Алексей Колган, Нина Дворжецкая, Теона Кантридзе, Катя Гордон, Ксения Мерц - Доброй охоты! - 2006-12-29
АМАЛИЯ: Итак, пятница после 23-х, на "Эхе Москвы" наступает время "Доброй охоты!" Ну, крупного зверя уже представили. Это не то только Алексей Колган, это еще и… Нет, у меня так просто не получится. Ну, вот… Хотя будем стараться. Значит, год-то наступает какой? Это не просто Алексей Колган, это еще и зверь будущего. Зверь будущего года, значит, Хрюн Моржов. Вот на него-то мы и будем охотиться, хоть и говорят, что на домашнего животного нельзя, а мы будем.
АЛЕКСЕЙ КОЛГАН: Ни в коем случае! Ни в коем случае!
АМАЛИЯ: Будем, будем. Перед Вами, значит, журналистки будущего. Значит, сплошные мисс Пигги. Все в розовых купальниках.
А. КОЛГАН: Чего? Ты матом сказала сейчас?
АМАЛИЯ: Нет, нет, нет. Я просто на зарубежном языке, на американском, значит, выразилась, на английском. На американском, на английском.
А. КОЛГАН: Переведи на русский, я нетрезвый.
АМАЛИЯ: Ну, хорошо, кто-то замужняя, кто-то незамужняя. Кто-то миссис Пигги, кто-то мисс Пигги. Значит, все в розовых купальниках.
А. КОЛГАН: Опять перешла не на тот язык.
АМАЛИЯ: Ой, ну, ж такое то.
А. КОЛГАН: Ты меня запутала. Или я сейчас засну, или начну матюкаться.
АМАЛИЯ: Вот матюкаться можно, засыпать не надо. Значит, итак. Теона Кантридзе.
А. КОЛГАН: Ура!
АМАЛИЯ: Ура. Значит, поет. Так что Вы можете один раз от нее чего-нибудь потребовать за время эфира. Так что требуйте. Либо вопрос можете задать, либо…
А. КОЛГАН: Я сейчас еще не именинник, обожди.
АМАЛИЯ: Катенькая Гордон, писатель, режиссер тоже опять же можете потребовать.
А. КОЛГАН: Потребовать тоже спеть.
АМАЛИЯ: Можно потребовать тоже спеть. Вот и Ксюша Мерц, телеведущая…
А. КОЛГАН: Тоже пущай поет.
АМАЛИЯ: Вот тоже пущай поет. Конечно, все обязаны петь в эфире. Ну, и собственно вот я Амалия, Амалия.
А. КОЛГАН: Обожди, обожди. А мою ты чего не представила?
АМАЛИЯ: А, ну, естественно, сейчас начнем представлять. Вот это было для нас вот таким прямо вот сюрпризом.
А. КОЛГАН: Сюрприз, правильно.
АМАЛИЯ: Мы то хотели тебе задавать скабрезные вопросы, как обычно, там размеры всякие, про секс и т.д.
А. КОЛГАН: Вот я тебе и привел все размеры, чтоб ты поглядела.
Е. ГОРДОН: А теперь половина вопросов…
АМАЛИЯ: И весь секс. Значит. Нина Дворжецкая у нас еще в эфире, заслуженная артистка России.
А. КОЛГАН: Моя жена.
АМАЛИЯ: Да, и опять же по совместительству жена Хрюна Моржова. Вот, как Вам Нина живется…
А. КОЛГАН: Со свиньей? Ха, ха, ха.
АМАЛИЯ: С этим мужчиной?
НИНА ДВОРЖЕЦКАЯ: Практически по-свински.
АМАЛИЯ: В чем это выражается?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Во всеобщем свинстве с юмором.
АМАЛИЯ: Скажите, во время секса он похрюкивает?
А. КОЛГАН: О!
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Интимности какие, интимности. Похрюкивает.
АМАЛИЯ: Как интересно. Это так сексуально.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Похрюкивать?
ЕКАТЕРИНА ГОРДОН: Хочется задать вопрос: всегда ли, когда он похрюкивает, он занимается сексом?
А. КОЛГАН: Обожди, обожди. Давайте, будем петь. Давайте переведем беседу в русло песен.
АМАЛИЯ: Давайте, давайте переведем.
КСЕНИЯ МЕРЦ: Ай, на нэ я…
АМАЛИЯ: Запела Ксения Мерц.
ТЕОНА КАНТРИДЗЕ: Она это может.
АМАЛИЯ: Она это может и любит.
К. МЕРЦ: Главное текст подобрала.
А. КОЛГАН: Давай уже вернемся немножко, да?
АМАЛИЯ: Да, вернемся.
А. КОЛГАН: К нормальному. А то зрители… Ой, зрители, видишь, слушатели подумают, что мы уже нетрезвые.
АМАЛИЯ: Нет, мы абсолютно трезвые. В студии исключительно лимонад. Хочу описать. Вот единственное, мы немножко по новогоднему нарядились. В розовые купальники. Значит, в районе сосков бриллиантовые стразы от Сваровски…
А. КОЛГАН: Причем даже я в розовом купальнике.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: У тебя на плавках Сваровский.
К. МЕРЦ: А у нас еще помпончики.
Т. КАНТРИДЗЕ: Помпоны на сиськах.
АМАЛИЯ: Да, у нас сегодня короче.
А. КОЛГАН: Товарищи, товарищи.
АМАЛИЯ: Секс по микрофону в эфире "Эхо Москвы". Добрый вечер, Алексей Алексеевич. Ну, говорят же, что год свиньи надо встречать в красном, розовом, всячески…
А. КОЛГАН: Амалия, год свиньи надо встречать, не поедая свинью, но со свиньей. Я ведь еще по году свинья. Наступает мой год, у меня вообще двойной юбилей, понимаешь.
Т. КАНТРИДЗЕ: Интересно, а Марина Голубь? Она по году свинья?
АМАЛИЯ: Нет?
Т. КАНТРИДЗЕ: Почему?
Е. ГОРДОН: Ты поссорилась с Мариной Голубь?
А. КОЛГАН: Она голубь. Она по году голубь. И по жизни она голубь.
Т. КАНТРИДЗЕ: Причем белый голубь.
А. КОЛГАН: Да, если она нас слушает. с наступающим, Мариночка.
АМАЛИЯ: Значит, опять, стервы, давайте! Соски торчат. Хрю, хрю. Ну, это уже так.
А. КОЛГАН: Але, але, аккуратней.
АМАЛИЯ: Да. "А что написала Катя Гордон?" – Миша спрашивает? Катя, ты что написала-то?
Е. ГОРДОН: Бестселлер.
Т. КАНТРИДЗЕ: Витязь тигровой шкуры.
Е. ГОРДОН: Нет.
К. МЕРЦ: Книжку, Миша, книжку написала.
Е. ГОРДОН: Нет. уважаемый. Идите срочно и купите мой бестселлер "Конченные".
АМАЛИЯ: Вот. "А как же хохломану?" Это непонятный вопрос. Ладно, хорошо, вопросы еще будут, это понятно.
А. КОЛГАН: Слушайте, есть шампанское, девочки.
АМАЛИЯ: Нет, это лимонад.
К. МЕРЦ: Есть запеченный поросенок на столе.
АМАЛИЯ: Какой запеченный поросенок.
А. КОЛГАН: Подождите, давайте вернем…
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Так что у нас на столе.
