Никас Сафронов, Ольга Субботина, Ксения Теляковская, Катя Гордон - Доброй охоты! - 2006-11-10

АМАЛИЯ: И снова ночь, и снова неотвратимо наступает время "Доброй охоты!" на "Эхе Москвы". И снова изящно ступают на охотничью тропу прекрасные и кровожадные охотницы. Уже знакомы Вам, любезные мои слушатели. И снова Гордон Катерина в своей облегающей охотничьей юбке от "Ева мода". И снова Субботина Ольга на самом высоком охотничьем каблуке. И снова Теляковская Ксения в шелковом охотничьем лилово-бирюзовом от Ковальи. О! Как они прекрасны. И роскошный зверь, замерший у края нашей ловушки. Никас Сафронов, художник. Попадется или нет? Доброй ли будет охота? Уж больно крупная дичь, жаль упускать.

КСЕНИЯ ТЕЛЯКОВСКАЯ: Зверь мохнатый.

АМАЛИЯ: Т.е. уже разглядела. Ну, да, действительно. Наш формат.

АМАЛИЯ: Итак, кто же он, этот Никас? Значит, короткая справка. Сейчас я ее найду.

ЕКАТЕРИНА ГОРДОН: Амалия роется в бумажках и книжках.

АМАЛИЯ: Отдайте мою бумажку. Да, родился Никас 8 апреля 56 года. Рожденные 8 апреля наделены особым чувством сострадания. И их действия во многом определяются гуманистическим и альтруистическими принципами. Для них не достаточно оказаться в центре всеобщего внимания происходящих событий, хотя чаще всего так и происходит. Ими движет искреннее желание принять участие в судьбах друзей, близких, знакомых, соотечественников, высшим приоритетом для них является благополучие других. В кризисных ситуациях он оказывается даже выше собственного блага. Однако, случается, в что они демонстрируют излишнюю нетерпимость, лоббируя интересы избранной социальной группы. Обычно той, к которой принадлежат сами. И как это не странно, но ,обладая звездными качествами, рожденные 8 апреля зачастую бывают на удивление застенчивы. Успешно исполняя отведенную им роль на сцене жизни, они, тем не мене, пребывают в собственном мире. И это приносит некий доверительный оттенок в их общение с людьми. Итак, Никас, доверьтесь, мы не больно.

НИКАС САФРОНОВ: Какая справка. Я первый раз о себе… Доброй ночи всем тоже.

АМАЛИЯ: А, вот так. Вы понимаете, что происходит. Вот тут, Вы знаете, еще "рожденных 8 апреля можно сравнить со звездами, мерцающими в холодной пустоте, гордые, меланхоличные…"

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А что ты читаешь, Лелечка, можно спросить?

Н. САФРОНОВ: Я могу поправить, что 8 апреля родился Будда.

АМАЛИЯ: Я написала книгу и теперь зачитываю отрывки. Ну, что теперь?

Н. САФРОНОВ: А книга толстая. Я хочу сказать…

АМАЛИЯ: Книга очень толстая. Продолжим?

Н. САФРОНОВ: Я хочу сказать, Амалия, что 8 апреля родился Будда еще к тому же. И когда я проверял свое рождение в прошлой жизни, оказалось, что родился на Востоке. Т.е. это соответствует, во всяком случае, в Японии этот день отмечают важным днем. Самый лучший день, можно сказать.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, может быть, еще несколько простых людей родилось.

Н. САФРОНОВ: Ну, это дополнительная справка. Но мне интересно, очень подходит ко мне. Потому что это правда. Потому что я милосердный, я держу фонд благотворительный.

АМАЛИЯ: Еще Кофе Анан…

Н. САФРОНОВ: И плюс помогаю, конечно, и бездомным кошкам в том числе.

АМАЛИЯ: Кстати, о бездомных кошках. Вы так много говорили перед эфиром про бездомных кошек. Мне интересно, что значит, Вы открываете для бездомных кошек что?

Н. САФРОНОВ: Нет, был аукцион благотворительный, где я давал картины в поддержку этих животных, которые брошены на улицу. Их там где-то устраивали, где-то там их лечили и т.д. Была такая акция. Так что здесь помимо снежного барса, панды, которые я участвовал, плюс вот партия зеленых. Ну, в общем, любая акция благотворительная. И вот недавно раковые больные дети. Французы устраивали посольство евро, есть такой посол Евросоюза. Вот он организовывал такую акцию. Мне понравилась однажды ситуация. Я был в Австрии. Это было лет 8 назад. И я пришел к послу…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Извините. Девочки, кто-нибудь что-нибудь хочет еще что-нибудь сказать, или мы можем уйти в принципе.

Н. САФРОНОВ: Нет, в это время стояла огромная толпа.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Никас подготовился.

Н. САФРОНОВ: И сканировала австрийцев. И я спросил у посла, что за люди там. Он говорит: а, это люди, которые против того, чтобы ядерные отходы их Австрии отвозили в Сибирь. Т.е. они больше переживают иногда, чем мы, уже привыкшие к этому. И видя это каждый день, мы не замечаем часто беды других.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Вы за что-нибудь переживаете. Никас, кстати…

Н. САФРОНОВ: Конечно, переживаю. Вот моя девушка попала в больницу, я сегодня ездил ее навещать. Ночью, правда, но я устроил так, что меня пропустили.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, в глобальном.

Н. САФРОНОВ: Переживаю за друзей. Я молюсь за всех моих друзей, которых я люблю, за родственников, да вообще за многих, за братьев, за сестру, которая не замужем еще.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А за стоимость картин, которые Вы продаете, переживаете?

Н. САФРОНОВ: Ну, я переживаю, конечно. Но я продаю потом картины, и часть денег отдаю. Я когда-то прочитал, что три копейки заработал, одну копейку отдай на благотворительность. Я отдаю две. Ну, и копейки мне хватает, чтобы иметь свой замок Шотландии, ну, и т.д. и т.д.

АМАЛИЯ: А у Вас есть юбка?

Н. САФРОНОВ: Нет, но я готовлюсь. Я буду там ремонт делать. И когда закончу…

АМАЛИЯ: Сделаю ремонт, куплю юбку.

Н. САФРОНОВ: Куплю юбку обязательно. Юбка – это неотъемлемая часть…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Все равно без трусов.

Н. САФРОНОВ: Шотландии. Без трусов, конечно, а зачем трусы?

Е. ГОРДОН: Теляковская, надо пояснить, к чему Теляковская задала этот вопрос. Дело в том, что наш гость сегодня сознался до эфира, что он только что давал интервью одному журналу.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Анонсируй.

Е. ГОРДОН: И там на вопросы, что на Вас одето, он сказал: трусов на мне нет. Поэтому Теляковская не с ума сошла, а вопрос был в тему.

Н. САФРОНОВ: Вы знаете, до 7 лет я вообще не любил трусы. Мама меня секла….

Е. ГОРДОН: Вот тема, наконец, интересная.

Н. САФРОНОВ: Я зарывал в песок эти трусики. И опять ходил голым. Вот пока не пошел в школу…

Е. ГОРДОН: Потом 7 как ломануло.

Н. САФРОНОВ: Ну, потом я вообще никогда не ношу их. Это правда.

ОЛЬГА СУББОТИНА: Почему? С чем связано?

Н. САФРОНОВ: Не знаю, не люблю. Мне тесно. Вы знаете, у меня есть такой друг…

О. СУББОТИНА: Это говорит о Вашем достоинстве, как художника.

Н. САФРОНОВ: Валя Гафт такой друг. У меня было в детстве очень много привычек. Я моргал и чувствовал себя как-то неуютно в одежде. И когда я стал дружить с Валей, он тоже…

АМАЛИЯ: Валя, Валя, кто он у нас?

Н. САФРОНОВ: Валентин Гафт. И вот мы сидим вдвоем, он дергается, и я дергаюсь.

АМАЛИЯ: Что у него с трусами?

Н. САФРОНОВ: Трусы у него, по-моему, есть.

Е. ГОРДОН: Откуда Вы знаете?

О. СУББОТИНА: Предлагаю пригласить и задать этот вопрос в прямом эфире.

АМАЛИЯ: На очную ставку. Что с трусами? Так, Вы знаете, что я Вам могу констатировать, мои уважаемые охотницы. Нас увели в другую чащу. И просто уже, так сказать, сделали по полной.

