Михаил Грушевский, Наталия Моторина - Доброй охоты! - 2006-11-24
АМАЛИЯ: Пятница после 23-х, темна, промозгла и опасна московская ночь, ибо на охотничью тропу вновь выходят беспощадные охотницы. Р-р. Обе блондинки, обе беспощадны. Глаза их горят огнем азарта. Наталия Моторина, генеральный продюсер продюсерского центра "Открытие". Чу, елка висит, билборды, обратите внимание. Катя Гордон, или лучше коротко – Гордон – и эти все сказано. И я. Я и я, Амалия. И этим тоже сказано все, не важно, что. Дамы, не забудьте. Охота – это жесткое, кровавое дело. Вот зверь. И ему не уйти.
МИХАИЛ ГРУШЕВСКИЙ: Очень приятно. Зверь.
АМАЛИЯ: Не смотря на природную верткость и проворство. Михаил Грушевский, будьте любезны. Вы знаете, существует такая теория, что размер мужского достоинства в состоянии эрекции это…
ЕКАТЕРИНА ГОРДОН: Сразу в лоб.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я автор теории…
АМАЛИЯ: Два метра. Подождите секундочку, сейчас. Два метра минус рост мужчины. Какой у Вас рост?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Значит, 2 метра минус, сейчас, это вот когда-то меня учили. Есть метод лямбда для решения сложных математических задач.
АМАЛИЯ: Дамы, Вы записали формулу?
М. ГРУШЕВСКИЙ: В конце каждого учебника всегда содержатся ответы на задания. Смотришь в конец учебника, смотришь ответ.
АМАЛИЯ: Ты смотри, пошел петлять сразу просто по полю.
М. ГРУШЕВСКИЙ: И потом делишь свой ответ на тот ответ, который в конце учебника. Это коэффициент лямбда. Когда потом ты умножаешь свой ответ на коэффициент лямбда, то всегда получится тот ответ, который в конце учебника.
Е. ГОРДОН: Так какая у Вас лямбда то?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Лямбда у меня, я Вам скажу, в два раза больше, чьей-то бетты. Поэтому…
Е. ГОРДОН: Ага, рост какой?
М. ГРУШЕВСКИЙ: При моем росте. Допустим, один метр. И еще на всякий случай 70 см…
Е. ГОРДОН: Какое-то большое допущение.
Е. ГОРДОН: Какое-то большое допущение.
М. ГРУШЕВСКИЙ: И это только по пояс. Не буду говорить еще по что.
АМАЛИЯ: Что ж. Неплохо. Начнем, я думаю.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Амалия, что я должен из этого параметра?
АМАЛИЯ: Ничего. Вычитать будем мы.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нечего вычитать. Жалко, честно говоря.
АМАЛИЯ: Скажите. Вы… вот размер имеет значение? Да?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Имеет значение, да, к сожалению. Но не для меня. Как говорится, мерить-то нечем.
АМАЛИЯ: Хорошо, а рост для мужчины имеет значение?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, абсолютно.
НАТАЛИЯ МОТОРИНА: А на какой машине Вы ездите?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Лексус Эрикс 300.
Н. МОТОРИНА: Джип.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, это паркетный внедорожник. Я не могу. Огромный джип несоразмерный моей компактности человеческой.
Н. МОТОРИНА: А еще говорят, если у мужчины маленькое достоинство, у него большая машина.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, вот мы и познакомились.
Е. ГОРДОН: Не, у нашего гостя все среднее. И лямбда и машина.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я помню, когда-то в студенческие годы был прошен на спасение отечественной советской картошки. И почему-то в один из дней опять же нас бросили на спасение и опять же отечественной свеклы. И помню, что свеклы мы складывали, хотел сказать любимое слово "ложили". Так вот мы складывали в такие конструкции, которые называются бурты. Бурты. Ну, складывали и складывали. Какая нам разница. Вдруг поле, значит, буквально озаряется, если литературно так можно выразиться, криками, дикими матерными воплями местных колхозниц. Они выпрыгивают… подъехали на грузовиках и выпрыгивают в поле. И нас обкладывают вот этим добротным, настоящим матом. В чем дело? Вы, какие Вы бурты ложите?! Какие бурты? Ну, кто ж такие бурты ложит?! Ну, только такие, как Вы! А какие должны быть бурты, спрашиваем интеллигентные мы. И они нам объясняют. Бурты должны быть более или менее средними. Задумайтесь над этим параметром. Я более-менее средний.
Е. ГОРДОН: Нет, нам просто для борща обычно. Бурты-то. На эту тему мы не думаем. А с каким животным Вы себя ассоциируете?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я себя ассоциирую с такими животными, как животные, которых можно встретить в московском зоопарке.
Е. ГОРДОН: Слон. Толстый слон.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, вообще я думаю, что я медведь. Потому что…
Е. ГОРДОН: Сосете лапу.
Н. МОТОРИНА: Знаете, что, я не буду на провокационные такие Ваши предположения отвечать. Я скажу, что я неуклюж. Но неуклюжесть не позволяет мне по рассеянности прососать чью-то лапу постороннюю.
Е. ГОРДОН: Т.е. она все время мимо? Вы все время тянетесь, и все время лапа мимо. Поэтому Вы неуклюжи, как медведь…
М. ГРУШЕВСКИЙ: А Вы попробуйте дать мне на лапу. Вот такая нехитрая шутка, а какой успех среди Вас имела.
Е. ГОРДОН: Фи, как банально. Дать на лапу.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Напишите мне лучше шуточку, я ее озвучу.
АМАЛИЯ: Скажите, а Вы шуточки озвучиваете, которые написаны, или все-таки сами иногда шутействуете?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я очень люблю подумывать шутки, а не прописывать.
АМАЛИЯ: А импровизационно подумываете их, или все-таки как-то заранее?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Очень люблю импровизационно. Нет, нет, заранее как-то хуже. Хуже. Вот в состоянии какой-то эйфорической невменяемости лучшие шутки происходят.
Е. ГОРДОН: С чем связана эйфорическая невменяемость? Допинг? Алкоголь? Кокоин?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, нет, вот это все. Алкоголь меня вообще как-то не пробирает. Я в этом плане…
АМАЛИЯ: Более тяжелые наркотики?
Н. МОТОРИНА: Женщины?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, ближе, ближе.
АМАЛИЯ: Блондинки, брюнетки?
Е. ГОРДОН: Тяжелые наркотики, или женщины?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, а я вот честно скажу, когда вот есть некая аудитория, то я ее не расчленяю по половому признаку…
АМАЛИЯ: Как?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Сейчас объясню. Я объясню. Женщины – вообще лучшая часть аудитории. Сейчас не подхалимаж дешевый, а констатация.
АМАЛИЯ: Дорогой подхалимаж.
Е. ГОРДОН: Да, он над всякими глупостями ржут просто, бабы-то. А мужики консервативнее, правильнее?
АМАЛИЯ: Как показывают "Аншлаг", ржут и бабы и мужики, извините.
Е. ГОРДОН: Мужики над бабами ржут просто.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Как показывает "Аншлаг" вообще все живое на земле не находит другого способа. Так вот я хочу Вам сказать, что люблю персонально работать на понравившееся мне очень симпатичное женское лицо в зале. Как-то ну происходит некое такое объединение. Но когда энергетическая аудитория тебя безумно радует 5 минут, то вот в этот момент рождаются настоящие импровизации, которыми потом можно даже похвастаться в узком кругу.
АМАЛИЯ: А знаете, вот мы на нашей охотничьей тропе, мы обычно стараемся профессиональные моменты человека откладывать на потом. А изначально мы его чисто по мужской линии гоняем.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, гоняйте, гоняйте меня.