А. КОЛГАН: Секунду, стоп. Значит, у нас есть лимонад, который мы как будто будет шампанское.
Т. КАНТРИДЗЕ: Стилизованный.
А. КОЛГАН: Я предлагаю первый тост – за прекрасных этих самых…
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Пиггов.
Е. ГОРДОН: Пиггий.
К. МЕРЦ: За прекрасных пяточков.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Да, которые столь пышным букетом…
А. КОЛГАН: Давайте.
АМАЛИЯ: Значит, поздравляем всех, кто родился в год свиньи с наступающим их годом. Надеюсь, что этот год будет у Вас счастливым. Алексей, Вы прямо как-то много всего ждете от этого года. Вы в гороскопы верите?
А. КОЛГАН: Конечно… Нет, я вынужден. Я вообще верю в это во все. И будет все очень хорошо. Главное, не падать духом никогда. Даже если не твой год.
АМАЛИЯ: Знаете, вот эти слова "не падать духом", главное не падать духом, это я помню, Джим Кэри, когда ему не дали Оскара, говорил: главное там, типа, не победа, а участие и т.д.
А. КОЛГАН: Ну, и что? Это что-то вообще решает в жизни человека. Ну, не дали Оскара, ну, и что. Ну, мне тоже не дали Оскара.
АМАЛИЯ: И мне не дали Оскара.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Почему? Тебе дали.
А. КОЛГАН: Мне дали Венецианский фестиваль. Специальный приз.
АМАЛИЯ: Когда? (аплодисменты).
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Нет, не Венецианский, а Каннский.
А. КОЛГАН: Каннский, я путаю эти фестивали. Спасибо! Знаешь, за что дали?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Эти свиньи такие выдумщики.
А. КОЛГАН: Знаешь, за что дали? За нашу лучшую озвучку мультфильма "Шрэк". Т.е. мы побили ихнего Мак Маерса. И Канны признали наш дубляж "Шрэка" лучшим в мире.
Т. КАНТРИДЗЕ: А мы кто были там? Кем?
А. КОЛГАН: Шрэк, конечно. Я на разные голоса могу разговаривать.
К. МЕРЦ: Ребята, это как раз та тема, которая меня касается. Я как раз буквально позавчера озвучивала сказку "Щелкунчик". Которая будет, сказка будет представлена в Новый год.
АМАЛИЯ: Она не могла о себе не поговорить.
К. МЕРЦ: Вот на себя одеялко то всегда тянуть.
АМАЛИЯ: Ну, давай, тащи.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Самая толстая девочка Москвы.
К. МЕРЦ: Вы знаете, самое интересное, когда мне предложили, говорят, Ксения, а какую бы роль Вы хотели получить? Я сказала: ну, конечно же, крысы. И они все подумали, совсем другие люди позвонили мне и сказали: Ксения, ты будешь мышиной королевой.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Король… А, там королева.
А. КОЛГАН: Мышильда, конечно, есть.
К. МЕРЦ: Колдуньей злой. И я озвучивала таким "А!" голосом.
А. КОЛГАН: Значит, я могу перетянуть одеяло на себя?
АМАЛИЯ: Тяните.
А. КОЛГАН: Новогодняя история. Как я играл в "Щелкунчике". Это было давным-давно. Я играл давным-давно мышиного короля. И какой-то предновогодний целевой спектакль, представляете, да. Пришли курсанты. Их там заставляли убирать снег около театра. И посадили потом, кого покормить, значит, они там отогрелись, поспали и посмотрели красивую сказку. Я играю мышиного короля. Меня убивают. И, значит, все. Я жду поклонов. И в конце должен открыться занавес внутри сцены. И Мария спрашивает: мастер, где Щелкунчик. И идет Чайковский – та, да, да, да, да, да. Открывается занавес, стоит красивый принц, белые ботфорты, белые трико, красный такой камзол и пудренный парик. И он не пришел на спектакль. Не пришел. Единственный человек свободный – это был я. А ты видишь, какой я комплекции
Т. КАНТРИДЗЕ: Мне кажется, это даже слушатели видят.
Е. ГОРДОН: Нормальный мужчина.
А. КОЛГАН: Да. Мне говорят: быстро переодевайся. Меня утянули в этот камзол. Надели лосины, надели пудренный парик. И, значит, я слышу: мастер, где Щелкунчик? Та, да, да, да, да. Я стою, значит, и артистка, которая играла Марию, посмотрела на меня и сказала: Потемкин.
Е. ГОРДОН: В трико.
А. КОЛГАН: Но дальше, слушай. Дальше я выхожу, и я должен сказать: здравствуй, Мари. Я говорю: здравствуй, Мари. И вся пуговицы на камзоле делает так: пум, пум, пум. И курсанты оживились, понимаешь, это, в общем, закрыли занавес.
Е. ГОРДОН: Эротично.
Т. КАНТРИДЗЕ: Трансвестит.
АМАЛИЯ: Больше у Вас не появлялось никогда желание переодеться в женское платье?
А. КОЛГАН: У меня? Ну, как тебе сказать?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Он все время переодевается в женское платье.
АМАЛИЯ: Нина! Никаких подозрений?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Какие подозрения? Он же артист.
А. КОЛГАН: Слушай, я тебе скажу. Мы поздравляли Арканова с юбилеем, и я должен был ехать в концертный зал "Россия" и там изображать Зыкину. И при всех наших детях, при семье Нина меня надевает в женское это самое. Потому что…
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Не было времени. Потому что он уже ехал в притык. Уже на сцену выходить. Не было времени там гримироваться.
А. КОЛГАН: Да, она меня загримировала, надела парик на меня, наклеила вот такие ногти. Я весь в перстнях. Ну, Зыкина, понимаешь. Подложили бюст, все. И я только оренбургским пуховым платком накрылся, сел в машину. И вот так вот еду в концертный зал "Россия". И меня в районе Пушкинской кто-то подрезает. И вот сидит, представляешь, что видит человек. В машине сидит женщина, полная, в хале…
Т. КАНТРИДЗЕ: Зина. Большая.
А. КОЛГАН: Я открываю окно и говорю им: ты чего обалдел что ли?! Ты обалдел?!" И человек просто теряет руль. Абсолютное несоответствие внешнего и то, что лилось из окна. Ты понимаешь?
Е. ГОРДОН: Хочу сказать. Коль скоро был вопрос, какую книгу написала Катя Гордон. Дело в том, что я когда-то еду за рулем. Очень спешу. Подрезаю какую-то женщину. В платке, она ведет машину. Ну, случайно, правда. Она открывает окно и говорит каким-то там трехэтажным матом, мужским голосом. После этого я написала книгу "Конченные".
АМАЛИЯ: Вот как все получилось.
А. КОЛГАН: Вот и встретились. Значит, вот сейчас после эфира мы выясним отношения.
АМАЛИЯ: Кто кого подрезал, и кто кого обгонял.
А. КОЛГАН: Нина, ну, расскажи, как тебе живется, ждут, со…
К. МЕРЦ: Со свекровью.
А. КОЛГАН: Со свиньей. Со свекровью они живет прекрасно.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: И со свиньей тоже, что тут рассказывать.
АМАЛИЯ: Вы знаете как бы, когда мужчина взял и на интервью привел жену.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Я же сказала, не с кем меня оставить.
Т. КАНТРИДЗЕ: Такого не было у нас.
