счастье. что я имею таких близких людей, не имея никого. Это, правда, счастье.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А вот с детства друзья какие-нибудь остались?
Б. МОИСЕЕВ: Да.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: И Вы с ними поддерживаете контакты?
Б. МОИСЕЕВ: Да, я очень дружу с одноклассниками.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Они должны быть искренними.
Б. МОИСЕЕВ: Они очень искренние.
Т. БАРКАЛАЯ: Они нас, правда, любят.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Которые не предают и реально по жизни…
Б. МОИСЕЕВ: Они мне в детстве приносили обязательно бутерброд. И чтобы я его ел. Ну, более богатые дети.
Т. БАРКАЛАЯ: Какой у Вас хороший был класс.
Б. МОИСЕЕВ: Да, я ложился на последней парте. Укладывался. Что я начинал есть бутерброд до, когда звонок, знаешь, перемену вот когда объявляли. Я уже все, я прикидывался на французском языке. У нас такая была классная еврейка, знаешь, такая классная, такая тетка. Сара Абрамовна. Я у нее три слова только выучил. Думаю, *** с ним, хватит. Мне хватит по жизни. И я так ложился, укладывался под партой. Доска, как называется? Как сидеть? Скамейка? Я укладывался на скамейку. Ел этот бутерброд. И думал, вот жизнь удалась. П*здец.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Борис!
Б. МОИСЕЕВ: А мы так ругались матом в детстве и в школе тоже. Почему? Потому что на музыке у нас работал однорукий скрипач. Он учил меня пению. У меня был однорукий скрипач. У него половины руки не было. Такой дядька хороший. Мы его так любили.
Е. НОВИКОВА: Преподавал скрипку прямо. Или просто…
Б. МОИСЕЕВ: У нас был урок пения. Ну, это такой, во время войны потерял четверть руки. Или пол руки. Я уже не помню.
АМАЛИЯ: Борис, тут вопрос есть. Борис. Вы, наверное, слушали о том, что в Москве и Питере запрещены так называемые гей-парады. На самом деле, речь идет не о гей-парадах в европейском понимании этого слова. А о шествиях за толерантное отношение общества к меньшинству. Представьте себе, что Лужков или Матвиенко говорят организаторам: если Моисеев будет с Вами, то шествие разрешим. Вы вышли бы на улицу?
Б. МОИСЕЕВ: Нет, ни в коем случае.
Е. ГОРДОН: А вообще, зачем они парады то устраивают? Нужное дело? Не нужное?
Б. МОИСЕЕВ: Я бы не вышел. Вы знаете это очень грустная тема. Я очень много даю интервью по этому поводу. И даю интервью в очень солидные издания. И в мировые тоже. И мне неприятно на эту тему говорить лишь потому, что, господа, какие гей парады. Ну, дайте обществу встать на ноги. Ну, дайте все это понять. Понять, что Вы хотите. Не понятно, или Вы хотите призывать к ущербу, к насилию, Вас близко нельзя подпускать нигде. Если Вы хотите что? Показать добро. Это не гей парады. Покажите в хороших делах. Откройте дома для бедных детей. Сделайте какие еще вложения в больницу, сделайте медицину, какие-то вещи. Сделайте это. Сделайте вот этот парад. Очень много геев, богатый людей, очень много богатый людей. Давайте соберемся. Я с удовольствием бы первый орал бы на всех перекрестках: геи, станьте, правда, нужны обществу. И общество прекратит Вам кричать в спину "педарасты". Будьте людьми, вот и все. Не надо. Общество не готово. Не готово принимать вот эти кривляния в это время, когда очень много бедных, голодных детей. Когда очень много болезни среди детей. Когда кишат все наши вокзалы притонами детьми. Об этом надо кричать. И мы все должны, все общество должно кричать. А заниматься карнавалом, устраивать это. Ну, зачем детям это знать. Кто хочет, тот узнает.
Е. ГОРДОН: Какой Моисеев умный, девчонки. Какой умный.
Б. МОИСЕЕВ: Девочки, причем тут умный. Зайдет твой ребенок в интернет и посмотрит на гей.ру. весь гей парад. Зачем ему еще выносить это в Москву. Ну, не надо. Это не наша вера, это не наша ментальность, это не наша позиция, не на-до.
АМАЛИЯ: Вы не боитесь, что Вас за это высказывание как-то…
Б. МОИСЕЕВ: Боюсь. Да, меня не любят геи, я знаю.
АМАЛИЯ: Возьмут и обхамят.
Б. МОИСЕЕВ: Да, я боюсь ходить.
АМАЛИЯ: Как ты мог? скажут.
Б. МОИСЕЕВ: Они мне говорят такие вещи. Мне очень многие геи говорят такие вещи. Почему ты так говоришь? Почему ты не за а против? Я говорю: потому что, ребята, я хочу Вас спасти. Чтобы Вы свою жизнь отдали людям, будущим людям. Вы не можете родить. Так дайте немножко денег, где дом. Живите. Как Вы хотите. Никто не спрашивает, как ты живешь. Только не принеси обществу ущерб. Не принеси обществу вот эту не нужную историю. Делай, но свое дело делай тихо, если можешь. Нет, не надо. Не надо. Зачем говорить, что ты ходишь в красных трусах? Ходи хоть в голубых. Никого это не интересует.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Девочки, какая счастливая будет мать или сын, или дочь вот у Бориса. Представляете, какая глубизна… глубина, глубина.