Е. ГОРДОН: Однозначно.

АМАЛИЯ: Абсолютно. Я думаю, надо возвращаться.

Е. ГОРДОН: Опустили до трусов.

Н. САФРОНОВ: Тряпкой по морде.

Е. ГОРДОН: Надо восстанавливаться. А Вы знаете, что Вы красивый мужчина?

Н. САФРОНОВ: Нет, не знаю.

Е. ГОРДОН: А Вам никто не говорил это никогда.

Н. САФРОНОВ: Не знаю. Я сплю по 2 часа. Сегодня я не спал вообще, вчера я спал 4 часа. У меня нет вообще понятия такого. Я понимаю, что есть интересные люди, интересные мужчины. Но у меня был один приятель, очень красивый внешне. Но когда я с ним познакомился, ему было наплевать на все. Но когда он говорил, ты забывал обо всем. Это был такой Жофрей из фильма "Анжелика маркиза ангелов", умеющий обаять всех. И когда еще выяснялось, что он главный инженер Северокавказской железной дороги… Но это было советское время, поэтому это было очень важное качество, лейтенант милиции или КГБ, не дай Бог, это был очень большой человек. Или там военный капитан, это были уважаемые люди. Поэтому в то время это было… Ну, вот есть люди некрасивые внешне, кажется, а потом начинают говорить, и вдруг раз, ты открываешься для себя какой-то мир.

О. СУББОТИНА: А мы когда молчим, мы красивые?

Н. САФРОНОВ: Вы красивые всегда. Вы знаете, женщин нет, Вы знаете, некрасивых лиц, есть просто плохие фотографы и художники. Нет плохих лиц. Нужно просто вовремя и правильно схватить, нарисовать, или фотографировать, либо…

Е. ГОРДОН: Схватить, завалить.

Н. САФРОНОВ: Завалить тоже…

АМАЛИЯ: Завалить, обаять, нарисовать.

О. СУББОТИНА: А что важнее, вот для Вас, Вы художник, форма или все-таки содержание, внутренняя красота.

Н. САФРОНОВ: Это зависит. Встречаем мы, конечно. по внешности, а потом… Но видно сразу, когда человек подходит, глаза видно пустые или глубокие. Вот притягивает.

О. СУББОТИНА: А многим нравятся пустые.

Н. САФРОНОВ: Может быть, и глупые. Ведь Мерлин Монро была не очень умная, скажем, женщина…

О. СУББОТИНА: Чем пустее, тем отличнее.

Н. САФРОНОВ: В том понимании, как Мерелин Стрип, например. Мерлин Монро. Но, тем не менее, обаянием таким обладала магическим, что даже президенты с ума сходили. В том числе, считайте. что и Кеннеди был виноват даже в ее… Потому что слишком любовь затянулась. Поэтому есть обаятельные люди. И независимо от того, глупые они или умные, они просто привлекают к себе внимание. Иногда идет умнейший, красивейший человек, с ним идет безобразно некрасивая, глупая женщина. Это удивляет. Он обожает ее, любит, у них дети есть и т.д. Здесь зависит.

Е. ГОРДОН: Вот эта К.Г. хочет встрять.

АМАЛИЯ: Это Катерина Гордон себя так. К.Г.

Е. ГОРДОН: Ну, да, К.Г. А.М.

Н. САФРОНОВ: Ну, да, ГБ.

Е. ГОРДОН: Ну, да, КГБ. Милиционеров, кстати, хочется поздравить с днем рождения.

АМАЛИЯ: С Новым годом.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Прогнулась Катька.

Е. ГОРДОН: Есть несколько людей, которых, если не о чем поговорить, их вот поругивают. Волочкову Настю, Вас, честно скажу, Ксюшу Собчак. И почему, как Вы думаете, действительно это какая-то хула от зависти, или все-таки есть какие-то основания к этому негативу, связанному с Вами, например?

Н. САФРОНОВ: Я думаю. что все-таки от зависти от части. И неприятие в том, что это успешные, обеспеченные, и начинают находить в них, что они не очень умные, талантливые…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Вы успешный?

Н. САФРОНОВ: Я думаю, что более-менее да. В советском понимании, я успешный человек, как художник. И даже не как художник.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А в Вашем понимании? Вот не в советском?

Н. САФРОНОВ: Ну, я могу позволить себе практически все, что я хочу.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Т.е. успешность для Вас, это возможность позволить себе.

Н. САФРОНОВ: Конечно. А что Вы считаете успешность?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, мне кажется, успешный художник меряется какими-то другими вещами, как артист.

Н. САФРОНОВ: Нет, ну, я думаю. конечно, о вечности, о человечности, я думаю, о бесконечности…

АМАЛИЯ: Чем меряются успешные художники?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Коллекцией часов, я поняла.

Н. САФРОНОВ: Да, часов у меня много.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Я просто залезла на сайт, Кать, извини, продолжу.

Е. ГОРДОН: Давай, давай. И была перед программой приятно удивлена тем, что среди нескольких пунктов мне очень понравился первый "Никас и известные люди". Или "Коллекция часов Никаса Сафронова". Мне кажется, это такие приятные атрибуты настоящего артиста. Поясните, пожалуйста.

Н. САФРОНОВ: Нет, нет, нет. Часы просто дарят все президенты, или дарят …

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, там не только.

Н. САФРОНОВ: Богатые люди. И, конечно, у меня есть от Софи Лорен, от Клинтона, от Буша и т.д. и т.д. От эквадорского. Это мне подарил перуанский президент, на мне часы. Ну, я ношу иногда, ну, это не значит…

АМАЛИЯ: Ой, а вот Валерия в костюме охотницы.

Н. САФРОНОВ: Вот, кстати…

АМАЛИЯ: Прекрасно. Вот охотница. Извините. Вы не видите. Ой…

О. СУББОТИНА: Вот это настоящая…

Е. ГОРДОН: Не то, что Вы, девчонки. Ой, ой, а в роли Леонардо да Винчи кто был?

АМАЛИЯ: Нет, это на фоне Дюрера.

Е. ГОРДОН: Извините. Да. Верх ногами для меня все, как…

О. СУББОТИНА: А у Вас же есть какая-то премия код да Винчи?

Н. САФРОНОВ: Нет, это мне давали, да. В Англии это некая есть такая наградная медаль "Да Винчи". Ну, это, скажем, когда я вошел в энциклопедию, грубо сказать. но "Гении 20 века".

Е. ГОРДОН: Скромно.

Н. САФРОНОВ: Поэтому английское издание.

Е. ГОРДОН: Прибавить тут нечего.

Н. САФРОНОВ: Прибавить тут нечего.

Е. ГОРДОН: Девчонки, уходим.

АМАЛИЯ: Напьемся.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А мне кажется, Никас так журчит приятно. Его не остановить. Ты задаешь вопрос, жу, жу, жу. Нет, так гипнотизирует действительно своим таким тихим разговором.

Н. САФРОНОВ: Во-первых, Вы красивые все, это потрясающе. Вот кто не видит, а слышит, может меня просто понять и поверить, что здесь сидят все красивые женщины.

Е. ГОРДОН: И это приятно сидеть в обществе…

Е. ГОРДОН: Нет, ну, Теляковская не очень красивая.

Н. САФРОНОВ: Я вот ее дождался. Специально ждал, когда она по коридору, наконец, зайдет. Не мог… А, тем не менее, мне кажется, нас уводят из леса.

АМАЛИЯ: Подождите, да. Диапазон творчества Н. Сафронова невероятно широк. Иконопись, и кубизм, и символизм, и психологические портреты. Картины построены на метафорах, символах, тонких ассоциациях, перекличке исторических эпох уводят зрителей в космическое пространство чувств… Не кашляйте, я бы попросила. И душевных переживаний. В наиболее интересных и значительных работах Никаса всегда присутствует некое внутреннее движение. Потому что картины отражают конфликт или доверительное общение тела, разума и движения души художника. Картины оказываются не только динамичными, но и многомерными. Потому бросающаяся в глаза кинематографичность образного строя даже может дать некое представление о сферичном и полископическом видении его души. Что такое? Какая красота.