Е. ГОРДОН: Удар в подлых. У нас не было такого трусливого еще мужчины, который бы на интервью к телкам…
А. КОЛГАН: Никто не трусит.
Е. ГОРДОН: Да, а Вы с защитой пришли.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: А почему Вам не приходит в голову, что, может быть, он не может меня одну оставить.
А. КОЛГАН: Да, я ее люблю.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Вот.
А. КОЛГАН: И все время ее ношу с собой.
Е. ГОРДОН: Я предлагаю поаплодировать (аплодисменты).
АМАЛИЯ: О чем тут только мужчины не говорили.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Он сидел бы у Вас тут и скучал без меня. А так он видите, какой он веселенький.
А. КОЛГАН: А чего, Вы думали, я буду от Вас отбиваться? Ни одного еще каверзного вопроса не было.
Е. ГОРДОН: А мы стесняемся…
А. КОЛГАН: Из-за чего? А, из-за жены.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Ты им всю малину попортил.
АМАЛИЯ: Ну, естественно. Но, вообще, на самом деле, программа у нас новогодняя, поэтому кусаться мы будем не больно. Вот давайте новогодние истории, потому что Алексей Колган ими славится. Понятно, что воспоминания воспоминаниями, а что в этом году будете делать. Что придумали?
А. КОЛГАН: В этом году, значит, мы придумали очень оригинально все, да, Нина.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Да.
А. КОЛГАН: Нарядим елочку.
Е. ГОРДОН: Обалдеть!
А. КОЛГАН: Положим под нее подарки, которые уже купили. И потом мы будем справлять день рождения мой жены, которое 1 января.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Понимаете, зачем он меня привел.
А. КОЛГАН: Тройной праздник.
АМАЛИЯ: Да, ну, как бы с днем рождения заранее не поздравляют.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Ни в коем случае.
А. КОЛГАН: Понимаешь, вот я тебе и говорю…
АМАЛИЯ: Ну, с наступающим.
А. КОЛГАН: Абсолютно не банальная встреча Нового года.
К. МЕРЦ: Вы знаете, могу сказать, те люди, у которых день рождения случился совершенно случайно 1 января, а таких у меня, по крайней мере, насчитывается человек 10, начинают отмечать с 15 декабря, так же, как мой папа, и заканчивают 15 января. Поэтому весь этот период можно звонить и поздравлять, не ошибешься.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Тяжелый период, да.
АМАЛИЯ: Вот хорошо, знаете, тогда придется нам все-таки интервью переводить реально на Нину. Нина, вот, знаете, я, как артистка артистке хочу сказать. Вот я за артистов боялась, вот как-то даже там и романы заводить. И вот как-то замуж выходить. Вот как Вы так взяли и решили? Вначале за одного артиста замуж. Потом за второго. Они же как бы, они настоящие?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Они настоящие. Ну, это мне, может, так повезло. Не буду там советовать, никаких советов. Но дело в том, что я очень болтлива, мне все время разговаривать надо. И иногда я разговариваю вообще про жизнь, а иногда мне надо пожаловаться, или, например, чего-нибудь, чтоб советовали. Или рассказать, как чего там у меня было. И вот я так думаю, чего я инженеру буду рассказывать. Вот я ему скажу, например, как теща одного из наших артистов, про нас всех сказала. Она так посмотрела на проходящих артистов на новогоднюю елку, например, и сказала: вот, намажутся. как говны, и ходят.
К. МЕРЦ: Да, Вы знаете, инженеры есть такие с гитарами играющие и поющие.
Е. ГОРДОН: Сексуальные.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Все равно. У меня нет другого опыта.
К. МЕРЦ: У Митяева Олега. Не могут их дождаться жены дома. Они все с гитарой ходят.
А. КОЛГАН: Ну, Олег же все равно творческий человек, правильно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Олег вообще нет.
А. КОЛГАН: Нет?
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, он сам сказал, что нет. Здесь был. Без жены.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: А это потому что он без жены сказал. У него жена артистка, вот он поэтому и сказал, что…
Т. КАНТРИДЗЕ: (НЕ РАЗБОРЧИВО) Все приветы передавал.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Нет, я не знаю, я такая болтливая. Мне все время надо разговаривать. И мне кажется, что если он будет не артист, то я не знаю, о чем я с ним буду разговаривать.
К. МЕРЦ: О технике безопасности поговорите.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: О какой технике безопасности?
А. КОЛГАН: Ну, как кран правильно закручивать.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: А Леша умеет закручивать кран. И Женя тоже умел… А в этом (смех).
Е. ГОРДОН: Технические книги разберите какие-нибудь.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Так я же ничего в этом не понимаю. Чего мне его про технические книги. Папа говорил, как работает ток переменный и постоянный. Знаете как? Постоянный ток работает: у-у-у. А переменный так: уу-уу-уу.
АМАЛИЯ: (смех). Мило.
А. КОЛГАН: Знаешь, это ты блондинка.
К. МЕРЦ: Но доходчиво.
АМАЛИЯ: "Спасибо Нине Дворжецкой за великолепную игру в спектакле "Фандорин", "Инь и Янь"".
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: О, как я вовремя пришла.
АМАЛИЯ: После спектакля сразу приехала в эфир "Эха". Как успевает везде. Повезло же Колгану с супругой".
А. КОЛГАН: Да, да, да. (Аплодисменты).
К. МЕРЦ: Всем бы нам так.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Да, хорошо, что ты меня дома не оставил.
Т. КАНТРИДЗЕ: Что мы конченные, кроме Нины.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Вы петь умеете, а я нет.
А. КОЛГАН: Я предлагаю. Давайте выпьем лимонад, как будто шампанское, за наших вторых половин.
К. МЕРЦ: Напиток "Байкал".
АМАЛИЯ: Давайте.
А. КОЛГАН: Ниночка, за тебя. Брн, брн. Это мы звеним.
К. МЕРЦ: С наступающим днем рождением. Хоть заранее нельзя, но…
Е. ГОРДОН: Но если не случится дня рождения, у нас Новый год не наступит.
А. КОЛГАН: Как не случится. Все случится.
Е. ГОРДОН: Поэтому я считаю, что можно пить заранее.
К. МЕРЦ: Репетиция Нового года.
А. КОЛГАН: Мы же собрались здесь не конченные, правда.
Т. КАНТРИДЗЕ: Как? Почему?
Е. ГОРДОН: Не, мы с Теонкой конченные.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я да.
А. КОЛГАН: Т.е. о Вас книжка, биографическая.
АМАЛИЯ: Присоединяюсь. Итак, значит, я вопрос хочу задать. Как сделать так. Вот это вопрос опять же к творческим людям, потому что наверняка же на глазах много всяких судеб поломалось. Поломалось и ломается. Вот как чтобы вторая половина, которую любишь, ненаглядную, родную вот в Новый год, не превращался в свинью? Вот как останавливать?
А. КОЛГАН: Как останавливать?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Как говорила одна моя пожилая знакомая, раньше надо было думать.
К. МЕРЦ: И Теона мне то же самое говорила позавчера.
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, с геями не стоит связываться.
АМАЛИЯ: Вы про что сейчас?
К. МЕРЦ: Нет, это мы о нашем.
Т. КАНТРИДЗЕ: В принципе. Девочкам совет. С геями не связывайтесь.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Могла бы поспорить.