АМАЛИЯ: Да. Вот работать на женское лицо в зале, это не обязательно. Можно работать и на мужское. А вот в жизни, вот что такое вот, вот как Вы вообще? Знакомитесь с женщинами? Как Вы на них влияете? Секреты какие-то?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, думаю, в основном мне не пристало. Мне, человеку, недавно отметившему 5 годовщины со дня основания собственной семьи.
АМАЛИЯ: Ах, давайте воспоминать прошлое.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я поздно женившийся мужчина. Я женился практически в 37 лет. Причем я не был каким-то таким психически убежденным холостяком. Просто я, когда вот меня друзья спрашивали, хрен тебя знает, почему ты до сих пор не женился. Почему ты, ты никогда не женишься. И я придумал такую теорию. Я говорю, ну, вот есть люди, которые не умеют плавать, не умеют стрелять из лука. А я не умел жениться. Ну, поэтому у меня все. Не умел жениться. Я до определенного момента считал, что…
АМАЛИЯ: Т.е. Вы не могли сделать предложения?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Наверное. Не очень интересно будет разбирать. Ну, ж это за психоанализ.
АМАЛИЯ: Вот Наталия спросила: или были гулящим?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, я тихушный такой человек… Я не могу, когда, как это можно….
АМАЛИЯ: Тихушно гулящий?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, не тихушно гулящий. Подождите, я компактный человек.
АМАЛИЯ: Подождите, Вы сейчас заскромничали, что как будто сказали жене, что были девственником.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Кстати, да.
АМАЛИЯ: Когда Вы потеряли девственность?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, сейчас я вспомню. Да, действительно, я потерял, но вот недавно нашел.
Е. ГОРДОН: И нашли. Я хотела спросить.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, я обратился. Сейчас в интерполе ищут быстро, да, достаточно.
Е. ГОРДОН: Пробивают всех на Вашу девственность.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я хочу сказать, что вот насколько я вспоминаю свои лихие, не очень холостые годы, ну, в основном, убалтывание, вот основной был мой конек.
АМАЛИЯ: Залечивал, залечивал.
Н. МОТОРИНА: А что так? Не уверены?
АМАЛИЯ: Подожди, что значит, подожди. Убалтывать. А что тебе мужчины молчаливые нравятся?
Н. МОТОРИНА: Взял, обнял, прижал, поцеловал.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, нет, мачизм не мой ход.
Н. МОТОРИНА: Нет? Почему?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, может быть, это какие-то… комплексы.
Е. ГОРДОН: Есть традиционный вопрос к мужчине при официальной бабе. Можно девчонки?
АМАЛИЯ: Да, конечно.
Е. ГОРДОН: Все 5 лет Вы ни разу не изменили жене?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Сейчас я хочу огласить короткий список измен. Да, да, я, значит, помню на 4-й минуте 5-го года. Нет, Вы знаете, что…
Е. ГОРДОН: Вы понимаете, что вопрос интересен не ответом, а тем, как Вы выкручиваетесь.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Как я реагирую. Я сейчас буду болезненно реагировать. Болезненно реагировать.
Е. ГОРДОН: Я считаю, это была пуля все-таки.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Это была болезненная пуля, отравленная.
Е. ГОРДОН: Отравленная женской слюной.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Но единственно, в вопросе не утонялось, чьей жене я не изменял все 5 лет.
Н. МОТОРИНА: Вашей, конечно. Да, да, да, да, да.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Моей жене. Ну, конечно же.
Н. МОТОРИНА: А скажите дату Вашей свадьбы.
М. ГРУШЕВСКИЙ: 18 октября 2001 года.
Е. ГОРДОН: Вы специально на мой день рождения женились?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Конечно же. Какой же дурак не женится на Ваш день рождения Катечка.
Н. МОТОРИНА: А вот у Лялечки, кстати, недавно был день рождения. Поздравляю тебя, моя дорогая.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Поздравляем.
АМАЛИЯ: Спасибо. Ну, вот хотелось бы получить все-таки некоторые…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Комментарии.
АМАЛИЯ: Комментарии, да. Как Вам удалось не изменять жене все 5 лет?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Вы знаете, потерял способность к убалтыванию.
АМАЛИЯ: То есть?
Е. ГОРДОН: Что, расслабились что ли?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, да. Все это транспонируется на жену.
АМАЛИЯ: Расскажите, расскажите, потому что мне тут в очередной раз тут какую-то анкету по телефону диктовали про разводы, про там что-то такое. Про то, как найти новое… Ну, в общем, такие какие-то были очень жесткие вопросы всякие. Как не терять надежду и прочее.
Н. МОТОРИНА: А зачем ты такие консультации брала?
АМАЛИЯ: Я не брала, я их давала.
Е. ГОРДОН: Я только можно девчонки одну эгоистическую пометку. Просто если мои поклонники захотят поздравить меня 18 октября, то знайте, я наврала, наврала, наврала, оно у меня 19 октября. Все. Это я больше…
М. ГРУШЕВСКИЙ: К чему? Зачем так?
Е. ГОРДОН: Ну, так. Для красного словца.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Столько эмоций выплеснула. Амалия, по поводу анкеты. Просто так совершенно не в кассу. Просто поделюсь наболевшим. Один из вопросов анкеты для получения американской визы – клянусь. Ну, спрашивали у меня.
Е. ГОРДОН: Чего? Фу.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Кстати, действительно. Спрашивали, и я соврал, так вот. В другом вопросе этой анкеты у меня спрашивали: планируете ли Вы проведение террористического акта на территории США? Не полового, заметьте, Наташечка. Террористического.
Н. МОТОРИНА: Ну, знаете, для кого-то и половой акт террористический.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Для кого? Кто эти люди? Когда Вы с ними виделись последний раз?
Н. МОТОРИНА: Я скромно умалчиваю.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, Вы представляете себе? Планируете ли Вы проведение террористического акта на территори США?
АМАЛИЯ: Интересно, кто-нибудь отвечает "да"?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я представил себе человека, который отвечает да, планирую, но не уверен в своих силах, прошу оказать содействие.
Н. МОТОРИНА: И что после этого? Америка была для Вас закрыта?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, нет. Открылась, как никогда.
Н. МОТОРИНА: Вас взяли как б внештатным…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я отвлекся, а Вы то должны охотиться. А Вы сразу, значит…
Н. МОТОРИНА: А мы сейчас из-за угла оп.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Повелись, повелись. Вот так вот мы дичь…
АМАЛИЯ: Итак, как Вам удалось не изменять жене 5 лет. Вы артист, у Вас гастроли, в конце концов Вам нужно воздействовать на всякие там массы, кассы, администраторов, директоров и т.д. Что Вы смеетесь? Они что, не женщины для Вас?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, они для меня мужчины.
Е. ГОРДОН: Фу.
АМАЛИЯ: Все?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Преимущественно да. Я сейчас вспоминаю, какая процентная там идет пропорция среди устроителей. Мужчин-то все-таки больше, больше.
Н. МОТОРИНА: Устроителей?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Устроителей.
АМАЛИЯ: А вот Наталия занимается мероприятиями всякими корпоротивно-развлекательными.
Н. МОТОРИНА: Я теперь для Вас мужчина и двери нашего центра для Вас закрыты.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Наталия, я пересмотрю свою концепцию.
Н. МОТОРИНА: Да, а с этого места поподробнее, пожалуйста.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Хорошо. Значит, давайте проведем следственный эксперимент. Наталия в течение дальнейшей части нашего разговора меня соблазняет, я, с одной стороны боясь быть отвергнутым Наташиной организацией, как устроителя корпоративного отдыха, с другой стороны, вооружившись необходимостью продолжить не изменение жене буду пытаться как-то… вот. Рабинович, откуда у Вас этот фингал под глазом? О, мне коленом хотели дать под зад, но я таки ловко вывернулся. Вот я буду выворачиваться. При этом работу нельзя терять ни в коем случае. Почему?