Т. БАРКАЛАЯ: Мы просто сделаем все. Мы будем Вас женить сейчас.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, это правда.
Т. БАРКАЛАЯ: Потому что мы очень хотим, чтобы у Вас были дети.
Б. МОИСЕЕВ: Да, дети, я помогаю детям.
Е. ГОРДОН: Еще мы Вам сознаемся, девчонки, наверное, подтвердят. Что Вы первый, в кого мы влюбились единогласно.
Е. НОВИКОВА: Да, мы всех гнобим, а вот за Вас.
Е. ГОРДОН: Честно.
Б. МОИСЕЕВ: Спасибо, бабоньки, мне так приятно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, нет. Ну, это хорошо.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, это моя установка по жизни. Я тут не пришел кривляться.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, просто так приятно. Когда Вы говорите честно. Мало людей здесь говорят то, что думают…
Е. ГОРДОН: Все выпендриваются.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Хотят в позу некую встать.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, видишь, я актер. Я просто знаю…Я в хорошем понимании.
Т. БАРКАЛАЯ: Он нас обманывал.
Б. МОИСЕЕВ: Совершенно верно. Амалия меня поймет и подержит. Послушайте, не надо делать негатив самим себе. Не надо делать жизнь, она итак сука черная, так не надо вот в этом ковырять. Да все хорошо. Ну, отдай себя сюда. Ну, не надо. Ну, о'кей. Ну, не надо.
Т. БАРКАЛАЯ: Скажите, пожалуйста, такую вещь. Вот если бы Вы хотели бы, если бы Вы могли бы что-то изменить в своей жизни, Вы бы чтобы изменили? Но, тем не менее, какие-то есть вещи, которые бы Вам хотелось бы…
АМАЛИЯ: Горечи неизбывные.
Т. БАРКАЛАЯ: Вот может быть какое-то направление другое.
АМАЛИЯ: Кроме юридического.
Т. БАРКАЛАЯ: Может быть, в личной жизни что-то.
Б. МОИСЕЕВ: Вы знаете, если бы Господь Бог мне дал право мои часы жизни и стрелки перевести в обратную сторону, я бы считал себя уродом, подонком и слабым человеком. Я ни об одной секунде не жалею прожитой на этой жизни. Я видел очень много доброго и положительного. А злость, грязь, унижение и оскорбление уходили прочь. Я не хочу умереть от рака желчи и еще какой-то болезни, накопляя в себе чей-то негатив. Я жалею только об одном, что когда меня не было дома, парализованную маму без рук и ног убили люди. Мне жалко только об одном, что я не смогу никогда ждать ее дома и сказать тебе спасибо большое, что ты стал человеком, которого тебя готовила в эту жизнь. Я благодарен судьбе, что я живу в этой стране. Я благодарен судьбе, что меня бьют, а я мужаю. Я благодарен судьбе, что я жил среди таких великих актеров, писателей, музыкантов, великих актеров, молодых актеров, вот она сидит великая артистка, очень ее люблю. Не потому что ты напротив меня сидишь. Но мне это приятно. У меня есть гордость за себя.
АМАЛИЯ: Спасибо. Я сейчас умру от счастья.
Б. МОИСЕЕВ: Очень много талантливых людей в нашей стране Мне это приятно. Но я буду помнить только об этом. Но свою жизнь я никогда не возвращу назад Я пойду вперед. Потому что там интереснее.
Е. НОВИКОВА: А на что похожа жизнь? Кто-то говорит на компьютерную игру.
Б. МОИСЕЕВ: Нет. Для меня это пена.
АМАЛИЯ: Пенная вечеринка в Париже…
Б. МОИСЕЕВ: Жизнь – это как бокал…
АМАЛИЯ: Какая пена?
Б. МОИСЕЕВ: Пена вот от пивного…
Т. БАРКАЛАЯ: Которая уходит.
Б. МОИСЕЕВ: Совершенно верно. Вот для меня жизнь пена. Мы часто обращаем на жизнь, именно на пену, и тратим себя на пену энергию, жизнь, потенцию, силу, дух на пену. А забываем, что на дне есть жизнь. Это твой дом, твой уют, твои красивые, там я не знаю, желания и пожелания друг другу. Твой красивый SMS, мне так кажется.
Т. БАРКАЛАЯ: Да, да, да серьезно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Какой-то мужественный человек с нами сегодня, сильный.
Б. МОИСЕЕВ: Не баба точно.
Е. ГОРДОН: Это на самом деле, сейчас скажу крамолу. Надеюсь, нас гости, которые были до, никогда не слушают. Просто действительно единственный, нормальный мужик.