Е. ГОРДОН: Как-то замысловато написано.

АМАЛИЯ: А что такое "полископичность в видении его души"?

Н. САФРОНОВ: Вот я тоже хотел спросить. Это же искусствовед пишет.

АМАЛИЯ: Отзовитесь, пожалуйста, кто написал это.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Он просто не знает слова "конъюнктура".

Н. САФРОНОВ: Конъюнктура, что?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мне кажется, он хотел сказать что-то типа того.

Н. САФРОНОВ: Нет, ну, конъюнктура, я думаю, что это другое немножко понятие. Здесь более глубже. Вы знаете, когда я приехал из Вильнюса в Теплый Стан. И в это время напротив стоял дом кгбэшный. И там кого-то обокрали. Они же скрывали друг от друга, кто кем занимается. Приехала днем машина и забрала всю мебель. Дали нагоняй участковому, и он пришел почему-то ко мне. Я жил напротив. Он говорит: а Вы не видели, как из соседнего дома мебель выносили. Я говорю: Вы знаете, если я смотрю на соседний дом, я вижу намного дальше. И больше, чем как оттуда мебель выносят. А Вы, говорит, с юмором человек. Это наш клиент. И стал ходить ко мне чуть ли не каждую неделю. Пока я не обратился к своему приятелю, который был прокурор за надзором за милицией, и меня перестали дергать. Но я думаю, что этот автор имел в виду немножко глубже, чем просто конъюнктура. Конъюнктура, конечно, есть. Это понятно, что люди хотят продавать картины. Хотят иметь деньги. Актер хочет играть и получать за это. Это нормально.

АМАЛИЯ: Ксения, Вы тоже работаете за деньги.

Е. ГОРДОН: Фу, Ксения, я думала ты бесплатно.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ты знаешь, что есть грань. Когда ты артист… Вот я считаю, что Никас, честно, для меня гений… Ну, я вот говорю свое мнение, не как художник. Гений пиара.

АМАЛИЯ: Чистой красоты.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Гений пиара и конъюнктуры. Честно.

Н. САФРОНОВ: Ну, Вы знаете, я могу сказать. Никогда в жизни я не делаю ничего специально. Никогда. У меня нет никого.

Е. ГОРДОН: А Вы рисовали, потому что Вам нравилось? А Путина?

Н. САФРОНОВ: Путин мой знакомый, конечно. У меня была история с Путиным очень странная. В 87 году я написал один сон свой. Назывался "Предчувствие апокалипсиса", где был вот этот памятник Свободы разделен пополам на две части и валились. Ну, там много что было. Был такой Воланд, некий такой с механическими руками, как бы из машины, дерева, все там. И был такой в углу такой образ странный мужчины, юноши. И когда через 13 лет пришел к власти Путин, все узнали в нем в этом портрете Путина.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Предсказали, да?

Н. САФРОНОВ: Да, и есть в 93-м году Листьев Влад. Это мой друг. Мы вместе с ним с этой картиной, т.е. есть свидетельство того, что эта картина не просто придумана. но вот он меня заинтересовал. И когда я сделал набросок с него, он выступал по телевидению, его друг приобрел и ему подарил. При встрече я ему сказал об этом. Что я не очень удачно. Он говорит: ну, я же Вам не позировал. Я говорю: ну, попозируйте. Он говорит: летом 2000-го года. Я говорю: ну, давайте сейчас. Я начал делать наброски, он как бы разрешил. И вот я три раза 99-м, в 2000-м году уже на третьей неделе был портрет закончен. Ему понравилось.

АМАЛИЯ: Да, всем понравилось. Никас, Вы смеетесь.

Н. САФРОНОВ: Первый официальный портрет.

АМАЛИЯ: Кому не понравилось, скажите? Вот кому не понравилось?

Е. ГОРДОН: Мне понравился.

АМАЛИЯ: Мне тоже.

Н. САФРОНОВ: Всем понравился.

АМАЛИЯ: Ксения, всем понравился портрет.

Н. САФРОНОВ: Спасибо, девочки.

Е. ГОРДОН: Хотелось узнать, девчонки, я вот когда читаю дневники, например, не дневники, а письма Ван Гога. Ну, вот гений жил и страдал…

АМАЛИЯ: За умную выступила.

Е. ГОРДОН: Да, правда, правда. Ну, вот Вы – живой гений… И как Вам живется? Вы же должны очень остро чувствовать все это.

Н. САФРОНОВ: Я Вам могу сказать, что 90%… Я чувствую все остро, но я думал, что другая будет тема. Что 90% известных художников истории мира были очень богатые люди. Рембрант был очень богатый, пока не обеднел, не разорился на тюльпанах. Он последние деньги отдал очень крупные, и один тюльпан стоил целое состояние. У него жена была богатая, у него самый большой был дом. Потом его выкинули за то, что у него не было денег, он ослеп и т.д. Рубенс, Веласкас, Леонардо да Винчи, Рафаель…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Тициан.

Н. САФРОНОВ: Гойя, все были очень богатые люди. Но есть просто предвзятое мнение, что художник должен быть бедным, раз, голодным два, плюс…

О. СУББОТИНА: Без трусов.

Н. САФРОНОВ: Да. без трусов. Хорошая мысль, кстати, надо ее продлить. Я могу все время говорить, но зато у меня трусов нет.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Каждый раз, как присказка.

Н. САФРОНОВ: У меня есть деньги, но зато у меня трусов нет. Я чувствую, мне подарят очень много. И будет тоже новая коллекция, но уже…

Е. ГОРДОН: Трусов от президентов. Трусы от президентов.

Н. САФРОНОВ: Поэтому есть случайные исторические как бы вещи, как Ван Гог или там Мобельяни, которые действительно не продавались при жизни и умерли бедными. Но в основном были востребованные, популярные. И их приглашали короли, папы римские на работу. И выбирали лучших из лучших. И они были всегда упакованы полностью. Просто были странность. Был такой Караваджи, который нарисовал, буди очень известным художником, нарисовал Мадонну, Божью Матерь мертвой как бы. Но рисовал он ее с мертвой проститутки, которая утонула. И его отвергли. Потом его снова приобщили для работы. Но он кого-то зарезал в каком-то баре.

АМАЛИЯ: Асоциальный тип.

Н. САФРОНОВ: Таверне. И ему пришлось бежать. Но это тоже случайные издержки как бы исторические.

АМАЛИЯ: Можно я напомню, кто у нас в эфире? Во-первых, "Добрая охота!", ну. если Вы уже заметили, то охота у нас сегодня добрая довольно-таки.

Е. ГОРДОН: Добрейшая.

АМАЛИЯ: Значит, в эфире Катерина Гордон. Значит, охотница. Ксения Теляковская, охотница (это ее собаки, это не она) и загипнотизированная Никасом Сафроновым Ольга Субботина. Абсолютно. Доброй охоты. Каа. Каа сегодня выдал по полной. Итак, значит, вопрос к Никасу. Да, напоминаю, 725-66-33… Тебе "да, понравилось? "Да" еще раз. Итак, значит, это эфирный пейджер. Можете задавать вопросы. Так же высказывать свои суждения. А оскорблять гостей…

Е. ГОРДОН: Оставьте нам это дело.

АМАЛИЯ: Да, оставьте нам. Это раз. А, во-вторых, я же все равно это не буду зачитывать. Так что…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Кто это сказал? Давай ему скажем, как его зовут?

АМАЛИЯ: Да, как, как?

Е. ГОРДОН: Скажи имя?

АМАЛИЯ: Да, нет, я просто предупреждаю. Пока просто вопрос. Вопрос к Никасу. Читал ли он роман Еилевина "Диалектика переходного периода"?" Кто-нибудь читал, нет? А кто такой Пилевин? "В этой книжке великий художник присутствует под именем Лукаса Сапрыкина. Михаил".

Е. ГОРДОН: Не Вы ли протоптип ли?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Протоптали прототип.

Н. САФРОНОВ: Ну, я думаю, что нет, конечно. нет. Но и, боле того, у меня есть сосед, режиссер, который снимает как раз фильм по Пилевину. И хочет, чтобы у меня там была небольшая роль. Там снимается Бонжарчук Федор, т.е. много людей…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Много гениальных.