АМАЛИЯ: Расскажите анекдот.
Е. ГОРДОН: Смешной.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Один еврей поймал золотую рыбку. Посмотрела она ему в глаза и сказала: мужик, ну, тебя к черту, жарь меня сразу.
АМАЛИЯ: Он не смешной, он грустный.
Е. ГОРДОН: А еще один, но смешной.
М. ГРУШЕВСКИЙ: А, а надо было смешной рассказать.
Е. ГОРДОН: Конечно.
Н. МОТОРИНА: И не про евреев.
АМАЛИЯ: Почему не про евреев: Пусть…
Е. ГОРДОН: А у него только на эту тему хорошо получается. Пусть извернется. Расскажите анекдот про блондинок. О них хорошо говорить.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я, кстати, не люблю про блондинок.
Е. ГОРДОН: Почему?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Не знаю, мне кажется, это очень искусственная конструкция.
Е. ГОРДОН: Ну, считайте, что вопрос из зала. Расскажите анекдот про блондинок. Где они хорошо себя чувствуют.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, я почему-то даже не запоминаю анекдот про блондинок.
Н. МОТОРИНА: А какие Вы запоминаете, про евреев?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, почему. Очень много я знаю анекдотов.
Н. МОТОРИНА: Например?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, я продолжу. Эстонец поймал золотую рубку. Она ему говорит, отпусти, мужик, три желания тебе выполню. Он берете так сживает, со всей дура башкой об камень начинает долбать. Не смей со мной разговаривать по-русски.
Е. ГОРДОН: Угу.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Угу, тоже хорошо прошло. Я смотрю, вот моя аудитория-то где.
Е. ГОРДОН: Есть вопрос. Почему среди артистов так много гомосексуалистов. И почему Вы все-таки не гомосексуалист?
АМАЛИЯ: Если Вы не гомосексуалист.
Е. ГОРДОН: Да. Если Вы артист.
М. ГРУШЕВСКИЙ: А Вы знаете, о правах человека Вы что-то слы… А Страсбургский суд?
Е. ГОРДОН: Там тоже гомосексуалисты?
АМАЛИЯ: Там полно гомосексуалистов в Страсбургском суде.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Д,А однажды выступал я в Страсбургском суде, ни одна реприза не прошла.
Е. ГОРДОН: Нет, подождите, ответ хочу на вопрос. Почему там, правда, так много гомосексуалистов?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Это есть такой анекдот. Эти ребята говорят: скажи, пожалуйста, ты веришь в возможность любви между мужчиной и женщиной? Говорит: ты знаешь, в принципе я бы не мог отрицать это полностью. В принципе на каком-то жизненном отрезке это возможно. Потом природа возьмет свое.
АМАЛИЯ: Этот ничего.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нормально, да.
АМАЛИЯ: Итак, почему среди артистов так много гомосексуалистов?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Наташа, давайте порассуждаем с Вами.
Н. МОТОРИНА: Чего Вы на меня смотрите-то? Если я в этой фразе не поучаствовала…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Меня возбуждают Ваши корпоративные праздники.
АМАЛИЯ: Пока Михаил обдумывает ответ на этот вопрос, так и быть, дадим ему немножечко времени…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Спасибо большое.
АМАЛИЯ: Собраться с мыслями. Вспомнить еще пару анекдотов.
М. ГРУШЕВИСКИЙ: И пару артистов.
АМАЛИЯ: И пару артистов, да. Значит, хочу напомнить…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я ни одного не знаю. Амалия, вообще, о ком Вы говорите сейчас?
АМАЛИЯ: Подождите, сейчас, секунду. Я хочу напомнить, что если Вы слышите меня, это я, Амалия, то Вы слушаете "Эхо Москвы", это раз. И со мной в студии Катя Гордон, Наталия Моторина и Михаил Грушевский. Катя Гордон, писательница, Наталия Моторина, продюсер и Михаил Грушевский. Кстати, кто Вы?
Н. МОТОРИНА: Дичь.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Дичь. Несу ее.
АМАЛИЯ: Но, тем не менее, как Вы себя…
Е. ГОРДОН: Представьтесь.
АМАЛИЯ: Хохмач?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Кстати, отличное определение. Не обиделся.
АМАЛИЯ: И хохмач Михаил Грушевский. А пейджер у нас 725-66-33 эфирный пейджер. Пожалуйста, задавайте вопросы. Кто-то мне написал про умершего человека сегодня. Нам по барабану. Единственное, совершено неправы Вы. Не по барабану нам вовсе, а мы Вам очень сочувствуем. Вы уверены, что Вам стоит слушать радио сегодня? Может, как-то поскорбеть в тишине? "Слушаю Вашу передачу для того, чтобы понять, есть ли предел человеческой пошлости? Михаил".
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я надеюсь, что нет.
АМАЛИЯ: Вот видите, предела человеческой пошлости нет.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Пошло рассуждать о пошлости, вот и все. И так им и надо вообще.
АМАЛИЯ: Итак, что у нас с артистами?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Что у Вас с артистами? Я хочу сказать.
Е. ГОРДОН: Давай хором повторим.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Пожалуйста, мне понравилось.
Е. ГОРДОН: Почему среди артистов так много гомосексуалистов?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Так много юмористов?
Н. МОТОРИНА: Это что одно и то же?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, отнюдь, как раз, я Вам скажу. Я Вам скажу отнюдь. А кто его знает. А у Вас есть версии?
АМАЛИЯ: Нет.
М. ГРУШЕВСКИЙ: И у меня.
Н. МОТОРИНА: А у Вас в "Аншлаге" практически одни мужчины. Вы и гастролируете вместе, выступаете вместе.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Давайте определимся. Во-первых, я на данный момент уже несколько лет не имею никакого отношения к "Аншлагу". И поэтому не знаю, в каком составе гастролирует "Аншлаг" и сколько там сейчас мужчин и женщин.
Е. ГОРДОН: Гомосексуалистов.
Н. МОТОРИНА: А во всяких юмористических передачах, Вы как-то всегда там массово. И опять же таки куда-то передвигаетесь куда-то, где-то концерты даете. Опять же практически одни мужчины.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, я сам по себе. Я никогда не передвигаюсь массово.
Н. МОТОРИНА: У Вас сольный концерт?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, бывает.
АМАЛИЯ: Вот версия про госмосексуалистов. Потому что среди актрис много лесбиянок.
Е. ГОРДОН: Фи. На двоечку.
АМАЛИЯ: На двоечку абсолютно.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, это вопрос на единицу.
АМАЛИЯ: Не много знаю. Не надо.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Слушайте, какая нам всем разница, почему среди кого-то много кого-то.
Е. ГОРДОН: Как это. Исследовательский интерес.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, и что, исследуем мы его и удовлетворимся? И испытаем глубокое удовлетворение?
Е. ГОРДОН: А если мы найдем ответ на этот вопрос, мы найдем ответ на все другие.
М. ГРУШЕВСКИЙ: А, ну, так будем тщательнее готовиться.
Н. МОТОРИНА: Рождаемость падает, опять-таки.
М. ГРУШЕВСКИЙ: У кого? У юмористов?
Е. ГОРДОН: У гомосексуалистов.
АМАЛИЯ: Ну, вот сегодня программа посвящена практически им. Добрый вечер. Итак, значит. Михаил Грушевский, Вы изначально с детства юморили все время и думали, что станете хохмачем профессиональным?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, так, с каких-то ранних, школьных классов.