Т. БАРКАЛАЯ: Я прошу прощения. С этим не согласна. Мне кажется, у нас были, извините, я не говорю что это не так. Но мне кажется, что у нас были очень достойные люди. Может быть, немногих мы полюбили.
АМАЛИЯ: Немногих полюбили.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Не многие нам открывались.
Т. БАРКАЛАЯ: Мы сейчас находимся, и это очень приятно. Мы сейчас находимся не на конкурсе популярности. И вот на сегодняшний день очень приятно просто мы разговариваем. И это достойно. Мы не проводим небольшие рекламные паузы следующих концертов, как у нас очень многие делают. Небольшие рекламные паузы книги. И было понятно, что люди приходили сюда не к нам, а просто, потому что надо было сказать…
АМАЛИЯ: Кстати, про книгу. Вот извини, вот заговорила, хочу спросить. Я узнала, когда был Поляков у нас писатель наш замечательный. Сказал, что существуют пипы – это продюсерско-издательский проект расшифровывается. Вот книга, которая у Вас выходит, сами писали, или с диктофоном за Вами бегали? Ну, вот по-честному.
Б. МОИСЕЕВ: Честно, с диктофоном ходил товарищ.
АМАЛИЯ: А издательство чье? Как вообще это случилось?
Б. МОИСЕЕВ: АСТ издательство.
АМАЛИЯ: И что случилось? Почему вдруг написать книгу? Просто, просто или наболело?
Е. ГОРДОН: Астэшники предложили, да, сами?
Б. МОИСЕЕВ: Да, она сами предложили, позвонили. НУ, они хотят, по-моему, обидеть. Мне кажется, они не очень хотят мне за эту книгу…
Е. НОВИКОВА: А я даже прочитала, что это в киносценарий даже переводится.
Т. БАРКАЛАЯ: Т.е. как они хотят Вас обидеть? Мы скажем, как это может быть?
Б. МОИСЕЕВ: Да, да, да. Чего-то, по-моему, они хотят меня обидеть. Вот жду. Если обидят, буду…
Т. БАРКАЛАЯ: Попробуйте обидеть.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну-ка, ну-ка, мы здесь все.
Б. МОИСЕЕВ: Да, но я хочу хорошие деньги за эту книжку получить. Объясню почему. Знаете, эта книжка, она очень правильная, очень честная. Там нет никакой игры. Там серьезные факты, там серьезная жизнь, там серьезные отношения и мои взгляды на жизнь, на людей, на педагогов, на тех людей, с которыми я встречался, с которыми я живу и в этой стране и там. Как прошла моя жизнь, без маски, без игры. Где-то очень жесткая, но правда. Это взгляд. Это не книга там ой, я вспоминаю. Нет, это мой взгляд на жизнь. Моя философия. Мое делание с собой поговорить.
Е. НОВИКОВА: Пены можно немножечко? Вот у Вас есть любимый фильм какой-нибудь?
Б. МОИСЕЕВ: Да.
АМАЛИЯ: Очень быстро. Лена, только, да. У нас осталось 50 секунд.
Е. НОВИКОВА: Вот просто культурный такой, сажем, запас, который есть вот у Вас. Любимый фильм? Любимая книга?
АМАЛИЯ: Любимый человек?
Б. МОИСЕЕВ: Вы знаете, для меня любимый фильм, который меня потряс и, наверное, буду его помнить до конца своих дней и жизни – "Анна Каренина".
Е. НОВИКОВА: С Самойловой…
АМАЛИЯ: Книга?
Б. МОИСЕЕВ: Книга сейчас меня потрясла. Вот сейчас. Я вообще люблю исторические книги читать.
Е. ГОРДОН: Какая? Какая?
Б. МОИСЕЕВ: Меня потрясла очень Зюскинда. Я недавно …
Е. НОВИКОВА: Ну, "Парфюмер".
Б. МОИСЕЕВ: Да. "Парфюмер". Я получил колоссальное удовольствие.
АМАЛИЯ: Любимый человек? Кто сейчас первое прямо…
Б. МОИСЕЕВ: Вы знаете, я не могу сказать, что у меня есть любимый человек. Потому что я могу обидеть многих людей. Прежде всего, моего зрителя. Для меня важен мой зритель. И, наверное, любимый человек – это я сам. Знаете почему. Потому что мне надо беречь себя. Я очень хочу нравиться людям. А для того, чтобы меня любили люди, мне надо иметь красивые, светлые мозги…
Т. БАРКАЛАЯ: Шикарно. Шикарный финал нашей передачи. Он нас сделал, ребята, он нас расстрелял…
Б. МОИСЕЕВ: Чистые зубы, чистая душа…
Т. БАРКАЛАЯ: А в конце сказал, что, ребята, а люблю я больше всего себя. Выстрел в голову. Наши головы.
АМАЛИЯ: Возвращайтесь в следующую пятницу. Благодарим Бориса Моисеева за искренность.
Б. МОИСЕЕВ: Спасибо большое Вам.
АМАЛИЯ: Спасибо, Боренька, удачи тебе.
Б. МОИСЕЕВ: Ну, а я Вас люблю всех.
Т. БАРКАЛАЯ: До свидания.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Спасибо.