АМАЛИЯ: Вот как бы раньше надо было бы думать и все? Т.е. вот как вот в Новый год человек, вот какие слова сказать, чтобы вот что.
А. КОЛГАН: Милый, дорогой, наверное, надо бы сказать.
Е. ГОРДОН: Не нажирайся.
А. КОЛГАН: Давай, чтобы не как в прошлый раз.
АМАЛИЯ: Вот и он так послушается прямо так сразу.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Нет, на самом деле, пусть он себя в Новый год ведет так, как хочет. Просто надо его вовремя уложить спать и дать ему асприну с анальгином и ношпой.
А. КОЛГАН: Вот да, да, да.
Т. КАНТРИДЗЕ: Не, ну, можно еще в туалет запереть его.
А. КОЛГАН: Зачем. А тогда получается антагонизм.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Погодите. Если мы говорим про любовь, про любовь, то тогда в Новый год, ну, пусть напьется один раз, как свинья, ну, что…
К. МЕРЦ: А если он вообще не придет домой?
Т. КАНТРИДЗЕ: Опять же. С геями не надо связываться. (Смех).
АМАЛИЯ: Хорошо. Вот мы начали вот эту вот тему…
А. КОЛГАН: Ну, слушай. Странно, ну, как вообще можно давать советы на такую тему, Амалия?
АМАЛИЯ: Ну, а как.
А. КОЛГАН: Ну, правильно. Либо раньше надо было думать, либо не связываться с иностранцами.
Т. КАНТРИДЗЕ: В смысле?
А. КОЛГАН: Либо действительно дать напиться. Пусть каждый делает, чего хочет, Амалия. Зачем останавливать.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Нет, если мы про любовь.
А. КОЛГАН: Конечно. Не надо останавливать никакой порыв. Мне так кажется. Кто-то заснул.
Е. ГОРДОН: Попугивают такие утверждения. Как это? Иногда такие бывают неприятные порывы.
АМАЛИЯ: Нет, это похрюкивание такое, знаете.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Какие, например?
А. КОЛГАН: Ребята, мы зайдем…
Е. ГОРДОН: А скажите, пожалуйста, что вот чувствуете, вторая половина ну на шею села, правда, забаловали. Нужно ее как-то осадить. Или у Вас прямо вот такой консенсус, что вообще.
АМАЛИЯ: У них консенсус.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: У нас очень большое чувство юмора. Консенсус – это опять иностранное слово. Опять не по-русски разговариваем.
К. МЕРЦ: Можно задавать такие вопросы паре, которая не испытывает внутренних вопросов такого рода.
А. КОЛГАН: Нет.
АМАЛИЯ: Ну, ты сказала. За умную сойдешь сейчас, да, конечно. Сейчас уже начнут, какая умная, скажут, Ксения.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Это в том смысле, что Алеша не пьет.
А. КОЛГАН: А я не пью, правда, я не пью.
К. МЕРЦ: Сердца у этих людей не разбиты.
А. КОЛГАН: Вы зашились?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Конечно, он все время зашивается. У них с утра, потом другое, им некогда.
А. КОЛГАН: Понимаешь. Я то зашиваюсь, то кодируюсь.
АМАЛИЯ: Реально, серьезно?
А. КОЛГАН: Конечно. Но у Нины есть декодер. Она меня раскодирует на новогодние, а потом опять. Все, введите пин код.
Е. ГОРДОН: А часто бухаете, да?
А. КОЛГАН: Ты знаешь, я и сейчас, вот на самом деле, сижу нетрезвый.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Долго держал себя в руках. А сейчас, наконец, расслабился.
А. КОЛГАН: Сейчас вот это был вопрос, который…
Е. ГОРДОН: Так вот откуда у Вас чувство юмора.
А. КОЛГАН: Конечно.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: 3-4 лишних рюмки и шутит.
Т. КАНТРИДЗЕ: И за руль.
А. КОЛГАН: Да, и за руль.
Е. ГОРДОН: Генеральная репетиция Нового года.
АМАЛИЯ: Посадить за руль пьяным.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Никогда, кроме шуток.
А. КОЛГАН: Никогда. Да, это правда. Никогда. Один раз…
Е. ГОРДОН: Поэтому водить машину не умею. Официально заявляю.
А. КОЛГАН: Один раз дал слово жене, вот просто и все. Приехал один раз за рулем пьяный. И она мне сказала: дай мне слово, что не сядешь. И я дал и держу его.
Е. ГОРДОН: Классно.
К. МЕРЦ: И знаете, что самое главное. Не работает сейчас файс контроль. Даже если Вас узнал полицейский, или милицейский…
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Еще даже может хуже.
А. КОЛГАН: Он мне ты знаешь что. Он один раз, ну, это я был не пьяный, я чего нарушил. Я ему и так улыбаюсь, и хрюкаю и так далее. Он стоит и говорит: ну, я Вас узнал, ну, узнал. Ну, дальше что? Ну, мне от этого не холодно ни жарко. Понимаешь, ну, чего теперь делать.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, милиционеру надо деньги давать, зачем хрюкать.
А. КОЛГАН: Нет, зачем, я их в театр приглашаю. Они в театры ходят.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, экономненько, согласна.
Е. ГОРДОН: А поющие раздают диски все равно.
К. МЕРЦ: Нет, она просто права, поюче открывает.
А. КОЛГАН: Поюче кого? Она книжки пишет?
Т. КАНТРИДЗЕ: О, еще как? Гордон? Очень.
А. КОЛГАН: Поюче?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Как называется? Пропащие, совсем пропащие.
А. КОЛГАН: "Конченные".
К. МЕРЦ: Вы знаете, надо давать, мне кажется, наборы новогодние. Надо новогодние наборы возить в багажнике. Это единственное, что их подкупает. Вот не деньги, а ты вот по-человечески. Вот возьмите, товарищ полицейский набор новогодний.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: А если нет Нового года.
К. МЕРЦ: У Вас же дети, семья. Пригодиться.
А. КОЛГАН: Ты знаешь, была очень смешная история. Я не могу называть…
Т. КАНТРИДЗЕ: (НЕ РАЗБОРЧИВО) В Тбилиси это будет очень хорошо выглядеть.
А. КОЛГАН: Я знаю, что мы споем в конце. Тбилисо… Да?
Т. КАНТРИДЗЕ: Опять же оригинально.
А. КОЛГАН: Конечно.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Вы же спросили, как мы встречаем Новый год.
АМАЛИЯ: Алексей?
А. КОЛГАН: Один очень, очень известный артист, я его не назову, потому что ну…
Е. ГОРДОН: Потому что он не очень известный.
А. КОЛГАН: Нет разрешения на историю. Он говорит: я еду в своем джипе Москва-Ленинград. Я еду. И меня среди ночи, большая скорость, меня останавливает гаишник.
Е. ГОРДОН: Я большая скорость.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Презирается писатель.
Е. ГОРДОН: Меня щипнула.
Т. КАНТРИДЗЕ: Она у нас получит.
АМАЛИЯ: Не перебивай.
А. КОЛГАН: Ну, вот он говорит: я остановился где-то вдалеке, и мне так не хочется выходить. Потому что холодно снег идет. И этот там в тулупе стоит гаишник. Стоит и ждет. И я не выхожу. Я закурил. Музычку включил. И вижу в зеркало. Он там валит, значит, по снегу. Идет, идет, идет, доходит до моего окна, смотрит на меня и говорит: здра... и какого хрена я подходил. Так, значит, про год свиньи хочется поговорить.