АМАЛИЯ: Т.е. ну а как это выражалось? Т.е. Вы в классе начинали… бывают такие для учителей просто убийственно неприятные мальчишки в классе, которые непрерывно чего-то там, не всегда даже впопад, а иногда впопад, и класс прямо ржет.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, это тоже, конечно, было. А потом в какой-то момент был переломный момент…
АМАЛИЯ: Т.е. Вы были нехорошим мальчиком в школе? Шахматы, скрипка?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, я был.. Шахматы, кстати, да, в шахматной секции занимался, между прочим.
АМАЛИЯ: Не грузин я смотрю?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, типичный. Сейчас грузинами обзываться еще хуже, чем евреями. Я Вам скажу.
АМАЛИЯ: Вы сейчас ближе к чему все-таки?
Е. ГОРДОН: К чему Вы тяготеете?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я склоняюсь к еврейству все-таки. Значит, что я хочу сказать. Я в каком-то классе начал передразнивать, пародировать, передразнивать. Это было просто передразнивание. И имело, кстати, какой-то такой большой успех. И среди передразниваемых тоже. И это меня натолкнуло меня на мысль, что это мне нравится.
Е. ГОРДОН: Можно зарабатывать бабки.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, об этом еще я не умел тогда еще, наверное, думать вслух. А просто жутко нравилось. Правда, первое свое выступление в пионерском лагере я помню очень хорошо. На сцене стоял такой старый советский микрофон. Он был очень крупный и тяжелый. Я его должен был держать в руке, потому что стоек каких-то не было. Я его держал в руке. И зал смеялся, и я смеялся вместе с залом. И микрофон из руки у меня падал с грохотом на пол. Такой ба-бах. И зал смеялся еще больше над тем, как я…
Н. МОТОРИНА: А микрофон то почему падал?
Е. ГОРДОН: Не удержали?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нервы. Есть очень жесткий анекдот. Я его потом расскажу про нервы.
Е. ГОРДОН: А Вы волнуетесь перед выходом на сцену?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Как правило, нет. Вот обычно говорят: да, я так всегда волнуюсь. Мне надо уйти в себя. Нет. Мне наоборот. Я люблю поболтать. Я люблю вообще из-за кулисного такого хорошего пинг-понга выйти прямо вот услыша: о, меня же объявили. И я никогда не думаю, с чего я начну.
Е. ГОРДОН: В чем я одет.
М. ГРУШЕВСКИЙ: И простите, чем кончу.
Н. МОТОРИНА: Одет ли я? А как вот все-таки, я вот не понимаю. А вот есть люди, они учатся на инженера. Становятся инженером.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Кстати, это я. Я учился на инженера.
Н. МОТОРИНА: Кстати, а как инженером стал юмористом? Для меня тема непонятная. Как стал юморист инженером, понятно, а наоборот, непонятно.
АМАЛИЯ: "Слушаю, и теперь совершенно не удивляюсь, почему Вы теперь не Гольданская. А просто глупая женщина".
Е. ГОРДОН: Ой, как мило.
Н. МОТОРИНА: Ляля, я тебя поздравляю. Это так приятно быть глупой женщиной. Это к деньгам.
АМАЛИЯ: Особенно… Ну, ладно, не важно.
М. ГРУШЕВСКИЙ: А вот ведь что происходит. Я должен Амалии пояснить. Люди же возбуждаются. Вы как бы вот охотитесь, охотитесь…
АМАЛИЯ: А скинуть возбуждение некуда. Валентина, Вы одиноки?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Это же всегда так в природе бывает. Вы охотитесь за своей дичью. Они на Вас охотятся. А им легче. Потому что Вы им не можете персонально ответить.
АМАЛИЯ: Чего же они без оружия то?
Н. МОТОРИНА: А вот Ваш первый концерт? Когда вот Вы вышли на большую сцену…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Профессионально?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, помню, помню.
Н. МОТОРИНА: С чего он начался? Кто Вас к этому подвиг?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я скажу, я скажу. Нет, ну, я до этого ходил бесплатно. Т.е. как это у нас было принято говорить самодеятельно. Платный мой выход бы это был 88 год. И я сразу начал с пародии на Горбачева. Это была дикая наглость. Дикая. Потому что…
Н. МОТОРИНА: А у Вас просто хорошо получалось пародировать голоса?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, я в школе пародировал учителей, пародировал каких-то известных артистов.
Н. МОТОРИНА: А какие-то, не знаю, природные способности?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, конечно, в школе этому я не учился специально.
Н. МОТОРИНА: Ну, в принципе значит, Вы можете позвонить своей жене и голосом своего друга сказать, что Миша у меня пьяный спит, а сами по своим делам.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Не волнуйся. Да, да, да. Это какой-то старый есть такой классический анекдот…
Н. МОТОРИНА: Нет, Вы не уходите от ответа на этот вопрос.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Хорошо, все. Вообще больше ни одного анекдота не услышите от меня.
Н. МОТОРИНА: Почему?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, жену мою невозможно разыгрывать, она пугается, когда я говорю голосами, она пугается, но она мне подыгрывает. Она говорит, что ей страшно, потому что есть ощущение, что этот человек стоит рядом.
Е. ГОРДОН: А что в этом страшного?
Н. МОТОРИНА: Дай договорить.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я когда-то, когда я закадривал свою жену будущую, я естественно пытался фонтанировать всякими пародийными импровизациями. И это ее доводило, она убегала от меня просто.
Н. МОТОРИНА: А где Вы познакомились то с ней?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ой, это очень смешная история. Мы познакомились как раз в юмористическом каком-то таком гадюшнике, на котором она была абсолютно посторонним человеком…
АМАЛИЯ: Юмористический гадюшник?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Но для нее это было именно так.
Н. МОТОРИНА: Хорошо он так, да, о своих.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, я к своим очень хорошо отношусь.
АМАЛИЯ: Нет, я не про тот гадюшник. А что существуют какие-то такие корпоративные сборища…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, это была большая какая-то юмористическая съемка, где Ирина была абсолютно чужим человеком. И ей было там страшновато среди нашего брата.
Н. МОТОРИНА: Почему?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, вот она не любит нашего брата.
Н. МОТОРИНА: Почему? А чем Вы так страшны?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Режиссеры… Не любит нас.
Н. МОТОРИНА: Ну, сидите, вполне такой симпатичный. Анекдоты рассказываете.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, я не так страшен, как меня малюют. Ну, действительно, когда нас плохо, то людям, которые плохо относятся к юмористике, наверное, тошновато.
Н. МОТОРИНА: Вы что дикий?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, домашний. Но я ее понимаю. И вот я в порыве вот этого гусарства, так разными голосами пытался ее охмурить. Но абсолютно отталкивающий, видимо, был эффект.
Н. МОТОРИНА: Перестарались.
М. ГРУШЕВСКИЙ: И мы 2 года потом не встречались, потом через 2 года случайно встретились и почему-то поженились. Вот так.
Н. МОТОРИНА: А через сколько поженились то после второй встречи?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да через чуть ли не месяц. Мы случайно встретились спустя 2 года, поехали отдыхать на Лазурное побережье, не скажу Вам, какого государства, Франции. И после этого…. но то гениально. Она режиссер, она… я не думаю, что она именно так режиссировала семейную жизнь, но это было талантливо сделано. Она сказала: слушай, что-то так хорошо, туда-сюда мотаюсь, может быть, я буду жить уже вот тут вот.
Н. МОТОРИНА: Гениально. Мне, как невесте. это очень интересно.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я сказал: действительно, это талантливая идея. Ну, задолбался провожать, там на машине ездить каждый раз взад вперед. Потом она сказала, слушай, я все равно, здесь живу, может, заодно и поженимся. Я сказал: ну, да, собственно, а какой смысл.