Н. САФРОНОВ: И он сказал, что он специально хочет написать небольшую роль для этого. Так как этот фильм идет, долго еще идти. И там с Амалей найдется по маленькой… У нее побольше роль, она все-таки известная актриса, замечательная…

Е. ГОРДОН: А какой она художник?

АМАЛИЯ: Я?!

Е. ГОРДОН: Ты-то художник какой. Здравствуйте. Ты меня рисовала, рисовала.

АМАЛИЯ: Я рисовала тебя, да, да. Рисовала. Да, конечно.

Н. САФРОНОВ: Я написао книгу одну, называлась она "Анатомия скандала успеха". Как раз в ответ журналистам, которые пытаются, не разбираясь, пытаются ругать или упрекать. Но это все равно дало повод другим людям написать несколько книг на эту книгу. Которая была как бы другой, но связанной со мной, но уже имя искаженное. Да, это было такое.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А можно я, действительно, попытаюсь прервать такое нежное шептание. Ты, хотела, давай…

О. СУББОТИНА: Нет, я не могу пока осмыслить.

Е. ГОРДОН: Субботина копит слюну.

О. СУББОТИНА: На меня что-то обрушилось сегодня необыкновенное.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вот Никас, вот мне так кажется, что Вы себя в достаточной степени любите, да.

О. СУББОТИНА: Вот этот вопрос то у меня и вертелся в голове.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Есть ли что-то, что Вы в себе как-то вот… Мне страшно слушать, что художник настолько не самокритичен.

Н. САФРОНОВ: Вы знаете, человек, который не любит себя, сидит в сумасшедшем доме. Если он искренен. А мы все любим себя, одеваемся, загораем.

О. СУББОТИНА: А как-то бичевать? Бичевать?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Есть ли что-то в себе, над, чем Вы работаете. Я скажу мягко, деликатно.

Н. САФРОНОВ: Я могу сказать, что я недоволен картиной иногда до конца, которые я пишу. Но просто надо заканчивать, и я вынужден.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Т.е. Вы объективны.

Н. САФРОНОВ: Ну, объективный, я строг к себе. Конечно, я думаю, что ее можно заканчивать, и заканчивать, но ты все-таки…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, я думала, что как раз очень просто сказать, Ваши работы…

Н. САФРОНОВ: Ну, потом я достаточно требователен к себе. Это правда, да.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, вот это очень простая, на мой взгляд, отговорка художника, любого артиста сказать: ну, Вы просто ничего не понимаете в творчестве, поэтому Вам не нравится.

Н. САФРОНОВ: Нет, нет, Вы знаете, я никого не обманываю…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Но изначально какой-то же есть шумок. Сейчас, Никас, ну, вот мнение какое-то есть. Да, тем не менее, оно почему-то сложилось. Когда ты говоришь "Никас Сафронов", да, вот мы проводим мероприятия те же самые. Там кто из гостей. Опять конъюнктура. Т.е. Никас Сафронов вот в тусовке в Москве это иквл. Что это?

Н. САФРОНОВ: Вы знаете, я был позавчера на одном радио. И одна девушка позвонила на эфир и стала говорить мне: Никас, я прошу у Вас прощения. Я говорю: за что? Она говорит: Вы знаете, я пришла в книжный магазин "Москва", чтобы купить там что-то и увидела Вашу книгу. Т меня разобрало любопытство. Я очень Вас не любила. Но она была запечатана, я ее не могла даже открыть. Я ее купила. И сейчас я ее смотрю. Я прошу у Вас прощения. Вы потрясающий художник. Я теперь поняла, что была не права, и все, кто о Вас, были не правы. Купите книг, пожалуйста, они продаются.

Е. ГОРДОН: Как мягко был ответ. Но это не был ответ.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Тем не менее?

Н. САФРОНОВ: Насчет конъюнктуры?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, на счет мнения вот общественного. Оно на чем-то зиждется на Ваш взгляд, вот самокритика. Или нет, или это зависть, злость?

Н. САФРОНОВ: Это бывает спонтанно. Нет специального пиара. Например, мне один человек предлагает повесить баннеры с моими картинами. И просит там 3000 долларов за один баннер на месяц. Я сказал: а кто у Вас начальник. Я выясняю их. Встречаюсь с этим начальником. Я говорю: Вы знаете, я могу Вас бесплатно предоставить. Он говорит: да, что Вы, с ума сошли. Я говорю: Вы знаете, у Вас баннеры. если будут пустые висеть щиты, Вы платите штраф. А так Вы будете мен везде менять, и я буду… Более того, когда щиты повесились по Москве, это было несколько лет назад, столько было возмущения, столько писали глупостей.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Я помню.

О. СУББОТИНА: Да, это было прекрасно время. Такой нарядный город.

Н. САФРОНОВ: Те люди, которые меня ругали. Это был Ярмольник, его жена была возмущена, потом повесились все туда. Повесили картины. Глазунов писал что-то такое. Все, и Глазунов, и Шилов. В Америке собрали брифинг и сказали: ребята, а может ли художник… Да, конечно нет. Ну, вот в России изменили всю политику баннерную, теперь все музеи мира стали вешать картины Лувр и Метрополитен вешать на баннерах по городу. Потому что люди не могут прийти. И новое восприятие мира через баннер, потом человек идет в музей и смотрит на живую картину. Ну, там их нет почти, баннеров, я, честно говоря, вот так вот немножко в рекламе разбираюсь. Баннеров в Париже я не видела никогда с этими вещами, это нереально.

Н. САФРОНОВ: Поэтому какой шок, я написал "Четырехглазую", и она стала популярной. Я встречаю Ладу Дэнс, она говорит: Никас, а я знаю, где ты взял четырехглазую. Я говорю: где? Я была в Лос-Анджелесе и видела там девушку четырехглазую. Я говорю: давно? Три дня назад. А я говорю: а я ее 30 лет назад написал. Я пишу не потому, что, а просто у человека прятали глаза, я написал ее четырехглазую, она стала необычно похожа.

Е. ГОРДОН: А как Вы относитесь к Сальвадору Дали? Вот он гений пиара, или гений гений?

Н. САФРОНОВ: И так, и так.

Е. ГОРДОН: Да?

Н. САФРОНОВ: Я помню, когда он был живой, его ругали все художники. Да он и рисовать не умеет. Потом они все-таки смирились, что он все-таки гений.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Т.е. смерть, она роднит все-таки с гениями.

АМАЛИЯ: А можно, во-первых, очень много сообщений, а во-вторых, я же готовилась, в конце концов. Немножко, но готовилась. Ну, ладно, я много готовилась, хорошо. Значит, так. Вот. Международная художественно-эротическая выставка в Милане. Эротические выставки в столице Японии. Значит, принял участие в международной, художественной эротической выставке, значит, Франция и Канада. За рубежом, ну, и т.д. и т.д. И исследовал вот эту вот тонкую грань, как тут написано…

Е. ГОРДОН: Между порно и эротикой.

АМАЛИЯ: Да, искусством и порнографией. Давайте продолжим это исследование.

Е. ГОРДОН: А вот у нас был, кстати, у малечки был гость, Паша Кашин, которого мы решили на эфире называть Паша Жесть, он хотел себе другое имя. Так вот Паша честно сказал, что им движет сексуальная энергия. Вот он поэтому пишет стихи. Вами тоже вот это движет, или нет?

АМАЛИЯ: Или что Вами движет?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: И движет ли?

Н. САФРОНОВ: Вы знаете, я вспоминаю фильм один, играет…

Е. ГОРДОН: Нет, Вы ответьте.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Никас.

Н. САФРОНОВ: Ну, не важно. Я вспомнил один фильм. И там уже в возрасте человек, играет его Баталов. И с ним юная девушка. Она ему говорит: а Вы летаете во сне? Он задумался, говорит: раньше летал. Сейчас все как-то прыгаю, прыгаю. Мною тоже движет, двигало. Но просто нет времени уже. Хочется. Я посмотрел на Вас, мне Вы все нравитесь. А как подумаешь, что это надо ухаживать цветы дарить, врем терять, в которое можно пойти…

Е. ГОРДОН: Какой-то Вы всеядный. Мы же такие все разные.

Н. САФРОНОВ: А вот я всеядный, да. Мне нравятся все. Мне когда говорят, француженки оказались такие страшные… Да, красивые они. И кодорки красивые, и японки красивые.