Т. КАНТРИДЗЕ: Опять же.
АМАЛИЯ: Хочется поговорить про год свиньи. Какие перспективы вообще Вы видите?
А. КОЛГАН: У свиньи?
АМАЛИЯ: Почему? Вот страна встречает год свиньи.
К. МЕРЦ: Нужно ходить в свиные рестораны. В смысле в рестораны с названием, со свиным названием.
АМАЛИЯ: Откуда ты это взяла?
К. МЕРЦ: Твиги, пигги там.
А. КОЛГАН: Ни в коем случае. В год свиньи не надо ссориться со свиней.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Нет, на самом деле, говорят вот эти все астрологи. Год должен быть, он завершает цикл вот этих всех, всех, всех знаков. Почему мы верим в эти знаки, не понятно, китайские, ну, не важно. Можно подводить итоги.
Т. КАНТРИДЗЕ: Мы же китайцы все. По чуть-чуть.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Конечно. И поэтому как бы завершается цикл всех этих знаков и надо подводить итоги…
А. КОЛГАН: Да, ты осознаешь, кто ты был на самом деле, подсознательно это изнутри вылезает.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Д. да, да. И что год этот должен быть очень хорошим для всех знаков. Это я сейчас не шучу.
К. МЕРЦ: И лучше завести маленькую поросюшку дома.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: У меня собачки ее съедят. У меня две собачки.
А. КОЛГАН: Зачем, она завела. У нее есть…
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Большая свинка. Слушайте, давайте, выпьем лимонаду…
АМАЛИЯ: Давайте.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Знаете за что? За то, чтобы наши детки были счастливы в этом свинячем году. А то у нас есть еще эти самые…
Т. КАНТРИДЗЕ: А у нас дети с Лялькой рождаются в год свиньи.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Вот я Вам про это и говорю.
А. КОЛГАН: Цикл завершается и новый цикл открывается.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Ну, какие там еще, свинки со свинками. Пусть будут здоровы.
АМАЛИЯ: Радиослушатели. За Ваших детей тоже, так сказать, поднимаем возможные в эфире бокалы.
А. КОЛГАН: Вот Вы слышите. Мы с Вами об микрофон чокаемся. Ну, спойте чего-нибудь.
АМАЛИЯ: Хороший лимонадик.
А. КОЛГАН: Девчонки, давайте споем.
Т. КАНТРИДЗЕ: Давайте споем. Что мы споем.
А. КОЛГАН: Тбилисо.
Т. КАНТРИДЗЕ: Тбилисо (поют). Ну, евреи, лучший дуэт для Грузии. Пять балов.
АМАЛИЯ: Мурашки бегут. Ну, мы еще попросим спеть наших гостей. Ну, я напоминаю, кстати, кто находится в студии. Алексей Колган, актер, вот так сказать, характерное похрюкивание. Вся страна знает это похрюкивание. Его супруга Нина Дворжецкая, Ксения Мерц, телеведущая. Нина Дворжецкая, актриса. Я бы тоже сказала, а то его супруга и все. Это Вы бросьте.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Его жена актриса.
А. КОЛГАН: Она по проволоке ходила и махала левою ногой.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Пела, а не махала ногой.
АМАЛИЯ: Ксюша Мерц, телеведущая. Кстати, и ведущая всех пилотов.
К. МЕРЦ: Всех детских и пилотных программ. И не состоявшихся.
АМАЛИЯ: Да. Теона Кантридзе. Опять же грузинка. Ну, все предыдущие тоже грузины, естественно. В этом году все грузины.
Т. КАНТРИДЗЕ: Запрещенная певица диссидент.
А. КОЛГАН: Скрывающаяся, из подполья.
АМАЛИЯ: Катя Гордон. Тем не менее, писатель и режиссер, не смотря на вопрос, заданный Анатолием.
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушайте, у нас, конечно, стол – мечта скин хэда просто. (Смех).
АМАЛИЯ: Есть такой момент. И Амалия, Амалия.
Т. КАНТРИДЗЕ: Немка.
А. КОЛГАН: Расходимся черными ходами, девки.
Е. ГОРДОН: Девки, выпрыгиваем из окон.
АМАЛИЯ: По одному. И обсуждаем мы будущий свинский год с Алексеем Колганом. Чего он от него ждет вообще.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Ну, расскажи.
АМАЛИЯ: Чего будет вообще. Вот в политике? Что будет?
Т. КАНТРИДЗЕ: Пожалуйста.
А. КОЛГАН: В политике?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Дадим мы газ белорусам или нет.
АМАЛИЯ: В прошлом году были первые числа просто сразу же, во-первых, значит, перекрыли украинцам что? Газ. Кислород.
Т. КАНТРИДЗЕ: Грузию вообще уничтожили.
АМАЛИЯ: Да, Грузию… И опять же всех детей, включая 12-летних подростков с 47 размером ноги посадить в кресла-качалки, в машине привязать. Тоже забавная история.
А. КОЛГАН: Что касаемо политики. В следующем году будет то же самое. Не хужеба.
АМАЛИЯ: Это такое грузинское слово.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я ожидала, что закончите по-другому.
А. КОЛГАН: Что касается остальных прогнозов, Амалия, ты мне перед эфиром писала где-то бумажку, я ее потерял с прогнозами. Вот как надо сказать.
АМАЛИЯ: Это Алексей Алексеевич Венедиктов передавал. Это Вы зря потеряли. Да, ладно, придется припоминать. Итак, детей в машине надо будет привязать горизонтально.
А. КОЛГАН: Веревками, скотчем и не выпускать из машины вообще.
АМАЛИЯ: Да, да, да. Вот, кстати, а за детей боитесь? Вот в Новогоднюю ночь отпустите просто так гулять вообще на улицу?
А. КОЛГАН: У нас двор закрытый. Они гуляют во дворе.
К. МЕРЦ: Смотря, какой возраст.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: У нас девочке 17 будет 11 января, а мальчику 7,5. Ты, Лялечка, серьезно спрашиваешь?
АМАЛИЯ: Абсолютно. Серьезно.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Серьезно, не отпущу за территорию двора.
АМАЛИЯ: Девочка 17 лет будет кидаться на решетку и кричать: мама, мама.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Пусть кидается на маму, на решетку.
А. КОЛГАН: Мы придумали абсолютно не банальное развлечение в Новый год.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Мы втыкаем петарды.
А. КОЛГАН: Мы петарды купили. Как никто.
АМАЛИЯ: Мы купили петарды, и будем развлекать девочку петардами.
Т. КАНТРИДЗЕ: Но это часа 4 надо эти петарды взрывать.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: А весь дом взрывает. Сначала мы взорвем, потом все остальные.
К. МЕРЦ: Нина, как же родительское чувство? Я просто сама мать, если бы у меня моей дочери уде исполнилось 17 лет сейчас, ей пока 3. И она бы сказала: мамочка, любимочка, отпусти меня. Я не знаю, сердце бы растрогалось родительское. Вот как Вы держитесь? Я вот смотрю, Вы сильная женщина. Сказала: нет, все, дома. Вот как?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Дома, да. Ну, это эгоизм мой на самом деле. Потому что я сойду с ума.
К. МЕРЦ: Теона, мы с тобой такими мамами не будем.