Н. МОТОРИНА: И не испугался этого предложения? Испугался, когда тебе сказали "давай поженимся"?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, вот это гениальность ее. Но я…
Н. МОТОРИНА: И получается, значит, что твоя жена сделала тебе первая предложение.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Это даже не было предложение. Это была лишь констатация. Но я бы еще рожал это еще свои 37 лет.
Н. МОТОРИНА: Ну, да, мужчинам рожать не дано, я поняла.
Е. ГОРДОН: У меня созрел традиционный вопрос.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Тост?
Е. ГОРДОН: От Кати Гордон. Можно? Куда же мы без него.
АМАЛИЯ: Да, пожалуйста.
Е. ГОРДОН: Во сколько? Сколько Вам было, когда с Вами случилось это? Первый сексуальный… Когда с Вами случилось это? И как это было? Получили ли Вы удовольствие? Получил ли удовольствие партнер? И чем все это закончилось?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Так, докладываю.
АМАЛИЯ: Нет, Вы не докладывайте абсолютно.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, не докладываю. Катя, значит, я, конечно, помню, но это были такие целомудренные…
Н. МОТОРИНА: Побольше нежности в голосе.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Это было достаточно поздно. Я уже был таким зрелым студентом. Да. Это было позднее приобщение к этому искусству.
Е. ГОРДОН: Помните?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Конечно. Она была из Ленинграда. Да, и, конечно, это было не талантливо с моей стороны.
АМАЛИЯ: Что Вы чувствуете, когда признаетесь, что это было не талантливо? Это откровение или …
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, просто, ну, я считаю, что, может быть. есть мужчины гениальные, которые могут в любом возрасте. когда у них происходит в первый раз, и они блистательны и срывают овации.
АМАЛИЯ: А Вы считаете, что есть такие мужчины? Или нет? Вот Вы сейчас говорите, что вот, может быть, есть такие мужчины…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, кто его знает. Может быть, если послушать мужчин, то, конечно, есть, но если послушать меня, то нет.
Е. ГОРДОН: А, может быть, Вам вернуться в то врем и исправить ошибку более талантливо. Позвонить ей и сказать, Маня, это я, твой первый.
АМАЛИЯ: О, нет! Не звони мне больше!
Н. МОТОРИНА: А, может быть, он не был у нее первым, это она была у него первая. Мы же не знаем.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Помните, любимый был женский анекдот. Дорогая, можно я буду звать тебя Ева? Она говорит: почему? Ты у меня первая. А можно я буду называть тебя боинг? Почему? Ты у меня 747-й.
АМАЛИЯ: Ой. 747-й все-таки многовато.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Многовато. Вообще, многовато.
Н. МОТОРИНА: Трай ту эмеджн.
АМАЛИЯ: Да, абсолютно. "Аплодируем замечательному юмористу. Всегда его уважали. Как он интеллигентно ушел от безобразных вопросов присутствующих не женщин, а…"
Н. МОТОРИНА: Простите, кого?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Это сообщение я написал заранее.
Н. МОТОРИНА: Из кармана его послал.
М. ГРУШЕВСКИЙ: И отправил его с задержкой.
АМАЛИЯ: "Михаил. Вы можете спародировать Венедиктова?" – спрашивает Ярослав.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Мне кажется, я сейчас уже прическу могу его легко продемонстрировать.
Е. ГОРДОН: А, Амалия? А, Амалию?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Амалию?
АМАЛИЯ: Ну, ладно, Вы знаете, это все равно, меня всегда ставит в тупик вот это: расскажите смешную историю.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Вот, вот, вот.
Е. ГОРДОН: Так ты уже ставила в тупик.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Амалия, я тебе скажу, меня ставит не то что в тупик, но водит в такое состояние, близкое к тому, 2 предложения. Первое не могли бы Вы прямо сейчас спародировать (НЕ РАЗБОРЧИВО). И второе, когда человек говорит: хочу рассказать анекдот, но при Михаиле как-то неудобно. Все, я удавиться готов. Почему неудобно? Ну, тогда не хоти его рассказывать. Какое мое дело, удобно тебе или не удобно.
Е. ГОРДОН: Поэтому Вы рассказываете такие ретро анекдоты, потому что нет взаимообмена анекдотами.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, почему я... Кстати, ненавижу определение "последний анекдот". Вот убить готов. Когда говорят: расскажите какой-нибудь последний анекдот. Очередь советская. За мной просили не занимать. Почему анекдот бывает последний? Это определяет, что это последний анекдот?
АМАЛИЯ: Ну, как-то последний, который ходит вообще. А кто придумывает анекдоты?
М. ГРУШЕВСКИЙ: А это его знает. Анекдоты очень любят перефразировать. Вот недавно услышал. В принципе конструкция смешная, думаю, что это парафраз. Путин и Фрадков на охоте. Путин берет ружьишко и по уткам ба-бах, мимо, ба-бах, мимо, ба-бах мимо. Фрадков смотрел, смотрел, не выдержал говорит: Владимир Владимирович, вот у нас все-таки в России утки мертвые, а летают, летают. Я думаю, что это парафраз. Почему? Потому что ну как бы нет такой… Анекдот рождается на какой-то информационной базе, да. На поле каком-то. Ну, как бы, если бы мы знали, что Путин любит охотиться, как любил Брежнев охотиться, то тогда органично предположить, что анекдот последний. Да, т.е. вот мы узнали про то, что Путин поехал на охоту… Вот я помню, когда Виктор Степанович Черномырдин – заядлый охотник. И однажды журналисты его подловили на том. что якобы он не пощадил маленьких медвежат на охоте. И вот это вот. И вокруг этого была… Я помню, Евгений Киселев в программе "Итоги" у Черномырдина спросил: правда, вот Вы действительно двух маленьких медвежат? И Черномырдин ответил так. Я это как цирковой номер цитирую иногда. Ну, когда вспомню. Он ответил так. Клянусь… Вот последите за ходом мысли. Он говорит: ну, медведи это медведи. Она, конечно, чуть поменьше, чем медведица, которая, наверное, лет 12 как уже тогда объяснили там ей. Только я бы хотел, если бы уже кто там что там пишет, чтобы как им установить очную ставку. И не обязательно в кабинете. А в любом другом месте, вот тогда бы я уже посмотрел, какая реакция здесь была. Представляете себе?
Н. МОТОРИНА: Красавчик.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Кто из Вас можете повторить эту конструкцию?
АМАЛИЯ: Нет.
Е. ГОРДОН: Мы на другое учились. Мы не инженеры.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Извините, не хотел никому нахамить.
Е. ГОРДОН: А это только инженеры могут.
АМАЛИЯ: А скажите, все-таки профессионализм выступления на сцене, он у Вас откуда? Вот как Вы все-таки…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ой, ну, можно я отвечу опять банальным каламбуром.
АМАЛИЯ: Вы же не квнщик, правильно?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, я не квшщик. Не знаю, к несчастью, к счастью, никогда не участвовал. А когда я закончил институт стали и сплавов, "КВН" только, только возрождался. Поэтому в те годы, когда я там учился, "КВН" был долгие годы под запретом. И у нас естественно никакого "КВН" не было. А насчет, как это все происходило. Была знаменитая поговорка знаменитого Николая Николаевича Озерова. Ну, не оговорка, а каламбур такой. Когда он сказал: финский нападающий выходит, бросает, но Третьяк легко ловит шайбу. У него ж*па то больше.
АМАЛИЯ: Фу.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Же опыта то больше.
АМАЛИЯ: А я-то, я то уж думаю, что такое. Смотрю Грушевскому в глаза…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Про меня пишут, что интеллигентный юморист.