Е. ГОРДОН: Ну, это тоже, как это… чем старше я становился, тем красивее становились все девушки на улице.

Н. САФРОНОВ: Я не люблю одинаковость ни в чем. Ни в работе, ни в творчестве, ни в людях. Мне кажется скучно. Ни фильмы. Я не люблю. Вот один любит только мистику, или, наоборот, там детективы. Мне нравится все. Мне нравятся разные лица.

Е. ГОРДОН: А верность хранили кому-нибудь? Верность? Бабе какой-нибудь? Чтобы с другими ни-ни.

Н. САФРОНОВ: Ну, бабе нет, а жене хранил, итальянке.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А правда ли, что у Вас есть дочка еще. Никас?

Н. САФРОНОВ: Ну, я думаю, что это самозванка. К сожалению. Мне бы хотелось, может быть, это приятно, но…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Вы пробовали, да, делать экспертизу?

Н. САФРОНОВ: В Англии живет девушка, которой 20 лет. Она из Вильнюса, я там жил когда-то. Но я уехал оттуда 23 года назад. Она не может быть моей дочерью. Она носит фамилию Сафронова. А я никому не давал, кроме своего сына. Поэтому она или однофамилица, или просто самозванка. Она говорит, я люблю женщин так же, как мой папа в Москве любит женщин.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Т.е. Вы с ней общались?

АМАЛИЯ: Она еще и лесбиянка при этом?

Н. САФРОНОВ: Я смотрел передачу, где из Лондона брали интервью, и вот у нее тоже.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, я слышала тоже… Никас скрывает свою дочь.

Н. САФРОНОВ: но я не имею к этому отношения. Вы знаете, чем больше, тем дальше. Это все и голубое, и розовое, и синее.

Е. ГОРДОН: Слушайте, ну, хорошо, так, может быть, к этому так и относиться. Знаете, как, чтобы ни говорили, лишь бы фамилию не перепутали.

Н. САФРОНОВ: Вот это обижает, когда фамилию путают. Да, было таких два приятеля, одни был писатель, другой критик. И вот критик его все время ругал, и они жили припеваючи. И когда один раз пришел писатель, говорит: зарезал, убил. Он написал хвалебную. Перестали покупать книги. Ну, пишут, говорят, хорошо. Это тоже нормально. Все-таки я доказываю… Вы знаете, мне интересен человек, который бегает голым по Красной площади. Я думаю, может быть, это Сахаров какой-нибудь…

АМАЛИЯ: Это эротика или порнография? Я задала вопрос про тонкое исследование..

О. СУББОТИНА: Ушел.

Н. САФРОНОВ: Это протест либо это сумасшедший. Вдруг оказывается, что это Сахаров или еще какой-нибудь Лизхачев.

АМАЛИЯ: Голый Лихачев или Сахаров…

Н. САФРОНОВ: Хочет вызвать к себе интерес.

АМАЛИЯ: Взявшись за руки, бегут по красной площади.

Е. ГОРДОН: Нет, а это сюжет картины.

Н. САФРОНОВ: Мы говорим о том, что люди, бывает, ищут форму вызова. Но когда это сумасшедший, сбежавший из сумасшедшего, это, конечно, мало интересно.

Е. ГОРДОН: А я читала девчонки, на одну секунду, я читала очень умную статью по поводу того, кто даже свободен, тот, кто снимает штаны и бегает с голым задом по Красной площади, или тот, кого норма носить штаны не напрягает, он свободен от нее, поэтому тут как бы два вопроса…

Н. САФРОНОВ: Знаете, у японцев очень плотные были брюки, у китайцев т.е. Поэтому их полтора миллиарда. Надо, чтобы брюки были свободные. Чтобы мы плодились все-таки в размере своих чувств, а не в размере напряжений.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А я думала, поэтому низкого роста.

Н. САФРОНОВ: Это тоже причина… Да, не обидятся китайцы, в общем.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Никас, художник мне тоже кажется, должен быть чуть-чуть сумасшедший. А вот у Вас абсолютно нормативные такие произведения.

Н. САФРОНОВ: Не всегда.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, есть?

Н. САФРОНОВ: Когда я сажусь за работу, это одна история, когда я в обществе, это другая история.

Е. ГОРДОН: А нарисуйте Теляковскую.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, не надо.

Н. САФРОНОВ: С удовольствием.

О. СУББОТИНА: А можно задать такой вопрос, мне вот, например, интересно. Такой утилитарный момент. А вот как Вы работаете…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Сколько стоит?

О. СУББОТИНА: Да, сколько (смех). Как Вы работаете? Вот из чего складывается, Вы говорите, вот Вы спали сегодня 2 часа, вчера 3, Вы, наверное, прямо круглосуточно. Вот как Ваш день художника построен?

Н. САФРОНОВ: Я сейчас скажу. Значит, много лет назад, он возник еще в училище, когда я ночью, вернее, утром я вставал, шел в училище, потом возвращался, шел разгружать вагоны, потом шел в театр (НЕ РАЗВОРЧИВО), там, вот откуда Аристирх Ливанов. Потом я занимался с девушкой своей любовью. Потом я шел работать сторожем, чтобы не терять время, там же работал дворником. Час спал.

АМАЛИЯ: А там, где сторожем работал, нельзя было заниматься с девушкой любовью, в принципе, не теряя времени?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Оптимизировать.

Н. САФРОНОВ: Надо было подметать двор.

О. СУББОТИНА: Вот там-то и истоки. Нет, нет, оговорочка по Фрейду "Я занимался с девушкой своей любовью". А то, что с девушкой надо было заниматься, в том числе, и ее любовью, это ну и ладно.

Н. САФРОНОВ: Тихо сам с собою.

О. СУББОТИНА: Так, так, так, а когда же Вы масло, холст?

Н. САФРОНОВ: Это мне нравится анекдот хороший, когда мужчина приходит в магазин, говорит, простите, можно вон те цветочки купить голубенькие. Молодой человек, Вы же для своей девушки. Он говорит: ага. Так они же у нас искусственные. Да, у меня и девушка искусственная. Тихо сам с собою.

АМАЛИЯ: Понятно.

Н. САФРОНОВ: Нет. Вот, но я работаю так же фактически. Я ночью работаю с 12 до 6-7, потом я сплю до где-то 12, до 12.30, потом в час начинаются у меня приемы, интервью, встречи и т.д. и т.д., потом вечером я иду на мероприятие какое-нибудь, назовем тусовку.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Всегда, всегда.

Н. САФРОНОВ: Ну, много, да. Их, кстати, десятками

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Вы знаете, какая есть поговорка, как нет вокзала без перона, так нет тусовки без Сафрона. У пиарщиков, да.

Н. САФРОНОВ: Я не знал, но это хорошая вещь.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Потому что я тоже не видела ни одного нашего мероприятия без Вашего присутствия.

Е. ГОРДОН: Где Теляковская, где Теляковская.

Н. САФРОНОВ: Я могу сказать другое. Я не хожу просто так.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А почему? Вот объясните любовь такую?

Н. САФРОНОВ: Это если Амалия меня пригласит, и я ее хорошо знаю. Она на меня обидится, если я не приду, я иду. А таких приглашений бывает десятки. Я из десятков выбираю одно-два. И, конечно, я появляюсь…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Но я выбираю, это друг, это приятель, это человек, который обидится и т.д. Есть, конечно, вещи, но их много и в принципе я появляюсь, конечно.

О. СУББОТИНА: Кстати, я хочу взять пример. У меня так родилось сегодня.

АМАЛИЯ: Бери, возьми, подхалимка.

О. СУББОТИНА: Я возьму пример…

АМАЛИЯ: Все, убита, убита. Расстреляли.

О. СУББОТИНА: А! А как же ирония в моих глазах?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Сколько стоит портрет маленький? Сколько стоит портретик маленький у Вас?

Н. САФРОНОВ: Ну, я уже говорил как-то, что ничто по сравнению с вечностью, сколько он будет в истории стоить. Леонардо да Винчи подарил Джоконду Франциску I, королю. Сейчас она стоит полтора миллиарда. Кстати, пол миллиарда поднялась после фильма "Код да Винчи". Поднялась страховая сумма.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: В Никасе умер дипломат, мне кажется.