Т. КАНТРИДЗЕ: Не, не, не. Я тоже эгоистка. В этом смысле у меня нет сердца. У меня есть только костный мозг.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Я на вас посмотрю. Они подрастут девочки особенно. Мальчик еще может отбуцкает кого-нибудь между глаз. Вот они подрастут девочки, я посмотрю, как Вы будете ее на эту улицу отпускать.
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, захочет же еще мини надеть, я же ее знаю.
К. МЕРЦ: Привязывать нужно будет к стулу.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Или булавкой к юбке, как у Достоевского.
А. КОЛГАН: Или какие-то другие развлечения.
АМАЛИЯ: Какие другие развлечения? Вот как 17летнего оставить дома?
А. КОЛГАН: Есть развлечение какое?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Нет, мама устраивает истерику. Говорит, что у не совершенно отсутствует нервная система.
А. КОЛГАН: Это первое развлечение.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: А нормальная еврейская мама устроит страшную истерику естественно.
А. КОЛГАН: Второе развлечение – петарды.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Поэтому ребенок поймет, что маме вместо петард надо будет вызывать скорую помощь. И отвозить ее в дурку.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нина, я солидарна на все 150%, клянусь.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Ну, что один раз в году я могу устроить…
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, ну. куда в 17 лет. конечно. она будет дома сидеть. Что за разговоры.
АМАЛИЯ: Вот, Алиска…
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Я ей честно скажу. Ты что хочешь, чтобы я сошла с ума?
К. МЕРЦ: Ну, а как же раньше все-таки мы? Мы собирались классами.
А. КОЛГАН: Раньше, когда мы были молодыми 1917 году, тогда мы и собирались классами.
Т. КАНТРИДЗЕ: Тогда и мини юбок не было.
А. КОЛГАН: Не было стразов Сваровски. Вообще не знали.
Т. КАНТРИДЗЕ: Даже если хрусталь.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Почему, мини юбка была. Я школу заканчивала в 78-м году. У меня мало чего прикрывала.
А. КОЛГАН: Все девочки ее еще подзадирали. Это я помню.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Я отрезала.
К. МЕРЦ: И укладки были такие, уж позавидуешь. Я не знаю, на чем уж спали.
А. КОЛГАН: Ты же какого? Ты же тоже 48-го года рождения?
К. МЕРЦ: Нет, Амалия 45-го.
АМАЛИЯ: Ну, я да. Дитя победы.
А. КОЛГАН: Пришел не в белой рубашке, вон из школы. Вон.
Т. КАНТРИДЗЕ: Киш.
А. КОЛГАН: Вот как ее из Грузии вот так вот депортировали.
Т. КАНТРИДЗЕ: Не из Грузии, в Грузию.
АМАЛИЯ: Депортировали дипломатов. Я пришла в школу с дипломатом. Как раз подаренным на Новый год.
А. КОЛГАН: Как звали дипломата? С которым ты ходила в школу?
АМАЛИЯ: Значит, поясняю для радиослушателей. Значит, разгоняя от микрофона эту свинскую орду, значит, дипломат – это такой портфель.
К. МЕРЦ: Папка для документов.
(ГОВОРЯ ВСЕ ВМЕСТЕ)
А. КОЛГАН: Про портфель это плохая отмазка, как говорит молодежь.
Т. КАНТРИДЗЕ: Дипломата звали портфель. Я такого дипломата не знаю.
А. КОЛГАН: Значит, был иностранный дипломат, если его звали портфель.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Его никогда не звали портфель. его звали кейс.
А. КОЛГАН: Это фамилия у него была дипломат Кейс.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Я старше Вас всех. Я с 17 года. Я видела, как убегал Керенский, про дипломата такие гадости…
Т. КАНТРИДЗЕ: Давайте Колю Цесковидзе поздравим. У него 31-го день рождения.
АМАЛИЯ: С наступающим, Коленька.
Е. ГОРДОН: Еще один.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Коленька, с днем рождения наступающим, с новым годом.
Т. КАНТРИДЗЕ: Для него самое важное, чтобы травм не было, Коленька, чтобы у тебя травм не было никогда. Крути себе пируэты.
А. КОЛГАН: Да, танцуй нам на счастье.
Т. КАНТРИДЗЕ: Куколка. Мышка.
А. КОЛГАН: Давайте выпьем за…
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Куколку.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вот Кольку никто не выгоняет. Значит, мне надо род деятельности поменять.
АМАЛИЯ: Слушай, начинать танцевать, в конце концов. Значит, итак. Семья Коган Дворжецкая дает на самом деле рекомендации. Во-первых, надо быть оригинальными в Новый год. Хотя бы нарядить елку и купить петарды. Понимаете.
А. КОЛГАН: Оливье. Оливье обязательно, тазик.
АМАЛИЯ: О! Это редкое блюдо. Тазик оливье.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Не тазик, а пятилитровая кастрюля. Ты чего.
АМАЛИЯ: А Вы с чем делаете, с колбаской, с мыском или с курочкой?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: С ветчиной.
Е. ГОРДОН: А яблочко добавляете?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Никогда.
АМАЛИЯ: А свинью нельзя.
А. КОЛГАН: Нет, стоп, стоп.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: А ветчина у нас из говядины.
А. КОЛГАН: Вот.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Прессованная.
К. МЕРЦ: Это какой-то новый уже рецепт.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Причем молчит писатель.
АМАЛИЯ: Во-вторых. Во-первых, не надо отпускать… А до какого возраста не надо отпускать?
А. КОЛГАН: До какого не отпускается.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Пока не станет сам деньги зарабатывать. Ой, глупость сказала. У меня дочь зарабатывает. Глупость сказала.
Т. КАНТРИДЗЕ: Сама не хотела, пожалела. Клянусь, увидела я. Ей жалко было.
АМАЛИЯ: Вот так вот. Значит, берегите детей, пожалуйста, в новогоднюю ночь. И как бы они не говорили, что очень хотят… Ну, какая разница, хотят, не хотят, естественно надо было раньше думать, вот так же как… А еще был один совет, как удержать любимого человека от свинского состояния. Потому что действительно хочется встретить Новый год с любимым человеком, а не с его…
А. КОЛГАН: Чтобы он у тарелки не заснул.
АМАЛИЯ: Ну, да, не с тем, что от него осталось после выпитого. Поэтому естественно надо было раньше думать. Там же как и про детей надо было, кстати, раньше думать. Если они рвутся из дома, а не хотят отметить новый год дома. Каким образом Вы, так сказать, раньше думаете насчет детей. Вот как Вы их приголубливаете дома? Вот как, чтобы они дома хотели находиться?
А. КОЛГАН: Ты знаешь что, вот мы говорили, если сейчас говорить вполне серьезно, мы с Ниной на самом деле не из тех родителей, наверное, которые воспитывают детей, а из тех родителей, которые их облизывают. Это, наверное, то, что нужно. Есть вот такое простое, замечательное определение – любовь. Вот и все. Другого ничего нет.
Т. КАНТРИДЗЕ: Любовь, точка.
К. МЕРЦ: Мы такие же с Теоной сумасшедшие мамашки.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Просто надо очень любить.
А. КОЛГАН: И все.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, ну, не зависимо от этого, мне кажется, девочка в 17 лет все равно 31-го не хочет быть с родителями. Хочет куда-то убежать.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Нет, я не могу так про моего ребенка сказать. Она так колеблется. Ее куда-то позвали. Но для меня было большой радостью, когда она сказала: ты знаешь, я не очень хочу туда ехать.