АМАЛИЯ: Это он-то интеллигентный юморист.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Так это тот самый опыт…
Н. МОТОРИНА: А мы не женщины?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Это именно опыт про то самое место, про которое этот каламбур и получился. Т.е. реально наделав энное количество ошибок…
АМАЛИЯ: Расскажите про ошибки.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Пожалуйста, пожалуйста.
АМАЛИЯ: Ну, вот Грушевский блестяще вышел на хохму…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Никогда не работал в группе "блестящий". Еще один каламбур. А прошел прекрасно. Значит, я скажу. Ну, вот любимый…
АМАЛИЯ: Молчащий зал.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Молчащий это ладно. Это, ну, можно всегда списать, ну, там не догоняют.
АМАЛИЯ: А вот лучше зал, который молчит, или зал пустой? Ну, или там редкие…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Есть такая правильная мысль "юмор в порах оседает". Если большой зал на 100 мест, а сидит 100 человек то это гиблое дело. Там во всех этих пустых местах все шутки погибают. Все полегли, значит, нет шуток. Значит, теперь что касается зала молчащий, не молчащий. Значит, у меня однажды было выступление. Это было, по-моему, 93-й или 94-й год. В Кремле, значит, на день космонавтики. Я думал, что там космонавты. Ну, люди такого достаточно более-менее молодые, динамичные. Оказались, ветераны оборонной промышленности. Люди за 70. Но я этого не знал. И режиссер концерта говорит мне: Михаил…
Н. МОТОРИНА: И, вообще, думали. что Вы Задорнов, нет?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, они думали, что я Жванецкий. Значит, они попросили меня сделать набор пародий по эпохам, там от Ленина и все про космонавтику. Ну, такой нехитрый ход, но он имел успех.
Н. МОТОРИНА: А Вы можете, да?
М. ГРУШЕВСКИЙ: За деньга, да. Нет, кстати, деньги тогда не получались. Так вот, а это был еще и телевизионный концерт, вот в чем дело. Так вот я начинаю там что-то такое давать, некую ленинскую про космонавтику, какие-то репризы. Зале не просто тишина. Это только по началу тишина. Потом какой-то странный гул. В общем, когда я дошел до Брежнева, из зала услышал возгласы: хватит, хулиганство, вон отсюда. Я помню, чем я закончил свое блистательное выступление. Я сказал: товарищи, это не по-коммунистически. Я обиделся и ухожу от Вас с чувством глубокого неудовлетворения. Практически я умер в этот момент, и на автопилоте произнес эту грустную штуку. И в этот момент из зала заорали: правильно! Давно пора. И так вот под одобрительные возгласы, значит, этих ветеранов я удалился за кулисы. И помню, сел в какую-то служебную Волгу. И со мной садится дама, которая говорит: Мишенька, Вы не волнуйтесь, я режиссер этого концерта телевизионного. Я еду в Останкино Вас вырезать. И я ее, помню, расцеловал. Хотя на тот момент... Меня вырезали, до какого-то момента меня вырезали при Горбачеве, с пародиями на Горбачева из всех передач. Значит, и это чуть ли ни один из первых мог быть у меня эфиров. Но я реально ее расцеловал за то, что она едет меня вырезать, спасать от вот этого позора.
Н. МОТОРИНА: Ой, а почему именно если вот Горбачева вырезали, Вы как артист именно не искали какие-то другие ходы, чтобы Вас все-таки показали по телевизору?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, конечно, я пародировал и …
Н. МОТОРИНА: А кого Вы оставляли? Какие пародии?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, пародии на артистов могли оставаться.
Н. МОТОРИНА: С чем Вас первый раз показали по телевизору?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, с пародиями на юмористов, по-моему. Я пародировал.
Н. МОТОРИНА: Кого?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, наверное, Шифрина, Арлазорова. Кого-то популярных людей.
Н. МОТОРИНА: А они обижались?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Однажды мне позвонил Арлазоров в момент моей начальной карьеры…
Е. ГОРДОН: Зверь уходит, девчонки.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Позвонил Арлазоров, сказал, что ему не понравилась какая-то пародия. Он сказал: ты сволочь, скотина, говорит, подонок, я приеду, убью тебя, сожгу твой дом. Я шел к этому номеру всю свою жизнь, а ты обоср*л его за одну секунду! Ну, вот такая была оценка.
Н. МОТОРИНА: Ой, и что?
АМАЛИЯ: И чего? Вот просто поссорились и все?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, нет. У нас вполне нормальные отношения. Ну, во-первых, это не факт, что это не была его.
Е. ГОРДОН: А жена Арлазорова?
М. ГРУШЕВСКИЙ: А он не женат.
Е. ГОРДОН: Вообще?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да. Из-за меня, наверное.
Н. МОТОРИНА: Почему?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, вот из-за моей пародии не сложилось. Нет, ну, не будем, так сказать…
Н. МОТОРИНА: А как Ваша жена к Арлазорову относится?
М. ГРУШЕВСКИЙ: А она вообще не любит юмористов.
Н. МОТОРИНА: А почему?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Не любит вообще шутения.
Н. МОТОРИНА: А почему тогда такой странный выбор? Юморист муж?
Е. ГОРДОН: Что было… кривонький, да свой. (Смех). Девчонки, чего я опять что-то не то сказала опять?
АМАЛИЯ: То, то, то, Катя. Ты не то? Ха, ха. Я такого еще не слышала.
М. ГРУШЕВСКИЙ: (Смех). Я не могу.
АМАЛИЯ: Нормально. "Эти трое, не считая женщин…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Катя сейчас перейдет на самообслуживание.
АМАЛИЯ: "Эти трое, не считая женщин, да, и они тоже не подарок. Олег Борисович". И упал. Обсчитался и упал. Их трое Грушевский.
Е. ГОРДОН: А Вы бы хотели в себе что-то изменить? Визуально, например? Что?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Что-нибудь хочется. Чтобы не таким кривоньким быть, но своим.
Е. ГОРДОН: А это приятно.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, нет.
Н. МОТОРИНА: Силикон в ягодицы вставить.
АМАЛИЯ: Силикон в ягодицы. Опять же вот, знаете, силикон даже мужчины вставляют вот в грудь сюда, чтобы…
Е. ГОРДОН: Да, и в ножки.
АМАЛИЯ: И в ноги.
Н. МОТОРИНА: Голень, самая популярная часть.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, словосочетание "силикон в ягодицы" употреблять начиная с "Силикон не годится".
Н. МОТОРИНА: В Ваши ягодицы не годится.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, нет, я занимаюсь спортом, просто потому что очень нравится мне процесс.
Н. МОТОРИНА: А ягодицы качаете?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, не качаю никакие ягодицы.
Н. МОТОРИНА: Почему?
М. ГРУШЕВСКИЙ: А зачем?
Е. ГОРДОН: У Вас рыхлая попа значит?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да! Вы собираетесь вскапнуть?
Е. ГОРДОН: (Смех). Зачем Вам рыхлая попа, сами подумайте?
Н. МОТОРИНА: Засеять.
М. ГРУШЕВСКИЙ: А. значит, не рыхлая.
Е. ГОРДОН: Однажды будет не рыхлая… Не рыхлая попа? Отказались, отреклись от рыхлой попы.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Зачморили меня за рыхлость. Значит, нет.
Н. МОТОРИНА: Да, что Вы начинайте заниматься.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, я занимаюсь уже достаточно много лет.
Н. МОТОРИНА: Задняя часть бедра.
М. ГРУШЕВСКИЙ: В какой-то момент я понял, что у меня изменились пропорции. Как-то я стал шире в плечах. И…
Е. ГОРДОН: Это груз ответственности на Вас лег. Семейная жизнь это, знаете ли, не так просто.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, я расстроился просто от того, что некоторые вещи вышли из моего гардероба.