Н. САФРОНОВ: поэтому я могу подарить, я могу написать просто так…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, к Вам приходит заказчик. Конкретный вопрос. Сколько стоит портрет?

Н. САФРОНОВ: Зависит, какой заказчик.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Стандартный, человек с улицы. Хочет, умирает, любит Вас, обожает…

Е. ГОРДОН: С такой же шикарной грудью, как Теляковская.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, такой с грудью, не важно с чем.

Н. САФРОНОВ: В среднем 50 000.

О. СУББОТИНА: Квадратный метр?

Е. ГОРДОН: Рублей?

Н. САФРОНОВ: Нет, долларов.

АМАЛИЯ: Вагонные метры.

Н. САФРОНОВ: Доллары, успокойтесь, доллары.

АМАЛИЯ: Значит, так. Чтобы я хотела бы спросить. Вот, знаете, слыхала, что для художников важно освещение. Как же ночью то? Вы устанавливаете свет?

Н. САФРОНОВ: Ну, у меня дневной свет, как у Вас в студии "Эхо Москвы". И я думаю, что…

АМАЛИЯ: И, тем не менее, дневной свет, как на "Эхо Москвы", он несколько бледнит.

Н. САФРОНОВ: Я проверяю, Амалия, я согласен. Я проверяю иногда днем. Я пишу и днем, и на ночь. Я проверяю обычно по цвету. Но я знаю уже, как будет ложиться краска. Когда я работаю, я даже не смотрю на кисточку. Я знаю, сколько там. Я стряхиваю. Опять, мало или много, я только двигаю рукой, не глядя на. И я так чувствую, сколько. Когда я пишу картину, кстати, если я не вижу, что сзади, за этим домом, или за этим пейзажем, я понимаю, что я не знаю, что пишу. Поэтому я вижу все уже написанным на холсте, мне надо только переписать. Оно уже лежит, сидит на холсте.

АМАЛИЯ: Сейчас помолчали, сделали вид все, что все все поняли.

Н. САФРОНОВ: Я представляю образно все. У меня, скажем, такая, может это плохо, но неандертальское восприятие мира, я образно все представляю. Представляю неандертальцев, когда они охотились на слонов, на мамонтов.

Е. ГОРДОН: Хочу узнать, что такое пошлость. Где та грань, где за которой начинается пошлость. Где та грань, за которой пиар превращается в какое-то тщеславие. Где грань, где гордыня превращается в гордость.

Н. САФРОНОВ: Я могу сказать, что интеллигент – это тот, который не ковыряет в носу даже тогда, когда он один. Пошлость, она всегда видна, понимаете. Пошлость, как человек посмотрел. Пошлость, как он отнесся к своей девушке, к своему близкому человеку, к собаке своей, не важно. Это пошлость. И если человек это делает игриво и красиво, чтобы он ни говорил, какие бы слова, т.е. если Вы сейчас говорите об эротике, оно звучит красиво.

АМАЛИЯ: Мы сейчас о ней не говорим, полчаса уже не говорим об эротике.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Воздерживаемся.

Н. САФРОНОВ: О сексе, о том, о сем. Что бы Вы ни говорили, а все равно звучит приятно. Потому что Вы нормальные люди, воспринимающие мир правильно, скажем, так. А есть люди просто глупые. Они неправильно делают, неправильно говорят, хотя стараются изо всех сил. И это может быть пошло. Пошлостью может быть все, что угодно. Человек может одетым быть пошло, человек может говорить красиво и быть пошлым. Это зависит, ну. Вы сами поймете, когда человек пошлый и когда он…

Е. ГОРДОН: Хорошо, может ли гений в своем отечестве быть принят за пошляка? Вот может ли толпа, к которой я отношусь, завидя в ресторане портрет владельца ресторана, сказать: ну, это пошлость.

Н. САФРОНОВ: Зависит, кто пишет. Если это пишет художник большой…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Типа Вас?

Н. САФРОНОВ: Ну, мой или не мой, не важно. Просто есть портреты, которые настолько оригинальны и достойны. Вот там видели Путин у меня в виде Франциска I, короля…

Е. ГОРДОН: А почему Вы не написала Путина как ковбоя, например. Какого-нибудь свинопаса? Почему Франциск?

Н. САФРОНОВ: Ну, я вот приятельствую с Бушем, скажем так. На ранчо меня приглашал свое. Может быть, после этого я напишу его ковбоем.

О. СУББОТИНА: А Вам просто везет на такие знакомства, или просто…

АМАЛИЯ: (НЕ РАЗБОРЧИВО) находить.

Н. САФРОНОВ: Вы знаете, ко мне приходят люди иногда заказывают.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Буш пришел?

Н. САФРОНОВ: Да. Не Буш пришел. Меня пригласил Чак Норис. Была благотворительная акция, он устраивал, он против наркотиков в Америке. И я участвовал картиной.

АМАЛИЯ: Чак Норис против наркотиков. Что-то новенькое.

О. СУББОТИНА: А чем ему еще заниматься собственно.

Н. САФРОНОВ: Нет, была акция против наркотиков в Америке.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Поэтому пришел Буш, я не поняла, простите.

Н. САФРОНОВ: А он дружил с Бушем, он поддерживал Буша, и Буш сказал на всю Америку, что это его лучший, близкий друг. И был тогда старший Буш, и младший и т.д. И там я познакомился с Бушем. Но мы говорили о другом. Мы говорили о том, что… О чем мы говорили, кстати?

АМАЛИЯ: Я о порнографии хотела. Вот чем все-таки голая баба с сиськами отличается от обнаженной натуры?

Н. САФРОНОВ: Заказы приходят (ГОВОРЯТ ВСЕ ВСМЕСТЕ).

АМАЛИЯ: Заказы приходят. Хорошо. Я про обнаженную натуру.

Е. ГОРДОН: Чем голая баба с…

АМАЛИЯ: Сиськами отличается от обнаженной натуры.

Н. САФРОНОВ: Была такая странная вещь…

О. СУББОТИНА: Размером груди, мы поняли.

Н. САФРОНОВ: Я расскажу. В 20-х годах…

АМАЛИЯ: А если нарисовать половые органы? Ей еще кроме того?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Крупно?

Н. САФРОНОВ: Французские фотографы в 20-х годах посадили за то, что он снимал секс с животными. Женщин…

АМАЛИЯ: Негодяй.

Н. САФРОНОВ: Да, его посадили.

АМАЛИЯ: Ужасно. Бедные животные.

Н. САФРОНОВ: но через полтора года один адвокат взял это дело. Его посадили на 10 или 15 лет. Взял это дело и доказал, что он всего лишь был иллюстратором "Золотой осел" Аполея. И его освободили. Потому что, оказывается, он иллюстрировал классику. Вот умение правильно и точно. Допустим, если на ноге цепочка или на руке, это все-таки считается эротика, как ни странно. Но если нет, голове тело, оно может быть порнографией. И, конечно, кто снимает. Как положен свет. Иногда в тени не видно практически, женщина больше возбуждает, чем она обнаженная, как Вы говорите, с половыми органами. Умение фотографа, художника изобразить так, иногда открытая шея, нога, вот Вы знаете, что в Китае самая эротическая часть была нога. Чем меньше она, она было безобразно маленькая, ее одевали в какую-то култышку. Но, тем не менее, это вызывало какое-то эротическое удовольствие. Им не нужно было ничего больше смотреть. Вот это зависит от того, кто берется за это дело. И как это преподносится. Я говорю, что нога, рука, губы могут вызывать столько сексуальности и желания. Не видно, что у человека, а в результате он волнует, соблазняет и т.д. А вот голое тело бывает очень пошло, действительно.

Е. ГОРДОН: Возбужденная Теляковская.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: У меня очень давно возник вопрос. Давно. Вот сижу, страдаю.

Н. САФРОНОВ: Ну, сидит такая красивая девушка с полуоткрытой грудью…

Е. ГОРДОН: И страдает.

Н. САФРОНОВ: Вам это идет.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Спасибо. Я о другом. Вот если приходит заказ, если заказчик, где взять вдохновение? Вот мы зачастую, когда что-то придумываем, но не идет. А завтра надо сдавать.