Т. КАНТРИДЗЕ: В это уже верю.
К. МЕРЦ: Но бывает обратная история, когда мама действительно спекулирует тем, что вот уйдешь. а я буду переживать. Эта спекуляция продолжается…
Е. ГОРДОН: Это не спекуляция.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Кать, это спекуляция чистой воды. Но я опять же, возвращаясь к тому что существует юмор, и в отношениях с ребенком он тоже он тоже должен быть, потому что ребенок точно такой же человек, как сейчас, если мы не шутим, ребенок точно такой же человек, как и ты. И нельзя к ребенку по-другому относиться. Он только прожил меньше. А в принципе он такой же. Это первое. А второе, что я говорю, если у меня безвыходная ситуация, то я честно признаюсь самой себе в первую очередь, что я сейчас спекулирую. Я такая дрянь собачья свинья, но я сейчас спекулирую. Да. Потому что я боюсь, Лялька меня спросила. В Новогоднюю ночь действительно страшно. Может быть, через 2 ночи, если она у меня пойдет гулять куда-то, мне не будет так страшно. И я не буду спекулировать. А тут я воспользуюсь нагло, грязно, я воспользуюсь всеми допустимыми…
АМАЛИЯ: Нагло, грязно, чисто по-матерински.
Е. ГОРДОН: Время от времени можно, да?
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Я думаю, что да.
АМАЛИЯ: "Хрюн, когда же ты вернешься на телеэкран? Так хочется в телике увидеть не в меру умного и безгранично веселого порося. Скучно смотреть телевизор".
А. КОЛГАН: Никогда! Мы на самом деле, мы пробовали даже недавно появиться на Украине. А поскольку там сейчас все перекладается на украинскую мову, и все, нам тоже сказали: дулю с маком. И мы теперь, сколько у нас было реинарнаций и все. Но Хрюн, он как птица Фединкс, на самом деле, он из собственного пепла возрождается, может быть, когда-нибудь.
Е. ГОРДОН: А Хрюн – это такая же ведь квинтэссенция русского такого быдляцкого начала похабного. Может быть, и хорошо, что он не возрождается? Может быть, пора уже после этой смуты начать нормальные разговоры на каком-то уровне приемлемом?
А. КОЛГАН: Каком?
Е. ГОРДОН: Ну, каком-то другом. Когда уже после книжек, когда уже не похабей, не хамство, а что-то другое.
А. КОЛГАН: А где ты найдешь такую аудиторию?
Е. ГОРДОН: А может быть, нужно, что-то такое водить?
А. КОЛГАН: Нужно, но пока у нас существует…
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Надо создавать.
Е. ГОРДОН: "Культура" канал пытается потихоньку.
А. КОЛГАН: "Культура", но ее мало, как таковой, понимаешь.
Е. ГОРДОН: Мало, к сожалению.
А. КОЛГАН: И аудитории для "Культуры", к сожалению, мало. Пока у нас существует Петросян.
Т. КАНТРИДЗЕ: Дай Бог ему здоровья. Чтобы мы ориентировались, где мы. На каком уровне, пока он жив.
А. КОЛГАН: Нет, ну, этот уровень, понимаешь, да. Пока его слушают, и пока зал угорает от этой пошлости, ну что есть опред… Ребят, нет, самим нам надо не теряться и объединяться тоже в клубы по интересам. Вот и все. Вот нам хочется послушать друг друга, хочется пообщаться. Ну, и все. Давайте собираться.
Е. ГОРДОН: А для народа мы похрюкаем или что?
А. КОЛГАН: Нет, ребята. Да, да.
Е. ГОРДОН: Фу, стыдно. Нет?
А. КОЛГАН: Нет. Это моя профессия. Конечно. Это моя профессия.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Кать, прости, пожалуйста, опять на серьезку перехожу. Мы однажды в какой-то книжный магазин с Алешкой зашли. Искали какую-то книжку, которую не могли по Москве найти. И нашли. И стоим, и за нее платим деньги. Нашли, оба очень довольные, расслабленные, вдруг к нам подходит женщина, которая как бы не должна быть зрителем вот этого "Красной стрелы" и видно это по ней, видно, что она не может быть. Она подходит к Алеше и говорит: позвольте сказать Вам спасибо за то, что Вы были, и была эта передача. На нее глядя, никогда не подумаешь, что вот этот гадкий…
А. КОЛГАН: Я никогда не допускал пошлости.
АМАЛИЯ: Стоп, стоп, стоп, это же была ироничная программа. Была очень маленькая.
А. КОЛГАН: Нет, нет, нет. Ты знаешь что, вот я тебе скажу…
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Нет, нет. Она была действительно пошлая. Я согласна с Катей. Я согласна с писателем.
А. КОЛГАН: Я тебе скажу. Мы шли по сатирическому пути. Вообще, знаешь, чем отличается юмор от сатиры?
Е. ГОРДОН: Это сейчас вопрос, на который мне надо ответить: да, я знаю, и Вы попросите формулировок. Или поверите на слово?
А. КОЛГАН: Конечно.
Е. ГОРДОН: Недостатки высмеиваете.
А. КОЛГАН: Юмор – это когда смеются над тем, кто упал. А сатира – это когда смеются над тем, кто толкнул. Понимаешь? Вот мы смеялись над тем, кто толкает.
Е. ГОРДОН: И за что.
А. КОЛГАН: А я никогда не допускал никакой пошлости вот ни на столько.
Е. ГОРДОН: А там тексты были редакторские?
А. КОЛГАН: Редакторские. Но и, так сказать, я же добавляю от образа свое.
Е. ГОРДОН: Т.е. Вы могли отказаться от того, что Вы не хотели говорить.
А. КОЛГАН: Понимаешь, я не все знаю. Я, передача касалась политики…
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Кое-что было не в твоей компетенции. Сказала я красиво.
А. КОЛГАН: Да, я кое-что не знаю. Не понимаю до конца. Мне объясняли, говорили, почему вот так надо. Но мне главное объяснить. Я пойму и сделаю.
Т. КАНТРИДЗЕ: А кто Вас смешит?
А. КОЛГАН: Меня? Я сам.
Т. КАНТРИДЗЕ: Серьезно? А из актеров? Из певцов, из политиков? Из персон, кроме Вас. Может быть, кто-нибудь из певцов смешит все-таки?
А. КОЛГАН: В каком смысле?
Т. КАНТРИДЗЕ: Я умираю, угораю просто у телевизора. Вот в прямом в хорошем или в ужасном.
Е. ГОРДОН: В сатирическом.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я думаю, что интереснее, в ужасном, конечно.
А. КОЛГАН: Ты знаешь, я тебе скажу. что практически все. Объясню почему.
АМАЛИЯ: Ну, наконец-то. А то вот эти вот реверансы. Да, когда у молодой актрисы спрашивают: какой режиссер Вам нравится, она говорит: все. Вы знаете все такие хорошие.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: А когда потом дело доходит до точки, то назад оглобли.
А. КОЛГАН: Вот. Я тебе скажу, практически все. Почему? Потому что ты же сама смотришь телевизор. Мы сейчас говорим же серьезно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Абсолютно.
А. КОЛГАН: У нас же половина так называемых, певцов, они либо не умеют петь, понимаешь, либо делают это, такое впечатление, что насильно. Их вот туда выставили. И они так пыжатся в этой профессии. Тужатся.