АМАЛИЯ: Вот, Вы в фитнес центр ходите, да, а там вокруг женщины в купальниках…
Н. МОТОРИНА: В стрингах.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, я хожу в зал уже 10 лет. Он при…
АМАЛИЯ: Он только мужской.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Он при одной гостинице. Он не только мужской. Но там нет людей, которые ходят друг перед другом или ходят для того, чтобы завязать там свою жизнь.
Н. МОТОРИНА: Расскажите адрес.
Е. ГОРДОН: Это будет хрюклама.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, начнется, хрюклама. Я потом скажу. Но, правда, реально, там просто, тренер, к которому я по-человечески привык, что он безумно такой оптимистический человек.
Е. ГОРДОН: Мужчина, женщина?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Же… Вы меня сбили с толку.
Н. МОТОРИНА: 10 лет к одному тренеру женщине.
Е. ГОРДОН: Ла, ла, ла.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Мой теска.
Е. ГОРДОН: Что женщина? Ваш теска?!
Н. МОТОРИНА: Да. Вы извращенец.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Мишас.
АМАЛИЯ: Давайте образ идеальной женщины создавать.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Давайте. Но без меня.
Н. МОТОРИНА: Почему, ну, расскажите.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, не, ну, скажу жена, это, так сказать, позор, потому что слишком уж банально. Скажу, что вот сейчас мы будем…
Н. МОТОРИНА: Не жена. Из дома выгонит. Ну, да замкнутый круг.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Вот именно. Вот именно. Нет, мне кажется, вообще не существует такого, т.е. существует понятие, но не существует идеальных женщин.
Н. МОТОРИНА: Ну, эротические фантазии?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, я лишен этого.
Н. МОТОРИНА: Что нету?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет.
Н. МОТОРИНА: Как все запущено то.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я не абстракционист. У меня пространственного воображения.
Н. МОТОРИНА: А как же. Вы творческий человек. У Вас творческая профессия. Вы на сцене, Вы перед зрителем. И что у Вас нет воображения относительно как, когда? Ее я сегодня…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Т.е. стою я на сцене и в это время творчески воображаю…
Н. МОТОРИНА: Не обязательно на сцене.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Хорошо, стою я за кулисами….
Н. МОТОРИНА: Вы стоите в пробке в машине. О чем Вы думаете в пробках?
М. ГРУШЕВСКИЙ: В машинах можно думать о многом.
Н. МОТОРИНА: О чем? А рядом девушка из окна открывает и говорит: Михаил, дайте автограф на левую грудь. А Вы ей, Вы что, я женат, я вообще об этом не думаю.
АМАЛИЯ: Да, действительно, неужели так отвечаете?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Нет, до такого унижения я не…
Н. МОТОРИНА: А что вот поклонниц нету?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Не докачусь.
Н. МОТОРИНА: Настолько плохенький, что все уже.
М. ГРУШЕВСКИЙ: У меня нету?! Это у меня нету?! Да, нет, надо сказать, что к юмористам поклонницы относятся более сдержано, чем к поющим людям.
Е. ГОРДОН: С юмором.
Н. МОТОРИНА: А почему?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Потому что у певцов, у представителей поп-индустрии…
Н. МОТОРИНА: Ягодицы силиконовые.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Поклонницы, конечно, менее уравновешенный народ, чем у юмористов. Но юмор сам по себе более интеллектуальный вид деятельности, мне кажется.
Н. МОТОРИНА: Это как шахматы примерно, да.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Что-то вроде этого. Значит…
Н. МОТОРИНА: Поклонник же одного известного нашего шахматиста доской то по голове и трахнул.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Поклонник?
Н. МОТОРИНА: Да, или не поклонник.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я не знаю такой истории. Я знаю хорошую шутку о том, как человек рассказывает: Вы знаете, я с Каспаровым…
Н. МОТОРИНА: Опять шутка.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Все до свидания.
Н. МОТОРИНА: Ничего не можете серьезно ответить. Что значит, нет, здравствуйте. Снова здравствуйте.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Здравствуйте, Наташа.
Н. МОТОРИНА: Так вот у Вас есть поклонницы?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Есть.
Н. МОТОРИНА: И как они выражают свое поклонение?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Очень сдержанно. Сфотографироваться. Очень хорошее предложение, почему нет?
АМАЛИЯ: Наташа, наш интеллигентный юморист…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, один из Ваших интеллигентных юмористов. Катя заснула, обратите внимание.
АМАЛИЯ: Что с ружьишком-то? А вот с Вашей точки зрения вот артист, он выходит на сцену для чего? Будоражить? Не знаю, чего делать, утихомиривать, наоборот, умиротворять? Ваша цель в искусстве?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я просто люблю смешить людей. И при этом ну не то, чтобы ха, ха, ха. Но мне кажется, что некая там трансформация энергии человеческой в смех сама по себе достаточно красивая затея. Но не претендую на то, что юмористическая деятельность может иметь какое-то столь глобально высокое предназначение.
Е. ГОРДОН: Скажите, пожалуйста, а Вас раздражает, когда, например, женщина Вам задает вопрос, и в процессе ответа она сама 10 раз на него отвечает. И Вы никак не можете ответить одним предложением без того, чтобы Вас перебивали.
АМАЛИЯ: Ты на кого сейчас намекаешь?
Е. ГОРДОН: На Наташку, конечно.
Н. МОТОРИНА: На меня, конечно.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Наезд на Наташу, не потерплю. Не потерплю.
Н. МОТОРИНА: Защищайте меня, Михаил, защищайте.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Катя, держите себя в руках, поверьте…
Е. ГОРДОН: А чего такое? Вопрос не ясен?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Поверьте, нас с Наташей связывает такое количество корпоративных вечеринок.
Е. ГОРДОН: Т.е. Вы все-таки ее соблазнили?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да. Нет.
Н. МОТОРИНА: Как Вашу жену зовут?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ирина.
Н. МОТОРИНА: Ирина.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Моя жена режиссер Ирина Миронова.
Н. МОТОРИНА: Ирина Миронова.
АМАЛИЯ: Режиссер, Наташ.
Н. МОТОРИНА: Он меня соблазнил.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, это возбуждает.
Н. МОТОРИНА: Кого? Вас? А смотрите, он краснеть начал.
АМАЛИЯ: Наверняка кого-нибудь возбуждает.
Н. МОТОРИНА: Мужчина, ха-ха.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да.
АМАЛИЯ: Вот соперничество в профессии Вам присуще. Вот Галкин, допустим, тоже пародист.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да, что Вы говорите, какая неожиданность.
Е. ГОРДОН: Галкин.
Н. МОТОРИНА: Галкин.
АМАЛИЯ: Галкин.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Прекратите, пожалуйста. Что-то святое должно быть. Галкин – замечательный, очень талантливый пародист. Очень умный.
АМАЛИЯ: Ну, это хорошо. А вот соперничество в профессии?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Соперничества не бывает в профессии.
АМАЛИЯ: Как это?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я отвечу по возможности честно. Соперничество, конечно, происходит, когда ты не важно с кем, в одной программе. Т.е. в одном каком-то концертном пространстве. Потому что энергия зрителей не безгранична. Если ее отобрал кто-то до тебя, это значит, что тебя ждут более трудные времена. Вот эти большие концерты, то, что я сказал слово "гадюшник", я не хотел обидеть скопление юмористов…
АМАЛИЯ: Да, ладно, это нормальное актерское слово.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Просто когда концентрация юмористов на квадратный метр зашкаливает, это тяжелая такая среда. Потому что ну трудно. Люди выходят, во-первых, шутки повторяются.