Н. САФРОНОВ: Я думаю, на этот вопрос ответит Амалия. Она актриса, она знает. У нее могут проблемы быть…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А я ей потом задам. А вот у меня к Вам вопрос.

О. СУББОТИНА: В переводного дурака играем. Не надо уже.

Н. САФРОНОВ: Нет, я просто хотел сказать, что…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Скажите, Вы не рыба по знаку Зодиака?

Н. САФРОНОВ: Нет, нет. Актер, у которого коммунальная квартира, больная жена, дети нездоровые и не ходят в школу еще, выходит и грает короля Лира. И он должен воплотиться. Вот когда ты садишься как профессионал, и Вам говорят: будешь завтра боксоваться с этим? Он говорит: нет, не буду, у меня чего-то настроения нет, чего-то у меня там это. Такого быть не может.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Т.е. Вы хотите сказать, что Вы настолько профессиональны, что всегда приходит вдохновение.

Н. САФРОНОВ: Человек садится и делает. Если он не делает, значит, он просто любитель.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, да, есть поговорка.

Н. САФРОНОВ: У меня есть друзья, и я получаю в интернете на свой сайт много писем. И он говорит: я художник не хуже, чем Вы. Я пишу портреты, я пишу се. Не просто не повезло, я из Урюпинска. Хорошо, я смотрю. Детский лепет. Он наслаждается этим. Вот иногда смотришь, дилетант, он наивный, трогательный. Он так любит свою картину. Он ее пишет, и такой довольный ей.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вот Вы фонд открыли, я читала, Вы хотите последователей каких-то?

Н. САФРОНОВ: Нет, нет, это не последователей. Просто мне приходится очень много помогать. И я решил это делать все-таки через фонд, нормальный фонд, он должен быть честным. Иначе его не стоит вообще организовывать.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Просто я ни одного честного фонда за свою жизнь не видела.

Н. САФРОНОВ: Ну, я вот тоже об этом. Я хотел как-то убрать это слово, название "фонд"… Но все-таки есть такое понятие "фонд" пока. И я надеюсь, что если он будет носить мое имя, я буду достаточно четко и честно относиться. Потому что я трачу много денег, действительно на благотворительность.

АМАЛИЯ: Скажите, Гейдара Алиева, говорят, писали. Да. Вот Гейдар Алиев. Можете ли что-то рассказать о нем? Т.е. это Вы можете ли что-то рассказать о Гейдаре Алиеве. И что он подарил ему. Значит, ему опять же…

Н. САФРОНОВ: Машину. Ренж ровер.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А кого Вы мечтали написать, кого еще не писали? Какого-нибудь владельца ресторана, или вот такого…

АМАЛИЯ: Вы Новикова писали, кстати?

Н. САФРОНОВ:Вы знаете, может любой заставить желание написать, это не важно, кто он, Новиков, или Кобзон, или Сюткина…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, из наших конкретно есть кто-то, кого хочется написать, кроме Путина.

Н. САФРОНОВ: Вопрос другой. Я пишу и монаха сейчас одного, я и пишу простого человека. Я пишу одну красивую девушку, которая кажется некрасивою. Но у нее настолько много обаяния.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А из известных людей хочется? Кого?

Н. САФРОНОВ: Я хочу написать Лукашенко, мы договорились. Я поеду скоро к нему.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да? Это прекрасная кандидатура. У Вас получится.

Н. САФРОНОВ: Это очень интересный человек для меня.

АМАЛИЯ: В образе кого?

Н. САФРОНОВ: В образе его, Лукашенко.

АМАЛИЯ: А можете в белорусском костюме?

Н. САФРОНОВ: Фиделя Кастро.

О. СУББОТИНА: С кашей.

Н. САФРОНОВ: Вы знаете, вот мы часто предвзято относимся к кому-то. Я тоже мог так относиться. Но я всегда считал, что красная площадь, это огромная, бесконечная площадь, а когда приехал, она маленькая. А Франция маленькая, Париж небольшой. А вот ты представляешь одно. Я говорю, русских не любят. Немцы, которые были в лагерях в России, казалось, над ними издевались больше, чем над другими, их там: Вы фашисты и т.д. Они уехали потом в Германию, они обожают Россию. Они знают, сколько доброты, сколько чистоты. Как только человек закрыт в своем мире, он все не любит. Он даже не хочет смотреть, ему говоришь: да это не так. Он говорит: нет. Не хочу смотреть, не хочу ехать, не хочу… Неправильно.

АМАЛИЯ: Хорошо, а Вы кого-то не любите?

Н. САФРОНОВ: Вот Лукашенко, сидишь с ним, он говорит о каких-то. Я писал, допустим, Дудаева…

АМАЛИЯ: Но можно же как-то критически оценивать… Да. Дудаева можно критически оценивать…

Н. САФРОНОВ: В 89-м году я писал Дудаева. Уважаемый человек дружит с Кремлем, приезжает, его назначают, дают ему все. Потом вдруг в 94-м мне говорят: ты что с ума сошел. Он же такой негодяй. Он же там в 93-м… Я говорю: я то тут причем?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, Салмана Радуева Вы же не сможете написать, правда?

Н. САФРОНОВ: Сейчас? Может быть, это интересно, как образ. Я же не буду его писать красавцем таким достойным.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А как бы Вы написали?

Н. САФРОНОВ: Сделал, чтобы все увидели…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Тем не менее, Вы бы хотели (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ).

Н. САФРОНОВ: Веласкас обожал деньги. И ему папа Римский закал свой потртет. И как художник он согласился за эти деньги написать. Но когда папа увидел, он при жизни запретил, и сто лет после смерти свой запретил показывать этот портрет. Но, тем не менее, он заплатил очень хорошие деньги. Он хотел остаться, но потом в истории через 100 лет. Вот художник не может не написать правды. Он обязательно все-таки, если он хороший. правильный…

О. СУББОТИНА: Но у Вас такие портреты-то все…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Сладкие.

О. СУББОТИНА: Я бы сказала, приукрашенные, да вообще, до бесконечности.

Н. САФРОНОВ: Я нахожу в людях их достоинства. Человек не может быть только негодяй с утра до ночи.

Е. ГОРДОН: Одна проблема. Я вот, кстати, на "Эхе Москвы" слушала пару ведущих. Они анализировали творчество телеведущих известных. И говорили, что вот Дебров закончился в тот момент, когда из "Антропологи" он устроил апологию, где каждого гостя он очень хвалил. И когда он хвалил гостя А, и зрители говорили, да. гость А, действительно шикарен. Дебров был на коне. Но когда он хвалил гостя Б, и те же зрители, которые помнили, что он вчера хвалил гостя А, но гость Б для них полное Г*вно, простите меня, они говорили, что Дебров-то лизоблюд. Понимаете, Какая проблема. Из-за того, что Вы хвалите всех, возникает проблема.

Н. САФРОНОВ: Я сейчас попробую объяснить.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Слишком сладкий суп, называется.

Н. САФРОНОВ: Христос любил всех. И тех, и других…

Е. ГОРДОН: Ничего себе!

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нечего добавить.

О. СУББОТИНА: С кем себя сравнивает. Начали с Будды, а закончили Христом.

Н. САФРОНОВ: Я хочу сказать о другом, девочки, а о том, что человек заряжен по-разному. Один настроен негативно. Я никогда не ругаю коллег.

О. СУББОТИНА: Нет, в этом есть и плюс и минус.

Н. САФРОНОВ: Хотя, наверное. Есть плохие художники и т.д. Я не считаю, что это моя стезя. Это их стезя. Пусть они это делают, за меня сами говорят. Поэтому когда я смотрю на человека, работаю с ним, он, во-первых, мне платит. Более того, он пришел именно ко мне. Он выбрал меня. Я уже должен рассматривать его как положительного героя. Более того, в один момент…

АМАЛИЯ: А если он негодяй?

Н. САФРОНОВ: В один момент, Вам нравится, как Вы выглядите. Вы думаете, вот хорошо бы сейчас фотографа или художника где-то, а никого нет. И вот я достаю самый лучший вариант. И я вывожу это…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Слушайте, но говорят, талант нельзя продавать.

Н. САФРОНОВ: Это его ангел-хранитель.

Е. ГОРДОН: Ну, можно копию продать.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Я не видела лучше продавца, чем Никас.