К. МЕРЦ: Либо поют, что им дали.
А. КОЛГАН: Либо поют, что им дали. Я один раз тоже знаешь, не удобно же называть, тоже практически один цех. И я присутствовал…
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, кстати, певцы на актеров не обижаются. Типа, это другая профессия.
А. КОЛГАН: Нет, мы же один цех. Но все равно, мы просто.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Типа не понимают. Мы это простим.
А. КОЛГАН: Я один раз был свидетелем, когда нас собрали. Сейчас же все равно не ушло вот это время, когда нас собирают в банях, в саунах, понимаешь, для концертов выступить.
Т. КАНТРИДЗЕ: Почему? Очень. Это Вас не собирают.
А. КОЛГАН: Нет, собирают. Вот в том то и дело. Не прошло. И мы, значит, была у нас вечеринка в одной приват сауне. Привезли ансамбль. Девочки. Очень популярный ансамбль. Как раньше говорили "ВИА".
АМАЛИЯ: "Фабрика звезд". Ну, практически.
А. КОЛГАН: И, значит, мужики, которые сидели там, под пивко, все, потом говорят: девочки, пожалуйста…
Е. ГОРДОН: Они сидели в простынях, извиняюсь?
А. КОЛГАН: Ну, практически. Девочки, пожалуйста, давайте, мы Вас так рады видеть и так далее. Они говорят: вы знаете, у нас фонограмму не привезли. Они говорят: ну, давайте, спойте нм чего-нибудь. Они говорят: мы под плюс не поем. В смысле под минус. Мы не умеем.
Т. КАНТРИДЗЕ: Учитывая, что пьяные мужики вообще не понимаю, что такое минус, плюс. Пой, давай.
А. КОЛГАН: И девочки запели. И все.
Т. КАНТРИДЗЕ: И мужики встали и оставили сауну.
А. КОЛГАН: Сожгли, практически сожгли сауну.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Девочки, не парьтесь.
А. КОЛГАН: Да, девочки, не парьтесь. Вот это меня смешит больше всего.
АМАЛИЯ: А в принципе ведь не успевают ни научиться петь, не собственно…
А. КОЛГАН: И не хотят.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Опять же переводим разговор на серьезку. Ужас в том, что наступило время дилетантов. Может делать все что угодно кто угодно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вообще во всем виновата Мадонна.
А. КОЛГАН: Я тебе сейчас дам договорить. Понимаешь, почему не хотят. Потому что когда открылась вот эта дверка под названием "Фабрика звезд" и т.д. и т.д., Большинство населения где-то внутри себя осознало, что очень быстро можно стать знаменитым, практически ничего не делая, и это даст и деньги, и славу, и т.д. Вот тьфу и все. И ты уже знаменит за какой-то месяц.
АМАЛИЯ: А ведь еще и легенды вокруг этого самого.
А. КОЛГАН: Да, а потом они еще выпускают книжки, как мы были за стеклом или где-то, это очень быстрый путь. К сожалению, они сами не понимают, по разным причинам, они не понимают одного, что это очень быстро кончится. И это будет очень больно для них, понимаешь. Очень больно для них.
К. МЕРЦ: Так, кстати, случилось со многими нашими знакомыми, которые просто сошли с ума.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Спились, сошли с ума.
АМАЛИЯ: Дети причем молоденькие.
А. КОЛГАН: У них неокрепшая психика.
К. МЕРЦ: Они сидят дома. И они сходили с ума, потому что звонили телефоны. Интернет разрывался. А сейчас ни одного звонка. Люди сходят с ума. Психика сходит с ума. Я открываю кабинет. Помощь людям, которые сошли с ума от звездности. От шоу-бизнеса.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Я готова помогать.
Т. КАНТРИДЗЕ: От звездного периода.
АМАЛИЯ: Я буду клиентом.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Погоди, у тебя высшее образование.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ты не подходишь, ты анкету не сможешь заполнить как надо.
А. КОЛГАН: Тебе уже поздно сходить с ума, ты уже что-то сделала. И все поняла.
Т. КАНТРИДЗЕ: Они даже детей не делали. Ляля, ну, куда.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: У тебя диплом, в котором написано и печать стоит.
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, у меня тоже стоит.
К. МЕРЦ: Я предлагаю худ. совет. Тот, который существовал давно по классической схеме, который сейчас как бы существует, но зыбкий такой, не фундаментальный, не государственный создать. При нашем правительстве.
Т. КАНТРИДЗЕ: И кто будет цензором? Наши продюсеры? Сейчас век продюсера настал.
К. МЕРЦ: Кто платит, тот заказывает музыку? Нужны люди, вот этот какой-то комитет.
АМАЛИЯ: Наступает год свиньи, т.е. год продюсера.
А. КОЛГАН: Меня аудитория поймет. В Сен Симон, Фурье и т.д. Вот правильно ты сказала "век продюсеров".
Т. КАНТРИДЗЕ: В шоу бизнесе этот век уже именуется так.
А. КОЛГАН: Как мне сказала одна девочка, я же еще занимаюсь озвучиванием рекламы, кроме всего прочего. И маленькая девочка с жутким совершенно говором, вот откуда-то оттуда, вот так сказать малая Россия, вот что-то такое, Днепропетровск.
АМАЛИЯ: Хорошие места. Яблочные.
Т. КАНТРИДЗЕ: И помидорные.
А. КОЛГАН: И вот ей 16 лет, она уже продюсер. Вот она пришла…
АМАЛИЯ: Ага, не много, не мало.
А. КОЛГАН: Вот она пришла и начинает меня учить, как мне нужно разговаривать, и как мне нужно сказать: типа, Вы позвоните и т.д. и т.п. Я человек, , как бы понимаешь, владеет…
АМАЛИЯ: Одна минута осталась.
А. КОЛГАН: Да, давай…
АМАЛИЯ: Лимонадику.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Есть, есть, все есть.
А. КОЛГАН: Хочу я пожелать сейчас удачи от меня со Степой, чтоб жизнь глядел в фас на Вас, не поворачиваясь опой.
АМАЛИЯ: Хорошо то как. В общем, с наступающим Вас Новым годом. Быстренько все по словечку. Вот, давайте. Катя, давай, говори.
Е. ГОРДОН: Желаю, чтобы на том листике, который некоторые сжигают в 12 часов и запивают шампанским, не было много желаний, чтоб Вы не наелись всякой дряни, напишите что-нибудь коротко и ясно и самое главное.
Т. КАНТРИДЗЕ: У меня личная боль. Я хочу, чтобы мне не пришлось в следующем году, в год свиньи пользоваться чартером, и хочу лететь Москва-Тбилиси, Тбилиси-Москва прямо. С Новым годом!
К. МЕРЦ: Я желаю тебе прямого билета. Что я могу добавить? То, что я тебя очень люблю, Теона. И всем нам прямой билет…
А. КОЛГАН: Открытого!
АМАЛИЯ: Нина Дворжецкая.
Н. ДВОРЖЕЦКАЯ: Я желаю прямого билета. Потому что я обожаю Тбилиси. И хочу себе тоже прямого билета, хочу к тебе в гости прилететь туда. Я желаю всем здоровья, всем детям здоровья. Я желаю всем любви, и чтобы было спокойно.
АМАЛИЯ: С Новым годом. С наступающим!
Т. КАНТРИДЗЕ: С Новым годом! Ура! (Аплодисменты).