АМАЛИЯ: Еще как.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Во-вторых, ну, просто вот это вот бесконечно такое, нон-стопом смешение аудитории, мне кажется, что это не совсем правильно. Я понимаю, что это нужно для телевизионного формата. Этому есть место. Это нормально. Но мне не комфортно. И тогда да, какая-то создается конкурирующая обстановка. А так вот абстрактно на расстоянии каких-то городов, улиц, районов как можно ощущать конкуренцию со стороны какого-то там более востребованного, менее востребованного артиста. Это невозможно ну для меня.
АМАЛИЯ: Меня вот реально волнует вопрос.
Е. ГОРДОН: До этого мне все было по барабану.
АМАЛИЯ: Абсолютно. Но только кроме секса естественно.
М. ГРУШЕВСКИЙ: А мы больше ни о чем не говорили.
АМАЛИЯ: Ну да. Так вот Вы, наверное, уже ведь какое-то время на сцене пронаблюдали, над чем больше всего смеются люди. Я как-то у своего режиссера спросила, что у меня какое-то ощущение, что как чем ниже пояса, тем смешнее становится людям. Вот у Вас какие наблюдения?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, можно признаться, что…
АМАЛИЯ: Тонкие какие-то английские каламбуры…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я скажу, Амалия, тут такая история. Ведь шутка ниже пояса, ведь такая обоюдоострая штучечка. Она может пройти, убить наповал аудиторию, истерика. А потом если аудитория достаточно адекватно и умна, у аудитории начинается зажим от того, что людям самим неудобно, что они посмеялись над этой шуткой. И они потом могут полчаса стесняться того, что до того позволили себе купиться…
Н. МОТОРИНА: Что кто-то увидел, что они смеются над этим.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Не то, что увидел. Но тут вопрос такой. Опять же. Но опять не хочу на какие-то банальности спускаться. И говорить, что важен контекст. Ниже пояса… Вообще, важна ситуационность любой шутки... Но я сам не поборник шуток, которые приняты к этой категории потому что мне это не идет.
АМАЛИЯ: Теряете от этого аудиторию?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Не потому что я умнее или дурнее кого-то, или стеснительнее. Просто у каждого свое есть поле. Я шучу на другом поле.
Н. МОТОРИНА: На каком?
М. ГРУШЕВСКИЙ: На другом поле.
Н. МОТОРИНА: На каком? Политика?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, что, я не могу сейчас. Да, политика. Наблюдение за людьми. Я не…
Н. МОТОРИНА: Задорнов постоянно за людьми наблюдает. Но это не всегда смешно.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Не совсем так. Я сейчас не хочу анализировать творчество каких-то других уважаемых мною людей. Это не совсем так.
Н. МОТОРИНА: А это не значит, что я его не уважаю. Я его очень уважаю.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Я понимаю, но это…
АМАЛИЯ: Мы все его уважаем, Наталия. Она одна решила выделиться. Она одна уважает Задорнова.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Да. Екатерина. Вы в прямом эфире.
АМАЛИЯ: Катя хочет спросить.
Е. ГОРДОН: Вот ведь, знаете, какая подлая штука из-за Вас происходит. Вот. например. снимают какой-нибудь концерт, я тут была…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Из-за меня, или вообще из-за всех?
Е. ГОРДОН: Из-за Вас в том числе. Ну, из-за всех Вас таких.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Из-за всех нас, таких как мы, негодяев.
Е. ГОРДОН: Да, и говорят нам на одной юмористической передаче. Ржите, пожалуйста, уважаемые гости, как будто бы Вам смешно. А мы Вас пока подснимем, чтобы Ваши веселые репы потом вставлять между юморесками. Мы, как дураки, поржали. А потом было так не смешно, что я теперь дико комплексую, что мою смеющуюся рожу будут после этих шуток показывать.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ой, ой, ой, Катька сделала такое прямо открытие. На телевидении подкладывают аплодисменты, смехи.
Е. ГОРДОН: Почему это так вот делают? И честно ли это, как Вы думаете?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, я считаю, что это честно. Почему, объясню. Дело в том, что съемка концерта песенного или юмористического дело очень муторное, с накладками, с какими-то повторами, с ляпами и т.д. Что-то приходится переснимать. И, конечно, аудитория киснет, тухнет, скучает. И какая-то часть концерта просто проваливается, бывает, что весь концерт телевизионный снимается очень тяжело. А телевизионный продукт, понятно. Но люди, которые будут смотреть это дома…
Е. ГОРДОН: Они будут говорить, что это за дураки ржут над этой глупостью.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Не так. Просто очень комфортно, когда ты один перед телевизором. И создается ощущение, что там ржет 1000 людей. Это тебя как-то к этому подключает. И одинокий, например, человек как-то становится ему, мне кажется, приятнее. Я пытаюсь себе представить. Ну, хорошо. А если смешные шутки, а аудитория, ну, просто записалась, телевизионный брак. И вот Вы, сидя у телевизора, слушаете эту шутку, а там тишина. Мне кажется, это будет действовать на нервы.
Н. МОТОРИНА: Мне кажется, по поводу того, подложили, не подложили…
АМАЛИЯ: Полминуты. Наталья.
Н. МОТОРИНА: Да, вот сказал я сказала, известный юморист, прекрасный мужчина. еврей, а он женат, тоже подложила. между прочим. А как его есть?
АМАЛИЯ: Как?! Ну, вообще с потрохами. По-моему…
Н. МОТОРИНА: Был бы неженат, съели бы больше.
АМАЛИЯ: Да, ладно. Кокетничали бы…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Живого места нет. Все понадкусано.
Н. МОТОРИНА: Я Вас умоляю.
М. ГРУШЕВСКИЙ: И я Вас умолял. Никто меня не слушал.
АМАЛИЯ: "Выкладывайте фотографии гостей и ведущих на сайте "Эхо Москвы". Михаил. Петербург". Михаил, Вам это зачем? Хорошо, в следующий раз…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Они так сейчас выложились, я Вас хочу сказать, Михаил.
АМАЛИЯ: "Задорнов один, у кого настоящие шутки. И не надуманные, бл". "Бл" это что?
М. ГРУШЕВСКИЙ: Бл – блоки.
АМАЛИЯ: Даже умных людей. Кирилл. Спб. Итак, вот, Михаил…
М. ГРУШЕВСКИЙ: Выпроваживаете что ли уже?
АМАЛИЯ: Да, наоборот.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Коротко о себе.
АМАЛИЯ: Да, коротко о себе. Вы можете коротко задать нам троим вопросы. Это у нас такой бонус гостям.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ну, давайте.
АМАЛИЯ: Вот реально. У Вас 1 минута, 8 секунд.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Хорошо. Наташечка, когда ближайшая корпоративная вечеринка? Катя, пожалуйста, передайте Александру, что я сегодня не вспоминал о нем ни разу. Амалия, восхищаюсь Вами. И собственно говоря, исчерпал темы вопросов. Поэтому перехожу к водным процедурам.
АМАЛИЯ: К водным процедурам?
Е. ГОРДОН: Сказал он, и нырнул в окно.
АМАЛИЯ: Понятно, значит, ночная Москва ждет пожеланий от Грушевского.
М. ГРУШЕВСКИЙ: Ночная Москва, будь трезва, не забывай, что ночь такое время, когда случаются автомобильные аварии. Из-за некоторой расслабленности нашей ночной.
Н. МОТОРИНА: Какой он правильный.
АМАЛИЯ: А теперь песня. Что споем? Что будем петь?
Н. МОТОРИНА: Под крылом самолета о чем-то поет… (ПОЮТ ВСЕ ВМЕСТЕ).
М. ГРУШЕВСКИЙ: А можно я? А Вы подпоете мне любимую песню. Стренджес ин зе найтс (ПОЮТ ВСЕ ВМЕСТЕ).