Е. ГОРДОН: Слишком безошибочный путь – хвали каждого и отлично.

Н. САФРОНОВ: Я не хвалю человека, я нахожу его достоинства. Ведь можно в человеке найти, как недостатки, так и достоинства. Вы помните, сказка, или там притча про то, что был одноногий, одноглазый, однорукий шах. И художники, одни нарисовал его с ногами, с руками, он его казнил. Второй нарисовал его без ног, без руки, без глаз, он его снова казнил. Третий нарисовал: щит, один глаз, закрытый профиль и на коне. И все. И нога, и прочее, и все, все знали, не знали, есть нога, нет ноги, она скрыта была. Вот надо уметь находить ходы.

Е. ГОРДОН: Никас, есть вопрос животрепещущий, чтобы Фрейд спал спокойно, размер имеет значение?

Н. САФРОНОВ: Размер не всегда. Зависит от техники и, может быть, даже состояния.

АМАЛИЯ: Мы сейчас говорим о размерах полотна, я надеюсь?

Н. САФРОНОВ: Скажем, от вдохновения.

Е. ГОРДОН: Называй это, как хочешь, дорогая.

Н. САФРОНОВ: Есть классические портреты. Они написаны литеровками, это такие лаковые, прозрачные слои, накладываются один за другим, как в иконе, раньше клали 13 слоев, сейчас там 7 допустимых. Так и в живописи существует 7 и более слоев. Если человек не дотягивает, иногда художники грешат этим, они выглядят такими мрачными, тяжеловатыми. Это одна техника есть. Там пастозно, где ты работаешь, можно мастихином написать, можно жесткой свиной кисточкой. Можно колонком тонким. Зависит, какую технику ты используешь.

Е. ГОРДОН: Регламент, 5 минут осталось.

Н. САФРОНОВ: Иствуд здесь есть. Он написан в одной манере.

АМАЛИЯ: Он Вам позировал?

Н. САФРОНОВ: Он позировал.

О. СУББОТИНА: Нет, просто один мой знакомый на вопрос, имеет ли размер значение, он ответил: надеюсь.

Н. САФРОНОВ: Не всегда. Вы понимаете, размер может быть даже и глупым… Вы знаете, размер портрета, больше натурального, выглядит плакатом. Поэтому пишешь не размер, а пишешь, скажем, сюжет. Голова может быть меньше натуральной но при этом много фона, потому что портрет сам по себе картина большая, там может быть лес. пейзаж, море, все. что угодно.

О. СУББОТИНА: Скажите, а как Вы относитесь к термину "попса"?

Н. САФРОНОВ: Попса? Зависит тоже, какая попса. Есть попса… Ведь каждое слово, понимаете, что такое хам? Знаете понятие хам.

АМАЛИЯ: Нет.

Н. САФРОНОВ: Сын увидел Ноя голым. Его назвали Хамом. Потому что он хамом был.

АМАЛИЯ: Он над ним надсмеялся.

Н. САФРОНОВ: Сейчас, если Вы видите родителей, никто на это не обращает внимания. В Германии вон все друг друга видят в банях и т.д. Поэтому это меняется трансформация, иногда думаешь, что попса. А в этом слове может быть какая-то положительная часть.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Никас, а ошибки были в жизни? Какая самая большая ошибка, на Ваш взгляд, в Вашей жизни?

Н. САФРОНОВ: Какая самая большая ошибка? Есть, они другие немножко. Они более глубинные ошибки. Что мало находился…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мне интересно. Вот Вы так в себе уверены до степени самовлюбленности, на мой взгляд, очень серьезной.

Н. САФРОНОВ: Я не уверен, нет, нет, неправильно, неправильно.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Есть ли все-таки ошибки? Создается такое впечатление.

Н. САФРОНОВ: Я не настолько влюблен, как Вы думаете.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, но вот девочки кивают.

Н. САФРОНОВ: Если бы я был влюблен, я бы спал и много отдыхал, путешествовал.

Е. ГОРДОН: Киваем.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Самовлюблен. Ошибки были?

Н. САФРОНОВ: Самовлюблен?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да.

Н. САФРОНОВ: Ну, немножко, конечно.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ошибки были?

Н. САФРОНОВ: Ошибки, они другие, немножко…

АМАЛИЯ: Какие?

Н. САФРОНОВ: Вот, например, когда я находился в Ульяновске, приезжал я специально папе, а в это время я шел к губернатору и давал интервью, огромное многочисленным, и когда позднее кто-то что-то написал, спокойно завалили, но я жалею, что мало был с отцом. Не был с матерью. Но я был еще молодой человек, я в 16 лет уехал из дома. Вот эти более глубинные, когда я переживаю, что я там был у меня такой друг – Юрий Лонго, что вот мало с ним встречался, мало путешествовал. Он такой был, немножко кроил, он все деньги берег, я бы оплачивал ему все, любые самолеты первым классом, любые гостиницы. Я жалею о том, что прошло. и я не могу вернуть. Я сегодня могу исправиться, я сегодня могу подучиться, я могу Вам делать подарки, Вы меня снова полюбите, итак меня любите… А вот то, что прошло, и невосполнимо, это ужасно…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, согласна.

Н. САФРОНОВ: Единственное, что я советую. Вот когда Вы едите, допустим, на машине, попали в пробку, а Вы знаете, что другая дорога есть, а там можно было бы быстрее проехать. И уже опоздали на встречу, Вы все время жалеете о том, что Вы не поехали. Вт об этом не надо думать, прошло и прошло. Об этом надо забыть и не нагнетать себе стресса. Но вот вещи невосполнимые – это то, что ты потерял.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Спасибо. Это первый и единственный ответ, который мне, честно говоря вот был конкретно дан от Вас.

Е. ГОРДОН: А вот еще хочется сказать, что вот тоже, кто сказал, девчонки, не помните, хорошо то существо, в котором видна идея этого существа. Вот правда, вот Вы, я считаю. стальной сегодня были. Вот как мы не кидали сегодня дротики, правда.

Н. САФРОНОВ: Нет, я очень расслабленный с Вами. Во-первых, Вы душевные, теплые…

Е. ГОРДОН: Я говорю не в плане напряжения мышц. А вот как-то вот настолько непробиваемы идеи, которые Вы несете в хорошем смысле слова.

Н. САФРОНОВ: Я понял, спасибо. Говорите, говорите.

Е. ГОРДОН: А чего говорить? В принципе уже…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Осталось несколько секунд.

Е. ГОРДОН: Осталось то: девять, восемь, семь. Шутка.

Н. САФРОНОВ: Ребята, можно я скажу Вам всем. Ангела-хранителя Вам в Ваших во всех начинаниях и делах и храни Вас Бог, и всех, кто нас слушает. Потому что замечательная программа, замечательные люди, слушатели, будьте добрее друг к другу. И не забывайте, что есть родители, которые являются ангелом на земле. Побольше их навещайте, побольше их как бы балуйте.

О. СУББОТИНА: Может, напоследок…

Е. ГОРДОН: Сообщение?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ты тоже под гипнозом я так смотрю.

АМАЛИЯ: "Есть ли у Вас дома картины других художников? Если есть, то, какие?" Церителли. Смех.

Н. САФРОНОВ: Нет, нет, нет. Церителли как раз нет, но у меня есть Кандинского, мне подарили когда-то взамен моей картины. Есть несколько голландских художников средневековых, 15 век. Есть итальянская тоже средневековая. Когда я сейчас построю квартиру один этаж, вот у меня гостевой этаж будет. Я Вас с удовольствием туда приглашу…

Е. ГОРДОН: А кумир кто?

Н. САФРОНОВ: Он сделан для Софи Лорен. Я назвал его "Франция Людовика 16". 13 век. И там будут все картины не мои, а средневековые. Я не люблю ничего псевдо. Или оперу, или балет, ни кардебалет, ни оперетта. И все настоящее должно быть. Вот в этом помещении, к сожалению, стены будут современные, но все остальное будет настоящим. И кумир…

АМАЛИЯ: Ну, что ж. К сожалению. уже идут новости в эфире. по-моему, "Эхо Москвы". Мы прощаемся. Возвращайтесь. Займемся "Доброй охотой!" в следующую пятницу.